Соколов В.Д. — Вечные сюжеты. XIX век, французская литература. Часть I

автор: editor 16.09.2020

Вечные сюжеты

Соколов В.Д.

XIX век, французская литература:

Бенджамин Констан. «Адольф»

Роман Констана — один из классических и читаемых романов французской литературы, вышедший в 1816 г. Роман оказал громадное влияние на русскую литературу, но по иронии судьбы именно в России, в отличие от Европы, где «Адольф» всегда был и остается романом первого ранга, выпал из обоймы мировых шедевров: даже в издававшуюся в 1970-е гг серию «Библиотека мировой литературы» не попал. Возможно, слишком разительные подражания Пушкина и Лермонтова (весь план «Княжны Мэри» и характер главного героя — очевидная реплика «Адольфа») французу заставляют избегать его во имя ложно понятого патриотизма.

В романе речь идет о молодом человеке, который в дневниковой форме и очень откровенно излагает историю соблазнения им любовницы влиятельного человека и последующей жизни с ней, состоящей в череде любви и ревности, попыток избавиться от нее, так как эта связь встала на пути его возможно блестящей карьеры, и попыток удержаться возле этой юбки.

Роман написан так искренне и с таким обилием подробностей, что не оставляет у читателей сомнения, что здесь дело не чисто, и это вовсе никакой не роман, а исповедь, и писатель под псевдонимом пишет о себе. Благо, что обстоятельства биографии писателя поощряли подобные нездоровые сплетни: была хороша известна мучительная связь Констана с одной литературствующей дамой — м. де Сталь — с которой они и путешествовали вместе и жили в одних и тех же городах во время, когда рассеянная бурей фр. революции ихняя аристократия только и искала местечка по громадной Европе, где бы приклониться.

И однако даже беглый сравнительный взгляд на характеры героя и автора, не отягченный выкапиванием намеков из-под строк, как пустых бутылок весной из-под снега, заставляет усомниться в биографичности главного героя романа. Хотя сам автор к великой радости литературоведов, любящих покапаться в чужой постели подлил масла в огонь их исследовательской лампады: «Моим пером водило не воображение», — писал Констан в дневнике о работе над романом. Адольф, человек не лишенный способностей, а даже наделенный ими под завязку, человек однако нерешительный «постоянный в своем непостоянстве» (constant по-французки «постоянный» — так критики обыгрывали фамилию автора), мотыляющийся по жизни как г… в проруби, принимающий после длительных колебаний решения и тут же их отменяющий — словом ни рыба ни мясо.

Henri-Benjamin Constant

Напротив, писатель был натурой более чем деятельной: публицист, оратор. Напишите в окошечке Google или Yandex «Бенджамин Констан» и вы узнаете, что он был один из зачинателей современной политической мысли, проповедник толерантности и европейской интеграции, человек менее всего кабинетный, составивший конституции для Бразилии, Португалии и Сардинского королевства, инициировавший массу законов и международных договоров в родной Франции.

«Курьезно было бы увидеть Констана на его депутатской скамье в Палате, пишущего двадцать писем за раз, читающего корректуру, прерывающего оратора, аппелирующего к уисьеру [не знаю как перевести — это тот, кто должен был следить за порядком во время заседаний в парламенте], инструктирующего коллегу, и наконец требующего слово, чтобы сделать диспут точным, блестящим и… [то есть таким, который раздражает, не оставляет никого равнодушным и заставляет вмешиваться]: все чтобы ‘сделать эффект’, как он сам выражался, и все потому что он пожираем активность и постоянно взвинчен» (Фагэ, фр литературовед XIX в). А Байрон обозвал Констана единственным во Франции политическим оратором достойным этого имени.

Да… ничего похожего на Адольфа, героя его романа. Но забавность ситуации состоит в том, что «Адольф» — единственное его литературное произведение (не считая многотомной переписки, которая, как оказалось, тоже имеет громадную литценность), писавшееся им чуть ли не всю жизнь. Значит что-то было очень важное в этом недотепистом и никчемном персонаже, что Констан хотел донести до потомства. Удивительное дело, обратил на этот факт внимание М. Горький, в XIX было столько неординарных личностей во всех сферах человеческой деятельности, включая Констана, преимущественным же героем литературы была средняя неспособная к деятельности импотентная личность.

Напротив в наше время, когда знаменитости и популярности — дикие ничтожества от артистов до президентов, в искусстве (если то, что сущестует под этим кодом, можно так называть) прописался тип супермена, который норовит не меньше как побороть мировое зло или спасти Вселенную. Как бы сказал в свое время по этому поводу принц Гамлет: «Это следовало бы исследовать поподробнее».

Само собой разумеется, что дневниковая форма, хотя и не воспрепятствовала популярности романа, правда, несколько пообветшавшей за два столетия, мало способствовала его перенесению в другие жанры. Все же французы умудряются добыть из него материал для инсценировок и экранизаций. Одна из последних попыток в этом направлении фильм Бенуа Жако (2002) с И. Аджани в роли Изабель — той самой отбитой у министра любовницы.

И вот вам парадоксы нашего времени. В романе Изабель — существо, хотя и не лишенное характера, но все же подчиненное (как персонаж), весь сюжет сфокусирован на герое. Напротив, в фильме герой как то уходит в тень, играет, так сказать, вторым номером. Основной же стержень сюжета ведет именно Аджани: она любит, ревнует, пытается удержать любовника то лаской, то истериками, и в конце концов ее смерть становится ценральной сценой фильма, к которой стягиваются все сюжетные линии. Вот вам один из фруктов сексуальной революции 1960-х, главными итогами которой являются не только свобода отношений полов, но и выход женщин на арену самостоятельной деятельности. Жена уже не просто при муже, но и она сама по себе что-то значит.

«Жермена порывиста, эгоистична, поглощена своими собственными делами, — пишет он в дневнике, — Шарлотта нежна, кротка, скромна и покойна и по причине этого несходства становится мне в тысячу раз дороже. С меня довольно женщины-мужчины, которая безраздельно повелевает мною вот уже десять лет; меня пьянит и чарует привязанность женщины, которая стремится быть только женщиной» (Из дневника Констана о м. де Сталь (Жермена) и второй любовнице). Не ребята, теперь уже ничего не выйдет, с женщиной, «которая стремится быть только женщиной». Все уже слишком запущено.

Стендаль. Красное и черное

Роман <Красное и чёрное> — о любви и смерти Жюльена Сореля — молодого провинциал с непомерными амбициями — увидел свет в 1831 году. Важнейшим источником для этого романа было так называемое дело Берте, потрясшее французскую публику в 1827 году. Молодой сын ремесленника убил свою любовницу в отместку за то, что она встала на пути его карьеры.

Стендаль никогда особенно не раздумывал над своими произведениями и в несколько недель написал свой роман (для «Пармской обители» ему хватило месяца, примерно столько же писалось и «Красное и черное»). Нужно, однако, учесть, что Стендаль всю жизнь вел дневник, скорее вымышленную романную, чем действительную историю своей жизни, делал психологические и социальные зарисовки, продумывая их и возвращаясь к любимым темам по многу раз. Он с полным правом на вопрос, какая у него профессия, отвечал: «Наблюдать за поведением человеческого сердца». Так что весь материал у него был под рукой, и роман скорее составлялся из всегда готовых блоков, чем писался.

Роман носит подзаголовок <Хроника XIX века>: в нём Стендаль рисует широкую картину французского общества накануне Июльской революции 1830. Современная писателю критика именно так простодушно приняла и роман, приняв на веру его подзаголовок: рецензенты по большей части упражнялись в перетягивании каната — верно или неверно описал Стендаль Францию 1830 года. Особый упор делался на характер главного персонажа. Большинство упрекало писателя в безнравственности и клевете на молодое французское поколение, но были и благожелательные отзывы. «В характере Жюльена есть монструазные черты, которых каждый признает типичность, но которые внушают отвращение» — писала в ноябре 1831 «Парижское ревю».

Й.О. Содермарк «Портрет Стендаля» (1840)

Однако в целом роман прошел незамеченным, и если сегодня находят несколько десятков откликов, то лишь благодаря скрупулезной работе литературоведов, обшаривших все провинциальные издания и газеты-однодневки, в поисках имени Стендаля. Сам писатель презирал публику. Он говорил, что пишет для немногих («To the Happy Few.» — именно так, на английском языке, заканчивал он каждый свой роман). Публика отвечала ему взаимностью.

Читателей, как и родителей, не выбирают, но если бы Стендаль это делал сознательно, трудно предположить, чтобы его выбор был более удачным. Ибо «среди немногих счастливых» сплошь были писатели, философы, историки. Стендалем восхищались Бальзак, Гюго, Сент-Бев (наверное, самый влиятельный литературный критик того времени). А Проспер Мериме, особа приближенная к императору Наполеону III, издал 1856-1857 гг полное собрание сочинений Стендаля, а годом позже и его переписку. Естественно, после этого писатель не был писатель оставлен вниманием самой изысканной литературной братии, так что со временем и читателей приучили думать, что он, действительно, великий писатель.

Красное и чёрное (1954)

На русском языке первые отрывки из сочинений Стендаля появились лишь в 1883 году, однако знакомство образованных слоев, для которых французский не представлял никакой помехи чтению, началось гораздо раньше. Довольно-таки зло отнесся к писателю Лев Толстой. В «Войне и мире» французский офицер досаждает в течение нескольких часов Пьеру Безухову рассказом о своих любовных приключениях, пересказывая при этом сюжет стендалевского романа. Лев Толстой резюмирует: есть любовь платоническая и есть любовь чисто животная. Французы, настроенные исключительно на поклонении юбке, презирают первую как глупость, а вторую, как достойную только быдла. Поэтому они выдумывают какой-то особый, запутанный сорт любви с разными заморочками и прибамбасами, и вот эту-ту любовь и воспевает Стендаль.

XX век воздала Стендалю славой полной мерой. Его произведения переведены на все языки, и продолжают переводится до сих пор. В 1933 в Гренобле, в квартире, где родился Анри Бейль, был создан Музей Стендаля. Исследователи изучают его вдоль и поперек. Некто А. Мартино выпустил «Календарь Стендаля» — настоящий календарь всей его жизни, день за днем, иногда даже с фиксацией часов, и все подкреплено добросовестнейшей библиографией.

Французский писатель избегал диалогов, предпочитая им описания, поэтому он довольно трудно поддается инсценировкам и экранизациям. Тем не менее одна из классических экранизаций мирового кинематографа создана как раз по 2-м знаменитым романам Стендаля. Идею экранизировать романы Стендаля (впервые во французском кино) режиссер Отан-Лара вынашивал двенадцать лет. «Красное и черное», один из этих фильмов, удостоенный Премии Французского синдиката кинокритиков, вызвал споры в среде поклонников творчества писателя. Картина получилась вдвое длиннее обычного метража и для проката была разбита на две серии. Жерар Филип в <Красном и чёрном> создает двойственный образ: перед нами карьерист, готовый добиваться положения в обществе, используя благосклонность женщин, и одновременно умный, искренний, страстный, увлекающийся человек, достойный любви и уважения. Временами кажется, что актер и его герой — одно целое.

Красное и черное фильм 1976

Не остался в стороне и наш кинематограф. В 1976 свою лепту в экранизацию знаменитого романа внес С. Герасимов. Приведем отзыв одного из зрителей: «Все, что сделал С. Герасимов — это классика, достойная восхищения. Не стал исключением и этот фильм. Абсолютно точное попадание — Н. Еременко — это настоящий Жюльен Сорель, и никакой Жерар Филип во французской версии не может с ним сравниться. Можно поспорить относительно выбора Н. Бондарчук на роль госпожи де Реналь. А вот Белохвостикова никак не тянет на мадемуазель де ля Моль. Ну некрасивая она — и все тут. А по роману должна быть очень хороша. Кроме того, она, по-моему, плохо играет. Отличными актерскими работами я считаю исполнение роли маркиза де ля Моль Глебом Стриженовым. Этот актер оказался в тени своего красавца брата, и режиссеры не заметили, что актер он блестящий, заслуживающий лучшей участи, чем та, что приготовила ему судьба. Среди актеров не указан Евгений Оболенский, сыгравший роль епископа, подарившего Жюльену Тацита».

Вызывали также определенный интерес телевизионная экранизации П. Кардиналя в 1961 и франко-итальянский фильм Верхейга 1998 года.

Особой популярностью Стендаль пользуется у философов. Образ Ж. Сореля дает массу им массу пищу для размышлений. «Стендаль обладает неоценимым достоинством двойной психологической жизни… Наконец он искренний атеист, что очень редко встречается во Франции, если встречается вообще. Я даже немного завидую Стендалю. Он украл у меня лучшую фразу, которую только может выдумать атеиста ‘Единственный предлог для мысли о Боге, это сознавать, что он не существует'» (Ницще).

Герой пьесы Сартра «Грязные руки» мерзавец и профессиональный убийца Гуго (почему-то коммунист по партийной принадлежности) выбирая для себя псевдоним, на какое-то время останавливается на Сореле, который ему импонирует своей нравственной безответственностью.

Совершенно невразумительную теорию придумывает Р. Жерар в своей книге «Обман, желание и роман», которую иллюстрирует стендалевским романом. По его мысли в отношениях между людьми всегда присутствует третий. Жюльен Сорель завоевывает Матильду, имея в виду досадить г-же де Реналь. Он убивает последнюю, думая о реакции Матильды, он стремится к успеху в высшем обществе, чтобы открыто показать тому свое презрение.

Думается, в дальнейшем в дальнейшем Стендаль будет вдохновлять философов на самые экстравагантные теории.

В. Гюго. «Собор Парижской Богоматери»

В историческом романе В. Гюго речь идет любви дьякона Собора парижской богоматери Фролло и служителя того же собора урода Квазимодо к красивой цыганке Эсмеральде. Поскольку она не ответила дьякону взаимностью, тот угодил ее на костер, за что был сброшен Квазимодо с собора. Действие происходит в ср. века и попутно писатель дает картину средневековой жизни Парижа и исторических лиц, в частности короля Людовика XV. Кроме того, он много рассуждает на разные темы: об архитектуре, Париже, средневековом образе жизни, колдовстве и магии.

Роман начал писаться в 1829, а вышел в свет в 1831, к каковому времени все гонорарные деньги были писателем уже давно получены и проедены. Обладая беспокойным и живым нравом, В. Гюго постоянно участвовал в публичной жизни, разного рода театральных и литературных мероприятиях. Писать роман ему было некогда. Все же пристыженный издателем, а также угрожаемый им обратиться в суд, писатель заперся в комнате. Он запасся стопкой бумаги и громадной бутылью чернил, и не выходил из своего добровольного заточения до тех пор, пока роман не был написан и не назван «Что было найдено на дне бутыли». Позднее было присовокуплено нынешнее название. Впрочем, на разных языках в разных переводах оно варьируется. Так, в английском языке укрепилось оно откристаллизовалось как «Горбун Собора Парижской богоматери». Разумеется, о достоверности этой истории известно только со слов писателя, а как и всякий француз, Гюго никогда не врал, только время от времени ошибался.

В русском языке в наше время оно долгое время было известно в основном по «Приключениям Шурика». Той памятной сцене, когда начальник стройки воспитывает «тунеядца и алкоголика»: «Наше домоуправление ввело в строй —- м жилой площади, что равно 20 таким городам как Плесы или 40 соборам парижской богоматери». — «Какой, какой матери?» — «Парижской бого-,» — и глядя в упор на тунеядца по складам: «ма-те-ри».

Роман был восторженно принят во Франции и во всем мире. Так, в русской печати отрывки из «Собора» появились уже в 1832 и, хотя полностью перевод вышел только в 1862 в журнале бр. Достоевских «Время», русская образованная публика щелкавшая французские глаголы и союзы как семечки, уже давно была к этому времени с ним знакома. Не только знакома, но успела восторженное отношение 1830-х сменить на скептическое и полунасмешливое 1840-х и далее: «И теперь еще высится в своем готическом величии громадное создание гения средних веков — ‘Собор Парижской богородицы’… а тот же собор, воссозданный Виктором Гюго, давно уже обратился в карикатурный гротеск», — писал в 1845 В. Г. Белинский.

Значение романа вышло далеко за чисто литературные рамки. Громадная популярность «Собора» во Франции подстегнула растущий интерес к средневековой архитектуре и превратила так называемое «Готическое движение», выступавшее за сохранение и реставрацию сооружений прошлого, массовым. Именно «Собору» мы обязаны тем, что многие памятники прошлого были спасены от уничтожения, и о них проявляется хоть какие-то забота и внимание.

Виктор Мари Гюго

Уже в 1833 был учрежден пост генерального секретаря по старинным памятникам, который занял не кто иной, как собрат Гюго по литературному цеху Проспер Мериме. В 1837 была учреждена Комиссия по сохранению исторических памятников, секретарем которой стал тот же Мериме. Эта комиссия отнюдь не была очередными «Рогами и копытами», вроде наших Обществ по охране исторических памятников, которые заняты чем угодно, от отмывания денег до пристройки к месту бедных родственников, только не тем чем они называются. Французское же общество развернуло гигантскую деятельность по всей их стране, восстановив из забвения многие сооружения средневековой культуры. Особенно в этом деятельности отличился архитектор Евгений Вьоле-ле-Дюк.

Этот Евгений не ограничился реставраций старинных замков, монастырей и дворцов. В 1846 он приступил к строительству Базилики св. Клотильды (пущена в строй в 1857), сделанной по образцу старинных церквей. Так было положено начало т. н. новоготическому стилю, образец которого, т. н. Немецкий дом, барнаульцы могут видеть на Пушкинской остановке. Вот как разнеслись круги, взбаламученный В. Гюго.

Обратим внимание: почему-то считается, что именно русская литература имеет громадное общественное значение, в то время как на Западе они там заняты чистым искусством. Однако назвать, хоть что-то позитивное, что внесли наши писатели в созидательном плане (по части разрушения и ниспровержения существующего строя, здесь хоть сто порций) в общественную жизнь не решиться никто (что нужно отнести к характеру нашего общества, а не к особенностям русских писателей). А вот на Западе вклад литературной братии в культуру действительно громаден. И пример Гюго здесь очень показательный, но не единственный.

Собор Парижской Богоматери фильм 1956

Малость персонажей, простота и увлекательность сюжета, резкая очерченность персонажей сделали «Собор Парижской богоматери» благодатным материалом для различных перелицовок от инсценировок романа на парижской сцене в середине 1830-х гг и балета Ж. Перро, поставленного в Ковент Гардене в 1844 г и потом много раз возобновлявшегося в т. ч. Фокиным и Петипа с прославленной любовницей одного из великих князей М. Кшесинской-Эсмеральдой, до многочисленных фильмов (первая экранизация «Эсмеральда» появилась в 1905, а, наверное, самая известная в 1956 с Лоллабриджитой) и нашумевшего в начале 2000-х мюзикла Р. Коцианта (Cocciante). (А задолго до мюзикла на сюжет романа написал свою первую оперу «Эсмеральда» 15 летний Рахманинов. И хотя целиком опера не сохранилась (возможно, она и не была закончена), черновые наброски говорят, по словам музыковедов, об интересной проработке характеров юным дарованием).

Балерина Матильда Кшесинская

Словом, «Собор» стал таким феноменом мировой культуры — мюзикл с успехом был адаптирован в 2002 даже Пекинской оперой — изъять который оттуда похоже уже невозможно никакими шипцами дантиста.

В. Гюго. «Отверженные»

Роман В. Гюго – это гигантская эпопея, наподобие «Войны и мира» о жизни Франции и Парижа начиная с крушения Наполеона до середины 30-х гг XIX в., закрученная вокруг судьбы беглого каторжника Ж. Вальжана. В романе, практически как независимые эссе, представлены узловые события эпохи: битва при Ватерлоо, Парижское восстание 1832 и др.

Роман вышел в свет в 1862 году. Его появление сопровождала беспрецедентная по тем временам рекламная кампания, в ходе которой доминирующую роль играли окололитературные мотивы. Писатель жил тогда в изгнании в Англии и выступал с резкой критикой правящего Францией Наполеона Малого (так Гюго в своем памфлете окрестил Наполеона III). Поскольку император тогда катастрофически терял популярность, то всякая фронда в его адрес получала шумные аплодисменты.

Популярность у публики была колоссальной, в немалой степени подогревшаяся многочисленными противоречивыми критическими отзывами. Одни называли «Отверженных» величайшей эпопей, другие критиковали роман за банальность сюжета и сентиментализм, за революционный дух книги. Часто критики ругали книгу как раз за то, за что она нравилась читателям. Именно сентиментальные сцены: как каторжник благодетельствует несчастной сиротке, как священник, простив кражу, наставляет преступника на путь истины – были наиболее популярны и разошлись по многочисленным лубочным изданиям. А конфедераты (это кто в Америки воевал за рабство) называли себя Lee’s Miserables, переделав французский артикль les в имя собственное: Ли был командующим потерпевшей поражение армии. В это время начала сказываться та самая тенденция расхождения в восприятии литературы читателем и критикой, которая в конце концов (наряду с прочими причинами) привела к современной деградации изящной словесности.

Сама грандиозность романа – не столько по объему, сколько по количеству персонажей и отступлений – пугала. Недаром по композиции роман ставили в один ряд с «Войной и миром» и практически хвалили эти две эпопеи и ругали почти одними и теми же словами.

Кстати, сам Л. Толстой прочел «Отверженных» в том же 1862 году: роман был сразу же переведен не только на главнейшие европейские языки, но и на такие как итальянский, греческий, португальский, тогда на литературной бирже котировавшиеся весьма низко. Впрочем Льву Толстому это было ни к чему, поскольку в Петербурге тогда издавалась «Библиотека французской литературы», произведения французских авторов в которой появлялись практически одновременно с их выходом в Париже. Как раз в это время наш классик вплотную приступил к своей эпопее, и, думается, пример старшего французского собрата уверял его, что он на правильном пути.

Если читатели приняли роман единодушно, если критика была разноречивой, то друзья-писатели и современники почти в один голос, кто публично, а кто втихомолку, в частной переписке, роман отвергли. Флобер обрушивался на жестокие однотипные характеры: «Все персонажи говорят очень хорошо, но говорят одинаково». Заметим, что современные французские литературоведы как раз отмечают не только богатство словаря Гюго, но и умелое введение в текст книги парижского арго, военной и научной терминологии.

После того, как в 1907 году вышло 2 фильма по мотивам романа: «На баррикадах Парижа» Бляшэ (Alice Guy Blaché) и «Рабочий», роман экранизировался практически через год. Правда, чаще всего не целиком, а отдельными эпизодами. И как раз те сентиментальные сцены, которые котировались на ура в лубочной литературе, чаще всего попадали в поле зрения продюсеров.

Гаврош

Чрезвычайно популярен сюжет оказался в странах третьего мира. Дорогу здесь проложили японцы, уже в 1923 задумавшие экранизацию романа, но остановившиеся после 2-х книг. Далее японцы неоднократно экранизировали роман. Наиболее интересна здесь идея передать мир романа средствами мультипликации. Первый фильм из этой серии «Козетта» (1977) довольно долго транслировался в советских кинотеатрах. Жители Барнаула постарше могли бы вспомнить, как необходимость пойти в кинотеатр наталкивалась одно время на жесткий выбор между производственной драмой и «Козеттой», при чем ни то ни другое энтузиазма не вызывало.

В 1943 году был поставлен мексиканский фильм, где страсти развернулись по полной программе. Никаких тебе баррикад, никаких социальных проблем: любовь, любовь и ничего кроме любви. В 1944 роман экранизировали египтяне, одна из первых арабских и немногочисленных арабских экранизаций, ибо арабы не очень-то любят смотреть про чужие народы и нравы. В 1950 фильм поставил индийский режиссер Рамнот (K. Ramnoth) и эта была острая социальная драма, в то время как последующие индийские экранизации, зациклившиеся на любви Козетты и Мариуса замордавали неограниченными песнями и танцами, при минимуме текста.

В 1958 году книгу экранизировали бразильцы, в 1961 – корейцы, в 1967 – турки… и т. д. История кино, кроме фактов экранизации что-либо путное об этих фильмах умалчивает.

В 1995 «Отверженные» прошли в концертном исполнении, одновременно на Бродвее, в Мельбурне, в Лондоне. Это было грандиозное, праздничное шоу, записанное в 1998 на DVD. От такого невероятного смешения стилей у литературного пуриста голова может пойти кругом. С одной стороны в концерте использованы симфонический оркестр, исполняющий в том числе высоколобую музыку Шенберга, хор, с речитативом романных размышлений Гюго и его стихами. С другой – разнузданная попса. В финале Мариус и Тенардье – это классический негодяй романа – дерутся на ножах, и, конечно же, кулаки у добра оказываются крепче.

Отверженные мюзикл 2012

И все-таки роман остается читаемым. На французском сайте, посвященном его обсуждению, сотни записей – от развернутых статей до коротких заметок. Оказываются, Гюго читают не только старые, но и молодые. Удивительно замечание одного лицеиста, что ему непонятно, зачем герои полезли на баррикады: социальные проблемы нужно решать настойчивой деятельностью и сотрудничеством в соответствующих организациях.

Думается, этот совет не годится для большинства стран мира за пределами «золотого миллиарда», где нет никаких соответствующих организаций и где у отверженных наших дней, похоже, нет иного пути, кроме революционного.

П. Мериме. Кармен

«Кармен» — новелла П. Мериме, в которой Хосе, охранник частной фирмы, убивает из ревности работницу табачной фабрики. Эта новелла была написана и опубликована в 1845 году. Новелла послужила основой для поставленной в 1875 знаменитой оперы Ж. Бизе.

Мериме писал, что сюжетом ему послужила история, которую он слышал, путешествyя по Испании в 1830, когда некий мачо (т. е. мужлан, жлобяра) убил свою любовницу, которая никак ни хотела отказаться от своего права давать любому, кто ей понравится. Поскольку в это время Мериме изучал нравы и быт цыган, он сделал свою героиню цыганкой.

Опера же Бизе была написана по поручении директора театра Опера-Комик в течение 1873 года. Композитор работал над ней увлеченно и с большим подъемом, однако ее постановка, первоначально назначенная на август 1874 года, затягивалась из-за ряда осложнений. Сначала артисты отказались участвовать в постановке как аморальной: пришлось на ходу менять исполнителей главной роли и уже под них подстраивать текст и музыку, затем антрепренер вдруг заявил, что Опера-Комик — семейный театр (в смысле его посещает воспитанная публика) и трагическая развязка никак не устроить слушателей, однако Бизе встал дыбом и настоял на своем. А то вдруг оркестранты возомнили, что играть такую музыку просто невозможно.

From Prosper Mérimée’s “Carmen”. Illustration by René Bull (1915)

Из-за это премьера задержалась почти на год, и прошла не то что провально, но с вытянутыми лицами. Музыка и действие поначалу нравились, и представление сопровождалось оглушительными аплодисментами, но когда дело дошло до убийства, публика сначала опешила, а потом засвистела. Однако у автора нашлись как высокие покровители (почти сразу после премьеры он получил Орден почетного легиона), так и поддержка у влиятельной критики. Особенно хвалили, например очень влиятельный музыкальный и театральный критик Банвиль, за психологизм и реализм характеров, что для оперы в общем-то нехарактерно. В короткое время удалось убедить публику, что опера стоит того, и с этого момента началось ее победное шествие по свету.

Следует обратить внимание, на различие между «Кармен» литературной и оперной, различие принципиальное. В новелле речь идет о самых простых и заурядных людях. Мериме пишет подчеркнуто отстраненно, исследуя своих героев, как натуралист исследует жуков и бабочек. Главная черта персонажей — это их бесбашенность: одна дает направо-налево, другой, чуть немного не по нем, взял да и полосанул свою подругу ножом по горлу, после чего преспокойненько бежал, записался в бандиты, и жил бы себе припеваючи без каких-либо отягощений для совести, если бы не был пойман. Закончив изложение сюжета, писатель еще добрых 20 страниц рассказывает об испанских цыганах и их нравах.

Напротив, опера вся такая романтичная, такая возвышенная, здесь играют пламенные страсти: тут тебе и любовь, тут тебе и ревность и весь сопутствующий этому антураж. Заметим, что именно на опере, а не на рассказе основана популярность сюжета, и именно от оперы пляшут многочисленные экранизации и постановки.

Тем не менее, новелла также имеет хорошую литературную судьбу. В 1945 французы сняли фильм с Ж. Марэ и В. Романс, где именно литературный источник стал основой фильма, правда с углублением и пристальным вниманием к психологии героев, которой в рассказе и не пахло. В 2004 году южноафриканский режиссер М. Дональд Мэй поставил фильм «Кармен из Хайлитши» («U-Carmen e-Khayelitsha»), где, правда, ему не хватило мужества отказаться от музыки Бизе, но где действие перенесено в совр. Ю. Африку и показаны ее жестокие реалии.

В 1981 г французкий художник Г. Пиша адаптировал «Кармен» под комикс, сочинив иллюстрированную пародию на скорее попсовую историю «Кармен», чем на саму новеллу или оперу. Комикс был перевед на многие языки. Объектом комикования в нем является испанский характер, с его южным темпераметом, непредсказуемостью, улетностью. Тем не менее, комикс гораздо ближе к идее Мериме, чем опера и популярные киноверсии.

Кармен 2003 Испания

«Кармен» написана превосходным правильным французским языком, несколько холодным и рассудочным, за что Мериме упрекал уже наш Пушкин (понятно, по другим рассказам, которые наш классик застал еще живым), однако идеальным для тех, кто изучает французский. Поэтому новелла прописалась во всех хрестоматиях и сборниках по французскому языку. В 2006 году знаменитый австрийский актер Г. Хафнер выпустил книгу для слушания, где читает новеллу на немецком и французском языках. Этот запись получила большое распространение по обе стороны Рейна у народов, на всех парах спешащих к объединению.

Читать по теме:

Библейские сюжеты:

Античные мифы:

Античная литература:

Средневековая литература:

XVI век:

XVII век:

Шекспир:

XVIII век:

XIX век, французская литература:

XIX век, англоязычная литература:

Д. Остин. «Гордость и предубеждение»
В. Скотт. «Квентин Дорвард»
У. Теккерей. «Ярмарка тщеславия»
Ч. Диккенс. «Крошка Доррит»
Ч. Диккенс. «Большие ожидания»
Л. Кэрролл. «Алиса в Стране чудес»
Д. Мередит. «Эгоист»
Т. Гарди. «Тэсс из рода д’Урбервиллей»
Г. Джеймс. «Дэйзи Миллер»
О. Уайльд. «Как важно быть серьезным»
А. Конан-Дойл. «Шерлок Холмс»
А. Конан-Дойл. «Собака Баскервилей»
Джером К. Джером. «Трое в лодке»
Стивенсон. «Остров сокровищ»

XIX век, разное:

Э. де Кейрош. «Преступление Падре Амаре»
Келлер. Зеленый Генрих
Г. Х. Андерсен. Новое платье короля
Г. Х. Андерсен. «Снежная королева»
Г. Ибсен. Пер Гюнт

XX век, англоязычная литература:

Т. Драйзер. «Американская трагедия»
Джек Лондон. «Морской волк»
Б. Шоу. «Пигмалион»
Р. Киплинг. «Ким»
Д. Голсуорси. «Сага о Форсайтах»
В. Вулф. «Комната в ее распоряжении»
Д. Джойс. «Улисс»
М. Митчелл. «Унесенные ветром»
Э. Хемингуэй. «Прощай, оружие»
Д. Стейнбек. «Гроздья гнева»
Э. Паунд. «Кантос»
Агата Кристи. «Десять негритят»
Агата Кристи. «Десять негритят»
«Семья людей»
Г. Грин. «Тихий американец»

XX век, разное:

Стриндберг. «Одинокий»
Сельма Лагерлеф. «Чудесное путешествие Нильса с гусями»
Т. Манн. «Будденброки»
Кафка. «Замок»
Б. Брехт. «Господин Пунтилла и его слуга Матти»
Г. Сенкевич. «Камо грядеши?»
Я. Гашек «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны»

Русская литература:

А. С. Пушкин. «Медный всадник»
А. Пушкин. «Капитанская дочка»
Чехов. «Вишневый сад»
«Чапаев»
В. Шукшин. «Я пришел дать вам волю»

Восточная литература:

«Панчатантра»
Лу Синь. «Правдивая история батрака А-Кью (A. Q.), которой могло бы и не быть»
Акутагава. «Расемон» (Ворота)
Калидаса. «Шакунтала»
«1001 ночь»
Анекдоты о Ходже Насреддине

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
« Авг				Окт »
	1	2	3	4	5	6
7	8	9	10	11	12	13
14	15	16	17	18	19	20
21	22	23	24	25	26	27
28	29	30