Надеюсь читателям знакомо ощущение, когда самостоятельно додумаешься до какой-то мысли, а потом выясняется, что «да, так и есть», только об этом давно известно. Понятно, что радость «открытия Америки» с вами мало кто разделит, но, всё же, самому человеку приятно, что мыслит в верном направлении и догадки подтвердились.
Вот и мне приятно, что в состоянии понять самостоятельно замысел А.П.Чехова. Мы тут, разбирая с ребенком пьесу, долго крутились около рассказа Фирса про то, как раньше «способ знали» сушить вишню, «возить её возами на ярмарку» и «сколько денег было…»
Что поделать, что поделать? Ну, Капитан Очевидность!…
К. С. Станиславский в своих воспоминаниях об А. П. Чехове давно об этом написал, а нынче эту цитату поместили в Вики.
«Послушайте, я же нашел чудесное название для пьесы. Чудесное!» — объявил он, смотря на меня в упор. «Какое?» — заволновался я. «Ви́шневый сад», — и он закатился радостным смехом. Я не понял причины его радости и не нашел ничего особенного в названии.
Однако, чтоб не огорчить Антона Павловича, пришлось сделать вид, что его открытие произвело на меня впечатление… Вместо объяснения Антон Павлович начал повторять на разные лады, со всевозможными интонациями и звуковой окраской: «Ви́шневый сад. Послушайте, это чудесное название! Ви́шневый сад. Ви́шневый!»…
После этого свидания прошло несколько дней или неделя… Как-то во время спектакля он зашел ко мне в уборную и с торжественной улыбкой присел к моему столу. Чехов любил смотреть, как мы готовимся к спектаклю. Он так внимательно следил за нашим гримом, что по его лицу можно было угадывать, удачно или неудачно кладёшь на лицо краску.
«Послушайте, не Ви́шневый, а Вишнёвый сад», — объявил он и закатился смехом.
В первую минуту я даже не понял, о чем идет речь, но Антон Павлович продолжал смаковать название пьесы, напирая на нежный звук ё в слове «Вишнёвый», точно стараясь с его помощью обласкать прежнюю красивую, но теперь ненужную жизнь, которую он со слезами разрушал в своей пьесе.
На этот раз я понял тонкость: «Ви́шневый сад» — это деловой, коммерческий сад, приносящий доход. Такой сад нужен и теперь. Но «Вишнёвый сад» дохода не приносит, он хранит в себе и в своей цветущей белизне поэзию былой барской жизни. Такой сад растет и цветет для прихоти, для глаз избалованных эстетов. Жаль уничтожать его, а надо, так как процесс экономического развития страны требует этого.
Поэтому, чего уж там? Интриги никакой не осталось. Была дворянская семья, было имение, были крепостные, велось хозяйство. Сад — это не парк, он был высажен в хозяйственных целях, приносил деньги, поскольку платить крепостным за работу в нем не требовалось, а почти весь полученный продукт можно было монетизировать. Ведь, вишня в основной своей части шла на продажу.
Сад был сугубо прагматичной составляющей тогдашнего хозяйственного устройства усадьбы. Шли годы, ситуация изменилась. Крепостных не стало. Для ухода за садом уже требовались наемные работники, им следовало платить, поэтому сад стал нерентабельным и превратился в декоративную составляющую.
Был Ви́шневый сад, а стал Вишнёвый. Да, это метафора. Впрочем, удивительно, что давно уже решив свою задачу в качестве «комедии», давно превратившись в неприличный анекдот с отражением в реальности уже в качестве форменной трагедии (например, «Земли огорожены колючей проволокой, как при немцах», сказ о том, как артистка Татьяна Агафонова отняла землю у односельчан), «Вишневый сад» не только не сошел со сцены, а прямо въелся в плоть и кровь наших театральных деятелей. И не только.
21 августа 2003 г. «Вишневый сад» есть даже у Чубайса
Ровно 100 лет назад, день в день, Чехов вырубил самый знаменитый в мировой драматургии сад. 22 августа — этот день настойчиво повторяется в пьесе, о нем, как о дне возможной гибели сада, предупреждает его владельцев Лопахин. Об этой дате и обо всем, что с ней связано, беседует наш обозреватель Инна Руденко с журналистом, художником Юрием Ростом.
Ровно 100 лет назад, день в день, Чехов вырубил самый знаменитый в мировой драматургии сад.
22 августа — этот день настойчиво повторяется в пьесе, о нем, как о дне возможной гибели сада, предупреждает его владельцев Лопахин.
Об этой дате и обо всем, что с ней связано, беседует наш обозреватель Инна Руденко с журналистом, художником Юрием Ростом.
Руденко Инна Павловна (1931 — 2016)
РАНЕВСКАЯ
Самая первая Раневская. Актрисе пришлось несладко. Станиславский на репетициях был настоящим деспотом, ну а после премьеры масла в огонь добавил сам Антон Павлович, несмотря на шумный успех, раскритиковавший постановку.
Самая эксцентричная Раневская. «По всем манерам и замашкам такую Раневскую можно было бы назвать егозой, — писали о ней критики. — Может, кажется, сотворить что угодно — на удивление всем. (…) Здесь все нервны, но Раневская нервна на грани истерики».
Самая глубокая Раневская. «Она оказалась идеальной Раневской, по-королевски женственной и в то же время какой-то нервной, потерянной и глубоко несчастной. Актриса кладет краски наотмашь, грубыми страстными мазками… Пока Лопахин изливает перед ней душу, радуясь покупке, она сидит с отсутствующим видом и, тихо посвистывая, механическими монотонными жестами подманивает к себе какую-то воображаемую птичку, будто помешанная Офелия».
Самая обреченная Раневская. «Раневская А. Фрейндлих не суетлива, не нервозна. Она уже с самого начала знает, что все кончено с садом, и давно. Она прощается с первой же сцены: с Фирсом, с навеянными садом воспоминаниями о матери, с братом. И с самой собой…»
Где ударение в слове «вишневый»?
И. Р.: — Тебе жаль вырубленного вишневого сада?
Ю. Р.: — Жаль, не буду кокетничать.
— А почему?
— Все, что человек создал, он вынул из земли. И единственное, что он земле вернул, — это деревья. Дерево — это прекрасно: дерево поглощает углекислоту и выделяет кислород.
— Да при чем тут твоя углекислота?
— Я о кислороде. За счет него ты и живешь.
— Послушай, Чехов вначале говорил вишневый с ударением на первом слоге, а потом, по свидетельству Станиславского, однажды радостно вскричал: «Не вишневый, а вишнёвый!» Подчеркивая тем самым не пользу, а красоту цветущей вишневой ветки. А ты…
— Все, что окружает нас, было когда-то красотой. Вот ты сидишь на деревянном стуле — а леса тебе не жалко? Была красота, а сейчас это в лучшем случае комфорт и удобство. Ничего не поделаешь.
— А почему, как ты думаешь, в пьесе несколько раз звучит эта точная дата: 22 августа? Я где-то прочитала, что современникам Чехова она была ясна: 22 августа наши войска перешли русско-китайскую границу. И «Вишневый сад» — предвоенная пьеса.
— По-моему, за уши притянуто. Почему не предположить, что это какая-то очень важная дата для самого Чехова? Может, он в этот день встретился с любимой женщиной, похожей на Любовь Андреевну Раневскую? Или, наоборот, расстался с ней — вышла замуж за какого-нибудь промышленника и тем самым вырубила сад его души?
В пьесе есть ощущение потери. Как и в каждом из нас. По сути, жизнь — это потери, и человек как может преодолевает их. Любовь Андреевна теряет не сад, а жизнь.
Лень как двигатель прогресса
Инна Руденко, Владислав Фронин, Юрий Рост. Фото: Юрий Лепский/ РГ
— Но есть ведь план спасения! Дачи вместо сада. А она с братцем — фи…
— Человек имеет любимое пространство и предполагает в этом пространстве существовать так, как он хочет. Раневская скорбит о том, как она могла бы жить, если бы могла. Понимаешь? В саду можно собирать вишни. А можно не собирать, просто лениться.
— Не лень ли и погубила вишневый сад?
— Лень, если ты хочешь знать, — одно из величайших завоеваний цивилизации.
— Щеголяешь парадоксами?
— Да масса вещей сделана во имя лени!
— Например?
— Лифт, чтобы не ходить. Телефон, чтобы не ездить. То, что мы называем удобствами, — это все реализация лени. Хозяева вишневого сада ленятся — и прекрасно. Другой ленивец, которому повезло больше, он был богат, Обломов, живет ведь счастливой жизнью. Чем становишься взрослее, тем больше понимаешь: это мудрый, абсолютно русский подход к жизни — зачем тебе лишнее?
— Поясни.
— Я считаю, что есть два способа жизни. Один — жить по возможности, другой — по потребности. Сейчас огромное количество людей, которые заимели деньги, живут по возможности. У них есть возможность купить три машины — они покупают три, хотя потребности в этом нет. И в четырех домах нет потребности. Но возможность есть, и покупают. Они не ленивые.
А ленивый живет по потребности. Ему необходим дом — он живет в этом доме. Или сад, чтобы вот так приехать, погулять, полюбоваться. Роскошная потребность.
— Ты любуешься Раневской и ее братцем, ты их оправдываешь. Я же, перечитав пьесу сегодня, стала к ним относиться хуже, чем раньше. Ах сад, ах шкап, ах дом — и палец о палец не ударяют для того, чтобы спасти любимое.
— У тебя молодежное мышление.
— Пусть. Ленью, ахами да вздохами и доведем Россию… Мне Лопахин стал симпатичнее. Не случайно Чехов повторял: «Это центральная фигура пьесы».
— Лопахин — это продуктивное поколение. Он в том состоянии, когда может родить и вырастить другого такого же Лопахина. А потом, выполнив свою биологическую функцию, постепенно превратиться в Любовь Андреевну.
— Как это?
— Функция человека — жить. И смысл жизни человека — жизнь. Никакого другого смысла нет. Все остальное люди придумали, чтобы оправдать свое существование. Все, что человек делает для продления жизни, — это продуктивно. А дальше он развлекает сам себя.
Лопахин — нетипичный «новый русский»
— Дом рушится, сад гибнет, а мы будем развлекаться. Как наша элита сегодня. Сплошное веселье на вулкане.
— О какой элите ты говоришь?
— Той, что тусуется на телеэкране и в глянцевых журналах.
— Это не элита. Конечно, для какой-нибудь неудачливой проститутки или бедной девочки из предместья некая светская львица — элита. А на самом-то деле это просто пена нормальная.
— А кто для тебя элита?
— Это люди, которые имеют собственный мир и собственное отношение к миру. Это Белла Ахмадулина, это кровельщик Иван Андреевич Духин, о котором я писал. Потому что он человек духовный. У него есть точные представления о ценностях, он не брюзжит, молодых воспринимает с интересом, не навязывая им своих советов. Это мой замечательный друг, энтомолог Виталий Танасийчук, который с 1957 года просидел за одним столом в Ленинградском зоологическом институте и все это время занимается мухой-серебрянкой. Значение которой для государства ничтожно, а для понимания мира — велико. Получает 1500 р., ведущий научный сотрудник.
— А Лопахин?
— Лопахин мне симпатичен, я им даже восхищен, для него прагматизм и выгода — второй план его существования. А первый — любовь, сострадание, чувство благодарности. «Люблю вас, как родную, больше, чем родную…» — говорит он Любови Андреевне.
— В старом учебнике читаю: «Создавая в лице Лопахина образ развивающегося и побеждающего капитализма, Чехов не показал отрицательных его сторон, его подлинно хищническое лицо… Его реакционная сущность не была еще до конца ясна Чехову…» Но вот что интересно: Чехов, наоборот, сознательно и упорно смягчал эту «центральную фигуру», придавал Лопахину черты «интеллигентности и благопристойности». «Ведь это не купец в пошлом смысле этого слова», — объяснял он. Добавил фразу, звучащую в пьесе: «У тебя тонкие нежные пальцы, как у артиста, у тебя тонкая нежная душа». Почему, зачем, как ты думаешь? Будто хотел сделать его нетипичным «новым русским», дать нам образец.
— А типичный «новый русский» — это кто?
— Ну, эти, из анекдотов.
— Да при чем тут анекдоты?! Мы же не знаем их жизнь. Никакой однородности нет. Кто-то тратит деньги, кто-то их коллекционирует, кто-то умножает. Но масса людей сегодня участвуют в каких-то благородных и вполне симпатичных делах, о которых мы не знаем.
У меня есть товарищ Костя Грамотнев, который был счастлив, когда построил завод. Замечательный завод, который выпускает керамическую плитку. Дал работу двумстам людям. И он гордится тем, что он прибавил что-то, а не просто вынул из земли и продал. И этот парень содержит еще детские дома.
Или председатель РАО «ЕЭС» — ты что-нибудь знаешь о его благородных поступках? А я знаю. Я их просто не уполномочен оглашать.
— Но ведь не с луны свалилось мнение: богатый — значит, вор. Что это — менталитет народа?
— Нашему народу приписываются самые разные качества. То он богоносец, то он добрый, то злой. Думаю, тут всего намешано. Но есть и зависть. Человек, который не находит алгоритма собственной жизни и все время прикладывает ее к чужой, будет завидовать. Он покупает глянцевые журналы, он обожает эту попсу, которую ты назвала элитой, и завидует ей, понимая, что это недостижимо. Если б была возможность этих недостижимых унизить, он с той же истовостью, с какой бегал за автографами, наслаждался бы их падением.
— А как ты сам относишься к богатству?
— А мне-то что?
— Хотел бы быть богатым?
— Я и так богатый.
— Ага…
— У меня есть все, что мне надо. Возможность спать, где я хочу, есть, что я хочу, возможность принимать друзей, передвигаться по земле, хотя с этим стало труднее, передвижение дорого. Мои потребности не ошалевают от моих возможностей. Ведь главное для человека иметь достаточно средств, чтобы обеспечить любовь. Дарить цветы, ухаживать, вместе путешествовать. Скучно одному наблюдать вулкан Везувий, хочется, чтобы кто-то рядом говорил: хорошо! Друзья — это тоже любовь.
Смотрите, Никто пришел
— Мне кажется странным, что многие наши интеллигенты относятся к Лопахину не по-чеховски. Из вполне приличной газеты: «Сын лавочника овладел вишневым садом». «Лавочник» — ругательное слово в нашем лексиконе. Но ведь сам Чехов был сыном лавочника! И стал образцом русского интеллигента. Или вот известный публицист восклицает: «Мы сочувствовали Раневской, а победил Лопахин. Как жить?» Да почему с Лопахиным, по сути, спасшим Раневскую, нельзя жить?!
Многие отказываются от своих либеральных верований, того и гляди затоскуют по прошлому, как чеховский Фирс: до воли-то порядок был, «мужики при господах, господа при мужиках, а теперь все враздробь».
Не менее известный драматург, в 80-е годы написавший пьесу «Смотрите, кто пришел», сегодня пишет: «Не смотрите, никто не пришел».
— Не так: пришел Никто. Пиши с большой буквы.
— Как это? А Лопахин, а твой Костя с его заводом — их нет, что ли?
— Они еще не пришли, понимаешь? Если б они пришли, что-нибудь изменилось бы к лучшему. А пришел Никто.
— Ну поясни.
— Есть у Ильфа и Петрова такой роман — «Светлая личность». Не читала? Напрасно. Напрасно их вообще редко вспоминают. Есть в романе «Светлая личность» герой с ручейковой фамилией Филюрин. Пошел он в баню. А там мылся изобретатель Бабский. Он изобрел мыло, которое смыливает веснушки, — веснулин. В целях испытания этого средства он намылился, но ограниченно, не зная о последствиях. Ну, как мы не знали о последствиях революции, коллективизации, ирригации, мелиорации и прочее. А Филюрин, поскольку это халява, намылился густо. И если у Бабского исчезли веснушки, то Филюрин от усердия весь исчез!
Страшная история — его перестали идентифицировать. И тогда по совету одного умника он стал ходить по городу и говорить: «Я здесь!» И наступил в городе порядок — все стали бояться. Город Пищеслав обуял страх — потому что пришел Никто.
— Да, страшноватенькая притча… Но если вернуться к чеховской пьесе, то там самым страшным мне кажется конец — все из дома, из сада ушли, а преданного Фирса забыли. Человека забыли — очень современно звучит.
— А когда государство о нем помнило? При Петре? При Николае? При Сталине? Государству люди вообще не нужны. Нужны крепостные, нужны подданные. Подданные — это вообще интересная вещь. Они готовы, они приготовлены для употребления. Поданы.
— Государство другим может быть?
— Оно должно быть рациональным. Хотя бы как Лопахин. Нет такой задачи, нет таких книг и таких газет, такой туалетной бумаги, тем более ради которых можно было бы погубить Байкал. Государство должно обеспечить себе электорат, хотя бы для этого его надо и в будущем поить чистой водой, чтобы он не сдох до выборов. Раньше об этом хоть писали, а теперь и не вспоминают. Мы не говорим о том, что эти вишневые сады, леса просто вырубаются — на их месте пустыри, пустоши.
— Значит, прав критик, который совсем недавно в рецензии на последнюю постановку «Вишневого сада» написал: «В жизни по определению нет места вишневым садам»?
— Чушь это. Бред. Просто в жизни этого критика нет красоты, которую Чехов вкладывал в понятие «вишневый сад». Так пусть этот критик про себя и пишет. Вообще пусть каждый говорит про себя. Чего все так круто обобщают? Ну как нету места? Почему нету? Сажают же люди цветы, сады, сажают и леса, стараются. Просто их знают только те, кому они интересны. В жизни всему есть место.
Где сейчас идет «Вишневый сад»
Малый театрРежиссер: И. ИльинскийВ ролях: И. Муравьева, Н. Корниенко, А. Охлупина, Т. Лебедева, В. Бабятинский, В. Коршунов, А. Коршунов, В. Езепов, Ю. Каюров и др.
МХАТ им. М. ГорькогоРежиссер: С. ДанченкоВ ролях: Т. Доронина, В. Гатаев, В. Зикора, Л. Кошукова, С. Габриэлян, Т. Шитова и др.
Театр «Около дома Станиславского»Режиссер: Ю. ПогребничкоВ ролях: Н. Крупинова, А. Тришкин, Ю. Павлов, Е. Кобзарь, Л. Загорская и др.
Театр «Современник»Режиссер: Г. ВолчекВ ролях: М. Неелова, Е. Яковлева, И. Кваша, А. Леонтьев, С. Гармаш, В. Шальных, Р. Суховерко и др.
Театр им. МоссоветаРежиссер: Л. ХейфецВ ролях: О. Остроумова, Э. Болгова, И. Максимкина, Е. Стеблов, Д. Журавлев и др.
Театр «У Никитских ворот»Режиссер: М. РозовскийВ ролях: А. Молотков, Г. Борисова, А. Масалов, Н. Баронина, И. Старосельцев, В. Заславская, О. Лебедева, Ю. Голубцов и др.
Даже нашла нечто… более-менее актуальное. Определение «элиты», как людей, которые типа «обладают внутренним миром». Ну и, что для Раневской сад — это жизнь. Хотя жизнь-то Раневской в далеком заграничном Париже.
А найдется ли желающих порубить садик Анатолия Чубайса, «элитарно» покинувшего нас, так и не достроив свой эпохальный особнячок?
28.04.2022 г. Стало известно, где теперь живут Дуня Смирнова и Анатолий Чубайс
Политик вместе со своей женой улетел из России больше месяца назад.
Legion-Media.comКак сообщает источник ТАСС, Анатолий Чубайс не планирует пока возвращаться в Россию. Политик вместе со своей женой Авдотьей Смирновой улетел из России больше месяца назад.
«Он покинул РФ на частном самолете. Через Турцию, где Чубайс находился какое-то время, он вылетел в Европу и, по предварительным данным, в настоящее время находится в Италии, где у него есть собственность», — рассказал источник.
Legion-Media.comРанее Анатолий Чубайс отказался от поста специального представителя президента России по вопросам устойчивого развития и отправился в Турцию. Его заявление об уходе подписал президент России.
ТАСС обратился за комментариями к самому Чубайсу. Его официальные представители отказались отвечать агентству о местонахождении экс-главы «Роснано».
Legion-Media.comНапомним, что 6 апреля в Стамбуле заметили Паулину Андрееву с Дуней Смирновой и Анатолием Чубайсом. В Telegram-канале Pink Birkin, опубликована фотография Паутины Андреевой за ужином с Анатолием Чубайсом и Авдотьей Смирновой. Они сидели за столиком престижного ресторана в Стамбуле и разговаривали. Пользователи социальный сетей предположили, что Авдотья Смирнова и Паулина Андреева встретились, чтобы обсудить творческие планы.
А на Царьграде при этом вспоминают, как Анатолий Борисович в роли… ну, не Раневской жэ? Очевидно, в роли лакея Фирса («Отойди, любезный! От тебя курицей пахнет!») решил было произвести еще одну реформу, чтоб уж все окончательно разнести в щепки и под корешок.
ЧУБАЙС УГОТОВИЛ РОССИИ НОВУЮ РЕФОРМУ, РАЗРУШИТЕЛЬНЕЕ ПРИВАТИЗАЦИИ
Политолог Константин Двинский рассказал о реформе Анатолия Чубайса, которую тот попытался провернуть ещё 15 лет назад. По мнению эксперта, если бы она удалась, то была бы разрушительнее, чем приватизация.
15 лет назад Анатолий Чубайс произвёл реформу, которая по задумке могла стать не менее разрушительной, чем грабительская приватизация,
— сообщил политический и экономический обозреватель Константин Двинский в своём авторском Telegram-канале, рассказав о том, как политик «уничтожил мощнейшую государственную компанию — РАО «ЕЭС», которая занималась производством и передачей электроэнергии».
По мнению эксперта, «Чубайс хотел всё сделать по лучшим лекалам приватизации».
Во-первых, Чубайс разделил генерацию, передачу и распределение электроэнергии. Во-вторых, каждый из этих секторов также должен был быть поделён на множество компаний, — продолжил свою мысль Двинский. — Чубайс делал ставку на две категории: российские частные предприятия и иностранные компании.
Но от полноценной реформы, которая была бы разрушительнее, чем приватизация, Россию всё же уберегли. Как отметил политолог, «в полном объёме выполнить задуманное не удалось» — в России не было достаточного количества частного бизнеса, готового инвестировать в электроэнергетические активы.
Причина простая — денег надо много, прибыль пойдёт далеко не сразу, — пояснил эксперт. — Те же частники, которые всё же зашли в сектор (не все, но многие), предпочли не вкладывать деньги, а продолжать эксплуатировать старое оборудование, выводя прибыль в офшоры.
Мол, сиди в своей Италии, гад, и попробуй только возвернуться! Пусть Дуня беседует с Паулиной, а сам молчи, как карп. Последнее — не из пьесы, просто рыба. И осенью она единственная дешевле курицы. Это из-за идиотских «реформ» Чубайса с его «Вишневыми садами».
Ладно, почитаем-полистаем… Вот ведь какие «вехи в жизни» у нашей славной «элиты», то бишь, людей с внутренним миром… Если, конечно, нагло скосить глазки и вообразить, будто у фигляров, второе столетие навязывающих всем осточертевшую со школы пиеску, типа внутренний мир бывает. Сделать такое великодушное допущение.
Хотя… сколько раз мы его уже делали? И кто-то из фигляров его оценил? Охо-хо, как говорит сами знаете кто.
В середине 70-х на любимовской «Таганке» Анатолий Васильевич Эфрос сделал спектакль, ставший одной из легенд нашего театра. Глубже вчувствоваться в чеховскую поэзию не удалось, пожалуй, еще никому.
У Эфроса Сад олицетворял умиравшую на глазах зрителя прекрасную культуру. Весь спектакль воспринимался как прощание с ней. Действие происходило на белом кладбищенском холме, среди серых могильных плит и белых вишневых деревьев. Владимир Высоцкий в роли Лопахина пропевал монолог «Я купил…» как свои стихи и не мог скрыть своей влюбленности в Раневскую. Раневская же Аллы Демидовой была по-современному резка, иронична, но так одухотворена, словно подчинялась какому-то внутреннему стихотворному ритму. В прологе, когда стихали звуки ностальгического романса «Что мне до шумного света…», все герои исчезали в темноте, а ее удлиненная белая фигура еще мерцала среди вишневых деревьев и становилось ясно, что эта Раневская и есть Сад…
Анатолий Васильевич Эфрос
Раневская и есть Сад… прямо как Чубайс и есть такая «реформа», которая в щепки и под корешок… Рада, конечно, за культурных людей, у которых «есть театр», а там всякие события происходят… Одни и те же. С одними и теми же идиотскими пьесами.
Тут еще такое дело… Обожаю, если честно, когда такие культурные, театральные и духовные (какие они еще, я знала, но потом забыла) начиют громко скандалить из-за наград, в которых рядовой зритель совершенно не усматривает практической пользы.
Не все было гладко в распределении призов за театральное искусство среди таких же. (Мнение публики — в игнор)
Критики театральные тогда что-то заволновались. Ну, потому что от «Вишневого сада» желающие получить «Золотую маску» начали ставить… в принципе, то, что после этого «Вишневого сада» и поставить было можно, чтоб в очередной раз окончательно убедиться, что «Вишневый сад» — непререкаемый шедевр. Ну, разве что «Чайка» еще лучше… Или «Любовь Яровая»… Скука смертная. А какая дрянь это ваше «На дне» от писателя по фамилии Горький.
Но тут нашлись нарушители конвенции… такой негласной договоренности, чтобы всегда ставить только «Вишневый сад». Решил один голубчик выделиться! И поставил… «Месяц в деревне» И. Тургенева.
В спектакле нет полутонов, все сыграно крупно, энергично, широким мазком. Фокус со сменой актрисы, несколько смущающий своей иллюстративностью, венчает некоторую чувствующуюся в премьерном показе схематичность — сложные метаморфозы, случающиеся с двумя героинями, требуют, конечно, времени. Пока в обширных диалогах возникают паузы, монотонность. Все, что точно намечено, обозначено, еще должно обрести глубину.
Марчелли рассказывает о мире ярких женщин и тусклых мужчин. Женщин цельных и смелых, пусть и комичных иногда в своей смелости, и мужчин одномерных, закомплексованных, «проскакивающих» жизнь. Собственно, путь предложен здесь одному герою — Ракитину (Николай Шрайбер): нелепый, неповоротливый франт в рубашке в цветах, он раскрывается не сразу, не броско. Он жалко, по-детски рыдает, застав безответно любимую Наталью Петровну на диване с Беляевым. Но он же совершает неяркий подвиг молчания, подвиг немногословия: успокаивает недалекого мужа в сапогах и с заправленным в брюки свитером, оберегает онемевшую от горя Наталью Петровну от назойливого внимания. Может быть, это самая красивая, самая графичная сцена спектакля — Ракитин аккуратно заворачивает каждого из цепочки семенящих гуськом людей от Натальи Петровны в другую сторону. На сцене — тишина, реплики открывающих рот персонажей идут титрами — Наталья Петровна с запиской в руках словно оглохла от горя.
«Месяц в деревне». И. Тургенев.
Театр драмы им. Федора Волкова (Ярославль).
Режиссура и сценография Евгения Марчелли, художник по костюмам Ваня Боуден.
Вы уже догадываетесь? Представьте себе, увидели вы на афише что-то новенькое, собрались-подпоясались, пошли в театр, чтобы вспомнить былое и минувшее… А там ввместо «Месяца в деревне» опять «Вишневый сад»! И чуточку из «Иванова», потому что Антон Павлович любил писать пьески… с чужими коллизиями и героями. Самого его Раневские вряд ли бы к столу пригласили, да и в Париж бы не взяли. С Фирсом бы в прихожей оставили.
В первой сцене Наталья Петровна, поминутно меняющая шикарные шелковые платья, предстает великолепной стервой, желчной и раздражительной, заводящейся от каждой невинной реплики. В порыве злости она выхватывает у сына лук и направляет в сердце Ракитину. Ей бы огнемет — спалила б к черту все эту скучную надоевшую хибару, где лениво играют в карты вялые, будто размагниченные люди. В ней-то самой 220 вольт, и током бьет на расстоянии.
Оголенные провода эмоций — фирменная черта темпераментного почерка Марчелли. И в лице Анастасии Светловой, ставшей для режиссера такой же музой, как Яковлева для Эфроса, он нашел идеального проводника этого электричества. В статичной вроде сцене объяснения с Верочкой (а здесь это отнюдь не наивная дурочка, прекрасно понимающая хитрую тактику своей покровительницы) кажется, что по сцене летают молнии, которыми соперницы пытаются испепелить друг друга. Но у Натальи Петровны женских чар явно больше, так что ее воспитаннице остается только пойти ва-банк и буквально силой затащить симпатичного учителя в постель. Для обеих женщин этот мальчик (Максим Подзин) — всего лишь смутный объект желания, которого используют, не особенно считаясь с его чувствами. Так что в конце концов он закономерно начнет использовать их.
Даже и не понять, про кого там идет речь. В принципе, все они на одно лицо. И теперь дамы с аналогичными лицами выступают в качестве Татьяны Голикой или еще какой-нибудь «дамы». Все это — победившие логику жизни и сюжет пьесы Раневские, которые теперь с удовольствием мстят нам… За то, что в школе нас донимал невероятной скукой этот заунывный «Вишневый сад», с издевочкой названный автором «комедией».
Кстати, как раз в то время, когда Чубайс задумал для нас очередную реформу, случился небольшой системный кризис и на празднике жизни театральных деятелей.
Группа критиков обратилась к Александру Калягину с требованием распустить экспертов, сформировавших совет, присуждающий некогда самую престижную в России театральную премию « Золотая маска ». Теперь она погрязла в скандалах и стенаниях. Сначала, все тот же Калягин жаловался на бессмысленность работы, которую проводит Минкульт и лично Владимир Мединский в отношении «Маски», теперь этот же Калягин пишет открытое письмо, восторгаясь и рассказывая как хлопал в одиночестве под выступление Путина в ООН. Активную фазу противостояния с « Золотой маской » предпринял режиссер Кирилл Серебренников, который на минувшей неделе публично отказался выдвигать свои спектакли на премию. Критики сказали в ответ: «Больно надо», а Серебренников парировал, раз мои спектакли вызывают столько боли у критиков, то пусть их не смотрят вовсе. В Минкульте заявили, что режиссер своим поведением фактически требует ликвидации такой профессии, как критик.Однако, похоже, что в этот раз проблема не в вечном противостоянии критиков и творцов, а в том, что после скандала с «Тангейзером» в новосибирском театре, власть в лице министерства Мединского решила перестраховаться и назначить на посты экспертов в « Золотой маске » людей проверенных, которые не позволят «сомнительным» постановкам одержать победу и прославить своего творца. И если Серебренников уже давно признанный провокатор и циник в этом деле, то тут скорее больше опасались за каких-нибудь темных лошадок и экспериментальных театров, пишет «Эхо Москвы».Авторы обращения добиваются формирования нового экспертного совета, который, по их мнению, не будет вызывать подозрений в идеологической тенденциозности и предвзятости. А обсуждение принципа формирования совета отложить до следующего года.Президент фестиваля «Золотая Маска» Георгий Тараторкин призвал не раздувать историю вокруг требований критиков. По его мнению, это является рабочим моментом.Один из самых провокационных петербургских режиссеров, ученик Льва Додина Дмитрий Волкострелов считает, что ему, как и другой прогрессивной части театральной плеяды, не о чем говорить с теми, кто не считается с современным искусством.«Мои оппоненты сражаются не со мной, а с самим фактом существования современного искусства. Я не могу поддержать разговор с человеком, который считает, что «Черный квадрат» Малевича — это досадная оплошность… Это позиция людей, которые живут в своем вымышленном мире и не хотят признавать мир реальный. Они имеют право на свою позицию, но и я не обязан их переубеждать. У нас нет точек пересечения, нет пространства для диалога», — так считает Дмитрий Волкострелов, создатель питерского «театра post». Об этом пишет «Бизнесс-газета».Калягин, который ранее так категорично выступал против Мединского и Ко, на этот раз похоже, что взял противоположную сторону. Он заявил, что и Серебренников, и присоединившийся к нему Богомолов должны смирить свою гордыню. Об этом он написал в открытом письме.«Может заявление Серебренникова, а до того Константина Богомолова – это и есть своего рода объявление о войне на нашей театральной территории. Но кого с кем?Хочу обратиться к этим молодым талантливым режиссерам: Друзья мои! Смирите гордыню.Во-первых, вы не пишете романов, когда за все отвечает только сам автор, и тогда он волен участвовать или не участвовать в каких-либо литературных конкурсах. Вы работаете в театре, и в числе авторов ваших спектаклей есть еще другие талантливые люди. Хорошо бы учитывать и их мнение.Я еще могу предположить, что Серебренников, возглавляя свой театр, может участвовать или не участвовать в том или ином фестивале. Но Богомолов, выпуская спектакли, скажем, в театре «Ленком», или во МХТ, или в каком-то еще другом театре, наверное, самолично такого решения принимать не может. Но дело даже не в этом.Ведь так можно дойти и до полного абсурда – не пускать зрителей на свои спектакли, которые по каким-то причинам не принимают ваш спектакль. Пропускать их через специальные защитные рамки и допускать на свой спектакль только избранных – только тех, кто достиг понимания, и только тех, кто способен оценить ваше творчество по достоинству.Родные мои! Нельзя забывать, что театр – это социальный институт. Это часть общества, которое совсем неоднородно, составлено из различных групп граждан, разных по своему социальному статусу, исповедующих разные религии и в силу этого думающих по-разному, чаще всего, диаметрально по- разному. И что? Я уверен, что как раз театр и должен заниматься важнейшей миссией объединения», – заявил Калягин.Театровед Марина Дмитревская высказала свое мнение в отношении кризиса « Золотой Маски ».«У нас в стране существует только одна театральная премия, которую театральный народ как-то стремится получить, – это » Золотая маска «. Престиж и ценность «Маски» неоспоримы для всех, кто имеет хотя бы какое-то отношение к театру. Кроме того, для провинциальных театров (а я много езжу по России, поэтому решусь это утверждать) эта премия еще и мощный способ социальной защиты: театр, получивший «Маску», защищен. Номинально в России много театральных премий, но к ним я отношусь скептически. Вообще-то нужно понимать: не существует в природе такой премии, которая устроила бы всех, но «Маска» свой престиж, свое профессиональное значение за 20 с лишним лет существования ухитрилась сохранить», – рассказала в эфире «Радио Свобода» Дмитревская.«Но в целом вот что важно: одним из критериев профессионализма является уважение к коллегам. По моему мнению, в экспертном совете «Маски» собираются вполне уважаемые коллеги, и этот принцип отношения к коллегам не позволяет нам сомневаться в профессионализме друг друга, поэтому мы должны смиренно принимать итоги каждого решения жюри. Сотрудники «Петербургского театрального журнала», главным редактором которого я являюсь примерно столько лет, сколько существует «Маска», участвуют в ее экспертизе. Я не слышу от моих коллег ничего о том, чтобы на них давили, продавливали своих фаворитов – нет, идет арифметический подсчет мнений. Мнения в театральном цеху при этом катастрофически расходятся: мы с моими коллегами можем сидеть в театральных креслах рядом, но совершенно по-разному оценивать тот или иной спектакль. Вкусы у всех разные, но «Маска» по своей структуре является прекрасным образцом того, что общая объективность может побеждать», – заключает театровед.Театральный критик Григорий Заславский считает, что «Маске» давно нужны реформы.«У » Золотой Маски » вижу немало проблем, но скандала не вижу. Мне кажется, речь не о том, что какой-нибудь регион представлен, а какой-нибудь — нет. Скорее, есть общая сегодня вообще для страны в целом и для театрального мира в частности проблема экспертизы. Недоверие к экспертизе, практически любой. Здесь, к сожалению, и в » Золотой Маске » я вижу эти проблемы, связанные как раз с отбором спектаклей сначала экспертами, а потом и выбором лауреатов», — сказал РИА Новости театральный критик Григорий Заславский, добавляя, что «»театр — особый организм, который если не реформируешь один день, то он уже начинает загнивать на следующий»».При этом позиция нынешней дирекции ему тоже не нравится, так как недостатки, о которых говорит театральная оппозиция, повторяются из года в год, а проблемы так и не решаются.
Скажите, почему, если «театру нужны реформы», эти реформы проводят нам и а-ля Чубайс? Это его Дунька с Паулиной такое для нас придумали? Мы-то здесь при чем-с?
Что, от театральных деятелей тверские крестьяне требовли таких «реформ», чтоб к ним артисточка являлась в образе Раневской и сгоняла с родных огородов «как при немцах»?..
Продолжение следует…
Читать по теме:
- Один раз в год сады цветут. Часть I
- Один раз в год сады цветут. Часть II
- Один раз в год сады цветут. Часть III
- Один раз в год сады цветут. Часть IV
- Один раз в год сады цветут. Часть V
- Один раз в год сады цветут. Часть VI
- Музейщики. Часть I
- Музейщики. Часть II
1 comment
Этот цикл позволил с новой стороны взглянуть на саму «систему Станиславского». Сколько же больных узелков здесь завязано. Раньше было проще, подразумевалось, что надо просто любить ведущих артистов. Сейчас иначе смотришь на эти опустевшие «храмы искусства», понимая, что музы это место давно покинули.