В 1980-е годы многое поменялось: из коллектива ушёл (на учёбу в ГИТИС) в 1980 году фронтмен Борткевич. Его сменил Игорь Пеня. Следом группу покинул басист Тышко, а в 1989 году — второй вокалист Кашепаров.
Самыми сложными для «Песняров» и их руководителя оказались 90-е годы. С одной стороны — повседневная работа: в 1994 году был выпущен новый диск ВИА «Песняров» в Голландии, а в 1996 году «Песняры» дали серию концертов в Москве, Санкт-Петербурге, Витебске. А с другой стороны — кризис: организационный и коммерческий. «Песняров» не стало ни в хит-парадах, ни в музыкальных магазинах. Многие годы ансамбль работал при филармонии, затем отделился и стал государственным ансамблем при Министерстве культуры Белоруссии. В январе 1998 года решением министерства Владимир Мулявин был отстранен от должности директора ансамбля, но его оставили художественным руководителем. Должность директора занял Владислав Мисевич, который до этого уже 6 лет был на пенсии и занимался торговлей. Мисевич набрал новых людей, не ставя в известность Мулявина и даже не советуясь с создателем ансамбля, а затем и сам вышел на сцену. В итоге на «Музыкальном ринге» «Песняры» под руководством Мисевича с треском провалились. В конце концов после встречи с Александром Лукашенко Владимира Мулявина восстановили в должности директора «Песняров».
Позже вокруг «Песняров» разгорелся очередной грандиозный скандал. Президент Белоруссии подписал документ, в соответствии с которым популярный ансамбль должен быть обеспечен всем необходимым. Но группа так ничего и не получила. Тогда Владимир Мулявин написал письмо в министерство культуры, что «Песняры» прекращают работу, пока не получат обещанное. Ребята понимали, что борьба с чиновниками может иметь неприятные последствия, но все-таки Мулявина поддержали.
В конце 1997 года на имя министра культуры Белоруссии пришло коллективное письмо от участников «Песняров». Художественного руководителя Владимира Мулявина обвиняли во всех смертных грехах. Писали, что он диктатор, не прислушивается к мнению коллектива, пьет, самовольно меняет репертуар… В ответ Мулявин дошел до президента Белоруссии, но таки удержался на своем месте. Правда, почти все участники «Песняров» ушли, и накануне 30-летия группы руководитель остался один. Он набрал новых солистов, а бывшие коллеги создали свой ансамбль- «Белорусские песняры».
Из интервью:
Но ты понимаешь, — говорил,- как всё в жизни не просто. Ансамбль ведь моя вторая семья. И если откровенно, я даже не разрываюсь между ним и детьми. Ансамбль всегда у меня на первом месте. Наверное, это плохо, но что я могу поделать».
И вдруг в 1997 году этот самый музыкальный коллектив, прочно стоявший для его создателя впереди семьи, обвинил Мулявина во всех смертных грехах. Большинство музыкантов ушли из состава, организовав собственный коллектив «Белорусские песняры». «Ну что ж тут поделаешь,- вопреки моим ожиданиям весьма спокойно прореагировал Мулявин.- Это и есть издержки перестройки, на которую мы все так уповали. Некоторые наши ребята захотели самостоятельности и отделились.
Они решили, что смогут меньше работать, но больше получать. И на первых порах у них может даже получиться. А потом? Но, меня, как ты понимаешь, меркантильные интересы не волнуют. Мне важно и интересно творчество. Я поэтому не возмущаюсь выходкой ребят. Я всегда знал одно — надо работать. Ведь жизни в любом случае осталось мало. А жить хочется даже из любопытства. Буду вновь возрождать «Песняров».
А когда их по одному стали вызывать в министерство, конфликт между руководителем коллектива и бюрократами перерос в конфликт между Мулявиным и «Песнярами».
«Если бы они назвались по-другому, споров не возникло бы, — возмущается Владимир Мулявин. — Но они взяли чужое имя. «Песняров» приглашают на гастроли через наше министерство культуры, а едут «Белорусские песняры». Народ понимает, что не те «Песняры» приехали, спрашивают, где Мулявин. Те отвечают, мол, заболел. Отсюда и слухи о моем плохом здоровье. Надо ли объяснять, как от этого страдает моя репутация? Я такую группу, как «Белорусские песняры», не знаю и знать не хочу. Мне неприятно смотреть на их лица. Они как-то звали работать с ними в ресторанах. Я отказался. Никогда в жизни не пел в кабаках и не позволил бы себе».
Выступление в ресторане «Белорусских песняров» можно лицезреть, например, в программе Орёл и Решка — НАЗАД В СССР, с 19 по 22 минуту
Большая часть музыкантов захотела самостоятельности. Произошел раскол, и появилась новая группа «Белорусские песняры».
Лукашенко А.Г.
Вот вы Володю Мулявина вспомнили. Это отдельный разговор. Для меня очень печальный, и тяжелый, и страшный… Это был, мало кто об этом знает, не только мой кумир. Я на репетициях у них был еще 19-летним мальчишкой и фотографии у меня, вот я посмотрел, в семейном альбоме, сам которые сделал, когда начинал только фотографировать, для газеты институтской фотографировал. Я их очень любил этих людей, а потом он стал моим настоящим другом. Но у нас своеобразные были отношения.
На телевизионном экране, это очень важно, когда наше телевидение показывало памяти Мулявина концерты, вы видели черно-белое и цветное. Вот если бы я в свое время не вмешался в ситуацию, когда разваливались «Песняры», когда уходили «Белорусские песняры» и «Песняры», то вы бы видели только черно-белую картинку. У нас бы Мулявина, десять последних лет просто не было бы. Кому-то надо было придавить как это обычно, задавить. Нашы нацыянальна-свядомыя, якія прыйшлі да ўлады і ім было дрэнна, што гэта быў рускі чалавек и так далее, я это все перетерпел, это я все вынес. И я тогда Володю поддержал очень сильно. Я с новой студией помог. Они долго выбирали. Вот сейчас заканчивают. Я им купил инструменты. Самые лучшие инструменты, костюмы. Но, я сказал: Володя, если ты не создашь как минимум два цикла в ближайшее время, я с тобой разговаривать не буду. И вы помните, к юбилею своей творческой деятельности он создал один цикл, блестящий концерт дал. Потом ко Дню освобождения Беларуси от фашизма, вот тут на Площади победы, в уголке, кто был, помните, они блестящий цикл патриотических песен выдали. То есть я их жал, как только мог. И когда разваливались «Песняры», передо мной положили два документа, вот как по СМИ сейчас россияне ставят вопрос. Решай президент, что делать, кому покупать оборудование, кого поддерживать. И я, знаете, долго колебался, но пригласил Владимира Георгиевича и говорю: Володя, если ты еще что-нибудь выдашь, я тебя поддержу. То есть, я, шантажируя, откровенно, его давил, чтобы он работал-работал, хотя я понимал, что тяжело уже, столько десятков лет он на этой пике. И он работал. Он до последнего дня, до последнего дня в нашей больнице он вкалывал, создавая новое. Я ему и «Славянский базар», один из базаров, поручил, он руководил нашим днем. Помните, как трактор он загнал, поставил? Хочешь трактор, ставь трактор. Они везде были на «Славянском базаре». Они в концертном зале «Россия» дали грандиозный концерт. Если бы не было этой поддержки, вы бы не видели цветной картинки по «Песнярам». Они просуществовали как ни один другой ансамбль! Творчески, мощно просуществовали до этого времени. Это моя личная страшная трагедия. Я не буду больше говорить. Мы придем к этому.пресс-конференция президента Беларуси 31.01.2003
Один из основателей ансамбля «Песняры», заслуженный артист Беларуси Владислав Мисевич поделился с «Комсомолкой» выдержками из своей книги
«Белорусские песняры» (на фото слева) Юрий ИВАНОВ
Конфликт в «Песнярах» развивался в течение 1998 года. На то время ансамбль лет пять работал стабильно после встрясок начала 1990-х, когда коллектив по разным причинам покинули почти все музыканты — кто-то уехал за границу, кто-то ушел в свободное плавание. В 1998-м уже более 15 лет с Мулявиным был вокалист Игорь Пеня, по 5 лет в ансамбле играли бас-гитарист Александр Катиков, пианист Олег Аверин (оба еще и певцы, композиторы, аранжировщики), ударник Владимир Марусич. Пару лет играл на гитаре Аркадий Ивановский. Только-только ушел из ансамбля в продюсирование композитор Олег Молчан. Но после триумфального 25-летия в 94-м и программы на казацкую тему в 96-м активность начала сходить на нет. И у артистов накопились невысказанные претензии к своему лидеру Владимиру Мулявину.
«Выступали «Песняры» тогда редко и порой в полупустых залах. И ладно бы Володя рядом: в хорошей форме зрителей он покорял с одной улыбочки. Но пропуски выступлений у него пошли один за одним. И выпить перед концертом для него уже не проблема: за рукав никто не хватал, а женская рука еще и подливала. Да, Володя самоустранился от дел ансамбля и во всем положился на жену Светлану Пенкину (она же помощник худрука). Ее устами «транслировалось» мнение Володи (и за Володю) по всем вопросам. Застать его на работе было нереально, зато каждый, от осветителя в филармонии до министра культуры, знал, как Мулявин устал», — описывает ситуацию в «Песнярах» Мисевич на страницах книги.
«Песняры» в конце 1990-х казались крепким коллективом, но в расколе сыграли свою роль как внутренние противоречия, так ит внешние факторы. Фото: vma-pesnyary.com
С его участием вокруг «Песняров» разворачивались параллельные события. Оказывается, еще в 1996-м независимо друг от друга бывшие «песняры» Александр Демешко и Леонид Борткевич стали продвигать идею — мол, соберем «старичков», сделаем концерт из золотых шлягеров, подзаработаем. В какой-то момент Демешко убедил в этом Мисевича. Правда, был принципиальный момент: «Демешко и Борткевич настаивали на работе с Володей. Но в Минске я знал побольше ребят о масштабах Володиных проблем и отрезал: если делать — то без Мулявина».
Мисевич переговорил с бывшим вокалистом «Песняров» Валерием Дайнеко — он был не против поучаствовать. А Игорь Пеня рассказал, что в ансамбле все на грани: «Сидят без концертов и без денег, ну а Володя… Короче, все по-старому». Пока музыканты просчитывали риски, ближе к концу 1997-го Пеню пригласил на встречу министр культуры Александр Сосновский, узнать, почему ансамбль в упадке, и даже предложить пост директора, от чего Пеня отказался. Не успел он выйти из министерства, как оттуда уже в красках сообщили Пенкиной о встрече. Мулявин сказал молодым артистам Аверину и Катикову: «Ищите нового тенора», имея в виду Пеню. Ситуация накалилась…
В острый момент раскола Мисевича (в центре) сотоварищи поддержали еще два музыканта из самого первого состава «Песняров» Александр Демешко (слева) и Леонид Тышко. Фото: Личный архив Владислава Мисевича
«В эти же дни я зашел к своему другу Паше Якубовичу, редактору «Советской Белоруссии», — пишет Мисевич. — Рассказал ему, что мы думаем о совместной работе, что у Володи — полный развал. Паша набрал номер министра культуры Александра Сосновского и обрисовал ситуацию. Тот говорит: «Отправляйте их ко мне, есть предложение!»
С министра тогда снимали стружку, почему не работает ансамбль. Сосновский предложил бывшим участникам «Песняров» Мисевичу и Дайнеко вернуться в госколлектив и зарабатывать за счет гастролей, пообещав всестороннюю поддержку. «Надеюсь, этой ситуацией, говорил Сосновский, нажмем на какие-то его (Мулявина. — Ред.) точки болевые, чтобы заставить вернуться в строй — он же мужик, и мужик гордый!», — вспоминает слова министра музыкант. — Конечно, идти против Мулявина — огромный риск, будь мы хоть сто раз правы. Но все ребята согласились, коль государство поддерживало».
Сосновский пообещал подыскать управленца на пост директора, а за Мулявиным оставить художественное руководство. «Вот только «при живом Мулявине» со стороны никто не захотел идти. Тогда все вспомнили, что Мисевич-то — уже пять лет как бизнесмен. Для себя я подумал так: если лад в ансамбле, какая разница, кто директор? Зла точно не принесу, а отношения с Мулявиным давно не тянули на дружбу».
За пару дней до нового 1998-го наверху получили все согласования на «встряску» ансамбля. Мисевич договорился с Сосновским, что тот прежде поговорит с Мулявиным, объяснит позицию Минкультуры.
«Но слух о наших встречах с министром дошел до Володи и Пенкиной раньше, и поймать Мулявина на работе оказалось делом непростым. Сосновский вызывает Мулявина, тот обещает быть и не приходит… Когда терпение министра лопнуло, он назначил представление директора назавтра. Это было 12 января 1998-го — день рождения Володи Мулявина».
Мисевич рассказывает, что после ухода министра закрылся с Мулявиным в кабинете один на один: «Я повторил Володе, почему сижу в директорском кресле: он под своим именем привел коллектив к краю пропасти. Мое предложение — серьезно относиться к делу, как раньше. «И никаких пьяных выходов на сцену», — врезались в мою память слова, которыми прессовал Володю. Наверное, так я в свое время пилил «песняров», слабых к стакану. Но никак не мог представить напротив себя Мулявина в роли «пациента». Он же и нагрузил когда-то полномочиями, за которые меня прозвали Змеем!»
Начинали Мулявин и Мисевич как друзья, четверть века работали как коллеги, а после 1998-го оказались по разные стороны баррикад. Фото: Личный архив Марины Мулявиной; Личный архив Владислава Мисевича
Второй вариант, который предложил Мисевич худруку «Песняров», — руководить творческой работой в Минске. Володя на это ничего не ответил, долго курил, а потом сказал: «Не трогай Светку. У нее с сердцем проблемы…» Я скривился, но пообещал: не трону. Когда все острые углы проговорили, я спросил: «Мне ты веришь?» Он сказал: «Верю». Разговор пошел легче». А позже, встретившись всем коллективом, мы вместе оговорили и денежный вопрос: «Кроме зарплаты, Мулявину, как и раньше, предложили треть гонорара ансамбля за каждый концерт, работал он на сцене или нет. Условие одно — его имя должно стоять на афише». Спросили: «Ты согласен?» Он сказал, закуривая очередную сигарету: «Согласен».
С первых же дней «Песняры» с новым директором, который также выступал на сцене, стали искать пути на ТВ, выступать с концертами, работать на возвращение популярности. В старых песнях подновили аранжировки, были и новые: «Только с тобой» и «Бялявая, чарнявая» Олега Аверина.
Пробивать себе место в московском шоу-бизнесе «Песняры» решили через телевидение. Владислав Мисевич (слева) и Валерий Дайнеко (в центре) в программе «Старый телевизор» Дмитрия Диброва. Фото: Личный архив Владислава Мисевича
«Конечно, мы ждали вердикта худрука, но Володя не приходил в репетиционную, — пишет Мисевич. — Через месяц в коридоре филармонии я напомнил Володе, что пора бы решать с его выездами на концерты. Он помолчал, а потом сказал: «Никаких договоренностей не было. Я с вами работать не буду». Тогда же в кулуарах филармонии от Мулявина и особенно от Пенкиной уже слышалось: «Предатели… Предатели…» Жизнь поставила нас друг против друга в острейшей ситуации, где ставкой стали «Песняры» и их будущее. Для меня и для ребят это стало возможностью выжить, и я согласен считаться предателем».
С февраля 1998-го Мулявин начал действовать. Сначала его вывел на сцену минского концерта к юбилею Машерова Иосиф Кобзон. А в середине марта Владимир Георгиевич спел «Белоруссию» на юбилее Александры Пахмутовой в Москве с новым составом и сорвал овации — российская пресса уже вовсю писала о скандале в ансамбле. Мулявин приехал с письмом к руководству Беларуси за подписями известнейших артистов в свою поддержку.
Владимир Мулявин набрал новых музыкантов уже через два месяца после того, как Владислав Мисевич стал директором. Фото: pesnyary.com
Тогда за «Песняров» взялся вице-премьер, отставной полковник Владимир Заметалин, курировавший соцсферу.
«На беседе в первой половине апреля 1998-го настрой Заметалина был доброжелательным, он выслушал претензии. Выражений никто особо не подбирал. Мулявин мне говорит, мол, а кто такой Мисевич для «Песняров»? Пустое место! «Да ты, Влад, сколько лет не держал саксофон в руках?» Я в ответ: «А когда ты, Володя, последний раз брал в руки гитару на трезвую голову?..»
Жена Владимира Мулявина Светлана Пенкина, против влияния которой протестовали музыканты «Песняров», поддерживала супруга в самые сложные времена. Фото: Юрий ИВАНОВ
Чиновники рассчитывали склеить разбитую чашку, а министр даже не исключал существования двух составов. «Песняры» без Мулявина тем временем входили в московский шоу-бизнес. Попытались они попасть под продюсерское крыло сначала к Иосифу Пригожину, а потом — к Игорю Крутому. Но оба, поразмыслив, просто помогли белорусам — к примеру, телеэфирами. Мисевич вспоминает, что «Песнярам» сразу повезло с радио: новинку «Только с тобой» поставил в эфир «Русского радио» Николай Фоменко.
На «Славянском базаре — 98» в присутствии президента сначала на сцену вышел ансамбль «Песняры», а потом с двумя другими музыкантами — Мулявин. «Стало ясно: «Песняры» выживут без Мулявина на сцене, — пишет Мисевич. — Тогда он сделал единственно возможный в той ситуации шаг — пошел давать обещания президенту. А когда к главе государства приходит всенародно любимый артист, не дать ему второй шанс, наверное, просто невозможно»…
Владимир Мулявин не принял те правила игры, которые ему предлагало Министерство культуры и участники «Песняров». Фото: Юрий ИВАНОВ
Когда в октябре 1998-го разговор президента с Мулявиным состоялся, Мисевичу позвонил министр культуры. Сосновский посоветовал сразу написать заявление: Мулявин вернется на прежнюю должность директора-худрука. А спустя пару дней вице-премьер Заметалин вызвал участников ансамбля на новую встречу. «Но Валера Дайнеко отказался работать с Мулявиным. Обращаясь к остальным, Заметалин поинтересовался: когда, ребята, к станку выходим? Энтузиазма на лицах никакого: «Без Мисевича и Дайнеко работать не будем». Вице-премьер выбросил последний козырь: «Если уйдете, слова «Песняры» у вас в названии не будет ни-ког-да!» Тогда все встали и вышли. С этой встречи я запомнил слова Дайнеко в адрес вице-премьера — точное определение кризиса в ансамбле: «Попрощайтесь с «Песнярами»: сегодня вы их разрушили своими руками»… На эмоциях мы кинулись в прессу — журналисты принимали нас с распростертыми объятиями: такой «жирный» скандал! Тогда выплеснули и нелицеприятные вещи о Мулявине. И сегодня я в тех резких высказываниях ничего бы не изменил. Тогда нас уничтожали, а Володино «личное» привело к кризису и расколу».
«Белорусские песняры» выступают на сцене уже 20 лет.Фото: СЕРГЕЙ ТРЕФИЛОВ
Еще при жизни произошел раскол коллектива, и сегодня два ансамбля поют знаменитые хиты. Мы побывали в Минске, в гостях у солиста «Белорусских песняров» Валерия Дайнеко, его коллектив в этом году отметит 20-летний юбилей. Мы поговорили с заслуженным артистом Белоруссии Валерием Дайнеко, который с 1977 года выступает в ансамбле и попал туда по личному приглашению Мулявина.
– Я пришел в «Песняры» сразу же после окончания работы в украинском коллективе Софии Ротару «Червона рута», – вспоминает 66-летний артист. – Мне давно предлагали занять там «свое» место, но был ряд вопросов, которые мне не позволяли это сделать, хотя я и дружил там со всеми ребятами. Поначалу мне не совсем нравился репертуар ансамбля, я увлекался другой музыкой. Следующей причиной было то, что я не хотел идти на чье-то место. Лишь после моего посещения их сольного концерта во дворце спорта я принял приглашение Мулявина. Пришел я в ансамбль на место Юрия Денисова, вернее, мы с ним поменялись странами: я возвратился с Украины на родину, Юра уехал в Киев. В чем-то он, наверное, не сошелся взглядами с коллективом. Кстати говоря, он дал путевку в жизнь песне «Беловежская пуща», которую до сих пор исполняю я. Наверное, мне удалось вложить в нее какие-то эмоции, которые затронули души и сердца слушателей.
Популярность нашего ансамбля была такой, что, приезжая, например, в Тулу, мы давали по три концерта в день в течение 10 дней. И так почти в каждом городе! Работали всегда при аншлагах. Можно сказать, это была работа на износ, но мы были молодыми и полными надежд на творческое долголетие. В конце 80-х – начале 90-х ансамбль «Песняры» стали покидать многие музыканты. Не обошла эта участь и меня.
В 1992 году я и Владислав Мисевич (который начинал в коллективе с первого дня основания. – Авт.) ушли из ансамбля. Влад занялся каким-то бизнесом, оставаясь при этом в музыке и спонсируя некоторые мероприятия молодых талантов. Я был приглашен в оркестр Михаила Финберга, где проработал 4 года.
– Почему приняли решение уйти от Мулявина?
– Этот вопрос уже настолько был расшифрован, что не хотелось бы говорить лишний раз, не хочется обманывать прежде всего самого себя, ну и людей тоже, а правда горькая (руководитель коллектива к тому моменту окончательно спился. – Авт.). Володя уже основательно устал к тому времени, и ему чаще хотелось отдыхать, а молодые ребята рвались, что называется, в бой. Стали срываться концерты, в музыкальном плане мы топтались на месте. Но самое главное, что бразды правления в то время были уже совсем в других руках, а именно у актрисы Светланы Пенкиной, жены Мулявина.
– Но что-то же вас заставило спустя четыре года вернуться в «Песняры»?
– Работая в оркестре, я был достаточно свободен, и меня приглашали на всевозможные конкурсы молодых исполнителей, где я был в жюри. И вот на одном из них произошел разговор с министром культуры Белоруссии, который и обратился ко мне с просьбой спасти государственный ансамбль. В то же время стали звонить ребята, работающие в «Песнярах», и разговоры с ними были на эту же тему. И вот по истечении четырех лет мы с Владом Мисевичем возвратились и целый год работали там, вспоминая старые песни и создавая новые произведения. За это время мы много чего успели сделать. И даже было найдено новое здание для ансамбля, заказана дорогостоящая аппаратура, работа шла полным ходом. Нам нужен был коллектив со здоровым руководителем. Состав ансамбля был несколько изменен по сравнению с тем временем, когда я уходил, но работали уже профессионалы и очень крепкие музыканты.
За целый год работы в «Песнярах» я дважды видел Мулявина. Мы все знали, что с ним происходит. Номинально он оставался музыкальным руководителем, а художественным был назначен Мисевич. И вот в одной из гастрольных поездок узнали,что в нашем офисе происходит перестановка, связанная с нашим пребыванием в коллективе (в это время Мулявин пришел на личный прием к Александру Лукашенко. – Авт.). Мисевича снимают с должности худрука, называются фамилии тех людей, которые могут остаться, остальным предлагают уволиться! Несколько раз нас вызывали на ковер в Минкульт, где мы встречались с Мулявиным и представителем власти, который нас хотел помирить, хотя мы как бы и не ругались. В итоге мы уволились практически всей командой, оставив костюмы, новое помещение, и ушли в «Белконцерт». Через некоторое время мы юридически оформили новое название «Белорусские песняры».
– Солист старого состава «Песняров» Леонид Борткевич в интервью рассказывает о том, что, когда в 2003 году в НИИ нейрохирургии в Москве после ДТП лежал Мулявин, никто из вас его не навестил… Почему так сложилось?
– О том, что случилось с Мулявиным, мы узнали, находясь в Краснодаре, работая в одном концерте с Иосифом Кобзоном, которого очень взволновала весть о дорожной катастрофе. Он уже тогда сказал, что примет самое активное участие в спасении Володи. С его помощью Мулявин был перевезен в Москву. Попасть в больницу к нему не представлялось возможным, так как с ним всегда была его жена Светлана. Она наотрез отказалась пускать к нему всех тех, кто, по ее мнению, предал его.
– На что сегодня делают ставку «Белорусские песняры»? Все так же на фольклор или ищете новые жанры?
– От него мы не отказались, скорее это уже стилизация фольклора, и наши ансамблевые композиторы пишут современную музыку на народные стихи. В плане одежды у нас, наверное, стало меньше белорусского колорита, и мы чаще стали выступать в строгих черных костюмах, но думаем еще и о новых. И конечно же строим планы на свой личный юбилей. Ведь, судя по приему зрителей, мы еще востребованы, но сколько это продлится, не могу сказать. Нас еще помнят.
Но есть государственный ансамбль, их можно назвать студией «Песняров», где куются талантливые кадры. И у них наверняка появляется своя аудитория, это здорово. Но количество одноименных ансамблей уже зашкаливает, и многие фанаты «Песняров», лишь придя на наш концерт, видят и узнают нас. Такая ситуация создает сложности в работе, бороться с этим бесполезно.
Личное дело
Валерий Сергеевич женат на коренной москвичке Ирине, с которой познакомился во время выступления в спорткомплексе «Олимпийский», где она работала администратором. Сейчас супруги живут врозь, у них две дочери: Виктория, 31 год, певица, обосновалась в Южной Каролине, Яна, 36 лет, была солисткой коллектива «Поющие вместе», где исполняла популярную некогда песню «Такого, как Путин». Теперь выступает в группе «Новые Самоцветы», созданной Юрием Маликовым в 2006 году.
Как травили Владимира Мулявина в прессе …
«Мулявин окончательно спился». — Экспресс-газета, 01.12.1998
Недавно в Москве прошла презентация нового диска легендарного ансамбля «Белорусские Песняры».
Многих непосвященных зрителей удивило отсутствие основателя группы Владимира МУЛЯВИНА. Вот что поведал нашему корреспонденту Анатолию БЕЛЯСОВУ ближайший друг и соратник Мулявина — Владислав МИСЕВИЧ.На сегодняшний день я — единственный, кто в ансамбле со дня основания. А группе уже 30 лет. С Мулявиным я познакомился еще до основания «Песняров». В 1967 году мы с ним уволились в запас из Советской Армии в Минске. После «дембеля» пошли работать в филармонию. И решили бросить якорь в Минске. Конечно, музыкант Мулявин — это не музыкант Мисевич. Он на много порядков выше меня, поэтому и стал руководителем «Песняров».
Среди живых из того, первого, состава — это я, Мулявин, ударник Демешко и басист Леонид Тышко. Тышко женился на еврейке и уехал в Израиль. Еще был родной брат Мулявина, но его убили в Ялте. Сейчас из ветеранов «Песняров», которые играют более 20 лет, осталось всего трое: я, Валерий Дайнеко и Игорь Пеня. Все — заслуженные артисты Республики Беларусь. Они пришли на место Борткевича и Кашепарова. Первый исполнял «Белый аист летит…», а второй — «Вологду». Оба сейчас живут в Америке.
Жена Борткевича, известная гимнастка Ольга Корбут, приняв очередную дозу спиртного, говорила ему: «Леня, ты гений. Ты достоин большего, нежели петь в «Песнярах». И убедила. Сейчас он живет за ее счет, и оба выпивают, хотя и Борткевич, и Кашепаров были единственными в ансамбле, кто не пил. Кстати, легенда о том, что Кашепаров изнасиловал несовершеннолетнюю девочку, а Мулявин спас его от тюрьмы, — полная ерунда. У Кашепарова никогда не было проблем ни с алкоголем, ни с девочками. Единственная его проблема — голосовые связки, И я чувствую свою вину за то, что он был выкинут из ансамбля.
У нас у каждого была возможность уехать за границу. По всей стране у нас было много подружек, которые уезжали за рубеж и оттуда зазывали нас. Кстати, через ансамбль «Песняры» прошло около 30 музыкантов, из них 6 живут в США.
Когда мы гастролировали по Америке, нам давали всего по $ 19 в сутки. Известнейший в мире шоу-бизнеса продюсер Сид Харрисон, который возил нас по Штатам, возмущался: «Ребята, я вам плачу хорошие «бабки», почему же вы жрете консервы и колбасу?» Как мы могли ему объяснить, что все деньги сдавались представителю Госконцерта?!
Самый горький осадок в моей жизни оставила дружба с Владимиром Мулявиным. Это талантливейший музыкант, который пьянством погубил себя. Его запои начались еще в 80-х годах. Первая жена Мулявина выступала у нас в ансамбле с номером «художественный свист». Она недавно умерла. Вторая жена спилась, и ее даже помещали в психушку, с третьей женой его познакомил я. Это мой большой грех.
Дело было так. На «Мосфильме» режиссер Стефанович, второй муж Аллы Пугачевой, снимал фильм «Диск». Сидим мы в перерыве между съемками: я со своей девицей легкого поведения и Муля. И эта девица говорит: «Ребята, тут вот ходит белорусочка одна неприкаянная. Может, кто-то хочет ее снять?» Муля и согласился. «Белорусочкой» оказалась актриса Светлана Пенкина, сыгравшая роль Кати в сериале «Хождение по мукам». Выпили мы бутылочку «Наполеона» за 30 рублей (для сравнения — это была ставка за 3-часовой концерт) и разошлись. Но у Мули с ней в первый вечер ничего не получилось… Буквально в это же время у него начались напряги со второй женой: пьянки, драки…
Через некоторое время к нам на концерт в Гродно заявилась Пенкина — в задрипанном плащике, но фотогеничная. Подбежала радостная к Мулявину (а у Володи принцип: увидел — женился). Короче, она его захомутала. И началась «эпопея Пенкиной». Она потихоньку вникала в нашу концертную деятельность. Мы, «старики», не давали ей глубоко влазить в дела. Но потом. слабохарактерный Муля полностью лег под ее каблук. Насколько он был жестким в работе, настолько был безвольным с женщинами. Ее руками он пытался руководить, делая вид, что он ни при чем. Она выполняла роль «плохого следователя». Мы с Валерием Дайнеко в 1992 году вынуждены были даже уйти на какое-то время из ансамбля. Но вернулись в ансамбль, потому что Мулявин с Пенкиной и сыном стали пить безбожно, а терять талантливую группу не хотелось.
Министр культуры Белоруссии поддержал идею возрождения ансамбля. Меня назначили директором, а Мулявина — художественным руководителем. Мы взяли слово с Мули, что он прекращает пить, бросит пьяницу-жену и начнет лечиться. Вроде бы договорились, но жена опять его накрутила, и в группе продолжался раздор.
Скандал дошел до президента Лукашенко. Мулявин закидал его письмами-кляузами. Вице-премьер Заметалин просил нас помириться, потому что некрасивы раздоры в группе, которая является жемчужиной Белоруссии. Потом вышел указ президента о том, что Мулявин — народный артист СССР — является руководителем «Песняров». Мы, ведущие артисты ансамбля, уволились. И ушли под крыло «Белконцерта». Ушли, оставив все: инструменты, звук, свет… Через год у нас все было свое, в том числе студия в Минске. А Мулявин как пил, так и пьет. Иногда под фонограммку они чего-нибудь сбацают, чтоб деньжонок подзаработать. Кстати, недавно врачи буквально вытащили Мулявина с того света. Его нашли под балконом собственной дачи. Он выпал со второго этажа, от удара у него лопнул мочевой пузырь! Когда привезли в больницу, грязного и обоссанного, врачи подумали, что это — бомж. А отмыв, ахнули: «Мулявин!..»
«Беловежская Пуща», «Вологда», «Родина моя, Белоруссия» — когда-то эти хиты гремели на весь Союз. В то время талантливая белорусская группа «Песняры» была, пожалуй, самой популярной среди вокально-инструментальных ансамблей. Но времена меняются, улицы поют другие песни, да и сами «Песняры» порядком изменились. За 35 лет через этот коллектив прошло более 50 человек. Кроме жуткой кадровой текучки, ансамбль постоянно сотрясали склоки, скандалы и дрязги. В какой-то момент он раскололся надвое: «Песняры» и «Белорусские Песняры». В общем, люди разные, а бренд один. Два года назад не стало главного «песняра» Владимира Георгиевича Мулявина — удар, после которого трудно оправиться. Но музыканты, наоборот, сплотились, выстояли и продолжили выступать, ни на миллиметр не опустив планку, установленную когда-то их лидером.
— Готовилась к интервью с вашим руководителем Леонидом Борткевичем, но так и не получилось. Леня что, не смог приехать с вами на гастроли?
— Во-первых, у нас был и остается один-единственный руководитель — Владимир Георгиевич Мулявин. Его никем заменить нельзя. И не нужно. После смерти Учителя мы сами избрали Борткевича лидером коллектива, но не более. Это объясняется просто: он входил в первый состав группы, был и остается некой визитной карточкой коллектива, поскольку узнаваем, любим зрителем.
А во-вторых, вот уже полгода, как мы не работаем вместе. Расстались. Сразу после совместной поездки в Америку Борткевич решил заняться сольной карьерой, работать сам на себя.
….
— Что же с вами, «Песнярами», вечно происходит? Скандалы, разлады, расколы, смерти… Может, группу кто-то сглазил, порчу навел?
— «Песняры» — достаточно знаковая группа, причем не только в бывшем СССР — во всем мире. При жизни Владимира Мулявина нас вообще кто-либо тронуть боялся. Георгиевича политическая и чиновничья верхушка до самой смерти очень боялась. При всем при том мы имели статус государственного ансамбля, а значит, зависимого. Были бы «Песняры» такими, как ВИА «Синяя птица», «Веселые ребята», никто бы виды на нас не имел, а так… Государство здорово к стенке припирало: «Должны здесь отработать, и тут, и там». Многие мечтали лапу на нас наложить. Власть, которая видит перед собой независимого художника, обязательно на нем отыграется. Так и вышло.
За 35 лет через нашу группу прошло более 50 человек. Кто-то проработал год, кто-то два, три… Поименно всех и не упомнишь. Среди них были люди талантливые, соответственно, заинтересованные в творческом росте «Песняров». Но работали и посредственности, которых манили исключительно подачки от государства. Между столь разными полюсами возникало напряжение и как следствие конфликты. Продажные музыканты первыми покидали ансамбль. Уходя, они успевали получить квартиры, машины, дачи. Что самое неприятное, все имели право на наш бренд.
— В прессе я читала много нареканий в адрес жены Мулявина Светланы Пенкиной. Дескать, не без ее активного участия с «Песнярами» творились все эти грозы-метаморфозы.
— В 1996 году на международном фестивале «Славянский базар в Витебске» Владимир Мулявин был назначен художественным руководителем Дня Белоруссии. Он не включил в праздничный концерт краснодарский ансамбль «Кубанцы». Просто по режиссуре они не вписывались в действо. Сверху немедленно начались гонения. Некоторых «песняров» по одному вызывали в высокие кабинеты и настраивали против Светланы и Володи. Дескать, запомните: Пенкина — ужасная и сумаcшедшая, а от Мулявина и вовсе пришла пора отказаться, поскольку он самодур и пьяница. Хочет — едет на гастроли, хочет — не едет. Некоторые поддались внушению.Владимир Мулявин
В результате единая должность Георгиевича, совмещающая в себе худрука и директора, была разделена на две. Последнюю передали Мисевичу — флейтисту и саксофонисту нашего первого состава. К тому времени он давно был на пенсии. Мисевич быстро взял бразды правления в свои руки и начал диктовать условия: «Володя, во-первых, ты будешь ездить на те гастроли, на которые тебе укажут. А во-вторых, придется согласиться с тем, что Пенкина уволена из коллектива». Георгиевич был чрезвычайно свободолюбивым, гордым человеком. Представляете, что тут началось?
Только через год президент Лукашенко узнал о расколе в «Песнярах». И то благодаря письмам из Москвы в поддержку Владимира Георгиевича. Их подписали Эсамбаев, Пахмутова, Добронравов, Кобзон, Леонтьев, Пугачева, Долина. Александр Иванович в присутствии Мулявина тут же снял с должности… министра культуры, якобы виновного в развале группы. Мулявина восстановили в прежней должности, ну а восставшим хлопцам во главе с тем же Мисевичем пришлось уйти. Но они быстро сориентировались: сходили в Министерство юстиции, в Комитет по авторским и смежным правам и вполне официально зарегистрировали свою торговую марку — «Белорусские Песняры».
— Какие сейчас у вас с ними отношения?
— Сейчас нормальные. Ну а тогда… Какое-то время Георгиевич просто отказывался верить в то, что люди смогут дойти до такой низости. Он говорил, что «Белорусские Песняры» сродни занозе — вроде невелика напасть, а жить мешает. Был в шоке, когда узнал, что они подпольно выпустили антологию песен «Песняров» в своем исполнении. Выполнена она была ужасно, на любительском уровне. Это позорное произведение Мулявин даже слушать не захотел. А с них как с гуся вода, главное — деньги. Предлагали судиться, но Георгиевич не захотел унижаться.
Порой до абсурда доходило. У Мисевича и компании после всего еще хватило наглости предложить Мулявину… поработать вместе в ряде концертов. Он очень переживал, считал себя виновным в том, что вовремя не спохватился, прозевал момент, когда началась деградация. До конца так и не смог их простить.
— Об объединении не думаете?
— Вы представляете себе этот коллектив? На сцену выходят более 20 человек! Не «Песняры», а хор имени Пятницкого. К тому же вполне возможно, что от кого-то вновь придется избавляться. А мы и без соития лишь недавно от интриг избавились. Еле-еле в себя пришли.
— Кто теперь руководит «Песнярами», а кто «Белорусскими Песнярами»?
— Главных нет ни там, ни у нас. У нас есть только директор. Что касается Мулявина, то, несмотря на его должность, отношения между нами всегда складывались самые доверительные.— А что, Пенкина и впрямь серьезно мешала работе коллектива?
— Что было, то было. Это правда. Нельзя сказать, что она такая уж совсем плохая женщина. Но то, что особа капризная, своенравная — факт неоспоримый.
К примеру, на гастролях в Америке опаздываем на самолет. А ее все нет и нет. Коллектив на нервах. Оказывается, Света сапоги пошла покупать. Потом еще и скандал учинила — почему мы ей какие-то сумки не вынесли? Мулявин, конечно, пытался на жену повлиять, но женщина есть женщина. Желала, чтобы мужчины во всем ей потакали, хороводы водили.
— В творческий процесс вмешивалась?
— Поначалу пыталась. Но постепенно все сошло на нет. Уж в этих вопросах Мулявин был непримирим. Она и программы наши пыталась корректировать, давить, строить так, как ей нравилось. Не прошло.
— Владимир Георгиевич ее сильно любил?
— Похоже, что да. Поэтому она из него веревки вила. Порой казалось, что Света его какими-то чарами околдовала. По крайней мере, без нее на гастролях это был один человек. По возвращении домой Георгиевича было не узнать — полная противоположность.
— Я где-то читала, что именно она Мулявина на алкоголь и подсадила.
— Мы бы так не сказали. В этом плане у нас все, как у нормальных людей. Могли и можем расслабиться. Но с возрастом Георгиевичу подобные нагрузки давались все труднее и труднее. Одно дело — хватить лишку в 40-50 лет, а другое — в 60. В последнее время он старался избегать любых соблазнов. Мог, конечно, опрокинуть рюмку, не более. И ни на какие уговоры не поддавался. Пьет себе минералочку и улыбается. Спокойно отказывался от курева, порой по три месяца сигарету не брал.
— Говорили, что многие «песняры» уходили из коллектива лишь потому, что боялись спиться за компанию с руководителем.
— Это все из области той самой провокации, о которой мы уже говорили. Сейчас ведь о группе нигде и кривого слова не прочитаешь, правда?
А когда начался раскол, в прессе постоянно печатались гадости про Мулявина. Такое гнали — вспоминать противно. И пьяницей подзаборным объявляли, и клиентом психушки.
— Ларчик просто открывался: после того как бунтовщиков убрали из группы, а Мулявина восcтановили в должности, им любой ценой нужно было реабилитироваться, а бывшего руководителя опустить, с дерьмом, извините, смешать. Журналисты (сами знаете), что ни скажешь, обязательно приукрасят. Читатели, в свою очередь, переварив информацию и многое добавив от себя, несли жареный факт по другим адресам.
— А почему для названия своей группы «Белорусские песняры» позаимствовали ваше?
— Потому что под этим брендом их узнает зритель и, следовательно, купит билеты на концерт. Назовись они иначе — понадобится совершенно новая раскрутка. А это огромные деньги, где их взять? Музыканты в «Белорусских» действительно очень хорошие. Других бы Мулявин не держал. Мы внимательно следим за творчеством друг друга. К примеру, когда Мисевич услышал реквием по Владимиру Мулявину «Птицы» в исполнении Владимира Стомати, подошел к нам и искренне сказал: «Такой голос забыть нельзя. Вы его очень берегите».
— Помнится, Мулявин, давая мне интервью по поводу раскола, с огромной болью вспоминал, как, уходя, ребята бросили ему в лицо: «Что поделаешь, даже Христа ученики предали». Он очень тяжело переживал этот удар?
— Ну а как вы думаете? Всех ведь братьями считал, дорогу в жизнь проложил. Все надеялся, что это не более чем кошмарный сон, что наутро он откроет глаза и плохого как не бывало. Увы…
С их стороны, безусловно, это было предательством. Особенно когда начались дикие, окончательно подкосившие Георгиевича статьи в прессе. Но время лечит, многое стирается из памяти.— Вот уже два года, как нет Владимира Мулявина. Вам его по-прежнему очень не хватает?
— Не то слово. Он ведь был как воспитатель в детском саду. Нынче делаем что-то самостоятельно, вроде бы получается неплохой результат. Но если бы вы только знали, как тяжело без его совета, без его мозгов! Володя по 10 раз заставлял нас одну и ту же тему переделывать, пока не добивался стопроцентного результата.
— Кто сейчас для вас пишет песни?
— Наш солист Дима Долгалев. За последнее время мы создали немало серьезных вещей. А из классики осталось практически все, что вы знаете с детства: «Беловежская Пуща», «Родина моя, Белоруссия», «Вологда», «Косив Ясь конюшину». В этом году реанимировали песню «Возвращение», которую Мулявин посвятил 40-летию Победы. Наш концерт обычно длится два часа.
— Как поживает экс-«песняр» — симпатичный блондин Анатолий Кашепаров, знаменитый исполнитель «Вологды»?
— Он давно живет во Флориде, крепко стоит на ногах. Держит сеть пиццерий, имеет роскошнейший дом, хорошую семью. Трое его детей по-русски практически не говорят, только по-английски. Но женился он еще до отъезда в США. Во время гастролей по Америке Толик выступал вместе с нами.
— Не в курсе, чем занимается бывшая супруга Леонида Борткевича — известнейшая гимнастка Ольга Корбут?
— Это вам лучше у Борткевича спросить. (Смеются). Знаем, что она очень хороший тренер, имеет свою школу гимнастики. У Ольги молодой муж, взрослый сын. Словом, все в порядке. Олю ведь травля «Песняров» тоже коснулась, причем самым омерзительнейшим образом. Уж кто-кто, а она точно к этому делу не имела никакого отношения. Начали писать, что Корбут — воровка, даже клептоманка, которая чуть ли не каждый день продукты из супермаркетов крадет. А если не получается, ее состояние обостряется и она шмонает прилавки с удвоенной силой.
— Что же произошло на самом деле?
— То, от чего не застрахован никто. Оля забыла в машине кредитную карточку, зашла в супермаркет и набрала полную тележку продуктов. Естественно, не смогла расплатиться. Была бы это не Оля, а другой человек — охрана разрешила бы выйти, забрать кредитку, и инцидент был бы исчерпан. Коню понятно — пройти через турникет с товаром, не оплатив его, невозможно. Но не тут-то было.
Известную гимнастку, чемпионку мира и Олимпийских игр, «чудо с косичками», как ее мировая пресса нарекла, прославившую родную страну на весь земной шар, чуть ли не сумасшедшей объявили. Все это являлось продолжением травли, организованной обиженной экс-«песнярской» компанией. Даже вспоминать о тех жутких годах не хочется. Слава Богу, все позади. Жаль только, что Георгиевич до нормальных времен так и не дожил. «БУЛЬВАР», №10 (489) 2005, МАРТ
Из интервью с Юрием Антоновым
Юрий Михайлович, правда, что Мулявин начинал свою карьеру в вашем оркестре?
— В 2010 году на фестивале «Славянский базар» на Аллее звезд заложили именную звезду Владимир Мулявина и ансамбля «Песняры»… Справедливо, потому что Мулявин стал звездой не только Белоруссии, но и всего постсоветского пространства. Я стоял у этой звезды и вспоминал, как приехал в 1966 году в Минск из Свердловска никому не известный музыкант Володя Мулявин. И в филармонии мне сказали: «Юра, вот пришел хороший музыкант, может, посмотришь? У него, правда, жена такая своеобразная…» Оказывается, она занимается художественным свистом. Выходит на сцену, насвистывает известные мелодии, а ей аккомпанируют. Посмотрел я тогда Мулявина и взял в свой небольшой оркестр. Так мы и играли: я — на аккордеоне, Володя — на гитаре… Кстати, Володя белорусский язык не знал, хоть и пел на нем. И вообще если бы тогда кто-нибудь сказал, что Мулявин станет героем Белоруссии, что в Минске его именем будет названа улица, то он бы над этим человеком от души посмеялся Но, оказалось, в этом парне сидит такой мощный музыкантище! (2010 год, фестиваль «Славянский базар в Витебске»).
Леонид Борткевич о Мулявине 2019 год.
Знаменитый «песняр» Леонид Борткевич: Мы в тренде у молодежи
Леонид Борткевич
Леонид Борткевич: В 1986-м хотел открыть в Минске театр, мне давали помещение, но тогдашний замминистра культуры все время вставлял палки в колеса. Я чуть не поседел, постоянно какие-то мелочи все тормозили. И вот один старый режиссер мне сказал: «Ленечка, зачем тебе это надо!» — и я с ним согласился и оставил эту идею. А потом уехал в Штаты.
Трудно пришлось в эмиграции?
Леонид Борткевич: Я уезжал со своей второй женой, олимпийской чемпионкой по гимнастике Ольгой Корбут, ее пригласили работать по контракту. Нам было очень классно. Ее везде приглашали, на руках носили, она учила спортсменов, показывала технику — как делать сальто на бревне, «петлю» на брусьях…
Недавно у меня было 22 концерта на Дальнем Востоке, в Калининграде — полный аншлаг. Сейчас люди ностальгируют по старым песнямА ваша собственная творческая жизнь в Штатах складывалась?
Леонид Борткевич: Что вы, я там не пел вообще! Нас с Ольгой как-то пригласили на MTV, я спел там пару белорусских песен, но они не пошли. Чтобы там петь, надо там родиться. Никто из наших профессиональных певцов за океаном не был востребован. Это иллюзия, что ты приедешь и на тебя яблоки с неба посыплются. А я занимался живописью, большинство моих картин в жанре сюрреализма до сих пор хранятся в США.
В Беларусь в конце 90-х вы решили вернуться ради «Песняров»?
Леонид Борткевич: Я вернулся ради Мулявина — это была главная причина. Тогда на него было много нападок: и в пьянстве его обвиняли, и что только не писали в газетах…
Мулявин как художественный руководитель — каким он был?
Леонид Борткевич: Гениальный человек. Играл на всех инструментах. Был совершенно бескорыстным, постоянно куча дел, планов… Песню отрепетировали с утра — и если вечером на концерте ее провожали какими-то не такими, на его взгляд, аплодисментами, все, она выбрасывалась, он начинал работать над новой. Мы его любили и уважали, называли ласково Мулей. Но он, если что-то не то, как посмотрит — держись!.. Его слово было законом.
А по-человечески?
Леонид Борткевич: Он был шутник, послушает какие-нибудь наши анекдоты: «Хамы вы, лабухи!» — и тут же сам что-нибудь расскажет. Мы по полчаса так хохотали.
Вспомните какую-нибудь смешную историю из «песнярской» жизни?
Леонид Борткевич: С песней «Березовый сок» был казус. Ее написали Баснер и Матусовский для фильма «Щит и меч», где мой друг Любшин играл. Вернее, было две песни — «С чего начинается Родина» и «Березовый сок». Первая пошла в фильм, вторая нет. Но немного позже снимали на «Беларусьфильме» картину «Мировой парень» о ребятах с Минского автозавода, которые надолго едут в зарубежную командировку. Вот там песня Баснера пригодилась. И дали мне ее спеть. Причем аранжировку Мулявин сделал за полчаса, пока мы распевались в студии. Записали с одного дубля, но мы часто так писали. И вот прошел год, мы даем концерт, и нам несут записки из зала — просят спеть «Березовый сок». Что за песня, думаем, может, «Самоцветы» что-то поют, а зрители перепутали? А в это время на экраны как раз вышел «Мировой парень», его крутили в кинотеатрах. И нам пришлось пойти в кино, взять магнитофон, записать собственную песню, восстановить ее и исполнять.
«Вероника», «Александрина», «Березовый сок» — по ним вас опознают и в Беларуси, и в России. А у вас самого есть любимая композиция?
Леонид Борткевич: У меня 600 песен! Я первый исполнил «Домик на окраине» Владимира Мигули, записал его же «Первое апреля» (тут Мигуля меня слегка обманул, впервые эту вещь спел не я, а Ободзинский), да много всего! Но, как ни выступаешь, требуют «Александрину», «Косил Ясь конюшину», «Молодость моя — Белоруссия».
Публика консервативна, если что-то полюбила, это и желает слушать…
Леонид Борткевич: Да, «Вологда», например, с ней «Песняры» ассоциируются. А Мулявин ее терпеть не мог, считал слишком простой, ему ближе были рок-оперы: «Песня про долю», «Гусляр». К сожалению, люди плохо знают наш репертуар, а ведь какие потрясающие композиции были у «Песняров», это ж с ума можно сойти!
Насколько «Песняры» и Мулявин были чувствительны к критике в прессе, к негативным отзывам?
Леонид Борткевич: Это не влияло на нашу работу. Мулявин никогда не отвечал ни на какие нападки. Переживал, конечно, но молча. Да и просто не до того было! У нас жизнь кипела, Мулявин — это был такой двигатель! На мелочи просто не оставалось времени.
27.03.2019 Знаменитый «песняр» Леонид Борткевич: Мы в тренде у молодежи
Леонид Борткевич: ‘Мулявин вообще был гений’
Он трудился на износ, работал всегда. На гастролях в южном городе все идут на пляж, а он сядет в сторонке, возьмет бумагу — и пишет, пишет, пишет… Отдыхал мало. Поэтому у него было слабое здоровье. Дважды Володя перенес клиническую смерть, но врачи возвращали его к жизни. Муля был патологически скромен. Именно из-за этой его скромности в последние годы „Песняры“ мало звучали, нигде не светились. Ведь чем скромнее человек, тем меньше он говорит о себе, пропагандирует себя. Мулявин вообще был гений, но сам он не понимал этого, не знал, не догадывался об этом. Ощущал себя обыкновенным человеком. Образно говоря, гений одевается в простую одежду. И еще. Гений везде сеет добро. Мулявин все делал для людей. Но так, чтобы они этого не заметили».
Анатолий Кашепаров — тот самый из «Песняров», который исполнял знаменитую на весь Союз «Вологду» и первую советскую рок-оперу «Песня о доле», уехал в Америку еще в 1990 году и с тех пор перестал быть солистом ансамбля. Жил во Флориде, растил троих детей, зарабатывал на жизнь ресторанным бизнесом…
Но в 1998-м, когда в ансамбле произошел раскол и от Мулявина ушли старые музыканты и друзья, Кашепаров приехал на некоторое время в Минск, чтобы быть рядом с Мулявиным, даже выходил на сцену и ездил с новонабранными «Песнярами» на гастроли…
Сегодня очень сложно разобраться, что происходило с ансамблем в те годы. Вплоть до самой смерти Мулявин практически не общался с прессой. Поэтому разговор с Анатолием Кашепаровым о роковых 90-х годах…
— Не буду скрывать, сейчас я приехал с намерениями начать здесь работать, тоже собираюсь петь. У меня сохранилось много песняровских минусовок: и «Александрына», «Молодость моя — Белоруссия»… А главное — голос еще сохранился. Дома во Флориде я оборудовал себе небольшую студию. Купил дачный фургон на колесах, поставил в нем пульт. Мне надо — я иду, работаю. С одной стороны, близко, с другой — дома никому не мешаю. Один из именитых белорусских колхозов уже приглашает меня выступить на своем юбилее. Но в отличие от всех ныне существующих проектов я не буду называть себя «Песняры». Ведь никто из «Битлз» после распада ансамбля не назвал себя «Битлз». Да разве это «Песняры»? «Песняры» как явление умерли вместе с Мулявиным. Сегодня ближе всех по духу, конечно, «Белорусские песняры» с Мисевичем и Дайнеко. Но этот проект склонился в сторону попсы… 12 января «Песняры» Скорожонка-Шарапова приглашают меня выступить в филармонии в концерте памяти Мулявину. Если выздоровею, пойду. Мы же с Мулявиным на репетициях дышать синхронно учились, каждую синкопочку шлифовали… А сейчас поют на одной химии, фальцетами. Любой профессиональный хоровик разогнал бы такие ансамбли.
— Как это на химии?
— Когда голос заканчивается, начинается химия… Мы иногда в сольном пении пользовались этим приемом, чтобы добавить образу красок…
— Но у них есть поддержка государства. Значит, стране нужны «Песняры»… Ведь кто-то должен представлять страну. Другого-то такого ансамбля нет и, похоже, не будет.
— Да, я был в студии госансамбля. Шикарная студия. Я не понимаю, почему так в жизни бывает. Зарабатывают одни, а пользуются другие. Мулявин со своим ансамблем ютился в ДК глухонемых, а сейчас ансамбль имеет большую студию в мраморе, аппаратуру, но уже ничего собой не представляет… Для ребят-музыкантов это, конечно, огромный плюс, а для меня — страшное удивление. Может быть, кстати, Мулявину именно такой государственной поддержки в последние голы не хватало. Ведь после развала Союза мы оказались замкнуты в маленьком пространстве Беларуси, растратили популярность… Мулявин был гениальным музыкантом, а отношение белорусского Министерства культуры к нему было безразличное. Но ведь гении они не так просты в общении, как обычные люди. Вот сейчас про Высоцкого говорят: гений, гений… А сколько он концертов и гастролей сорвал, сколько драк и скандалов, сколько запоев… Сейчас все забылось, осталась только поэзия. А от «Песняров», кстати, и осталось-то мало… Нам надо было больше пластинок писать, клипы снимать, а у нас все работа, работа, все деньги для жен зарабатывали…
— К сожалению, тогда в 1998-м, когда от Мулявина ушел коллектив, общаться с Владимиром Георгиевичем не было никакой возможности, поскольку на все звонки отвечала его жена Светлана Пенкина. За 9 месяцев настойчивых звонков я так и не смогла поговорить с самим Мулявиным. Вы были рядом в то время. Как Владимир Георгиевич переживал уход лучших музыкантов?
— Мулявин — мужик, и я бы даже сказал суровый мужик. Ничего он не говорил, все держал в себе. Но я же видел, я все видел… Они с Пенкиной даже ключ мне дали от своей квартиры, чтобы я мог сам заходить беспрепятственно. Потому что, в самом деле, никому не открывали. И я тоже чувствую свою вину, что так все произошло. Допускаю, что если бы я не ушел из ансамбля, отношения в коллективе сложились бы по-другому. Я каждого из нас видел как на ладони. Возможно, смог бы как-то сгладить ситуацию.
— Ну а настоящие мужики так себя и ведут. Хотя я же был с ним и могу вам сказать, что как только начиналась работа, как только ему переставали мешать, он уже на третий день превращался в нормального работоспособного человека. Дело в том, что в тот период у него из-под ног выбили почву. Но Володя смог бы вернуться в нужную колею, должно было только время пройти… Уход ребят, кстати, убил его на процентов 50. Их вина, конечно, есть, но я не знаю, что там произошло, кто виноват, и как бы я повел себя в такой ситуации… К тому же в те годы Мулявина травили со всех сторон.
— А кто травил? Все говорят: травля, травля… Я до сих пор не могу разобраться. А с другой стороны, даже меня после интервью «не с теми «Песнярами» причислили к тем, кто травит. Грешным делом подумалось, что это просто выгодная позиция, выдуманная Светланой Пенкиной.
— Нет, вы милый человек. А травили… Да я не знаю, кто травил. Министерство культуры. Кто тогда был министром? Володе то разрешали работать, то на сцену не выпускали…
(…) А руководителем он был гениальным. Каждый из нас был хорошим музыкантом, но именно Мулявин точно видел, что и как нужно делать.
Меня он достал из «Юбилейки». В этом интуристовском ресторане на 1300 мест я каждый вечер пел в сопровождении ансамбля «Синие гитары». И поскольку это место было жутко популярно, филармония хотела заменить «Синие гитары» одним из своих ансамблей. Мне пришлось выдержать 17 прослушиваний. На последнем из них присутствовал министр культуры. Так вот именно в эти времена Мулявин пришел в «Юбилейку» и вместе с худруком филармонии Моллером предложил мне место в «Песнярах». Но я не пошел. Признаться честно, я просто испугался того уровня, на который Мулявин уже тогда поднял ансамбль. А потом через год встретились с ним в самом центре Минска. «Завтра в 10.00 жду», — требовательно сказал он.
— А почему вы ушли из ансамбля?
— Я заканчивал ГИТИС, мне оставалась неделя-другая, чтобы получить диплом… А ребята расписали гастроли на полгода, не дождавшись меня. Я обиделся и ушел. А потом, оказавшись невостребованным, уехал в Америку…
— Многие из «Песняров» (Борткевич, Растопчин, Беляев, Бернштейн) уехали в Америку?
— Это вышло случайно. Я, например, уехал потому, что у меня там были хорошие друзья. А здесь после развала Союза начался полный беспредел. Мною, например, стал командовать какой-то уголовник с первого этажа…
— ???
— Ну не то, чтобы командовать. Просто машину мою грабили два раза. Я не чувствовал, что дети могут безопасно гулять по улицам вечерами. А Америка защищает своих граждан. Раньше, когда я держал пиццерии, не раз наблюдал, с какой скоростью на перекресток приносились полиция и «Скорая» после аварии. Минута! Только слышно было трах-бах — и уже мигалки. Американцы, если надо, для спасения человека и вертолет в воздух поднимут. А у нас в те времена человеческая жизнь ничего не стоила. Правда, сейчас все по-другому. Я даже подумываю, не вернуться ли. Правда, детям лучше получить образование там, так что два дома все-таки придется содержать…
— А Мулявин никогда не собирался уезжать?
— Нет. За год до смерти он отдыхал у меня во Флориде с Пенкиной и с сыном. Но уезжать — нет.
Что с антологией?
Наследие Мулявина до сих пор хранится в кабинетах Минкульта
Сразу после смерти Мулявина на протяжении полутора лет Институт проблем культуры по заказу Минкульта собирал все известные и неизвестные записи «Песняров». В итоге удалось собрать 245 произведений, которые могли бы поместиться на 21 диске. Еще в конце 2003 года уникальные материалы были отданы в министерство. Год пролежали мертвым грузом. В ноябре 2004 года министерство дало объявление о приеме заявок на участие в тендере на тиражирование антологии.
Желающих не нашлось. Не было подано ни одной заявки. Почему?
Частным фирмам браться за это дело нет интереса. 21 диск хотя бы по 2,5 доллара, и стоимость комплекта вырастает до 50 — 60 долларов. Велик риск, что не раскупят. Специалисты сходятся во мнении, что издать антологию «Песняров» должно государство.
А пока она так и хранится в кабинетах Минкульта.
2006 год
— Скажите, а откуда взялась другая группа «Белорусские песняры»?
— Это проделки перестройки. Некоторые наши ребята захотели самостоятельности и отделились. Но меркантильные интересы меня не волнуют. Мне интересно творчество. Я не возмущался по этому поводу. Я всегда знал одно — нам надо работать, ведь лет осталось мало. А жить хочется даже из любопытства.
— Солист ‘Песняров’ Леонид Борткевич в свое время уехал в Америку. А у вас никогда не было таких мыслей?
— У меня были сомнения на этот счет. Меня не раз приглашали туда. А в 1977 году даже предложили остаться. Я был в Америке и по приглашению Лени, жил у него какое-то время, но для себя понял, что уезжать поздно. Это надо делать лет в восемнадцать, чтобы встать на ноги.
Владимир Мулявин работал с набранными им в кризисный год музыкантами, в 1999-м в «Песняры» вернулся Леонид Борткевич, эпизодически появлялись Анатолий Кашепаров и Валентин Бадьяров. В мае 2002 года Мулявин попал в автокатастрофу под Минском, из-за чего был парализован. В январе 2003-го он умер в московской больнице…
После его смерти госансамбль раскололся снова. Леонид Борткевич с большинством музыкантов ушли, выступая под знаменитым именем в России. Затем и этот коллектив разделился на группу «Лявоны» и состав Борткевича. К нему присоединялся Кашепаров, но теперь у каждого из знаменитых солистов свой коллектив.
В госансамбль же в 2004-м набрали молодых артистов. Несколько лет назад оттуда ушла часть музыкантов, став группой «Спадчына». Оставшиеся так и выступают в ансамбле под названием «Песняры» — он и считается правопреемником коллектива Мулявина. Сейчас его худрук Роман Козырев.
В Украине около 15 лет гастролируют «Песняры» Игоря Свечкина, директора ансамбля при Мулявине. В этом коллективе играют музыканты, которые выступали с Владимиром Георгиевичем в 1990-х и «нулевых» — Владимир Марусич, Виктор Молчанов и Павел Заяц. Свои «Лявоны-Песняры» в нулевых были и у экс-артистов ансамбля Александра Демешко с Владимиром Николаевым.
Когда Владимир Мулявин попал в аварию и лежал в реанимации, стало ясно: у «Песняров» в скором времени появится новый руководитель. Назначение Валерия Скороженка художественным руководителем прославленного коллектива для многих стало неожиданностью. Валерий поделился:— Самое сложное в первое время было не сойти с ума от того, как на нас ополчилась пресса. Все пытались раздуть скандал. Но нас ничем разрушить невозможно. «Песняры» — единый кулак, поэтому и выстояли.Когда Владимира Георгиевича не стало, все растерялись. Что делать? Кто будет лидером?Леонид Борткевич был уверен, что он возглавит коллектив. Он же ветеран. Но Леня — солист, вокалист. Он не аранжировщик, не композитор. Ситуация в «Песнярах» стала контролироваться и нашим президентом, и нашим министерством культуры. Там тоже очень задумались о судьбе коллектива. Полгода продолжались раздумья. Музыкальным руководителем «Песняров» назначили меня, Валерий Мулявин, сын Владимира Георгиевича, стал директором коллектива. С фактом нашего назначения Борткевич не смирился, ушел из коллектива и увлек за собой еще двух человек.Мы же до этого с ним много дискутировали. Мы были за то, чтобы работать живьем, чтобы постоянно обновлялся репертуар. Мы-то находимся в репродуктивном возрасте, нам хочется доказать, что не зря пришли в «Песняры». Прекрасно понимаем: если мы не впишем какую-то новую страницу в историю ансамбля, нас не за что будет уважать.
— Где теперь работают ушедшие из вашего коллектива?
— В «Белорусских «Песнярах». Этот коллектив теряет мулявинскую традицию. У них другая музыка. Это хорошая и высокопрофессиональная музыка, но она другая.
— Известно, что «Белорусские «Песняры» были созданы еще при жизни Мулявина другими музыкантами, которые еще раньше Борткевича ушли от мэтра. Как создатель «Песняров» оценивал новый ансамбль?— Владимир Георгиевич говорил: «Я не знаю такого коллектива «Белорусские «Песняры». Люди воспользовались его болезнью и решили свои собственные интересы.
— Мулявин мечтал, чтобы его сын работал в «Песнярах»?
— Не хотел этого. С лихвой наевшись своего эстрадного хлеба, он прочил сыну карьеру классического музыканта. Но жизнь распорядилась по-другому.
— Он устраивал разносы в коллективе?
— За пять лет, которые я с ним работал, ни разу такого не было. Если кто-то в чем-то ошибся, подходил к Георгиевичу, каялся. А он в ответ говорил: «Ты же сам себя уже наказал». Это мастер, который позволял возле себя учиться.
— Какую публику он любил?— Он любил больше на периферии работать.
— Про московских зрителей что говорил?— Каждый концерт в Москве — это экзамен.
— В последнее время руководитель «Песняров» болел. Трудно ему было в дорогу отправляться?
— Нет. В дороге он был совершенно другим человеком. Веселым, жизнерадостным. Немножко и от нас, молодых, сил набирался. Не зря говорят, что сцена лечит.Иногда видишь, что неважно он себя чувствует, а выйдет на сцену – блеск в глазах.Артист всегда в дороге. По 600-800 километров в день приходилось преодолевать. Автобус давали не самый лучший. Чтобы быть рентабельным, надо экономить. Георгиевич шутил: Это не автобус, а боевая повозка Яна Жижки. На гастролях он никогда не требовал для себя привилегий. Отказывался от отдельной машины, всегда садился с нами в автобус, говорил: «Я с ребяточками, с ребяточками».
«Поют как боги, играют как дети» — так в середине 70–х о наших «Песнярах» писали американские таблоиды. Они первыми из Советского Союза прорвались в Америку, а Владимиру Мулявину удалось, казалось бы, невозможное: по популярности он обогнал сэра Пола Маккартни и Джона Леннона — такого голоса, как у Мулявина, Америка еще не слышала. Да и весь музыкальный мир, пожалуй, тоже. Свердловскому самородку, сумевшему возродить интерес к белорусскому языку и белорусской песне, стоя аплодировали по обе стороны океана. Голоса «Песняров» звучали в Техасе и на Дальнем Востоке, в Минске и Харькове, Ташкенте и Москве. Почти 20 лет за гастрольную деятельность ансамбля (а также за костюмы, технику, обеспечение, но главное — звукорежиссуру) отвечал директор коллектива Анатолий Щелоков.
— Я часто вспоминаю те времена. С ребятами из старого состава общаюсь до сих пор: Дайнеко, Пеня, Мисевич. Дружу с молодежью — Катиковым, Авериным, которые пришли в коллектив уже после моего ухода. Иногда я курирую гастрольную деятельность «Белорусских Песняров». В прошлом году, например, помогал с организацией концерта в Кремле к 75–летию Мулявина, чуть раньше там же организовывал концерт к его семидесятому юбилею.
— Почему тогда, в 2014–м, когда «Белорусские Песняры» готовили сольный концерт к своему 15–летию с новыми аранжировками старых хитов, вы отнеслись к их программе резко негативно?
— А я их все время критикую. Потому как если уж они назвались продолжателями дела Мулявина, то должны тянуть эту лямку, а не уходить в сторону и заниматься там переделкой классических произведений. Дайнеко большой любитель джаза, это была его инициатива. Из–за «Беловежской пущи» он даже поссорился с Пахмутовой, она была против любых вмешательств в музыку. Но самое главное, люди пришли на концерт за ностальгией, хотели услышать любимые и знакомые с детства и юности мелодии, а они им подсунули невесть что, назвав это дело «джазовым экспериментом». В качестве эксперимента на это можно согласиться, но в качестве продолжения… Это не «Песняры». Никто ведь после распада «Битлз» не стал колесить по миру под названием «Битлз». Да, был коллектив «Битломания» в Нью–Йорке, но они ведь не назывались «Битлз», а просто бережно копировали все — традиции, звучание, манеру поведения. И если в данной ситуации остались «Белорусские Песняры», то я хотел бы видеть их в таком варианте. Это было бы гораздо интереснее, чем вся эта новизна в современном стиле и с новыми аранжировками. Когда мой друг замечательный Влад Мисевич сказал, что они хотят продолжить этот эксперимент дальше, я испугался: «Они с ума сошли?»
— А как вы сами познакомились с Мулявиным?— Я работал в Ульяновской филармонии, где у меня был свой ансамбль «Венец». Гастролировали как–то в Минске, и тогдашний директор «Песняров» Леонид Знак сказал Муле: «Посмотри человека. Подойдет — возьмем к себе на должность звукорежиссера». Мы поговорили, я уехал, и через полгода приходит телеграмма: «Срочно приезжай». Приехал, сразу сел за пульт. Мулявину все понравилось. Месяца два я поработал, но жить было негде, кантовался все это время по кашепаровским квартирам. Однажды Мулявин взял меня и напросился к Машерову на прием. Мы посидели, час проговорили, потом Петр Миронович спрашивает: «А ты чего пришел–то?» Мулявин отвечает: «Да вот, человеку квартира нужна». Через 15 минут мне предложили пять адресов на выбор.
— И что выбрали?
— Взял квартиру в доме на Логойском тракте, напротив нынешнего суда Первомайского района. Потом, уже в 2000–х, построил квартиру недалеко от «Беларусьфильма».
— Какое впечатление произвел на вас Мулявин при первой встрече?
— Потрясающее. Поразил своей харизмой, энергетикой. И он совершенно по–другому работал, спустя всего 10 минут после начала репетиции захватывал всех своей деятельностью. Мы дружили долго и серьезно, очень уважали друг друга. Он меня как специалиста и музыканта. Прежде чем пригласить на работу, узнал всю мою музыкальную подноготную, прослушал все записи. Я ведь когда–то был неплохим джазовым музыкантом, лауреатом международных фестивалей.
— А почему не сложилось с музыкальной карьерой?
— Я окончил Казанский авиационный институт и параллельно музыкальное училище. После института два года строил ракеты, потом ушел в Ульяновскую филармонию, а затем уже началась эпоха «Песняров». Конечно, жалею, что с полноценной музыкальной карьерой не сложилось. Когда закончилась моя история в коллективе, нужно было куда–то идти. Но идти от Мулявина к другим музыкантам — это, по сути, шаг назад. Поэтому вспомнил свою техническую специальность, ушел в автобизнес. Это было время, когда в стране только–только открывались салоны и появлялись западные бренды. С одним из них работаю до сих пор. Смеюсь и говорю, что, когда пойду на пенсию, буду настройщиком, у меня ведь абсолютный музыкальный слух.
— Анатолий Федорович, откройте секрет: сколько зарабатывали «Песняры»? Деньги, говорят, гребли чуть ли не лопатой.
— Никакого секрета в наших заработках ни тогда, ни сейчас не было. Сами ставки были, конечно, смешные. За сольный концерт музыканты получали около 50 рублей, у Мули еще была надбавка за руководство, у меня — за директорство. Но лопатой никогда не гребли. 50 рублей за концерт — это если работать по плану филармонии. В месяц можно было сделать максимум 9 концертов, Минкультуры просто–напросто запрещало делать больше. То есть в месяц выходило около 450 рублей. Все остальное — за счет филармоний и концертных залов, которые приглашали нас на деньги из своих фондов. Мы приезжали и давали 15 — 20 концертов. В месяц было около 50 выступлений, а это примерно 2,5 — 3 тысячи рублей.
— Солидно.
— Но это не каждый месяц, конечно. Если выезжали на гастроли по Сибири или Дальнему Востоку, то на 2 — 3 месяца там точно задерживались. Куда тратили деньги? По–разному. Кто–то покупал квартиру, кто–то машину. В 1976 году мы купили себе «Жигули», ездили на гастроли.
….У Мулявина тогда была идея сделать студию по поддержке талантливой молодежи.
— Почему не получилось? Не было денег, времени?
— Скорее, последнего. Как раз тогда началась эпопея с созданием репетиционной базы. Но тут уж я виноват, недоглядел. Дело в том, что Минкультуры предлагало нам дом на Филимонова, где сейчас ресторан «Усадьба». Мы с Мулей приехали, посмотрели, а там все было разрушено, убито… И мы отказались, хотя министерство пообещало помочь с финансированием и ремонтом. Потом я нашел нам временную базу возле Севастопольского парка, но это были арендные помещения. А на Филимонова было бы свое, родное, там и студию по поддержке молодежи можно разместить, и репетировать — места хватило бы всем. Но увы.
— Вы продолжали общаться с Мулявиным после своего ухода?
— Да, конечно, он часто ко мне приезжал. Делился мыслями, планами, идеями, но я уже не вмешивался. Иногда он приезжал просто так, может, скучал, не знаю… Я практически перестал ходить на их выступления, слушал только записи. ….. Знаете, у Мулявина в песнях всегда была драматургия: начало, развитие, кульминация, кода. На моей памяти, кроме Мули, эта драматургия была только у одного артиста — Аллы Пугачевой. И все. Сейчас такие композиции не пишут. То ли от того, что современные композиторы, аранжировщики, исполнители просто не понимают, как должно быть, то ли потому, что их этому никто не научил. Но мало написать песню, нужно ее исполнить. И вот тут становится очевидно: такого голоса, как у Мулявина, нет и не было ни у кого. И вряд ли когда–нибудь еще будет.
В мае 2002-го главный «песняр» на скользкой трассе попал в автокатастрофу, будучи за рулем своего «Мерседеса». Сначала лежал в Минске, затем по инициативе Иосифа Кобзона был перевезен в Москву, пробыл в клиниках восемь месяцев, и, когда казалось, что он выкарабкается, все-таки тяжелая болезнь победила…
Из интервью с Владимиром Мулявиным:
— Чего только я ни читал про себя и «Песняров», но, поверьте, мы никогда не жили звездной жизнью и не болели звездной болезнью… Не было такой цели, таких мыслей. Думаю, что если бы надо было реализовать такую цель, то, возможно, все бы и было. Но мы всегда жили прежде всего музыкой, а потом уже всем остальным. И, как бы это ни прозвучало скромно, мы опередили время. Мы всегда стояли немного в стороне от музыкальной моды и в СССР, и на Западе. При этом мы ни в коей степени не хотели быть революционерами в музыке, или, наоборот, классиками. Всю жизнь мы посвятили исследованию очень интересного пласта. В Америке этот пласт называется кантри-музыкой. С ней там происходят совершенно невероятные вещи: фестивали, концерты, специальные телеканалы. Посмотрев на все это, понимаешь, что воистину нет ничего привлекательней, уникальней, чем народная музыка. У нас же она в загоне. Музыка наша не приносила нам каких-то сверхъестественных гонораров, да и в советское время о них не могло быть и речи. Но мы купались в народной любви, а это дороже всяких денег. При этом мы практически никогда не прогибались перед невзыскательной публикой (как известно, Мулявин отказался от такого заведомо явного шлягера, как «Малиновка», зато сделал программу по стихам Маяковского, заведомо сложную, некоммерческую. – Прим.Авт.).
Было время, когда неумные люди называли нас «просоветским» ансамблем, но мы никогда не плясали под чью-то дудку, всегда считали политику суетой и борьбой за власть. Политические катаклизмы нам всегда только мешали, тормозили творческий рост «Песняров».Из интервью с Леонидом Борткевичем (экс-солистом «Песняров»):
— Однажды Мулявина пригласили в Госконцерт, где «прояснили» ситуацию: «Владимир Георгиевич, на вас куча заявок! Все прекрасно, мы очень рады, но надо… башлять!» Мулявин вспылил: «Я за творчество не плачу! И вообще, почему я должен башлять, если меня и так приглашают?» Ему объяснили: «Не хотите — тогда по вашим маршрутам поедут другие!» Не то, чтобы нам все перекрыли. Скорей, спустили на тормозах. Через какое-то время мы отправились в Америку и другие страны, но, как говорится, момент был упущен. Никто из серьезных западных компаний не решился играть в кошки-мышки с кагэбэшниками из Госконцерта. Сейчас скромного и правдивого человека трудно понять. Но у Мулявина всегда были свои принципы и чувство собственного достоинства. Он, например, никогда не соглашался выступать в ресторанах: «Перед жующей публикой петь не буду!» Такой человек… И, знаете, прекрасно зная ситуацию, никто из музыкантов тогдашнего золотого состава «Песняров» не осуждал Мулявина даже в душе. Мы были удивительным коллективом: мы по-настоящему дружили друг с другом, помогали, выручали, уважали и любили друг друга. «Песняры» были удивительным братством сильных, молодых, талантливых, лихих мужиков. Такого в моей жизни ни до, ни после уже никогда не повторялось.
Игорь Лученок, композитор, друг и соавтор Мулявина:
— Мой незабвенный дружочек Володя Мулявин был чистый самородок. Народный артист Советского Союза. И нас подружило — Мулявин из Свердловска, Кобзон — из Донецкой области, я — из Минска. Я с Мулявиным ездил в Америку трижды. И американская пресса «Дейли ньюс», «Нью-Йорк таймс» писали, когда мы туда приехали — русское вторжение на роковом фронте. Мы с Мулявиным подружились, и хотя я был выпускником Ленинградской консерватории, а Володя музыкальное училище не окончил, я признавал за ним огромный композиторский талант, и если судьба позволяла, с удовольствием и интересом сотрудничал с ним. Сколько лет прошло, но далеко не все из творческого наследия Мулявина вышло в свет. Вот и в 2010 году я выпустил альбом — рок-оперу «Гусляр». Тема вечная. Автор Янка Купала, а Мулявин и я стали композиторами. Князь-диктатор и Гусляр — это поэт, творец. Ну, и Гусляр, конечно же, словно списан с Мулявина. Так обидно, что и судьба была так несправедлива к нему. Подарила столько счастливых минут, но провела его сквозь такие тяжелые испытания: болезнь, предательство коллег, болезнь сына… И эта трагедия в то время, когда у него начался второй подъем, и он хотел жить, творить, пел и играл на гитаре даже на больничной койке. Хотя с этой автокатастрофой мне тоже далеко не все ясно, было ли так все действительно так, как в официальной версии?…
Интервью 1999 года:
«Песняры» появились в начале 70-х и стали как бы компромиссом между подпольным роком и примитивными филармоническими ВИА всех мастей. Их пластинки продавались миллионными тиражами, концерты сопровождались неизменными аншлагами.
С тех пор утекло много воды, несколько раз поменялся состав группы. Женщины больше не визжат на их концертах и не требуют любви. Новые времена — новые песни. Но «Песняры» работают, и во главе группы — неизменный Владимир Мулявин.
УХОД ПРЕЖНЕГО СОСТАВА СПРОВОЦИРОВАЛИ ЧИНОВНИКИ
— Володя, пресса в последний год посвятила много публикаций «Песнярам». Но журналисты писали не о концертной деятельности или новых программах, а о вашем «разводе» с прежним составом.
— Я не хочу об этом говорить. Не хочется соприкасаться с грязью — лень. Получается, что ребята оказались бедными ягнятами в руках чиновников. На самом деле это не так…
— Но назывались другие причины ухода прежнего состава…
— Надо же было, конечно, назвать какую-то причину.
— Для вас уход ребят был потрясением?
— Потрясением — нет. Скорее, неожиданностью. Собственно, сами они не принимали такого решения. Им приказали.
— Кто?
— Министерство культуры. Нам долго обещали, что помогут с аппаратурой, помещением (до сих пор работаем в школе глухонемых), но ничего не дали. Тогда я написал письмо в Министерство, что прекращаю работу. Потому что обстановка сложилась невыносимая. Кто-то в Министерстве должен был за это отвечать, потому что не было выполнено указание Президента. Поэтому акценты с конфликта с «Песнярами» нужно было переместить на конфликт внутри «Песняров». Членов группы начали по одному вызывать в Министерство без моего ведома и спровоцировали этот конфликт.
— Между тем бывшие участники «Песняров» утверждают, что камнем преткновения стала ваша жена Светлана, которая вмешивалась в дела группы. И, фактически, пыталась руководить коллективом.
— Это ерунда. Не было ничего подобного.
— Володя, вы хотите сказать, что многолетние конфликты всех ваших музыкантов с супругой Мулявина — это сплетни?
— Но она же была сценаристом и режиссером нескольких последних программ. Только с лучшим образованием — закончила Минский институт, актерское отделение. В конце концов, не по канату ходила и не на стройке работала.
ЕСТЬ ЕЩЕ НА СВЕТЕ МУЖСКАЯ ДРУЖБА
— Трудно начинать все сначала — с молодыми ребятами?
— Талантливых людей очень много. Только в каждом человеке надо этот талант открыть. И потом, это же не первый раз — я уже четвертое поколение поднимаю. Мне это безумно интересно.
С прежним составом работать мне было тяжело. Они преследовали одну цель — заработать. Больше ничего ребят не волновало. Долго так продолжаться не могло. Приходилось силой сажать людей на место. Дошло до того, что меня заставляли работать по ресторанам. Я, конечно, все это отменял. Поэтому об этом расставании ничуть не сожалею.
Кроме того, вы видели сегодня, что ко мне приехали первые мои ребята — Толя Борткевич, Толя Кашепаров.
— Борткевич будет работать с вами? (Мулявин кивает.) А что же Америка — неужели там ему было плохо?
— Ну почему сразу «плохо»? Не надо так о людях думать, Наташа. Толя приехал сразу, как только узнал, что я лежу в больнице. Есть еще мужская и человеческая дружба.
— Трудно столько лет быть на эстраде?
— Честно? Никогда об этом не думал. Меня всегда тянуло к серьезной, хорошей поэзии. Поэтому я редко признаю поэтов-песенников. Оказалось, что молодежи это до сих пор нравится. И в зале по-прежнему много молодых.
НАМ НУЖНА ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОДДЕРЖКА
— Володя, вам нравится то, что сейчас происходит в Белорусии — бесконечные очереди, повышение цен и прочее?
— Конечно, это тяжело. И не мне одному. У меня дача в деревне, я вижу, что там сейчас происходит: люди опустились и вообще не работают. Больно смотреть. Не знаю, где предел человеческого терпения. Белорусы — терпеливый народ.
— Вам сегодня тоже тяжело живется? Судя по всему, ваше финансовое положение в 80-е годы и сегодня — несравнимо…
— Ну… не забывайте, что мы тогда были в зените славы. Тогда было легче — и нам, и стране. Хотя для меня деньги никогда не были доминирующим фактором в работе. Не за деньги я работал.
— Не чувствуете усталости от жизни в последние годы?
— Да нет. Лишь бы мне не мешали. Я столько пережил нервотряски с чиновниками: 30 лет не мог найти с ними общего языка. А сейчас они мне просто откровенно мешают… Я же бюджетник.
— Не приходило в голову плюнуть на бюджет и уйти в свободное плаванье?
— Все-таки нам выделили какую-то сумму в валюте и мы смогли купить аппаратуру, нам нужна сегодня государственная поддержка, хотя она очень хлипкая.
У НАС С СЫНОМ РАЗНОЕ ПОНИМАНИЕ ДОБРА И ПОРЯДОЧНОСТИ
— А что со здоровьем, Володя?
— Разрезали — зашили. Отремонтировали, одним словом.
— С условием не возвращаться к прежним порокам? Вот и курить бросили…
— Курить я бросил полтора года назад — почувствовал, что голос сипнет, садится. А пороков, собственно, особых и не было.
— Вашему сыну 17-й год. Как он?
— Тяжело… Чем старше ребенок — тем больше проблем. Я, конечно, стараюсь вмешаться в его судьбу, но, может, и поздновато — мужчина. Уже и папу воспринимает тяжеловато. Тем более большой разрыв в возрасте: мне было 40, когда сын появился на свет. У нас разные понятия о добре, зле, порядочности. Так что проблем очень много.
— Кто им больше занимается — Светлана или вы?
— В последнее время приходится мне. Он ее меньше слушает. Я вот курить бросил, а он курит, причем давно. Сын учился в музыкальной школе, очень способный в этом отношении. Но музыка требует усидчивости, игры по несколько часов в день, а у него, к сожалению, этого нет. Поздние дети, как правило, очень любимы, их балуют. Наш случай — не исключение.
— Какие сегодня радости у человека, которому за 50?
— Работа. Я чувствую, что могу что-то оставить, что мое дело не умрет.
— Традиционный вопрос, который я задаю абсолютно всем: в Библии — 10 заповедей. Выполнение каких из них вы считаете для себя нереальными?
— Реально все — и выполнение, и нарушение.
Наталья ВЛАЩЕНКО , 11.03.1999
Из интервью с Владимиром Мулявиным 1999 года:
Владимир Мулявин не давал интервью несколько лет. По рассказам недругов — в силу некой «недееспособности». Хотя цветущий вид 58-летнего «первопесняра» и папы советского рока говорил о противоположном.
«Просто у нас было джентльменское соглашение — не лить грязь друг на друга, — пояснил он сам. — Я его соблюдал, а другие — нет. Но теперь — спрашивайте».
— Владимир Георгиевич, «Песняры» были советскими «Битлз». Кстати, как выяснилось, так считали и сами «Битлз»! Об этом мне рассказал недавно ваш бывший солист Леонид Борткевич, который встречался с Джорджем Харрисоном и наслушался от него комплиментов. Но теперь читатели «Комсомолки» спрашивают: куда пропали «Песняры», почему их больше не слышно?
— Никуда мы не пропали. Мы так же работали. Писали музыку, выступали с концертами. И, если уж оглядываться назад, не стыдились результатов своих трудов. Все-таки у нас — 10 дисков-гигантов, которые разошлись тиражом в 12 миллионов экземпляров. Мы объехали весь мир, достойно представляя советский рок. Нам аплодировала искушенная Америка — и первые, и вторые гастроли тут мы работали только для американской публики, чего сейчас не удается ни одному исполнителю из бывшего СССР. У нас целая коллекция наград престижнейших международных конкурсов.— Но с того самого момента, когда у нас дома зародился пресловутый шоу-бизнес, «Песняров», вышедших на мировой уровень еще в 70-е годы, вдруг не стало ни в хит-парадах, ни в телешоу, ни на полках музыкальных магазинов…
— У нас не было творческого кризиса. Но, как я понимаю теперь, был кризис организационный. И в какой-то мере — коммерческий. Поглощенные музыкой, мы отстали от того, что называется теперь менеджментом.— Коммерческий кризис?! При тиражах ваших дисков, тысячах концертов, гастролях по миру, бессмертных хитах. Кто поверит, что вы не миллионеры?
— Долгие годы мы были крепостным ансамблем при филармонии Белоруссии. Действительно, мы зарабатывали миллионы. На эти деньги содержали академический и камерный оркестры, всю бюрократию от культуры и прочие вещи. Нам же платили, как и всем, — скромные концертные ставки. А когда нужно было решить какой-либо вопрос, я должен был идти на поклон к директору филармонии. Потом в духе времени мы постарались отделиться и стали государственным ансамблем при Министерстве культуры Беларуси. И кланялись уже министерству, хотя в душе я кланяюсь только Господу Богу и моим зрителям.— С 1985 года всеми любимые «Песняры» не записали у нас ни одного нового диска…
— За это время я написал массу новых песен, несколько рок-опер, композиций песенных спектаклей. Но вы их не слышали. Последний диск с 14 песнями записан в 1994 году в Голландии. А у нас… Не представляете, в каких условиях существуют «Песняры». Наша база — две комнаты в школе-интернате для глухонемых детей. И — безнадежно устаревшая аппаратура. Терпение лопнуло в сентябре 1997 года, когда у нас сломался последний студийный магнитофон. И я написал резкую записку в Министерство культуры.— Какой была реакция?
— В январе 1998 года решением министерства я был отстранен от должности директора ансамбля, но оставлен его художественным руководителем. А пост принял Владислав Мисевич — бывший «Песняр», который за 6 лет до этого ушел на пенсию и занимался торговлей. Продавал, кажется, водку. Как музыкант он не представляет никакой ценности. Зато искушен в интригах.— Но, может, это и был тот менеджер, который так необходим «Песнярам»?
— На самом деле это был новый хозяин, удобный Минкульту. Вскоре я с изумлением обнаружил, что Мисевич набрал в ансамбль людей, даже не показав их мне, и сам вышел на сцену. Потом они облачились в новые концертные костюмы. И вдруг — вынырнули в программе «Музыкальный ринг». После 6 лет пенсии, без репетиций! При том, что в «Песнярах» всегда превыше всего ставился профессиональный уровень. Я узнал об этом, увидев их уже на экране телевизора! На «Ринге» они, кстати, позорно проиграли. Стыд! За 30 лет я никогда не был вторым!— По словам Мисевича, «отсутствие Мулявина если и повлияло на нас, то только положительным образом». Публично говорилось, что он спился, стал недееспособен…
— Это за рамками элементарной человеческой порядочности. Ерунда. Все, кто видел меня каждый день, знали, что Мулявин в полном порядке, как обычно работает и пишет музыку. Мерзкие слухи — часть этой кампании по экспроприации «Песняров». Грязь. Хуже того. Мою машину подожгли. В феврале разгромили дачу. Потом через друзей передали, что меня «заказали» ореховской мафии…— Маленькая Беларусь должна гордиться вами как достоянием. А тут — такая дикая травля…
— Все дело в том, что я стал костью в горле очень влиятельных чиновников из Минкультуры. Лет пять вопреки правительственным решениям ничего не делали для поддержки «Песняров», но рапортовали об успехах наверх. Я со своими челобитными сначала раздражал их, а потом и просто стал угрозой: а вдруг придется отвечать за волокиту? Меня решили попросту убрать с поста. И не только с поста.— Но ведь вы же — Мулявин! Да и, говорят, у вас особые отношения с президентом Лукашенко…
— Александр Григорьевич действительно помогает «Песнярам». Это он в конце концов через пять лет выделил деньги на профессиональную аппаратуру. После встречи с ним, организовать которую, кстати, помогла одна из публикаций в вашей газете, меня восстановили в должности директора «Песняров».— И проблемы разрешились?
— Если бы… Говорят же — жалует царь, да не жалует псарь. Мои гонители в высоких кабинетах министерства остались на своих постах. Я вот сейчас вырвался отдохнуть к своим старым друзьям Леше Борткевичу, Оле Корбут, Толе Кашепарову, а сам с напряжением жду — что они еще предпримут? Оказывается, жду не зря. Мне сообщили, что «Лжепесняры» появились и выступили на «Кинотавре». После этой халтуры, очередных посещений кабинетов чиновников, чувствую, будто вывалялся в грязи.— Так, может, стоит плюнуть на все и уехать в Россию? Многие у нас просто не знают, что Мулявин родом из Свердловска.
— Иногда нынешние обстоятельства в самом деле заставляют меня подумывать — не вернуться ли на историческую родину. Но ведь вся моя судьба связана с Беларусью. Это для кого-то «Песняры» стали теперь торговой маркой, для меня они — моя жизнь. Уехать в этой ситуации — значит подарить победу тем, кто выживает меня из моего дома. Все что я хочу сейчас — по-прежнему заниматься музыкой, не тратя время на дрязги.Андрей КАБАННИКОВ. (Наш соб. корр.). Штат Флорида. 08.07.1999
Использованы материалы:
- Биография Владимира Мулявина
- Владимир Мулявин — биография, информация, личная жизнь
- Крик птицы. История песни Анжела Гергель, Валерий Дайнеко
- Песняры Владимира Мулявина
- Первая жена солиста «Песняров» Владимира Мулявина ослепла после расставания с артистом
- Валерий Дайнеко: Мулявин не знал, как избавиться от Борткевича
- «Мы должны сказать россиянам, что вот это для нас свято…»
- В.Мулявин: меня «заказали» ореховским бандитам. — Комсомольская правда, 08.07.1999
- В.Мулявин: «Меня заставляли работать по ресторанам». — Сегодня, 11.03.1999
- Сын Владимира Мулявина умер в тюрьме от наркотиков
- Сын Мулявина ушел из «Песняров»
- ИРИНА МИЛЬТО Снова о Владимире Мулявине
- Начинал карьеру… в электричках Фото: предоставлено Музеем истории уральского рока и музыкального оборудования
- Интересные факты из жизни Владимира Мулявина
- Вся правда о «Песнярах» из уст бывшего директора коллектива Анатолия Щелокова
- Владимир Мулявин: Горькое счастье песняра…
- 20 лет назад раскололись «Песняры»: В день рождения Мулявину сказали, что «Песняры» возглавит Мисевич
- ВЛАДИМИР МУЛЯВИН: «ПЕСНЯРЫ БЫЛИ НАСТОЯЩИМИ МУЖИКАМИ…»
- Владимир Мулявин: В наших песнях – славянский мир
- Марина Мулявина: Папа благословил новых «Песняров»…
- Двадцать девять лет назад младший брат Владимира Мулявина Валерий трагически погиб в автокатастрофе на Ялтинской трассе
- Леонид Борткевич рассказал, как солист «Песняров» Валерий Мулявин погиб при загадочных обстоятельствах
- Тайна трех смертей Валерий Мулявин, Владимир Ивасюк, Леонид Гарин
- Страница памяти Владимира Мулявина
- Солист «Песняров» Леонид Борткевич: «Мулявин — это Высоцкий в своем жанре. Он трудился на износ»
- Владимир Мулявин, великий музыкант нашего времени
- Анатолий КАШЕПАРОВ: «Песнярам» надо было пластинки писать, а мы деньги для жен зарабатывали
Читать по теме:
- Владимир Мулявин: «Это для кого-то «Песняры» стали теперь торговой маркой, для меня они — моя жизнь. » Часть I
- Владимир Мулявин: «Это для кого-то «Песняры» стали теперь торговой маркой, для меня они — моя жизнь. » Часть II
- Владимир Мулявин: «Это для кого-то «Песняры» стали теперь торговой маркой, для меня они — моя жизнь. » Часть III
- Владимир Мулявин: «Это для кого-то «Песняры» стали теперь торговой маркой, для меня они — моя жизнь. » Часть IV
2 комментария
Благодаря этому циклу будто окуналась в животворящий источник! Огромное спасибо! Это было искусство, которое лечило душу!
Спасибо, что вспомнили наших замечательных артистов!