Диана: Знаете, Натали, теперь у меня голова разболелась. И, если бы от коньяка. Нет, она у меня трещит от замыкания ассоциативных связей, которые вы тут вчера устроили.
Натали: Дианочка, это у вас в головушке нейрончики прорастают, образовывая новые связи …синаптические. Что поделать? Процесс болезненный. Зато потом поумнеете…
Диана: Вы что, меня за дуру держите?
Натали: Что вы, что вы, голубушка. У дур процесс роста останавливается и даже регрессирует, то есть они (эти связи) истончаются и рвутся за ненадобностью.
Диана: Это вы мне очередную научную гипотезу толкаете?
Натали: Да я не биолог. Так, что-то краем уха слышала. И у самой голова трещала, когда сдавала электронные схемы, зная только одно — в какую сторону электрончики бегают.
Диана: Понятно. Вы все свои гипотезы строите на столь малом исходном базисе знаний?
Натали: А это, Диана, не малый объем знаний, это — азы. Без их знаний и понимания ни одна сложная система не рассматривается. А у нас, как вы заметили, некоторые таблицу умножения выучить не в состоянии (фигурально выражаясь), а лезут в вершители судеб.
Диана: Это вы про кого?
Натали: Это я всё про участников «литературного процесса», который, как я посмотрю, медленно но верно трансформируется в Нюрнбергский (опять фигурально выражаясь). И всё из-за нежелания принять в качестве азов нравственные критерии.
Диана: Ещё хлеще! Никак не пойму о чем вы?
Натали: Да всё о том же, о чем и вчера. О моделировании и прогнозировании литературными методами. На чем мы вчера остановились?
Диана: На «Письмах мертвого человека». Точнее на Чернобыльской аварии, …но это уже не литература, а реальность.
Натали: Так, давайте пока про литературу.
Диана: А я только сейчас поняла, почему мне интуитивно не нравился Ролан Быков — все это фальшь и манипуляции. Какая-то связь с «Синим китом» мелькает, но никак не могу поймать мысль.
Натали: Ну вот давайте выявлять эту мысль. Особенно ту, которая, просто, «бросается в глаза». И знаете почему? А потому, что уже отработана И. А. Дедюховой. Ну?…
Диана: Всё, осознала. Это же её статья о Януше Корчаке. Как хорошо иметь дело с качественными текстами.
Натали: Да, это фундаментальная теоретическая наработка. Как говорится, нет ничего практичнее хорошей теории.
Диана: Повторим сначала про персонажа из «Писем мертвого человека». Пишут, что:
Центральной темой кинофильма является поиск смысла существования, рационального объяснения невероятного стремления человека к тотальному самоубийству при помощи новейших достижений науки.
Но, в то же время.
Во время работы над фильмом Ролан Быков придумал собственную историю описанных в картине событий, поскольку из сценария не было ясно — что же послужило причиной произошедшей катастрофы. По мнению Быкова, речь в фильме идет об острове, ставшем «полигоном» для оценки последствий ядерной войны с последующими выводами о возможности её реального ведения. В реальности же никакой войны не было и герой Быкова знает об этом, поскольку сам является одним из авторов данного эксперимента. Косвенно эта линия в фильме прослеживается в эпизоде с оценкой сейсмограмм, где Ларсен упоминает о том, что, возможно, никакой войны нет. (ВикипедиЯ)
Натали: Ну, это точно из серии «валят, как на мертвого», благо Ролан Быков помер.
Между тем выжившие готовятся к переселению в центральный бункер — в глубокую консервацию на десятки лет, а может быть, и навсегда.
За порогом бункера оказываются бывшие воспитанники приюта при храме, который когда-то возглавлял знакомый Ларсена, пастор. Дети пребывают в состоянии каталепсии и, по словам осмотревшего их врача, не могут попасть в бункер — им не находится места, поскольку власти «не могут обеспечить жизнью даже здоровых». Ларсен отказывается от эвакуации в центральный бункер ради того, чтобы остаться с детьми. (ВикипедиЯ)
Диана: Посмотрела справочку в вики: «Каталепсию можно вызвать в состоянии гипноза«, то есть дети в фильме ведут себя словно зомби?
Еще не понимаю : «Ларсен умирает, а дети уходят куда-то вдаль, в темноту ядерной ночи. » Почему умирает он, но не погибают дети… почему на них не действует радиация, они живые или все-таки уже зомби?
Натали: Ну, это вы, Диана, явно, под впечатлением последнего романа Ирины Анатольевны. Давайте оставим эту тему ей. Мне, итак, плохо от этого фильма по сценарию В.Рыбакова, да ещё с доработками Ролана Быкова.
Диана: Прочитав о фильме Рыбакова, теперь понимаю вашу логическую цепочку к Корчаку, просто ярчайшие ассоциации с той историей. Но главное, поразило, что взрослые настолько бесчеловечны, что отказывают в спасении больным детям, возможно находящимся под гипнозом!!!
А вообще-то мы прикасаемся к дичайшей человеческой трагедии. В его жизни произошло то, о чем мечтает каждый из нас: осуществление один к одному задуманных желаний. И его личная трагедия состояла в том, что изначально его желание «ради счастья нации» было продиктовано не только обычной человеческой гордыней, но и не имело за собою мировоззрения представителя нации.
Мужчина, представитель нации, отвечает за свою страну, женщин, стариков и детей. И очень страшно, когда это понимание отсутствует. А желание выйти на государственный уровень и возвестить о своих притязаниях на мировоззренческую глубину — имеются. Здесь бы прислушаться к собственной душе, к совести, к своему человеческому началу. Но подобные пустяки останавливают далеко не всех.
«Януш Корчак» — это псевдоним. У этого человека была довольно неблагозвучная на польском еврейская фамилия (Хенрик Гольдшмидт). Неважно. Ему пришлось слишком рано задуматься о многих вещах, которые подавляющему большинству даются без всяких сложностей.
Его отец, удачливый судебный сутяга, ставший довольно известным адвокатом, внезапно на пике карьеры впадает в буйное помешательство. Семья после очень благополучного периода испытала много чего. То, что обычно испытывают семьи буйнопомешанных — можно оставить за многоточием.
Корчак избирает карьеру врача. В ходе изучения основ профессии он понимает, что в отцовском случае он имеет дело с тяжелым психическим расстройством наследственного характера. Как врач, он отдает себе отчет, на что может обречь своих детей. Мало того, что вероятность рождения ребенка с психическими отклонениями в его случае велика, он проецирует на свое еще не родившееся потомство те несчастья, которые довелось испытать самому, когда его семья длительное время пыталась скрыть заболевание отца.
Вот здесь он, казалось бы, делает правильный нравственный выбор: он решает специализироваться в педиатрии, а сам навсегда отказывается от мысли иметь детей. То есть решает посвятить жизнь здоровью чужих детей.
В принципе, материальное положение семьи позволяло ему занять достойное место в общественной среде. Кроме того, он был призван в польскую армию, стал офицером. Он закончил медицинский факультет европейского университета…
Короче, он мог стать детским врачом вполне обеспеченных слоев польского общества.
Каждому из нас судьба заготовила множество «сюрпризов» для испытания нашей духовной чистоты. Основное из них, конечно, материальные трудности. Что это за «подвиг», когда уже не испытываешь гнета материального мира? Это не путь «к Богу».
Корчак решил не рисковать, только и всего. Да, вероятность родить больного ребенка, вероятность сойти с ума самому – была для него очень велика. Но оставался 50-ти процентный шанс избежать наследственного заболевания.
Вернемся к Корчаку, который становится педиатром в самый разгар эпидемии детского туберкулеза в Польше, когда один больной ребенок немедленно заражает 8-12 своих братьев и сестер. Основное условие повального заражения – недоедание и скученность бытовых условий. Корчак пытается бороться с «социальными корнями» заболеваемости, видя их причину… в высокой рождаемости.
Он организует летние оздоровительные лагеря для детей, собирая деньги на них в богатых домах, куда еще был вхожим. Он видит, с какой неохотой дети возвращаются в нищие переполненные каморки, чтобы слечь поздней осенью с открытой формой туберкулеза… А это мы еще не касаемся бытового сифилиса и прочих мелких «радостей» бытия…
Нет, история Корчака очень современна и своевременна! После разрушения Российской империи, отделения Польши — рушатся все многолетние экономические связи, Польша и сегодня не слишком нужна в «европейской семье народов». Нищета, депрессия, экономический спад…
Наверно, поэтому и с паном Корчаком вышел казус, когда в качестве государственной меры он потребовал… поголовной кастрации полек нищих пригородов. Иного решения проблемы детской смертности заболеваемости он не видел, кроме как в резком сокращении поголовья своих маленьких пациентов.
Так и получается. Одни, рискуя жизнью, разрабатывают противотуберкулезную вакцину, другие – требуют принудительной кастрации.
Среди немецких приверженцев евгеники Януш Корчак пользовался безусловным авторитетом. И его безупречная репутация детского врача-бессеребренника — была в этой среде не редкость. Человек вообще сложное существо. С какой стати полагать, будто дикие бесчеловечные идеи выдвигаются непременно простаками и глупцами? Нет, иногда таких «идеологов» сложно выявить, руководствуясь обычными нормами общественной морали.
Конечно, с прогрессом акушерства и гинекологии человечество получило множество проблем, прежде всего, в педиатрии. Корчак предложил не оказывать помощь младенцам с асфиксией, немедленно уничтожать всех младенцев с выраженными врожденными уродствами. До такого никто из врачей (!), включая и немецких врачей, прежде даже не помышляли.
Но… возможно, это для нас кажется диким, а для Корчака, уже по сути кастрировавшего самого себя и решившего не оказывать никакого родовспоможения своим младенцам — до этих «светлых идей» оставался уже один шаг! Как правило, основная сложность в продуцировании такого рода идей заключается в том, что человек полагает, будто его лично это никогда не коснется.
А пан Корчак, днем пестуя своих маленьких воспитанников, вечером писал о несколько других путях развития человечества и человечности. И от этой «сложности человеческого характера» тоже ведь прикрывать личико бессмысленно. Да, он не делал этого лично, но оказалось, что и без него деятели найдутся.
Перед войной он был достаточно одиозной, но, благодаря известности за границей, очень популярной личностью. В прессе часто публиковали рассказы о его общении с детьми. Человек противоречив по своей натуре. В целом Корчак был очень милым человеком и действительно прекрасным детским доктором.
Он сочинял детям сказки. Про того же короля Матеуша Первого. В среде польских сказочников он был, пожалуй, посредственностью. Предвоенное и послевоенное время в Польше был невиданный расцвет этого жанра. Гарри Поттер – явное и жалкое подражание знаменитой «Академии пана Кляксы».
Польские сказочники вырастили поколение безусловных патриотов своей Родины. Наверно, потому, что сами безрассудно любили свою Родину. Как ни дико это прозвучит после всего сказанного, но Корчак был таким же не рассуждающим патриотом Польши. Такого не встретишь в нынешних евреях, цинично заявляющих «для начала надо разобраться, что такое Родина», приводящих длинный список претензий к своему Отечеству. Другое дело, что и свое участие в «международном процессе» развития евгеники и педологии Корчак тоже рассматривал в качестве «повышения престижа страны».
В прессе много писалось о наказаниях, введенных Корчаком в детском приюте, организованном и открытом им на собственные средства и пожертвования. Нашалившие дети ставились не в угол, а сажались на шкаф. В приюте возникла своеобразная республика ребячьего самоуправления. Однажды дети высказали какие-то незначительные замечания и в отношении пана Корчака. И тот, на общих основаниях, был вынужден отсидеть свое на шкафу.
Потом началась война. Как польский офицер запаса, Корчак выступает на радио, призывая сражаться за каждую пядь польской земли. Но исход танковых сражений был предрешен не пользу страны, основным видом войск в которой была… кавалерия.
В период оккупации Корчак мог порадоваться триумфальному осуществлению своих самых смелых идей. Немцы уничтожают психбольницы и дома умалишенных вместе с контингентом, вводят принудительную кастрацию польского населения, в первую очередь, для круглых сирот, т.е. для бывших воспитанниц Корчака. Хорошо рассуждать о чем-то в общем, гипотетически. Не всегда приятно сталкиваться с этим в реальности.
Представьте себе, несмотря на еврейское происхождение, со стороны немецкой администрации отношение к Корчаку было самым лояльным. Да и польская сторона без него в этот период никак обойтись не могла. Под покровом ночи к нему в приют приводили все новых сирот. Так он и жил: днем ему плевали в лицо, а ночью приводили новеньких и просили подлечить ребенка.
Не сказать, чтобы население еврейского гетто, где, в конце концов, оказывается приют доктора Корчака, было в восторге от него самого и его блестящих связей в среде немецких военных медиков.
Корчак никогда не был еврейским националистом, он истово считал себя поляком. В его приюте содержались сироты. Это все. Без национальности! Почти пять лет оккупации ему удавалось заниматься своим подвижническим делом. И многих малолетних сирот он смог пристроить в программу по онемечиванию, просто, чтобы помочь этим детям выжить.
Его немецкие коллеги, навещавшие его приют, знали, что он – еврей. Но его ценили за широту взглядов и блестящее европейское образование. Однако, чтобы не испытывать «широту взглядов» своих немецких друзей, Корчак приказывал прятаться во время их визита всем еврейским малышам. Немцев встречали только маленькие белобрысые поляки, вызывавшие теплые ностальгические чувства.
А что потом?.. Потом вышел приказ гауляйтера, в связи с нехваткой продовольствия, уничтожить вообще все детские дома. Малышей пяти-шести лет вывезли в лагеря раньше, поскольку немецкими медиками, как нынче в передовых израильских изысканиях со стволовыми клетками, было выяснено, что ничто так быстро не ставит на ноги раненного солдата, как переливание крови ребенка пяти-шести лет, причем, именно голодного. То есть маленьких доноров не кормили еще и по «медицинским соображениям». Кроме отбора крови, из малышей извлекался и спинной мозг, стволовые клетки проклятые фашисты тогда еще не умели извлекать.
Немецкие друзья, заранее предупредив Корчака, уговаривали его утром в день акции – пойти развеяться куда-нить. Чтобы нервы не испортить. Его уговаривали не присутствовать на сборах детей в немецкий транспорт. В этом случае, наверно, не надо быть и гением большой прозы, чтобы представить бессонную ночь и постепенное понимание, что идти-то уже давно некуда.
Думаю, тем не менее, поехав на грузовике сопровождать детей на вокзал, Корчак еще оставлял для себя возможность вернуться назад… Потом, увидев, как плачут все дети за натянутой веревкой ограждения, он шагнул к ним.
Корчак безусловно знал, куда их везут, но уверял детей, что их просто вывозят «за город», а они верили ему… пока не увидели весь состав. Корчак тоже увидел весь состав. И, несмотря на все свои навороты, на множество совершенных ошибок, заблуждений, он, как любой из нас, боялся смерти.
Уверена, что на его месте все наши сегодняшние фаши/антифа, увидав весь состав, по доброй воле не зашли бы за ограждение. По крайней мере, сразу. Потому и доктор Корчак задержался за ограждением. Может, просто встал отдышаться. Время было, такой состав почти никогда не отходит минута в минуту. Он отдышался и пошел к детям.
Поляки говорят, что он не шел напролом с героически поднятой головой, с презрением отталкивая унтера, вежливо попросившего аусвайс, как это показывают в постановках дурного вкуса. Просто его дети выглядели среди этого отчаяния и гама переполненного состава в один конец на Треблинку – настолько… сиротами, совсем по-настоящему сиротами, что он бочком аккуратно перелез ограждение, откуда уже не было пути назад…
Задумайтесь, пока не поздно, над собственными заблуждениями. Хотя бы над тем, насколько они человечны. История доктора Корчака уникальна тем, что ему таки подали персональный состав, который увез его в бессмертие. Главное, что он нашел в себе силы взяться за поручень этого персонального состава.
А вот остальным никто такой милости не сделает. С доктором Корчаком это произошло потому, что у него хватило ума осмыслить происходившее на его глазах, как осуществление своих собственных замыслов. Подловите и вы себя на мысли: а не этого ли вы желали своей Родине в минуту гордыни и душевной слабости? И не довольно ли с вас — такого осуществления желаний? (И.А.Дедюхова)
Натали: Получаем, что в ситуации какой-либо катастрофичности главный герой не ищет путей преодоления самой катастрофы, как-то борьба с последствиями и/или убирание самой этой катастрофической ситуации. (В случае с туберкулезом — это создание лекарства и решение социальных проблем, порождающих данную болезнь.) Нет, герой выбирает (простите за пафос) — путь Танатоса. …Хотя, это обыкновенный мальтузианский бред — раз нет условий в данной среде для жизни такого количества людей, давайте подсократим число живущих и предотвратим рождение большего числа. Вместо развития общества и освоения материального мира, что появление новых жизней и должно стимулировать. По крайней мере, мне так видится божий замысел, раз он отправил человека в этот мир.
Диана: Да, как говорится, «Плодитесь и размножайтесь» «В поте лица добывайте себе хлеб свой»…
Натали: Обживайте вселенную, чего застряли на этой планете… (воодушевленно продолжаю я)
Диана: Но мне кажется, что в фильме ситуация ещё хуже. Это по замыслу Р.Быкова не просто катастрофа (случайная), а злодейский, прямо дьявольский, замысел. В фильме происходит эксперимент на острове-полигоне над живыми людьми … над детьми. Это чистый отсыл к концлагерной теме, отсюда и тема Януша Корчака.
Натали: Ролан Быков был человеком одаренным, поэтому и предложил концепцию (которую учуял, что ли?), внутренне досконально соответствующую подлинной трагедии Януша Корчака (принял участие в создании катастрофы для детей — осознал ужас содеянного — разделил с детьми трагическую участь). Можно сказать, обнажил весь ужас данной коллизии. Причем, «решил задачку в общем виде». И этот вид оказался слишком жуток. Настолько, что когда в процессе создания фильма выявилась и додумалась её структура до конца, то режиссера поменяли, поскольку для того времени, даже мысль об экспериментах над детьми была дикостью.
окончательный монтаж фильма доверили Семёну Арановичу и Алексею Герману.
Диана: А самого Быкова явно попытались убрать.
Роль Быкова озвучил Зиновий Гердт, что вызвало крайнее недовольство первого. Быков даже намеревался подать в суд на съёмочную группу, но затем передумал, добившись того, что смонтированная роль была им вновь переозвучена. (ВикипедиЯ)
Натали: Да, Ролан Быков очень хотел сыграть и причаститься к образу Януша Корчака. Да ещё на таком …обобщенном абстрагированном материале (вне конкретики), слабо соображая, что «канонизировааться» он стремится на детских трупах, что как-то …бесчеловечно, неприемлемо и противно человеческой природе.
Диана: Причем заметьте, дети опять не свои, а чужие.
Натали: Да что ещё можно было от него ожидать после «Чучела», где автор был очень жесток по отношению к детям. Недаром, ему «прилетело» в качестве эпитафии произведенице пасынка «Похороните меня за плинтусом»…
Диана: Ой, вы опять вываливаете на меня все свои запасы жизненного опыта и полученных знаний. Пощадите…но… мне кажется в «Письмах мертвого человека» не столько дело в ядерной катастрофе, сколько в механизме манипуляции, экспериментов (и кто ж у нас так любит такие общественные провокации, прям теряюсь), в том числе с детьми.
Правильно вы написали- что моделировали проблемы и поведение и почему-то идет связь с «Мародером» (хотя я читала только сюжет).
Натали: Про критику проекта «Мародер» это опять к Ирине Анатольевне. Она его давно отметелила.
Диана: Кстати, помнится вы прервали меня на биографии В.Рыбакова. А он, оказывается, с режиссером К.Лопушанским посотрудничал ещё раз через двадцать лет в 2006 г. (такие вот «двадцать лет спустя» и почти опять три мушкетера). На этот раз он сделал сценарий по Стругацким, «Гадкие лебеди» называется.
Натали: Чувствую, и тут без гадости не обошлось.
Диана: «Предчувствия её не обманули»…
«Гадкие лебеди» — повесть братьев Стругацких. Написана в 1967 году; в СССР впервые увидела свет в 1987 году — в журнале «Даугава» под названием «Время дождя». Позже включена в роман «Хромая судьба».
Действие происходит в неопределённое время (ориентировочно — вторая половина 1960-х годов), в неназванном городе, в безымянной стране. По ряду косвенных данных, разбросанных по тексту, страну можно принять то за Польшу (национальный флаг — двухцветный, красно-белый), то за Чехословакию (денежная единица — крона), то за Болгарию (фамилия главного героя — Банев — болгарская). Но это не Польша, не Чехословакия и не Болгария, это — одна из западноевропейских стран, пережившая большую войну, произошедшую лет за двадцать до описываемых в повести событий.
Главный герой — популярный писатель Виктор Ба́нев, ветеран прошедшей войны, средних лет, любитель выпить и покутить, уезжает из столицы, опасаясь возможных репрессий после того, как непочтительно повёл себя на встрече с правителем — господином Президентом. Он приезжает в провинциальный город, в котором провёл своё детство, где живут его бывшая жена Лола и их дочь-подросток Ирма, и где уже несколько лет постоянно идёт дождь.
Писатель попадает в череду странных событий, связанных с «мокрецами» или «очкариками» — странными прокажёнными людьми, больными некоей генетической болезнью, которая проявляется в виде жёлтых кругов вокруг глаз. Мокрецы живут в бывшем лепрозории, взрослое население города мокрецов боится, считая их причиной всех странностей в городе, но многие подростки просто обожают мокрецов, в том числе и дочь Банева Ирма. Мальчик Бол-Куна́ц, приятель Ирмы, приглашает писателя встретиться с учениками школы, которые поражают его своими оригинальными взглядами и поведением.
Банев живёт то в гостинице, в ресторане которой он пьёт каждый вечер, то в санатории, где работает медсестрой его подруга-любовница Диана, сочувствующая мокрецам и снабжающая их лекарствами. Писатель постоянно колеблется в своём отношении к жителям лепрозория, но даже при наличии неприязни к ним вольно или невольно им помогает, поскольку противостоящие им силы ему ещё более неприятны. Бургомистр ставит на мокрецов капканы, а полицмейстер постоянно задерживает идущие в лепрозорий грузы книг (считается, что книги для мокрецов — как пища, без чтения они погибают). Банев помогает Диане вызволить попавшего в капкан мокреца, вступается за него в ресторане, угоняет задержанный полицией грузовик с книгами и доставляет его в лепрозорий.
Банев обсуждает мокрецов в застольных беседах с главврачом лепрозория Юлом Го́лемом, спившимся художником Рэмом Квадригой и санитарным инспектором Па́вором Су́мманом. Баневу не нравятся ни местный бургомистр, покровительствующий фашиствующим молодчикам, ни военные, которые охраняют мокрецов. Голем в одной из многочисленных застольных бесед высказывается по поводу генетической болезни мокрецов. По его мнению они — представители будущего человечества, новый генетический вид людей, интеллектуально и морально превосходящие обычных людей. Возможности их велики, а будущее нынешнего человеческого вида — ужасно. И они пришли, чтобы не допустить его. Возможно именно поэтому они ориентированы на контакты с детьми.
События начинают развиваться драматически. Павор Сумман оказывается не санитарным инспектором, а сотрудником некой тайной организации, вероятнее всего — иностранным шпионом, собирающим всевозможные сведения об обитателях лепрозория и об их контактах с жителями города. Банев узнаёт, что Сумман виновен в похищении мокреца, невольным свидетелем чего стал он сам, и выдаёт того людям, похожим на сотрудников армейской контрразведки. Суммана арестовывают прямо у него в номере и он исчезает. Сотрудники организации, которым Банев донёс на мнимого санитарного инспектора, награждают его от имени Президента медалью «Серебряный Трилистник» 2-й степени и дают понять, что за совершённые им благодеяния Президент милостиво согласился снять с писателя опалу. Теперь Банев может возвращаться в столицу, ничего не боясь и не опасаясь. Но он остаётся в родном городе, наблюдая за разворачивающимися событиями.
Все дети в городе уходят от родителей жить к мокрецам в лепрозорий. Мокрецы начинают эвакуацию. Когда все мокрецы покидают город, дождь прекращается. Мокрец Павел Зурзмансор (бывший муж Дианы) прощается с Баневым. Голем сообщает Баневу, что мокрецов больше нет, не будет и не было. Видимо, они были людьми будущего (в том ужасном виде, какими стали все люди в будущем), которые вернулись назад в прошлое, чтобы предотвратить этот ужасный исход. И, обучая детей, им удалось тем самым изменить будущее и предотвратить катастрофу для человечества.
Последним уезжает Голем. Банев и Диана возвращаются в город, который исчезает под лучами солнца. Они видят Ирму и Бол-Кунаца совсем повзрослевшими и счастливыми. Но Банев говорит про себя: «всё это прекрасно, но только вот что — не забыть бы мне вернуться». (ВикипедиЯ)
Натали: Чудненько! Сначала думали, что мокрецы — можно сказать, элита. А оказалось, что они дефективные (генетический брак), жертвы чего-то ужасного. И для предотвращения этого ужасного им потребовались чужие дети, чужое будущее.
Диана: Причем, совершенно непонятно, каким образом это будущее предотвратили. Мокрецы пропали — ладно (петля времени, будущее изменилось, они исчезли в модифицированной реальности), но куда дели детей? Дети-то в какой жизни и реальности должны были предотвратить катастрофу?
Натали: Похоже, что их (детей) забрали в далекое будущее, как доброкачественный генетический материал. Надеюсь, хоть на органы не распустили? …Кхм, что-то с такими книгами и фильмами ни на что хорошее рассчитывать не приходится.
Диана: Как и в реальности, в соответствии с которой В.Рыбаков откорректировал свой сценарий по старой повести Стругацких.
Можно я покажу только финал, читать весь синопсис не у многих хватит терпения.
Банев идет по школьному коридору. Вокруг все дети одеты в черные балахоны. Стены покрыты математическими формулами. В аудитории дети задают Баневу вопросы о будущем, о смысле жизни, о том, как можно любить людей, которые творят зло. Банев произносит монолог о гуманизме. Дети считают, что мир взрослых мертв. Банев обвиняет их в жестокости и говорит, что они не первые, кто хочет построить новый мир на костях старого. Заходит мокрец, говорит, что его зовут Зиновий и он очень хотел познакомиться с Баневым. Дети считают, что мир требует кардинальных перемен. После встречи Банев хочет поговорить с дочерью, но она говорит, что занята и просит подождать. Банев идет по коридору и видит, как мокрец говорит на непонятном языке, а дети левитируют. Затем Банев убеждает дочь уехать с ним, но она отказывается. Она снова гипнотическим голосом говорит Баневу идти, и он уходит.
В библиотеке Банев ужинает. Приходит Сумак. Он весел, доволен собой, он знает о встрече Банева с детьми и пытается убедить его, что дети находятся под влиянием мокрецов. Он рассказывает, что мокрецы больны генетической болезнью, у них выпадают волосы, твердеет кожа. Он считает, что это уже не люди и просит Банева не становиться предателем человечества.
… Затем Банев с Голембой приходят в полузатопленное кафе, открытое господином Квадригиным. Банев показывает Голембе компакт-диск, где записаны слова его дочери. В библиотеке Банев слушает диск, пытаясь понять философские рассуждения, произносимые голосом её дочери. Затем засыпает и во сне бредит, произнося отрывки стихов из 50-го псалма (на церковнославянском языке). Пробуждается он от сирены — началась эвакуация города.
Банев пытается узнать, что с детьми. …Выясняется, что … дети остались в школе. Банев берет автомобиль и едет в школу. Комов говорит, что химическая атака военных, собирающихся ликвидировать климатическую аномалию над городом, уничтожит все живое. Големба сообщает Баневу по рации, что спастись можно только при полной герметизации убежища. Банев приезжает в школу, там мокрецы и дети. Он убеждает мокрецов не жертвовать детьми. Его слова влияют на мокрецов, детей переводят в убежище. Химическая атака началась. В убежище душно, нет воздуха, но Банев не разрешает включить фильтры. Дочь просит его прочитать стихи. Банев читает стихи Б. Пастернака «Во глубине лесного лога».
Банев идет по коридору психбольницы. Военные в халатах врачей пропускают его к дочери. Она плохо выглядит, отвечает только по команде санитарок, но вспоминает, как отец читал стихи в подвале. Санитарки подсказывают девочке, о чём говорить, просят вспомнить шоу по телевизору, спеть песенку. Девочка говорит, что их учат, что надо быть как все, любить то, что нравится всем. Санитарки говорят, что она идет на поправку, выздоравливает. Банев обнаруживает на её руках следы от уколов. В ярости Банев идет к главврачу жаловаться, видит в кабинете детские черепа и человеческие эмбрионы в банках. Его хватает охрана, но ему все же удается поговорить с врачом. Тот объясняет, что несмотря на их лечение, дети чахнут, как цветы без солнца. Затем ему разрешают пройти в палату к дочери. Там они сидят молча, дочь проводит ладонью по запотевшему стеклу, и становятся видны звезды. (ВикипедиЯ)
Натали: В фильме, по сравнению с книгой, не выявляется смыл прихода этих мокрецов. Зато, авторы не могут уклониться от чудовищных событий на Дубровке (химическая атака) и в Беслане (дети в школе). Очень странная «работа с детьми», смысл которой не выявлен до сих пор. По крайней мере, официально…
«Норд-Ост», с 23 по 26 октября 2002 года. Захват большой группы заложников, принадлежащих к государственной элите. Использовались смертники. Операция блестяще спланирована. Первый этап завершился полным успехом, в дальнейшем террористы утратили всякий контроль над развитием ситуации. Переговоры с их стороны практически не велись, сколько-нибудь осмысленных требований не выдвигалось. Отношение к заложникам жестокое. При штурме террористы уничтожены, большое количество жертв среди заложников. Общественное мнение, безусловно, осуждает террористов. Цель, если она и была, не достигнута.
Беслан, 1-3 сентября 2004 г. Прекрасно подготовленный захват школы с более чем 1.000 заложников, включая детей. Среди террористов есть смертники. Полное отсутствие переговоров и осмысленных требований. Отношение к заложникам крайне жестокое, сравнимое с худшими преступлениями гитлеровцев. Результат: погибло много заложников, террористическая группа уничтожена.
«Норд-Ост» и Беслан — масштабные, «зрелищные», жестокие и совершенно бессмысленные с точки зрения интересов «официального Заказчика» акции.
И в Беслане и на Дубровке непосредственные исполнители были полностью уничтожены. В Беслане и Москве исполнители явно ожидали, но не получили каких-то советов или приказов — потому и не вели переговоры с властями и не выдвигали внятных требований.
Налицо нарушение взаимодействия террористической и аналитической группы. Во время штурма «Норд-Оста» я полагал, что эту связь удалось прервать. Сейчас я склонен считать, что «аналитики» просто завершили свою часть операции, дальнейшее ее течение их не интересовало.
И тогда возникает версия Москвы и Беслана, гораздо более страшная, нежели официальная. Есть полевые испытания АТ-групп, оружия XXI века. И где-то есть испытатели этого оружия, аналитики с европейским мышлением. (Источник)
Продолжение следует
Читать по теме:
- Чашечка кофе. Часть I
- Чашечка кофе. Часть II
- Чашечка кофе. Часть III
- Чашечка кофе. Часть IV
- Чашечка кофе. Часть V
- Чашечка кофе. Часть VI
- Чашечка кофе. Часть VII
- Чашечка кофе. Часть VIII
2 комментария
«Гадкие лебеди» — повесть братьев Стругацких. Написана в 1967 году; в СССР впервые увидела свет в 1987 году .
Понятно, почему больное сознание Стругацких начинают выносить на поверхность во времена перестройки. Сюда же и остальных причастных следует добавить со всякими дегенеративными письмами мертвого человека .
Согласен с ходом ваших мыслей дамы, которые требуют самого внимательного рассмотрения, потому что выстроенные ассоциативные связи поражают и заставляют задумываться над прошлым, настоящим и будущим.
Вот интересно, наследники Стругацких решили не получать больше дивидендов с «творений» братков Стругацких. Они что- то уже знали?