В 2010 году с преувеличенным ликованием российские СМИ сообщили, что впервые за много лет Нобелевская премия присуждена «действительно за литературу».
Какие бы потрясения не происходили в мире в ХХ веке, но уж как повелось с большой русской прозы конца ХIХ века, к большой литературе сегодня относят крупные прозаические произведения, анализирующие жизнь общества в момент его социального излома. В советское время мы неплохо знали латиноамериканскую литературу, вписывающуюся в концепцию «партийности в литературе», раскрывающие «образ народа» в период очередного витка «классовой борьбы».
Странно было вспоминать советские публикации романа Льосы «Город и псы» в тот момент, когда в разваленном СССР, к которому раньше были с надеждой направлены все устремления «прогрессивных латиноамериканских прозаиков», бывшие партийные функционеры вдруг дружно стали создавать «класс эффективных собственников». То есть такую ненавистную прослойку с отрицательной нравственностью, фигурировавшую раньше в большой латиноамериканской прозе в качестве источника всех бед и страданий народа.
Вебинар по творчеству Варгаса Льосы был приурочен к национальному празднику Перу, который тоже зеркально отражал произошедшие кардинальные изменения в стране, дававшей когда-то надежду, поддерживавшей своим авторитетом любого писателя-бунтаря.
Было интересно и другое. Вебинар был посвящен роману Марио Варгасу Льоса «Город и псы», за который, собственно, Льоса и стал лауреатом Нобелевской премии по литературе 2010 года, спустя много-много лет после его написания. «Город и псы» — почти юношеское произведение.
9 октября в Перу отмечают День национального достоинства (National Dignity Day) — в честь национализации имущества американской нефтяной компании International Petroleum Company (IPC, Международная нефтяная компания) 9 октября 1968 года.
3 октября 1968 года в Перу в результате государственного переворота к власти пришло «революционное правительство вооруженных сил» во главе с генералом Хуаном Веласко Альварадо (Juan Velasco Alvarado, 1910—1977). В стране начались глубокие социально-экономические преобразования.
Первым шагом новых властей, получившим огромный резонанс не только в Латинской Америке, но и далеко за ее пределами, стала национализация имущества американской нефтяной компании International Petroleum Company, хищнически эксплуатировавшей на протяжении 40 лет национальные богатства Перу.
С этого дня во всем мире национальное достоинство измеряется не частным «национальным самосознанием», а тем, насколько национальное благосостояние служит общегосударственным целям. Подобные нравственные выводы были бы невозможны без успешного литературного процесса, без крупной литературной формы.
Латиноамериканская литература: Марио Варгас Льоса «Город и псы»
Присуждение Нобелевской премии Марио Варгасе Льоса, на мой взгляд, свидетельствовало о возрастающей роли Перу, об интересе, который вызывает эта страна и народ. На сегодня Льоса наиболее известный писатель, выходец из Перу. Но его литература мало связана с какими-то исконными национальными корнями перуанского народа. В целом, это такая латиноамериканская литература, больше связанная со всем испаноговорящим миром, чем с родиной писателя.
И как мне кажется, его герои — универсальны, в них нет выраженного национального менталитета, присущего исключительно перуанцам. Скорее, они олицетворяют тенденции возраста и времени, современной им реальности, чем какие-то особые ментальные черты.
Варгас Льоса родился в семье среднего достатка, его отец, водитель автобуса, вскоре развелся с супругой и оставил её на попечении деда Марио, почетного консула Перу в боливийском городе Кочабамба. Там Марио провел первые годы жизни. Известно, что отец писателя имел двух внебрачных детей от любовницы-немки; следовательно, Эрнесто и Энрике Варгасы приходятся нобелевскому лауреату единокровными братьями.
Воспитывали Марио вовсе не родители — огромное влияние на будущего писателя оказал его дедушка, почетный консул Перу. Не отсюда ли столь ранний и упорный интерес Марио к политике, интерес, который не угасает до сих пор? Льоса — демократ, крайне левый либерал, ратующий за свободный рынок, он не приемлет любые формы диктатуры. И за свои убеждения он борется на страницах своих романов.
«В детстве я страстно мечтал стать писателем и страдал, плохо понимая, что для этого нужно сделать, с чего начать, как превратить склонность, которую ощущал в себе и которая упорно подталкивала меня к творению историй, — в произведения, причем так, чтобы они покорили читателей, как меня самого покорили истории, сочиненные авторами, уже успевшими занять места в моем личном пантеоне: Фолкнер, Хемингуэй, Мальро, Камю, Сартр. Мне неоднократно приходило в голову написать кому-нибудь из них письмо (в то время все они были еще живы) и попросить совет: как стать писателем? Но так и не решился, — мне помешала боязливость, а возможно, пессимизм, который отбивал желание действовать: ради чего писать, если заранее знаешь, что ни один из них тебе не ответит?» — так позже записал Марио Баргас свои юношеские чаяния.
Консул Льоса владел хлопковыми плантациями и обеспечивал свою дочь и внука всем необходимым, строго воспрещая, однако, информировать мальчика о судьбе его отца. Тем не менее в 1946 г. супруги Варгас возобновили совместную жизнь и поселились в Лиме, где Марио окончил сперва воскресную школу, а затем по настоянию отца был зачислен в военное училище имени Леонсио Прадо, впоследствии выведенное им в романе «Город и псы».
Жизнь в училище настолько опротивела Марио, что за год до выпуска он бросил учёбу и устроился журналистом в провинциальную газету «La Industria», выходившую в городке Пьюра. В 1953 г. Варгас Льоса поступил на филологический факультет университета Сан-Маркос, но вскоре уехал в Европу, получил стипендию Мадридского университета и в 1958 г. защитил там диссертацию о творчестве Рубена Дарио.
В становлении Льосы проявил себя и отец. Очевидно, понимая, что сын растет излишне изнеженным, он отдал его в военное училище. Здесь следует заметить, что на тот момент это было единственное учебное заведение в Перу, которое могло дать мужчине достойное образование.
Однако Льоса так и не понял такого резкого изменения в своей судьбе , отнюдь не испытывая благодарности к отцу, желавшему, чтобы из сына вырос настоящий мужчина. Вряд ли и отец оценил стремление сына стать филологом.
Этот переломный момент жизни описан Льосой в романе «Город и псы», да конца советского периода подававшегося как «прогрессивное произведение латиноамериканской литературы». Советские филологи умудрялись найти и в нем «ростки освободительного движения». Но если сопоставить коллизии романа с частной жизнью писателя, выяснится, что побудительной причиной написания этого произведения стала обида на отца, решившего резко изменить жизнь сына.
Отец помог Марио окончить воскресную школу, а затем отдал его в военное училище имени Леонсио Прало. Царившие в училище нравы впоследствии были описаны в романе «Город и псы». Военная муштра, разрешение на оружие и жесткая дисциплина настолько не понравились Льосе, что за год до выпуска он бросил учебу и устроился журналистом в провинциальную газету La Industria, выходившую в городке Пьюра. В 1953 году Варгас Льоса поступил на филологический факультет университета Сан-Маркое, но вскоре уехал в Европу, получил стипендию Мадридского университета ив 1958 году защитил там диссертацию о творчестве Рубена Ларио.
В 1960 году Льоса переезжает в Париж, где ему обещали предоставить грант на литературные исследования. Жизнь его протекала вполне безбедно… Правда, грант Льоса так и не получил, но возвращаться в Мадрид отказался и стал жить в Париже. Здешняя богемная творческая атмосфера увлекала и вдохновляла его. Он знакомится и начинает сотрудничать с Хулио Кортасаром, работает журналистом на радио и телевидении.
В 1960 г. Варгас Льоса переехал в Париж, где ему обещали предоставить новый грант на литературные исследования. К этому времени он уже состоял в гражданском браке с кузиной Хулией Уркиди, которая была значительно старше его. Гранта Варгас Льоса не получил, но возвращаться в Мадрид отказался и осел в Париже, где тесно сотрудничал с Хулио Кортасаром, а также работал журналистом на радио и телевидении. В 1964 г. Варгас Льоса и Уркиди расстались. Годом позже Марио женился на второй своей кузине Патрисии, родившей ему троих детей. Один из них, Альваро Варгас Льоса (род. 1966), также стал писателем и публицистом. В 1969—1970 гг. Варгас Льоса недолго жил и преподавал в Англии и Испании, после чего профессионально занялся литературной деятельностью.
Здесь европейская жизнь захватила и обласкала его, Льоса становится вполне европейцем и даже парижанином. Мы видим, что семья матери, владеющая плантациями и гордящаяся почетным консульством, — потомки колониальной Испании. Европа намного ближе писателю, чем родина.
Сквозь явный восторг Льосы, «засидевшегося в провинции», с которым он воспринимал европейскую жизнь, еще отчетливее истинный смысл «бунтарских ноток» романа «Город и псы».
И хотя в любом описании сюжета этого романа подчеркивается, что в роман включены три сюжетные линии, описывающие жизнь трех героев, кадетов именно перуанского военного училища имени Леонсио Прады, но эта «возрастная история» на самом деле могла произойти хоть в Аргентине, хоть в Боливии.
Она могла бы случиться даже в Испании, но только в метрополии, в отличие от бывшей испанской колонии, ни у одного из персонажей не было бы за спиной плантации деда, почетного консула. А уж насколько решающее значение в жизни имеют такие «мелочи» мы нынче успели понять, в ходе «демократических преобразований всего общества».
И особенное значение в тонких нюансах оценки поведения и мотиваций товарищей эти существенные «мелочи» имеют в молодом возрасте.
В романе изложена как раз романтическая версия, почему самому Льоса резко опротивело военное училище. Что же происходило на самом деле, можно лишь догадываться. Но раз в результате возникает роман, чувствуется, насколько сам Льоса был зол на отца, благодаря которому получил такой жизненный опыт.
Универсальность образов, оторванность их от родной почвы, сказывается и в том, что все они носят клички, как это часто бывает в молодежной среде. Сразу царапает… некоторая разница между уважительной кличкой «Писатель», которая является не столько кличкой, сколько почти уважительным обращением, как бы признанием творческих заслуг.
А вот другие герои несут в кличках почти взрослую оценку, они явно даны самим писателем. И это несколько смущает. Видишь, что иногда герои могут быть совершенно беспомощны перед попыткой писателя с их помощью решить свои реальные споры, зная, что им уже не ответят.
Одно дело, когда обидная кличка дается самими персонажами, а писатель раскрывает борьбу своего героя против навязываемой ему клички. Многих читателей это заденет за живое, мало ли, кому какие клички давали в детстве и юности?
А другое дело, когда кличку дает сам автор, как бы закрепляя образ, не давая ему развиваться. И совсем не дело, когда кличка заведомо оскорбительная, но ее носитель, курсант военного училища, никак с ней не борется, а сам факт присвоения этой клички должен заклеймить… тех, кто ее дал. Излишне литературно. По-моему, в жизни намного проще.
В центре повествования трое курсантов последнего курса училища: Альберт, по кличке «Писатель», Рикардо Арана, по кличке «Холуй» и кадет по кличке «Ягуар», чье имя даже не сообщается. Кличка здесь упрощает раскрытие образа героя, хотя соответствует молодежной среде. Но литература все же несколько сложнее. Здесь хочется проникнуть во внутренний мир человека, в чем-то понять и самого себя. А тут выставлена кличка как «социальная роль».
Жизнь героев рассматривается в двух временных срезах — в их прошлом и в настоящем времени, то есть в период пребывания в училище. Но жизнь перед училищем у большинства рассматривается смутно и приблизительно. Здесь мы тоже не узнаем чего-то нового о героях, поскольку два временных среза дают тот же шаблонный подход, это два социальных слоя курсантов. Как по армейским ротам Льоса разводит их по социальным загонам. В дальнейшем он показывает, что, как ни прессует их армейская жизнь, как не объединяет возраст и общие цели, а сама социальная среда будет определять «поведенческие мотивации».
Среди курсантов выделяются те, для кого училище — это единственный проход в нормальную жизнь, они не отбывают здесь повинность, это их шанс состояться. И другого шанса у них не будет.
Завязкой сюжета является воровство билетов кадетами Ягуаром и его товарищами Питоном, Кудрявым и Кавой. После они собираются продать эти билеты перед экзаменом. Они и ранее делали это и все проходило благополучно. Однако в этот раз из-за неловкости Кавы разбилось окно в учительской, и факт воровства стал очевидным преподавателям и дирекции училища. Преподаватели начинают следствие, и поскольку понятно, что кто-то из дежуривших в ту ночь либо был вором, либо точно видел вора. Отделение, к которому принадлежат Альберт, Арана и Ягуар, остается без увольнительных.
Параллельно рассказывается о жизни кадетов, которая оказывается мрачной и неприглядной. В училище царит право сильного и дедовщина — курсантов первого курса подвергают систематическим и жестоким издевательствам (от их прозвища — «псы» — и возникла вторая часть названия романа). Когда «Писатель», «Холуй» и «Ягуар» поступили на первый курс училища, они сразу же столкнулись с насилием старшекурсников. Сильный физически и морально Ягуар призвал защищаться и создал «Кружок» — группу сильных физически кадетов, которые дали старшим отпор.
Позднее, когда в учебе можно было выдвинуться, благодаря преимуществам своего «социального слоя», от этого кружка остались, помимо Ягуара, только три человека — Питон, Кудрявый и Кава.
Все кадеты отделения знают, что вором был Кава, но, скованные духом корпоративности, не желают доносить. Ситуация осложняется тем, что Рикардо Арана встретил девушку — Терезу, и влюбился в нее. Он отчаянно хочет ее увидеть, но вынужден оставаться в училище. Рикардо Арана — слаб и мягок, и не способен защитить себя, становясь объектом издевательств не только старшекурсников, но и своих товарищей, получая презрительную кличку «Холуй».
В конечном итоге Арана, не в силах побороть желание увидеть Терезу, доносит на Каву и получает разрешение покинуть училище. Каву исключают, а Ягуар клянется убить стукача. Кульминацией романа являются учения кадетов сопровождавшиеся стрельбой боевыми патронами. На учениях Рикардо Арана получает тяжелое ранение, от которого вскоре умирает. Подружившийся к тому времени с ним Писатель убежден, что ранение не случайность и убийца — Ягуар.
Самое страшное в романе – не отдельные сцены физической жестокости, а внутренняя ожесточенность. «Псы» решили показать свои клыки. Драки, описанные в книге, впечатляют так потому, что они являются камертоном к «битве жизни», к войне всех против всех… Герои романа поверили в справедливость своей жестокости потому, что представлялись себе другими, чем они есть на самом деле. Они слепо были погружены в жизнь. Они не сознают главного: того, что их «ответ миру» этим же миром запрограммирован, что самоутвердиться в борьбе всех против всех можно, только потеряв самого себя.
Эпиграфом к первой части романа служат слова Кина из пьесы Сартра: «Мы играем героев, потому что мы трусы, и святых, потому что мы злы, мы играем убийц, потому что нам до смерти хочется убить ближнего, мы играем потому, что родились лжецами».
Эпиграф этот становится указанием на предначертанность ролей, которые придется исполнить персонажам. На предопределенность их социального и этического амплуа. Загубленным оказался не только беззащитный, но и тот, кто с лихвой давал сдачу. Превращенный в культ рефлекс самозащиты привел героев к полному автоматизму внутренних реакций, заменившему собой духовное начало.
Варгас Льоса М. Город и псы: роман: пер. с исп. — М: Молодая гвардия, 1965.- 312с.
Как видим, каждый у Сартра берет свое. Но, если применить вырванную из контекста фразу Сартра, явно понятую Льосой превратно… получается, что «социальный слой» определяет и моральные качества. Знакомый душок…
То, что Ягуар раньше защищал всех, а после, уже не нуждаясь в его защите, от него отвернулись более слабые товарищи, не смешивая «социальные слои»… ставит много вопросов к самому делению на социальные слои. Вряд ли Кава настолько бы рисковал из-за экзаменационных билетов, если бы точно не знал, что сможет их продать богатым плантаторским деткам из другого сословия.
и: Ваш первый роман «Город и псы» о жизни военного училища, куда родители отдают своих детей-подростков, чтобы из них «сделали настоящих мужчин», публично сожгли. Можете сказать, как еще он повлиял на тогдашнюю обстановку в Перу?
Льоса: Да не знаю я, в чем состояло это влияние. По крайней мере книга была сожжена, это точно (смеется). Мне кажется, что в конечном счете книга достигла своей цели — многие читатели смогли задуматься о построении демократического общества. Я написал этот роман много-много лет назад. Я тогда был еще молод (смеется). Он был опубликован в начале 1960-х.
и: Вы ведь тоже учились в военном училище — в книге описан ваш личный опыт?
Льоса: Я правда учился там пару лет, и книга написана на моем собственном материале, но это не автобиография.
и: В России уже несколько лет активно обсуждаются преимущества контрактной армии. Каково ваше мнение на этот счет?
Льоса: Конечно, это гораздо лучше. Многие страны сейчас к этому приходят понемногу. Ведь идея состоит в том, чтобы вообще сократить армию. Мир, международные соглашения — все идет к тому, чтобы сокращать армию, сэкономить на расходах на вооружение и пустить эти средства на образование, медицину, культуру. Это было бы гораздо полезней для человечества, знаете ли.
Интересно, что в СССР в «разгар перестройки» — в 1986 году, вышла переработанная экранизация этого романа — фильм «Ягуар», чилийского кинорежиссера Себастьяна Аларкона, где действие перенесено в Чили во время правления Пиночета, в фильме тоже чувствуется влияние «принципов партийности». Вообще сюжет поражает унижением достоинства молодых людей, их «ломки» , «чернуха», показанная и в романе, и в фильме ужасает.
Заинтересовали слова Ирина Анатольевны на вебинаре, что, возможно, благодаря этому роману и его влиянию на общество в Перу не было такой жестокой военной диктатуры, как в Чили. Интересно, какое влияние он оказал и на нас? Сколько не задаюсь этим вопросом… ответа не нахожу. Мне кажется, о влиянии здесь лучше умолчать, потому что на фоне классической основы русской литературы… это даже не повесть.
Но разве у нас даже сейчас нет дедовщины и унижений, только недавно видела фотографию с «признанием в любви» на разрисованных молодых людях в военной форме. В романе, мне кажется, рассматривается вопрос: что происходит с душой этих юношей, как влияет на на ее сохранение предательство и унижение чужого человеческого достоинства. Но насколько корректно выстроены коллизии?
Согласно М. Ф. Надъярных, творчество Варгас Льосы сочетает влияния различных латиноамериканских и европейских писателей, от Флобера и Толстого до Батая, но образцовой книгой он считал средневековый каталанский роман «Тирант Белый». В нём сплавлены автобиографические мотивы и символизм, гротеск, интертекстуальность и модель фольклорной хроники, темы насилия и эротики.
В молодости поддерживал кубинский режим Кастро, но со временем разочаровался в коммунистических идеях. Большинство биографов относят это событие к 1978—1980 гг., в частности связывая его с процессом кубинского диссидента Эберто Падильи. Однако, в отличие, скажем, от Борхеса, Варгас Льоса выступает последовательным противником не только социалистической диктатуры, но и правого авторитаризма.
В 1971 г. писатель защитил фундаментальную диссертацию по творчеству Габриэля Гарсии Маркеса, с которым впоследствии неоднократно жестко оппонировал по политическим и литературным вопросам. Отношения двух прижизненных классиков латиноамериканского «магического реализма» настолько ухудшились, что в 1976 г. Варгас Льоса публично закатил своему бывшему приятелю пощечину в присутствии журналистов. Только в 2007 г. появились некоторые признаки охлаждения этой давней вражды, и Гарсиа Маркес даже разрешил использовать выдержки из работ Варгаса Льосы в академическом комментированном издании «Ста лет одиночества».
Вряд ли Льосу можно отнести к «классикам магического реализма», поскольку вектор, заданный романом «Город и псы» свидетельствует, что писатель творит «иную реальность» лишь для самого себя и своего круга, близкого ему социального слоя. И этот слой, зашатавшийся в бурных процессах ХХ века, отвечает ему пониманием и благодарностью.
Это такой либерально-демократический «социальный слой», очень напоминающий наших «лидеров оппозиции». Выходец с плантаций, оправдывающих само существование «социального слоя» плантаторов их высокой личной культурой и душевной тонкостью, решает стать кем-то вроде «почетного консула», каким был его дед.
Он тоже считает, что правильные слова помогут ему завоевать сердца сограждан. В качестве политической программы предлагается чисто плантаторский подход — переход к свободному рынку, резкое сокращение бюджетного дефицита и скорейшая приватизация государственных активов.
В 1975 г. Варгас Льоса был избран президентом международного ПЕН-клуба. В 1978 г. вернулся в Лиму, однако продолжал много ездить по миру. Начиная с 1987 года Варгас Льоса серьёзно занялся политикой, в 1990 году выдвигался кандидатом в президенты Перу от партии «Демократический фронт».
Варгас Льоса предложил план радикального преобразования перуанской экономики в духе воззрений Чикагской школы, выступив за переход к свободному рынку, резкое сокращение бюджетного дефицита и скорейшую приватизацию государственных активов. Экономическая часть его программы была написана в тесном сотрудничестве с экономистом-реформатором Эрнандо де Сото и его Институтом свободы и демократии.
Политические противники Варгаса Льосы использовали вырванные из контекста цитаты из «Войны конца света» для дискредитации писателя, зачитывая их по радио под видом выдержек из предвыборной программы. Следует заметить, что многие эпизоды книги действительно отражают в завуалированной форме реальные стычки боевиков «Сендеро Луминосо» с правительственными войсками.
В первом туре выборов Варгас Льоса занял первое место с 34 % голосов, но проиграл во втором туре инженеру-агроному Альберто Фухимори, будущему диктатору Перу, после чего покинул страну, поселился в Лондоне и стал подданным Испании. Опыт избирательной кампании Варгас Льоса использовал в романе «Рыба в воде», где описал «обнаженный трагизм национального беспамятства».
Интересно, а кем бы стал для Перу сам Льоса с такими программами? Кем-то вроде Бориса Немцова, просидевшего позапрошлую зиму на Майдане, реализуя «национальную память», а нынешней зимой героически погиб при странных обстоятельствах? Но при этом он оказался весьма состоятельным человеком, благодаря переходу к свободному рынку, резкому сокращению бюджетного дефицита и скорейшей приватизации государственных активов. Настолько «скорейшей», что поражаешься, как Борис Немцов успевал прибирать все к рукам, исполняя до своей «оппозиционной» ипостаси роль вице-премьера правительства.
Отметим, что для Перу, где первый роман Льосы просто сожгли, придав ему «прогрессивный» ореол, — компрометирующим моментом избирательной кампании для Льосы было публичное чтение его произведений. После такого, пожалуй, задумаешься, насколько было корректным присуждение Нобелевской премии Льосе как «перуанскому писателю», если чтение его произведений на Родине может уничтожить его политическую карьеру?..
Начиная с 1987 года Варгас Льоса серьезно занялся политикой, в 1990 году выдвигался кандидатом в президенты Перу от партии «Демократический фронт». Льоса предложил план радикального преобразования перуанской экономики, выступив за переход к свободному рынку, резкое сокращение бюджетного дефицита и скорейшую приватизацию государственных: активов. Политические противники Льосы использовали вырванные из контекста цитаты из романа «Война конца света» для дискредитации писателя, зачитывая их по радио под видом выдержек из предвыборной программы, ь первом туре выборов Варгас Льоса занял первое место с 34% голосов, но проиграл во втором туре кандидат Альберто Фухимори, будущему диктатору Перу, после чего покинул страну, поселился в Лондоне и стал подданным Испании. Опыт избирательной кампании Льоса описал в романе «Рыба в воде», в котором стремился показать, по собственному выражению, «обнаженный трагизм национального беспамятства».
Исследование «мифов диктатуры» в латиноамериканских обществах было продолжено Варгасом Льосой в романе «Праздник Козла» (2001), где писатель подробно исследует эпоху и социальные последствия правления жестокого диктатора Доминиканской Республики Рафаэля Трухильо. Это самое обширное и сложное произведение писателя со времен выхода «Войны конца света». Действие разворачивается в трёх событийных пластах: первая сюжетная линия повествует о возвращении доминиканской беженки на родину через 30 лет после убийства Трухильо в 1961 г., во второй сделана попытка реконструкции этого покушения в стиле классического американского политического триллера, третья посвящена последним годам жизни самого Трухильо.
Не обошёл Варгас Льоса вниманием и авторитарные режимы других регионов планеты. В начале иракской кампании против режима Саддама Хусейна писатель впервые со времен своих юношеских выступлений резко раскритиковал международную политику США и союзников, хотя сегодня он все же считает, что война, по крайней мере, «избавила иракцев от тирании». По мнению писателя, ответная европейская враждебность вовсе не тот противовес, который необходим Соединённым Штатам.
Все это лишь свидетельствует, что писатель запутался в созданных им политических мифах, поскольку так и не смог преодолеть социальные клише, резко ограничивавшие его мировоззрение, несмотря на богемную европейскую жизнь. Очень смущает, что реальная политическая жизнь Парижа и Мадрида… будто нисколько не коснулась его. Не потому, что он такой «мыслитель», ему это все было явно неинтересно.
Насколько корректным будет отнести к «магическому реализму» — произведения с социальными мифами и клише, которые не может преодолеть и сам автор?
Первый же роман «Город и псы» (1963) заложил основы будущей грандиозной популярности Варгаса Льосы в среде молодых интеллектуалов по обе стороны Атлантики. Основанный на реальных впечатлениях писателя от учёбы в военной академии, роман стал культовой книгой для молодёжной читательской аудитории СССР и был публично сожжён на плацу Леонсио Прадо, что только придало ему известности.
В СССР и в США роман был экранизирован: советский фильм «Ягуар» снят режиссёром Себастьяном Аларконом в 1986 году и принёс известность актёру Сергею Векслеру. По мнению М. Ф. Надъярных, роман, натуралистически описывая атмосферу жестокости и насилия, может быть истолкован как символическая экзистенциалистская притча, рассказывающая об мистериально-драматическом переходе через смерть к возрождению, его архитектонику определяет число четыре — его главные персонажи: статичные Раб и Боа и нестабильные, транслиминальные Ягуар и Поэт. В Перу роман вызвал скандал в среде высшего военного командования. Несколько генералов даже обвинили Варгаса Льосу в выполнении политического заказа со стороны эквадорских эмигрантов.
Приведенное «мнение» М. Ф. Надъярных — пример «как сосать пустышку». Но все же к моменту своего становления уже в детском саду большинство читателей избавляется от этого предмета во рту, тоже создающего у младенцев иллюзию… сытости и защищенности. Взрослый человек пытается противостоять жизни, воспринимая мир таким, какой он есть.
В нем есть цельные люди, а есть мятущиеся… в поисках спасительной пустышки. И если есть какие-то «нестабильные» образы, то может писатель просто не смог их создать, слишком увлекшись своими личными счетами с » транслиминальным» образом Ягуара?
Неслучайно фильм Аларкорна называется «Ягуар». Это, конечно, не шедевр, но в нем есть попытка доработать и сюжетную канву романа «Город и псы». В центре фильма образ брутального, ищущего, проходящего становление Ягуара. Это образ, наполненный чисто мужской харизматикой, которой явно недостает всем другим персонажам.
После выхода в свет повести «Щенки» (1967), в которой насилие снова выступает неотъемлемым элементом социального уклада жизни и выражает анархический протест против торжества тотальной несправедливости в обществе Латинской Америки, Варгас Льоса удостоился сравнений с Хемингуэем. В этом произведении мотив кастрации героя может быть истолкован либо как воплощение выхолощенности Человека Перуанского, либо как воплощение культуры «доколумбова Перу», чьё развитие было насильственно прервано.
Эти социальные уклады, неотъемлемой чертой которых идет насилие, — признаться, могут достать кого угодно в описании творчества этого Нобелевского лауреата. Удивительно, что лишь слой плантаторов не несет никакого насилия. Зато предлагает от широты душевной — устроить такой же социальный беспредел со скорейшим разбазариванием государственной собственности…
Так бы уже они давно и сделали, да только побаиваются… щенков, которые вырастут еще в псов, а некоторые могут стать и ягуарами… И эти нехитрые короткие соображения настолько очевидны… Если в социализме, где многое казалось совершенно недопустимым и нереальным, такое можно было причислить к «магическому реализму», то теперь, когда мы живем при победивших социальных прослойках, певцом которых навсегда останется Льоса, — это кажется… капиталистическим реализмом.
В центре романа «Зелёный дом» (1967) — бордель в Пьюре, в образе которого травестируется зелёный цвет сельвы (зелень соединяет значения естественности, дикости и эротическую символику), а книга инвертирует ряд мотивов рыцарского романа. Роман стал первым произведением, удостоенным премии Ромуло Гальегоса, причём при голосовании Варгас Льоса с большим отрывом обошёл таких конкурентов, как Хуан Онетти и Габриэль Гарсия Маркес.
В романе «Зеленый дом» (1968) центральные темы насилия и отчуждения развиваются одновременно в пяти пересекающихся сюжетах. Писатель использует изощренную технику монтажа — с мгновенными переключениями времени и места действия и множественными точками зрения.
В 2010 году Марио Варгас Льоса был удостоен Нобелевской премии «за детальное описание структуры власти и за яркое изображение восставшего, борющегося и потерпевшего поражение человека». До этого писателя неоднократно называли наиболее вероятным претендентом на эту награду, но получить премию ему удалось только через несколько лет. При этом в Нобелевском комитете старались всячески подчеркнуть, что премия вручается писателю не только за его бесспорный литературный талант — явно чувствовалась политическая подоплека, резонанс, вызванный вкладом Льосы в отстаивание демократических ценностей.
Польщенный Марио Варгас прокомментировал это так: «Я в первую очередь все-таки писатель, а не профессиональный политик. Однако я считаю, что у писателей есть моральное обязательство участвовать в общественных дискуссиях, особенно в тех странах, где не все благополучно, а это — большинство стран в мире. Я думаю, что писатели в какой-то степени оправдывают себя тем, что участвуют в политической и общественной жизни, высказывают мнения, критикуют то, что подлежит критике. С другой стороны, мне кажется, что литература, абсолютно лишенная связи с тем, что происходит в реальности, становится пресной, поверхностной. Великие литературные произведения всегда свидетельствуют о том, что происходит в обществе, какие у него основные проблемы, каковы ожидания людей. И в этом смысле, мне кажется, литература должна находиться в тесной связи с окружающим миром, а не только с воображением писателя».
Марио Варгас Льоса — биография, факты из жизни, фотографии, справочная информация.
А далее мы выясняем, каким веяниям «политической и общественной жизни» не чужд нынче Льоса. Немного обескураженно выясняя, что аналогичные процессы на собственной родине его волнуют весь мало.
Если в отношении Ирака он уже высказался огульно и поверхностно, то что нового он сможет сообщить в таком случае?..
В интервью мексиканскому изданию Марио Варгас Льоса подтвердил, что 3 ноября в испанском издательстве Alfaguara выходит его новый роман «Сон кельта» (El sueno del celta), надо которым писатель работал последние три года. Это история, которая описывает преступления, которые были совершены в конце XIX – начале XX века в отношении коренных жителей Конго и Амазонки, работавших на каучуковых плантациях. По словам Марио Льоса, «Вероятно, это был первый геноцид XX века, в результате которого просто исчезло около 10 миллионов человек»
Эти поиски геноцидов и холокостов — весьма и весьма трогательные. Вот только с геноцидами заканчивают именно Ягуары, а закладывают условия любого геноцида — такие прекраснодушные Поэты.
18 января Варгас Льоса получил предложение от министра иностранных дел Испании Хосе Мануэля Гарсии-Маргальо. Позже возглавить институт писателя пригласил и король Испании Хуан Карлос I.
Как утверждает агентство, Варгас Льоса в офоциальном ответе на предложение заявил, что может принести Испании и ее культуре намного больше пользы, сохраняя независимость.
Как сообщает испанское информационное агентство EFE, Варгас Льоса отказался руководить институтом уже вторично — первый раз это произошло в 1996 году.
Нобелевскую премию писатель получил в 2010 году.
А дальше… то, что следовало ожидать. В ноябре 2014 года после кровавого лета в Донбассе Льоса посетил Днепропетровск. На встрече со студентами он говорил:
«После свержения коммунистического режима Украина пошла по пути демократии, а Россия все еще тяготеет к империализму», — такую оценку последнего двадцатилетия в жизни постсоветских стран дал классик современной литературы, Нобелевский лауреат Марио Варгас Льоса во время встречи с днепропетровскими студентами.
В Днепропетровск он приехал по приглашению Университета имени Альфреда Нобеля – вуза, который готовит экономистов и юристов. Говоря о нынешней ситуации в Украине и войне в Донбассе, писатель назвал захватнические аппетиты соседней страны «древней русской традицией».
По его мнению, писатели способны быстро и остро отреагировать на ключевые для общества события. Одним из таких событий Льоса назвал распад СССР. «Свержение коммунистического режима всколыхнуло западное общество. С тех пор население большинства стран начало интегрироваться в демократию. Кроме России, которая все еще тяготеет к империализму. Украина сегодня стала жертвой этих имперских амбиций. И потеря демократии в Украине будет представлять угрозу для всей Европы»Нобелевский лауреат Марио Варгас Льоса выразил солидарность с Украиной
Там произошла и квинтэссенция слияния с наиболее необходимым «социальным слоем».
Еврейскую общину Днепропетровска впервые посетил лауреат Нобелевской премии – гостем общины стал легендарный перуанско-испанский писатель, обладатель Нобелевской премии по литературе в 2010 году господин Хорхе Марио Педро Варгас Льоса (Jorge Mario Pedro Vargas Llosa).
А после Нобелевской, которой весьма поразились в литературных кругах, Льоса входил в роль литературного мэтра.
-В молодости я болел Сартром. Я читал американских романистов, в особенности «потерянного поколения»: Фолкнера, Хемингуэя, Фицджеральда, Дос Пассоса. Но прежде всего — Фолкнера. Из тех, кого я читал в молодости, он один из немногих, кто до сих пор много для меня значит. Сколько бы я его ни перечитывал, он меня никогда не разочаровывал, как, например, иногда Хемингуэй. Сегодня я бы не стал перечитывать Сартра. По сравнению со многими другими его проза кажется устаревшей, утратившей смыслы. Из его очерков сколько-нибудь важным я полагаю только «Святого Жене, комедианта и мученика», который мне до сих пор нравится. Остальные полны противоречий, двусмысленностей, несообразностей, чего ты никогда не найдешь у Фолкнера. Вообще, Фолкнер был первым писателем, которого я читал с листом бумаги и карандашом, его техника просто ошеломляла меня.
Он был первым писателем, чью работу я пытался самостоятельно реконструировать, вникая в то, как у него организовано время, как совмещаются время и место, паузы в повествовании, как он рассказывает историю с разных точек зрения, чтобы придать ей глубину, добавить неоднозначности. Мне, латиноамериканцу, было особенно полезно прочитать Фолкнера, потому что он стал для меня источником техник, которые хорошо подошли для описания моего мира. Впоследствии со все нарастающей страстью я прочитал классиков девятнадцатого века: Флобера, Бальзака, Достоевского, Толстого, Стендаля, Готорна, Диккенса, Мелвилла.
Что касается латиноамериканской литературы, странное дело, но я начал читать ее только после переезда в Европу. Я должен был изучать ее во время учебы в Лондоне, что расширило мой кругозор, заставило осознать латиноамериканскую литературу холистически.-А почему вы пишете?
-Я пишу, потому что несчастен. Я пишу, потому что это мой способ забыть об этом.
Согласитесь, многие пишут сейчас по этой причине. Вот только литературой становится только то, что способно помочь читателю стать счастливым. Это главное условие состоявшейся литературы.
– А вам не кажется, что эта литература близка в том числе из-за того, что Латинская Америка похожа на нашу страну: политические катаклизмы, диктатуры? У того же Льосы много политики. То, что он пишет, можно на нашу прошлую и настоящую жизнь проецировать.
– Очень может быть. Но мы с вами немного анахронически рассуждаем, потому что все-таки в 60-70-е, когда эта литература появилась, жизнь здесь была серая, упорядоченная, спокойная со всеми этими съездами партии. И тут в книгах появились совершенно другой накал страстей: стрельба, любовь, зной. Это было так далеко от убогой реальности, унылой жизни с очередями, заказами, парткомами.
По-моему, мы это читали именно как сказку. Может быть, не очень веселую и не волшебную, но как сказку. Эротика, опять же, которой нет здесь, а у латиноамериканцев она плещет из каждой поры. Кроме того, есть понятие моды. Это распространялось, как лесной пожар, как тиф или корь.
Александр Богдановский: «Чем сильнее на тебя давят, тем лучше делаешь свое дело»
Что ж, эротизм это, конечно, замечательно. Но куда направлен этот эротизм? Во все стороны? И как может быть «магическим реализмом» — «стрельба, любовь, зной»? Это, скорее, признак жанровой литературы, издающейся в качестве «курортных серий» карманного формата.
Сам Льоса вполне решил свои личные проблемы «убогой реальности». А для читателей жизнь украсил не столько произведениями «магического реализма», сколько скандальными репортажами из раздела светской хроники.
Общественность Испании потрясена событиями последних дней — известная светская львица, законодательница мод, «королева гламура» и мать знаменитого певца Энрике Иглесиаса, Изабель Прейслер разрушила семью перуанского писателя Марио Варгаса Льосы. Мэтр литературы оставил 70-летнюю супругу Патрисию (которая также приходится ему кузиной) после 50 лет брака! Причем произошло это практически сразу же после празднования «золотой свадьбы», на котором Марио веселился вместе с женой, детьми и внуками!
Это такая небольшая деталь, многое объясняющая в главном мифе, который Льоса всю жизнь творил для себя.
Запись вебинара Латиноамериканская литература: Марио Варгас Льоса «Город и псы»
5 комментариев
Несколько вопросов: царапает разница между уважительной кличкой «Писатель» и… чем? Кличка, как социальная роль- вы считаете, что их не дают по такому принципу? И что помимо клички характер Ягуара никак не раскрывается? Откуда информация о том, что военное училище в то время было единственным приличным учебным заведением для юношей? Вы всерьез считаете, что стрельба, любовь и зной- отличительные признаки исключительно курортных романов? Стрельба и любовь? Я как мимнимум с десяток классических произведений вспомнила, начиная с Онегина. И зачем притягивать за уши необходимость действовать в рамках магического реализма, когда очевидно, что автор не только в этом жанре работает? А последний выпад со светской хроникой- это 5, конечно. Хорошо, что Цветаева или Фицджеральд не жили с вами в одно время, представляю, как им досталось бы.
Зато вы живете со мной в одном времени! И выскочили, поскольку этот факт припекать начал?
Вот сразу видно филологическую крысу с тройкой по математике! Что-то пробла-блакала, а там хоть не рассветай. А тебе никто ничем не обязан, деточка! При тебе люди самой читающей страны читать перестали, поскольку вашей поскотиной нормальный здоровый человек брезгует.
Теперь разберемся, чего выскочила через столько лет после разбора этого сраного «творсества». Ага, значит, пока ему нобелевскую премию вручали за единственный «роман» (который даже не повесть с русской точки зрения), все было чудненько, расчет был на то, что никому эту херь и даром читать не надо, особенно в наше тяжелое время. Даже наврали, будто и этот шпынь на кармане якобы писал «магический реализм». А выяснилось, что нес заказную бредятину…
Не понимаю, чего нынче-то так воспалились? Если разобрали маркеса-шмаркеса по косточкам, то решили, будто до остального не доберемся? Да самолет уже в Аргентине мукой набили вместо кокаина! А все потому, что мы уже камня на камне не оставили от их сраного борхеса и виктории окампо.
Можно сидеть на булках ровно и ждать своей очереди!
Ужу выяснено, что вся эта нобелевка за золоте из фашистских концлагерей, уже этого сучонка поймали в панамских офшорах, которые созданы в обход ФРС США на нацистском золоте.
Спохватилась, вешалка старая… Уже другой «магические реализм»! А вот херня никому более не понадобится. А сопли тебе вытирать за предательство всего сущего никто здесь не собирается, девушка взросленькая, плеваться уже научилась.
Просто отмечаем, насколько далеко ушли от вашего «дня сурка». Сидите в нем сами без нас и не гавкайте!
Вот меня тоже поразил интерес к статье 2015 года такой, что человек даже комментарий решился написать, приятно )))! Но все же возникает сомнение, что статью Вы читали, скорее пробежали глазами по диагонали. Просто вопросы, которые Вас обеспокоили, совсем не требует пояснений, в статье они раскрыты!
Начнем с образования Льосы, вот цитата:
И ключевое слово здесь именно «мужчине», разве это требует пояснения?
Далее, меня, да, царапает разница между кличкой «Писатель» и «Холуй», а вас разве нет? Причем в статье объясняется, что эти клички несут оценку взрослого человека, не юношей-кадетов, что таким образом автор закрепляет образ, не дает развиваться герою, решает свои личные проблемы юности, подставляя харизматичного Ягуара.
По поводу стрельбы и любви – это к господину Богдановскому, в статье приведена его цитата: «И тут в книгах появились совершенно другой накал страстей: стрельба, любовь, зной», ссылка уже битая, но можете ознакомиться тут
И я действительно считаю такой «накал страстей», «сказку» как у Льосы, — признаком жанровой литературы, издающейся в качестве «курортных серий» карманного формата.
Магический реализм притянут, извините, не за уши, это опять же определение творчества Льосы Википедией. А в каких он еще жанрах типа работает нам уже без разницы после его присутствия в Панамских офшорах, с первоначальными капиталами в виде нацистского золота.
И в своем времени досталось Цветаевой, вовсе не от меня, а от тех, кто ее затравил, не давая работать, предлагаю Вам ознакомится с вебинаром, проведенным Классиком — Поэзия начала ХХ века: Анна Ахматова и Марина Цветаева
А сейчас начинают много говорить о сыне писателя Альваро, да вдобавок с позиций «молодого мирового лидера».
А при этом вспоминается самое начало ваших публикаций о его папочке, выявивших изначальное мошенничество на доверии. Ведь Нобелевским лауреатом его сделали за «магический реализм», возле него крутились все латиноамериканские «творческие деятели»… вот только самого магического реализма не было и в помине, впрочем, как и нормальной литературы. Одна видимость, рассчитанная, что этого никто не прочтет. Типичный примерчик такой видимости — карьера «писателя» из Швейцарии Михаила Шишкина.
Потом у папочки нового мирового литера обнаружились счета в Панамских архивах, что и не удивительно.
Но интересно, как разворачиваются все эти «вопросы литературы», поднимаемые на ваших ресурсах! Смотришь на этого «мирового лидера» и думаешь, далеко ли проползет сынок, если папочку уже поместили в гербарий ЛО?
Решила вновь вернуться к этой теме. Вынуждена констатировать, что это Цветаевой или Фицджеральду крупно повезло, что они не жили с вами в одно время. И сейчас уже думаю, что им досталось бы от вас по заслугам. Зато мне повезло наслаждаться вашей «большой уборкой в литературе». После этого на книжных полках почти ничего не остается, но сейчас уже нисколько не жалко. Понимаешь, что кроме плесени, сама от этих книг ничего по жизни не получила. Главное, что ничего из прочитанного не могу предложить детям! С удивлением обнаружила, что дочь в восторге от вашей «Повелительницы снов». Она считает, что нигде больше так не разбираются «проблемы со школой».
С Наступающим! Счастья и здоровья!