|
|
|
Джон Эверетт Милле My First Sermon 1864 Джон Эверетт Милле My Second Sermon 1864
Ирина Анатольевна: Натали, опять у вас глаза на мокром месте и носом шмыгаете. По какому поводу очередной приступ сентиментальности? И картинки с грустными детьми… Прекрасный век, когда утонченная чувствительность дам еще не вошла в моду и не стала позой кривляк с глупым презрительным выражением… Итак, что станем сегодня оплакивать? Или кого? Предупреждаю, рыдать буду только под коньяк и только до десяти!
Натали: Девочка… девочка… в красном пальто…
Ирина Анатольевна: Ну-ну, дорогуша, возьмите носовой платочек… успокойтесь… Какая девочка? Какое пальто? О чем вы?
Натали: Ах, Ирина Анатольевна, вы ж помните со времен показа съездов партии, как тетеньки в зале смахивали слезу во время выступления пионеров. Вот и я нынче стала сентиментальной до безобразия. Посмотрела на олимпимаде выступление Юлии Липницкой, глаза увлажнились. Потом помните, был скандал с Шендеровичем? Возмутил он (и Шендерович, и скандал) меня неимоверно. Но в большей степени, конечно же меня заинтересовал необычный костюм спортсменки. Девочка она… ещё подросток, а платье красное с черными подпалинами. Непонятно…
Ирина Анатольевна: Что непонятно? В фигурном катании выступают в весьма ярких, броских нарядах. Девушка на льду смотрелась весьма эффектно. Хрупкая, трогательная…
Натали: Нет, в том то и дело, что костюм не производил впечатления чего-то яркого и радостного. А в заметках о фигуристке появилось словосочетание «девочка в красном пальто» и рассказ, откуда спортсменка взяла этот образ.
Аделаида: Так откуда?
Ирина Анатольевна: Лучше не спрашивайте, Аделаида, у меня на вас второго запасного платка нет! Впрочем, если Натали начала объяснять, то все это, пожалуй, бессмысленно… Угощайтесь салфетками!
Натали: Боюсь даже сказать. Ирина Анатольевна не рекомендовали интересоваться этим фильмом, …и весьма настоятельно…
Аделаида: Каким же?
Натали: «Списком Шиндлера»…
Аделаида: Ах!..
Ирина Анатольевна: Ну, я вас предупреждала! Держите салфетки. Ну-ну, довольно, голубушки, хватит уже, не ревите. Да, смотрите вы, чего хотите, что вашей душеньке будет угодно, раз себя нисколько не жалко, только успокойтесь. Так что там с нашей юной спортсменкой, Натали? Она также плачет?
Натали: Кажется, не плачет. Но, похоже, просмотр фильма не прошел для неё даром. Если верить тому, что пишут в сети, на Юлю Липницкую произвел впечатление образ девочки в красном пальто. Единственное цветовое пятно в самом дорогом за историю кинематографа черно-белом фильме.
Аделаида: Какой-то старый хрестоматийный прием, который придумал ещё Эйзенштейн, раскрасив вручную алым флаг в одном из лучших фильмов всех времен и народов «Броненосец Потемкин». Бедная крошка…
Натали: Некоторые вещи, дорогая Аделаида, ничуть не меняются с течением времени. Видите, как хорошо работают хорошо придуманные вещи…
Ирина Анатольевна: Да-да, так и бьют в поддых сапогом… У всех есть дети, а у меня еще и внучка того же возраста. Это просто мучительно смотреть. Какой бы невыносимой душевно эта сцена не была, но это не искусство. Мы не можем ничем ей помочь, это… сцена из разряда «от нас ничего не зависит». Осуждать подобное зверство показным образом, как это нынче принято, могут лишь люди — для которых в подобном издевательстве над ближним — кроется какой-то выбор! Но для нормального человека его нет и быть не может. Значит, это не искусство. Единственный художественный прием здесь — то что сцена снята «взглядом со стороны», а камера следит за последними шагами этой девочки. Нет, все равно это ни капли не искусство. А над любой женщиной, которая и сама была девочкой… просто издевательство какое-то.
Аделаида: А что за девочка?
Натали: Девочка из Варшавского гетто, которую случайно увидел Шиндлер, когда там происходили массовые расстрелы и аресты.
Потом он увидел её погибшей, что и подтолкнуло его к решению спасать жителей гетто.
Аделаида: Это действительно страшные вещи, Натали… Так горько вспоминать эти страницы истории. Особенно мучительно слышать о детских трагических судьбах. Для женского сердца это рвущая тема. После этого для меня надолго теряет смысл даже музыка.
Натали: Ну, не только для женского. Дети тоже очень болезненно воспринимают такие ужасы.
Василий Суриков. Девочка в красном платьице.
Не знаю, когда, в каком возрасте, наша фигуристка увидела этот фильм, надеюсь, будучи постарше. Как рассказывают опять же в сети, сделать номер на музыку из фильма и об этой девочке Юля решила сама. Мы можем только догадываться, почему так близко к сердцу принимают этот образ современные дети.
Юлия Липницкая
Аделаида: Наверное потому, что испытывают чувство жалости. Это же так естественно. Не хотите же вы сказать, что дети неосознанно примеривают на себя тот образ, понимая через что им придется пройти? Ой, что–то мне тоже поплохело…
Натали: Не знаю, не знаю… Насколько могу судить по имеющемуся уже жизненному опыту, у детей есть защитный механизм. То, что они не готовы принять в силу сложности или болезненности, пропускается мимо сознания. По крайней мере, у многих.
Аделаида: Неужели? Хотя что-то такое припоминаю
Натали: Может, это касалось только нашего благополучного детства, когда ужасы войны до младшего поколения доносили в «щадящем режиме»? В плохое не верилось, а если приходилось, то натуралистические детали опускались (это я про фильмы, книги, рассказы взрослых).
Ирина Анатольевна: Я как-то описывала фестиваль театров, где играли дети. Там была пьеса, посвященная Янушу Кочаку. Дети играли эсэсовцев, их жертв… пытались это все изобразить. С молодым человеком, лет 16-ти, изображавшего «белокурую бестию», патологического злодея — после спектакля случилась истерика. Мне тогда подумалось, что подобные «драматургические произведения» — с открытым нравоучением на неприличную и немыслимую для нормального человека тему — никого ничему не учат.
У нас на том фестивале был спектакль по моей пьесе «Звезды над Иссык-Кулем», с большим количеством песен. История о подростках, чья юность совпала с началом «нулевых». Тоже непростое время, когда люди как-то пытались адаптироваться после кошмара 90-х. Дети из других театров, публика — воспринимали все очень живо и тепло. Все ребята постарались посмотреть спектакль по два раза. Странно, я даже слышала, как люди покупали билеты «На Дедюхову!» Впрочем, в первый и последний раз.
Жюри устроило настоящий спектакль в зале, взрослые люди вели себя подчеркнуто развязно, не обращая внимания, что вообще-то на сцене играют дети. Лучше бы мне все высказали… Ах, да! Все же сказали!
Смешной мюзикл с лихо закрученным сюжетом — может написать каждый! А надо, чтобы пьеса воспитывала!
Но зал, хоть и получился «вязким» и враждебным, под конец заразился нашим весельем. И там была последняя песня, воспринимавшая уже почти благожелательно. Все герои выходят с поклонами и поют.
Однажды я заснул у батареи
В подъезде на четвертом этаже.
Мне снился сон, что стали все добрее,
И трудности закончились уже.Правительство блюдёт о нас заботу,
Во всех киношках — дармовой сеанс,
А мама у меня нашла работу,
И ей тот час же выдали аванс.
И т.д. и т.п. Как это примерно выглядело, можно посмотреть на любительской съемке. Или почитать. Неважно.
Но как-то состав жюри и те руководители театров, которые договорились заранее о распределении мест и наградах, не учитывая, что наш спектакль был самым интересным и действительно театральным… включились в не слишком красивую игру. Они начали какие-то дикие нападки на весь наш коллектив, запретили детям общаться с нами. А ведь фестиваль — это место общения.
Дети были вынуждены тайком, незаметно — как-то давать понять, что им очень понравилось наше представление. Мы обедали все вместе, поэтому столкновения были… И я обратила внимание, как вели себя дети, изображавшие ненависть к фашизму на сцене, доводя себя до истерики. Молодой человек, игравший эсесовца, как бы из негодования плеснул на мою маленькую Полину (ей тогда было 6 лет) — горячий кисель. Наверно, тоже считал, что борется за чистоту театрального искусства, как некогда его персонаж боролся за чистоту арийской расы.
И вряд ли у него на материале их спектакля возникло какое-то душевное движение… что ли. Не говоря уж о воспитании. Что это за «воспитание» — плескать в девочек киселем?
Он отлично знал, что его подобное не коснется, а сам материал изначально убедил, что раз он родился после войны — нравственный выбор можно не делать, а довольствоваться тем выбором, который приняло жюри вместе с подхалимами. Раз он играл эсесовца, корча зловредные рожицы и брызгая слюной в зал, с явным удовольствием выкидывая руку в «зиге» — так уж точно не фашист, а просто пример для подражания.
На уровне Шендеровича! Тот тоже убежден, что его национальность — гарантирует его самого от любого «фашизма», что бы он не заявил, как бы ни кривлялся. Но и урожденный «антифашизм», как видим, никого не гарантирует от бескультурья, хамства, уголовки… чем, по сути, и является любой «изьм», за которым трусы прячут безнравственность.
Как ни странно, но в истории девочки в красном пальто — единственный отблеск настоящего искусства, когда юная актриса Оливия Дабровска признается, что долго не видела этот фильм и не могла его принять до 18-ти лет. Совершенно не согласна с ее родителями, своих дочек ни за что бы не пустила играть такое… но сразу подумала о ней: «Какая хорошая добрая девочка!»
Натали: Не знаю, не претендую на верность моего суждения, но мне кажется, что в образе «девочки в красном пальто» Юлю, прежде всего, поразило вот это состояние беззащитности слабого существа перед давящим кошмаром той действительности. Похожее чувство беззащитности уже в других обстоятельствах, естественно, (опять же, может быть) испытала она сама. И, именно поэтому, образ маленькой девочки так её поразил, нашел живой отклик в её душе. Не покидает меня ощущение, что есть у нашей юной спортсменки опыт подобного переживания
Аделаида: С чего вы взяли, голубушка?
Натали: Всё в той же сети и от журналистов. Говорится, что они с мамой вдвоём, приехали в Москву (для продолжения занятий спортом на серьёзном уровне) на машине и даже какое-то время ночевали в ней, пока не устроились. Непростой, наверное, был период в жизни.
Ирина Анатольевна: Да, тяжело даются родителям и детям успешное будущее последних. Видела я в каком-то репортаже маму Юли. Худенькая уставшая женщина. Но образ девочки в красном пальто Юлия уже трактовала намного глубже! Это не просто оголенная детская беззащитность, это беззащитность и детства, и юности и женственности…
Натали: Вы помните, Ирина Анатольевна, я вам все досаждала, что спорт — это один из последних социальных лифтов и область деятельности, где можно добиться успеха, рассчитывая только на собственные данные и трудолюбие?
Ирина Анатольевна: Ещё бы не помнить. Вы, милочка, отличаетесь редким занудством. Как начинаете с чем-то носиться… Но должна вам заметить, что подобное имеет место и в балете, и в исполнительском искусстве. Там тоже приходится рассчитывать на собственные данные и трудолюбие.
Аделаида: А обратите внимание, Ирина Анатольевна, что в указанных вами областях сейчас творятся весьма странные вещи, необычные и нетривиальные скандалы, дело А.Рябова, скандал с Анжелиной Воронцовой.
Натали: Да, и даже вокруг Юли возник скандал, буквально «на ровном месте» и по противнейшему поводу.
Аделаида: Да, да. Я вот все в толк не возьму, а что этому Шендеровичу надо-то было? Зачем он, вообще, имя девочки произносил?
Это же тот немец из-за которого сожгли Хатынь.
Натали: Не могу сказать, точнее, просто не хочу об этом и думать. Понятно, что тут какие-то свои игры и «разборки». Понравилось, что первыми возмутились мужчины, указав персонажу, что не типу с такой репутацией произносить своим грязным языком имя юной девушки. Ему было сказано: «Матрац»,- и всем все стало ясно и противно.
Ещё противнее было примитивное юление уже вполне взрослого «мальчика», который сказал вслух всем очевидную двусмысленность, а после того, как получил заслуженную оплеуху, начал глупо оправдываться: ведь, формально текст не является неприличным. Посмотрите каков.
Затем совсем уж по-идиотски придумал звонок с оскорблениями в свой адрес, совершенно не соображая, что его слову никто не поверит уже без приведения доказательств.
Опять не пойму, зачем здесь говорить о национальности девочки? Уж если хотел об этом сказать, то надо было это делать в первом сравнении с немецким спортсменом, ставшим впоследствии карателем. Отчего в тот момент Шендерович не «помнил» о национальности, о музыкальной теме выступления фигуристки?
Аделаида: Что-то мне подсказывает, что он даже не удосужился эти вещи выяснить. А потом сам ошалел от такого ляпа.
Натали: Но самое омерзительное в этой истории, что такой мерзкий мужичонка посмел говорить о юной девушке (она же ещё ребенок). Это же почти «педофилия» какая-то. Фу!
Ю.Липницкая и тренер Э.Туберидзе
Ирина Анатольевна: А, кстати, дамы надо бы эти эпизоды (c Анжелиной Воронцовой, делом Анатолия Рябова, Юлией Липницкой) как-то привести в систему, подойти к вопросу с научной точки зрения. Давайте определим значимые параметры.
Натали: Первое, это уже прозвучало, остались только несколько видов деятельности, где можно добиться успеха, опираясь на собственный талант и трудолюбие. Но здесь уже появились проблемы, связанные с отбором. Если в советские годы тем или иным образом расширяли исходную базу для отбора (ездили по стране, была сеть спортивных, музыкальных школ, престиж профессий был огромен, соответственно и высокий ажиотаж вокруг них, все щедро финансировалось, короче, имелась массовость), критерии отбора были высоки. Понятно, что творческая и спортивные судьбы не бывают без проблем. Но выбивавшиеся наверх личности бесспорно обладали незаурядным потенциалом.
Ирина Анатольевна: Сейчас ряд факторов уже отсутствует, зато появился новый — деньги, который отрезал пути очень многим. Учебные заведения и преподаватели теперь зависимы в большей степени не от конечного результата, а от оплаты самого процесса.
Аделаида: Ой, точно. Деньги всему виною. Посмотрите, что стало причиной дела Рябова. Это же был конфликт с родительницей, проталкивающей своего ребенка «по карьерной лестнице» всеми правдами и неправдами. Её цель — успех ребенка, а не занятие искусством.
Ирина Анатольевна: Потому, что успех потом монетизируется, а в момент обучения монетизируются труд преподавателя, который (труд) рассматривается такими особами, как услуги. Отсюда соответствующее отношение к педагогу — потребительское и допускающее любые формы давления (вобщем-то, уже уголовные).
Аделаида: А почему? Я же помню как и мы и наши родители благоговели перед учителями.
Ирина Анатольевна: Почему? Это теперь уже понятно многим. Потому что занятия такими видами искусства, как музыка или балет, где отсутствует языковый барьер, позволяют работать по всему миру (но, кстати, говорят, что наши здорово сбили оплату в этих профессиях). Ещё остались (пока) педагоги в этих сферах, которые в состоянии подготовить на высочайшем мировом уровне. Происходит хищническая эксплуатация когда-то созданных великих творческих школ.
Натали: Но отбор-отбор… Снижение уровня влечет неизбежное падение самих школ. И закладывает «мины замедленного действия» в судьбы учеников.
Аделаида: А, поняла . Это вы о конфликте вокруг Анжелины Воронцовой и интригах Ольги Смирновой.
Натали: Да, в истории с Анжелиной тоже присутствует мама. Ведь сейчас без непосредственного прямого участия родителей практически невозможно добиться серьёзных результатов. Вот на конкурсе звезды балета заприметили выдающуюся провинциальную девочку. Чем она замечательна? Потрясающими природными данными (технику-то ей пришлось серьёзно подтягивать в Москве)
А.Воронцова и Н.Цискаридзе
А почему в столичных училищах не было девочек с подобной фактурой? Все из-за упавшего интереса к жанру и изменения критериев отбора
Ирина Анатольевна: Да ладно вам юлить, Натали, брать в учебные заведения предпочитают по-блату или за деньги. Правда зачем? Непонятно. Вот Алиса Хазанова и дочка Винокура столько времени и сил потратили. Но если не дано, то папа за тебя на сцене не прыгнет, хотя и будет стараться. Ни к чему хорошему такие вещи не приводят, только провоцируют уголовщину.
Натали: Да, а потом по стране бегают, ищут действительно талантливое, но предпочитают брать почти готовое, чтобы позже эксплуатировать юное дарование. Анжелина после переезда из Воронежа, ещё учась в Московском училище, уже танцевала в театре Станиславского заглавные партии, а поскольку она там была оформлена в самом минимальном статусе, то и не получала за выход адекватной оплаты.
Аделаида: А мне хочется про маму её сказать. Маме Анжелины карьера дочки досталась, явно, не просто. Пришлось оставить сестру Анжелины в Воронеже с бабушкой, сменить место жительства и работу. Потом за оказанную «помощь» она выслушала столько попреков. Можно подумать за неё работали. По рассказам Анжелины, пока она училась в училище, они еле-еле концы с концами сводили.
Ирина Анатольевна: Да ещё попробуй оставь дочь одну при тех нравах, которые провоцировал Филин в труппе. Разве можно человеку с такою репутацией доверять? Тут и до педофилии недалеко…
Натали: Которую, однако, приписали совсем другому человеку, …весьма пожилому. Это ж надо до такого додуматься? (Я про дело Рябова, конечно).
А.Рябов
Самое чудовищное, что в такую грязь родную дочь втравила родная же мама. Это ж какая была мотивация, какие амбиции, что женщина практически сама занималась растлением своей девочки. Это же какое непонимание той деятельности, в которую с такими жертвами пропихивается ребенок. Там же, чтобы достичь высот надобна душа, и душа высокая…
Ирина Анатольевна: Ага-ага, жаждущая высоты, а не величия…
Натали: Ну да, ну да, вы правы Ирина Анатольевна. Погорячилась я, кажется. Сейчас эта деятельность свелась чуть ли не к дрессуре. Техника есть, а понимание не значительно.
Да я и сама (особенно в частной переписке) стенала, что такое усиленное раннее профориентирование негативно, особенно сейчас, когда снижена роль специалистов и слишком многое в процессе организации процесса обучения переложено на плечи мам. Не каждая к этому готова и способна выдержать.
Ирина Анатольевна: Причем, это происходит за счет жизни мамы, и ладно только мамы, ущемляются интересы других членов семьи, другие дети. Все-таки воспитание незаурядных детей — это государственная задача.
Как только эта сфера, что называется, «ушла в свободное плавание», так сразу выяснилось, что в искусстве у нас много талантливых детей у талантливых родителей. Причем, чем жанр менее трудозатратен, тем больше «династий». А зритель сидит и шалеет, в очередной раз убеждаясь в правоте истины насколько ж «природа отдыхает на детях».
Натали: А ещё поражает почему у нас бешеные деньги идут на финансирование весьма взрослых людей и в те области, где как показывает практика достойные в состоянии делать карьеру и за рубежом. То есть деньги идут в театры и кинематограф. В результате идет конкуренция не за зрительское мнение, а за бюджетное финансирование, где «побеждают» по весьма мутным критериям.
Аделаида: А потом хамят зрителям, что те не доросли до понимания чего-то там и посылают публику «учиться, учиться и учиться…» Прям, как юные ленинцы.
Натали: Отсюда вывод, если государство и должно что-то финансировать, то в первую очередь лучшие преподавательские коллективы, сумевшие сформировать и сохранить высокий уровень, свою школу. Где бы педагог не выступал в роли прислуги у ошалевших нуворишей, а имел возможность найти и воспитать настоящие таланты, чтобы сохранить и преумножить своё искусство.
Ведь, это огромное счастье иметь возможность так говорить о своих учениках.
А.Воронцова и Д.Родькин
Аделаида: Так, так. А что там о позоре?
Ирина Анатольевна: Ну, позор, когда построение карьеры идет по «трупам» конкуренток, с использованием интриг и через «странные» отношения с руководством, после которых у руководства начинается «потеря лица» и какие-то проблемы со здоровьем.
Натали: А все почему? Потому что столько лет трудившись (много, много), отдав столько сил, так стремясь к успеху, рассчитывая на первенство, выясняется, что вот в чем-то природа-матушка к тебе поскупилась. Были бы другие времена и критерии, то девочка Оля Смирнова могла и не попасть в хореографическое училище или была бы там, где с её данными естественнее было бы находиться — на втором плане. А здесь все было хорошо, и вдруг — какая-то провинциалка! Все мечты порушены… А потом появился добрый дядя, который так легко поддается на очарование юности…
Аделаида: Тьфу-тьфу, прости Господи, при такой разнице в возрасте — почти педофилия какая-то…
Ирина Анатольевна: Ладно, оставим. Вернемся к нашему анализу. Что там получается?
Натали: Что получается? Получается то, что в тех областях (даже зависящих от приобретения сложных навыков с малых лет), где снижаются внешние критерии оценки, и основной параметр — финансирование — помимо влияния основного потребителя продукта. Даже там начинается резкое падение уровня и на суд зрителей предлагается не балет, а уголовщина и суд. Короче, безобразие начинается.
Аделаида: А в спорте, хотя там тоже не без всякого (идеализировать не будем), но наличие в большей степени объективного судейства позволяет поддержать приемлемый уровень приличия.
Натали: Но, как только туда сует свое рыльце какая-нибудь особь с замашками шоубизнеса, так тоже начинаются скандалы и проблемы со здоровьем. И неприличность ситуации, а особенно дальнейшего поведения, так видна на фоне детей. Вот не стыдно мужику?…
Аделаида: Хочется сказать, что достойных мужчин, все-таки больше. С Юлей работал замечательный Илья Авербух, который поставил ей эту так поразившую всех произвольную программу.
По словам тренера, когда Юлия впервые сказала о том, что хочет выступать под эту музыку, она попыталась ее отговорить. Более того, по словам Тутберидзе, несколько постановщиков отказались от этой затеи, и только знаменитый фигурист еврейского происхождения Илья Авербух решился на постановку танца.
Еврейская тематика и еврейская команда чемпионки уже породили многочисленные страстные споры в социальных сетях о национальности Юлии.
«Юля не еврейка, это был просто танец и ничего другого. Я не хотел подходить к постановке этого танца стандартно, не хотел заламывания рук, нарочитых страданий. Мне важно было поставить в танце тихий приглушенный рассказ девушки о самой себе, о своем стремлении жить», — подытожил эти споры автор ее композиции Илья Авербух.
Ирина Анатольевна: Ну вот, замечательно, что постановщик оказался мудрым и сделал такую трактовку образа, в большей степени отвечающей возрасту и ощущениям исполнительницы.
Натали: Да, именно поэтому я тут и рыдала. Поскольку получилось маленькое произведение искусства, где сошлись дарования и искренние устремления стольких талантливых людей.
Ирина Анатольевна: А говорят, что в балете проблема с постановщиками… Они, вон, все ушли в другие области — туда, где ещё востребованы подлинные ценности и (не побоюсь этого слова) искусство.
Аделаида: Ну, а мне больше нравится счастливое лицо девочки, у которой, надеюсь, все будет замечательно. И мама ей поможет.
Ю.Липницкая
Ирина Анатольевна: Да, такой образ гораздо органичнее для юной особы. Тут и характер уже чувствуется. Пожалуй с возрастом ей станет ближе вот такое самоощущение — очень уверенной в себе и достойной женщины…
William McGregor Paxton. Cherryor The Gay Nineties.1906
3 комментария
Очень верно про деградацию сложных видов искусства и спорта из-за уничтожения массовости. Помните, в свое время ГДР начала брать все первые места в плавании? Секрет оказался прост. В каждой (каждой!) школе был бассейн, и отбор способных мальчиков и девочек был из всего населения. Сейчас, да, «династии». Но взять балет, например. Там же данные нужны, трудолюбия недостаточно. И что делать, например, дочке Винокура? Фигурировать-то хочется. Вот и приходится вытаптывать талантливых.
Какая умница Юля. Я ее выступление тогда не посмотрел. И вот на фоне этого божественного проявления вылазит убогий матрасофил , пытаясь вновь профигурировать, начинает совать в нос пресловутое еврейство… Омерзительно.
Сколько вокруг доморощенных «воспитателей»… давно нет ни одного смешного мюзикла с лихо закрученным сюжетом. Несмотря на все воспитание, так и не пришло понимания, что не каждому такое дано.
Очень давно читал «Повелительницу снов». До сих пор это помню описания становления девочки в красном пальто, проходившей 60-е, 70-е, 80-е, 90-е. Ни одного года в романе не названо, но время ощущается хотя бы тем, что героине требуется все больше быть женщиной.
Наверно, весьма симптоматична дальнейшая история этой Варьки в красном пальто, заступившейся за девочку из лагеря «Дон». Девочки, способной написать смешной мюзикл из нашей жизни.
Замечательно поговорили, дамы, огромное спасибо! Женственность продолжает волновать мужчин. Женственность, возникающая, несмотря ни на что, вопреки всему. У фигуристки Юли и балерины Анжелины — именно такая женственность, вечная, сразу добирающаяся до души. Сразу думаешь и о своих девчонках, понимаешь, какое счастье они принесли в твою жизнь.
«Смешной мюзикл с лихо закрученным сюжетом» — такое о «Звездах над Иссык-Кулем» мог сказать только «воспитатель человеческих душ» с презрительным выражением.
Девочка Талантище!!!
она даже «упала» технично, когда смотрел ойукнулось, но уже в повторе обратил внимание, что очень четко при падении сгрупировалась и перенсла вес на другую ногу.. вобщем крайне изящно приземлилась, и по технике и по исполнению, ну и ритм ненарушился… и.т.д. и.т.п
А все вместе смотрится просто ЭПИЧНО.
Вспомнил что надо дышать уже после окончания ее выступления.
А вот пока она выступала, просто завис и был не в силах оторватся.