Coffee Morning, 1993 — Patricia O’Brien
Натали: Что-то мы с вами, голубушка, давно не пили кофе вместе.
Диана: Да, как-то так получилось. Рутина заедает: все некогда и недосуг.
Натали: Я тут погляжу вы заинтересовались гламуром? Похвально. Хотя, не скрою, мне уже заранее жаль этот гламур.
Диана: Ну, не стоит так драматизировать…
Натали: Не скромничайте. Начала я читать вашу статью. Все идет ровно по накатанной в русле тезиса И.А.Дедюховой, которая всем давно напомнила, что в таких фондах работают за зарплату и скрываются от НДС. Ну, вот, читаю я, читаю, практически благостно, головой киваю, внутренне со всем согласна, а в конце бац! …и такой пердимонокль..
Диана: Ой, ну ни к чему столь сильные эмоции! Ничего такого я и сама не предполагала. Но, как только соберешь имеющуюся в сети информацию по какому-либо поводу, так такая картинка начинает складываться, что уж …не знаешь, что и сказать.
Натали: То есть, получается, что гламурная журналисточка ни при чем, и зря я по её поводу ядом исходила?
Диана: Да что вы? Конечно же нет! Не надо столь бинарно воспринимать действительность. От того, что Ксения Соколова подверглась каким-то странным нападкам, не следует автоматически, что она «хорошая». Это лишь демонстрация, что у паразитирующих на теме благотворительности бывают различные интересы, иногда эти интересы вступают в противоречия. Не более того.
Натали: Ах, от сердца отлегло. Хотя, меня терзают почти угрызения совести: ну, почему мы так дурно о людях думаем? Может, мы увлеклись? Может, имеются какие-либо иные более пристойные объяснения происходящему?
Диана: Я бы и рада впасть вместе с вами в благостное расположение духа и удариться в угрызения совести по поводу своего подозрительного взгляда на ряд событий. Да что-то не получается. Вот скажите мне, пожалуйста, зачем была в СМИ очень диковатая попытка запустить информационную кампанию о юном каннибале и его подружке, от которой были в ужасе врачи психиатрической лечебницы? Что это?! Спрашиваю я вас.
Натали: Не надо меня о таком спрашивать. У меня от такого у самой на голове волосы шевелятся, не смотря на очевидный фейк. Там стиль подачи материала заведомо маргинальный и на уровне городского фольклора про черную-черную руку. …Правда, если подумать про эту историю ещё раз, то просматривается вполне себе «плодотворный» сценарий. Представляете, как удобно прятать жертв «черных трансплантологов» под видом жертв «людоедов». Нет органов — так как он (людоед) их скушал. Опять же, если верить фильму и сериалу про Ганнибала Лектора, тот был гурман. Вот и у нас могут такие «изысканные» персонажи завестись, которые предпочитаю строго определенные органы. А чего? Определенная (пусть и противоестественная) модель поведения уже сформирована, на образах обкатана…
Диана: Стоп, стоп! …Остановитесь. Я всегда знала, что у вас буйная фантазия, но …не до такой же степени. Тем более даже в вашем сценарии имеется логическая нестыковка с текущей информационной кампанией про подростков-людоедов.
Алеся Скоробогатая
Натали: Простите, в чем нестыковка?
Диана: В том, что вы говорите об определенном уровне эстетства, которое предполагает хоть и специфическое, но развитие. А нам навязывают намеренно маргинальные образы дегенеративных подростков. Какие уж там изыски?
Натали: Ой, точно! Вы правы. Вы, как всегда, «глубоко копаете».
Диана: Мне, собственно, почему эти подростки-людоеды не понравились? Очередной виток поклепа на общество. Вот, мол, до чего докатились, додеградировались. Сами понимаете, обидно такое слышать. Ведь, это очередная попытка замазать общество чем-то совершенно ужасным.
Натали: Ваша правда. У нас же с подачи ИАД давно рефлекс выработан — раз очередной наезд на общество, значит сами где-то эти «наезжальщики» уже нагадили.
Диана: Вот-вот. Я так примерно и рассуждаю. И ещё хочу добавить, что степень обвинения общества при таком раскладе должна быть немногим выше, чем уже свершенное. Но, именно что, немногим. Поэтому следует, что фантастическими историями про людоедов органичнее прикрывать реальные истории про изъятия органов.
Натали: И правда. К чему по мелочи использовать подобные ужасы.
Диана: Теперь вы понимаете, что когда собрался материал на предыдущую статью, то невольно возникла мысль. А почему так сильно заморочились с этим «Синим китом»? Сам проект сложно организован. Наверное, потому, что предыдущий более простой проект слили и обломали конкуренты.
Натали: Действительно. И почему бы так дурно не подумать об «этих людях», если они только и знают, как сделать гадость или оболгать остальное общество. Ничего хорошего от «них» пока нам видеть не довелось.
Диана: Да, да! Вот сами посмотрите, с этим донецким проектом явно что-то не то.
Натали: Конечно же! Нам об этом Сергей Ткачев все уши прожжужал, что это создание серой зоны для устройства всяческих грязных делишек.
Диана: Сам фонд доктора Лизы изначально был мутным предприятием.
Про «доктора Лизу», которая даже не доктор ни разу
Экстремальная медицина – читай, уход за умирающими – это то, к чему докторлиза испытывала интерес с ранней молодости и чему посвятила всю свою жизнь. Религия всегда тут как тут, когда люди болеют, обречены, страдают, умирают. Не надо повторять «опиум для народа», надо вспомнить, что все известные на сегодня культы существуют за счет пожертвований страждущих и наследования имущества умерших.
«Никакого благотворительного фонда у нее нет. Есть международная общественная организация «Справедливая помощь», отчет за 2013. Общих поступлений 8803 тысячи рублей. Расходов на содержание фонда 5940 тысяч. То есть на собственное содержание уходит 67% поступлений.
Если бы эта организация перерегистрировалась как благотворительная, то, согласно ст.17 п.3 ФЗ «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», эти траты не могли бы превышать 20%.
Фонд содержит сам себя, а самая большая статья расходов на благотворительность (829 тысяч) туманна: «адресная денежная помощь и оплата услуг организаций для оказания помощи». сообщения о текущей работе: в марте 2013 года покормили бомжей, в июле 2014-го занялись Юго-Востоком Украины. между этими сообщениями за год с лишним нет ничего. У нее самой врачебной практики нет. была ли вообще, неизвестно». Пурф
И, тем не менее, именно эта сомнительная организация была привлечена к сотрудничеству с государственными структурами на Донбассе.
На гуманитарные акции в Донбассе Глинка получила поддержку российских властей. В частности, президент России Владимир Путин подписал в 2014 году Постановление № 1134, которое, по словам преемницы Глинки Ксении Соколовой, сделало личный проект Лизы по вывозу больных и раненых детей из зоны боевых действий в Донбассе государственным (в проект были вовлечены МЧС России , Минздравсоцразвития России , а также Следственный комитет Российской Федерации ) [27] .
При Елизавете Глинке в её фонд «Справедливая помощь» поступали многочисленные пожертвования, в том числе от крупных российских чиновников. В частности, Вячеслав Володин ежегодно жертвовал по 5 млн рублей [27] . Преемница Глинки, Ксения Соколова (заняла пост президента фонда сразу после её гибели) обнаружила на счетах фонда 40 млн руб. [27] . Кроме того, в распоряжении Глинки находилась значительная сумма наличных денег из числа пожертвований, которые не были учтены на счетах фонда [27] . Из этих сумм Глинка доплачивала зарплаты сотрудникам фонда [27] . По словам Соколовой, после гибели Глинки эта «касса фонда» исчезла [27] . (ВикипедиЯ)
Вот, собственно, как это осуществлялось на практике.
Об этом сообщает РИА Новости со ссылкой на представителя фонда Наталью Авилову.
«13 деток привезли в итоге, три ребёнка до года, старшему — 17 лет. <…> До Ростова мы их привезли сами на машине в сопровождении машины скорой помощи, врачей. В Ростове нас забрал спецборт МЧС, летели почти два часа», — заявила она.По словам представителя фонда, эвакуация, в которой были задействованы с десяток различных министерств и ведомств, прошла в штатном режиме. Дети перенесли полёт хорошо.
Следующая эвакуация пройдет в соответствии с планами, когда по мере поступления заявок на оказание помощи будет собрана следующая группа детей.
Ранее сообщалось, что детей отправили в Москву.
Натали: Нет, вот тут, как раз, все понятно. Все действия на Донбассе совершались типа добровольцами-комсомольцами, кем угодно, только не официальными государственными структурами. Было нечто вроде «народного» движения.
Диана: Ага, которое, как сейчас выясняется руководилось из вполне себе официальных кабинетов. И имена всем известны.
Натали: Кстати, на конфликт с одним из них и намекает К.Соколова.
Диана: Да, она давала весьма обширное интервью по поводу причин конфликта в фонде. Вот его краткое содержание.
«Они поняли, что надо срочно захватывать эти ресурсы». Ксения Соколова обвинила генерала СК в своем увольнении из фонда Доктора Лизы
Meduza
19:19, 9 августа 2018В начале августа стало известно, что СК возбудил уголовное дело о злоупотреблениях в фонде «Справедливая помощь», который был основан погибшей в 2016 году Елизаветой Глинкой (Доктором Лизой). Журналистка и близкая подруга Глинки Ксения Соколова, которая возглавила фонд после ее смерти, объявила о «рейдерском захвате» фонда — «Медуза» подробно писала об этом. 9 августа «МБХ-Медиа» опубликовало интервью, которое Соколова дала правозащитнице и журналистке Зое Световой. Она подробно рассказала свою версию событий — и связала давление на себя с личной неприязнью со стороны генерала СК Игоря Комиссарова. «Медуза» пересказывает главное из этого интервью.
Генерал СК
Игорь Комиссаров — генерал-майор Следственного комитета, старший помощник председателя ведомства Александра Бастрыкина. Соколова говорит, что Комиссаров «очень уважал» Елизавету Глинку, которой помогал решать вопросы при вывозе больных и раненых детей с Донбасса. Поначалу Соколова считала его «дружески настроенным человеком», однако их отношения испортились — по мнению журналистки, из-за ее неудачной шутки в интервью, что она не летает в Сирию из-за отсутствия в российских военных самолетах туалетов.
В какой-то момент Соколова, по ее словам, рассказала Комиссарову об идее создать на территории бывшей больницы в Москве детский реабилитационный центр с коммерческим и некоммерческим отделением. Позже от этой идеи отказались в пользу создания детского лечебного-патронажного центра, которое, по словам Соколовой, так или иначе поддержали президент России Владимир Путин, мэр Москвы Сергей Собянин, спикер Госдумы Вячеслав Володин и лидер «Справедливой России» Сергей Миронов. «Но генерал уже для себя решил, что Ксения Соколова хочет оттяпать два гектара московской недвижимости с усадьбой, открыть там какой-то бессмысленный коммерческий центр и наживаться на детях», — говорит журналистка. Она считает, что Комиссаров «не понимал ее мотивов» и «искал корысть» в ее действиях.
В декабре 2017-го Комиссаров переслал Соколовой свое письмо неизвестному адресату; в нем шла речь о ее «планах создания коммерческой клиники» и о том, что генерал сделает «все возможное и невозможное» для защиты дела «его друга Елизаветы Петровны Глинки». Позже на одном из заседаний попечительского совета фонда генерал СК, по словам Соколовой, фактически признал свою причастность к «разоблачительным» материалам о ней телеканала Рен-ТВ — заявив, что его «друг Володя Тюлин» (генеральный директор Рен-ТВ) «для него на многое готов».
Ольга Абрамова
Натали: Да, колоритный дядечка. Вы про него информацию смотрели?
Диана: Пока немного. Он в 2011 назначен заместителем Бастрыкина.
19 апреля 2011
Согласно указу, полковник юстиции Комиссаров Игорь Фёдорович переназначен старшим помощником Председателя Следственного комитета Российской Федерации.
Как сообщает АН «Оперативное прикрытие», Игорь Комиссаров — бывший сотрудник пресс-службы петербургского ГУВД. Уволился из органов МВД в звании подполковника милиции, написал несколько книг, консультировал ряд телепроектов на криминальные темы. Затем поступил в органы следствия.
А вот в 2015 дает обширное интервью на православном радио.
“Помощь детям Юго-Востока Украины”. Светлый вечер с Игорем Комиссаровым (09.10.2015)
У нас в гостях был Старший помощник Председателя Следственного комитета РФ
генерал-майор юстиции Игорь Комиссаров.
О деятельности Общественного координационного совета при Следственном комитете России по вопросам оказания помощи детям Юго-Востока Украины.
Мы говорили о том, какая помощь необходима детям, приезжающим в Россию из юго-восточных регионов Украины для лечения, почему возникла необходимость создания Общественного совета при Следственном комитете, и как на сегодняшний день организована работа по приему, размещению и лечению детей.…
К. Мацан
— … Не секрет, что многие беженцы, которые получают поддержку и помощь, в частности, в России, в общем-то, хотели бы здесь и остаться — жить, может быть, работать, адаптироваться, в частности, в Москве или в столице, может быть, в Петербурге тоже. Насколько Вы тут видите проблему их именно возвращения обратно или адаптации здесь? Существует ли здесь поле для деятельности, в том числе Вашего Общественного совета?
И. Комиссаров
— Ну, здесь должен быть законный порядок, определение субъекта Российской Федерации, где должны проживать беженцы. Но мы не занимаемся их размещением, это отдельная проблема. Мы занимаемся лечением этих детей. Просто есть субъекты, в которых эта люди не могут остаться для дальнейшего проживания. Вопросы их правового статуса — да, мы занимаемся в больницах. К сожалению, есть служба, которая обязана, в силу своих служебных полномочий, этим заниматься, но, может быть, они это не увидели — особую роль. То, что, например, ребенок больной, и прийти — ему необходимо документы оформить: статус беженца или статус убежища дать, потому что он не может дойти вместе с мамой. Ну, мы помогаем, как-то так, может быть, разъясняем. Ну, так как к нам прислушиваются, они приходят. Вот на такой основе мы это сделали. Вот тем же детям, которые больны… Вот сюда позавчера приехали 24 человека, сейчас с доктором Лизой говорил — еще они привезут детей. Ну, у каждого отдельная судьба — кто-то хочет остаться, кто-то хочет вернуться. Но вот помочь им определиться — это мы делаем.
А. Пичугин
— А есть статистика у Вас? Вот сейчас помните данные — сколько всего примерно детей-беженцев с Юго-Востока Украины здесь, в России находится?
И. Комиссаров
— Ну, беженцы — тоже статус, понимаете? «Дети, которые прибыли», давайте так назовем. Потому что там есть несколько статусов. Я не могу сказать точную цифру, сколько здесь находится. Я могу сказать, что через московские клиники, с момента, когда начали детей привозить оттуда — раненых, покалеченных, просто больных — вот это около 100 детей. Они находились в клиниках Москвы. Часть нуждается в длительном лечении, они здесь размещаются, часть вернулась уже назад. Ну, вот мы как бы… не «как бы», а курировали, так мягко курировали… Вот это порядка 100 детей, которые только в московских клиниках. И, я думаю, порядка 30 детей — это в клиниках Санкт-Петербурга. Два региона, куда дети прибывают, — это сложные дети, которые не могут там лечиться.
К. Мацан
— Когда при какой-то организации, особенно при госструктуре, создается Общественный совет, каждый раз возникает вопрос, а в чем вообще смысл такой формы работы, как Общественный совет. Потому что со стороны может показаться, что люди пришли, поговорили, выразили свое неравнодушие в каком-то вопросе… Ну, в общем-то, рычагов же реального влияния у них, по сути, нет. Это некий орган обсуждения и постановки проблем. Вот как Вы видите — как сделать в принципе такую форму работы, как Общественный совет при какой-то организации, эффективной?
И. Комиссаров
— Ну, во-первых, рычаги влияния есть. Я же сказал, многие проблемы, о которых люди рассказывают, людям просто надо помочь. Отдельным чиновникам надо помочь принять правильные решения. Иногда даже на Совете они правильные решения для себя принимают — как относиться к тому или иному событию, которое происходит в их жизни. Если они понимают, что там больной ребенок, что можно взять, подняться с мягкого удобного кресла, прийти в клинику, организовать процесс — там, оформление вида на жительство или еще какой-то… Или, например, когда мы узнаем, когда надо было одному маленькому мальчику делать операцию на глазах, а врач не знает, будет она оплачена или нет, он говорит: «Ты оплатишь деньги из своего кармана» — и такие бывают очень неприятные случаи, — ну, тогда у нас есть возможности подготовки соответствующих писем в наши властные структуры. Слава Богу, к нам прислушиваются. После этого что-то происходит. Тогда вопрос был кардинально решен — когда возникали такие сложные вопросы с оплатой неотложной медицинской помощи. Или с вопросом организации вывоза детей, когда и в личном порядке людям предлагали оттуда выезжать сюда, неизвестно куда, и кто-то пытался еще там, как бы реализуя какие-то свои — я не знаю, добрые намерения или намерения пиариться на этой теме… Ну, вот сейчас я считаю, что более-менее этот алгоритм прибытия детей выстроен. Это, в любом случае, списки поступают в Министерство здравоохранения. Оно заранее уже знает, кто приедет. Оно может распределить места в этих больницах. Ну, просто когда отдельный чиновник узнает, что это находится под пристальным вниманием Следственного комитета, предполагает, наверное, наступление негативных последствий. Поэтому потом происходит так, как должно быть.
А. Пичугин
— А кто входит или должен войти, войдет в Ваш Координационный совет?
И. Комиссаров
— Ну, там уже есть, часть людей вошла. Туда и представители властных структур входят, и представители Русской Православной церкви, за что им отдельное спасибо. Вот мы уже плотно — даже еще когда Совета не было, мы уже работали в этой теме вместе с ними. Спасибо им и низкий поклон за это. Это и общественные деятели какие-то. Это и работники культуры, которые говорят: «Давайте поможем!» Просто надо людей помочь… Пригласили, говорят: «Давайте мы что-то сделаем». Вот приедем, например, в клинику Рошаля и концерт для этих детишек проведем. Или еще что сделаем. Важно же не только деньги собрать — ну, деньги…
Натали: Ну, вот видите, какая благостная картинка! Все такие позитивные и благородные. Одно только смущает. А почему бы всеми этими благотворительными делами не заниматься церкви? Монашкам, например? Ведь, то же общество Красного Креста и Красного Полумесяца предполагает прям из своего названия участие именно под патронатом церковников. Ну это я может и не совсем корректно выражаюсь, но все же… Ведь, если бы детей вывозили монахини, то сложно было бы на них какой-либо поклеп возвести. Даже, не смотря на идущее сейчас церковное противостояние и прочие нападки на РПЦ.
Диана: Да, действительно. В этом есть здравое зерно. Православным монашествующим самое место в разрешении последствий гуманитарной катастрофы на Донбассе. Самое, что ни на есть, их дело, их служение. Нести слово примирения, утешать страждущих, помогать больным. Заодно, свой авторитет бы восстановили, стали бы правомерной стороной в решении этого конфликта. Заработали бы своим подвижничеством право голоса. Донесли бы до враждующих сторон нравственную позицию и оценку происходящего со стороны церкви…
Натали: Да остановитесь вы! Вы в своем идеализме поднялись до таких духовных высот… Совсем забыли, для чего этот конфликт на Украине конструировался? А то там без вас и без церкви не знают, чем они сами на самом деле занимаются? Создана серая зона для всяческого уголовного гешефта.
Опять же, наша церковь уже давно определенными силами и структурами рассматривается, как успешный хозяйствующий субъект, не подлежащий налогообложению. Вы заметили, как они цветут и пахнут буквально. Какой идеальный порядочек в монастырях, особенно женских. Сколько людей подкармливаются у церкви… Ну это ладно… Короче, не до служения нынче церковникам. Им, похоже, это скоро боком выйдет. Потому, что …приглядываются к ним …остальные на фоне сужения кормовой базы. Ведь, эти негативные информационные кампании по поводу РПЦ неспроста. Там есть чем поживиться.
Диана: Ой, даже так?! …А действительно, что-то я разволновалась, распереживалась, впала в идеализм и забыла про специально сконструированную серую зону. Следовательно, все, кто ею занимаются (а занимаются ею только те, кого допустят) заведомо имеют безнравственную мотивацию по поддержанию пусть и вялотекущего, но конфликта. А мы, вот, получается должны стоять в сторонке и анализировать, кто до какого уровня морального падения докатится. Кто ограничится торговлей оружия, кто людьми, а кто донорскими органами? А вот оно нам надо? Мы что следственные органы на зарплате?
Gabor Toth
Натали: Ага! Особенно, когда эти следственные органы сами в таком активно участвуют, причем с постными рожами, типа верьте безоговорочно в их святость. А сами туда даже церковь не пускают, которая, все же, вряд ли опустится до уровня …торговлей донорскими органами (искренне на это надеюсь). Хоть криво, хоть косо, но церковь оберегает сосуд для души, то есть тело: например, выступает против абортов. А вот наши всяческие силовые органы чего только не продемонстрировали…
Диана: Да даже не надо вспоминать про розочки из-под шампанского, недавние пытки в тюрьмах. Вот даже МЧС-ник оказался серийным насильником и убийцей.
09:54, 12 октября 2018Свердловский областной суд приговорил к пожизненному заключению 35-летнего жителя Екатеринбурга Алексея Фалькина, признав его виновным в восьми изнасилованиях и трех убийствах, сообщает издание «Екатеринбург онлайн».
Бывший сотрудник МЧС будет сидеть в колонии особого режима. По решению суда он должен выплатить компенсацию в два миллиона рублей матери одной из убитых им женщин.
Алексея Фалькина обвинили в изнасилованиях и убийствах, совершенных в 2004-2017 годах. Жертвами изнасилований, в частности, стали две несовершеннолетние девушки. Следователи продолжают расследовать еще три преступления, в которых подозревают Фалькина.
Натали: Надеюсь, они опять не завоют, что МЧС такое же, как общество, и подвержено тем же порокам, что и общество, таким образом в очередной раз поливая грязью общество.
Дмитрий Севрюков
