29 апреля в вебинарах «Книжной лавки» заявлена крайне интересная тема — в музыкальную пятницу поставлена опера Леонида Десятникова «Дети Розенталя».
У всех настоящих любителей оперного искусства это вызывает, по меньшей мере… когнитивный диссонанс. О многом, что связано с продвижением такого наглого китча [Китч (кич), от нем. Kitsch — халтурка, безвкусица, «дешёвка»], мы не раз говорили. Но сам автор до сих пор продвигается тем же самым кругом лиц, которому мы обязаны этому позорищу. Его карьере эта постановка нисколько не повредила, а напротив — лишь способствовала.
Кроме того, в музыке этой оперы использован тот же прием, что и при написании имитации «современной литературы», который, надеюсь, хоть и в шутливой форме рассмотрит Сергей Ткачев в начавшемся у нас в «Литературном обозрении» публицистическом цикле «Лауреатский случай«.
Вебинары пока не стали привычным интеллектуальным досугом для широкой аудитории, тем более, что долгое время они использовались, мягко говоря, ради примитивной наживы сомнительных лиц или каких-нибудь конференций-онлайн… вплоть до свидетельских показаний в судах из тюремных застенков. Согласитесь, это во многом скомпроментировало саму идею, многие не представляют, как это может выглядеть… действительно уникальным способом культурного досуга.
А тема-то важная! Некоторые моменты в ней лучше обсудить предварительно. И, с учетом сказанного, начальные сведения хотя бы стоит вынести на общественное обсуждение в привычном формате.
Итак, начнем с нашего героя. Заметим общее, что объединяет абсолютно всех сегодняшних имитаторов «высокой культурной жизни»: все они выходцы из местечковой среды. И складывается впечатление, что великая наша Родина, Советский Союз, разрушили именно затем, чтобы люди, не способные осознать, куда они лезут, предлагали убогие образчики того, как они понимают литературу или оперное искусство — в качестве… шедевров.
Леони́д Арка́дьевич Деся́тников (16 октября 1955, Харьков) — российский композитор. Лауреат Государственной премии РФ, Заслуженный деятель искусств РФ.
Родился в Харькове, в еврейской семье бухгалтеров — участника Великой Отечественной войны Аркадия Львовича Десятникова (1925 — 1987) и Шейвы Лейбовны Десятниковой (1926 — 2014). В 1973 окончил Харьковскую среднюю специальную музыкальную школу-интернат по классу теории музыки И. Н. Дубинина и Н. С. Тышко. По композиции обучался факультативно в классе Л. Ф. Шукайло и брал частные уроки у В. С. Бибика.
В 1978 окончил Ленинградскую консерваторию по классу композиции у профессора Бориса Арапова и по классу инструментовки у профессора Бориса Тищенко.
В 2009—2010 годах работал музыкальным руководителем Большого театра России.
Основные сочинения: опера «Дети Розенталя»; камерная опера «Бедная Лиза»; балеты «Утраченные иллюзии» и «Opera»; «Дар» — кантата на стихи Державина; «Любовь и жизнь поэта», вокальный цикл на стихи Д. Хармса и Н. Олейникова; «Свинцовое эхо» для голоса(ов) и инструментов на стихи Дж. М.Хопкинса; «The Rite of Winter 1949», симфония для хора, солистов и оркестра.
С 1996 года интенсивно сотрудничает с Гидоном Кремером как композитор («Wie der Alte Leiermann…»; камерная версия «Эскизов к Закату», «Русские сезоны») и аранжировщик произведений Астора Пьяццолы. В 1996—1998 годах сделал достаточно свободную транскрипцию (для скрипки в сопровождении струнного оркестра) «Времена года в Буэнос-Айресе» Пьяццоллы. В каждую часть этого сочинения он включал несколько цитат из оригинального цикла Антонио Вивальди, но учитывая различия сезонов противоположных в северном и южном полушариях, например, в «Verano Porteño» («Лето») добавил элементы «L’Inverno» («Зима») Вивальди.
Обратите внимание, что выходец из еврейской семьи, пользующийся советской системой, русской культурной средой… как бы в качестве стремянки — нисколько не испытывает при наших реалиях проблемы от разрушения СССР под соусом «искусство не знает границ». Для нас-то эти границы устанавливаются прямо по семьям! Ведь рубят связи родных людей… и ничего, как бы «народ сам этого захотел».
Остается лишь выяснить, что это за «народ», состоящий из воинствующих безбожников. Ведь не у меня одной возникают жуткие впечатления от современного «творчества», когда, как это говорится, «ничего святого в душе».
И зря полагают те, кто считает, будто «пипл все схавает» (с. известного современного писателя, тоже выходца из местечковой среды), что при этом грех ляжет исключительно на тех (несчастных), кто поверит навязчивому агрессивному пиару при использовании таких прославленных советских брендов как Большой театр, будто такое можно действительно воспринимать в качестве пищи духовной.
Сам «творческий замысел», само изготовление этого эрзаца искусства — полностью оскопляет душу такого «творца». Пишу, поскольку хорошо знала лично одного копииста, вынужденного за бесценок продавать подделки шедевров антикварам. Он получал копейки, поскольку антиквары совершенно резонно замечали ему, что он рискует гораздо меньше их, его-то они в любом случае не выдадут.
Если бы вы знали, какая у него была ломка! Вначале я думала, что он страдает он неизвестности… ведь тоже не по своей воле пошел на такое, будучи хорошим советским художником.
Потом я поняла… что само соучастие в повторном ограблении автора, проникновение в его творческий замысел… губительным образом сказалось на его душе.
А здесь мы сегодня видим, как дешевка, подделка, эрзац, плагиат — возводятся у нас в ранг искусства и науки, вызхывая невероятную ломку у всех, кроме самих этих самодовольных «деятелей искусств», действительно не понимающих «а чего ви возмущаетесь?..»
Давайте посмотрим биографию Гидона Кремера, с которым без всяких проблем сотрудничает выходец из Харькова. Причем… для большинства советских актеров, артистов, исполнителей… разрушение СССР и прежней культурной среды становится и личной катастрофой. Здесь… ничего подобного не происходит, карьера взлетает так, как она могла взлететь лишь при разрушении СССР!
Задумайтесь! Ведь мы сегодня имеем в оперном искусстве такого вот замечательного деятеля, для карьеры которого уничтожение Родины, в которой он имел абсолютно все бесплатное и лучшее, начиная с родовспоможения мамаше и детских прививок, — есть необходимое и достаточное условие. Без разрушения СССР, а с ним и уничтожения «нелетальными способами» признанных авторитетов, пасквилей на историю и культуру, — никакой «карьеры» у господина Десятникова, вплоть до музыкального руководства Большого театра и постановки срамного пасквиля «Дети Розенталя» не могло быть по умолчанию.
Гидон Кремер родился в Риге 27 февраля 1947 года. Его родителями были скрипачи — отец с балтийско-еврейскими корнями и мать со шведско-немецкими[1]. В возрасте 4 лет начал учиться игре на скрипке у своего отца и деда, которые были профессиональными скрипачами. Обучался в Рижской музыкальной школе Эмиля Дарзиня (класс доцента В. А. Стурестепа)[2], в 1969 году окончил Московскую консерваторию по классу скрипки (профессор — Давид Ойстрах). Выступает с 1965 года.
После окончания консерватории успешно участвовал в международных конкурсах: в 1969 году получил первую премию на международном конкурсе скрипачей им. Паганини в Генуе и вторую премию международного конкурса исполнителей в Монреале (совместно с Олегом Крысой), в следующем году стал победителем конкурса им. Чайковского среди скрипачей.
В 1980 году эмигрировал из СССР. В 1981 году учредил фестиваль камерной музыки в австрийском Локкенхаусе, был его бессменным руководителем до 2011 года. В 1997 основал камерный оркестр «Кремерата Балтика», в составе которого — молодые исполнители из Латвии, Литвы, Эстонии и Украины (Андрей Пушкарёв, исполнитель на ударных инструментах, выпускник Киевской Консерватории, класс преподаватель Блинова А.Е.)
Кремер является организатором концерта «России с любовью», прошедшем 7 октября 2013 года в Берлине с участием дирижёра Даниэля Баренбойма, оркестра Кремерата Балтика, пианистки Марты Аргерих и других известных артистов, в знак солидарности с жертвами насилия и нарушения прав человека в России[3].
Как видим, и Гидон Кремер предал всех еще до обрушения СССР, а сейчас он как бы получил даже моральное удовлетворение, ведь после 1991 года все мы оказались в аналогичном положении по простецкому принципу «народ сам этого захотел».
Гидон Кремер получил только плюсы! Он нынче не отщепенец, предавший Родину, от которой поимел все и бесплатно, ничем не возместив, он оказался шибко дальновидным и предприимчивым.
И все было бы чудненько среди этих замечательных «новых реалий», если бы они не были сопряжены с обрушением уклада одной шестой части суши, «незаметных» всему остальному миру гуманитарных катастроф. Что поделать, если весь остальной мир привык давиться слюной от зависти, примечая лишь, что у нас плохо лежит, что можно присвоить и отнять, воспользовавшись предательством властных структур… Когда мир хоть раз проявил к нам сочувствие? Может, хоть раз заметили наши слезы? Я вас ум-моляю!
Нынче была использована методика «нелетального» уничтожения людей с куда более необходимыми профессиями, чем у Кремера и Десятникова. Этим людям необходима была сложнейшая государственная инфраструктура, у которой вдруг оказались «эффективные собственники какого-то кабацко-криминального разлива…
И вот в таких условиях творческий расцвет двух маэстро, когда настоящим ценителям искусства, извините, не до оного… по форме больше напоминает замечательное творчество оркестра Яновского концлагеря… Правда, с несколько иным содержанием.
Леони́д Арка́дьевич Деся́тников — автор музыки к художественным фильмам: «Закат», «Прикосновение», «Затерянный в Сибири», «Подмосковные вечера», «Серп и молот», «Мания Жизели», «Дневник его жены», «Москва» (Гран при на Фестивале кино- и медиамузыки в Бонне за лучший саундтрек, 2000), «Пленный», «Мишень» (удостоен Национальной кинопремии «Ника» за 2011 год в номинации «Лучшая музыка к фильму»).
Автор определяет собственный стиль как эмансипация консонанса, преображение банального, минимализм с человеческим лицом. Любимый жанр — трагически-шаловливая вещица.
Ну, раз это всего лишь «трагически-шаловливая вещица», а оскорбление, разжигание, плевок в душу, унижение человеческого достоинства и прочее, про что откровенно лгут наши «борцы с экстремизмом», давайте, ознакомимся для начала с кусочками либретто и прочим спамом.
Все же разговор о таких явления пора вести по существу, выяснив попутно, кто же еще и каким образом выиграл от подобного «творчества».
Но для начала бы хотела успокоить всех посетителей «Книжной лавки» по поводу предстоящего вебинара. При составлении программы музыкальных пятниц у нас возникли разногласия с теми, кто составляет тематику исторических вебинаров (Анна Черненко и Сергей Ткачев). Ирина Анатольевна объяснила, что здесь соблюдается тот же принцип научной, литературной прочих компиляций: берется чужое — поверх пишется свое.
Музыка Десятникова вторична, он действительно с полной отдачей пользовался условиями настоящей гуманитарной катастрофы, когда некому его было просто схватить за руку. Всем было не до него.
Ознакомимся с выдержками синопсиса и либретто, чтобы, по крайней, уже к этому не возвращаться.
Отрывки из либретто «Дети Розенталя»
В опере Леонида Десятникова на либретто Владимира Сорокина рассказывается вымышленная история советского ученого Алекса Розенталя, клонировавшего великих композиторов — Рихарда Вагнера, Петра Чайковского, Модеста Мусоргского, Джузеппе Верди и Вольфганга Амадея Моцарта.
СЦЕНА 1
(…) Розенталь:
Сегодня, Моцарт,
Клетки твои
Восстанут из праха
Прошлых лет,
Вольются в лоно
Плоти живой,
Делясь и дробясь,
Делясь и дробясь,
Делясь и дробясь
На мильярды подобных!
Генетики:
Тлен отступает!
Смерти престол
Мы сокрушим!
Розенталь:
Плоть твоя
Будет расти,
В теплой матке
Сладко дремать,
Сил набираясь
В теле упругом
Советской женщины бодрой.
И через десять
Белых лун
Ты разорвешь
Ее ложесна,
И, окровавленный,
Выйдешь на свет,
Мир потрясая своим появленьем!
Генетики:
Тлен отступает!
Смерти престол
Мы сокрушим!
Розенталь и 1-й Соратник:
Верю: несовместны гений и смерть!
2-й СОРАТНИК:
Верю: несовместны гений и смерть!
Розенталь:
Соратники!
Мы начинаем!
Опускает ключицу Моцарта в большой светящийся шар.
ГОЛОС В РЕПРОДУКТОРЕ
Дублирование индивидуума из взрослых клеток костного мозга донора путем перепрограммирования на нормальное эмбриональное развитие по методу Розенталя.
Выделить клеточную линию.
Провести первичную реконструкцию RM.
Культивировать клетки донора in vitro.
Остановить деление культивируемых клеток на стадии GO.
Пересадить ядра клеток донора в энуклеированные яйцеклетки реципиента-1 на стадии метафазы 2.
Заключить реконструированные эмбрионы в агар.
Трансплантировать агар в яйцевод реципиента-2.
Через 12 суток извлечь эмбрионы из яйцевода.
Выживший эмбрион поместить в матку реципиента-3.
Розенталь:
(целует медальон Моцарта)
Wolfgang Amadeus Mozart!
Ты будешь пятым
В созвездьи бессмертных!
Генетики:
Heiaha! Heiaha!
Клеток слиянье!
Оплодотворенье!
Розенталь, 1-й Соратник, 2-й Соратник:
Сиять над миром —
Гениев удел!
Генетики:
Heiaha! Hojotoho! Heiaha! Hojotoho! Проникновенье В новую плоть!
Розенталь:
Нет для великих смерти!
1-й и 2-й Соратники:
Смерти нет для великих!
Генетики:
Heiaha! Heiaha!
Hojotoho! Hojotoho!
Жизни воскресшей
Страстный порыв!
Розенталь:
Расти, о, Моцарт,
Мной возвращенный из бездны!
1-й и 2-й Соратники:
Расти, о, Моцарт,
Из бездны им возвращенный!
Генетики:
Hojotoho! Hojotoho!
Heiaha! Heiaha!
Розенталь, 1-й Соратник, 2-й Соратник:
Слава Науке,
Смерть победившей!
Слава! Слава! Слава!
Все:
Слава в веках!
СЦЕНА 2
Полнолуние. Березовая роща возле жилых корпусов биологического центра. Дом Розенталя. У окон на березах висят четыре гамака. В них спят дубли: Вагнер, Чайковский, Верди и Мусоргский. Появляется Розенталь с детской колыбелькой в руках. Он ставит ее на землю, трогает рукой. Колыбелька качается. Вагнер вскрикивает во сне и просыпается.
Розенталь:
Schlafst du, Wagner, mein Sohn?
Вагнер:
Oh, nein! Nein!
Розенталь:
Что с тобой?
Вагнер:
Ужасный сон!
Все тот же!
Снова лебедь больной мне являлся.
Розенталь:
Успокойся, мой Вагнер. Что за лебедь?
Вагнер:
В саду сидел я.
День был светел и тих.
Ветви яблонь цветущих
Чуть трепетали.
Сияла лазурь, и солнце
Потоки лучей низвергало
На тихую землю.
Вдруг в синеве
Появился божественный лебедь,
Стал кругами спускаться ко мне.
И скользил и летел,
Благородные крылья раскинув.
Я, любуясь его красотой,
Замирал и молил,
Чтобы вечно продлился
Полет этот чудный.
Он все ниже спускался,
По ветру скользя,
Становясь все белей и прекрасней.
Вдруг из крыл белоснежных
Брызнули черви!
Словно град, застучали по свежей листве,
По моей голове, по лицу и рукам!
Лебедь больной спускался с небес,
Криком печальным скорбя о великой утрате!
В нежной лазури плоть распадалась его
Так стремительно, так безвозвратно!
Крик его вдруг оборвался.
К ногам моим лебедь упал.
Смерть черным червем
Нависает повсюду:
В саду, и в столовой,
В спальне и в роще любимой моей,
Над прудом заросшим
И над теннисным кортом!
Час пробьет
И град беспощадный
Могильных червей
С неба обрушится!
Розенталь:
Не бойся снов!
Бессильны они
Разума пламень погасить.
Mein Wagner, mein Sohn!
Смерти нет для тебя,
Ты бессмертен.
Тлен не коснется тебя.
Как Феникс, из плоти мертвой
Восстанешь ты.
Вагнер:
Отец! Страшно мне!
Лица людей пугают меня!
Розенталь:
Великой музыки дух
Да укрепит тебя, Вагнер!
Вагнер:
Зачем ты воскресил меня, отец?
Розенталь:
Для дел великих.
Музыка — пламень небесный!
Что сравнится с ней?
Наука пред ней ничто!
Вагнер:
Vater! Ich habe Angst!
Grausig! Grausig! (рыдает)
В гамаке просыпается Мусоргский.
Мусоргский:
О, черт!
Опять кошмар ночной у Вагнера…
Чайковский и Верди недовольно ворочаются.
Верди:
Который час?
Мусоргский:
Уж заполночь давно.
(зевает) Вот наказанье!
Чайковский:
Ужас!
Опять не спать нам до утра!
(замечает Розенталя)
Отец! Здесь ты?
Верди:
Что случилось?
Розенталь:
Дети, дети мои,
Сегодня — счастливая ночь:
Моцарта мы обрели!
Вагнер, Чайковский, Верди, Мусоргский:
Моцарт?
Тот самый?
Тот самый Моцарт?
Розенталь:
Великий богоподобный Моцарт
Из бездны мною возвращен.
И через десять лун
Он вновь родится.
Вагнер:
Моцарт! Наш брат…
Пятым он будет
В созвездии вашем.
Розенталь вынимает медальон Моцарта, кладет в пустую колыбель. Толкает колыбель рукой. Колыбель качается. Дубли подходят, обступают качающуюся колыбель.
Вагнер, Верди, Мусоргский, Чайковский:
Тихая ночь.
Встали созвездья
У изголовья —
Призрачный свет.
Теплится луч —
Отблеск неяркий
Робко сияет
Белым огнем.
Вечный покой —
Тайна рожденья.
И воплощенье
Светлых надежд.
Синий покров
Плавно опущен.
Мир исчезает,
Бешеный мир.
Юная плоть,
Сердце очнулось
И встрепенулось —
Первый удар.
Новая жизнь —
Час пробужденья
Во искупленье
Вечного сна.
Синопсис либретто оперы «Дети Розенталя»
Краткое содержание текста Владимира Сорокина23 марта в Большом театре состоялась премьера оперы композитора Десятникова «Дети Розенталя» по либретто Владимира Сорокина. 4 марта, по предложению депутата Госдумы Сергея Неверова, думскому Комитету по культуре было поручено «проверить информацию о постановке» и выяснить, не содержатся ли в ней элементы порнографии. Ознакомиться с полным текстом либретто пожелала и Lenta.Ru.
Большой театр откликнулся на просьбу нашего корреспондента и предоставил ему такую возможность. Публикуем краткое содержание новой работы театра.
«Дети Розенталя»
Синопсис
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Алекс Розенталь, учёный ………………………………бас
ДУБЛИ
Вагнер ……………………………………………..контральто
Чайковский ……………………………..лирический тенор
Моцарт ………………………………………героический тенор
Верди ……………………………………………..баритон
Мусоргский ……………………………………..бас
Таня, проститутка ……………………………………сопрано
Няня …………………………………………………………меццо-сопрано
Кела, сутенёр ………………………………………………..баритон
1-й соратник Розенталя ………………………………….высокий тенор
2-й соратник Розенталя …………………………………… бас профундо
Беженец ……………………………………………………сопрано
Бомж …………………………………………………………баритон
Торговка …………………………………………………..меццо-сопрано
Пассажир …………………………………………………….тенор
Три подавальщицы …………………… два сопрано и контральто
Три напёрсточника …………………….. два тенора и баритон
Таксисты ………………………………………. 5 — 6 басов (унисон)
Голос
ХОР
Генетики;
Отьезжающие;
Торговцы (сопрано, альты и тенора);
Проститутки (сопрано и альты).
ИГРУШКИ (танцовщики)
Плюшевый мишка
Оловянный солдатик
Балерина
Первая картина
Июньская ночь 1975 года. Лаборатория Розенталя и берёзовая роща возле дома Розенталя.
Профессор Розенталь, бежавший из нацистской Германии в СССР, работает над программой клонирования (в либретто оно также называется «дублированием»). К началу первой картины он уже клонировал Рихарда Вагнера, Петра Ильича Чайковского, Джузеппе Верди и Модеста Петровича Мусоргского и занят созданием дубля Вольфганга Амадея Моцарта. На сцене — сам Розенталь, его помощники и хор генетиков.
В березовой роще в гамаках спят Вагнер, Чайковский, Мусоргский и Верди. Розенталь на смеси русского и немецкого говорит с клоном Вагнера, которому накануне приснился кошмар:
ВАГНЕР
Смерть черным червем
Нависает повсюду:
В саду, и в столовой,
В спальне и в роще любимой моей,
Над прудом заросшим
И над теннисным кортом!
Час пробьет
И град беспощадный
Могильных червей
С неба обрушится!
РОЗЕНТАЛЬ
Не бойся снов!
Бессильны они
Разума пламень погасить.
Mein Wagner, mein Sohn!
Смерти нет для тебя,
Ты бессмертен.
Тлен не коснется тебя.
Как Феникс, из плоти мертвой
Восстанешь ты.
Просыпаются остальные клоны. Розенталь сообщает им о начале работы над созданием клона Моцарта.
Вторая картина
Дом Розенталя. 1976 год (спустя девять месяцев после начала работы над Моцартом) и 1992 год.
Няня и подавальщицы ждут появления младенца-Моцарта из роддома.
ПОДАВАЛЬЩИЦЫ
Видит крошка
столицу Москву,
видит город наш
счастливый и родной,
видит правильных
советских людей,
видит Ленина
и Кремль золотой,
видит партии
великой дела,
видит Счастье
наших солнечных дней!
Появляется «Петруша» Чайковский. Он взволнован ожиданием брата:
ЧАЙКОВСКИЙ
Ах, няня, няня!
На Моцарта молился я.
Он богом был.
Моим кумиром,
Бесплотным духом
Музыки святой!
Теперь он — человек!
И в этой колыбели
Кричать и плакать
Будет по ночам!
Ах, Боже мой,
Как сложен мир!
Как страшно в нем
И странно!
Клоны, Розенталь, няня и остальные встречают Моцарта. Мальчики достают игрушки, которые подарил им Сталин на кремлевской елке, и вспоминают посещение Кремля.
ЧАЙКОВСКИЙ
Я помню только
Песенку детей.
Эх, хорошо в стране советской жить…
Нет, не так!
Эх, хорошо в стране советской жить,
Эх, хорошо страной любимым быть,
Эх, хорошо стране полезным быть,
Красный галстук с гордостью носить, да, носить!
Розенталь признается клонам, что создал их тайно:
Я должен был работать
Над программой
Дублированья масс
И воскрешать стахановцев суровых.
Но вы дороже миллионов дублей.
Они — обычные, земные.
Вы — избранные,
вы — неба дети.
Время начинает идти быстрее. В сопровождении хора генетиков советские лидеры из репродуктора обращаются к народу с речами, посвященными программе дублирования. Один за другим выступают Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Горбачев и Ельцин.
Профессор Розенталь умирает. Наступает 1992 год. Голос из репродуктора сообщает клонам: «У государства нет денег на ваше содержание».
Третья картина
Площадь «Трех вокзалов». Зима 1993 года.
На площади — пассажиры, проститутки, таксисты, бомжи, наперсточники. Появляются музклоны. Они поют и играют за деньги.
ТОРГОВКА
Заиграйте плясовую, молодцы!
ПАССАЖИР
Лучше спойте мне песню попутную…
ТОРГОВКА
Эх, пошли плясать мои ноженьки!
ПАССАЖИР
…про вагон голубой
с Чебурашкою.
БОМЖ
А, быть может, что-нибудь классическое?
Музклоны поют, играют и собирают деньги. Торговцы и таксисты поют на украинском языке. В это время Моцарт знакомится с проституткой Таней. Он приглашает ее посетить «тошниловку» вместе с остальными композиторами.
Четвертая картина
Площадь «Трех вокзалов». Зима 1993 года.
Любовный дуэт Моцарта и Татьяны. Проституки призывают свою товарку вернуться на работу:
Пора, подруга, пора!
Ночь зажигает огни!
Кипят три вокзала,
Ждут три вокзала
Нашего мяса!
Пора!
Татьяна отказывается:
Прочь! Прочь!
Прочь от меня!
Нет возврата назад!
Души спасает любовь!
Прошлого стыд,
Прошлого мрак, —
Всё побеждает любовь!
Появляется сутенер Кела. Чтобы выкупить свободу Татьяны, Верди отдает сутенеру часы доктора Розенталя и поет арию о любви на итальянском языке. Кела отпускает Татьяну, но замышляет разрушить счастье молодых и отравить всю компанию. Начинается свадьба Моцарта и Татьяны. Они собираются уехать в Крым, но перед самым отходом поезда дублям и Тане становится плохо и они умирают.
ВАГНЕР
Папа, купи мне самокат,
Папа, купи мне самокат,
Папа, купи мне самокат… (умирает)
ЧАЙКОВСКИЙ
Папа, я задыхаюсь, задыхаюсь…
Удали мне гланды, папа… (умирает)
МУСОРГСКИЙ
Папа, черный жук, черный жук!..
Папа, черный жук, черный жук!..
Папа, папа, папа…(умирает)
Пятая картина
Больница им. Склифосовского.
Моцарт приходит в себя и узнает, что на него единственного не подействовал яд, так как его гены сохранили иммунитет против хлористой ртути. Открывается тайна смерти Моцарта в «предыдущей жизни». Появляются призраки умерших композиторов и Татьяны.
МОЦАРТ
Нет! Вас больше нет.
Вы ушли
Навеки.
И я один
В этом мире.
В руках у Моцарта оказывается флейта. Он пытается играть на ней.
(Источник)
Продолжение следует…
Читать по теме:
6 комментариев
Для этой пляски на костях еще надо было вставить ласковые глаза фашистского захватчика. Чтобы конкретно поразить зрителя. Но, писали где-то, лишь, что негативно эта опера действовала на исполнителей, когда шел спектакль вечером… все были раздражительные и злые.
Партия в опере, новой, да еще в оперном театре — это этап для каждого исполнителя. Здесь… пустое место. Такое впечатление, что сама эта опера высосала каждого.
Вот Вы и подтвердили мои сомнения! Насчет Десятникова, почему я им заинтересовался спустя 10 лет после скандальной постановки, на которую я и не обратил специально внимание, интуитивно. Я просто искал ноты «Времен года» Астора Пьяццолы, именно оригинального состава, квинтета. Дело в том, что везде фигурирует ужасное оркестровое переложение Десятникова,изданное на Западе. Он и здесь подсуетился. Ничего общего с Пьяццолой в его распространенном переложении нет!
Вот и и вспомнил о «Детях Розенталя». Сейчас попытался посмотреть, это невозможное что-то. Неужели эту гадость и бездарность двигали в Большой Театр?
Это ужас просто. И сейчас заодно в сети нашел и не стал смотреть какую-то жуткую балетную миниатюру в постановке Ратманского на музыку того же Десятникова.
Да причем там Хармс, они его читали ?
Я немного разбираюсь в оперном искусстве, у меня много вариантов «Орфея» и «Коронации Поппеи» есть видео. Знаю кто такой покойный Саваль или Ярусски, или скажем, Ченчич. И есть у меня «Документы по истории музыки» Иванова-Борецкого (Том 2 . Больше не было). Все собираюсь отсканировать и выложить во всеобщий доступ.
Десятников — бездарен!
Хармс — совершенно трагическая фигура в истории русской литературы. Не надо его им трогать.
Каким образом стало возможно внедрение всего этого дерьма в наше время и чисто для бюджетного распила, очень хорошо показано во второй части этой статьи Дети Розенталя. Часть II.
Но какие уж могли быть у вас сомнения по поводу Десятникова, если Дедюхова, единственный человек, который творит сегодня настоящее искусство, достойное России, создающее особую среду исконно русской духовности, уже высказалась по этому поводу еще в 2004 году?
Обратите внимание, что все СМИ, все деятели, которые «никогда не читали Дедюхову», далее весьма жестко (предусмотрительно и осторожно) придерживаются ее оценок, поскольку дела-то наши зашли слишком далеко. Вплоть уж до того, что АП составляют речи президенту про русский язык, составленные из спичей Дедюховой. Первоисточник при этом установить несложно, поскольку в них отсутствует изначальная мысль о том, что России в нынешнем (даже географическом) понимании никогда не было… и не будет. А кто этого отчего-то «не понимает», не имеет внутренней культуры по умолчанию.
И если сомнения по поводу нынешних «деятелей культуры» все же возникают… уж даже после натурного разбора «кислотной атаки»… это означает, что вся мировая культура сегодня в глубокой заднице. Поскольку культура несовместима с попыткой сделать вид, будто преданная, обобранная и униженная Россия — это вполне органичное явление после того, что весь мир с нее поимел.
В ближайшее время ведь очень много встанет вопросов по поводу разного рода «культурных явлений», поскольку весь мир имел дело с выходцами из России, в сложное для Родины время не стыдившихся делать карьеру «в искусстве» на несчастье своей Отчизны и ее развале. За этим может стоять что угодно (обычно стоит банальная уголовка, дворовая шпана, дебилы, лгуны и воры), из разряда того, что любое общество должно поставить за рамки из рационального чувства самосохранения.
Но можно, конечно, посмеяться над этими рассуждениями, пренебречь ими. А дальше возникают более сложные вопросы. И одними санкциями после публикации панамских документов не обойдешься.
На днях Нобелевская после шалашовки-Алексиевич была вручена Бобу Дилану. Но это означает, что… сказать-то совершенно нечего. Это видимый духовный кризис и полный упадок культуры.
Что касается Десятникова… несложно заметить, что он пытается воспользоваться приемами Майка Наймана, причем, упуская главную цель творчества Наймана. Если тот пытался, можно сказать, собственной кровью оживить старинную музыку, придать ей динамику, восстановить «связь времен» в неизменности нравственных основ, то Десятникову надо не просто «прервать связь времен», а еще и остановить время.
Если Майка Наймана цели полностью совпадают с задачами искусства, то у Десятникова цель изначально шкурная — пристроиться на развале страны, на гуманитарной катастрофе «в искусство», причем задницей сесть на головы Чайковского, Моцарта…
Дальше встает вопрос о тех, кому такое нравится… ну, или кто еще как бы «сомневается». Давайте, проявим честность хотя бы через 13 лет после отшумевших бурных дискуссий по этому дерьму, раз уж Дедюхова, честно оценившая сатанинскую выходку Десятникова, уже получила истерическое обвинение в антисемитизме. Подчеркнем, что в развале Родины у нас в искусство лезло всякое местечковое быдло по национальному признаку, что уж изначально не совпадает с исконной культурой России. У нас ведь нынче местечковая культурка. Десятников имеет одну национальность по маме — у него национальность вместо таланта. Дедюхова имеет 16 национальностей, — а значит, она и социального статуса не имеет в нынешнем развале, хотя подобное этническое происхождение соответствует истинной культуре России… вот только не России Десятникова, а России Бородина, Чайковского, Гоголя, Достоевского…
Не надо путать! Все эти гении писали для другой России, которую предали и оболгали десятниковы, делая карьерку на ее деньги и ее несчастье.
Поэтому и у вас возникли сомнения… уж точно не по поводу Десятникова.
Здесь хочу подчеркнуть (и полагаю, Аделаида меня в этом полностью поддержит), что никакой почвы для сомнений вам настоящий Классик не оставила. Здесь ведь не десятников важен (шибко много чести для него сравнивать со вторым томом Иванова-Борецкова). Эти статьи уже идут после тщательного разбора «кислотной атаки». Вы заметили, что повторить нечто подобное после разбора Дедюховой не удастся никому, а вот подобная местечковая сатанинская и уголовная мерзость — как раз и возникают после того, как всяких вшивых десятниковых в Большой театр запустят по десятке за пучок.
Так вот раз здесь уже побывала Сама, то ни у кого никакой почвы для каких-либо сомнений не остается. В этом и есть задача большого искусства! Опера — это большое искусство! Значит, оно само должно уничтожать жиденькую почву для сомнений.
Слабенькое, немощное, вторичное, подловатенькое «искусство» десятниковых повсюду оставляет слизистую дорожку этим сомнениям. А как только выходит Сама, так в основании оказывается гранит. Как и положено в искусстве.
Сергей, большое спасибо, что ответил так объемно и развернуто.
Хочу Вас поблагодарить за развернутый интересный комментарий. Одно небольшое «но», вернее несколько «но»…
Но… у меня сложилось впечатление, что вы просто просмотрели «материал». Уж не говорю о том, что вряд ли прочли написанное мною перед синопсисом и либретто, не уверена и на счет последних.
Нисколько не претендую на тщательное знакомство с упомянутыми синопсисом и либретто, от них веет какой-то мерзостью, там могут стоять и душевные барьеры.
Однако я писала это перед вебинаром по «Детям Розенталя» из мысли о том, что, навязывалось такое в сложный момент в качестве «искусства» — с особенным глумлением над душами людей, в качестве «особого цинизма» при явном уголовном преступлении.
Но… мною все написано уже в русле и духе той нравственной основы, которую отстояла Дедюхова своей жизнью. Отстояла, кстати, и жизни основных участников последовавшей затем «кислотной атаки». То, что Цискаридзе остался живым и даже процветающим, а Павел Дмитриченко не только остался живым, но и вышел раньше срока — мы обязаны именно Дедюховой, а не Десятникову… а уж тем более, Хармсу.
Но Хармсу мы вообще ничем не обязаны, как и Десятникову, поскольку эти явления одного уровня — местечковый «капустник» с глумлением над тем, что выше их уровня понимания. А вот даже издевательствам над Дедюховой мы обязаны тем, что под всеми наездами на общество по поводу «терроризма энд экстремизма» больше никакой нравственной основы нет. Хотя бы по ее определению «это выше физиологических особенностей женщины».
А то, что «выше физиологических особенностей женщины», когда женщину уголовное быдло травит до полостной операции (Ах, Вы ведь были не в курсе, потому что Вас это не касалось!), — относится к концлагерю, а не к общественной жизни.
Но… то, что происходило с Дедюховой — квинтэссенция того, что происходило эти годы с основными ценителями высокого искусства, женщинами. Пока в нем «скрывались от жизни» мерзавцы, вроде Десятникова.
Но… отрицание настоящих принципов и целей искусства уже происходит в «невинном» (лишь на первый взгляд) утверждении, будто Хармс или Иванов-Борецкий (Алексиевич и Боб Дилан) — это настоящее искусство, а то, что не просто переосмысливает настоящее, но и преграждает путь сатанинской мерзости — это можно и не читать, не принимать во внимание.
Замечу, что это утверждение нисколько не помогло уже даже Цискаридзе. У нас есть статья, где приведен ролик, как он ученическим тоном намекает (отвечая заученный урок Дмитрию Быкову), будто никогда не читал Дедюхову, не имеет понятия, кто она такая, а лучший роман о театре для него не «Парнасские сестры», а «Театр» Сомерсета Моэма.
Не стану повторять выводы статьи, но отмечу, что ни «Дима Быков», ни Хармс, ни Десятников, ни Сомерсет Моэм, ни Боб Дилан, ни Алексиевич… все вместе взятые не помогли Николаю Максимовичу вернуться в Большой театр. Ясно же, что такой по плечу лишь Дедюховой. Но после такого ей этого не хочется. Но ведь вы понимаете, какие защитные барьеры в данном конкретном случае снимает сам Цискаридзе? Вряд ли он знает, кем был Сомерсет Моэм… в отличие от Димы Быкова. И тот подбивает НМЦ сделать такое, не соображая, насколько «Театр» ниже уровнем «Парнасских сестер»… отрезая пути отхода НМЦ уже в совершенно других атаках, от которых его ведь не спасут ни Хармс, ни Моэм…
И последнее но…
Но… человек искренне, до глубины души понимающий и чувствующий настоящее искусство, не имеет никаких сомнений не то что по поводу Десятникова или Хармса, а… вообще. Настоящее трогает душу. Если она, конечно, «еще жива» (с. сами понимаете чье, но уж точно не Хармса).