Что же ты, Джордано…

Современная католическая церковь, хотя и посмертно, но оправдала и Галилея и самого Коперника. А также многих других, кои раньше, во времена Инквизиции были обвинены в ереси. Однако, в список этих «многих других» Джордано Бруно не попал.

Возникает законный вопрос: «почему?». Ведь прошло уже больше 400 лет. Казалось бы, уже все преступления исчерпали свой срок давности.

Давайте начнем с самого начала. Процитируем популярную советскую книжку Александра Волкова «Земля и небо» об основах астрономии. «Знаменитого ученого заключили в тюрьму 23 мая 1592 года. В тюрьме он провел восемь мучительных лет.

Камеру, куда посадили Бруно, находилась под свинцовой крышей тюрьмы. Летом под такой кровлей было невыносимо жарко и душно, а зимой сыро и холодно. Жизнь узника представляла ужасную пытку – это была медленная казнь.

“Пьомби” – верхние темницы Дворца Дожей

Почему палачи держали Бруно в тюрьме восемь лет? Они надеялись заставить астронома отречься от его учения. Это было бы для них большое торжество. Знаменитого ученого знала и уважала вся Европа, и если бы Бруно заявил, что ошибался и церковь права, то очень многие уверовали бы в нелепые церковные басни об устройстве мира.

Но Джордано Бруно был твердый и мужественный человек. Ни угрозами, ни пытками церковники не смогли сломить его: он упорно доказывал свою правоту.

Тогда палачи приговорили его к смерти. Услышав решение суда, Джордано Бруно спокойно сказал инквизиторам:

— Вы произносите свой приговор от имени «милосердного Бога» с большим страхом, чем я его выслушиваю».

История Джордано Бруно схожа с лихо закрученным детективом, который человечество читает уже более четырех столетий, но никак не может дойти до развязки.
Потерянное дело
«Детектив», главным героем которого является Джордано Бруно, можно было бы начать с «флешфорварда» в 1809 год, когда император Наполеон распорядился вывести из секретных архивов Ватикана документы папской инквизиции. Среди реквизированных бумаг якобы было и дело Бруно, включавшее протоколы допросов и текст самого приговора. После возвращения на французский престол династии Бурбонов Ватикан обратился с просьбой вернуть документы. Но Рим ждало разочарование: французы сообщили о том, что часть архива инквизиции бесследно исчезла. Однако – о, чудо! – бумаги вскоре нашлись. Их обнаружил Гаетано Марини, посланник папы в Париже, «в лавках торговцев сельдями и мясом». В парижские «гастрономы» секретные архивы попали с лёгкой руки другого представителем римской курии, который продал их лавочникам в качестве упаковки. Получив распоряжение из Рима уничтожить особо деликатные бумаги из архива инквизиторов, Гаетано Марини не нашёл ничего лучше, чем продать их в качестве макулатуры парижской бумажной фабрике.

Казалось бы, вот и конец истории, но в 1886 году происходит второе чудо – один из ватиканских архивариусов нечаянно натыкается в пыльных архивах понтифика на дело Бруно, о чём немедленно сообщает папе Льву XIII. Как из французской бумажной фабрики документы телепортировались в Рим, остаётся загадкой? Как и то, насколько можно доверять подлинности этих документов. Кстати, Ватикан долгое время не желал делиться находкой с общественностью. Дело Джордано было опубликовано только в 1942 году.

Джордано Бруно. Гравюра 1830 года по оригиналу начала XVIII века

Джордано Бруно родился в 1548 году под именем Фелипе в городе Ноланце в Италии. Многие, ошибочно думают, что Бруно — венецианец. По окончанию пансиона он вступил в монастырь, где отринул мирское свое имя и принял новое. То, под которым мы его знаем и сегодня.

Он родился недалеко от Неаполя в семье военного. Семья была бедной, отец получал 60 дукатов в год (чиновник средней руки – 200-300). Филиппо (так звали мальчика) окончил школу в Неаполе и мечтал продолжить образование, но на обучение в университете в семье не было денег. И Филиппо пошел в монастырь, потому что в монастырской школе учили бесплатно. В 1565 году он постригся в монахи и стал братом Джордано, а в 1575 году пустился в странствия.

За 25 лет Бруно исходил всю Европу. Был во Франции, Италии, Швейцарии, Германии, Англии. Женева, Тулуза, Сорбонна, Оксфорд, Кембридж, Марбург, Прага, Виттенберг — он преподавал в каждом крупном европейском университете. Защитил 2 докторские диссертации, писал и издавал труды. Обладал феноменальной памятью — современники говорили, что Бруно знал наизусть более 1.000 текстов, начиная от Священного Писания и кончая трудами арабских философов.

Он был не просто известен, он был европейской знаменитостью, встречался с царствующими особами, жил при дворе французского короля Генриха III,встречался с английской королевой Елизаветой I и папой Римским.

Из родной своей Италии Бруно был вынужден бежать, поскольку ему грозило наказание за «вольнодумство». Многие считают, что под вольнодумством и понималась теория Коперника.

Однако, в данном случае, понималось нечто иное.
Джордано Бруно – монах. А соответственно, человек для своего времени достаточно образованный

Итак, Италия – век XVI. Какие науки преподают в монастыре? Семь наук. Среди которых: Грамматика, Диалектика , Риторика, Арифметика, Геометрия, Музыка, Астрономия.

Предлагаю вашему вниманию весьма характерную для сочинений Бруно цитату:

«… не требуется существования других миров для существования и совершенства этого мира, но для того чтобы Вселенная сохранила своё существование и совершенствовалась, необходимо бесконечное множество миров. Следовательно, из совершенства одного из миров не следует, чтобы другие миры были менее совершенны; ибо этот мир, подобно другим мирам, и другие миры, подобно этому миру, состоят каждый из своих частей и каждый вместе со своими членами составляет единое целое».

Джордано Бруно, О бесконечности, Вселенной и мирах

«Любовь — это всё, и она воздействует на всё, и о ней можно говорить всё, ей можно и всё приписывать.“

Исходя из этих цитат, юный Джордано, имеет скорее мистический, чем математический склад ума.

Между тем, с Джордано Бруно дело обстояло совсем не так просто, как может показаться на первый взгляд. Идею о множественности миров и бесконечности Вселенной за сотни лет до Бруно пропагандировали как раз именно ХРИСТИАНЕ — Ориген, св. Григорий Богослов, св. Фома Аквинский, св. Николай Кузанский и т.д. И почему-то их никто и не подумал тащить на костёр, а совсем наоборот – канонизировали как святых. Более того, в 1277 г. от Р.Х. руководитель парижской Инквизиции епископ Эжен Темпье публично предал анафеме догмат о том, что в мире существует только один земной шар, поскольку этот догмат, по мнению Церкви, умалял всемогущество Божье… Следовательно, дело отнюдь не в идеях о множественности миров.

Николай Кузанский (1401-1464)

Но что это за идея и почему католическая церковь относится к ней так враждебно? Чтобы понять это, автор последнего расследования казни Джордано Бруно предлагает вспомнить античную философию и религию.

Существование бесконечного множества миров допускали ещё Демокрит и Эпикур — множества земель, лун и солнц. Герои диалога Плутарха «О лике, видимом на диске Луны» спорили, есть ли на Луне растения, деревья и животные или же она представляет собой загробное царство, где души людей находят покой после смерти (подобно тому, как на Земле закапывают их тела). Однако Цицерон и Плиний среди прочих считали это вздором. К ним присоединились первые отцы церкви, для которых множество миров было не абстрактной философской истиной, а атрибутом языческих верований — например, учения о переселении душ. Так, пифагорейцы учили о том, что души людей прилетают из области Млечного Пути, а животных — со звёзд (и что души есть и у небесных тел).

По мере утверждения христианской ортодоксии в IV–VI веках споры о единственности мира (то есть Земли) или множестве миров разгорелись с новой силой. Афанасий Александрийский настаивал на том, что мир один, потому что Бог один. Считать иначе было нечестиво, абсурдно и бесчестно, но пока ещё не еретично. Беда случилась из-за великого богослова Оригена, часть мыслей которого церковь отвергла — как раз мыслей о переселении душ между разными странами и мирами. А окончательную формулировку дал святой Исидор Севильский (VI век), перечисливший основные ереси в своей энциклопедии. В конце списка христианских ересей, перед языческими, он заметил: «Есть и другие ереси, у которых нет основателя и признанного имени… кто-то думает, что души людей попадают в демонов или животных; иные спорят о состоянии мира; кто-то считает, что число миров бесконечно».

Позиция церкви в Средние века видна на примере Руперта из Дойца (XIII век). Воздав хвалу Богу, сотворившему мир, полный прекрасных существ, он пишет: «Да сгинут еретики-эпикурейцы, говорящие о множестве миров, и все, кто лжёт о переходе душ умерших в другие тела. Пифагор, по их выдумке, стал павлином, потом Квинтом Эннием, а через пять воплощений — Вергилием». Идею множества миров отверг и Фома Аквинский, главный богослов латинского Средневековья. Да, могущество Божие безгранично, и, значит, он может создать бесконечное множество миров (к этому аргументу затем прибегнет и Джордано Бруно):

«Но против сказано (Ин.1:10): Мир через Него начал быть, где о мире говорится в единственном числе, так как если бы существовал только один мир. Отвечаю: надлежит сказать, что сам порядок, существующий в вещах, так сотворённых Богом, являет единственность мира. В самом деле этот мир называется единым вследствие единства порядка, сообразно которому каждая [вещь] упорядочена по отношению к другой. Но всё, что суть от Бога, обладает порядком как между собой, так и по отношению к Самому Богу… Поэтому необходимо, чтобы всё принадлежало одному миру. И потому множественность миров могли допускать только те, кто рассматривал в качестве причины мира не некую упорядочивающую мудрость, но случай: например, Демокрит, который утверждал, что этот мир, равно как и бесконечное число других [миров], возник в результате случайной комбинации атомов» («Сумма теологии», том 1, вопрос 47, раздел 3).

Николай Коперник (1473-1543)

Взгляды Коперника вовсе не считались ересью (во всяком случа, пока их не дискредитировал Бруно). И учение о бесконечности Вселенной и бесчисленных мирах в ней – также отнюдь не было исключительным изобретением Бруно: об этом учили еще античные мыслители, в частности Лукреций (которого Бруно хорошо знал и почитал). Более того – о бесконечной Вселенной более чем за столетие до Бруно писал выдающийся ренессансный философ Николай Кузанский (Кребс) – которому эти взгляды ничуть не мешали быть высокопоставленным католическим прелатом (он был епископом и кардиналом) – и никто не обвинял его в ереси! Дело не в бесконечности вселенной и не во множественности миров, а в том КОНТЕКСТЕ, в котором эту идею проповедовал Бруно:

“картина мира у Бруно виталистична, магична; его планеты – одушевленные существа, свободно перемещающиеся в пространстве по собственной воле, как светила у Платона или Патрици. Бруно никоим образом не может быть назван современным мыслителем”. К этому можно прибавить, что Бруно принял идею Коперника о движении Земли по магическим и виталистским причинам и что не только планеты, но и бесчисленные миры его бесконечной вселенной движутся в пространстве, подобно огромным животным, одушевленные божественной жизнью“.

Известен эпизод спора Бруно с профессорами Оксфорда: он утверждал, что в системе Коперника Луна вращается вокруг Солнца, а не вокруг Земли. Когда кто-то принес книгу Коперника и “ткнул носом” Бруно в диаграмму, изображающую вращение Луны вокруг Земли, он все равно не согласился (“Если факты не согласуются с теорией, то тем хуже для фактов”!))). Полагаю, что если бы Коперник был жив во времена Бруно, он скупил бы все книги, написанные о его теории Джордано и поскорее уничтожил бы их – чтобы они не дискредитировали его систему!))).

Система мира по Копернику

На самом деле по своим взглядам и понятиям Джордано Бруно не был никаким ученым – он был представителем когорты ренессансных магов – таких как Фичино, Пико делла Мирандола – и особенно черный маг Агриппа Корнелиус (Неттесхаймский). Позвольте привести пространную выдержку из интереснейшей статьи по теме:

“ЛЕГЕНДА, изображавшая Бруно несостоявшимся Галилеем, пользовалась наибольшей популярностью в XIX в.: она была созвучна мировоззрению либерала того времени.

Был ли Джордано Бруно мучеником в науке, как утверждает первая легенда? Для простоты сосредоточим наше внимание в основном на его первой и наиболее важной работе, посвященной системе взглядов Коперника, а именно: “La Cena de ie ceneri” (“Вечеря в первый день Великого поста”, или сокращенно “Вечеря”). Она была написана на итальянском языке в 1584 г. В то время Джордано Бруно состоял при французском после в Лондоне.

… Она предстает как набор бессмыслиц – беспорядочное нагромождение нелепых ошибок, среди которого попадаются совершенно непонятные куски текста. В “Вечере” Джордано Бруно неправильно истолковывает учение Коперника о Солнечной системе. Он демонстрирует полное невежество в элементарной геометрии, не говоря уже о геометрической оптике. Он пускается в крайне путаные псевдонаучные рассуждения, заключая их высокопарными сентенциями, которые выглядят совершенно не связанными с предшествующими или последующими аргументами.

…подлинной целью Джордано Бруно было использовать идеи Коперника в качестве аллегории для теологических и политических рассуждений.

…Многое в “Вечере” свидетельствует о том, что на самом деле она вовсе не о системе Коперника: более того, ее лишь условно можно считать естественно-научным трудом и решительно нельзя воспринимать буквально. …Джордано Бруно восхваляет Коперника как своего рода предвестника новой эры (“Нью Эйдж”, ага – А.Н.)))

…Для Джордано Бруно ценность учения Коперника заключается вовсе не в астрономических представлениях, а в том, что оно могло послужить поэтическим и метафорическим источником для куда более широких философских обобщений. То, что Коперник заменил Землю Солнцем в качестве центра Вселенной, стало для Бруно символом возрождения того, что он называл “древней истинной философией”…

“ДРЕВНЯЯ ИСТИННАЯ философия” Бруно практически представляет собой разновидность герметизма, философских и религиозно-мистических воззрений, изложенных в неоплатонических трактатах во II и III вв. Во времена Джордано Бруно авторство этих трактатов приписывалось Гермесу Трисмегисту (“Гермесу Трижды Величайшему”), считавшемуся современником Моисея.

Hermes Trismegistus

Согласно герметизму Джордано Бруно, человек несет в себе частицу бога и, следовательно, по крайней мере потенциально, постоянно находится с ним в общении. Принцип всеобщей божественнности распространяется на все сущее во Вселенной, включая человека. Таким образом, звезды и планеты (Бруно не проводит между ними различия) суть живые существа, наделенные душой; с помощью магии их можно использовать для достижения социальных и политических изменений на земле. Заново возрожденная и переиначенная Джордано Бруно “древняя истинная философия” должна была высвободить божественную сущность всех людей, которая станет могущественной силой, способной залечить религиозные и политические раны общества и утвердить на земле новый “золотой век”.

Джордано Бруно был убежден в том, что вдохновленный и просвещенный герметизмом монарх мог бы привести мир к “золотому веку”, руководствуясь при этом “истинной философией”. В качестве кандидатов на эту роль он сначала рассматривал французского короля Генриха III, затем английскую королеву Елизавету I и, наконец, французского короля Генриха IV. Через два года после публикации “Вечери” в разговоре с Гильомом Котэном, библиотекарем аббатства Св. Виктора в Париже, Джордано Бруно упомянул о том, что в 1582-1585 гг. он был кем-то вроде духовного посла либеральных католиков Генриха III при либеральном протестантском дворе Елизаветы I”.
(Лернер Л., Госселин Э. Галилей и призрак Джордано Бруно)

Джордано Бруно, при посещении Оксфорда был подвергнут профессорами Оксфордского университета своеобразному экзамену: ему предложили рассказать подробнее о Гелиоцентрической системе мира. В ходе этого испытания, синьор Бруно умудрился перепутать Солнце и дырку от циркуля, оставленную на карте. Видимо, карта была о-о-о-очень маленькой. Профессора не удержались от резких высказываний и, Бруно был вынужден ретироваться.

Прежде всего стоит заметить, что Джордано Бруно не был ученым ни с точки зрения современной науки, ни с точки зрения натурфилософии того времени. Бруно был весьма суеверным человеком, практикующим магию и исповедующим пантеистические убеждения.

Но на самом деле различие между ересями (опасными лжеучениями) и спорными, сомнительными идеями на организационном уровне оформилось куда позже — когда католическая церковь начала обороняться от Реформации, «оторвавшей» от неё половину Европы. Еретики должны были отречься от своих взглядов или быть подвергнуты казни, заблуждающиеся отделывались мягким порицанием. Тогда же возник индекс запрещённых книг и система судов инквизиции.

Ересь о множестве миров получила свой порядковый номер (77 по списку Августина). В новом кодексе церковного права (1582 год), созданном папой Григорием XIII, есть специальный параграф: «Есть и другие ереси, безымянные, среди которых… вера в бесконечное число миров». Та же формулировка попала и в руководство для инквизиторов (Directorium Inquisitorum).

И в этот момент на сцене появляется Джордано Бруно: вдохновившись работами Коперника о вращении Земли вокруг Солнца, он обратился к античным космологическим текстам, прежде всего пифагорейским. Там он и прочёл о том, что звёзды — это тоже миры, Вселенная бесконечна, а души людей перерождаются — в том числе и в животных — и включил эти идеи в свою оккультную систему.

Например, в книге «О бесконечности, Вселенной и мирах» (1584 год) Бруно утверждал, что всемогущество Бога позволяет ему творить не один, а сто тысяч — даже бесконечное число миров. Несмотря на жар, звёзды могут быть населены растениями и животными, которые растут благодаря охлаждающему воздействию соседних небесных тел (аналогично тому, как живые существа Земли развиваются благодаря теплу Солнца). Все звёзды — это живые и мыслящие существа. По их внутренним отверстиям течёт аналог крови. Бруно цитировал Эпикура, Лукреция и писал о бесконечной Вселенной и в других работах, напечатанных в протестантских странах — за пределами досягаемости инквизиции.

В конце XVI века по популярности у европейских интеллектуалов Бруно мог бы дать фору современному космологу Стивену Хокингу. Джордано Бруно поддерживал весьма дружественные отношения с королями Франции Генрихом III и Генрихом IV, британской королевой Елизаветой I, императором Священной Римской империи Рудольфом II и многими другими европейскими «властителями». По щелчку пальцев он мог получить кафедру и мантию профессора в любом европейском университете, его книги печатались в лучших типографиях, о его покровительстве мечтали лучшие умы континента.

Главной визитной карточкой Джордано Бруно являлась вовсе не космология, а его великолепная память. Бруно развивал мнемонику (искусство памяти), которая была тогда на самом пике моды у интеллектуалов. Говорят, Джордано помнил наизусть тысячи книг, начиная от Священного писания и заканчивая арабскими алхимическими трактатами. Именно искусству запоминания он учил Генриха III, который гордился своей дружбой со скромным доминиканским монахом, и Елизавету I, которая позволила заходить Джордано в свои покои в любое время, без доклада.

Елизавета I

Кроме того, монархам доставляло удовольствие, как Бруно с издевательским изяществом «нокаутирует» своим интеллектом команды профессоров Сорбонны и Оксфорда по любым вопросам. Для Джордано Бруно интеллектуальные бои были своего рода спортом. Например, академики Оксфорда вспоминали, что он играючи мог доказать, что чёрное – это белое, что день является ночью, а Луна – Солнцем. По манере дискутировать он был подобен боксеру Рою Джонсу на ринге в лучшие свои годы – любители бокса хорошо поймут это сравнение.

Нужно признать, едва ли благодаря только сверхъестественной памяти Бруно оказался на короткой ноге с самыми влиятельными монархами Европы. Как вспоминают биографы, какая-то невидимая сила двигала по жизни этого доминиканского монаха, c легкостью приводила его в лучшие дворцы Европы, охраняла его от преследований инквизиции (ибо Бруно часто заносило в своих высказываниях по поводу богословия). Однако неожиданно это сила дала сбой в мае 1592 года.

Конец шестнадцатого века в Англии выдался весьма тревожным. Страна по сути находилась в состоянии перманентной холодной войны с Испанией – и эта война в любой момент грозила превращением в “горячую” (что вскорости и произошло). А ведь Испания в то время была супердержавой с самыми сильными армией и флотом в Европе! Хуже того – в самом Английском королевстве было очень неспокойно. Страна была расколота между протестантским большинством, власть которого символизировала правящая королева Елизавета, и угнетенным католическим меньшинством, которое жаждало реванша. Католики, опираясь на помощь и поддержку извне, надеялись свергнуть Елизавету, и посадить на престол католичку Марию Стюарт.

И вот,канцлер королевы (а по совместительству – шеф разведки и контрразведки королевства))) сэр Фрэнсис Уолсингэм, широко известный (в узких кругах))) по прозвищу “Мавр”, стал получать письменные донесения от агента по кличке “Фагот”. Этот секретный агент был из числа друзей и приближенных французского посла Мишеля де Кастельно, жил в его доме, к тому же – являлся католическим священником, ему полностью доверяли английские католики. Используя свое влияние, он узнавал имена и планы заговорщиков против Елизаветы… и прилежно выдавал их Уолсингэму. Деятельность Фагота привела к разгрому заговора, пыткам и казням его участников… но неожиданно донесения ценного агента прекратились.

Сэр Фрэнсис Уолсингем

При чем же здесь  Джордано Бруно ? А вот при чем:

Джон Босси, профессор истории университета Йорка, написал историческое расследование: Джордано Бруно  и “Дело посольства”. В нем он на основе тщательного анализа архивных документов (донесения Фагота сохранились), пришел к выводу, что суперагентом по прозвищу “Фагот” был не кто иной, как… Джордано Бруно ! Дело в том, что именно в то время Джордано Бруно  “гостил” у своего друга – Мишеля де Кастельно, в Лондоне…

Мишель де Кастельно

Каковы могли быть мотивы неприглядной деятельности Бруно  в роли шпиона? Во-первых, он ненавидел христианство и Церковь (при чем не только католическую – Бруно  осуждали и протестанты – кальвинисты и лютеране). Во-вторых – он любил авантюрные похождения, В-третьих – банальная нужда в деньгах…

Прямо сказать, образ новоявленного “рыцаря плаща и кинжала” выглядит не слишком привлекательным – выдавать на пытки и смерть тех, кто доверился “священнику” (а еще ведь и нарушение тайны исповеди – впрочем, для того, кто ни во что ставил все христианство – это было уже мелочью…) недаром одно из значений английского слова “fagot” – презрительная кличка гомосексуалистов (основное значение – вязанка хвороста – намек на дрова, которые использовались при сожжении еретиков, осужденных светскими судами). Знал бы он, что этой кличкой предсказал свою будущую судьбу…

Какие же ветры занесли уроженца южной Италии в Лондон?

Филиппо Бруно  (его настоящее имя), родился в 1548 году в местечке Нола, в семье солдата. В 17-летнем возрасте он поступил в доминиканский монастырь, а в 1572 году принял сан священника. В это же время он разработал (на основании идей средневекового мыслителя Раймонда Луллия) свой метод мнемоники, названый “искусством запоминания” – обучением этому методу он и кормился затем большую часть  своей жизни…

Мнемонический метод принес Бруно  известность – он даже представил его римскому папе Пию V… но случилось непредвиденное: дерзкое поведение  Бруно  в монастыре вызвало против него обвинения в ереси и подрывной деятельности. То он ведет еретические разговоры, то рекомендует запрещенную литературу монахам (и хранит ее в своей келье!). Церковная администрация начала “шить дело” – и не одно! И Джордано , задрав полы рясы, подается в бега – в 1576 году, чтобы избежать следствия, он покинул свой монастырь. Он мотается сперва по всей Северной Италии, затем отправляется во Францию, а в 1579 году неожиданно всплывает в кальвинистской Женеве. Там он переодевается в “штатское” (до тех пор  Бруно  носил монашескую одежду) и устраивается в местный университет. Однако вскоре разразился скандал –  Бруно  раскритиковал (печатно!) одного из уважаемых кальвинистских профессоров))) Печатника арестовали, а  Джордано  выдворили из Женевы…

И вот ведь – странная вещь – беглый монах-доминиканец, против которого уже были заведены церковным судом два (!) дела, возвращается из еретической Женевы в католическую Францию, и, как ни в чем не бывало, ничуть не скрываясь, начинает там открыто преподавать богословие!)))) Более того – ему покровительствует сам французский король Генрих III ! Тогда же, в Париже выходят из печати несколько его книг… Как хотите, но есть в этом неожиданном процветании недавнего “диссидента” нечто загадочное и озадачивающее…

Генрих III

В 1583 году отправляется в… Англию. И не просто так, а с рекомендательными письмами от французского короля! Прямо таки блестящий взлет, нечего сказать. Создается впечатление, что Бруно  был далеко не тем, за кого себя выдавал – вполне возможно, что ему была поручена тайная миссия по сбору информации в “логовах” протестантов – сперва в Женеве, а затем в Лондоне. Услуги такого рода были крайне востребованы в тогдашней Франции, которая была расколота на две части  межрелигиозным и политическим конфликтом (совершенно так же, как и Англия, только с обратным знаком). Со своей стороны, как мы видели, он вел двойную игру (может быть за двойную оплату))).

В Англии он вошел в кружок местных “герметистов” (мистиков-оккультистов) который группировался вокруг знаменитого “доктора Ди”. Там же были написаны и опубликованы несколько его трактатов… и памфлетов, что вызвало неоднозначную реакцию даже среди его друзей. Вообще, подобно Галилею, Бруно  обладал особым талантом повсюду наживать себе врагов – только вот научного гения как у Галилея, он был лишен начисто!

В октябре 1585 года произошло нападение разьяренной толпы на французское посольство. Мишелю Кастельно пришлось срочно эвакуироваться на родину. Вместе с ним отправился обратно во Францию и Бруно . Но во Франции он задержался недолго – неуживчивый и сварливый характер

Там он два года преподавал, затем “напряженная обстановка” вынудила его отправиться в Прагу Бруно  нигде и никогда не мог “нагреть место” – уж такой это был человек))). Затем он снова возвращается в Германию. Затем – направляется в Падую, надеясь занять кафедру в тамошнем университете (ему отказали – через год эту же кафедру получил никто иной, как… Галилей!). После неудачи в Падуе, разочарованный Джордано Бруно  приехал в Венецию – в качестве домашнего учителя мнемоники у местного патриция Джованни Мончениго… который и настрочил на своего учителя донос в инквизицию через два месяца…

Джованни Мончениго

А теперь вернёмся к доносу Джованнии Мочениго – точнее одному из его пунктов, в котором говорится, что Бруно считал себя представителем некой «новой философии». Венецианские инквизиторы едва ли придали значение этому нюансу обвинения. Зато с этим термином были хорошо знакомы в Риме. Само понятие «Новая философия» (или «Новая универсальная философия») ввёл итальянский философ Франческо Патрици, который был очень близок к папской курии. Патрици утверждал, что философия Аристотеля, которая стала основой для средневековой схоластики и богословия, прямо противоположна христианству, так как отрицает всемогущество Бога. В этом итальянский философ видел причину всех раздоров, возникших в церкви, которые вылились в протестантские движения.

Восстановление единой Церкви и возвращение в её лоно протестантов Патруци видел в уходе от схоластики, построенной на Аристотеле, и замене её неким синтезом метафизики Платона, воззрениями неоплатоников и пантеистическим теософским учением Гермеса Трисмегиста. Этот синтез и получил название «Новая универсальная философия». Идея вытеснения Аристотеля из европейских университетов (прежде всего протестантских) и возвращения себе статуса интеллектуального центра с помощью «Новой философии» нравилась очень многим в папской курии. Конечно, Рим не мог сделать «Новую универсальную философию» официальной своей доктриной, однако факт, что в те времена папский престол покровительствовал альтернативным Аристотелю учениям, не вызывает сомнений.

Франческа Патрици (1529-1597)

И здесь свою яркую роль сыграл как раз Джордано Бруно. С 1578 года по 1590 год он совершил беспрецедентное турне по крупнейшим университетам городов Европы: Тулуза, Сорбонна, Оксфорд, Виттенберг, Марбург, Гельмштадт, Прага. Все эти университеты были либо «протестантскими», либо находились под влиянием протестантизма. На своих лекциях или диспутах с местными профессорами Бруно подрывал именно философию Аристотеля. Его проповеди о движении Земли и множестве миров ставили под сомнение птолемеевскую космологию, построенную как раз на учении Аристотеля. Иными словами, Джордано Бруно чётко следовал стратегии «Новой философии». Выполнял ли он секретную миссию Рима? Учитывая его «неприкосновенность», а также таинственное покровительство, очень даже вероятно.

Тогда, может быть, Джордано Бруно сожгли за педерастию? В принципе, могли, конечно…. В юности Джордано Бруно был участником тайного союза дьяволопоклонников, все участники которого, по выражению французского историка, «обладали анальным знанием друг друга».  Причём, видимо, «анальные знания» Бруно были весьма глубоки, потому как в энциклопедии Н. Гарда «От Ионафана до Жида. Самые знаменитые геи в истории человечества » (Нью-Йорк, Издательский Дом Логана, 1964) Джордано Бруно гордо красуется посреди других энцикло-педиков. Кардинал Дж. Фельтринелли в своей книге «Масонство в оковах сатаны» (М., Десница, 2003) подробно приводит и показания совращённых им монахов, и данные о гомосексуальной связи Джордано с одной из наиболее мерзких фигур эпохи Возрождения – тоже бывшим доминиканским монахом-расстригой Паоло Сарпи, духовным предтечей Вольтера и пр. подобной мрази. Однако и версия о том, что Бруно сожгли исключительно за педерастию, тоже не объясняет множества странностей. Ведь не сожгли же за ту же самую педерастию его любовника Сарпи, атеиста и богохульника, называвшего Евангелие «сборником забавных анекдотов». Да не то что не сожгли, Сарпи даже в тюрьму не посадили (о чём лично я весьма сожалею!). Знаменитых гомиков Рафаэля, Микеланджело, Леонардо да Винчи и многих других тоже никто не торопился сжигать, да и вообще – педерастов в Италии в те времена было больше, чем в нынешнем российском шоу-бизнесе, так что даже само это явление именовали «итальянской любовью». Нет, опять что-то не сходится.
Известный российский историк и писатель Александр Бушков предположил, что Джордано Бруно сожгли за ересь, за «выхлёстывающий за всякие пределы сатанизм», за членство во всех сатанинских организациях Центральной и Южной Европы. Вот это уже гораздо ближе к истине. Историки приводят данные о членстве Бруно в разных масонских ложах и сатанинских сектах, даже о попытках организовать в Венеции секту «джорданистов» (видать, феноменальной скромности был человек!) За это, в принципе, могли и сжечь. И эти пункты в обвинении присутствовали.

“Зал десяти” в Дворце Дожей, где проводились заседания Трибунала инквизиции.

23 мая 1592 года в Дворец Дожей Венеции вошел богато одетый человек. Слегка запыхавшись после поспешного подъема широкими лестницами Дворца, он потребовал встречи с инквизитором Венеции – Габриэле Салюцци. Человек назвался именем Джованни Мочениго – представителем давнего и уважаемого патрицианского рода. Инквизитору он заявил, что предыдущей ночью задержал в собственном доме некоего Джордано Бруно, бывшего монаха-доминиканца, который обучал его “искусству памяти”.

Поводом к такому необычному поступку, как самовольный арест другого человека, по объяснению Мочениго, были еретические и кощунственные высказывания, которые он неоднократно слышал от Бруно. Мочениго утверждал, что прежде не доносил на своего учителя только из желания подробнее выяснить его взгляды, но узнав, что тот собирается покинуть его дом, и вообще Венецию, решил сделать все возможное, чтобы столь опасный для церкви и общества еретик не ускользнул от правосудия…

Инквизитор Салюцци был в замешательстве: подобное самоуправство грубо противоречило всем правилам и порядкам действий инквизиции. Обычно сперва поступал донос, который проверялся в ходе предварительного тайного следствия. Доносы могли быть как подписанные, так и анонимные – их бросали в специальные отверстия, которые находились во Дворце Дожей, и были оформлены в виде человеческих или львиных голов – они так и назывались – “Львиная пасть”:

Если инквизитор находил, что имеются причины к началу процесса, составлялся запрос к епископу – и только после одобрения последнего посылались стражники для ареста подозреваемого. Тем не менее, обвинения Мочениго были столь серьезными, что проигнорировать их было никак нельзя. Поэтому Мочениго предложили написать донос с обвинениями и подать его законным образом, а пока трибунал не решит – что ему делать с задержанным – пусть Бруно и дальше остается у него дома под замком(!).

Что же произошло? Бруно еще в феврале того же года приехал из Франкфурта в Падую, а затем в Венецию . Он прожил несколько месяцев в обоих городах, причем последние два месяца жил у Мончениго, преподавая тому “искусство памяти”. С Мончениго у Бруно случился конфликт: патриций полагал, что Бруно не выполняет своих обещаний – он желал обучится различным аспектам магического искусства, которое описывал Бруно в своих трактатах, но маг отчего-то не признал его достойным “тайного знания” и к тому же вообще решил покинуть его дом. В отместку за это, Мончениго ночью накануне предполагаемого отъезда Бруно, ворвался в его комнату со своим слугой и шестью нанятыми им для этой цели гондольерами – и запер “мага” в комнате на чердаке! (Потом, по настоянию служителя инквизиции, Бруно перевели в подвал).

Только 25 мая, когда были готовы все необходимые документы, Бруно был переведен в тюрьму инквизиции – в знаменитые и страшные “Пьомби” – свинцовые темницы. Так они назывались из-за того, что были расположены над судебным “Залом десяти” – под самой крышей здания, кровлей которой тогда служили листы свинца. Эта металлическая кровля создавала для томившихся под ней узников сильный зной летом, и обжигающий холод зимой.

Если быть кратким, доносчик утверждал, что его наставник попирал католические догматы, рассуждал о каких-то «бесконечных мирах» и называл себя представителем некой «новой философии».

В доносе, который он отправил венецианским инквизиторам, Мочениго подчеркивал, что Бруно отрицает основополагающие догматы христианского вероучения: о божественности Христа, Троице, непорочном зачатии и другие. Всего Мочениго написал три доноса, один за другим: 23, 25 и 29 мая 1592 года.

«Я, Джованни Мочениго, сын светлейшего Марко Антонио, доношу, по долгу совести и по приказанию духовника, о том, что много раз слышал от Джордано Бруно Ноланца, когда беседовал с ним в своем доме, что когда католики говорят, будто хлеб пресуществляется в тело, то это — великая нелепость; что он — враг обедни, что ему не нравится никакая религия; что Христос был обманщиком и совершал обманы для совращения народа — и поэтому легко мог предвидеть, что будет повешен; что он не видит различия лиц в божестве и это означало бы несовершенство Бога; что мир вечен и существуют бесконечные миры… что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, как и апостолы, и что у него самого хватило бы духа сделать то же самое и даже гораздо больше, чем они; что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворенные природой, переходят из одного живого существа в другое; что, подобно тому, как рождаются в разврате животные, таким же образом рождаются и люди.
Он рассказывал о своем намерении стать основателем новой секты под названием „новая философия“. Он говорил, что Дева не могла родить и что наша католическая вера преисполнена кощунствами против величия Божия; что надо прекратить богословские препирательства и отнять доходы у монахов, ибо они позорят мир; что все они — ослы; что все наши мнения являются учением ослов; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом; что для добродетельной жизни совершенно достаточно не делать другим того, чего не желаешь себе самому… что он удивляется, как Бог терпит столько ересей католиков».

Из доноса Джованни Мочениго от 23 мая 1592 года

Надо сказать, что доносы о попрании догматов были самыми распространенными «сигналами» от честных граждан инквизиции. Это был самый проверенный способ насолить соседу, лавочнику-конкуренту, личному врагу… Большинство таких дел даже не доходило до суда, однако инквизиция в любом случаем обязана была отреагировать на «сигнал». Иными словами, арест Джордано Бруно можно считать «техническим». Сам же арестант вообще воспринял его как шутку. На первых же допросах он ловко отмел все обвинения в ереси и дружелюбно поделился со следователями своими взглядами на устройство Вселенной. Однако эта откровенность Бруно никак не могла облегчить его положения.

Дело в том, что труды Коперника, идеи которого он развивал, были не запрещены (их запретят только в 1616 году), так что никаких поводов для ареста не было. Монаха держали под следствием в большей степени из-за вредности: уж больно он уничижительно вёл себя с инквизиторами. Преподав урок «гордецу», венецианцы было уже собрались его отпускать, но тут пришел запрос из Рима – с требованием «этапировать» еретика в Вечный город. Венецианцы встали в позу: «С какой стати?! Венеция – суверенная республика!».

Риму пришлось организовать целое посольство в Венецию, чтобы убедить. Любопытно, что венецианский прокуратор Контарини жёстко настаивал на том, что Джордано Бруно должен остаться в Венеции. В своем докладе Совету Мудрых Венеции он дал следующую характеристику: «Один из самых выдающихся и редчайших гениев, каких только можно себе представить. Обладает необычайными познаниями. Создал замечательное учение». Однако Венеция дрогнула под напором папы – Бруно отправился «этапом» в Рим.

Однако это не объясняет многих странностей. Римский Святой Престол затребовал его выдачи у венецианского правосудия, угрожая в противном случае наложить на всю Венецию интердикт (отлучение). ЗАЧЕМ??? Ну, казалось бы, сожгут венецианцы арестованного еретика-гомосека своими собственными силами, ну так и слава Богу – римским инквизиторам работы меньше… Ан нет, требовали выдачи его Риму, наплевав на все дипломатические изыски, разве что войну не угрожали объявить. И добились-таки выдачи, чуть ли не силой продавив это решение у венецианского Совета мудрых…

Джордано Бруно провёл под следствием восемь лет. Это был рекорд для судопроизводства инквизиции! Почему так долго? Для сравнения процесс над тамплиерами длился семь лет, но там дело касалось целого ордена. При этом к вынесению приговора, в котором, напомним, фактически не было обвинительного заключения, было привлечено аж девять кардиналов! Неужели девять генеральных инквизиторов не смогли подобрать слова к описанию «еретических» деяний монаха-доминиканца с хорошей памятью?

В приговоре любопытен один отрывок: «Сверх того, осуждаем, порицаем и запрещаем все вышеуказанные и иные твои книги и писания, как еретические и ошибочные, заключающие в себе многочисленные ереси и заблуждения. Повелеваем, чтобы отныне все твои книги, какие находятся в святой службе и в будущем попадут в её руки, были публично разрываемы и сжигаемы на площади св. Петра перед ступенями, и как таковые были внесены в список запрещенных книг, и да будет так, как мы повелели». Но видимо глас девяти кардиналов был настолько слаб, что книги Бруно можно было свободно купить в Риме и других итальянских городах аж до 1609 года.

Интересна ещё одна деталь: если в Венеции Джордано Бруно очень быстро оправдывается по поводу обвинений в попирании католических догматов, то в Риме он вдруг меняет тактику и, согласно материалам следствия, начинает не просто признаваться в этом, а ещё и бравировать своим антихристианством.

В течение семи лет ведущие римские богословы продолжали допрашивать Ноланца и, судя по документам, стремились доказать ему, что его тезисы полны противоречий и нестыковок. Однако Бруно твердо стоял на своем — порой он, казалось, был готов пойти на уступки, но все же в последний момент менял свое решение. Вполне возможно, причиной тому было ощущение собственной высокой миссии. Одним из краеугольных камней обвинения стало чистосердечное признание Бруно в том, что он не верит в догмат Святой Троицы.

«Утверждал ли, действительно ли признавал или признает теперь и верует в Троицу, Отца, и Сына, и Святого Духа, единую в существе?..
Ответил: „Говоря по-христиански, согласно богословию и всему тому, во что должен веровать каждый истинный христианин и католик, я действительно сомневался относительно имени Сына Божия и Святого Духа… ибо, согласно св. Августину, этот термин не древний, а новый, возникший в его время. Такого взгляда я держался с восемнадцатилетнего возраста по настоящее время“».

Из материалов следствия венецианской инквизиции

В Риме следствие по делу Бруно тянулось с 1593 г. по 1600 г. ЗАЧЕМ??? Казалось бы, вот арестованный еретик, вот его труды, вот эксперты, определяющие наличие ереси в этих трудах. Максимум всех делов-то – на неделю: арестовали еретика, прочитали его книги, определили в них превышение предельно допустимой концентрации ереси как вредное для здоровья – всё, «взвейтесь кострами, синие ночи!» и поздравляем Рим с открытием отопительного сезона… Так ведь нет – возятся с Бруно целых семь лет как с писаной торбой, допрашивают, изучают его контакты с людьми Генриха IV Наваррского, с протестантами Женевы и Голландии, с англичанами… Хронометрируют весь жизненный путь Бруно чуть ли не поминутно, направляя агентов прямо в протестантские логова для изучения деятельности Бруно. ЗАЧЕМ??? Вовсе уж апофеозом является похищение в 1597 г. от Р.Х. агентами Инквизиции в насквозь враждебной протестантской Голландии высокопоставленного чиновника Ван Хаарта и переправка его в Рим для очной ставки с Бруно. История, кажется, знает ещё только один подобный прецедент – похищение разведкой ОГПУ белогвардейского генерала Кутепова в Париже. ЗАЧЕМ???… Даже самый либеральный из всех римских пап, покойный Иоанн Павел II, сняв претензии к Галилею, наотрез отказался реабилитировать Джордано Бруно. Так Джордано и остался единственным нереабилитированным в списке пострадавших от «незаконных репрессий».
Похоже, что все эти тайны и загадки следствия по делу Джордано Бруно можно объяснить только одним. Спецслужбы (а Инквизиция – это как раз и есть классическая спецслужба!) ведут себя так, если действительно наткнулись на что-то крайне серьёзное, и подозреваемый является единственной, но очень важной ниточкой, которая поможет распутать некий КЛУБОК. При этом вырисовывается интересная деталь – Ватикан реально НАПУГАН, не жалеет ни денег, ни сил для расследования дела Бруно, выносит суровый приговор исключительно по принципу «И так будет с каждым!», хотя именно римская Инквизиция славилась необычайной мягкостью и вынесла меньше всего смертных приговоров (больше всего – тулузская и испанская). Вдобавок эти загадочные слова Бруно: «Вы с бОльшим страхом выносите приговор, чем я его выслушиваю!» ЧЕГО испугались отцы Церкви? Не философских же взглядов Бруно, в самом-то деле, и не его педерастических наклонностей…Не-ет, они испугались чего-то очень серьёзного, весьма опасного для католической Церкви.
Чего же именно?
А не намечалась ли в то время в Европе какая-либо заварушка, направленная против интересов католической Церкви? А как же, дамы и господа, и не то, что намечалась, а бушевала во всей своей красе! Речь идёт о Калабрийском восстании 1598-1600 гг. от Р.Х., организованного подельником Бруно – известным всем советским школьникам коммунистом-утопистом Томмазо Кампанеллой, масоном и чернокнижником, автором утопии «Город Солнца». Следует заметить, что Кампанелле навесили тюремный срок именно за то, что он возглавлял это восстание, а вовсе не за написание «Города Солнца», как нам усердно впаривали в школах. Восстание это бушевало, то вспыхивая, то затухая, вплоть до 1600 г., пока мятежников не раздолбал вдребезги пополам испанский карательный корпус. При этом само восстание докатилось чуть ли не до Рима, реально угрожая смести папский престол к едрене фене. Организовано это восстание было братишками-масонами на денежки венецианских банкиров клана Джованни, мечтающих о возвышении Венеции в ущерб Риму, и полновесные золотые монеты знаменитого Генриха IV Наваррского, развесёлого выпивохи и бабника, увидевшего великолепную возможность подгадить своим извечным врагам – испанцам, под чьим протекторатом в то время и находилась Южная Италия. Похоже, именно за это, а вовсе не за Нантский эдикт мстительные испанцы в 1610 г. и прирезали весельчака. Искренне жаль: из всех действующих лиц этой истории с Джордано Бруно он, пожалуй, единственный – не педераст. Оружие восставшим поставляла и Франция, и протестантские германские княжества, и, конечно же, Голландия, стремящаяся как можно скорее избавиться от навязчивых испанцев.

Джованни Доменико Кампанелла

Если предположить, что Джордано Бруно был одним из организаторов восстания – всё становится на свои места. Отсюда и его поездки по Европе, встречи с людьми Генриха Наваррского и протестантами Голландии, попытки заручиться поддержкой Англии… Отсюда и вопиющая неосторожность, ставящая в тупик историков – возвращение в Венецию в 1592 г., где его уже поджидали. Да плевать ему было на дурачка Мочениго, ему надо было во что бы то ни стало связаться с другими заговорщиками – своим любовником Сарпи, людьми Кампанеллы и пр. А может, Мочениго вовсе и не был таким уж простаком, а с самого начала был в игре как законспирированный агент Инквизиции – именно он со своими людьми осуществил силовой захват приехавшего Бруно и сдал его в венецианское «куда следует», откуда его и вытрясли по-быстрому шустрые римляне. И сразу становится всё на свои места – и семилетняя возня с Бруно, и испуг Ватикана, и столь суровый приговор: пытались как могли предотвратить мятеж, но не смогли…
Есть ли подтверждения данной версии? Есть. В книгах английской исследовательницы Ф. Йейтс «Джордано Бруно и герметическая философия» и «Розенкрейцеровское Просвещение» прямо указывается на участие Джордано Бруно и его секты «джорданистов» в подготовке Калабрийского восстания с целью избавиться от «церковного гнёта». За это его и сожгли.

Paolo_Sarpi

Paolo Sarpi
14 августа 1552 — 15 января 1623
Венецианский монах- теолог, принадлежавший Ордену слуг Девы Марии (Ordinis Servorum Virginis Mariae)
основанному в 14 веке «семью(7) святыми основателями»
Его называли Оракулом Века.

Следует пояснить, что задумывал Паоло Сарпи и кто стоял за ним в Венеции.
1583 год в истории Венеции ознаменовался борьбой между Джовани (молодые дома) и Векки (старые дома). Победили радикалы. Джовани понимали, что могуществу Венеции приходит конец, что как военная держава она утрачивает свое значение. Для Джовани единственным способом защиты Венеции была отчаянная попытка одновременно уничтожить и папство, и Габсбургов, отдав Германию на откуп протестантам с помощью Франции.
Векки просто хотели контролировать папство и оставаться внутри «нейтрализованной» католической церкви. Джовани не согласны. Они устраивали протестантское восстание и, кажется, готовы даже уничтожить само христианство.
Дальнейший план заключался в перемещении части финансовых накоплений из обширных запасов из кладовых церкви Святого Марка в кальвинистскую Голландскую республику и Англию.
В этот период покорение Англии было поручено Паоло Сарпи. Номинально это был обычный монах, впрочем, чрезвычайно одаренный. Он становится ведущим организатором Джовани. Из их салонов и тайных обществ произошло то, что впоследствии под именем масонства разрушало христианство.
В книге о Сарпи современный историк Вутон доказывает, что Сарпи был создателем эмпиризма и обучил Фрэнсиса Бэкона его так называемому научному методу. Автор книги приходит к выводу, что Сарпи, номинально католик-монах, в своих философских трудах оказывается радикальным атеистом. Сарпи пытался обосновать идею о том, что вера в промысел Божий, религия, предназначенная для обучения большинства людей моральным ценностям, вообще не нужна. Он исходил из того, что вера в Бога иррациональна, поскольку нет необходимости объяснять существование физической вселенной актом творения. Вот откуда пошел бэконовский эмпиризм. Впоследствии выяснилось, что Сарпи был гомосексуалист и богохульник, считавший Библию чем-то вроде сборника фантастических рассказов. Он особенно осмеивал идею о том, что Моисей получил от Бога десять Заповедей Божьих. Поскольку за богохульные воззрения можно было оказаться на костре, он не публиковал собственные философские труды. Однако известно, что именно ему принадлежит сравнение Папы с Антихристом.
Паоло Сарпи — фактический основатель модернизма и Просвещения. Он создавал языческий культ, позднее названный масонством, до сих пор доминирующий в Англии. Из этого салона вышел Джордано Бруно, Галилей (с ним дело сложнее), орден розенкрейцеров, а также Тридцатилетняя война.
Эта фаза началась с запрета, наложенного Папой на Венецию в 1606 году. Предмет спора формально заключался в двух юридических положениях, касавшихся права Рима судить двух провинившихся прелатов, а также собирать пожертвования в Венеции. Сарпи писал памфлет за памфлетом, отстаивая право Государства против права Папы. Посол Англии в Венеции Генри Вутен немедленно отправил все труды Сарпи в Англию для перевода на английский. В результате этого противостояния Сарпи становится европейской знаменитостью. Папа сдался, не добившись своей цели и не подчинив себе Венецию. Сарпи вышел победителем. Уже когда запрет был снят, неизвестный пытался убить Сарпи, но тот остался жив. В попытке покушения, естественно, заподозрили «руку Папы», в результате чего Сарпи прослыл героем и в Англии, и во всей Европе.
В «Истории интересов» и более известной «Истории Тридентского Собора» Сарпи подвергает сомнению саму необходимость существования Церкви. Вторая из книг, посвященная королю Якову Первому, впервые публикуется в Англии. Поразительно: католик Сарпи организует по всей Европе радикальную протестантскую оппозицию. Но это же Венеция…
Джовани сознательно выращивали свою фракцию в английской аристократии. Англия должна была контролироваться полностью. При этом короли, однако, были ненадежны: они стремились вести себя независимо от стратегических замыслов венецианцев. Поэтому Джовани больше рассчитывали не на королей, а на контролируемый протестантами купеческий класс. Об этом недвусмысленно говорит создание лордом Лестером Венецианской компании. Лестер был спонсором пуританского движения в Англии. Это ему Венеция пожаловала некоторые торговые маршруты. В 1581 году под контролем Венеции была создана также Турецкая торговая компания. Эти две компании в дальнейшем сливаются в одну — Левантийскую, на базе которой в 1600 возникает печально известная Ост-Индская компания. Ее первый управляющий Томас Смайт изучал юриспруденцию в Падуе. Создавая богатый купеческий класс, Венеция одновременно создает рычаг давления на короля, подрывая его авторитет и влияние. В так называемый период Английской республики Англию захватывают радикальные протестантские секты.
Пройдет еще 80 лет до полного утверждения в Англии «венецианской партии», но «интеллектуальная империя» воцаряется здесь необратимо. Сарпи создает розенкрейцеровский культ, синкретическую религию, из которой возникает масонство. Когда этот процесс завершен, Англия становится оплотом язычества, оплотом ростовщичества и работорговли. Отрицание Человека как образа Божьего закладывается в основу «Новой Эпохи». Это и была программа и замысел Сарпи. Этим по существу завершилось разрушение английской души. Венеция, венецианские методы были перенесены в Англию.

В приговоре Джордано Бруно упоминаются некие восемь еретических положений, в которых он упорствовал, однако они не конкретизируются, что дало некоторым историкам, в том числе советской школы, основание предполагать, что часть документа, где подробно описываются обвинения инквизиции, была утрачена. Сохранилось, однако, письмо иезуита Каспара Шоппе, который, по-видимому, присутствовал при оглашении полного приговора и позже кратко пересказывал в письме его положения:

«Он учил самым чудовищным и бессмысленным вещам, например, что миры бесчисленны, что душа переселяется из одного тела в другое и даже в другой мир, что одна душа может находиться в двух телах, что магия хорошая и дозволенная вещь, что Дух Святой не что иное, как душа мира, и что именно это и подразумевал Моисей, когда говорил, что ему подчиняются воды и мир вечен. Моисей совершал свои чудеса посредством магии и преуспевал в ней больше, чем остальные египтяне, что Моисей выдумал свои законы, что Священное Писание есть призрак, что дьявол будет спасен. От Адама и Евы он выводит родословную одних только евреев. Остальные люди происходят от тех двоих, кого Бог сотворил днем раньше. Христос — не Бог, был знаменитым магом… и за это по заслугам повешен, а не распят. Пророки и апостолы были негодными людьми, магами, и многие из них повешены. Чтобы выразить одним словом — он защищал все без исключения ереси, когда-либо проповедо­вавшиеся».

Каспар Шоппе. Из письма ректору Альтдорфского университета от 17 февраля 1600 года

Нетрудно видеть, что и в этом пересказе (достоверность которого — вопрос отдельного научного обсуждения) не упоминается гелиоцентрическая система, хотя и упоминается идея о бесчисленности миров, а список ересей, которые приписывались Бруно, связаны именно с вопросами веры.

Кто сгорел на костре?
До нас дошло единственное письменное свидетельство казни Джордано Бруно. Свидетелем был некий Каспар Шоппе, «раскаявшийся лютеранин», который перешёл на службу кардиналу. Шоппе написал в письме своему товарищу, что «еретик» принял смерть спокойно: «Не раскаявшись в своих грехах, Бруно отправился в вымышленные им миры рассказать, что делают римляне с богохульниками». Интересно, почему Шоппе посчитал, что ересь Джордано Бруно заключается в его взгляде на Вселенную – в приговоре же об этом ничего не было сказано?

Шоппе, кстати, указал в своём письме к другу на одну интересную деталь – Джордано Бруно возвели на костер с кляпом во рту, что было не в традициях инквизиторских гарей. Едва ли организаторы казни боялись возможных предсмертных проклятий приговоренного – это, как правило, было форматом любой казни. Как, впрочем, и раскаяние. Зачем же кляп? Вряд ли за считанные минуты казни даже такой интеллектуал и полемист, как Бруно, смог бы убедить неграмотную толпу в неверности аристотелевской космологии. Или палачи просто опасались, что приговоренный вдруг в минуту абсолютного отчаяния вдруг выкрикнет страшное: «Я не Джордано Бруно!»(с)

В дошедшем до нас смертном приговоре Бруно не упоминаются гелиоцентрическая система и вообще наука. Единственное конкретное обвинение звучит так: «Ты, брат Джордано Бруно… еще восемь лет назад был привлечен к суду святой службы Венеции за то, что объявлял величайшей нелепостью говорить, будто хлеб пресуществлялся в тело и т. д.», то есть Бруно вменялось в вину отрицание церковных догматов. Ниже упоминаются «донесения… о том, что тебя признавали атеистом, когда ты находился в Англии».

Уинстон Черчилль

Недавно учёные нашли неопубликованную статью Уинстона Черчилля. В ней он рассуждает об экзопланетах и высокой вероятности появления живых существ в других звёздных системах.

Идею множества миров, созданных всемогущим Богом (миров таких же, как Земля), идею бесконечного пространства Вселенной Бруно с жаром отстаивал перед лицом своих обвинителей во время многих допросов — не считая эти представления еретическими! Для Бруно это были философские идеи, никак не оспаривающие истины веры. Частично у него были основания так считать: инквизиция к философам относилась относительно мягко. Так, некий Джироламо Борри был арестован на год (за учение о смертности души и хранение запрещённых книг), но потом был отпущен; Франческо Патрици церковные власти допрашивали и отпустили, даже разрешили преподавать платоновскую философию в Римском университете.

Однако Джордано Бруно инквизиторы считали не философом, а католическим монахом, отказавшимся от своей веры, и отнеслись к нему более сурово.

Итак, утверждение о множестве миров, в отличие от сомнений в причастии, непорочном зачатии или богочеловеческой природе Иисуса Христа, встречается во всех выдвинутых против Джордано Бруно обвинениях. И он никогда от него не отказывался, о чём говорят все свидетели. Кстати, любопытным подтверждением серьёзности этого обвинения служит письмо имперского посланника в Риме Иоганна Ваклера астроному Кеплеру. «В четверг Джордано Бруно был принят в семью Барона Атомов. Когда огонь разгорелся, к его лицу поднесли икону Христа, распятого, для поцелуя, но он отвернулся от неё, нахмурившись. Сейчас, я думаю, он расскажет бесконечным мирам… как обстоят дела в нашем».

И финальным указанием на серьёзность этой идеи является статистика казней, проведённых в Риме с 1598 по 1604 годы (её вели члены братства святого Иоанна Обезглавленного, провожавшие казнённых в последний путь). Всего было убито 189 человек: 169 из них повесили, 18 четвертовали или отрубили голову после тяжёлых пыток, и только двоих сожгли заживо — такое наказание считалось самым мучительным. Так вот, согласно недавно обнаруженным документам, сжигали только еретиков — Бруно и некоего отца Челестино из Вероны. Но ещё более примечательно то, что этот монах-капуцин верил «во множество солнц»! По мнению современных учёных, этот факт доказывает страх римской инквизиции перед этой ересью.

Церковь жестоко обошлась с Бруно не просто потому, что он бросил свой сан и веру. Причина в том, что в его взглядах инквизиторы и кардиналы видели не проблески новой науки, а воскрешение древних языческих верований. Мысли о вращении Земли «пристёгивались» Бруно к пифагорейским постулатам о её одушевленности. Идею множества миров, населённых, подобно нашему, живыми существами, философ соединял с верой в то, что в этих существ после смерти вселяются души людей… Именно связь с верованиями, радикально размывающими христианскую картину мира, отправила философа на костёр.

Поняв систему взглядов Бруно, можно попытаться найти ключ и к разгадке тайны его процесса. Прежде всего, надо учитывать что Джордано вовсе не был кабинетным теоретиком – свои “открытия” он желал воплотить в жизнь. В этом свете очень важны высказывания Бруно, которые передал Мочениго: что мир дошел до крайней меры упадка и скоро должно что-то измениться; что существует якобы некая “секта”, называемая “джорданистами”; что новый король Франции совершит большие изменения…

Что, если неожиданный интерес, который высшие сановники церкви проявили к Бруно (при том что перед этим им совершенно не интересовались) – вызван некими обстоятельствами, всплывшими, когда начали расследовать его дело? Допустим, это связано с возникновением некоего тайного общества сторонников и последователей учения Бруно, “джорданистов” – среди которых вполне могли быть очень влиятельные люди (включая представителей правящих европейских династий)? И возможно, неожиданное возвращение Бруно в Италию, как и его намерение ехать в Рим к папе – тоже было частью некой тайной миссии?

Эти предположения не так невероятны, как кажется. Помнится, Шерлок Холмс однажды высказался в том плане, что если исключить все невозможное, то то, что останется – и будет правдой, какой бы невероятной она не выглядела…

Итак, наш маг в Падуе деятельно занимался магией, стремясь обрести магическую личность, способную к “сцеплениям” посредством любви, и изучая герметические печати и связи с демонами. По мнению Л.Фирпо, период в Падуе можно считать временем подготовки к миссии. Тот же ученый проницательно заметил, что по характеру и темпераменту Бруно совершенно не годился для столь трудного, тонкого и опасного дела. Раздражительный, вспыльчивый – более того, подверженный припадкам бешенства, во время которых он говорил вещи, приводившие людей в ужас, – он не обладал тем магическим личным обаянием, к которому стремился, и своими дикими вспышками портил всю свою проповедь. Томазо Кампанелла, тоже маг и тоже носитель миссии, был совсем другим человеком, с большой долей реализма и с довольно трезвым пониманием вещей – чего бедный Ноланец был напрочь лишен”(Ф. Йейтс)

Теперь становится понятным и другое высказывание Мочениго – что Бруно – “одержим демонами” – и это было недалеко от истины:

У Бруно есть несколько сочинений, прямо посвященных магии, которая пронизывает, впрочем, и его труды по мнемонике и философии. Главные из явно магических сочинений – это “О магии” (“De magia”) и “О сцеплениях вообще” (“De vinculis in genere”), оба написанные предположительно в 1590-1591 годах.

…магия Бруно демонична со всей откровенностью. Ему известна теоретическая основа естественной магии “мирового духа”, но он напрочь отказывается от нерешительности Фичино. Бруно именно  “хочет контакта с демонами” для его магии это принципиально; и никаких ангелов, чтобы демонов контролировать, в его магии нет. Разумеется, как и другие маги, Бруно свою магию считает благой;  дурная магия для мага – это всегда чужая магия.

“Язык Бруно становится лихорадочным и темным, когда он излагает эту, центральную для него, тайну: как воздействовать на воображение, чтобы низвести в личность духовные или демонические силы, которые раскроют все ее внутренние возможности. Именно к этому он всегда стремился с помощью магических мнемотехник, и его целью было, как совершенно ясно из заключительных страниц “Магии”, обрести личность и силу великого мага или религиозного вождя”

(Ф.Йейтс)

Итак, Бруно вообразил себя мессией “новой зари”, котарая должна была принести на землю торжество “нового порядка”, основанного на применении тайных знаний и магии. В этом его поддерживали тайные сторонники и единомышленники – именно этот факт и вызвал панику у представителей Ватикана. Тогда все загадки процесса над Бруно находят свое логическое объяснение – и внимание высших церковных кругов к этому делу, и то, что Бруно срочно вытребовали в Рим (чтобы избежать утечки информации и получить сведения из первых рук), и длительное заключение в темнице (в это время искали соучастников!) и, наконец, странное поведение Бруно, когда он то отрекался от своих взглядов, то брал это отречение обратно.
Дело в том, что магу отречься (внешним образом!) от своих взглядов – не составляло никакого труда – лишь бы избавиться от преследований. Многие маги не только преспокойно жили в те времена(когда якобы “свирепствовала” инквизиция и “охота на ведьм”), но и процветали при дворах монархов, будучи их личными астрологами и алхимиками. Но в сложившейся ситуации у Бруно требовали выдачи его тайных сторонников, то есть – выступить против того самого движения, которое Бруно инициировал… иначе его отречение не считалось бы искренним и настоящим (что вполне естественно). Вот на это-то Бруно и не мог пойти – не мог он своими руками разрушить дело всей своей жизни. Становится понятным также и последнее выражение Бруно после выслушания им приговора – судьи могли страшиться мести его сторонников…

Почему именно в 1599 году спешно был проведен процесс над Бруно (который до этого много лет сидел в тюрьме)? В это самое время, на его родине (в Калабрии) вспыхнуло массовое восстание… которым руководили несколько беглых монахов-доминиканцев, проповедовавших те же “герметически”-эзотерические идеи, что и Бруно. Среди восставших был и известный автор “Города Солнца” – Томазо Кампанелла (это отдельная большая тема… а “Город Солнца” – не что иное, как проект будущего мироустройства “герметистов”). Кампанелла спасся от казни только тем, что симулировал сумасшествие… а Бруно не был столь хитер и изворотлив – и поплатился также и за “грехи” восставших. Вряд ли эта тесная взаимосвязь была случайной – во всяком случае судьи Бруно явно были уверены в существовании такой связи на деле – и Бруно был осужден…

Но, может, его осуждение было лишь результатом паранойи некоторых из власть предержащих? Это не так. Всего через десяток лет после этих событий Европу взбудоражило появление таинственных “розенкрейцеров”. Опубликование их манифестов вызвало настоящий фурор и переполох по всей Европе – розекрейцеров боялись и искали повсюду.  И вот какой примечательный факт:

“…философское наследие Джордано Бруно сохранялось в начале XVII в. в виде конгломерата идей, проповедуемых неорганизованной группой интеллектуалов, называвшихся розенкрейцерами“.

Следовательно, “орден розенкрейцеров”, ставший впоследствии предшественником масонских лож (которые и по сей день играют весьма существенную роль в политике разных стран) возник на основе групп приверженцев тех идей, которые провозглашал Джордано Бруно – вот почему масоны поставили ему памятник!

Безусловно, Бруно был одареннейшим и талантливейшим человеком – может быть не менее способным, чем Коперник или Галилей… но следа в науке он не оставил. Его трагедия была в том, что он счел “обычную” науку слишком мелочным и низменным занятием, по сравнению с магией… и отдал все свои силы, весь жар пассионарности овладению магическими знаниями. Он был глубоко убежден, что именно магия даст ему силы “расколоть кристалл небес”и сравниться с богами могуществом. В общем, старая-престарая история о дереве познания добра и зла и змие-искусителе…

Доменико Тинторетто. Галилео Галилей. 1605-1607

Галиле́о Галиле́й (итал. Galileo Galilei; 15 февраля 1564, Пиза — 8 января 1642, Арчетри) — итальянский физик, механик, астроном, философ и математик, оказавший значительное влияние на науку своего времени. Он первым использовал телескоп для наблюдения небесных тел[1] и сделал ряд выдающихся астрономических открытий. Галилей — основатель экспериментальной физики. Своими экспериментами он убедительно опроверг умозрительную метафизику Аристотеля и заложил фундамент классической механики[2].

При жизни был известен как активный сторонник гелиоцентрической системы мира, что привело Галилея к серьёзному конфликту с католической церковью.

В 1611 году Галилей, в ореоле своей славы, решил отправиться в Рим, надеясь убедить Папу, что коперниканство вполне совместимо с католицизмом. Он был принят хорошо, избран шестым членом научной «Академии деи Линчеи», знакомится с Папой Павлом V, влиятельными кардиналами[28]. Продемонстрировал им свой телескоп, пояснения давал осторожно и осмотрительно. Кардиналы создали целую комиссию для выяснения вопроса, не грешно ли смотреть на небо в трубу, но пришли к выводу, что это позволительно[25]. Обнадёживало и то, что римские астрономы открыто обсуждали вопрос, движется ли Венера вокруг Земли или вокруг Солнца (смена фаз Венеры ясно говорила в пользу второго варианта)[29].

Осмелев, Галилей в письме к своему ученику аббату Кастелли (1613) заявил, что Священное Писание относится только к спасению души и в научных вопросах не авторитетно: «ни одно изречение Писания не имеет такой принудительной силы, какую имеет любое явление природы»[30]. Более того, он опубликовал это письмо, чем вызвал появление доносов в инквизицию. В том же 1613 году Галилей выпустил книгу «Письма о солнечных пятнах», в которой открыто высказался в пользу системы Коперника[31]. 25 февраля 1615 года римская инквизиция начала первое дело против Галилея по обвинению в ереси[32]. Последней ошибкой Галилея стал призыв к Риму высказать окончательное отношение к коперниканству (1615).

Всё это вызвало реакцию, обратную ожидаемой. Встревоженная успехами Реформации, католическая церковь решила укрепить свою духовную монополию — в частности, запретив коперниканство. Позицию церкви проясняет письмо влиятельного кардинала Беллармино[33], направленное 12 апреля 1615 года теологу Паоло Антонио Фоскарини, защитнику коперниканства[34]. Кардинал поясняет, что церковь не возражает против трактовки коперниканства как удобного математического приёма, но принятие его как реальности означало бы признание того, что прежнее, традиционное толкование библейского текста было ошибочным. А это, в свою очередь, пошатнёт авторитет церкви.

Джузеппе Бертини. Галилей показывает телескоп венецианскому дожу. 1858

5 марта 1616 года Рим официально определяет гелиоцентризм как опасную ересь[25].

Папа Павел V утвердил это решение. Книга Коперника была включена в Индекс запрещённых книг «до её исправления». Декрет конгрегации предписал[35]:

…Чтобы никто отныне, какого бы он ни был звания и какое бы ни занимал положение, не смел печатать их или содействовать печатанию, хранить их у себя или читать, а всем, кто имеет или впредь будет иметь их, вменяется в обязанность немедленно по опубликовании настоящего декрета представить их местным властям или инквизиторам.
Всё это время (с декабря 1615 по март 1616 года) Галилей провёл в Риме, безуспешно пытаясь повернуть дело в иную сторону. Он смог добиться только заверений, что лично ему ничего не грозит, однако впредь всякая поддержка «коперниканской ереси» должна быть прекращена[36].

Церковный запрет гелиоцентризма, в истинности которого Галилей был убеждён, был неприемлем для учёного. Он вернулся во Флоренцию и стал размышлять, как, формально не нарушая запрета, продолжать защиту истины. В конце концов он решил издать книгу, содержащую нейтральное обсуждение разных точек зрения. Он писал эту книгу 16 лет, собирая материалы, оттачивая аргументы и выжидая благоприятного момента.

После рокового декрета 1616 года Галилей на несколько лет сменил направление борьбы — теперь он сосредотачивает усилия преимущественно на критике Аристотеля, чьи сочинения также составляли базу средневекового мировоззрения. В 1623 году выходит книга Галилея «Пробирных дел мастер» (итал. Il Saggiatore); это памфлет, направленный против иезуитов, в котором Галилей излагает свою ошибочную теорию комет (он полагал, что кометы — не космические тела, а оптические явления в атмосфере Земли). Позиция иезуитов (и Аристотеля) в данном случае была ближе к истине: кометы — внеземные объекты. Эта ошибка не помешала, однако, Галилею изложить и остроумно аргументировать свой научный метод, из которого выросло механистическое мировоззрение последующих веков[37].

Джованни Лоренцо Бертини. Папа Римский Урбан VIII. Ок. 1625

В том же 1623 году новым Папой, под именем Урбан VIII, был избран Маттео Барберини, давний знакомый и друг Галилея. В апреле 1624 года Галилей поехал в Рим, надеясь добиться отмены эдикта 1616-го года. Он принят со всеми почестями, награждён подарками и лестными словами, однако в главном вопросе ничего не добился. Эдикт был отменён только два столетия спустя, в 1818 году. Урбан VIII особо похвалил книгу «Пробирных дел мастер» и запретил иезуитам продолжать полемику с Галилеем[38].

В 1624 году Галилей опубликовал «Письма к Инголи»; это ответ на анти-коперниканский трактат богослова Франческо Инголи[39]. Галилей сразу оговаривает, что не собирается защищать коперниканство, а желает всего лишь показать, что у него имеются прочные научные основания. Этот приём он использовал позже и в своей главной книге, «Диалог о двух системах мира»; часть текста «Писем к Инголи» была просто перенесена в «Диалог». В своём рассмотрении Галилей приравнивает звёзды к Солнцу, указывает на колоссальное расстояние до них, говорит о бесконечности Вселенной. Он даже позволил себе опасную фразу: «Если какая-либо точка мира может быть названа его [мира] центром, то это центр обращений небесных тел; а в нём, как известно всякому, кто разбирается в этих вопросах, находится Солнце, а не Земля». Он заявил также, что планеты и Луна, подобно Земле, притягивают находящиеся на них тела[40].

Но главная научная ценность этого сочинения — закладка основ новой, неаристотелевской механики, развёрнутая 12 лет спустя в последнем сочинении Галилея «Беседы и математические доказательства двух новых наук». Уже в «Письмах к Инголи» Галилей ясно формулирует принцип относительности для равномерного движения:

Результаты стрельбы будут всегда одинаковые, к какой бы стране света она ни была направлена… это произойдет потому, что так же должно получаться, будет ли Земля в движении или стоять неподвижно… Дайте движение кораблю, и притом с какой угодно скоростью; тогда (если только движение его будет равномерным, а не колеблющимся туда и сюда) вы не заметите ни малейшей разницы [в происходящем][40].
В современной терминологии, Галилей провозгласил однородность пространства (отсутствие центра мира) и равноправие инерциальных систем отсчёта. Следует отметить важный анти-аристотелевский момент: аргументация Галилея неявно предполагает, что результаты земных опытов можно переносить на небесные тела, то есть законы на Земле и на небе одни и те же.

В конце своей книги Галилей, с явной иронией, выражает надежду, что его сочинение поможет Инголи заменить его возражения против коперниканства на другие, более соответствующие науке.

В 1628 году великим герцогом Тосканы стал 18-летний Фердинанд II, воспитанник Галилея; его отец Козимо II умер семью годами раньше. Новый герцог сохранил тёплые отношения с учёным, гордился им и всячески помогал.

В марте 1630 года книга «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой», итог почти 30-летней работы, в основном завершена, и Галилей, решив, что момент для её выхода благоприятен, предоставляет тогдашнюю версию своему другу, папскому цензору Риккарди. Почти год он ждёт его решения, затем решает пойти на хитрость. Он добавляет к книге предисловие, где объявляет своей целью развенчание коперниканства и передаёт книгу тосканской цензуре, причём, по некоторым сведениям, в неполном и смягчённом виде. Получив положительный отзыв, он пересылает его в Рим. Летом 1631 года он получает долгожданное разрешение.

В начале 1632 года «Диалог» вышел в свет. Книга написана в форме диалога между тремя любителями науки: коперниканцем Сальвиати, нейтральным участником Сагредо и Симпличио, приверженцем Аристотеля и Птолемея[43]. Хотя в книге нет авторских выводов, сила аргументов в пользу системы Коперника говорит сама за себя. Немаловажно также, что книга написана не на учёной латыни, а на «народном» итальянском языке.

Галилей надеялся, что Папа отнесётся к его уловке так же снисходительно, как ранее к аналогичным по идеям «Письмам к Инголи», однако просчитался. В довершение всего он сам безрассудно рассылает 30 экземпляров своей книги влиятельным духовным лицам в Риме. Как уже отмечалось выше, незадолго перед тем (1623) Галилей вступил в конфликт с иезуитами[44]; защитников у него в Риме осталось мало, да и те, оценив опасность ситуации, предпочли не вмешиваться.

Большинство биографов сходится во мнении, что в простаке-Симпличио римский Папа узнал самого себя, свои аргументы, и пришёл в ярость. Историки отмечают такие характерные черты Урбана, как деспотизм, упрямство и невероятное самомнение[45]. Сам Галилей позже считал, что инициатива процесса принадлежала иезуитам, которые представили Папе крайне тенденциозный донос о книге Галилея (см. ниже письмо Галилея к Диодати). Уже через несколько месяцев книга была запрещена и изъята из продажи, а Галилея вызвали в Рим (невзирая на эпидемию чумы) на суд Инквизиции по подозрению в ереси. После неудачных попыток добиться отсрочки по причине плохого здоровья и продолжающейся эпидемии чумы (Урбан на это пригрозил доставить его насильно в кандалах[46]) Галилей подчинился, отбыл положенный чумной карантин и прибыл в Рим 13 февраля 1633 года. Никколини, представитель Тосканы в Риме, по указанию герцога Фердинанда II поселил Галилея в здании посольства. Следствие тянулось с 21 апреля по 21 июня 1633 года.

Галилей перед судом инквизиции. Картина Жозефа-Николя Робер-Флёри, 1847, Лувр.

По окончании первого допроса обвиняемого взяли под арест. Галилей провёл в заключении всего 18 дней (с 12 по 30 апреля 1633 года) — эта необычная снисходительность, вероятно, была вызвана согласием Галилея покаяться, а также влиянием тосканского герцога, непрестанно хлопотавшего о смягчении участи своего старого учителя. Принимая во внимание его болезни и преклонный возраст, в качестве тюрьмы была использована одна из служебных комнат в здании инквизиционного трибунала[47].

Историки исследовали вопрос, применялась ли к Галилею пытка в период заключения. Документы процесса опубликованы Ватиканом не полностью, а то, что увидело свет, возможно, подверглось предварительному редактированию[48]. Тем не менее в приговоре инквизиции были обнаружены следующие слова[25]:

Заметив, что ты при ответах не совсем чистосердечно признаёшься в своих намерениях, мы сочли необходимым прибегнуть к строгому испытанию.

Оригинальный текст  (лат.)
Cum vero nobis videretur non esse a te integram veritatem pronunciatam circa tuam intentionem: judicavimus necesse esse venire ad rigorosum examen tui, in quo (absque praejudicio aliquo eorum, quae tu confessus es, et quae contra te deducta sunt supra, circa dictam tuam intentionem) respondisti Catholice.
— Приговор Галилею (лат.)

Жан Антуан Лоран. Галилей в тюрьме.

После «испытания» Галилей в письме из тюрьмы (23 апреля) осторожно сообщает, что не встаёт с постели, так как его мучает «ужасная боль в бедре». Часть биографов Галилея предполагают, что пытка действительно имела место[25][49], другие же считают это предположение недоказанным, документально подтверждена лишь угроза пыткой, часто сопровождавшаяся имитацией самой пытки. В любом случае, если пытка и была, то в умеренных масштабах, так как уже 30 апреля учёного отпустили обратно в тосканское посольство.

Судя по сохранившимся документам и письмам, научные темы на процессе не обсуждались. Основными были два вопроса: сознательно ли Галилей нарушил эдикт 1616 года, и раскаивается ли он в содеянном[25]. Три эксперта инквизиции дали заключение: книга нарушает запрет на пропаганду «пифагорейской» доктрины. В итоге учёный был поставлен перед выбором: либо он покается и отречётся от своих «заблуждений», либо его постигнет участь Джордано Бруно.

16 июня инквизиция провела пленарное заседание с участием Урбана VIII, где постановила[50]:

Ознакомившись со всем ходом дела и выслушав показания, Его Святейшество определил допросить Галилея под угрозой пытки и, если устоит, то после предварительного отречения как сильно подозреваемого в ереси… приговорить к заключению по усмотрению Святой Конгрегации. Ему предписано не рассуждать более письменно или устно каким-либо образом о движении Земли и о неподвижности Солнца… под страхом наказания как неисправимого.

Последний допрос Галилея состоялся 21 июня. Галилей подтвердил, что согласен произнести требуемое от него отречение; на этот раз его не отпустили в посольство и снова взяли под арест. 22 июня был объявлен приговор: Галилей виновен в распространении книги с «ложным, еретическим, противным Св. Писанию учением» о движении Земли[51]:

Вследствие рассмотрения твоей вины и сознания твоего в ней присуждаем и объявляем тебя, Галилей, за всё вышеизложенное и исповеданное тобою под сильным подозрением у сего Св. судилища в ереси, как одержимого ложною и противною Священному и Божественному Писанию мыслью, будто Солнце есть центр земной орбиты и не движется от востока к западу, Земля же подвижна и не есть центр Вселенной. Также признаем тебя ослушником церковной власти, запретившей тебе излагать, защищать и выдавать за вероятное учение, признанное ложным и противным Св. Писанию… Дабы столь тяжкий и вредоносный грех твой и ослушание не остались без всякой мзды и ты впоследствии не сделался бы ещё дерзновеннее, а, напротив, послужил бы примером и предостережением для других, мы постановили книгу под заглавием «Диалог» Галилео Галилея запретить, а тебя самого заключить в тюрьму при Св. судилище на неопределённое время.

Галилей был осуждён к тюремному заключению на срок, который установит Папа. Его объявили не еретиком, а «сильно заподозренным в ереси»; такая формулировка также была тяжким обвинением, однако спасала от костра. После оглашения приговора Галилей на коленях произнёс предложенный ему текст отречения[52]. Копии приговора по личному распоряжению Папы Урбана были разосланы во все университеты католической Европы[53].

P.S.
Вместо послесловия… Джордано Бруно в определённом смысле после смерти повезло. Масонам срочно потребовалось знамя, вот его и «слепили из того, что было»(с) Алёна Апина.

Происходил этот процесс,  гипотетически, примерно так:

— Ну что, братцы-масонцы, срочно нужно впарить народу, что Церковь тормозила науку и преследовала за научные взгляды, причём лучше на конкретном примере… Давайте думать, кого из умных людей Инквизиция сожгла.
— Из умных? Чё-то не припоминается…
— Ладно, по-другому поставим вопрос… Кого из наших братьев-сатанистов Инквизиция сожгла?
— А-а-а, ну это можно долго перечислять! Тут отцы-инквизиторы действительно зажигали не по-деЦЦки! Да вот хотя бы Джордано Бруно, как раз на прошлой неделе юбилей отмечали…
— ОК, его и запишем в примеры для подражания! Пиши: «Джордано был…» Кем он был, кстати?
— Этим, как его… Ну, вобщем, не работал нигде.
— Ну так и пиши: «Джордано Бруно был великим философом.» Что-нибудь он умное говорил?
— Ага, типа про Землю… «А всё-таки она вертится!»
— Дубина! Это Галилей говорил, когда выжрал бочонок мартини у герцога Тосканского! А Бруно вроде бы сказал, что во Вселенной миров много! Вобщем, пиши: «Джордано Бруно был великим астрономом!»
— Ага, пишу: «Джордано Бруно был великим гастрономом!»
— Твою мать!!! «Астрономом», без «г»! Хотя, если по правде, это Коперник с Кеплером были астрономами без «г», а Джордано — то как раз был астрономом с большой буквы «Г»! О, кстати, о «г»… Пиши:»Джордано Бруно был великим гомо…»
— Э-э-э-э, Магистр, ты чё вааще!!! Не 21-й век на дворе, не поймут!!!!
— Не перебивай, дебил! Пиши:»Джордано Бруно был великим гомо сапиенсом, человеком разумным!»
— А-а-а!!! А то я уж грешным делом подумал…
— Это Джордано грешным делом думал, а ты головой думать старайся! Ладно, что ещё… За что его сожгли, кстати?
— Да уговорил Кампанеллу в Калабрии вечеринку организовать, ну тот и оторвался там по полной — потом жмуров некуда складывать было…
— Не, вот про это писать не надо. Сожгли его исключительно за науку! О, кстати, сожгли, говоришь… Пиши:»Джордано Бруно всегда дарил тепло людям!»

Использованы материалы:

• Венеция- Англия. Паоло Сарпи
• За что на самом деле сожгли Джордано Бруно? Подготовили Ованес Акопян, Алексей Мунипов
• За что сожгли Джордано Бруно
• Джордано Бруно, или Повесть о настоящем гомосеке
• Джордано Бруно. Тайна, завёрнутая в загадку
• ДЖОРДАНО БРУНО: РЕАБИЛИТАЦИИ НЕ ПОДЛЕЖИТ…
• Вся неправда о Джордано Бруно
• Галилей, Галилео