Сергей Ткачев: А вы говорите, санкции! Сколько нам с вами карманы чистили, а? Это не санкции были? А зачем нам-то с вами заграничный продукт, если мы с вами — являемся самым, что ни на есть, продуктом отечественного заводу? Для какой такой сверх государственной задачи было наши нормальные пельмени равиолями заменять? Чтобы пельмени потом ложкой есть вместо вилки и гадать, что они там вместо мяса положили? Это у вас домашний балык, Натали?
Натали: Домашний, конечно! С полным соблюдением рецептуры. Сами знаете, как Ирина Анатольевна ругается на счет покупного балыка… Она говорит, что он антибиотиками пахнет. А, согласно требованиям русской литературы, балык должен пахнуть эстрагоном, красным перцем и шафраном.
Анна Черненко: (хлопочет около карточного стола) Сразу всем вместе? А я вот не отказалась бы от нормальной советской колбасы по ГОСТу! Да хоть от хлебной, не говоря уж о докторской! Помните, такой хлебный батончик был на самый малобюджетный случай? Разрежешь его, бывало, с голодухи в студенчестве, а это него такой милый аромат распространяется, что душа воспаряет! Ох, и вкуснотища! Чесночку тогда для колбасы никто не жалел, чеснок тогда был ядреный, отечественный, не китайский. Как дыхнешь потом на преподавателя этим колбасным батоном, так он уж дополнительных вопросов не задает. Ну, господа, составьте дамам партию!
Александр Перешеин: (посылая в рот кусок) И сыр хорош, не тертый плавленый пармезан, а наш, российский. Сыры-то варить вас еще Ирина Анатольевна не заставляет? Икра баклажанная тоже недурна. А между тем прошу, господа! Подкрепимся в ходе международных санкций! Коньяк, водка… чай?.. Я так и думал, по коньячку! С чаем дамы и без нас управятся. Сергей, как у нас там с культурным досугом?
Сергей Ткачев: А кстати, как это она вам позволила в картишки резаться, милые дамы? Неужели она вам не рассказывала, будто в карты можно и этот самый проиграть… как его там? Джерри, не подсказывай! Нравственный выбор в анализе… или анализ в нравственном выборе, без закуски не разберешься.
Аделаида: Так мы ж ей не предлагаем! Знаем, что она при своем возвышенном уровне нравственного анализа нас всех непременно обыграет. А какой интерес в игре с предрешенным результатом? Вы, господа, кстати, не боитесь против трех дам — вдвоем?
Сергей Ткачев: Так мы ведь Джерри с собой захватили! На него… или на нее — можно не раскладывать, она нам будет телепатически советы подавать.
Александр Перешеин: Серьезно! Что-то такое передает телепатически, это точно! Вначале сам не поверил. Стоим, значит, с Серегой, размышляем, что к картам брать из алкогольных стимуляторов? Я говорю, что раз дамы соберутся, так вроде шампанское требуется. На худой случай, махито, раз санкции к Латинской Америке не относятся. И тут вдруг обнаруживаю, что мысли начинают направляться в более конструктивное русло. Дескать, нечего выеживаться, а надо брать коньяк и водку, раз решили партию в покер дамам составить.
Натали: В покере иногда такой анализ требуется, иной раз, что с партнеров и хоть доли нравственности не помешало бы. В фейсбучной ленте такую плесень развели на счет слабеньких санкций бочком-бочком, что сразу и не поверишь, будто давеча те ж самые френды били себя в грудь на счет собственного патриотизму. Я уж им про маслины с оливками нарочно не напоминала, чтобы люди чего с собой не сотворили что-то насильственное — от невыносимого жизненного разочарования.
Аделаида: Ох, уж этот столичный патриотизм! Людей на Украине убивают, а они об безвкусных мыльных салями с виски ноют. До чего ж противно!
Анна Черненко: И бесполезно напоминать, что своего производителя ради всех этих зарубежных поставок намеренно разоряли, в ВТО страну насильно втаскивали, чтоб самим эти пестициды и красители вдоволь лопать… С нас, конечно, свой процент лупить! Покупали б заграничное — только для себя и за свой счет! Нет, им надо всей стране эту дрянь навязать, намеренно подрывая сельское хозяйство! Чтоб непременно на каждый стол торгашеский процент накручивать. И что они раньше не знали, что нам поставляют в рамках ЕС?..
Второе — в продукции выявлены два вида карантинных для России объектов: западного калифорнийского цветочного трипса и восточной плодожорки.
Помимо этого в польской растительной продукции содержится значительное превышение максимально допустимых уровней остаточного содержания пестицидов и нитратов.
Вредным оказалось и польское мясо. В официальном сообщении Россельхознадзора говорится, что в ходе лабораторных исследований охлажденной говядины и фарша индейки, поставленных из Польши, были выявлены вредоносные микроорганизмы. Кроме того, в индюшачьем фарше было выявлено наличие сальмонеллы. На основе полученных результатов Россельхознадзор принял решение ужесточить лабораторный мониторинг в отношении продукции этих предприятий и предупредил ветеринарную службу Польши о «недопустимости подобных нарушений».
Добро пожаловать, господа, карты на столе.
Александр Перешеин: (подходя к карточному столу) А вот оно, старина, старина! Слышь, Сергей, карты, а? Сколько лет… сколько зим…
Сергей Ткачев: (в сторону) Да полно тебе корчить!..
Аделаида: Ну, раз сельское хозяйство без нас подорвали, нам, видно только и осталось, что в картишки перекинуться… Хотя обидно до крайности! Сколько раньше в нашем сельском хозяйстве и отечественной пищевой промышленности водилось вкусных и полезных для здоровья продуктов! Видно, если уж нет у людей нравственности, то конструктивного анализа от них не дождешься, тут Ирина Анатольевна права, как всегда, спору нет!
Александр Перешеин: Однако ж, всё я думаю… ведь игра соблазнительная вещь. Мне кажется, если бы она подсела только к играющим, то уж бы не утерпела потом.
Натали: А помните, какой отличный сыр мы ели недели две тому назад? А ведь я покупала его на нашей фермерской ярмарке. Думаю, дай-ка, куплю, пока этого несчастного фермера не разорили налогами, ценами на энергоносители и варварскими процентами на кредиты. Всегда, думаю, успею разориться на швейцарской плесени…
Александр Перешеин: Да ведь сыр, любезная Натали, когда хорош? Хорош он тогда, когда сверх одного обеда наворотишь другой – вот где его настоящее значение. Он всё равно, что добрый фейсконтроль у ночного клуба, будто одним своим видом с лоснящимися дырочками говорит: «Добро пожаловать, господа, есть еще место».
Аделаида: Нет, никогда в жизни не позабуду я сыра, который ели мы у Ирины Анатольевны на сырной среде с шампанским! Твердый, упругий, с острым вкусом… Ирина Анатольевна из принципа ничего постороннего не употребляют… Она говорит, что у местных всегда покупать выгоднее, так как хорошо знаешь, кому в физиономию плюнуть, если рецептура будет нарушена. Как мы после жалели, что и колоды карт с собой не прихватили, пришлось под сыр и шампанское — о нравственности размышлять. Хотя сочетание самое растленное, согласитесь.
Сергей Ткачев: А меня давно такое ощущение, что под эту импортную провизию — нас всех в карты и проиграли!
Общие возгласы: Как? Неужели? Боже мой! Во дает! Что же делать?..
Александр Перешеин: А что? Если подумать, то в этом хоть какая-то логика возникает… А если без этого предположения все правительственные меры рассматривать на территории явного продутого в карты СССР… то сразу и не поймешь, что ж за народ в правительствах подбирают… одни карточные шулера.
Анна Черненко: И такое ощущение, будто у них сленг такой особый. Вроде привычные вещи говорят: «реформа», «экономический рост»… А такое впечатление, что в виду имеется нечто прямо противоположное. Ну, знаете, как в покере игроки особыми фразами перекидываются? Не зря же недавно заместитель министра МЭР возмутился против общепринятой карточной лексики.
Александр Перешеин: А при ближайшем рассмотрении, в этих «санкциях России» — явно просматривается карточная логика. Кто-то продул в дурака греческие поставки, кто-то — польские яблоки, а вот мороженые овощи отбил… А банк у них, видно, держал тот, кто всех уверяет, будто если Россия откажется от обколотых пенициллином (для кур он так же является и гормоном роста), то сразу же третья мировая война начнется. (поет) «Мой милый! Только б не было войны!»
Сергей Ткачев: Ну-с, Натали, хотите вы держать банчик?
Натали: Небольшой – извольте, пятьсот рублей. Угодно снять?
Начинается серьезная игра. Раздаются восклицания: Четверка, тузик, оба по десяти! Позвольте присовокупить девяточку! И пять рублей мазу! Чорт побери, пароле! Атанде!
Александр Перешеин: Да вот мы попробуем. Мы вот здесь в стороне с Сергеем сделаем самую маленькую игру. Но не нужно к нему оказывать большого внимания: литературные дамы излишне подозрительны. Тише ты, Джерри!
Сергей Ткачев: (тихо) Что-то Джерри разволновалась! Это из-за балыка или о том, о чем я подумал?
Александр Перешеин: (шепотом) Сергей, карты твои? Какого чорта? Неужели нам крапленую колоду подсунули? (громко) Позвольте посмотреть, кажется, еще две тройки должны быть в колоде.
Сергей Ткачев: (тихо) А ты забыл, с кем в карты играть сел? Глянь, как Аделаида умильно смотрит? Вспомни, что самая известная в русской литературе карточная колода носила название «Аделаида Ивановна»! (громко, обращаясь к Аделаиде) Все спросить забываю, а как вас по отчеству величать?
Аделаида: (поперхнувшись от неожиданности) Ивановна… А ты к чему, Сереженька, поинтересоваться решил? Что за официальное обращение?
Сергей Ткачев: Поинтересовался из чистого любопытства! Семерка уби… ах, нет, плие, чорт побери, плие, опять плие! (тихо) Видал? Так что оставь надежды коньячок отыграть, тут вот и порадуешься тому, что пока на наших литературных посиделках пластиковыми карточками не расплачиваются.
Александр Перешеин: (шепотом) А мне кажется, что пластиковые карточки банкиры всем навязывают, чтоб самим не сразу все продуть, а тихонько заначки копеечные с каждой карточки тырить — в случае проигрыша. (громко) Пароле пе! да вон еще девятка на столе, идет и она, и пятьсот рублей мазу!
Джерри громко лает, бросаясь от одного игрока — к другому. Потом садится поодаль и начинает отчаянно выть.
Анна Черненко: Расслабьтесь, господа! Какие-то вы стали напряженные. Только Джерри нервируете. Что о нас соседи подумают, если она сейчас же не заткнется?
Александр Перешеин: Может, на нее намордник надеть?
Сергей Ткачев: А может, лучше вы объяснитесь, что это у вас за колода такая, Аделаида Ивановна? Подайте-ка, нам эту колоду, я выберу себе карту на счастье нашей губернской предводительницы. Перешеин, подай мел. Приписываю и списываю.
Александр Перешеин: (вскакивает с места, про себя) Чорт побери, тут что-то не так. Карты другие, это очевидно.
Аделаида Ивановна: Я сама того же мнения, что карты — вещь рискованная. А где еще сегодня можно рискнуть на пятьсот рублей — и получить при этом массу удовольствия? Ведь не с богом здесь имеешь дело, а с человеком. А человек всё-таки человек. Сегодня нет, завтра нет, послезавтра нет, а на четвертый день, как насядешь на него хорошенько, скажет: да. Иной ведь с виду корчит, что он недоступный, а разгляди его поближе, увидишь просто: даром тревогу подымал.
Натали: А раз уж имеем в государственном управлении одних карточных шулеров, а во всех других областях — тех же карточных шулеров, но размахом скромнее (в силу стесненных обстоятельств, конечно), так и всех карточных долгов — дамам на пирожное. Чего зря волноваться? Как же у нас, да при Аделаиде Ивановне — карточная колода будет иметь иное имя собственное?
Сергей Ткачев: Ведь, точно, почему и картам не быть полными тезками нашей Аделаиде? Иногда дело кажется совсем невозможное… а после все возможным оказывается.
Натали: И, кстати, зря вы на вебинаре по Гоголю не были. До его «Игроков» мы на сей раз не дошли, но «Вечера на хуторе близ Диканьки» вспомнили с огромным удовольствием!
Историческая ретроспектива украинской геополитики уже дала нам возможность понять, в чем же лгут и не договаривают все непосредственные виновники кровавого конфликта на Юго-Востоке.
Но, как выясняется, все вопросы «исторических разночтений», все нравственные проблемы, закрученные кровавым жгутом нашей общей истории – давно решены в творчестве Николая Васильевича, писавшего только на русском. Здесь и ответ на все попытки сделать народную южную мову – «государственным языком» для закрепления итогов государственного переворота и измены Родине.
Как и повесть «Тарас Бульба», рассмотренная нами в июле, даже самые «легкие» в прочтении вещи Николая Васильевича дают однозначный ответ на все вопросы, возникающие только потому, что у многих нечем ответить за все сделанное в последнее время.
А пока все граждане с уголовными мотивами решившими «творить» нашу общую историю, всем нормальным людям пора вновь ощутить неисчерпаемое богатство Великого и Могучего, почувствовать особый вкус южного диалекта, еще не оторвавшего от своего истока – украинского языка.
Можно долго говорить о богатстве фантазии, таланте народа, фольклор которого и бытовые анекдоты легли в основу этих произведений. Но лучше вновь вспомнить те непередаваемые ощущения от первой встречи с ними, когда не «партийность в литературе», а именно эти сказки и легенды воспринимались самым главным в русской литературе.
Стойкий интерес к творчеству Николая Васильевича Гоголя связан, конечно, прежде всего, со сложной геополитической ситуацией на УкраинеАлександр Перешеин: (тихо, сосредоточенно рассматривая карты) Эх, если бы!.. Поверить нельзя, как возродилась бы во мне теперь жажда деятельности. А то стоит подумать хоть о чем-то, так представляешь себя — чем-то вроде старого карточного долга — давно просаженного в пульку… и руки-то опускаются! А уж эти наезды — что на русский язык, что на украинский… Все непременно делается с таким наглым нахрапом, чтоб сразу дать понять, что никакие разумные доводы рассматриваться не будут.
Сергей Ткачев: А я как-то в июле заглянул в социальные сети, вдруг читаю такие откровения на шулерском сленге «спецов» про «слив агентуры».
Владислав Юсупов: Прошу прощения, что вынудил ждать эти часы. В целях безопасности моего источника, я не мог публиковать некоторые детали.
Около 18.00 часов по Мск поступило распоряжение в ФСБ (возможно и в другие силовые подразделения) о необходимости полного прекращения любых контактов с представителями ДНР (ЛНР).
На языке спецов это означает «слив агентуры» и прекращение поддержки любого уровня.
Война в таких условиях (без внешней подпитки средствами и информацией сепаратистов) неминуемо будет закончена.
Это не означает сиеминутного прекращения огня, но теперь это лишь вопрос времени.
У нас нынче… известно какие «спецы», они только в рулетку могут целые государства проигрывать. Вот и сленг давно приобрел самый кровавый подтекст, далекий от нравственной основы Великого и Могучего. Да кто говорил-то в последнее время на русском? Пока никто! Больше помалкивали, так сказать, «без комментариев». Назвать все происходящее на русском своими именами, так и говорить дальше будет не о чем, но хоть понятно, чем дальше заняться. Не все же настолько безответственные шулера, что «сливать» все вокруг вместе с собственной совестью.
Анна Черненко: Так ведь все, что нынче творится на Юго-Востоке Украины — на русском смотрится уголовщиной и дебилизмом. А когда об этом же сообщается на украинском… вроде так и надо.
Сергей Ткачев: Ты неправа, Аннушка! Украинский и русский — совершенно злонамеренно стараются расчленить и представить отдельными языками, а как неоднократно говорила наша губернская предводительница, «украинский — колыбель русского»! Но это определяет и область применения каждого. На украинском хорошо шутить, общаться в быту, признаваться в любви, исполнять лирические песни… все такое, для домашнего употребления. А русский язык — это уже язык нации, тут ничего не попишешь.
Анна Черненко: Да-да! Поэтому, стоит пытаться использовать его в качестве государственного, как сразу выглядишь идиотом. Но, вроде, не сам идиот и изначально человек без внутренней культуры, а уже во всем «недоразвитый» украинский язык виноват. Если у Юлии Тимошенко убрать ту долю непосредственности, первозданной свежести украинской речи, заставить ее говорить по-русски, который у нее родной язык, — там 90% наносного очарования исчезнет. Ведь были уже случаи и раньше! Русский язык немедленно вытягивает наружу всю сердцевину каждого.
Сергей Ткачев: Правильно! И с этими карточными шулерами придется разбираться на русском! Как же, как же, скифы непонятно куда девались, зато украинский язык — древнее латыни… Наполеон ли Чичиков? И полезло быдло косноязычное в наполеончики местного разлива… На украинском здесь только врать можно, используя этот «детский лепет».
Аделаида Ивановна: Об этом, в сущности и шла речь на вебинаре по творчеству Николая Васильевича Гоголя. Прозвучало даже сравнение, что самое важное событие в русской литературе XIX века, встреча Гоголя и Пушкина, — это было как «инъекция стволовых клеток», которую получил от своего первоисточника бурно развивающийся русский язык. Он восстановил поэтическую стройность, обогатился изначальной народностью. Поэтому все дальнейшие попытки разорвать и препарировать русский и украинский языки, сделать их более пригодными к сленгу карточных шулеров, — всегда сопровождались высмеиванием, откровенным хамством в адрес уникального творческого союза Александра Сергеевича и Николая Васильевича.
Натали: Меня поразило полная глухота как к русскому, так и к украинскому языкам, полное неприятие русской литературы, русской культуры, — с какими поднималась тема «Гоголь и Пушкин» некоторыми «литераторами». А что это, как не жгучая зависть в собственном творческом бессилии!
Аделаида Ивановна: Несколько лет назад я тоже сталкивалась с попытками провозглашения Даниила Хармса чуть ли не в качестве литературного гения. Но с учетом того, что за ним не числится ни одного художественного образа, все эти натужные PR-кампании понемногу сошли на нет.
Каково же было мое окончательное разочарование в этом человеке, когда я на вебинаре познакомилась с его «литературными анекдотами». Да, некоторые так и продвигаются по жизни… им кажется, будто самим можно и не трудиться, не расходовать жизнь и душевные силы, чтобы оставить после что-то достойное. Можно ведь воспользоваться чужими успехами, чужой славой, чтобы прямо по чужим образам, оставшимся в памяти потомков, — сделать себе имя!
Потом намеренно искала в Интернете подтверждение услышанному-увиденному… много чего нашла. Прежде всего, конечно, на РИА Новости. Особенно «понравилось» о вхождении Гоголя в литературу! Оказывается, он вошел не только как великий русский писатель, но и как персонаж глупого скалозубства Хармса. Какая невоспитанность! И при чем здесь «народное творчество»? Ну, и чем это вам — не шулерство? Как вам Гоголь — в качестве оплаты карточных долгов Хармса?
Гоголь вошел в русскую культуру не только как писатель, но и как персонаж литературных произведений и народного творчества. Широко известны юмористические миниатюры Хармса о Гоголе и написанные в подражание им «Литературные анекдоты». Существует и масса «гоголевских» анекдотов, определить авторство которых уже не представляется возможным.
В известном списке «Вот мои любимые писатели» (1937) Даниил Хармс наполовину в шутку поставил Гоголя на первое место:
«Трудно сказать что-нибудь о Пушкине тому, кто ничего о нем не знает. Пушкин великий поэт. Наполеон менее велик, чем Пушкин. И Бисмарк по сравнению с Пушкиным ничто. И Александр I, и II, и III — просто пузыри по сравнению с Пушкиным. Да и все люди по сравнению с Пушкиным пузыри, только по сравнению с Гоголем Пушкин сам пузырь.
А потому вместо того, чтобы писать о Пушкине, я лучше напишу вам о Гоголе.
Хотя Гоголь так велик, что о нем и писать-то ничего нельзя, поэтому я буду все-таки писать о Пушкине.
Но после Гоголя писать о Пушкине как-то обидно. А о Гоголе писать нельзя. Поэтому я уж лучше ни о ком ничего не напишу».
О Гоголе Хармс написал нечто вроде юмористической пьесы — «Пушкин и Гоголь».
Пушкин и Гоголь
ГОГОЛЬ (падает из-за кулис на сцену и смирно лежит).
ПУШКИН (выходит, спотыкается об Гоголя и падает): Вот чорт! Никак об Гоголя!
ГОГОЛЬ (поднимаясь): Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут. (Идет, спотыкается об Пушкина и падает) — Никак, об Пушкина спотыкнулся!
ПУШКИН (поднимаясь): Ни минуты покоя! (Идет, спотыкается об Гоголя и падает) — Вот чорт! Никак, опять об Гоголя!
ГОГОЛЬ (поднимаясь): Вечно во всем помеха! (Идет, спотыкается об Пушкина и падает) — Вот мерзопакость! Опять об Пушкина!
ПУШКИН (поднимаясь): Хулиганство! Сплошное хулиганство! (Идет, спотыкается об Гоголя и падает) — Вот чорт! Опять об Гоголя!
ГОГОЛЬ (поднимаясь): Это издевательство сплошное! (Идет, спотыкается об Пушкина и падает) — Опять об Пушкина!
ПУШКИН (поднимаясь): Вот чорт! Истинно, что чорт! (Идет, спотыкается об Гоголя и падает) — Об Гоголя!
ГОГОЛЬ (поднимаясь): Мерзопакость! (Идет, спотыкается об Пушкина и падает) — Об Пушкина!
ПУШКИН (поднимаясь): Вот чорт! (Идет, спотыкается об Гоголя и падает за кулисы) — Об Гоголя!
ГОГОЛЬ (поднимаясь): Мерзопакость! (Уходит за кулисы).
За сценой слышен голос Гоголя: «Об Пушкина!»
Занавес.
В подражание Даниилу Хармсу бывшие сотрудники журнала «Пионер» Наталья Доброхотова-Майкова и Владимир Пятницкий создали цикл «Веселые ребята», более известные как Литературные анекдоты. Среди героев был и любимый Хармсом Гоголь:
Гоголь переоделся Пушкиным, пришел к Пушкину и позвонил.
Пушкин открыл ему и кричит: «Смотри, Арина Родионовна, я пришел!».
Однажды Пушкин стрелялся с Гоголем. Пушкин говорит:
— Стреляй первым ты.
— Как я? Нет, ты.
— Ах, я! Нет, ты!Так и не стали стреляться.
Однажды Пушкин решил испугать Тургенева и спрятался на Тверском бульваре под лавкой. А Гоголь тоже решил в этот день испугать Тургенева, переоделся Пушкиным и спрятался под другой лавкой. Тут Тургенев идет. Как они оба выскочат!..
Однажды Федору Михайловичу Достоевскому, царствие ему небесное, исполнилось 150 лет. Он очень обрадовался и устроил день рождения. Пришли к нему все писатели, только почему-то все наголо обритые. У одного Гоголя усы нарисованы. Ну хорошо, выпили, закусили, поздравили новорожденного, царствие ему небесное, сели играть в вист. Сдал Лев Толстой — у каждого по пять тузов. Что за черт? Так не бывает. «Сдай-ка, брат Пушкин, лучше ты». «Я, — говорит, — пожалуйста, сдам». И сдал. У каждого по шесть тузов и по две пиковые дамы. Ну и дела… «Сдай-ка ты, брат Гоголь». Гоголь сдал… Ну, знаете… Даже и нехорошо сказать… Как-то получилось так… Нет, право, лучше не надо.
Гоголь только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты проиграл и не отдал.
Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости к Майкову. Майков усадил его в кресло и угощает пустым чаем. «Поверите ли, — говорит, — Александр Сергеевич, куска сахару в доме нет. Давеча Гоголь приходил и все съел». Гоголь ему ничего не сказал.
Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, напялил сверху львиную шкуру и поехал в маскарад. Федор Михайлович Достоевский, царствие ему небесное, увидел его и кричит: «Спорим, Лев Толстой! Спорим, Лев Толстой!»
Сергей Ткачев: Да, все так и начинается! Вначале такое зубоскальство, потом — лживый наезд о «зверином антисемитизме Гоголя»… А там и Александру Сергеевичу можно припомнить — «Проклятый жид, почтенный Соломон»… Почему бы и не свести счеты? А проблема старая, карточные долги отдавать нечем. Проигравшись в пух и прах… остаешься с шестерками, вроде Хармса, на руках. Ну и с другими, конечно, которых и за Хармса не покатят… Представить не можете, какую испытал я скуку, ознакомившись с этими образчиками «юмора». Скука, скука смертная!
Александр Перешеин: Я понимаю это положение. Ведь от литературы на русском, да после состоявшегося фантастического творческого тандема Пушкина и Гоголя, трагически оборвавшегося с гибелью Александра Сергеевича, — ждешь чего-то… потрясающего! А тут, бледная немочь, не более того. Свой художественный образ создать не могут, из русских писателей карточные фигуры делают. А что остается читателю? Ведь каждый роман на русском до нашествия этаких «хохмачей» — был настоящим сражением! Захватывающим и азартным! Это всё равно, что полководец: что он должен чувствовать, когда нет войны? Это, любезнейший, просто фатальный антракт. Я знаю по себе, с этим нечего шутить.
Сергей Ткачев: Поверишь ли, с такой вот бледной немочи до такой ручки доходишь, что если бы кто сделал пять рублей банку – я готов сесть и играть.
Александр Перешеин: Естественная вещь. Этак проигрывались иногда искуснейшие игроки. Стоскуется без полноценных душевных переживаний на эрзаце от карточных шулеров, и наскочишь с горя на одного из тех, которых называют голь и перетыка. Там и гляди, что проиграешься ни за что!
Натали: Радуйтесь, господа, что вы находитесь среди друзей, из которых никто не желает вас надуть, никому не требуется ваше огорчение, а уж тем паче — обида.
Аделаида Ивановна: (лукаво) Хотя, скрывать не стану, разные мысли возникают. Ведь как подумаешь, сколько денег пропадает даром, без всякой совершенно пользы. Ну, что из того, что у него будет двести тысяч, ведь это всё так пойдет, на покупку каких-нибудь тряпок, ветошек… какого-то импортного барахла, поток которого все равно придется перекрывать санкциями, иначе никак не разобраться в возникших проблемах.
Александр Перешеин: И всё это дрянь, гниль.
Анна Черненко: Спору нет! Но на как же глупо растрачивать жизнь на чужие карточные долги… Думаешь, сколько денег просто так пропадает на свете, не обращаясь. Что в России, что на Украине — все тупо отправляется за рубеж. Уж даже не доходит до того, что сыграть «в ваучеры» или «в акционирование»…
Натали: Ох, и не говори, Анюта! Сколько есть мертвых капиталов, которые именно, как мертвецы, лежат на швейцарских счетах. Право, даже жалость.
Александр Перешеин: А ведь так может случиться, что тех, на чье имя деньги оставлены, и не доживает до славного момента получения наличности… мне кажется, пластиковые карты придуманы на такой случай, чтоб на подлете не прихлопнули. Разные ведь обстоятельства бывают у карточных шулеров. И иностранная платежная система для банковских карт тут подходила просто идеально!
Аделаида Ивановна: А я бы больше не хотела иметь у себя денег, как столько, сколько лежит на Кипре у тех, кого уж давно примочили за карточные долги.
Анна Черненко: Я помирюсь и на половине.
Сергей Ткачев: Я доволен буду и четвертью.
Александр Перешеин: Ну, не ври, непременно захочешь больше!
Сергей Ткачев: Как честный человек…
Александр Перешеин: Надуешь.
Сергей зловеще привстает, но Джерри начинает тревожно выть, поэтому он невозмутимо садится на свое место.
Натали: Господа, что за невоздержанность? Не стоит уподобляться персонажам Хармса, однофамильцам великих русских писателей. Кстати, вы продули вчистую! Коньяк разливать и карты тасовать за вас Гоголь с Пушкиным будут?..
Натали мечтательно тасует колоду, Анна режет российский сыр с этикеткой «Сыр голландский», Аделаида Ивановна кокетливо поправляет прическу…
3 комментария
Слова какие люди знают. Плие там, атанде… Что значит изысканная компания.
Моя старшая дочка с детсадовского возраста занималась танцами. Так там тоже было плие, а еще деми-плие, то есть плие наполовину. И ребенок, проводивший летние месяцы на полтавщине у бабушек, говорил «плюе» (то есть «плюет» по нашему).
Очень правильная мысль — хохмачей этих всем толкают в зубы вместо Гоголя и Пушкина. Надо добавить, что при этом пытаются вытоптать все современное живое, чтобы не было конкуренции.
Замечательные слова, Андрей! Но ведь все это становится ничтожным, стоит вспомнить классику, сопоставить предлагаемые «достижения» — с ней, а не с однофамильцами.
Замечу, что все собравшиеся культурные люди попытались напомнить для читателей комедию Николая Васильевича Гоголя «Игроки». Все культурные слова и даже знаменитая игральная колода «Аделаида Ивановна» — именно оттуда:
Атанде – подождите (франц. attendez); в карточной игре означает остановку для подсчета.
Талия – один оборот колоды, круг игры.
Пароле пе – термин, обозначающий ставку на выигрыш вдвое против «пароле».
Плие – термин, обозначающий загнутую карту (для обозначения своей ставки на данную карту).
Кстати только у Вас Гоголь и зазвучал смешно. )) А то когда пытаются выставить Гоголя идиотом, так и комедии его не идут совсем.