Laurin McCracken
Аделаида: Кстати, будете весьма удивлены, но наиболее точные стихи о хрустале из известных литераторов имеет… Варлам Шаламов! Что говорит о том, какие хрустальные мечты роились в его голове!
Хрупка хрустальная посуда –
Узорный рыцарский бокал,
Что, извлеченный из-под спуда,
Резьбой старинной заблистал.
И дальше…
И будто эхо подземелий
Звучит в очищенном стекле,
И будто гул лесной метели
На нашем праздничном столе.
Сергей Ткачев: Надеюсь, синеньких, то бишь баклажанов, нынче насажали? Очень я у вас эту икру баклажанную уважаю! Особенно на промасленной греночке… Так ведь и тянет поговорить о высоком и духовном. После водочки, конечно!
Аделаида: Я обожаю эту вашу манеру с сестрицей всех перебивать и тут же ласково говорить о еде! Приятно на стол подавать! Честно-честно! Наплевать на этого Шаламова! Помню, как один субъект вашей сестрице начал какую-то ерунду на мозги капать, так она обернулась ко всем и предложила: «Мальчики! Давайте-ка, выпьем водочки!» И так нам было тогда вкусно и приятно… как всегда, впрочем в вашем обществе.
Сергей Ткачев: Тут, конечно, глубокая философская мысль за вашим житейским наблюдением… Да только копаться в этом не хочется, я же не помидор-убийца. И про эхо подземелий мне совсем рассуждать не хочется… Но действительно… с большинством нынешних известных и медийных фигур за один стол бы не сел. Постарался бы как-то отвертеться. Чтобы случаем не узнать их сокровенные хрустальные мечты… Мне мое пищеварение дороже.
Натали: И даже бы выгодными и полезными связями пренебрегли?
Сергей Ткачев: Ну, они же, во-первых, постоянно врут. И если наврут что-то о связях, так сам и останешься в дураках, раз таким решил доверять. Лучше с ними вообще не связываться. Во-вторых, все эти «герои нашего времени» неоднократно жрали там, где есть не положено… И жрали-то что попало! Не исключая человечины… Не зря же моя сестрица каждый раз вылетает с криком, что не позволит при себе этим помидорам жрать людей… В третьих… как вы могли, мои дорогие, подумать, будто я могу так не ценить ваше общество и нежную дружбу? Слушайте, эту вашу фаршированную ногу, наверно, пора уже вынимать?
Аделаида: А там Дианочка колдует сегодня. Небось, вынет.
Сергей Ткачев: Вот как хорошо! Еще и Дианочка приперлась! Она у вас хоть не ругается на всех, как сапожник! И знаете, почему?
Натали: Почему?
Сергей Ткачев: А потому что она еще неопытная и необстрелянная. Немного дольше с моей сестрицей пообщается, так еще вам обеим, красавицы мои, космы-то на кривой пробор поправит. Видите, что Елена Бертрановна отчебучила? А потому что нежно щебетала с моей сестрицей: «Ирочка! Леночка!» А дальше… только прицелилась… и тюкнула кулачком в нос!
Аделаида: Да мне это вообще обидно! Смотрю на этот свой комментарий… Что могло в нем вызвать такую бурную реакцию Елены Бертрановны?
Сергей Ткачев: Да просто вы, милые дамы, очень дурно на всех влияете: террористически и экстремистически… А горчица в этом доме имеется? Что ж вы к заливному горчицу не подали, голубушки? Это ж не рулька под кэтчуп.
Натали: Сами себе горчицу подайте, раз мы вам не нравимся!
Сергей Ткачев: Здрасьте! Я говорил вам, что вы мне не нравитесь? Я вам всегда правду говорил! Всегда и, прежде всего, тогда, когда искренне заверял, что мне очень нравится ваше сермяжное непрезентабельное общество! Мне все в вас нравится, все без исключения! Еще бы горчичкой сверху… и просто лепота!
Аделаида: Вот вам горчица, но считайте, что мы с Натали на вас обиделись!
Сергей Ткачев: А это вы совершенно напрасно делаете, потому что я высказываю общее мнение! На самом деле, дорогие мои подельницы, вы никому не интересны, когда болтаете про сударынь и булеву алгебру. А вот когда вы деретесь, плюетесь или пинаетесь… у всех просто праздник души и именины сердца!
Натали: Это еще почему?
Сергей Ткачев: А так мир устроен, мы друг другу примерные и прилизанные совершенно неинтересны. Вон как Джигурда старается к себе интерес вызвать! Всеми способами! А более ранимые и непосредственные натуры вообще яйца к брусчатке Красной площади приколачивают! А все потому, что пытаются вас хоть в чем-то превзойти…
Аделаида: Ну, вы и сравнение нашли…
Сергей Ткачев: Это просто так, к слову! Смотрите, у меня есть админский пароль! У сестрицы позаимствовал на время… Тут посещаемость можно посмотреть… Глядим! Вот вы все ведете себя как примерные пионэрки… и кому это интересно? Народ явно скучает. Лето, мухи, шашлыки… не катит! Вот выходит Аделаида поделиться гражданскими чувствами… и трафик взлетает! Но и это не предел, как видим!
Аделаида: О! Круто! А это Елена Бертрановна сказала, что найдет оскорбленному чувству уголок!
Натали: Черт возьми!.. Двенадцать тысяч… откуда они набежали-то?
Сергей Ткачев: А тоже можно посмотреть по айпишникам! Вся Европа и Азия, не только какие-нибудь Россия с Украиной, Казахстаном и Белоруссией, да?
Аделаида: Прибалтика… Австрия, Германия, Франция, Лондон… Милан…
Сергей Ткачев: Милан сразу за нашим Классиком вышел, видите? Точно там кто-то из наших в Ла Скала пристроился и тихонько с айфончика подглядывает за происходящим. Тут вы начинаете, кто во что горазд… и подтягивается вполне айтишная публика! Это ж интереснее классического искусства! После слов нашей джанечки о том, что мы тут не па-деде исполняем… интерес вообще возрос!
Натали: И после каждого упоминания про педерастию…
Сергей Ткачев: Ну, это само собой! Понимаете, когда вы там что-то говорите на темы искусства, нравственности… трафик вполне такой… летний. А сейчас взять Аделаидушку, ущипнуть и попросить сказать к любой статье волшебное слово «педераст»… трафик сразу станет предновогодним. Вот увидите! А если Диану… кстати, чего она с этой ногой там возится?
Диана: Иду-иду! Несу-несу!
Сергей Ткачев: Диана, вам к какой статье в «Литературном обозрении» проще написать в комментарии «педераст»?
Диана: Ой, чуть все не уронила! Сергей Анатольич, нельзя же так! Я все же не с Урала, а из Питера. Это когда-то считалось культурной столицей…
Сергей Ткачев: Потом оттуда столько культурки разной разнеслось, что теперь вам все можно! Под песню пара-пара-парадуемся на своем веку! Как в вашем сериале Мушкетеры сорок лет спустя. Вышла, сказала «педерасты противные!», трафик взлетает, вы ушли на исходные позиции фаршировать баранью ногу… Кстати, вкусно! Рецептик дадите?
Paul Cezanne «Хлеб и баранья нога»
Диана: Я тут разных грибов намешала… Все советуют лучше грибы мешать. Зеленый горошек и отварной картофель подают отдельно… А сам рецепт взяла отсюда.
Ингредиенты:
- Баранья нога — 1 Штука
- Грибы — 300-400 Грамм (Можете выбрать любые грибы, которые любите. Смешать их. )
- Оливковое масло — 1-2 Ст. ложек (Для жарки)
- Сливочное масло — 50 Грамм (Для жарки)
- Тимьян — 1 Чайная ложка (Сухой приправы)
- Соль — По вкусу
- Перец — По вкусу
Количество порций: 5-7
Промойте грибы. Нарежьте их мелко и замочите в воде. Пока грибы замачиваются, приготовьте баранью ногу. Помойте её, сделайте надрез и достаньте кость. Разогрейте сковороду, налейте оливкового масла и положите сливочное. Когда сливочное растопится, закиньте на сковороду грибы. Закройте баранью ногу шпажками. Можно так же зашить пищевыми нитками.
Положите баранью ногу на противень и выпекайте в разогретой до 200 градусов духовке чуть больше часа (мне хватает 1 час 15 минут).
Аделаида: Я полагала, что это будет несколько затейливее в кулинарном плане…
Диана: Нет, абсолютно ничего сложного! Но, по-моему, получилось неплохо… Поэтому можно мне нигде не писать в комментариях «педераст»?
Натали: Какая вы хитрая, Диана! Решили бараньей ногой отделаться? А «педераст» за вас пусть пишет наша девушка с Урала? Даже как-то все это выглядит… при Сергее Анатольевиче…
Сергей Ткачев: У меня рот занят, я потом скажу… что-то приятное, не «педераст»…, потому что это вкусно!
Диана: Знаете, я совершенно по другой причине отказываюсь это писать! У меня это все равно так не получится! Баранья нога у меня получается, а это написать… все равно так не получается, как у Ирины Анатольевны. Ну, скажу я… и что? А когда Ирина Анатольевна это говорит… тут достаточно одного слова. Бррр… Сразу дрожь по коже, видите? Это как «Муфаса!» из «Короля Льва».
Аделаида: В чем-то соглашусь с Дианой. Мне вот про эту педерастию понадобилось целый цикл… книгу даже написать «Пекинская опера»! Начала с комплиментарных статей, честно пытаясь во всем разобраться…, потом только все дошло.
Натали: А вернулись к циклу…
Аделаида: Конечно! Вернулась после волшебного слова, раскрывающего многие извращенные и непонятные моменты нашего времени! Потому что одно дело, когда все это мы заставим сказать Диану…, но ведь тоже после «педераст!» от ИАД!
Диана: Да, это как удар хлыстом! И все сразу становится на свои места!
Сергей Ткачев: Или разбивается вдребезги! Ведь у нас моя сестрица большой мастак разбивать чьи-то хрустальные мечты… с эхом подземелий. Она это эхо нутром чует, как Шариков кошек. Думаешь, ну отчего бы человеку и не исполнить его хрустальную мечту? Типа, надо же ему «дать время»… потом лишь доходит, что кому-то на хрустальную мечту обязательно даешь время из собственной жизни.
Натали: То-то и оно! Нашла этот стишок Варлама Шаламова, там ведь напрямую строчки про его разбитые хрустальные мечты!
Одно неверное движенье –
Мир разобьется на куски,
И долгим стоном пораженья
Ему откликнутся стихи.
Аделаида: И сразу вспоминаешь статью Слон и моська о том, насколько страшными были мечты самого Варлама Шаламова… с эхом подземелий. И как славно, что были своевременно разбиты все его хрустальные мечты пожить за счет окружающих в качестве очередного Прокруста.
Сергей Ткачев: Да, Дианочка, баранья нога пришлась как нельзя актуально… к синеньким, к огурчикам нашим… безусловным… И раз уж вы здесь, начинайте колоться под водочку, какими ссылочками вас наши дамы озадачили. Про Варлама Шаламова вступление было зачетное, а все же хотелось бы знать, что за ерунда приключилась с нашей Еленой свет Бертрановной?
Диана: Хорошо! И сразу замечу, что после первого упоминания про готовящийся балет летом прошлого года вашей несравненной сестрицей, его перенесли на декабрь. И надо начать именно отсюда, потому что тогда и прозвучало слово «педераст» на всех уровнях… Ну, конечно, после уже вашей статьи Нетрадиционная ориентация, вышедшей в начале августа прошлого года в «Ежедневном пророке».
Некоторые из них педерасты»
Скандальный балет Серебренникова «Нуреев» собрал в Большом всю российскую элиту
Фото: Михаил Логвинов / Большой театрВокруг театра в этот вечер стояли уличные решетки, которые обычно ограничивают напор толпы на демонстрациях.
Масса полиции. Билеты на «Нуреева» продавали только в кассах (никакого интернета) и только по паспортам, чтобы оставить без работы перекупщиков. (Их действительно не было на площади, но в сети можно было найти предложения от 60 тысяч за билет при официальном максимуме в 10.) Партер в кассах не продавался вообще — его отдали по брони депутатам и спонсорам; балетоманы свисали с ярусов. В день премьеры в Большом можно было встретить и Ксению Собчак, и Дмитрия Пескова, который назвал спектакль «мировым событием». Событие? Событие. Несомненно, главная премьера года.
Хореограф Юрий Посохов, сделавший в свое время для Большого сказочную «Золушку» и не менее волшебную «Магриттоманию», и режиссер Кирилл Серебренников, дебют которого в Большом состоялся шесть лет назад — он ставил оперу «Золотой петушок», вместе работают второй раз. В 2015 году они сотворили вместе балет «Герой нашего времени» — спектакль получил три «Золотые маски» и успешно прокатывается театром. Но ажиотажа по его поводу нет: например, сейчас спокойно можно купить билеты на февраль, и самый дорогой из них стоит четыре тысячи. Но Печорин в этом балете не показывается с голой попой, он одет и ведет себя так, что это устроит даже школьную учительницу. А Нуреев? Судя по снимкам, что появились в соцсетях накануне июльской премьеры и, по слухам, стали одной из причин скандала, — таки да. В реальности премьеры — нет.
Аделаида: Ну, все понятно, значит, наглость, цинизм, предательство Родины вкупе с извращенными мотивами нетрадиционной ориентации — это все нормальненько и, если трусы надеть, то будет даже вполне презентабельное зрелище?..
Сергей Ткачев: Давайте, здесь поставим галочку на совершенно беспрецедентном отмывании средств, как главной мотивации, не трогая нетрадиционную…
Аделаида: Да… вы, Сережа, уж так затронули эти нетрадиционную ориентацию в своей статье… настолько прозрачные фотографии присовокупили, что всем, кто в курсе… просто и крыть нечем!
Натали: Тем не менее, премьеру этого спектакля все же дали в декабре прошлого года… показав, насколько у нас в столице маргинальная публика, насколько упал уровень общей культуры за последнее время, прежде всего, в артистической среде, до откровенной проституции продажной за любую денежку. Здесь имею в виду не сам объем денежных средств, а то некоторые считают, будто продаваться за три рубля — проституция, а вот за три миллиона при нынешней инфляции, — это уже «чтоб я так жил»! Все все источники происхождения финансирования подобных скандальных «зрелищ», имеют нынче самый криминальный характер!
Аделаида: (с завистью) Как вы точно все подметили, дорогая!
Натали: Стараюсь! А каков общий тон декабрьских публикаций? «Педерасты наступают!»?
Диана: Скорее… «Педерасты давно здесь, пора бы уже и привыкнуть!» Поскольку градус накала общественного интереса от скабрезного подтекста сдвигался… в сторону творческой беспомощности, которая отмечалась крайне доброжелательно, мол, спектакль еще «сырой».
8 декабря 2017 г. Первые зрители рассказали о своих впечатлениях от балета «Нуреев»
В целом балет получил положительные отзывы журналистов
Михаил Логвинов/Большой театрМОСКВА, 8 декабря. /ТАСС/. Премьерные показы балета «Нуреев» в постановке Кирилла Серебренникова и хореографии Юрия Посохова пройдут в Большом театре 9 и 10 декабря, а в пятницу журналисты смогли побывать на репетиции спектакля. Большинству представителей СМИ, опрошенных ТАСС, балет понравился.
«Здесь нет ничего такого, что могло бы шокировать», — сказал ТАСС журналист, телеведущий, обозреватель телеканала «Россия — Культура» Владислав Флярковский. Он отметил, что в спектакле появляются фотографии Ричарда Аведона, который запечатлел полуобнаженного Нуреева. «Великий фотограф снимал великого танцора, так это и надо воспринимать», — пояснил Флярковский.
В целом, отметил журналист, балет «Нуреев» — это «чудесное зрелище с прекрасной музыкой». По его словам, новая постановка — «классический спектакль ХХI века, красивый, изящный, со сложно устроенными декорациями». «Единственное, чего можно было опасаться — пошлости, я посмотрел, пошлости не обнаружил», — добавил Флярковский.
Журналист, кино- и театральный критик Валерий Кичин сказал ТАСС, что, на его взгляд, спектакль пока «слегка сыроват». «Как зритель я получил сильное впечатление, — сказал критик. — Спектакль неровный, противоречивый, но он удивляет. На мой взгляд, первый акт — слишком иллюстративный, он выглядит как иллюстрация к статье про Нуреева в Wikipedia.
Второй акт, продолжил Кичин, целиком посвященный творчеству Нуреева, ему понравился больше. «Впечатлила работа композитора, аранжировки сочинений Чайковского и Малера», — сказал он. Также, по его мнению, в спектакле слишком много текста. «Изобилие чтения разрушило общее впечатление, возможно, просто с акустикой в театре не очень», — пояснил Кичин. В целом же, отметил критик, постановка «сделана на высоком уровне, спектакль был нужен Большому театру, чтобы он смог выйти из золоченной клетки классического балета».
Артисты и генеральный директор ГАБТа о постановке
По словам одного из исполнителей роли Нуреева Игоря Цвирко, его партия «очень сложная». На пресс-брифинге, предварившей репетицию, артист заметил, что балет получился очень кинематографичным. «Нам было важно показать характер Нуреева, те качества, которые позволили ему достичь величия», — пояснил Цвирко.
Генеральный директор ГАБТа Владимир Урин призвал журналистов и критиков объективно оценивать постановку. «Театр прекрасно понимает, что вокруг спектакля есть обстоятельства, связанные с «Седьмой студией», — сказал Урин. — Просьба обратить внимание на то, что называется самим спектаклем. В этом спектакле есть режиссерское решение, есть хореография, есть артисты».
О спектакле
Балет «Нуреев» начинается с аукциона, ведущий торгов в исполнении Игоря Верника среди других лотов называет дирижерскую палочку Рудольфа Нуреева, с которой он дебютировал в Вене. Аукционист будет появляться на сцене весь спектакль, объявляя лоты, касающиеся разных периодов жизни танцовщика, — это и костюмы, в которых он танцевал в России и на Западе, и его личные письма. Отрывки из последних Верник также зачитывает со сцены.
Спектакль идет 2,5 часа с антрактом. За это время зрители видят весь жизненный путь Рудольфа Нуреева — от занятий в балетном классе до болезни. В конце спектакля уже изможденный недугом танцовщик облачается во фрак и спускается в оркестровую яму, чтобы дирижировать оркестром Большого театра.
Над созданием балета «Нуреев» в прошлом сезоне работали композитор Илья Демуцкий, хореограф Юрий Посохов, автор либретто, режиссер и сценограф Кирилл Серебренников, находящийся под домашним арестом по обвинению в организации мошенничества. Премьера должна была состояться на исторической сцене Большого театра 11 июля 2017 года, но, согласно решению руководства театра, была перенесена на более поздний срок из-за неготовности спектакля.
Генеральный директор ГАБТа Владимир Урин в сентябре сообщал ТАСС, что получил разрешение от следователя, ведущего дело Кирилла Серебренникова, о встрече с ним и договорился с режиссером о возможности выпуска спектакля «Нуреев» в декабре.
Сергей Ткачев: Вот видите, Дианочка, нет ничего шокирующего в слове «педерасты». Как вы легко его произнесли. И авторы статьи утверждают, что дело-то привычное, почти приличное, ничего экстраординарного. Тоже люди, «им вить тоже жить нада-а-а…»
Диана: Ой, Сергей, подловили…
Натали: Диана, не одну вас. Вот, например, сказано, что даже драматического актера напрочь слышно не было — что-то не то с акустикой. А то никто и не подозревал, что во время реконструкции вместо реставрации (за немеряное бабло, раза в три большее по мнению японского архитектора) акустику грохнули. Неужели, даже подзвучку нормальную за пять лет эксплуатации в БТ сделать не в состоянии (даже для пафосного программного спектакля)?…
Аделаида: Натали, а по поводу «подловили». Жизнь — вещь увлекательная. Как может «подловить» она, никто «подловить» не может. Цитируемая статья от декабря. А нынче уже ходят слухи, что Цвирко покидает театр по собственному желанию. «А как дышал»(с)? Слишком проникся характером персонажа, что ли?
Натали: Ох, только Родину ему с таким «оглушительным успехом» предать не удастся, как в свое время Рудольф Нуреев отметился в истории, до него уже так предали, что ему одни рожки да ножки оставили.
Аделаида: Но тоже ведь… хрустальная мечта налицо! Что, они будто не понимают, насколько был плох Нуреев в сравнении с теми премьерами, что мы тогда имели в балете? Ведь, эти перегибы с фотографиями голого зада из области «Посмотрите, Рудик был не кривоногий и не такой коренастый!»
Натали: Нуреев прекрасно понимал, что на классическом репертуаре ему далеко не продвинуться в Советском Союзе, поскольку не преодолеть и конкуренции в обычном физическом плане — исходные природные данные не те.
Диана: Кроме того, мы ведь видели записи его спектаклей! Декорации восхитительные… но сам Нуреев действительно слабоват! Прыжки никакие, весь узловатый какой-то… будто пень решил поскакать…
Натали: Но он действительно мог передать основы школы русского балета, за что его, собственно, и ценили. Однако сам факт предательства Родины ведь взламывал изнутри. У нас тогда настолько была великая Родина, что после ее предательства голову сносило начисто. Только и слышим о его подвигах на почве бисексуальности, как «пек блинчики» прямо перед спектаклями с молоденькими мальчиками…
Аделаида: Да, и публика премьер в БТ была под стать герою балета. С теми же хрустальными мечтами: предать Родину, свалить на запад, «печь блинчики». Точно так же воплотили в жизнь свои планы — теперь пришли посмотреть на источник вдохновения. Пример так сказать…
Натали: Ага! «Пионер — всем ребятам пример!»…
Аделаида: Опять же, как там у пионэров: «Будь готов!» — «Всегда готов!»…
Сергей Ткачев: Да, ладно, дамы, хватит вам язвить… Я сказал, хватит! Сейчас договоритесь… до всякого. Аделаидочка, вам водочки? Вот и славно! Лучше б обратили внимание на сомнительный комплимент композитору. Я тоже так люблю подтрунивать над гостеприимными хозяйками (не над вами, упаси Бог) — мол, «спасибо большое, все было очень вкусно, особенно удался растворимый кофе».
Аделаида: Да, да, Сергей, выпад: «Впечатлила работа композитора, аранжировки сочинений Чайковского и Малера», — в статье демонстративно закавычен.
Диана: Но меня, все равно шокирует будирование темы личной жизни артиста (Нуреева). Понятно, чем именно эта личность интересна Серебренникову. Естественно, демонстративной педерастией! В русле «все дозволено»! И Родину предаст и блинчики печет направо и налево… Тьфу, мерзость!
Натали: Да, я тоже вижу попытку заявить об «элитарности» подобного рода личностей в элитарном же жанре искусства. Понятно, что хотели создать нечто программное. Спозиционировать определенный клан в общественной жизни. Но, на мой взгляд (возможно, и мало искушенный) прозвучало как-то невразумительно. Мол, все порядке, на это даже можно посмотреть… не только лицам с нетрадиционной ориентацией и перепутанным низом и верхом.
Аделаида: Прозвучало, Диана, как прозвучало. Точнее, как и должно было прозвучать — по-идиотски. Натали, а вы видели, как выглядят всяческие кончиты вурст и прочие трансвеститы? Это всегда пошло, вульгарно и примитивно. Поскольку идет вразрез с исходной природой, данной изначально. Это не врожденное. Посему, заведомый диссонанс неизбежен.
Диана: Да-да! Это приобретенное моральное уродство! И как показывает пример Нуреева — это все происходит в результате предательства Родины, попытке противопоставить свои интересы — интересам общества.
Натали: А меня поражает ограниченность авторов, разрабатывавших данную тему. Да, был в свое время спектакль (с О.Меньшиковым) про Нижинского. Но, если верить словам авторов и исполнителей, они уделяли внимание в основном творческим исканиям и мукам танцора.
Сергей Ткачев: Ну-у-у, Натали, и вы им верите? Вы ж спектакль не видели…
Натали: И не особо жажду. Как вы понимаете, мне эта проблема не близка. Что мне она?
Сергей Ткачев: Ага! «Что ему Гекуба?»
Диана: Я поняла. Претензия на элитарность данного спектакля заключается в том, что она посвящена способу существования, отличающегося от жизни большинства.
Аделаида: Типа элитарно то, что не как у всех остальных людей. А раз так, то они сами по себе эффективнее всего государства, могут всем на голову накласть и всех обворовать распилами на подобные постановки и отмыванием средств в офшорах…, а кто не согласен — тот ничего не понимает в искусстве.
Натали: Как говорит ИАД, автономная система.
Диана: Но, разве, элитарность заключается не в том, чтобы отличаться?
Аделаида: Конечно же, нет. Точнее не столько в этом. А, если, совсем уж точно, то в данной ситуации попутаны причины со следствием. Элитарий тот, кто исключительными своими качествами достигает исключительных же результатов во благо общества. А в случае, когда дело происходит в России, то во благо Родины. И только исключительность подобного рода признается легитимной и дает исключительные права. Все остальное — профанация и жалкая клоунада нуворишей, из которых их внутренняя «деревня» не вышибаема. Что, собственно, и наблюдаем и на сцене и на фотках публики. Колхоз, прости Господи, голимый колхоз. Ведь, именно эта внутренняя «деревня» и определяет их способ достижения «успехов», от которых у окружающих, аж скулы сводит. …И этим убогим …ничего не объяснишь …в силу их врожденной убогости…
Диана: Но вот, смотрите, все, кто пишет о спектакле, прекрасно понимают, что там животрепещуща только тема личная. О чем и заявляют прямо в заголовке.
12.12.2017 г. «Нуреев» в Большом театре: пастельные сцены
Стала ли главная театральная премьера года в России главным скандалом 2017-го?
Большой театр в минувший уик-энд представил публике балет «Нуреев» питерского композитора Ильи Демуцкого в постановке режиссера Кирилла Серебренникова и хореографа Юрия Посохова. «Запрещенный спектакль», билеты на премьерные показы которого разлетелись в считаные часы, прошел при большом скоплении VIP’ов — друзей и знакомых спонсоров постановки — Романа Абрамовича и Андрея Костина. «Нуреева» специально для «БИЗНЕС Online» рецензирует балетный критик Екатерина Беляева.
На исторической сцене Большого театра состоялась мировая премьера балета «Нуреев», постановщиками которого выступили Кирилл Серебренников (слева) и Юрий Посохов (справа)
«БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК»
В Москве на исторической сцене Большого театра состоялась мировая премьера балета петербургского композитора Ильи Демуцкого «Нуреев». Его поставили худрук «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников, который сейчас находится под домашним арестом в связи с так называемым театральным делом, и хореограф Юрий Посохов, постоянно проживающий и работающий в Сан-Франциско. Напомню, что эта премьера должна была состояться еще в июле 2017 года и завершить прошлый театральный сезон в Большом, но после одного из прогонов ее внезапно отменили. На самом деле балет не отменили, а отправили на доработку. Спектакль перенесли сначала на май-2018, так как раньше у постановщиков не было общего времени для того, чтобы встретиться в Москве вторым дублем.
В качестве причин отмены выдвигались разные версии. Официальной считалась такая: спектакль не готов к сдаче, плохо отрепетирован, имеет много постановочных нестыковок и требует дополнительного времени на доработку. Другая версия строилась из догадок, касающихся непристойности изобразительного материала, использованного постановщиком Серебренниковым (режиссер выступил в «Нурееве» и как сценограф). Неприличным могло показаться мелькание на заднике гигантских размеров фотографии полностью обнаженногоРудольфа Нуреева авторства знаменитого американского фотохудожника Ричарда Аведона. Карточки той «естественной», то есть «обнаженной» фотосессии не являются запретными, они опубликованы, по ним в академиях учатся историки искусства и молодые фотографы.
В первую причину можно легко поверить, так как в сегодняшней гонке большинство спектаклей во всем мире делается наспех, выпускается в короткие сроки, а технологически трудные спектакли могут прирастать качеством конкретно на самых последних репетициях за счет профессионализма постановщиков и отдачи актеров. Такое случиться с балетом «Нуреев» летом запросто могло. Относительно второй догадки сказать нечего, журналистов на рабочие репетиции не пускают, и судить, «был ли мальчик» (была ли задействована такая фотография, как именно фотография и в каком формате ее демонстрировали, была ли другая «порнография»), мы не можем. И третья гипотеза «недопуска» балета к публике летом — наличие в спектакле намеренной пропаганды ЛГБТ или страх, что лирические сцены фактически супружеских отношений Рудольфа и датского танцовщика Эрика Бруна, включенных в балет как факт биографии Нуреева, какой-то важной персоне сверху покажутся таковой.
Как бы там ни было, после рокового дня, когда прозвучал приговор об отмене готового балета, состоялся еще один генеральный прогон «Нуреева», его записали для того, чтобы в любой момент можно было вспомнить порядок. Дальше разворачивался самый плохой сценарий. В августе Серебренникова посадили под домашний арест, начатые им спектакли — в Москве и Штутгарте — вышли без окончательного «досмотра» режиссера, запертого в своей московской квартире и лишенного загранпаспорта. Вышли они в самом высоком «разрешении», так как мозговая концентрация коллег-артистов и ответственность за общее дело после ареста Кирилла оказалась завидным образом накалена. В это же время в декабрьской афише Большого театра внезапно «открылось» окно и в него «влетели» два «Нуреева». Все постановщики, кроме Серебренникова, смогли приехать на экстренные репетиции.
«Парады «белых пачек» в Вагановке и круженье казенных портретов складываются в «день сурка» по-советски (Нуреев – Владислав Лантратов)»
«ШВОВ ОТ СРОЧНОГО ВЫРЕЗАНИЯ ФРИВОЛЬНЫХ СЦЕН НЕ ЗАМЕЧЕНО»
Прежде чем приступить к описанию того, что зрители (из них лишь 500 человек купили билеты в кассе предварительной продажи, а остальные были представителями СМИ, гостями театра или приглашенными лицами двух спонсоров спектакля — Романа Абрамовича и Андрея Костина) увидели на премьере 9 декабря, надо рассказать, что представляет собой в общих чертах театр Серебренникова.
«Нуреев» — его третья работа в Большом после оперы «Золотой петушок» и балета «Герой нашего времени». Режиссеры драмы и либреттисты-драматурги в балете появлялись и до него, история зафиксировала опыт Немировича-Данченко, Радлова, Пиотровского и др… Но Кирилл особенный. В любой чистый жанр он приходит, чтобы экспериментировать, взрывать рутину и обманывать ожидания зрителей с конвенциональным мышлением. Его драматические спектакли походят на мюзиклы и балеты, в операх есть серьезные пластические вставки, а в балете — элементы вербатима и мелодекламации.
Таким образом, заказывая «Нуреева» команде Серебренникова, гендиректор Большого Владимир Урин брал не кота в мешке, а вполне конкретный синтетический театр, который он хотел показать на исторической сцене Большого театра — балет с приметами оперы, оратории, телешоу, драматического спектакля и кино. И публика, пришедшая 9 и 10 декабря в Большой, — это в какой-то степени обычная «паства» Серебренникова, поклонники его творчества и неофиты современного искусства. Эти люди едва ли бы стали наводить лорнет на неприкрытые фиговым листом гениталии Нуреева на известной фотографии. Сразу оговорюсь, никакой подобной фотографии в балете нет, как нет пропаганды ЛГБТ и порнографии. Швов от срочного вырезания фривольных сцен тоже не замечено. Балет выполнен в нежных пастельных тонах и полон лирики.
«Фотографии полностью обнаженного Нуреева в балете нет, как нет пропаганды ЛГБТ и порнографии»
Спектакль о самом ярком балетном артисте второй половины XX века этой команде постановщиков заказал Большой театр в лице Урина. Гендиректор главного театра страны рассчитывал с новым блокбастером, в данном случае байопиком (биографией), повторить успех балета «Герой нашего времени», поставленного Серебренниковым и Посоховым на музыку Демуцкого в 2014 году по мотивам одноименного романа Михаила Лермонтова. Переговоры с востребованным в мире Посоховым проходили давно, хореограф заранее «озвучил» несколько названий балетов, постановки которых он мог осуществить в расчете на историческую сцену Большого, но выбор пал на «Нуреева». Урин рассудил, что Большому театру нужны, кроме сюжетов русской литературы (в сезоне 2017/2018 гамбургский хореограф Джон Ноймайерставит балет «Анна Каренина», это будет копродукция двух балетных трупп) истории о больших художниках, чья жизнь и творчество изменили мир. Нуреев идеально подошел.
Что касается написания имени танцовщика, известного у нас больше как Нуриев, то здесь выбор делал либреттист, то есть Серебренников. Фамилия отца Рудольфа была придумана им самим и возводилась к имени Нурис, а всю родню в момент получения паспортов записали Нуреевыми. По паспорту Рудольф был Нуреевым, как Нуреев он поехал с труппой Кировского (сейчас Мариинского) театра в Париж, как Нуреев «прыгнул в свободу» в 1961 году в аэропорту Ле-Бурже, и на Нуреева в СССР завели дело изменника родины.
«Через совместные занятия с Эриком Бруном (Денис Савин) Нуреев познает тонкости и нюансы датской школы танца, а заодно соединяется с ним на короткое время в настоящую семью»
«ЗА КАЖДЫМ ЛОТОМ ПРЯЧЕТСЯ ФЛЕШБЭК»
Начинается балет с выкриков аукциониста на английском и французском языках (артист МХТ Игорь Верник). Сразу в двух аукционных домах в Париже и Нью-Йорке распродаются предметы искусства и личные вещи, принадлежащие недавно скончавшемуся (1993) великому танцовщику, богу танца Нурееву. За каждым лотом прячется флешбэк — мини-путешествие в прошлое Нуреева, его встречи с людьми, участие в постановках и просто важные жизненные эпизоды. Какие-то эпизоды инкрустированы танцами, какие-то снабжены пением (поют меццо-сопрано Светлана Шилова, тенор Марат Гали, контратенор Вадим Волков), некоторые представляют собой пластические этюды под монотонное чтение отрывка письма (большинство писем имеют вымышленное содержание).
Первый флешбэк уводит в Ленинград в хореографическое училище имени Вагановой, куда Нуреев поступил, когда ему было 17 лет. Строгие академические стены, скрипучие деревянные полы, марлевые занавески, усердные ученики и ученицы тянут подъемы, скачут в жете. Спустя время на сцену вальяжно выходит Нуреев (Владислав Лантратов) в нахальных белых трико и танцуя, оттесняет с середины, а потом просто грубо толкает изящную девочку, как бы предвосхищая свою будущую «революционную» деятельность в области развития сольного мужского танца.
В картине «Улица Росси» Серебренников начинает посмеиваться над «снулой» жизнью, какую вели люди в СССР, и тихо демонстрировать свою и, видимо, Нуреева ненависть к режимам. На стене висят два портрета, на одном — стационарном — изображена Ваганова, на втором — сначала Николай II, а затем Ленин, Сталин, Хрущев. Парады «белых пачек» в Вагановке и круженье казенных портретов складываются в «день сурка» по-советски.
«Марго Фонтейн (Мария Александрова) вводит Руди в романтический репертуар»
Вот уже на юного Нуреева сыплются доносы коллег (их зачитывает тот же Верник), а действие незаметно переносится во Францию, в закрытую зону аэропорта Ле-Бурже — и далее в Булонский лес, «сверкающий» длинноногими трансвеститами, так потрясшими Нуреева после диетического Ленинграда. Сцена перехода из советского Ада в западный Рай строится колоритно. В центре сцены вырастает трибуна, на ней стоят корпулентные хористки и три солиста — они поют «Песню о родине». Танцовщицы-колхозницы в тесноте, но не в обиде танцуют про «хорошо в стране советской жить». И за ними финальная сцена первого акта с роскошными парижскими вечеринками.
«ВТОРОЙ АКТ РАССКАЗЫВАЕТ ПРО ТВОРЧЕСТВО НУРЕЕВА»
Второй акт рассказывает про творчество Нуреева, и он более танцевальный. Через лоты-флешбэки на сцену по очереди выходят именитые партнерши Нуреева. Марго Фонтейн (Мария Александрова) вводит Руди в романтический репертуар, Наталья Макарова (Светлана Захарова) танцует вместе с ним dance modern. Через совместные занятия с Бруном (Денис Савин) Нуреев познает тонкости и нюансы датской школы танца, а заодно соединяется с ним на короткое время в настоящую семью. Верник между тем продает с торгов интимную записку Нуреева умирающему от рака Бруну, которую Руди так и не передал партнеру.
Наталья Макарова (Светлана Захарова) танцует с Нуреевым dance modern
Безудержная страсть Нуреева к сцене, классическому балету реализована в виде сменяющих друг друга кордебалетных сцен, идущих под ловко оркестрованную, но узнаваемую музыку Чайковского, Минкуса, Глазунова. Самой красивой находкой Посохова можно счесть танцевальную сцену, где хореограф вводит в строго женский (как в женском монастыре) коллектив теней из «Баядерки» энергичных партнеров, которые не только «подкручивают» балерин и делают обводки, но самодостаточно танцуют. Это такой лобовой намек на кощунственные акты Нуреева-хореографа, который мог в своем балете лишить балерину вариации, написанной Петипа, и передать ее музыку солисту-мужчине.
В финале обыгрывается еще одна любовь Нуреева — к дирижированию. Герой Лантратова в костюме Солора из «Баядерки» берет палочку из рук настоящего дирижера (Антон Гришанин) и встает за пульт оркестра Большого театра.
Длится балет два с половиной часа с антрактом, в нем еще есть эпизоды «Короля-солнце», где Рудольф — Луи XIV, натанцевавшись, наслаждается обществом полураздетых янычар, составляющих его мужской гарем.
«Театр приготовил трех Нуреевых (на фото — Артем Овчаренко)»
Картины, размещаясь в рамках одной декорации-трансформера (класс в Вагановке, парижское метро, зал в парижской опере, стены плебейских кварталов с красочными граффити), быстро сменяют одна другую, и, если что-то рождается подозрительное, оно исчезает так стремительно, что выглядит обманом зрения.
Театр приготовил трех Нуреевых. Артем Овчаренко станцевал 10 декабря, Игорь Цвирко прошел прогон, а спектакль у него будет в мае. Надо ждать.
Диана: В связи с этим спектаклем пытаются по какому уж кругу раскрутить тему цензуры и запрета. Опять про несчастного Серебренникова, из которого лепят страдальца за идею и героя борьбы с системой.
Аделаида: При этом он даже профильного образования не имеет…, какая-то сельская самодеятельность. Типа кривоногого провинциала Нуреева… Всех достоинств: наглость, хамство, педерастия, моральная неразборчивость, попрание норм общественной морали.
Натали: Можно, я вернусь опять к теме заявленной элитарности.
Сергей Ткачев: Только не употребляйте это слово «элитарность», когда речь идет о тривиальной «педерасне». Все равно — это грязь и мерзость.
Диана: А почему?
Ночной портье», 1974 г.
Сергей Ткачев: А потому, милая моя Дианочка, что в случае педерастии занятие плотскими утехами не имеют высокой цели. Как говорится, тут даже не сработает «цель оправдывает средства», поскольку цель низменная — только получение плотского удовольствия… извращенным образом. В отношениях мужчины и женщины при создании семьи целью является новая человеческая жизнь и воспитание личности. А тут из изъяна и ошибки природы пытаются выстроить собственную исключительность. К тому же основная тема искусства все же… любовь мужины и женщины, если уж позволите напомнить. А голый зад педераста Нуреева как-то сразу вышибает… в параллельную реальность «Ночного портье» Лилианы Кавани…
Натали: Хорошо, Сергей, убедили. Не буду употреблять слово «элитарность». Я, вообще-то про другое. Про ограниченность. Про то, что авторы спектакля даже о той теме, которая у них «болит», в которой они (казалось бы) компетентны, не могут высказаться убедительно и поднять её на приемлемую художественную высоту.
Сергей Ткачев: Вот вы, Натали, гадина же…
Натали: Что?!…
Сергей Ткачев: Я в хорошем смысле этого слова. Умеете же вы найти побольнее место и укусить…
Натали: А-а-а… Тогда ладно…
Диана: Не поняла?
Аделаида: А, что непонятного, Диана. Натали тонко намекает на толстое обстоятельство, что педерастическое лобби не в состоянии взрастить в своих рядах подлинных талантов. Да, они захватили ключевые позиции, да у них там поддержка друг друга, но это не те критерии, по которым можно добиться впечатляющих результатов. Сколько бы не пытались изнасиловать общественное мнение своими одиозными статейками.
Натали: Кроме того, они отлично понимают, что иначе свою очередную поделку никак не продадут. Поэтому и постоянно лезут с единственным положительным фактом, как славно на все это продавались билеты. Вкупе с передавливанием темы с голыми фотографиями Нуреева… это характеризует ажиотаж публики не лучшим образом. Правда, ажиотаж на билеты был только на премьеры, а сейчас публику туда и калачом не заманишь.
Диана: На день раньше была публикация Татьяны Кузнецовой в «Коммерсанте» с названием «Суть да тело»… Я уж о названии постоянной балетной оппонентки ИАД не стану… хм… шутить, но отмечу, что она сразу тычет пальцем в Урина, сдает всем его с потрохами…
Аделаида: Чисто по-пилатовски, похоже, умывает руки! Похоже, что позиции ИАД и Татьяны Кузнецовой начинают понемногу сближаться… по крайней мере, в оценках подобных зрелищ. Интересно-интересно!
Татьяна Кузнецова
11.12.2017 г. Суть да тело
«Нуреев» вышел на сцену Большого театра
На Исторической сцене Большого театра с триумфальным успехом прошла премьера многострадального балета «Нуреев». Рассказывает Татьяна Кузнецова.
Главным — но тайным — героем этого события был гендиректор Большого театра Владимир Урин, по такому случаю чуть ли не впервые в жизни надевший смокинг и бабочку.
Владимир Урин
Именно он в свое время выбрал «Нуреева» из нескольких предложенных балетмейстером Посоховым тем и утвердил постановочный триумвират (композитор Илья Демуцкий, хореограф Юрий Посохов, режиссер, либреттист и сценограф Кирилл Серебренников), с успехом дебютировавший в Большом с балетом «Герой нашего времени». Это он упросил авторов поторопиться с постановкой — досрочно подготовленный «Нуреев» был призван заменить «Анну Каренину» Джона Ноймайера, которую тот не успевал предоставить в назначенный срок. Именно Урин срочно нашел на дорогущий спектакль спонсоров (основными стали Роман Абрамович и Андрей Костин), и он же санкционировал покупку у Фонда Ричарда Аведона фотографий обнаженного Нуреева, вызвавших впоследствии такой переполох. С другой стороны, именно гендиректор Урин едва не угробил свое детище, отменив июльскую премьеру «Нуреева» и как-то неубедительно сославшись на неготовность спектакля. Но опять-таки Урин перенес показ «Нуреева» с мая 2018-го на декабрь 2017-го, несмотря на перегруженный график балетной труппы, выпускавшей в ноябре две премьеры.
Проволочка дорого обошлась «Нурееву»: за эти пять месяцев Кирилла Серебренникова отправили под домашний арест и запретили ему участвовать в репетициях. Подготовка спектакля легла на плечи хореографа Посохова, причем два из трех Нуреевых — Владислав Лантратов и Игорь Цвирко — оказались травмированы из-за перегрузок на предыдущей премьере, балете «Ромео и Джульетта». Тем не менее за 11 репетиционных дней театру удалось собрать исполинский по составу (балет, хор, миманс, опера, драматические артисты — всего около 200 человек) и постановочной сложности спектакль, получив после премьеры 15-минутную стоячую овацию. Кирилла Серебренникова, в отличие от похитителя автомобилей Юрия Деточкина, на премьеру не выпустили, и постановочная группа (хореограф, его ассистенты, художники по свету и видео) вышла на поклоны в футболках с его портретом и надписью «Свободу режиссеру!». В ответ из зала раздались крики «Кирилл, Кирилл!», однако овация не была протестной — мощный и эмоциональный спектакль, который трудно представить на любой другой сцене мира, покорил зрителей сам по себе, без скидок на солидарность с его арестованным автором.
Между тем роль Серебренникова в этом балете гораздо значительнее, чем в «Герое нашего времени». Его сценография тут сложнее, хотя принцип единой конструкции и открытой, прямо во время действия, смены картин рабочими сцены (за что они отдельно выходят на поклон) работает в обоих спектаклях. В «Нурееве» основой конструкции становятся полукруглая арка на заднике, огромные круглые иллюминаторы по правому «борту» и исполинский ампирный портал, выезжающий в центр сцены.
Остальное — видеопроекции, детали интерьера, световые эффекты — с легкостью переносит действие из балетного зала на улице Росси с наглухо задраенными окнами в напоенный голубым воздухом Париж с летящими по ветру занавесками; с испещренных граффити задворок городских предместий на собственный остров Нуреева. Роль последнего прибежища артиста играет бывший ампирный портал, ободранный до ребер голой конструкции. И все это в полном ладу со сценическим действием.
За классами Вагановского училища (в центре — Владислав Лантратов и Анастасия Сташкевич) следят со стены сменяющиеся вожди и неизменная Ваганова. Фото: Михаил Логвинов/ Большой театр
А вот либреттист Серебренников не вполне совпал со спектаклем: судя по опубликованному тексту, его замысел был воплощен далеко не полностью. Среди самых значительных изменений — гомосексуальные сцены, в частности дуэт Нуреева и его любовника Эрика Бруна, в сценарии оборачивающийся бурной ссорой с битьем пепельницы о зеркало, а в спектакле — печальной идиллией разделенной любви, прерванной уходом Эрика в небытие. Остается строить догадки: либо среди соавторов не было полного согласия, либо спектакль подвергся самоцензуре еще на стадии постановки. Серебренников явно смирился с целомудрием своего хореографа, и, возможно, благодаря этому рискованный спектакль не превратился в китч (хотя надо признать, что и его герой в жизни не был образцом хорошего вкуса).
Зато режиссер, явно желая сделать спектакль мультижанровым, не поступился изобильным текстом своего либретто. Помимо обращенных к Нурееву писем его французских учеников и русских партнерш, написанных специально для постановки, это документы: доносы, рапорты КГБ и описание лотов — сюжетный каркас держится на аукционной продаже вещей Нуреева, проведенной в Париже и Нью-Йорке. И хотя этот прием балетный театр записал за «Дамой с камелиями» Джона Ноймайера, он все равно действует безотказно: за каждым лотом открывается пласт биографии героя.
Но хотя подробные экспликации ковров, картин, рубашек, сценических костюмов, фотографий и прочего отчасти накладываются на танцевальные сцены, а Игорь Верник в роли аукциониста тараторит со всей доступной ему скоростью, все же постоянное пребывание ведущего в эпицентре событий кажется навязчивым, обилие текста — излишним, а неоднократное повторение сцен торгов с участием гротескового миманса — избыточным. Зато Кириллу Серебренникову удалось избежать западни типичного балетного байопика: он проскочил между обстоятельным жизнеописанием в духе соцреализма и тотальной метафоризацией в жанре «философского» балета. «Нуреев» соразмерен, достаточно строен и явно набирается сил по мере движения: его второй акт определенно сильнее первого — в основном за счет преобладания танцев.
Как устроена музыка «Нуреева» Читать далее
Хореография бесповоротно выходит на первый план среди слагаемых спектакля. Самые важные сцены, вдохновенно придуманные и остроумно разработанные — побег героя, «письма», дуэт с Марго, гастрольный чес по миру,— только выиграли бы без текстового сопровождения. И бессловесность грандиозного финала, в котором балерины и танцовщики, цитатно воспроизводя шаг «теней» из «Баядерки» (последней постановки Нуреева в Парижской опере), заполняют всю сцену, а обессиленный болезнью герой становится за пульт в оркестровой яме, чтобы продирижировать собственным уходом из жизни,— лучшее подтверждение самодостаточности балета как искусства.
Этот массовый финал, опирающийся на знакомый артистам хореографический текст, был исполнен безукоризненно, в отличие от других многофигурных сложных сцен, внешне вполне классических, однако построенных по законам танцавангарда — с симультанным движением нескольких групп, смещенной осью сценического пространства, ритмическими диссонансами и программной несинхронностью. Такие сцены требуют особой четкости и слаженности, однако артисты Большого этим отличиться не смогли. Выглядело так, будто бок о бок танцуют не только люди из разных театров, но и из разных эпох. Дисциплинированная точность и быстрота нашего времени соседствовали с самовольной приблизительностью 1990-х даже в танце четырех сольных пар, не говоря уже о кордебалетных массах, явно требующих не только серьезной муштры, но и актерской свободы,— пока же они только исполняли выученный текст, каждый в меру своих способностей.
Старались же все из последних сил, и эта всеобщая напряженность, вызванная осознанной ответственностью за судьбу спектакля, оказала ему не лучшую услугу. Лишился интимной проникновенности прекрасный любовный дуэт: Денис Савин (Эрик) и Владислав Лантратов (Нуреев) сосредоточились на движениях, а не на отношениях своих героев. Избыточно суетилась в роли юной Балерины Анастасия Сташкевич: за мельтешней ее па пропала драматургия эпизода. Сам Нуреев Владислава Лантратова выглядел излишне нервным и ожесточенным, причем во всех многообразных предлагаемых обстоятельствах — отсутствие на репетициях режиссера Серебренникова тут сказалось с особенной остротой.
Справиться без его помощи смогли исполнители локальных монологов. «Письмо» учеников-французов (Шарля Жюда, Лорана Илера и Манюэля Легри) Вячеслав Лопатин станцевал без тени пафоса, с истинно французской элегантностью, сдержанной печалью и полной телесной свободой. Светлане Захаровой изумительно удался монолог на письма петербурженок Аллы Осипенко и Натальи Макаровой: сочетание грации и надлома, этакого горестного самолюбования и неземной красоты даже нарочито угловатых поз, совершенства формы в любых обстоятельствах исчерпывающе выразило и содержание писем, и личности их авторов, и индивидуальность самой балерины.
Но, конечно, не только участие звезд и тем более не скандальный бэкграунд выводит «Нуреева» из ряда вон и вводит в историю.Это действительно спектакль десятилетия по масштабу замысла и его воплощения, по редкому сочетанию нонконформизма и общедоступности, по совместимости качества и кассы. Он, конечно, многосезонный хит и главная гастрольная ценность (хотя редкий импресарио потянет этот дорогущий монумент). Но это репертуарное сокровище требует бережного хранения, ухода и регулярного проката. Пока Большой обещает показать «Нуреева» в мае. А дальше никто не заглядывает — слишком быстро все меняется в стране, из которой выпрыгнул герой этого балета.
Сергей Ткачев: Ну, что же… Татьяна Кузнецова тоже хрусталь купает! Как она выставляет хрустальную мечту Урина? Это его мечта и не кого-то иного! А в чем, интересно, здесь хрустальная мечта Урина, не слишком-то разбирающегося в балете? Здесь ведь еще и чисто женская обиженка звучит: «Меня-то не спросили!»
Диана: Сергей Анатольич, мне кажется, Татьяна Кузнецова прекрасно понимает, что сама постановка — мечта голубого лобби, давно с катушек съехавшего, никакого отношения к искусству не имеющая. Она просто отпирается!
Натали: «Я-я-я…, а гузка не моя!», а Нуреева!
Сергей Ткачев: Вот Диана! Вы видите, какие у нас дамы острые на язычок, вы отсторожнее меня дополняйте. Ну, хорошо! Сам тоже выскажусь! Урин этим спектаклем не только хотел большой финансовый поток через себя пропустить, но и показать всей нашей правящей педерастии, что с последствиями балетного разгона после «кислотной атаки» покончено, балет у нас готов на творческом и профессиональном уровне к взятию новых высот… в этом самом.
Натали: Вы это только еще где не скажите… Нам можно, а Татьяне Кузнецовой все же лучше такое не говорить… Хотя сама-то она что имела в виду, когда писала такое?..
Серебренников явно смирился с целомудрием своего хореографа, и, возможно, благодаря этому рискованный спектакль не превратился в китч (хотя надо признать, что и его герой в жизни не был образцом хорошего вкуса).
Аделаида: Но мне не дает покоя эта тема протеста и попытка вылепить из Серебренникова героя нашего времени.
Сергей Ткачев: Правильно, что не дает. Поскольку большинству плевать на такой героизм. Это же героизм в борьбе за эксклюзивное право пилить бюджетное бабло и пропагандировать физиологическое извращение.
Натали: Конечно. Ведь речь идет не о праве личной жизни. Нормальные люди отстаивают право на приватность своей семейной жизни. А эти извращенцы лезут ко всем со своей безнравственностью и навязывают собственные представления о плотских утехах, ломая все барьеры интимной стыдливости. Гадость откровенная.
Аделаида: Действительно, какая мне радость в том, что кто-то там получил право на педерастию. Мне-то что с того? И большинству тоже. Что за манера ломиться со своим интимом, лично мне глубоко противным и мерзким, в мою жизнь?
Сергей Ткачев: Да, вот они создали «кружок по интересам», а точнее, мафию. И пользуясь этой мафиозной поддержкой вломились на верхние уровни иерархии государственного управления. Уже, не просто вламываясь в личную жизнь большинства, а обирая большинство на саму жизнь. На хрена этой педерасне столько активов? У них же, если даже и есть дети, то они получены противоестественным образом. И воспитаны те дети уж точно противоестественно. Отсюда и противоестественная форма «заботы» о них, выдирая последний кусок у ближнего, чтобы обеспечить детям заведомую ненависть и неприятие большинства ближних и сейчас, и, тем более, в будущем.
Продолжение следует…
Читать по теме:
- Хрустальная мечта. Часть I
- Хрустальная мечта. Часть II
- Хрустальная мечта. Часть III
- Хрустальная мечта. Часть VI
- Хрустальная мечта. Часть V
3 комментария
Спасибо огромное! Очень неприятно чувствовать себя преданным после этих выборов. А тут просто в точку! И рецепт баранье ноги очень хороший.
Сергею Ткачеву огромное спасибо! Этот его цикл просто вдохновляет! Раньше с удовольствием читала беседы с ним в «Окрошке». Просто чудо какое-то!
Замечательный разговор, душевная беседа. Очень затягивает это общение, делает причастным. Будто с вами сидишь за столом.