Фильм «Прощай, моя наложница» оставил в смешанных чувствах. Об этом и поговорим, перемежая восторженными цитатами из статей про пекинскую оперу. Чтобы просто убедиться, что авторы этого рекламного мусора не только не видели главного фильма про пекинскую оперу, но и не высидели ни одной китайской оперы с начала до конца.
Как это нынче принято говорить, я буду спойлерить. Однако все, кто хотел увидеть этот фильм 1992 года, поступивший в прокат в 1993 году, уже его посмотрели. К тому же меня совершенно не устраивают рекламные постеры к фильму, которые просто лгут о его содержании. От фильма ждешь одного — понимания, что это за вид искусства, а в результате получаешь сильный плевок в душу, о котором все надо предупреждать. Хотя бы установкой категории 18+.
История творческого пути двух актёров, игравших всю жизнь одну драму из репертуара Пекинской оперы — «Прощай, моя наложница», в которой наложница остаётся верна своему императору и кончает с собой в конце его пути.
Фильм начинается со сцены в Пекинской опере, в которой один актёр, загримированный под женщину, изображает наложницу своего господина, а второй исполняет роль императора. Картина показывает 52-летнюю дружбу между ними, с конфликтами и примирениями. Почти всё время один из них специализируется на женских ролях, а второй играет благородных воинов.
Как видим, заявленный синопсис как раз предполагает катарсис, осознание того, как много в жизни человека играет искусство. И уже даже предполагаешь, что канонический сюжет старинной оперы про императора и его наложницу как-то должен был отразиться в жизни артистов.
Ну, отразился, конечно… как-то… сразу скажем, чисто по-китайски. Итак, мальчик, который стал достаточно взрослым, чтобы жить в публичном доме, отдается матерью-проституткой в школу пекинской оперы. Вначале его не берут, потому что у него есть шестой палец, но отчаявшаяся мать отрубает палец ребенку и все же отдает его в труппу. Все происходит в антисанитарных условиях. И как у ребенка не началась гангрена — большой вопрос к создателям фильма.
Даже тут мы видим переигрывание, совершенно ненужное преувеличение, смакование «жестокостями жизни»… чтобы услышать это нытье добровольного маргинала «не мы такие, жизнь такая!»
Сейчас в тех же маргинальных подходах со смакованием жестокости подается сериал «Игра престолов». Но там речь идет достаточно иносказательно про становление нынешней западной цивилизации, ее истоках. А они ведь не только в чисто исторических ужасах, но и в тоннах золота, вывезенных из концлагерей.
Это своеобразная отрыжка полупереваренной военной добычи, на которую западные союзники СССР не только не имели права, но после не имели права устраивать подлости против страны, победившей фашизм.
И далее то там, то сям вылезает попытка замазать собственную подлость «жестокостями жизни», каким-то фатализмом на уровне «все помрем». А просто потому, что сами не могут честно проанализировать свое поведение, свои поступки. И еще очень хочется в глазах собственных детей выглядеть… благородно. Ведь искусство — всегда о благородстве человеческой натуры.
Аналогичная картинка и с этим самым прославленным фильмом о пекинской опере. Там на одной ноте все время ноется противным мужских фальцетом ария наложницы, обрамленная в ужасы жизни, происходящие за сценой. Если рассматривать с точки зрения искусства, то как бы должна отслеживаться мысль, что высокое и чисто оно самое должно проходить сквозь все тернии к звездам.
В каноническом сюжете оперы наложница из сочувствия и любви к потерявшему все императору кончает с собой… У меня родители служили после войны в Китае, о многих странностях китайской жизни рассказывали без прикрас. Поэтому я знаю, что правоверный китаец, верный заповедям Конфуция, а не под влиянием очищающей и возвышающей душу веры в бога, — считает, что повеситься перед домом своего обидчика будет вполне достаточной расплатой с ним.
С нашей точки зрения это является именно малодушием, душевной недоразвитостью. И уж точно недоразвитостью души до уровня настоящего искусства. Естественно, самоубийство не может являться ни предметом, ни целью настоящего искусства. Хотя достала, честно говоря, эта «восточная традиция» в последнее время до чертиков. Так ведь и ноют на одной ноте про то, как все замечательно сдать без боя уголовному ворью, а самим зарезаться под осыпающимися белоснежными цветками сакуры.
Не так давно вышел фильм «47 ронинов» со всякими прибамьбасами в духе фэнтези с Киану Ривзом, который так и заканчивается. Но все же в его основе более позитивная идея. Рорнины там совершают ритуальное самоубийство, будучи приговоренными к смерти. Все же они совершили благородный поступок, защитили свою честь отнюдь не социальной смертью, поэтому остались в легенде.
kinopoisk.ru
«47 ронинов» (англ.«47 Ronin») — фэнтезийный драматический боевикрежиссёра Карла Эрика Ринша в формате 3D[2]. В главной роли Киану Ривз. Премьера в США состоялась 25 декабря 2013 года, в России — 1 января 2014[3][4].
Съёмки фильма начались 14 марта 2011 года[5] и проходили в Будапеште, Лондоне, Японии и на острове Скай[6]. Фильм получил негативные отзывы критиков и провалился в прокате.
Сюжет написан по мотивам японского народного предания о 47 самураях, которые, потеряв своего господина, дали клятву отомстить за его гибель, несмотря на то, что их за это ждал смертный приговор.
Даже дешевые зазывалки про явление из «другого мира» и «запретную любовь» здесь на более высокой ступени в приближении к предметам искусства, поскольку главной его целью является — помочь сохранить человеку душу в любых жизненных коллизиях.
Таинственный странник, преданный всеми, проданный в рабство, избранный судьбой вершить месть, станет одним из 47 воинов, бросивших вызов смерти. Явившись из другого мира, он восстанет против темных сил, чтобы защитить свою запретную любовь.
Я уже даже более подробно не стану говорить о фильме «Семь самураев» Акиры Куросава, о котором все сказано Ириной Анатольевной (см. Семь самураев). Там показано, как в совершенно безвыходной ситуации ронины помогают друг другу сохранить в себе лучшие человеческие чувства, спасти целую деревню от бандитов и… спасти таким образом свою честь.
И это не самоубийство, это героизм. И на этом фоне хорошо видно, что самоубийство — обычная трусость. В самом сюжете оперы, давшей название фильму, с собой кончает наложница… а император как бы остается горько сожалеть обо всех потерях и утратах.
А ведь могла бы, дескать, бросить его и замечательно устроиться где-нибудь в публичном доме. А она проявила… благородство, смирившись с судьбой. Которая, заметим, завтра могла бы и поменяться.
Но это трусливое смирение ко всем плевкам-тычкам подается в качестве недосягаемых высот духа. А вообще-то подобные падения даются каждому, чтобы переосмыслить пройденный путь. Но… в пекинской опереде отдельным цветом выделяется… строптивость. Заметим, не на человеческом уровне, более это напоминает дрессуру животных.
Одна из самых красивых особенностей Пекинской оперы — разноцветье лиц: они бывают белыми, как мел, желтыми, как песок, синими, как небо, красными, как кровь, и золотыми, как солнце. Очень похоже на маски, но — не маски: краска накладывается прямо на лицо. Китайские артисты любят рассказывать, как сам Лучано Паваротти, завороженный обликом местных театральных персонажей, попросил, чтобы его загримировали под Сян Юя из спектакля «Прощание всемогущего Бавана с любимой» (амплуа хуалянь).
Известно несколько тысяч композиций оперного грима, причем каждая имеет определенное значение и соответствует тому или иному образу (в состав красок всегда добавляют специальное масло, которое не позволяет им растекаться во время представления). Тонких, понятных лишь посвященному, «нарисованных» указаний на мельчайшие особенности характера, личности персонажей, на кровное родство между ними и так далее — не счесть. Красное лицо бывает у верного и честного человека. Коварного обманщика легко узнать по его белизне. Чернота свидетельствует об удали и силе, синий цвет — о строптивости и храбрости. Если вы видите на сцене двух персонажей с лицами одинакового цвета и похожими узорами на коже,— скорее всего, перед вами отец и сын. Золотая и серебряная краски предназначены исключительно для богов и духов, «рыцари с большой дороги» «любят» зеленую и синюю. А если артист почти не накрашен, только с белым кружком вокруг носа (так называемым «кусочком доуфу»), знайте: это персонаж низкий и льстивый.
Короче, зритель, образованный по части китайского искусства, не запутается. Более того, взглянув на грим, он легко без всякой программки угадает и саму оперу, и имя действующего лица, а не только его амплуа. Например, сплошь покрытый темнокрасной краской герой — это, скорее всего, Гуань Юй — один из популярнейших персонажей истории Срединного государства. Красный цвет символизирует глубину его дружеских чувств к окружающим. А самому известному китайскому судье, перекочевавшему из своего кресла во множество опер, Бао Чжэну, надлежит быть чернолицым и иметь брови ложкой. Впрочем, если кто-то вдруг обознался на первых порах, первое же движение героя наверняка подскажет правильную догадку…
Опера это все же не шарада, где надо что-то угадывать и разгадывать, а перед этим зубрить какую-то сложную систему опознавательных знаков, рассчитанную… на моральных уродов. Ведь смысл искусства в том и состоит, чтобы зритель замкнул эстетическую триаду художественного образа совершенно свободно, на основе собственного нравственного выбора, данного свыше всем… кроме китайцев, видимо.
А давайте, у нас тоже будут все герои выходить, как в пьесе для младших детсадовцев, с готовым образами-клише… Но ведь интерес даже к сказке и у взрослых, и у детей поддерживается тем, что та же Баба Яга может оказаться и не такой уж зловредной… а может быть, как в сказке Отфрида Пройслера вообще маленькой.
Кстати, все эти бороды благородных воинов в пекинской опере мне настойчиво подсказывают сложившийся образ Карабаса Барабаса. И заморачиваться по этому поводу не желаю.
Цветовая гамма в традиционном театре строго регламентирована, и каждый из двенадцати цветов символизирует определенные свойства и черты характера. Основные цветовые гаммы грима — красный, фиолетовый, белый, желтый, черный, синий, зеленый, розовый, серый, бурый, золотой и серебряный. Чтобы оттенить и сгустить основные цвета, часто используют и другие краски, наложенные на лицо в виде полос.
Пекинская музыкальная драма разработала целую систему грима, история которого восходит к образцам многоцветной маски грима юаньского и минского театров, значительно усложняя его рисунок, цвет и орнаментальную символику. Многолетнее развитие искусства грима сформировало общепринятые условности способов гримировки и его символического значения.
Знание этих символов способствует лучшему пониманию сюжета спектакля. Зрители, понимающие пекинскую оперу, увидев композицию грима, сразу узнают персонаж. И эта традиция бережно передается из поколения в поколение. Вместе с тем, развитие искусства грима не вытеснило со сцены театральные маски, которые сосуществуют на сцене вместе с гримом.
В пекинской музыкальной драме одним из важнейших средств грима, позволяющим значительно изменять общий облик персонажа, является борода, которая представляет собой метод художественного преувеличения. По цвету, бороды делятся на четыре типа: черные, с проседью, белые и красные. Цвет бороды зависит от возраста и характера персонажа.
Символика сценического облика в китайском театре зачастую накладывается на вещи без учета их естественных свойств, она призвана не выражать сущность, а обозначать некую космическую структуру. Китайский театральный афоризм передает эстетическую тонкость театральной игры: «В правде проглядывает обман, в обмане — правда» .
Театр Китая не отказался от символизма народных ритуальных зрелищ, он придал ему эстетическое качество, подчинил требованию стилистического единства. Эстетические принципы театральной традиции Китая ориентированы на совмещение символического и реального в художественном образе, а акцент на символических качествах театрального представления не исключает интереса к исторической правде жизни и деталям быта.
Условности и символика при постановке спектаклей пекинской оперы сложились благодаря многолетней практике. Их передают личным примером из поколения в поколение и критерии в этом плане достаточно строги и, хотя на первый взгляд от актера требуется абсолютное соблюдение канонов китайского традиционного исполнительского искусства, как раз через них и проявляется индивидуальное видение и талант артиста.
И что? Типа можно перечеркнуть все развитие искусства, весь свой личный опыт, все свои задачи, которые каждый пытается решать в искусстве (пусть не прикидывается!)?
Что такое канон? Это ведь даже не этнография, не фольклор, это совершенно вымороченные оковы творчеству! Фольклористы знают, что у любой народной песни у нас может быть до сотни различных вариантов даже в мелодике! Все прибавляют что-то свое, никаких канонов!
А здесь… показуха то ли на уровне пионерлагеря, то ли… просто концлагеря. И не надо говорить, будто это — искусство, это как раз псевдоискусство, поскольку решает лишь вопросы прокорма членов труппы. И более никаких вопросов оно решить не способно, поскольку канон вообще не дает возможности какого-то творчества.
А поскольку это каноны уровня сельской самодеятельности, достаточно отсталого мировоззрения и сознания — то и расчет здесь, как в «Игре престолов», на первый шок восприятия.
Если начать в это вчитываться… то сразу сталкиваешься с тем, что краски и вычурные маски намеренно не учитывают восприятие зрителя даже по цветовой гамме. Кстати, в кинофильмах китайцы уже подстроились и более точно определились со цветами. А типа в пекинской опере надо ведь «понять смысл». И это окончательно добивает любое чувственное восприятие.
Грим пекинской музыкальной драмы многообразен и зависит от трактовки образа: по его цвету и рисунку можно определить социальное положение героя, его характер, судьбу и т.д. Известно несколько тысяч видов композиций грима для персонажей пекинской оперы, символизирующих тот или иной образ.
Грим актеров пекинской оперы это «условный» грим. Принципы условного грима основаны на преувеличении отдельных черт, особенностей, качеств персонажа. Гримировальные краски меняют лицо актера и позволяют достичь нужного эффекта.
Как мы уже поняли, грим в Пекинской опере представляет собой отдельное, весьма специфическое искусство. Характеристику персонажа можно определять по особенностям грима. Напомним, что красный цвет в гриме означает преданность и честность, фиолетовый — храбрость и решительность, черный указывает на прямоту и верность персонажа, а белый разоблачает преступление.
Синий — символ твердости и храбрости, желтый — жестокости и обмана, и, повторим, золотой и серебряный цвета применяются для характеристики буддийских и мифических героев. Обычно считают, что конец XVIII века был первым периодом полного расцвета Пекинской оперы. В то время Пекинская опера пользовалась популярностью не только в народе, но и в императорском дворце. Тогда члены императорского дворца и высшие слои общества любили смотреть постановки Пекинской оперы. Дворец предоставлял артистам превосходные условия, костюмы, грим, а также сценические декорации.
Грим — искусство изменять внешность актера (в первую очередь лицо) в соответстии с требованиями исполняемой роли. Гримом также называют особые профессиональные гримировальные краски, используемые в театре.
Пекинская музыкальная драма разработала целую систему грима, история которого восходит к образцам многоцветной маски грима юаньского и минского театров, значительно усложняя его рисунок, цвет и орнаментальную символику. Многолетнее развитие искусства грима сформировало общепринятые условности способов гримировки и его символического значения.
Традиционный китайский театр сохраняет «условный» тип грима, когда раскраска лица актера максимально приближена к маске. Принципы условного грима основаны на преувеличении отдельных черт, особенностей, качеств персонажа. Гримировальные краски меняют лицо актера и позволяют достичь нужного эффекта. В пекинской опере грим чрезвычайно многообразен и зависит от трактовки образа.
Характеристика персонажа нужна, если это балаган, а не искусство. Но у нас и «петрушечники», переходя на гротесковые маски, по ходу представления все равно ориентировались на публику. Здесь какая-то обязаловка!
У нас Петрушка и его постоянные партнеры — имели канонические узнаваемые маски, как в уличных итальянских театрах… да и в любых. И у каждой маски было свое амплуа, но не было настолько жестких канонов. Из этого искусства театр поднимается на подмостки, сохраняя вначале привычные маски (Комедия дель арте), но маски сохраняются при достаточно свободном сюжете с большой долей импровизации, с обязательными включениями сатиры на современность.
А здесь… все иначе!
Грим в пекинской опере заметно отличается от функций масок. О гриме-маске в китайском театре можно говорить, касаясь круга ролей, принадлежащих амплуа «раскрашенных лиц» (хуалянь).
Грим героев шэн и дань не заключает особого символико-смыслового значения. Его роль для этих амплуа в большинстве случаев состоит в том, чтобы придать сценическую выразительность внешности персонажа.
Традиционный грим комика чоу — «кусочек бобового сыра» (белое пятно на носу и части щек) — несколько сближает его с амплуа «раскрашенных лиц», за что комика называют сяохуалянь (малое раскрашенное лицо).
Способы наложения и орнаменты грима различны в зависимости от роли. Каждый вид грима символизирует определенные особенности характера, личность сценических персонажей. Насчитывается достаточно много разновидностей композиций грима, отличающихся друг от друга цветом, методом наложения рисунка, богатством орнамента.
Грим пекинской музыкальной драмы многозначен: по его цвету и рисунку можно определить социальное положение героя, его характер, судьбу и т.д. Известно несколько тысяч видов композиций грима для персонажей пекинской оперы, символизирующих тот или иной образ. Цветовая гамма в традиционном театре строго регламентирована, и каждый из двенадцати цветов символизирует определенные свойства и черты характера. Основные цветовые гаммы грима — красный, фиолетовый, белый, желтый, черный, синий, зеленый, розовый, серый, бурый, золотой и серебряный.
Говоря о цветовой гамме грима, принято говорить о символическом значении цвета.
Цвет грима показывает характер персонажа:
красный цвет символизирует честность и верность;
белый — обман;
черный цвет свидетельствует об удали и силе;
синий и зеленый — жестокость и строптивость;
лицо «с кусочком доуфу» говорит о лести и низости.
Золотая и серебряная краска нужна в гриме сверхъестественных существ — оборотней, небожителей и др.
Обратим внимание, что маски в каноническом сюжете призваны не просто сбить эстетическое восприятие зрителя, сместить его нравственные акценты, но и навязать чье-то убогое восприятие и какие-то недоразвитые, недодуманные «извечные истины».
Все это замечательно на картинке… а как только артисты начинают скакать и прыгать, неся свое древнее искусство визгливыми фальцетами на одной ноте, как бы не сомневаясь, что всех довели до восторга, раз красились три часа… лично меня охватывает непереносимая скука.
Кому нужны эти косные догмы, где нет никакого простора душе? Что это за искусство еще? Хотя… есть же «искусство татуажа», например, наследие воинственного народа маори, у которого, при всем желании, наследовать больше нечего.
Грим демонстрирует также кровное родство персонажей. Грим указывает и на социальное положение персонажа.
У Цао Цао в левой части лба — черная родинка, означающая, что в недалеком будущем персонаж будет носить титул императора. В гримах сказочных персонажей и исполнителей роли стихий содержатся элементы стилизации. Например, удивительно похож на обезъяну грим мифического Сунь Укуна.
В пекинской музыкальной драме одним из важнейших средств грима, позволяющим значительно изменять общий облик персонажа, является борода, которая представляет собой метод художественного преувеличения. По цвету, бороды делятся на: черные, с проседью, белые и красные. Цвет бороды зависит от возраста и характера персонажа. Шэн пожилого возраста носит длинную белую бороду, средних лет — черную. Борода, расчесанная на три части, свидетельствует о том, что ее владелец — утонченный интеллигент, поэт или писатель. У персонажей цзинь могут быть длинные и короткие бороды различных цветов. Так, красные и синие бороды носят персонажи, владеющие тайной магией, сверхестественные существа и отважные воины. Редкая борода — принадлежность комика.
…И если сами уж настолько поднаторели за тысячи лет разгадывать каждый изгиб этого затейливого татуажа, то где, скажите на милость, главное следствие такого вдумчивого окультуривания?.. Где духовное развитие?
В первую очередь культура общества определяется отношением к женщине… даже, если ее играет мужчина. В фильме «Прощай, моя наложница» нам представлена лишь одна социальная прослойка женщин — проститутки. Матери главного героя, проститутке, учитель школы пекинской оперы небрежно бросает: «Не дури, женщина! Мы артисты в социальном статусе не выше проституток».
Насколько же бесправна эта женщина, что идет на членовредительство ребенку, а иным образом она не способна обеспечить ему само существование.
Сцены обучения этому «искусству» поистине ужасают. Уже став взрослым главный герой решил применить эьти методы обучения к недалекому и подловатому молодому человеку уже в 50-х годах ХХ столетия, в период «роста классового самосознания». Он так же, как когда ему прикрикивали его учителя, приказывает парню: «На колени!» А то вдруг отвечает ему с почти человеческой гордостью: «Не встану!»
И эта сцена «ставит вопрос перед всем обществом» о самих методиках постижения этого «искусства». Вот один решил проявить себя, не встал на колени — и вся «система Станиславского» (по-китайски) идет насмарку.
…Вот они и учатся. Иное дело, что не всем отпущена равная мера таланта.
Ду Чжэ, Ван Пань, Не Чжа, поразивший меня в роли старика-воспитателя из сказки «Ню Ча», поставленной в учебном театре, многие другие виденные мною в деле студенты — практически готовые мастера. И хотя трудоустраиваться им придется самим (кто-то, может, и мечтал бы о распределении, но в Китае оно не практикуется), профессора уверены: их с радостью возьмет любая из немногочисленных трупп страны.
Ну, а что делать тем, кто не так ярок, — потенциальной, так сказать, массовке? Что ж, если мест в самой Пекинской опере на всех не найдется, существуют разные постоянные концертные программы. В конце концов, ведь Академия выпускает универсалов, так или иначе умеющих на сцене все. В Пекине, скажем, между собой конкурируют два шоу боевых искусств: «Легенда кунфу» и «Шаолиньские воины». Среди участников — не только выпускники школ этих самых боевых искусств (например, при знаменитом Шаолиньском монастыре), но и дипломированные оперные артисты.
А если бы вы знали, сколько в Китае снимают мыльных опер! Причем абсолютное большинство — на исторические темы, из жизни древних династий. И главный зрелищный элемент этих фильмов — помимо традиционных интерьеров, красивых, подправленных пластическими хирургами лиц и округленных теми же хирургами глаз — захватывающие сцены поединков, которые занимают добрую половину экранного времени. Выпускников Академии в такие сериалы берут охотно.
Кстати, все вы знаете как минимум одного из студентов-середнячков, не дотянувших по таланту до профессиональной Пекинской оперы. Как говорится, будете смеяться, но это — Джеки Чан. Он окончил оперную школу в Гонконге и остается до сих пор благодарен учителям, бившим его палкой, — какую работоспособность воспитали!
Куда уходят студенты?В фильме ученик, высказавший недоверие к системе работы учителя, не останавливается на достигнутом. Хочет того автор фильма или нет, но речь тут идет о теме замещения чужого места путем каких-то доносов, воспользовавшись очередными «демократическим преобразованиями всего общества». Это тема… всегда актуальна. А в истории про пекинскую оперу, которая сама по себе совершенно беспочвенно тщится занять место настоящего духовного искусства, она приобретает саркастический оттенок.
Мы видели, как самому главному герою пришлось пройти все это «обучение», поэтому отдаем должное его терпению в отношении своего ученика, его желанию действительно передать все свои навыки. Он и приговаривает, как говорили его учителя: «Иначе не будешь петь главные роли!»
И этим вызывает просто бурю негодования у неблагодарного щенка, решившего подсидеть и заменить своего учителя. Ведь наступило новое время! Достаточно проявить больше благонадежности, написать донос, «воспользоваться ситуацией». И при этом надо учитывать, что этого паренька его учитель, как в свою очередь когда и его самого, — изучение пекинской оперы спасло от голодной смерти на улице.
Учитель Ян и вопросы безопасности
…Только что на моих глазах студенты уверенно и изящно, хотя и с некоторой ленцой, отрепетировали акробатические сцены. Интенсивная физическая (почти цирковая) подготовка — одна из важнейших основ учебной программы. И никаких скидок — ни на возраст студента, ни на пол. Девочки и мальчики получают абсолютно одинаковые, рассчитанные на крепкую мужскую силу и стать нагрузки. Эта традиция, конечно, идет из тех времен, когда женщин в театре не было. Так что, завоевав право участвовать в Пекинской опере, слабый пол взвалил на себя и обязанность «на общих основаниях» крутить сальто, садиться на шпагат, сражаться на мечах и копьях.
Преподают все это если не сами отставные артисты Пекинской оперы, то специалисты по боевым искусствам или циркачи. У всех у них во время занятия в руке палка, не очень длинная, но внушительная. В прошлом «палочное воспитание» было нормой, теперь оно, естественно, запрещено, но… удары продолжают сыпаться. Только в XXI веке это происходит по взаимному согласию «избивающего» и «избиваемого», и не только наказания ради. Вернее, совсем не ради него. Смысл в том, чтобы прикосновение учительской палки ученик почувствовал в строго определенный момент исполнения трюка и в строго определенной точке тела. Ощутил в другое время или в другой точке — значит, номер выполнен неверно, повторяй все сначала и внимательно следи за пассами наставника. Например, за пассами Яна Хунцуя, преподавателя из тех, про кого в Китае говорят: «Шэнь цин жу янь». Это непереводимое дословно выражение описывает человека, который легко, энергично двигается и благодаря этому выглядит гораздо моложе своих лет. Действительно, Ян немолод, но акробатике первокурсников обучает на собственном примере. Как добиться, чтобы студент во время сальто держал спину? С помощью аргумента в прямом смысле весомого — палки. Она же, в случае чего, может защитить от случайного увечья. Я сама видела, как занятие пришлось прервать: один из исполнителей «заехал» учителю ногой в глаз. Нечаянно. Но больно-то по-настоящему. Как видите, обучать акробатике в Академии театральных искусств — не самое безопасное занятие. Как, впрочем, и обучаться этому.
- Использованы материалы книги: Серова С.А. Пекинская музыкальная драма. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1971.
- Использованы материалы книги: Сюй Чэнбэй. Чжунго цзинцзюй (Пекинская опера). — Межконтинентальное издательство Китая, 2003.
Продолжение следует…
Читать по теме:
- Пекинская опера. Часть I
- Пекинская опера. Часть II
- Пекинская опера. Часть III
- Пекинская опера. Часть IV
- Пекинская опера. Часть V
- Пекинская опера. Часть VI
- Пекинская опера. Часть VII
- Пекинская опера. Часть VIII
- Пекинская опера. Часть IХ
- Китайские вебинары «Книжной лавки»
