Сергей Ткачев: Лето нынче какое-то… не ласковое! Так и тянет выпить. С вами, Натали, с вами! Не надо поджимать губы, вам это не идет. Давайте… изобразите какой-нибудь милый бордельерчик!
Натали: Вы совершенно не по адресу! Тут масса народа, между прочим, жизнь положила на изображение бордельерчиков, а я только в одном месте приберусь, так в другом бордельерчик нарисуется…
Сергей Ткачев: Что поделать, если некоторых так и тянет… на какие-то поэтические безумства… и непременно за чужой счет… Тем не менее, я вам, пожалуй, красненького налью!
Натали: Ой! Тогда я наших дам позову! Когда вас тянет на безумства, Сергей, лучше нам вообще пригласить Морозова хотя бы! Чтоб бордельер через край не перехлестывал.
Сергей Ткачев: В другой раз! А вы, как я посмотрю, с Дианой скооперировались… нравится вам дедовщина, дорогая. Вам бы в армию, ефрейтором.
Натали: А почему не полковником?
Сергей Ткачев: А бабам полковников зажимают. Да и… кому давали, все как-то неудачно. Не за те заслуги, если честно. О! Аделаидушка к нам чапает! Фордик свой причалила, сумки вынула из багажника, сейчас нас кормить будет!
Натали: Между прочим, могли бы сами… для разнообразия.
Альфонс Мария Муха.
Сергей Ткачев: А у меня заливное из судака!
Натали: О, Сергей… как это мило с вашей стороны.
Сергей Ткачев: Это не с моей стороны, я ж у сестры позаимствовал. Она сейчас над деятелями искусств потешается, она всегда так искренне веселится, когда они всякую идиотскую чушь вслух лепят… особенно, когда кого-нибудь из них посадят невзначай… миллионов на двести. Что, согласитесь, всегда происходит, благодаря какому-то косвенному участию… почти мистическому… когда моей сестричке действительно хочется немного повеселиться. И мы с большим удовольствием читаем ваш цикл «Музы на выгоне»…
Натали: Музы на пороге!
Сергей Ткачев: Да-да! Именно этот! Как моя милая сестрица любит всем кислород перекрывать! И просто обожает, когда все получается по справедливости, от чего все начинают исполнять разные глупости. Глядите, как тут Дуня расстраивается… так расстраивается, что даже интонации своей сестрицы слышу. Будто Дунька шпарит по монологу, написанному для нее нашим Классиком.
Олег Мороз · ДУНЯ СМИРНОВА НАНЕСЛА УБОЙНЫЙ, НОКАУТИРУЮЩИЙ УДАР «СУКАМ НЕНАВИСТНЫМ», НАПАВШИМ НА КИРИЛЛА СЕРЕБРЕННИКОВА И ЕГО СЕДЬМУЮ СТУДИЮ. НАПАВШИЕ, КАК ОТ ХОРОШЕГО ДЖЕБА КЛИЧКО ИЛИ ПОВЕТКИНА, ЛЕЖАТ НА ПОЛУ, СКУЧАЮТ
Будьте вы прокляты, суки ненавистные. Чтоб вам бабы не давали, чтоб у вас не стояло никогда, чтоб вы сдохли все сами от страха друг перед другом. Кира, Кирилл Серебренников (Kirill Serebrennikov) ! Я тебя люблю!». Источник
Аделаида: (входит) Это кого это опять Ирина Анатольевна ругает? И почему без куража? Обычно у нее суки — сатанинские!
Сергей Ткачев: (принимая у нее сумки с провизией) Да это не Анатольевна, это Дунька Смирнова глотку дерет. Проходите, дорогая, присаживайтесь, мы тут красненьким балуемся, в магазине было написано, будто вино из самой Испании…
Аделаида: Ой, давайте с дороги! Потом лучше такси вызову… Нынче нам пообещали, что лета не будет, а Центральную Россию ждет «циклоническая депрессия»…
Натали: Как я понимаю, Дуня уже депрессии дождалась.
Аделаида: Напомните, по какому случаю пьем?
Сергей Ткачев: А все по тому же, по лауреатскому!
Аделаида: А почему тогда без Дианочки?
Сергей Ткачев: А наша Натали зазвездила в отсутствии Ирины Анатольевны, она Дианочку обрекла на покупку… вы ее за чем услали-то, Натали?
Натали: За ананасами!
Альфонс Мариа Муха
Сергей Ткачев: Ни черта себе… А после еще оговаривали, когда я предложил устроить поэтический бордельерчик…
Аделаида: Да вот и Дианочка! Присаживайтесь к столу.
Диана: Как я рада вас видеть!
Сергей Ткачев: Конечно, рады, искренне вам верю! Сейчас вас хоть больше никуда не пошлют — ни за спичками, ни за уксусом… ни просто за угол. Ананас вы уже приобрели, так что суета ваша на сегодня закончена. Наслаждайтесь!
Диана: А я столько закладок по вашей теме подготовила! А вы так долго не приходили… А я вас так ждала! А Натали говорит, что вы ананас любите в пицце… вот я за ананасом побежала…
Сергей Ткачев: Так и сказала? А вы и побежали? Н-да… Ну, что ж! Дунька Смирнова (не поминая случай с ананасом) нам сегодня задала ключевое слово исследования лауреатских случаев!
Аделаида: Какое?
Сергей Ткачев: Это пусть не совсем хорошее слово, дамы, не для детсада, короче… но оно емкое и очень доходчивое: сука! А с массой различных эпитетов оно приобретает почти сакральное значение.
Ирина Дедюхова поделилась публикацией Сергея Чупринина. ·
Иосик ни разу не поэт, а чисто такой местечковый нобелевский проект. Причем, тщательно сделанный под молодого Блока. Его даже в таких ракурсах снимали — с дымкой во взоре. В результате… ничо не осталось, кроме не отработанной нобелевской и срамных выходок. Уж с Евтушенко не сравнить, хотя тот тоже не нобелевский уровень. Но сукой надо быть, чтоб свое дерьмо противопоставлять «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины?» и «Жди меня!». Сукой позорной!
Сергей Ткачев: Ну, я люблю обычно почитать ту ленту, которую Ирина Анатольевна отметит…
«…Я думаю, что меня лучше читать, чем со мной иметь дело», — заметил Иосиф Александрович Бродский.
И действительно.
Когда Бродский всеми имеющимися у него средствами гнобил Евтушенко, можно было предположить, что он на дух не переносил ни выездных советских стихотворцев, ни евтушенковский стиль литературного поведения.
Когда он в первый же свой вечер на венской чужбине попробовал под магнитофонную запись развенчать Олега Чухонцева (а у того была слава первого московского поэта, как у Бродского — питерского), уместно было думать, что всему причиной стресс и непривычный закордонный алкоголь.
Когда Бродский не дал осуществиться американской литературной карьере Василия Аксенова, пришлось допустить, что «Ожог» ему просто не понравился.
Но когда оказывается, что он к Саше Соколову мало того, что ревовал, так еще и пытался воспрепятствовать публикации «Школы для дураков», начинаешь подозревать, что великий наш поэт интуитивно не терпел потенциальных конкурентов из России — не то чтобы ему равных, но сопоставимых с ним либо по литературному весу, либо по медийной известности.
Впрочем, сильные таланты все таковы.
Или почти все.Комментарии
И.Бродский
Євгенія Чуприна Но ведь все это видно и в текстах тоже, да притом его эклектическая стилистика производит ощущение какого-то дальтонизма. Кто-то назвал Бродского тупиковой веткой русской поэзии, но это, увы, тупиковый ствол.
Сергей Чаплинский Любопытно про эклектику — не уточните ли хоть вкратце, кого (и чего) он был эклектиком.
Константин Каверин Тупиковый, верно. Потому что нечего делать в том направлении никому. Пока что, во всяком случае.
Елена Степанян а ведь сколькие (простите) пытались! И искренне!
Євгенія ЧупринаSergey Chaplinsky вы же, в отличие от меня, носитель русского языка. Вы не можете сами не видеть, что у Бродского соседствуют слова совершенно разной стилистической окраски, пиитизмы соседствуют с просторечием, и создается впечатление, что писала вообще машина или человек, который только начинает изучать русский язык.
Константин Каверин Тут, ведь, Евгения, всё дело в том, как соседствуют. Возможно, именно потому, что вы не носитель языка, вы и не можете уловить ноту, порой производимую этим соседством). Если б не это соседство, так не было б никакого Бродского ,вероятно.
Константин Каверин И, может быть, в том числе еще и в том его заслуга и величие, что он едва ли не первым в русской поэзии охватил такой языковой диапазон. Отважился на это.
Сергей ЧаплинскийЄвгенія Чуприна , повторю вслед за другими — это как раз достоинство, что он создал такую богатую полифонию — звуковую, стилистическую, семантическую и т.д. Мы, кстати, и в жизни-то за пять минут переходим в разные регистры — от бытового до пиитического…))
Натали: Я все это время читала эту ленту до вступления Ирины Анатольевны, все расставившей по своим местам. Даже подсчитала, что вдумчивое ее чтение составляет 50 минут. Пока ничего не поняла. Да и не пойму, наверно, поздно уже… Осталась лишь душевная пустота и ощущение какой-то… бесконечной сплетни.
Аделаида: Нюансы межличностных отношений обсасываются с таким вожделением. Вообще-то очень знакомое… но такое больше характерно для юности. Жизнь со связями и обособленными отношениями… за которыми стоит причастность… уж точно не к искусству или словесности, а именно к связям, к сплетням… к «кружку избранных», которым на всех прочих с прибором!
Натали: На КСПшных концертах в моей песенной молодости после концертов было любимое занятие у публики поспрашивать бардов, как они к кому относятся. Помню меня это долго удивляло.
Сергей Ткачев: А Бродского вы под гитару пели?
Натали: Нет, не припомню такого! Да и нынче ведь что-то не поют…
Сергей Ткачев: А потому что удивительный лауреатский случай рассматриваем, вылупился в местечковой среде такой талантище, что ни одного романса пока не наколупали… даже у Осипа Мандельштама был в советское время такой романс «Ленинград» с элементами еврейской музыки, его Алла Пугачева исполняла.
Михаил Рахлин Бродский большой поэт, но как бы и в самом деле не тупиковый вариант.
Євгенія Чуприна Тогда назовите преемников. Кто, Полозкова?
Kirill Maslennikov Євгенія Чуприна , а кто преемник Пушкина? а Ахматовой?
Михаил Рахлин Я не думаю, что можно говорить об одном преемнике. Но вот линию Пушкина. пожалуй, продолжали, например, Самойлов и Окуджава.
Аделаида: А смотрите, как прижилось и распространилось выражение Ирины Анатольевны «тупиковый вариант»! Причем, не только здесь встречаю и именно в такой постановке отрицания, как и ИАД говаривала «ну, не совсем тупиковый вариант»! А все говорят, что не читают.
Сергей Ткачев: Да не читают — и наплевать на них! Уверен, они и обсуждаемого Бродского не читали, как не раз их ловила ИАД. Помнится, еще по этому поводу замечая «может, они вообще читать не умеют, откуда я знаю?..» Но говорят языком Дедюховой, а не Бродского, причем, без разницы — читали или нет. Это их проблемы.
…Кто-нибудь из Вас знает поэзию Бродского? Наверно, каждый призадумается… Зато на ум приходят такие родные и понятные стихи Пушкина, Тютчева, Толстого… Вот это — поэзия! А всё потому, что они были не только поэтами, но и думали о своей Родине.
А о Бродском сама Анна Ахматова, которая ему покровительствовала с первых его поэтических шагов, говорила:
Нашему рыжему делают биографию.
Ахматова, впрочем, цитировала. Кто-то пытался разнять кабацкую драку (Сельвинский). Ему сказали:
Успокойтесь! Это поэту Есенину делают биографию.
Есть и радикальный вариант: популярность Бродского — результат еврейского заговора (сам он был евреем, но неизвестно был ли иудеем) и что тут не обошлось без масонов.
Дух изобретателя динамита через медиумов — Нобелевский комитет — надел три короны на российские головы. Андрей Сахаров был коронован во Владыку Совести России. Александр Солженицын — во Владыку Прозы и Истории. Иосифу достался венец и титул Золотого Солнца Русской Поэзии, вместо Пушкина. Такие вот «магические» аналогии…
Заслуженно ли? Вот в чём вопрос….
Натали: Помнится, насколько ревниво Ахматова сказала Леониду Мартынову, вдруг ставшему невероятно знаменитым в середине 50-х, когда его, наконец допустили к читателю, что «Поэту вредно так много издаваться!» А Леонид Мартынов тогда был в самом расцвете, пережил ссылки и выселки, войну…
Сергей Ткачев: Но зато ничего подобного она про Бродского не говорила! Только нахваливала… пока под ее похвалы с ним не хватили лишку… далее началось нечто вроде ревнивой зависти… И ведь потому он и тащит повсюду этого Рейна, что именно через него заручились поддержкой Ахматовой.
Евгений Рейн
В августе 1961 года в Комарове Евгений Рейн знакомит Бродского с Анной Ахматовой. В 1962 году во время поездки в Псков он знакомится с Н. Я. Мандельштам, а в 1963 году у Ахматовой — с Лидией Чуковской. После смерти Ахматовой в 1966 году с лёгкой руки Д. Бобышева четверо молодых поэтов, в их числе и Бродский, в мемуарной литературе нередко упоминались как «ахматовские сироты».
Диана: Так ведь в этой ситуации меня-то поразило, что ее явно успокаивали\подкупали, причем, на уровне… КГБ! Готовую взорваться Ахматову (1889-1966) — «унавоживали» (спец.сленг) заграничными вояжами, печатью и известностью! И здесь ведь надо таки посмотреть, что при ней «ихнему рыжему» на Нобелевскую премию не сподобились.
Натали: Ну, он тогда еще был очень молод — Иосиф Бродский (1940-1996).
Аделаида: А когда ему присудили Нобелевскую премию?
Диана: Да в 1987 году! Когда уж КГБ вовсю занималось разрушением государства! Разбирали ведь уже этот тяжкий случай…
Перестройка в СССР и совпавшее с ней присуждение Бродскому Нобелевской премии прорвали плотину молчания на родине, и в скором времени публикации стихов и эссе Бродского хлынули потоком[89]. Первая (помимо нескольких стихотворений, просочившихся в печать в 1960-х) подборка стихотворений Бродского появилась в декабрьской книжке «Нового мира» за 1987 год. До этого момента творчество поэта было известно на его родине весьма ограниченному кругу читателей благодаря спискам стихов, распространявшихся в самиздате. В 1989 году Бродский был реабилитирован по процессу 1964 года[44].
В 1992 году в России начинает выходить 4-томное собрание сочинений[90].
В 1995 году Бродскому присвоено звание почётного гражданина Санкт-Петербурга[44].
Последовали приглашения вернуться на родину. Бродский откладывал приезд: его смущала публичность такого события, чествования, внимание прессы, которыми бы неизбежно сопровождался его визит[44]. Не позволяло и здоровье. Одним из последних аргументов было: «Лучшая часть меня уже там — мои стихи»[91][92].
Аделаида: Ну, тогда все понятно… Пожинаем, значит, теперь эти «всходы прекрасного»… Уж извините, в голове не держатся вехи его творческой биографии, как и само творчество… Моментально вылетает из головы! Зато на всех сайтах имеется его приседание с криком «ку!» на желтые штаны столетия Ахматовой!
А.Ахматова
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры остриё и усечённый волос —
Бог сохраняет всё; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.В них бьётся рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчётливей, чем из надмирной ваты.Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.ИОСИФ БРОДСКИЙ «НА СТОЛЕТИЕ АННЫ АХМАТОВОЙ»
Натали: А как они всем миром-то пытались на столетие Шолохова накласть…
Аделаида: И не говорите… Даже не соображали, насколько пошло, подло и неприлично это выглядит… Пока Дедюхова по мордасам не дала (Разбирая грязную посуду еврейских юбилеев… и К 100-летию Шолохова), объяснив, что у «Донских рассказов», «Поднятой целины» и «Тихого Дона» — один автор, так ведь и не успокоились…
Диана: Но в последних публикациях уже нет и тени сомнения:
[…]Самым, на первый взгляд, непонятным было присуждение премии Михаилу Шолохову. Ну, действительно, русский патриот, казак, и его произведение «Тихий Дон» — гордость не только русской литературы, но общечеловеческое достояние. Всё сходится. Не сходится только известная позиция держателей премии и присуждение её самому заслуживающему на тот момент русскому писателю. Что, они там, в Нобелевском комитете, с ума посходили что ли? Нет.Дело в том, что в пятидесятые-шестидесятые годы Михаил Шолохов был в СССР самым авторитетным писателем и деятелем культуры и неоднократно решался противостоять Хрущёву. Вступал с ним в полемику. И на Западе на него посматривали, как на самого сильного противника не только Хрущёва, но и вообще всей тогдашней системы. И, видимо, решили его подержать именно в этом качестве. И просчитались. Меньше всего дивидендов Запад извлек из присуждения Нобелевской премии Шолохову.
[…]И просчитались. Меньше всего дивидендов Запад извлек из присуждения Нобелевской премии Шолохову. … Вопрос этот на суде, конечно, возник, причём по требованию защиты Бродского, а не КГБ, как провозгласили правозащитники.
Аделаида: Тень сомнения там все-таки была, раз авторы этой статьи не знают о литературной полемике тех лет, о заявлении об отказе от премии до тех пор, пока ее не вручат Шолохову… Но действительно, все рассуждения идут в полном соответствии с постановкой ИАД.
Диана: Да, переняв все нравственные оценки в литературном процессе, данные ИАД в середине нулевых, авторы придерживаются политической подоплеки… будучи вполне осведомленными, что никакой литературной подоплеки у присуждения этой премии нет. И это понятно после ее присуждения тем же Пастернаку, Солженицыну и более всех — Бродскому. Ну, как нынче — Алексиевич и Бобу Дилану.
Аделаида: Возвращаясь к жесткой оценке ИАД, стоит подчеркнуть, что в войну люди выживали поэтическим даром Николая Тихонова, Константина Симонова, Алексея Суркова… и ни одного толкового стишка Анны Ахматовой! И в этой дискуссии о них — ни слова!
Юлия Рахаева Старый спор: должен ли хороший поэт быть хорошим человеком…
Константин Каверин И ясный, как яичница сутра, ответ: нет.
Евгений Касимов Ясность яичной сутры не убеждает. Надо Алмазную сутру перечитать.
Диана: Кстати, вы неправы, спохватились в последнее время, начали романсы на стихи Бродского популяризировать… какие-то вымученные. Но все, конечно, в последнее время.
На стихи И. А. Бродского писали песни Константин Меладзе, Елена Фролова, Евгений Клячкин, Александр Мирзаян, Александр Васильев, Светлана Сурганова, Диана Арбенина, Пётр Мамонов, Виктория Полевая, Леонид Марголин и другие авторы.
Аделаида: Это не возникло душевной потребностью! И потому… слишком напоминает «жеваное-пережеванное», как любит Ирина Анатольевна выражаться. Попытка войти в ту же воду. Особенно много ассоциаций и напоминаний «я это слышал раньше и в более качественном исполнении» в «Рождественском романсе». А слова… хоть и напоминают все полюбившиеся стихи совершенно других поэтов разом, но отчего-то не трогают душу. Как будто писалось не для нас, для проформы, для листажа, для вида…
Натали: Ну, все же я как-то разбирала здесь сериал «Исаев»… поэтому хочу свою лепту вложить. Интересно, что для подчеркивания отчужденности Исаева в качестве «своего среди чужих» в сериале звучит романс на стихи Бродского! Но об этом мало кто помнит, как и сам этот сериал… снятый в период разрушения всех нравственных ориентиров и общественной морали… Что характерно, какой-то проходной эпизод, воспринимаемый именно полным разрушением общественной морали, жизненного уклада страны… Что-то раньше не задумывалась над этим, а вообще это очень странно.
Татьяна Щербина гений из перечисленных — один, как по мне, а отношение писателей-современников друг к другу — во всех случаях весьма специфично.
Владислав Виноградов Сейчас друзей Бродского больше,чем людей, помогавших нести Ленину бревно. Мемуар о Бродском — беспроигрышный выриант.
Владислав Виноградов Хотя «Ожог» Аксенова ведь действительно <…>, правда?..
Polina Kopylova В этой связи / скрепе приятно быть бездарностью.
Ольга Седакова А Вы не можете допустить, что все названные ему в самом деле просто не нравились? Ну как он не понравился Набокову? Почему обязательно соперничество?
Yevgeniy Slivkin Ну конечно же! О Евтушенко и говорить нечего, а почему Бродскому должна была нравиться поэзия Чухонцева или проза Соколова! О Чухонцеве В.А. Соснора мне как-то сказал: «Тоже мне поэта нашли!», а о Соколове я помню слова А. Битова:» Он [только] филолого…Еще
Константин Каверин Все потому, Евгений, что меряют линейкой своей. А там шкалы разные. Принципиально. Сантиметр Бродского отличается от всякого другого — человеческого — сантиметра. Больше ли, меньше — не принципиально. Отличается.
Константин Каверин Всю жизнь свою положил на доказательство того, что не бывает одного измерения ни в чем. Так, робко предполагал, что, может быть, какая-то схожесть случается в книгах старых, в шкафах, в море…
Константин Каверин И тут вдруг — да он такой-сякой… А шли бы на …й. (Это я от себя, разумеется:)
Leonid Latynin Седакова, Ольга Александровна Не любить — право. А гнобить-то и активно мешать изданию зачем? :)
Євгенія Чуприна Судя по всему, Бродскому не нравился Набоков, потому что он его не оценил. А как Набоков, блестящий стилист, мог отнестись к, извините, Бродскому, у которого, может, есть какая-то живость мысли, но стилистика там не ночевала.
Lev Usyskin Leonid Latynin он не активно, а пассивно мешал изданию. Просто по легкомысленности, я думаю.То есть, искренне высказывая свое мнение там и тогда, когда это было неуместно.
Елена Скударь Оль, но Набоков никому ни в чём не препятствовал. А «Школа для дураков» Бродскому даже нравилась, пока он думал, что её его приятель написал. См. след коммент.
Сергей Ткачев: В этом плане все равно, конечно, интересно, как же Иосиф Бродский, будучи на крючке у спецслужб, смог построить подобную карьеру? Ведь нынче и по Алексиевич, и по другим выдвиженцам совершенно очевидно, что уж стихов за рубежом точно не читают, да и вообще особо не читают и не воспринимают литературу на русском. Но ведь вдруг прониклись прямо небывалой тягой к прекрасному…
Аделаида: Мне кажется, у Иосифа Бродского наиболее «программный» стишок — это про еврейское кладбище. Честно говоря, пугает выраженная отрешенность от жизни страны и народа, противопоставление какой-то особой судьбы, когда люди шли по очень узкому в профессиональном отношении пути — «юристы,торговцы,музыканты,революционеры», при этом «сначала платили налоги,уважали приставов», «были упорны» и… «не сеяли хлеба, никогда не сеяли хлеба»…
Еврейское кладбище.
Еврейское кладбище около Ленинграда.
Кривой забор из гнилой фанеры.
За кривым забором лежат рядом
юристы,торговцы,музыканты,революционеры.
Для себя пели.
Для себя копили.
Для других умирали.
Но сначала платили налоги,уважали приставов
и в этом мире,безвыходно материальном
толковали Талмуд,оставаясь идеалистами.
Может видели больше.
Может верили слепо.
Но учили детей,чтобы были терпимы
и стали упорны.
И не сеяли хлеба.
Никогда не сеяли хлеба.
Просто сами ложились
в холодную землю,как зерна.
И навек засыпали.
A потом-их землёй засыпали,
зажигали свечи,
и в день Поминовения
глодные старики высокими голосами,
задыхаясь от холода,кричали об успокоении.
И они обретали его.
В виде распада материи.
Ничего не помня.
Ничего не забывая.
За кривым забором из гнилой фанеры.
В четырех километрах от кольца трамвая.
Натали: У нас-то в народе говорят «помирать собрался, а жито сей!», а здесь… не люди, а какие-то зерна, которые, надо понимать, проросли нынешними «демократическими преобразованиями», полным разрушением законодательства и торжеством юристов и ростовщиков над теми, кто хлеб сеет.
Сергей Ткачев: И что бы кто-то не говорил, но это… не темы русской поэзии! Это не тема на русском для культурного порядочного человека.
Диана: А здесь, кстати, говорится, что все эти «зерна в земле» обретают успокоение «в виде распада материи»… Все подчеркнуто материально, ничего духовного, что обретается лишь в труде… и навязывание распада… Так и слышишь строчки Интернационала в обработке Арона Коца:
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим, —
Кто был ничем, тот станет всем.
Аделаида: А кстати, про обрушение законодательства ведь в первоначальном тексте Интернационала об этом прямо говорится:
Довольно государства, право,
Услышьте Равенства завет:
Отныне есть у нас лишь право,
Законов же у равных нет!
Натали: Хм… Одни права без обязанностей и вне закона… Мило!
Yuri Zhukovski Тут несколько тоньше. Допустим, Бродский отрицал. условно говоря, Сашу Соколова, но он, почему-то, не сомневался, что Владимир Марамзин в состоянии был написать «Школу для дураков».
Саша Соколов
Александр Кабанов вначале он перепутал Марамзина с Соколовым и порекомендовал Профферу издать, а когда узнал, что это книга Соколова… хотя… и это может быть байкой.
Yuri Zhukovski Он не мог их перепутать, Марамзина он знал, текст ему понравился, «Школы для дураков», но он решил, что автор — Марамзин. Только потому, что Марамзин — питерец, а Соколов — москвич? И всё?
В.Марамзин
Александр Кабанов Yuri Zhukovski ну так я об этом и говорю, что текст Соколова ему понравился. Быть может он ему понравился только потому, что Бродский думал, что это текст Марамзина, да?
Yuri Zhukovski Александр Кабанов Это интерпретация. В фильме сказано, что Бродскому понравился текст, он не знал, кто автор, поскольку книга пришла в «Ардис» без титульного листа, но по стилю решил, что Марамзин. И Соколов говорит дальше, что Бродский очень не любил москвичей, почти по Хармсу. А байка или нет, я не знаю. Надо брать интервью у Марамзина.
Александр Кабанов Yuri Zhukovski Я просто эту байку от Соколова в Коктебеле слышал, а фильм пока, увы, не смотрел. Видимо, я что-то не так понял.
Yuri Zhukovski Александр Кабанов В Коктебеле — одно, на экране — другое, если ему всё равно…тогда он не источник достоверной информации… фильм — вообще не источник. В фильме нет прямой речи Соколова именно по этому эпизоду. А в коктебельской версии было как? Тайна?
Yuri Zhukovski Александр Кабанов Марамзин, кстати, молчит не меньше, чем Соколов. Чем не Сэлинджер, по этому критерию?)) В смысле интервью, но, может, я что-то пропустил.
Александр Кабанов Yuri Zhukovski Ну это были такие очень узкие посиделки в Коктебеле, благодаря А.П. Цветкову, несколько вечеров в маленькой комнате, которую снимал Соколов с женой. Если у вас будет возможность сделать интервью с Марамзиным по этому поводу и вообще… для журнала ШО, буду только рад.
Yuri Zhukovski Александр Кабанов Неожиданно.)) Может быть…
Александр Кабанов Yuri Zhukovski если что-то будет получаться — пишите в личку
Yuri Zhukovski Александр Кабанов (Alexandr Kabanov) OK.
Lev Usyskin Yuri Zhukovski я бы в этой ситуации тоже подумал бы что Марамзин — и сильно порадовался бы за Марамзина
Yuri Zhukovski Lev Usyskin В известном фильме эта тема провоцируется намеренно, вопрос авторства не заболтать рассуждениями о высотах духа.
Руслан Винниченко Он как и Гёте, если кого-то хвалил, это была обязательно бездарность. И у него нет ни одного эссе посвященного современникам — поэтам. А в интервью он называет Рейна, Кушнера и тд. — сломанными властью. Милош, тот наоборот знакомил мир с польской поэзией и дал Польше ещё одного Нобеля — Шимборскую.
Аделаида: Видно, как они высматривают себе лазейку «продолжить дело Пушкина», но сделать тот же непонятный финт, чтоб Нобелевку отхватить. После позорного присуждения премии Алексиевич… она стала казаться им такой доступной…
Натали: Правда, они не совсем соображают, что здесь произойдет то же самое, что с печатной продукцией… превратившейся в назойливые рекламные листки, которые в качестве макулатуры по ящикам в выходные дни рассовывают.
Аделаида: Что вы имеете в виду?
Сергей Ткачев: Так и хочется ответить по-дедюховски: «А что имею, то и введу!»
Натали: Да я имею в виду, что не пускали Ирину Анатольевну на книжный рынок, заменяли своим, каждый раз ее обирали с печатью книг за счет автора, ни копейки не вернули, хоть и продавали за дорого… так она же им пообещала, что уничтожит печатную книгу! А в электронном виде они выжить не могут, что характерно.
Аделаида: И что?..
Натали: А то, что дальше из них начинают всякие натужные штампы лезть, вроде «талант не завидует, а сияет» (типа тоже хотят воссиять на нашей кладбищенской помойке), а одного не понимают, что раз вместо Дедюховой дали Нобелевскую премию Алексиевич, то про эту Нобелевскую… чего только теперь не вылезет… как и про их возлюбленного Нобелевского лауреата, хи-хи…
Сергей Ткачев: Ага… вы хотите сказать, что все эти танцы-шманцы и фигли-мигли с Нобелевской премией…
Натали: Я хочу сказать, что это будет со всеми литературными премиями! Которых Ирине Анатольевне не досталось. Но их раздатчики должны были соображать, что легитимность вручения по сговору, по далеким от той же литературы соображениям… надо подтверждать не дальнейшим местечковым дележом, описанным у Ильфа и Петрова («Чемберлен — голова!»), а когда идет какая-то пакость, а затем — раз! И присуждается премия действительно за литературу!
Сергей Ткачев: Ну, это как после Бориса Пастернака Нобелевскую премию под давлением международного сообщества все же дали Михаилу Шолохову за его эпохальное произведение «Тихий Дон»?
Натали: Именно! Что характерно, при обилии местечковых вопросов по авторским правам к «Тихому Дону» (к беспомощному и вторичному «Доктору Живаго» таких вопросов не возникает) — к самому Борису Пастернаку, как Нобелевскому лауреату… значительно меньше недоверия и претензий в творческой несостоятельности, нежели к Бродскому и Солженицыну.
Б.Пастернак
Аделаида: О последнем лучше не вспоминать, но с Пастернаком ведь фишка в том, что его высоко ценит как поэта Дедюхова!
Диана: Боюсь, именно этот факт и заставил ее вечного ревнителя Диму Быкова влезть с его образом в ЖЗЛ… За мнениями Ирины Анатольевны внимательно следят!
Натали: Потому что ее мнение безупречно со всех точек зрения, прежде всего, с позиций литературного вкуса, что стоит очень дорого вообще-то… вкупе с ее анализом, который больше напоминает выравнивание танком пехотного окопчика… А вот даже попытка сделать из Бродского русского поэта свидетельствует о полной глухоте к русскому языку, к истории и культуре России…
Наталья Шахназарова не правда! талант не завидует — он сияет. Это Пушкину завидовали и Моцарту…
Григорий Шувалов Пушкин никого не гнобил. А Соколова Бродский просто боялся, у него же родители из КГБ, мало ли чего.
Наталья Шахназарова зачем повторять то, что я сказала?
я же сказала — талант не завидует. И привела пример Пушкина и Моцарта — которым завидовали, которые иначе себя вели.
Спасибо за подтверждение моей репликиНаталья Шахназарова а Бродский…промолчу…не люблю его и Пастернака. ..да простят меня евреи…
Григорий Шувалов Наталья Шахназарова я не видел твой комментарий, почти одновременно написал
Наталья Шахназарова хотя они талантливы…думаю
Наталья Шахназарова значит — истина
Наталья Шахназарова Вся эта возьня только сжирает того, кто в ней участвует (
Наталья Шахназарова надо делать дело, а не других сверлить мысленно и глазами, зеленое желчное чувство — играла подобное на сцене, но в жизни, видать, хуже..брррр
Sergey Garcia Ну, Алексею Кольцову Пушкин-таки нагадил разок ‘)
Gapon Volk «Пушкин никого не гнобил»… Это про человека, которому однажды стало «и кюхельбекерно, и тошно»?!
Валерий Шубинский Gapon Volk Дружеская шутка, не считается (а юзерпик у Вас хороший).
Gapon Volk Валерий Шубинский, мне гений задал тон шутить.
Аделаида: Знаете, не могу избавиться от ассоциации с творчеством Сергея Есенина… Вот уж кто и репрессировался и травился… А как его любили наши родители! И ведь у него лирика была… самая интимная…
Натали: И уж никто так Бродского не запрещал, как Есенина! За стихи Есенина в списках — сажали! И весь он в списках ходил, все его стихи пели!
Диана: А здесь… хлеб сеют! Меня это каждый раз поражало… Ведь понимает, что убить могут, но занимается честным трудом, человеком становится… не зерном в могиле…
Натали: И стихи Есенина такие пронзительные, трогательные… Не «я-я-я, а жопа не моя», как характеризует «лирику Бродского» Ирина Анатольевна, а просто… «я по-прежнему такой же нежный»…
Аделаида: И сразу душа нараспашку, сразу слезы «от тоски безбрежной», сразу вспоминаешь свою маму и «старенький наш дом»… ох…
Сергей Ткачев: Вообще эта попытка навязать всякое чмо в качестве «гения» — выявляет местечковое хамство, наглость, полное отсутствие внутренней культуры и… неумение читать! И знаете, какая у меня здесь основная ассоциация?
Аделаида: Какая же?
Сергей Ткачев: А с «брендом» неграмотного стукача Калашникова! Ведь не зря же наш Классик, которого на козе нынче ни с Бродским, ни с Солженицыным не объедешь, не говоря уж про Алексиевич… из Ижевска!
Натали: Не прерывая вашего интереснейшего замечания, хочу тут вставить попытку увековечивания Алексиевич — Ириной Прохоровой, которую пытались навязать вместо Ирины Анатольевны в качестве «истины последней инстанции» за огромные средства, украденные ее братом-акробатом при крышевании спецслужб.
И.Прохорова― Вот эти всякие конспирологические истории – почему-то обязательно, — обратите внимание, в кои веки премия достается большой и очень интересной писательнице, пишущей на русском языке. Белорусский ли она писатель, русский ли она писатель, мне здесь это даже как-то не принципиально. Потому что она в поле русского языка и в широком смысле такой культуры, литературы, пишущей на русском языке, вполне интернациональная в этом смысле. Вот бы и порадоваться, человек, который пишет на столь важные и актуальные темы, который не устает этим заниматься, которая вопреки всем глупым модам, политическому давлению, чему угодно, сохраняет достоинство, продолжает заниматься своим делом, — за одно это она вполне достойна.
Я считаю, что она замечательный писатель, — это мое личное мнение. И если бы мне она даже не была близка по каким-то эстетическим, стилистическим критериям, тем не менее, казалось бы довольно странным начинать оплевывать прекрасного человека и писателя. А по каким причинам? – а потому что она гуманистична. Вот уверяю вас, внутри этого раздражения – потому что общество настолько проникнуто милитаристским духом и агрессией, что вот это письмо, которое принципиально отвергает насилие, которое устраняется от всей этой жестокой риторики, вызывает внутреннее раздражение. Люди не очень рефлексируют, почему они так раздражаются. И придумывают всякие предлоги.
Потому что мы привыкли к этому острому чили — разоблачительству, злобных ругательств, нападений друг на друга словесных и всему прочему. И человек, который вообще не участвует в этой игре, он раздражает. И мне кажется, раздражает тем лучшим, что у нее есть – она действительно гуманист с большой буквы, не побоюсь этого пафосного слова.
О.Журавлева― Удивительно, что люди – некоторые люди, но достаточно большое количество людей, — не ценят любовь к людям.
И.Прохорова― Абсолютно.
О.Журавлева― Это парадоксально.
И.Прохорова― А у нас человеконенавистническое общество. И понимаете, когда мы так радостно критикуем каких-то совершенно отпетых людей, мы чаще всего за собой не замечаем, что это насилие, как способ и норма жизни, пронизывает и нас самих и нашу жизнь целиком. Наши отношения друг другу, к политическим оппонентам. Я говорю о другом — посмотрите, каков язык полемик у нас: это бесконечные оскорбления, это вечные пожелания, чтобы там, извиняюсь, «все сдохли», и это произносят люди с разными политическими взглядами.
Продолжение следует…
Читать по теме:
- Лауреатский случай. Часть I
- Лауреатский случай. Часть II
- Лауреатский случай. Часть III
- Лауреатский случай. Часть IV
- Лауреатский случай. Часть V
- Лауреатский случай. Часть VI
- Лауреатский случай. Часть VII
- Лауреатский случай. Часть VIII
- Лауреатский случай. Часть IХ
- Лауреатский случай. Часть Х
- Лауреатский случай. Часть ХI
- Лауреатский случай. Часть ХII
- Лауреатский случай. Часть ХIII
- Лауреатский случай. Часть ХIV
- Лауреатский случай. Часть ХV
- Лауреатский случай. Часть ХVI
- Лауреатский случай. Часть ХVII
