Питерский выезд на дружеский уик-энд…

…или  средневековые аллюзии в зимнем Питере.

Как же это прекрасно, когда приезжают друзья, с которыми можно поделиться не только переживаниями и тревогами повседневной жизни, но и «культурно просветиться», испытать целую гамму чувств и эмоций от беседы, посещения представлений и просто прогулки по центру города.

Уверена, что вы тоже испытывали радость и счастье, завидев приехавших издалека и спешащих вам на встречу друзей! И вот вы уже сами в ответ улыбаетесь, видя как радость сменяет растерянность на лице подруги и оно начинает светиться, когда ее глаза выхватывают в толпе ваш взгляд и какое счастье вы вместе чувствуете в этот момент.

Да, вы угадали,- все мои восторги по поводу не так давно прошедшей встречи с Натали! Надо сказать, что поскольку Натали — дама основательная и искушенная в театральных представлениях, то разочаровывать её чем-то вроде режоперы вовсе не входило в мои планы. Перебрав  предлагаемый в выходной огромный выбор развлечений (все ж таки в Питере чего только нет), решили мы стать дамами непредсказуемыми и отдаться воле судьбе, не покупая билеты заранее, а пойти туда, где нам будут рады и ждать! Таким вот образом и оказались мы в фойе кинотеатра, где проходит новомодный проект «TheatreHD»,  с билетами на оперу «Любовь издалека». Премьеры этого проекта Натали с восторгом посещает дома и очень рекомендует всем обратить на них внимание:

TheatreHD – это трансляции на экранах кинотеатров самых известных спектаклей из лучших театров мира: Королевский Национальный театр (Лондон), Шекспировский театр «Глобус» (Лондон), Королевская Шекспировская компания (Стратфорд-на-Эйвоне), Метрополитен Опера (Нью-Йорк), Большой театр (Москва) и др., а также спектаклей-номинантов на ведущую российскую театральную премию «Золотая Маска».

В главных ролях – звезды мирового уровня: Бенедикт Камбербэтч, Рэйф Файнс, Хелен Миррен, Стивен Фрай, Марк Стронг, Кристофер Пламмер, Том Хиддлстон, Йонас Кауфман, Джиллиан Андерсон, Анна Нетребко, Ильдар Абдразаков, Светлана Захарова, Владислав Лантратов и многие другие.

Кроме того, проект TheatreHD включает в себя уникальные фильмы-выставки Фила Грабски, которые позволяют перенестись в наиболее известные музеи мира и в деталях рассмотреть великолепные полотна Моне, Вермеера, Ван Гога, Рембрандта и других величайших художников.

Показы TheatreHD проходят более чем в 35 городах России, а также в Украине и Казахстане.

Миссия проекта – дать возможность каждому человеку увидеть на экранах кинотеатров шедевры мирового театра и изобразительного искусства, не покидая родной город. (Источник)

Кроме того ей хотелось сравнить ощущения от просмотра в другом городе, в другой обстановке, да и это еще был показ оперы, премьера, которой прошла совсем недавно.

В рамках одиннадцатого сезона программы ”Метрополитен-опера в кино” (MET in Live HD) состоялась, возможно, самая ожидаемая премьера — масштабная постановка Робера Лепажа первой оперы финского композитора Кайи Саариахо “Любовь издалека” (“L’Amour de Loin”). Либретто оперы создано французским писателем ливанского происхождения, лауреатом Гонкуровской премии Амином Маалуфом. В основе либретто — реальная история жизни и романтической любви принца де Блаи, провансальского трубадура XII века Жофре Рюделя. (Источник)

Отзывы в интернете об опере были только хвалебные и восторженные, преподноситься она как «одна из самых известных опер нового тысячелетия «Любовь издалека» (L’Amour de Loin)». Обязательно указывалось, что это первая за 100 лет  постановка оперы в нью-йоркской «Метрополитен-опера», написанная женщиной – финским композитором Кайей Саариахо.

Премьера состоялась  1 декабря 2016 года. В основе сюжета судьба легендарного прованского трубадура Жофре Рюделя, жившего в первой половине XII века. С именем этого поэта связана одна из самых популярных историй о возвышенной любви. Кайя Саариахо написала оперу «Любовь издалека» на либретто французского писателя Амина Маалуфа в 2000г. За это произведение она удостоилась многих наград и премий. Так, в феврале 2011 г. Саариахо стала лауреатом музыкальной премии «Грэмми»: «Любовь издалека» победила в номинации «Лучшая запись оперы».

Легендой о возвышенной любви Кайя Саариахо заинтересовалась в восьмидесятых годах, когда жила в Париже. В середине девяностых она положила на музыку одно из стихотворений Жофре Рюделя “Lohn”, а спустя всего несколько лет написала на этот сюжет оперу. Премьера “Любви издалека” состоялась на Зальцбургском фестивале 2000 года. За год до этого спектакль начал репетировать Лепаж, но вскоре из-за занятости отказался, и опера вышла в 2000 году в постановке Питера Селлерса. Лепаж вспоминает, что испытал ревность и сожаление, увидев постановку на DVD: “Я подумал: “Боже мой, я только что упустил возможность такого экстраординарного сотрудничества!“ Спустя шестнадцать лет я был счастлив поработать с Кайей и надеюсь, что мы будем сотрудничать в будущем. Кайя — композитор севера. Звучит неочевидно, но канадцы, живущие на севере, имеют много общего со скандинавами и людьми из северной части Японии, северной части Китая. Существует культура севера — нечто, объединяющее нас в наших отношениях со временем, светом, ландшафтом”. (Источник)

Развлекая себя фотографированием и чокаясь шоколадными бокальчиками конфет с ликером, мы дождались начала представления.

Конечно, это было необычно: огромное море жизни, меняющееся в зависимости от действия цвет, плывущий на лодке с любовными посланиями Пилигрим, установка «крана»  с главными героями на противоположных берегах и почти гипнотическая музыка, под которую Натали, закрыв глаза отдалась медитации и релаксу, пережив ночь в поезде.

Трудно не согласиться, что

Есть что-то гипнотически завораживающее в музыке Саариахо, в ее повторяемости, замедленности, монотонности. В ее красоте слышны отзвуки декаданса, в ее царственной величественности – тоска по великой культуре прошлого. Звуки арфы и челесты, ксилофона и лютни – все так романтично, возвышенно и красиво. Рыцарь, Прекрасная Дама, оды любви… Музыкальный гипноз действует, публика погружается в состояние нирваны. Еще одна мелодия любви, еще одна ода трубадура, еще одно прекрасное мгновение великой красоты символов… С музыкой гармонирует французский язык – чувственный, нежный, тонкий. На нем надо говорить о любви, и, конечно, все арии, дуэты, хоровые сцены оперы – только о ней.

Опера заведомо статична, однако ее статичность компенсируется изобретательностью постановки. Свет и море – вот главные элементы спектакля Лепажа. Более чем два десятка параллельных нитей из двадцати восьми тысяч красочных светодиодов создают постоянно меняющийся (иногда — спокойный, иногда — бурный) морской фон. Свет помогает нам понять всю степень любви разделенных водой трубадура и принцессы, свет обеспечивает визуальное дополнение к музыке. (Источник)

Однако, я увлеклась и титрами,  пытаясь понять, что же мы видим на экране-сцене, что подсознательно выражают эти произведением авторы.

Давайте попробуем рассмотреть поподробнее. Как мы помним, в основе реальная история жизни и романтической любви принца де Блаи, провансальского трубадура XII века Жофре Рюделя.

Джауфре Рюде́ль II (Jaufré Rudel) (ок. 1113, Блай — ок. 1170, годы творчества 1125-1148) — провансальский трубадур. Сын Жерара I де Блая (около 1075 — после 1125)^[1].

Как свидетельствуют «биографии» поэта, составленные в XIII веке, сеньор («принц») де Блаи участвовал во втором крестовом походе. С именем этого поэта связана одна из самых популярных легенд о возвышенной любви. В жизнеописании трубадура рассказывается, что Рюдель, сеньор Блаи, полюбил графиню Годьерну Триполитанскую за красоту, добродетель и благородство, о которых слышал от паломников, и сложил в её честь много прекрасных стихов. Единственная тема его песен — разлука. Все песни таинственны и грустны. Чтобы увидеть эту «далёкую любовь» (amor de lonh), Рюдель отправился на Ближний Восток в 1146 году, став участником Второго крестового похода, но во время морского путешествия заболел и скончался в Триполи на руках графини. Она приказала похоронить его с почестями в соборе триполитанского ордена тамплиеров, а сама в тот же день постриглась в монахини. Возможно, эта легенда придумана «биографами» трубадура на основании его кансон, в которых повествуется о безнадёжной любви поэта к далёкой прекрасной женщине — о «любви издалека». Легенда о любви трубадура к графине Триполитанской была очень популярна в европейской литературе XIX—XX вв. Она вдохновила Эдмона Ростана на создание поэтической драмы «Далёкая принцесса» (1895; в переводе Т. Щепкиной-Куперник — «Принцесса-грёза»). На этот сюжет создано мозаичное панно М. Врубеля, находящееся на фасаде московской гостиницы «Метрополь» (картон к нему — в Третьяковской галерее). (ВикипедиЯ)

Трубаду́ры (фр. troubadours, окс. trobador) — средневековые поэты-музыканты (инструменталисты и певцы), преимущественно из Окситании. Творчество трубадуров охватывает период с конца XI до XIII веков, его расцвет пришёлся на XII — начало XIII века. Трубадуры слагали свои стихи на провансальском, разговорном языке части Франции, простирающейся на юг от реки Луары, а также примыкающих районов Италии и Испании^[⇨]. Они активно участвовали в социальной, политической и религиозной жизни общества того времени. После альбигойского крестового похода исчезли совсем^[⇨], оставив после себя богатое культурное наследие.

Трубадуры создали своеобразную культуру любви — fine amor (куртуазную любовь)^{[K 8]}, составляющую главное содержание их лирики. Культ идеальной любви пришёл в поэзию трубадуров из арабской поэзии Испании, воспевавшей целомудренную мистическую любовь. Исследователи находят много общего у куртуазной любви трубадуров с проникшим в мусульманскую поэзию пониманием любви в суфизме^[29]. Идеальной форме любви посвятил свой трактат «Ожерелье голубки» Ибн Хазм, арабоиспанский поэт XI века^[3]:96—98.

Обычным являлось поклонение трубадура Даме^{[K 9]}, как правило, замужней и стоящей выше его на социальной лестнице, причём сословное неравенство всячески подчёркивается. Любовь к замужней женщине ставит непреодолимую преграду, это непременное условие куртуазной ситуации^[30]:6[31]. Стремление к Даме бесконечно: целью куртуазной любви является не обладание объектом поклонения, а трудное, но радостное духовное совершенствование мужчины, в том числе и совершенствование поэтического мастерства. Следствием культа «Прекрасной Дамы» стала реабилитация земной радости и земной любви, поклонение женщине, преобразившее её из существа низшего порядка в идеал. Некоторые исследователи полагают, что выбор объектом поклонения именно замужней Дамы определялся тем, что, в отличие от девушки, она находится на более высоком уровне духовного развития^[31].

Один из трубадуров разделяет куртуазное служение на четыре степени: первая — любовь колеблющегося (feignaire), когда рыцарь ещё не отваживается поведать о чувстве даме. Вторая — просящего, умоляющего (pregaire), когда ободрённый ею кавалер признаётся в своей склонности. Третья — услышанного (entendeire) — он получает от дамы в залог любви её ленты, перчатки, пояс^{[K 10]}. И последняя — друга (drutz), когда она выражает своё согласие поцелуем, часто первым и единственным^[7]. Для провансальской лирики характерен и закономерен перенос понятий из сферы феодальных отношений сеньора и вассала в сферу куртуазных отношений рыцаря и Дамы.

Следуя этому любовному кодексу, вдохновляясь миром человеческой души, поэты не только сочиняли свои песни, но и целую воображаемую вселенную, в которой существуют лирические герои. Провансальская поэзия открыла для европейской лирики не исследованный прежде мир индивидуальных переживаний.

Важный мотив в лирике трубадуров — мистический, параллельный повседневности мир сна, грёзы, видения. Именно здесь исполняются самые сокровенные желания, и высокая любовь становится достижимой^[35]. (ВикипедиЯ)

По сюжету оперы главный герой принц Жофре Рюдель, услышав рассказы о красоте и доброте принцессы Клеманс (так зовут героиню в опере), воспылал к ней любовью и бросился слагать возвышенные стихи. Трубадур полюбил принцессу, не видя ее никогда. Новости о ней он узнавал от друга и вестника Пилигрима. Любовь на расстоянии, любовь издалека – идеальная модель для поэта и мечтателя.

В либретто – всего три персонажа: Жофре Рюдель, Клеманс и Пилигрим. Последний – постоянно бороздящий моря посредник между отдаленными друг от друга влюбленными. В первом акте, в Блае, он сообщает Жофре, что его далекая возлюбленная реально существует. Во втором, в Триполи, ставит в известность Клеманс, что некий знатный трубадур из Аквитании воспевает ее в стихах, называя своей «далекой любовью». Графиня этим известием сначала оскорблена, но вот и она уже во власти грез новой любви – такой странной и необычной. Но ее мучает вопрос: достойна ли она сего высокого поклонения? (Источник)

В третьем акте Пилигрим говорит Жофре, что Клеманс, благодаря песням-серенадам, известно теперь о его любви, и тот всё же решается явиться к ней лично. Между тем на другом краю Земли Клеманс приходит к выводу, что эти отношения так и должны оставаться далекими, чтобы не мучиться ожиданиями и не жить в страданиях. Весь четвертый акт – открытое море, корабль, на котором Жофре, полный сомнений в удачном исходе и таинственных видений своей возлюбленной, плывет вместе с Пилигримом в Триполи. Пятый акт – кульминация и финал оперы, романтически-печальная встреча Клеманс и умирающего Жофре, которого прямо с корабля к ней приносят на носилках.  (Источник)

Вся сценография спектакля – мерцающие светодиодные полосы-ленты, «натянутые» по всей длине сцены и над оркестровой ямой. Образуя каскад, нисходящий к зрительному залу, эти «живые» полосы создают иллюзию то спокойного, то волнующегося моря. Это «море» бороздит огромная вышка-платформа в виде коромысла, попеременно населяемая то Жофре, то Клеманс. По этому же «морю» то и дело снует утлое суденышко Пилигрима: оно же в финале и доставляет трубадура к графине. Но в иные моменты это «море» – вовсе не море, а твердь. Отринув границы двух стихий, смешав Аквитанию и Триполитанское побережье Ливана, одев героев в экзотические театральные костюмы, а умирающего Жофре и вовсе в спортивные штаны и вязаный свитер, постановщики создали довольно статичный по мизансценам, но психологически цельный и пронзительный спектакль-драйв. (Источник)

Честно говоря, визуальный минимализм, соответствующий минимализму музыкальному, обладает таким качеством, как надоедливость. То есть, вначале, вроде бы, эффектно, а потом становится откровенно скучно. Медитативность — вещь, как затем выяснилось, вещь весьма неплохая, но должна быть выверена веками. А здесь чувствовалась некоторая надуманность, сконструированность… Простота, которая скатывалась к примитивизму. Вот не было б с чем сравнить, возможно, и это «скушали» бы. Но о сравнении несколько позже…

Может быть потому, что я не так давно перечитывала роман Ирины Анатольевны «Повелительница снов», то эти строчки неожиданно появились в моей памяти и дали ход дальнейшим размышлениям.

«Теперь ее манила и земля, раскинувшаяся под блеклым северным небом. Какая же она родная, близкая ей! Как же ей хорошо с ней! Они так понимали друг друга… Ведь Россия, по ее представлению, тоже была женщиной, что лежала, раскинувшись, под бескрайним звездным небом. Что была ей Вселенная? Она сама — Вселенная! Что ей мир вокруг нее? Она сама — огромный, многокрасочный мир! Какую сказку они все пытались ей рассказать? Что не видела еще она на своем веку? Ну, с какой философией можно было подступиться к ней, такой! Ничего ей не надо: ни чужих мыслей, ни чужих денег, ничьей жалости. Ей не надо и свободы из наших беспомощных рук. Она, как в зеркало, испокон веков вот так же смотрелась в сверкающий небосвод, и все ее грезы были только о любви… («Повелительница снов» И.А.Дедюхова)

Сама собой заморская героиня, мечтающая о любви, стала восприниматься мной Россией и от этого, опера абсолютно поменяла смысл, стала современной и интересной, даже пару раз пришлось сдерживать смешок от возникающих аллюзий. Все терзала мысль — кем или чем является Пилигрим, то ли кодом в интернете, то ли офшорной транзакцией:)

Говоря об опере “Любовь издалека”, музыкальный критик журнала The New Yorker Алекс Росс обратил внимание на одно революционное событие: “В последние годы МЕТ представил минималистские и пост-минималистские оперы Филипа Гласса, Джона Адамса и Нико Мули, но никогда еще в театре не было оперы, столь погруженной в европейский модернизм. (Источник)

На вебинаре посвященной опере  Ашиль Клод Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда» прозвучала мысль Ирины Анатольевны, что модернизм – это оживление мертвого и омертвление живого, мне кажется что именно эта идея, заложенная в опере, не давала принять происходящее действие один к одному.

Дожив до антракта, верные принципу непредсказуемости, решили мы с Натали, что хватит нам слушать заунывные мечтания заморского трубадура и пора насладиться живыми впечатлениями от красивого города, его архитектуры и даже серое небо было не таким мрачным для нас.

Погуляв по центру, мы набрели на Галерею искусств, где давал своё представление Московский Андалузский Оркестр с солисткой Алисой Тен.

Как сказала Натали, есть что-то сюрреалистическое в его названии и национальном составе участников, и нам стало просто необходимо посетить этот концерт.

Атмосфера в зале была очень дружелюбная и камерная.

В составе замечательного ансамбля:

Алиса Тен — вокал

Басем Аль Ашкар — уд (иранская лютня)

Константин Ефимов — флейта

Руст Позюмский — альт

Олег Бойко —  лютня

Коллектив исполнял музыку Средиземноморья, причем во временной и пространственной ретроспективе, дабы слушатель получил объемное и целостное впечатление.

Вот здесь мы во второй раз за день наслушались и медитативности, и впали в очередной релакс. На этот раз присутствовала (такая модная нынче, но от этого не менее значимая) аутентичность.

Музыканты продемонстрировали добротную, практически академическую программу, показав истоки испанского мелоса, его арабские, точнее, мавританские корни. А также было интересно услышать отзвуки византийских распевов в палестинских песнях.

 

 

Признаюсь, мы не только не прогадали, сделав выбор в его пользу, но и получили громадное удовольствие, наслаждаясь музыкой «средиземноморского ожерелья древности», как характеризовал свой репертуар руководитель ансамбля.

Здесь время протекло незаметно и казалось, что звуки этой древней мавританской музыки словно отогревают саму душу после предыдущего посещения. Как поясняли музыканты, в древних песнях чаще всего было две темы — «налей!» и «про любовь».

Очень интересным был рассказ и «показ» музыки, которой лечили, если у человека приключалась всяческая хандра. В этом случае собирались его друзья и «прокачивали» болящего некоторой порцией подобного музицирования. Не знаю, как раньше, а на нас подобное лечение оказало явно благоприятное воздействие, хотя, нам и не было плохо (наоборот было хорошо), но стало гораздо лучше!

После концерта мы с Натали дружно заметили, что совсем иначе воспринимается музыка и звучавшие исторические пояснения после вебинаров по истории Испании.
И ведь что удивительно, время, о котором идет речь в опере и мелодиях ансамля примерно одно, но как же по-разному оно звучит.

Мавританская Испания. Культура Испании в IX —XI вв.

В первые века после арабского завоевания одним из центров развития раннссредневековой культуры стала Андалусия. В начале VIII в. завоеватели Испании — североафриканские арабы и берберы, в большинстве кочевники, по культурному уровню стояли не выше испано-римского населения. Но в дальнейшем арабская Испания, вошедшая в комплекс завоёванных арабами стран, восприняла достижения той культуры, которая сложилась в мусульманских странах в результате усвоения и переработки наследия иранской, среднеазиатской, западноримской и византийско-сирийской культур. К тому же культура Андалусии не была культурой замкнутой арабской верхушки, а развивалась в самом тесном взаимодействии с культурой коренного населения Испании. Всеми этими обстоятельствами и объясняется расцвет испано-арабской культуры в IX—XI вв.(ВикипедиЯ)

…Взаимодействие арабской и испанской культуры сказалось и в поэзии. Литературным языком в арабской Испании в IX—XI вв. не только для мусульман, но и для местных христиан являлся классический арабский язык. Однако наиболее значительный андалусский поэт Ибн Кузман (родился около 1080 г.) отказался от традиционных условностей старой арабской поэзии. Он писал на простом, близком к разговорному языке с большим количеством испанизмов, осмеивая в своих стихах ислам и воспевая наслаждение жизнью. Большое влияние на андалусскую культуру оказали достижения передовой в то время арабоязычной переднеазиатской и среднеазиатской культуры, труды выдающегося учёного Мухаммеда ибн Мусы Хорезми (IX в.) и великого мыслителя Ибн Сины (Авиценны).

В высших школах Кордовы в X в., помимо мусульманского богословия и права, преподавались философия, математика, астрономия, физика и медицина. Сюда приезжали учиться и из стран Западной Европы, и из стран Передней и Средней Азии. В библиотеке халифа Хакама II (961—976) в Кордове находилось до 400 тыс. рукописей. В Кордове же переводились научные труды с древнегреческого на арабский язык. Начиная с XI в. в арабской Испании велась большая работа и по переводу на латинский язык сохранившихся в арабских переводах трудов древнегреческих авторов. Это дало возможность западноевропейским учёным-схоластам впервые полностью ознакомиться с данными произведениями. (Источник)

Музыка, проверенная временем и людьми произвела на нас гораздо более благоприятное впечатление, нежели изыски современного композитора. Что поделать? Первоисточник всегда совершеннее «копии».

Вот так, за обсуждением и обменом впечатлениями, закончилась наша замечательная встреча, надеюсь в памяти Натали она оставила такие же впечатления!

Источники:

• “Любовь издалека” в кино (MET in Live HD). Музыка, свет, вода…
• Опера «Любовь издалека»
• «Любовь издалека» Кайи Саариахо в прямой трансляции из Метрополитен
• Хельсинки: притча об идеальной любви
• Мавританская Испания