Безбрежные воды Стикса. Книга I. Глава VI

Ирина Дедюхова

Безбрежные воды Стикса

Книга I. Месть Единорога

Глава VI. Про худду и вуду

К младшей дочери пришли друзья с университетского потока, и она, поздоровавшись со сразу напрягшимися при ее виде молодыми людьми, молча собралась на прогулку.

Какой только ерунды не рассказывали про нее в университете студентам. Преподаватель химии, пригрозив азербайджанцам, которые слишком шумно вели себя в аудитории, практически срывая лекцию, заявила на весь поток, что они ее доведут до белого каления. А у них, дескать, уже довели одну преподавательницу, так она разрядила в них обойму из травматики с криком: «Не сметь мне срывать занятия!».

Накануне правоохранительные органы Ижевска отчитались о криминальной обстановке за текущий 2016 год… Она нарочно отслеживала эту статистику, чтобы отследить, как у них там продвигается «борьба с экстремизмом». Судя по всему, им было здорово не до нее.

На август 2016 г. в Ижевске было возбуждено 691 уголовное дело.

Из них:

47 убийств.

11 изнасилований.

36 уголовных дел, связанных с распространением (сбытом, употреблением) наркотиков.

132 по фактам действия сексуального характера.

106 — коррупционных дел.

Университетские слухи про ее увольнение интерпретировались и озвучивались самым разным образом, поскольку и в приговоре суда так и не была раскрыта суть совершенного ею преступного деяния.

По этой причине в декабре 2011 года, на рассмотрении ее апелляции в Верховном суде Удмуртии, она прямо спросила судей, смогут ли они объяснить по этому приговору, за что над ней издевались два года? Судьи отводили глаза, а из комнаты совещаний несся дикий женский визг: «Да мне наплевать на ее самочувствие! Ее надо осудить с реальным сроком!»

Справа от нее, за длинным столом, который заканчивался у возвышения, где ерзали на своих местах три судьи-мужика из Верховного суда, — в синих мундирах сидели невозмутимые молодые девчонки от всех прокуратур районов города. Рядом с ними сидел молодой прокурор Паша, который представлял протест по поводу ее приговора от Октябрьской прокуратуры. Поскольку за некое преступление, совершенное по статье 282, ее приговорили всего лишь к штрафу в 20 тысяч, даже не признав экстремистским ее сайт «Огурцова на линии», прокуратура тоже требовала, чтобы Верховный суд отменил приговор районного суда, но только для того, чтобы судить ее снова.

Девушки из других районов твердо и равнодушно поддержали требование прокуратуры Октябрьского района. Посмотрев на этих девушек, немногим старше ее студентов, она от души пожелала им как можно больше перемен, чтоб они и дальше с той же твердостью поддерживали все эти массовые мероприятия, не имея возможности отступить от принятого выбора.

Она внимательно посмотрела на каждую поверх очков и решила, что в жизни у них будет все, что можно купить за деньги, раз они выбрали именно это. А вот то, что за деньги не покупается, они будут уничтожать ежедневно. Но делать это будут сами, прекрасно обойдясь без нее.

И раз уж они ее с милой непосредственностью молодости считали вполне конченным человеком, она сделает все, чтобы ни одного принципа, за которые она стояла в этой стычке, никогда больше не сказывался в их жизни, раз сегодня они не то что ей отказали в сочувствии, а сами отошли… даже от женской стыдливости к явной проституции.

Что ж, раз она им не нужна, то и навязываться нечего. Они выбрали ложь, не понимая, что та им изменил первой. Пусть в их жизни и дальше все решают деньги и «защищенность от жизни» этими их должностями, где они давно предали смысл профессии, наивно считая, будто за все будут нести ответственность лишь старшие по званию. Нет-нет, голубушки, «слив засчитан!», как говорят в виртуальной среде.

Они решили, будто обладают достаточной властью, пусть и делегированной ненадолго, чтобы утопить ее навсегда по клеветническим доносам? Она пойдет на дно, на корм рыбам, а они будут процветать в своей жизни, наслаждаясь созданным прецедентом?.. А источник всех прав на то, что им хотелось бы получить от жизни, — у нее. И она им, в свою очередь, с удовольствием в этом праве откажет.

Как прецедент может быть «источником права»? Тут ведь надо уточнить, чьего именно права. Уж точно не этих девок… Спросить их всех, что они такое несут вслух, так они тут же заноют, какие они бесправные, как от них ничего не зависит. А потом начнут придираться к ней, что типа она – «слишком много берет на себя».

Конечно, она много на себя взяла! Если уточнить, так она взвалила ответственность за всех… за небольшим исключением тех, кто выбирает в качестве источника прав подобные прецеденты. Вот тут… дудки! Весь мир она точно спасать не собирается, она этим сучкам продажным – не супергерой.

Дальше все пойдет по одному принципу, который они в состоянии понять: «Утром деньги – вечером стулья, вечером деньги – утром стулья!» Это литературный принцип, у нее есть полное право осудить на него кого угодно. Кроме того, отстаивая ее идиотский приговор, они сами осудили ее именно на вечную роль того, чьи приговоры исполняются без обжалования…

Зря они считают, будто она решила добиваться у них справедливости. Она сама по себе – источник справедливости. Поэтому… если уж они дружно засунули ее справедливость в задницу, то и ей такая справедливость ни к чему. От нее рук потом не отмоешь.

Суд удалился на совещание… просто потому, что мужички в пафосных мантиях страстно хотели избавиться от нее как можно скорее. И, конечно, для того, чтобы заткнуть Наташку Кислухину, оравшую у них в комнате совещаний. Когда они быстро ввалились в дверь, поспешив скорее ее захлопнуть за собой, зал суда огласился оравшей во все горло Кислухиной: «Да эту суку вообще придушить мало!»

Да-да, ей всего мало, зато Кислухиной будет еще всего много, жизнь длинная, и мало не покажется.

Ну, конечно, Верховный суд отказал обоим сторонам, слишком уж беспрецедентным было требование прокуратуры, можно сказать, намеренно беспрецедентным. Для нее это означало не только будущий запрет на профессию и лишение смысла всей предыдущей жизни, но и карт-бланш для уже гражданского суда Октябрьского района судить ее во второй и четвертый раз, развлекаться с ней по требованию Октябрьской прокуратуры во всю душеньку… прикрываясь приговором уголовного суда Октябрьского района, осудившего ее на штраф в 20 тысяч рублей, поскольку судья так и не смог сформулировать, в чем ее обвиняют.

Означало это и то, что останутся безнаказанными подонки с их факультета, устроившие все это издевательство, обворовывавшие факультет и университет, которым она хоть как-то противостояла долгие 30 лет жизни.

Потом ее вызвали в гражданский суд Октябрьского района по поводу иска прокуратуры по признанию ее сайта экстремистским. Суд длился три месяца, никакие доводы во внимание не принимались. Молодая очень красивая судья с ненавистью доказывала ей, что раз она получила свой приговор, они теперь имеют право «делать с ней все, что им захочется». Даже добавляла презрительно: «Вы никак не можете сообразить своей головой, что самое страшное в вашей жизни уже произошло! Вы – осужденная экстремистка и террористка! А все, что происходит теперь – это следствие признанного судом преступления против государства! Где-то она так очень умная, а простых вещей сообразить не может.»

Она, конечно, пыталась сказать, что официальным поводом к ее обвинению по статье 282 было письмо президенту России с требованием немедленно прекратить уличные убийства и ночные погромы в детском лагере, а также высказанное требование к Рамзану Кадырову и Павлу Астахову прекратить обвинять в ночном погроме в детском лагере «Дон» — 13-летнюю девочку с формулировке «она высказывала желания, не соответствующие ее возрасту».

Судья смотрела на нее пустыми водянистыми глазами, очень красиво подведенными и требовала лишь, чтобы она, наконец, начала соображать своей головой, раз она решила, «что самая умная». Будто у нее была в наличии чья-то запасная голова, причем, чужая.

После одного из заседаний она так расстроилась, что перепутала дверь выхода, раскрыв соседнюю дверь в зал заседаний. Это было как раз после восьмого марта или 23 февраля 2012 года. В зале остались неубранными сдвинутые столы с остатками буйных судейских посиделок, а сам зал был празднично украшенным плакатами с голыми Фемидами, в одной которых она узнала и девушку, судившую ее в своем кабинетике.

Пожалуй, больше всего ее поразила сервировка столов с бронзовыми подсвечниками, немного увядшими букетами огромных роз и очень дорогой фарфоровой посудой. Она даже засмотрелась на эту завораживающую картину, вообразив, что все это милые Фемиды гражданского районного суда принесли из дому.

Но потом она сообразила, что видит перед собой огромный почти царский сервиз, предметы в нем были хоть и разнообразными, но однотипными. И, скорее всего, сервировала стол какая-то ресторанная фирма, не успевшая все прибрать после праздников.

Судья выскочила и заорала на нее, что она не только ведет экстремистский сайт, но им шпионит у нее по кабинету. На ее извинения она продолжала орать с резко изменившимся лицом, обнажив слишком мелкие частые зубы. Понимая, что перед ней какая-то тварь из давно зашедших за грань добра и зла особей, она вежливо попросила ее заткнуться и оказать первую помощь прокурору, который при виде этой сцены схватился рукой за сердце.

Прокурор на этот раз был мужик средних лет, который явился к ним со смешками, полагая, что ему предстоит очень забавная история с идиоткой-преподавательницей, которая решила прославиться в интернете. А он потом таким же будет под пьяную лавочку рассказывать новые подробности из жизни лохов и терпил на вечную тему правоохранителей «ви таки себе даже не представляете, какой дебил у нас народ!»

Постепенно он весь как-то тускнел, едва мямля свои «требования». Если бы не судья, жестко тащившая этот небольшой «процесс» в нужном русле, мужичонка бы давно плюнул и на все махнул рукой.

Этот суд имел еще одну особенность. Накануне у нее побывала старшая дочь с мужем и внучкой. Зять у нее был из когда-то известной всему Ближнему Востоку семьи Арафа, прославившейся  видными политическими, военными и религиозными деятелями, а также производством классической восточной халвы «Арафа» с желтой наклейкой, на которой поколениями росли арабы от Марокко, Туниса и Алжира – до всего Аравийского полуострова.

Зять всегда ей привозил сказочные арабские диковинки, а на этот раз привез розоватый спрессованный порошок, который применялся последователями всех религий – так называемый «белый муск». Наряду с ладаном, в его состав входили другие аравийские благовония, которые закупали все религиозные конфессии мира, поскольку более нигде получить в чистом виде эти ингредиенты было невозможно.

Зять пошутил, что, если она натрет руки, то дьявол будет держаться от нее подальше. Она вспомнила поговорку «как черт от ладана», с удовольствием наслаждаясь тонким запахом этого вещества.

Получилось так, что в самом начале этого гражданского процесса, краем уха слушая нотации судьи про ее экстремизм, когда та весело перешучивалась с прокурором, она нашла у себя в сумке небольшой целлофановый мешочек с этими благовониями. Она немного потерла их пальцем, почувствовав, как по небольшому кабинету судьи струится непередаваемо прекрасный запах какой-то высшей чистоты.

И совершенно не рассчитывала на ту реакцию, которую получила. Судья начала метаться по кабинету, пытаться открыть окно, лицо ее постоянно искажалось в нервном тике… Реакция была настолько ошарашивающей и отчего-то очень неприятной, что на нее завороженно смотрели две девушки-бакалавриатки, попросившиеся на процесс, поскольку темой их диплома была борьба с экстремистами на примере ее дела. Заседание тогда прервали, поскольку судью начало рвать в небольшом туалете при кабинете, а она подумала еще, что, наверно, девушка просто беременна.

В приемной сидела очень неприятная девушка, несколько моложе красавицы судьи, но совершенно неинтересная внешне, а посему разобиженная на весь мир. На ее прямой вопрос о возможной беременности судьи она, рассмеявшись, сказала: «Это просто такая реакция. А у наших судей детей не бывает! Как правило.»

На ее вопросительный взгляд прокурор, вышедший из кабинета судьи позднее ее, уклончиво сказал: «Она решила, что хотите всех нас отравить. Больше ладан не приносите, пожалуйста, у судьи на него аллергия. Я скажу приставам на входе, чтобы обыскивали вас тщательнее!»

Она вспомнила романс Вертинского «Королеве экрана» на смерть Веры Холодной и подумала, что до всех этих голых Фемид ни у кого аллергии на ладан не возникало.

Через полгода у нее начались суды уже в рамках запрета на профессию по статье, принятой специально для нее, с применением закона обратной силы. Там уже ходила молодая прокурор-блондинка с копной пышных волос, про которую она машинально с неприязнью подумала, что хорошо бы, чтоб у нее все волосы вылезли к чертовой матери, а она бы ходила потом по таким судам совершенно лысой. Тогда уже вообще с ней никто не церемонился, жестко показывая, что она должна быть всем благодарной, что остается в живых.

А уже потом, когда ей выдавали ее документы в отделе кадров, ерничая, что теперь будут с ней встречаться лишь в телевизоре по НТВ, она познакомилась с творчеством преподавательских масс, самостоятельно осмысливавших то, что с ней произошло, и выдававших это студентам в качестве сентенций к самостоятельным размышлениям. Из них она узнала о себе много нового. О том, что всегда боролась с этнической преступностью в регионе, а все «чурки» при ней знали свое место и на лекциях не могли пикнуть от страха. После этнической преступности шли торговля наркотиками, проституция, взяточничество и бюджетные распилы… А где-то через год ее младшая дочь принесла из университета какую-то странную сплетню, будто все причастные к ее травле и последующему увольнению непременно заболевают бычьим цепнем и долго мучаются физически…

Она привыкла ничему не удивляться, повторяя про себя: «Я живу в городе сплошных говнюков, от которых можно ожидать чего угодно!»

…И вот в таких раздумьях она шла по набережной Ижевского пруда, думая о том, как бы ей выбрать место без зевак, чтобы немного пошаманить всякого разного на солнечную дорожку на водной глади. Осенью солнце садилось быстро, у нее оставались считанным минуты, а вокруг толклось полно народу, выползшего погреться в последних лучах осеннего солнышка.

От самого дома за ней тащился какой-то смутно знакомый гражданин, но она понимала, что протестовать бессмысленно. Ее дом был пристроен к администрации Октябрьского района… или как раз наоборот, что в принципе все равно. Поэтому, когда она проходила на прогулку мимо окон администрации, ее могла сопровождать и машина полиции, из которой неслись хохот, свист и всякие оскорбительные крики о том, что всех экстремистов надо подвешивать за ногу и сбрасывать с дронов, как предлагает Рамзан Кадыров, который передает ей пламенный привет.

Она лишь пожимала плечами и орала в ответ, не передавал ли ей привет Павел Астахов, уволенный недавно за последнюю выходку, напомнив ей резкий крик судьи на процессе: «Вы писали, что Рамзан Кадыров и Павел Астахов могут лишь хамить вслух и гадить всем в душу? Да или нет?..»

24 июня 2016 г.  Астахов смутил выжившую в Карелии девочку вопросом «как поплавали?»

Уполномоченный при президенте Российской Федерации по правам ребенка Павел Астахов во время встречи в больнице с детьми, выжившими при трагедии в Карелии, задал одной из девочек вопрос: «Ну что, как поплавали?» Встречу снимал телеканал РЕН-ТВ.

До этого он нес какую-то пургу по поводу «сморщенных женщин», так что при первом вопросе про Астахова патрулирование немедленно снималось.

Но этот хмырь «вел» ее от администрации, явно дожидаясь, когда она выйдет. Понимая, что как раз от него она не отделается, она встала на парапет набережной вдали от основной массы людей и, закрыв глаза, начала пассами рук и специально придуманного наговора заряжать блекнувшую на глазах солнечную дорожку.

Невзрачный субъект не только не мешал ей, но даже встал нарочно так, чтобы прикрыть ее со спины. Как только она закончила, с грустью дождавшись, когда погаснет последний луч садившегося солнца, она услышала за спиной обращение шпика: «Ну вот, Ирина Анатольевна! Солнце село, сейчас наше время!»

— А вы – вампир? – спокойно поинтересовалась она.

— Нет, я – вудист! – скромно отозвался мужчина. – Вы меня, наверно, не помните, но я у вас на курсах сметчиков учился от службы занятости… Меня Сергеем зовут, вы, наверно, забыли меня.

— А… теперь припоминаю! – сказала она, близоруко щурясь. – Да, вы тогда еще новую работу искали. Но я ведь больше не работаю, ни с кем отношения не поддерживаю… Преподавать мне запрещено, да все запрещено. Короче, тупиковый вариант.

— Я в курсе, Ирина Анатольевна, — вежливо заметил Сергей. – Я бы хотел пригласить вас провести вечер в кафе, здесь, недалеко. Честно говоря, нас там мой друг ждет… Федор.

— Тоже вудист или просто… сволочь? – с подковыркой спросила она.

— Да вы не сомневайтесь! Мы же всей душой… тьфу! Ну, от чистого сердца… не совсем, конечно, от сердца, но без плохих намерений, хотя и не самых светлых, — начал путано пояснять вудист, так и не сумев найти подходящего выражения.

— Вы меня извините, Сергей, — я в последнее время привыкла, что для всех окружающих являюсь человеком… какой-то нетрадиционной ориентации, — извинилась она за свою резкость. – Я ориентируюсь на старые, проверенные временем моральные ценности, которые являются сердцевиной любой религиозной системы. А все уж слишком быстро, на мой взгляд, новые веяния ухватывают… так что за ними все равно не поспеешь. Если вы приглашаете без подвоха и не в качестве провокации, я с удовольствием составлю вам с Федей кампанию.

— В самом деле? – обрадовался Сергей. – Спасибо вам большое! Федор очень волнуется, боится, что вы не придете.

Она впервые обратила внимание, каким подвижным стало у него лицо, будто набегавшая на него время от времени тень старалась прорваться наружу.

— Волнения незнакомого мне Федора, как-то настраивают… заранее пессимистически, — призналась она. – Я вообще сейчас очень боюсь всех местных… неважно кого, если для них вдруг становится очень важным со мной встретиться. В такие моменты я понимаю, насколько важно для меня никого вас вообще бы не встречать. Да куда от вас денешься?

— Я вас прекрасно понимаю, — заверил ее Сергей. – Тем более про ваше дело знаю не меньше вашего, а со стороны вуду – намного больше вашего. Вот наша с Федором визитка. Это, чтобы вы точно знали, что мы – вуду, но не худду. Хотя речевки и слоганы у нас в духе времени, немного похожи на худду…

— Ужас какой, — расстроилась она, только взглянув на визитку. – Просто ужас-ужас-ужас! Как вы можете таким заниматься, если, как говорите, курсы сметчиков закончили? Я вас просто не понимаю, Сергей!

— У меня не было другого выхода, — тоскливо откликнулся, Сергей.

— Да, вы уж извините, я тут тоже немного… пошаманила, — засмеялась она, вспомнив, как он ей только что прикрывал спину. – Вы, наверно, решили, что я… хм… немного не в себе?

— Нет, я понял, что вы делаете, — отозвался вудист. – Вы снимали посты. Я видел, как по воде уходили единороги.

— Как это поэтично! – восхитилась его образным сравнением она. Потом, взглянув на его лицо, обнаружила, что он отчего-то вдруг стал очень похожим на негра в шляпе, изображенного на визитке. Она тихо спросила: «Что, в самом деле?.. Вы это серьезно?»

По его грустному виду она поняла, что он говорит совершенно искренне. В осенних сумерках ей сразу стало неуютно с полузнакомым человеком из прошлого, которому к тому же не пошли на пользу все ее преподавательские усилия. Может, и правильно, что ей запретили преподавать… Чему она может научить всех этих… местных? Все они знают лучше нее, да и учатся намного охотнее у самых последних местных подонков, с которыми нормальные люди и общаться бы не стали даже по большой нужде.

Она перед ним, значит, о сметах распиналась, а он в вудисты пошел… Взрослый мужик, между прочим, не мальчик. Ему ведь точно за сорок… хотя его лицо… то молодеет, то резко стареет… даже не уследишь. И меняется, будто отвечая ее мыслям. Неприятный субъект.

Впрочем, выбор у нее на сегодня невелик. Из всех местных уродов ей выпало редкое счастье провести вечер с самым ненормальным, который видит единорогов в воде и на пару с Федей обзавелся ООО «Удмуртское вуду». И хорошо, если действительно в кафе приведет, а не пырнет в кустах ножиком.

— Вы не возражаете, если мы сейчас на такси доедем, Ирина Анатольевна? – тихо спросил ее вудист. – А то у вас такое лицо, будто только и ждете, что я вас пырну ножиком.

— Нет, отчего же? – пожала плечами она, окончательно расстроившись. – Давайте, вызовем такси…

— Оно нас уже ждет вообще-то, — сказал вудист, показывая на роскошную иномарку, белевшую на проезжей части. – Ехать 20 минут до кафе «Перекресток».

— Что? «Перекресток»? – возмутилась она. – Я туда не поеду! Вы совсем уже… или как? Даже я знаю, что там собираются одни… ЛГБТ-сообщества!

— Ну, да! – подтвердил ее опасения Сергей. – Геи и лесбиянки! Наиболее культурная в нашем городе публика. К тому же вы сами сказали, что считаете себя нетрадиционной ориентации. Осталось ощутить это в реале.

— Надеюсь, вы шутите! – зло сказала она, садясь в такси, потому что водитель в какой-то безумно красивой форменной фуражке с якорем на околыше, в белоснежном кителе тут же выскочил из машины и галантно открыл ей дверь переднего сидения рядом с водителем.

«Такого в нашем городе патологических садистов и говнюков мои глаза еще не видели!», — подумала она про себя. И, понимая, что что с Сергеем совершенно необязательно общаться словами, выразительно подумала: «Если у геев и лесбиянок еще и кухня соответствует сервису этого такси, то будем считать, что день прожит не зря. На самом деле, мне всегда хотелось попасть с оказией в этот ваш «Перекресток»!»

— Ирина Анатольевна, — сказал Сергей, устроившийся на заднем сидении, — вот меню холодных закусок и карта вин на планшете. Вы ткните пальчиком в то, что вам больше всего понравится. У нас лучшая кухня в городе!

— Это правда, — подтвердил водитель. – И Федор, специально для вас, вдобавок итальянского повара вызвал из правительственной пиццерии.

— Сколько шума из ничего! – почти безразлично сказала она, с удовольствием отмечая закуски и вина.

Вдруг до нее начал доходить весь ужас ее положения.

— Послушайте, я ведь совершенно не одета и даже не накрашена, — в отчаянии произнесла она. – У меня вообще только маникюр… И я там буду выглядеть, как…

— Не стоит говорить это вслух, — озабоченно сказал Сергей с заднего сидения.

Водитель кинул на нее мимолетный, но оценивающий взгляд и негромко сказал вудисту: «Вызывай Мимолю!»

«Боже мой! – подумала она, наслаждаясь невероятным поворотом событий. – Итальянский повар, Мимоля из салона красоты «Господин Оформитель»! А с виду вот и не скажешь… Да еще, наверно, они же и подговорили внезапно нагрянуть к Полине пятерых студентов с потока!»

— Вы, Ирина Анатольевна, — сказал водитель глубоким бархатным баритоном, от которого у нее заныло в пустом желудке, как когда-то в далекой… а если честно, то очень далекой молодости, — перелистните страницу и закажите горячее. Очень рекомендую гато с грибами и куриные ножки по-веронски. Десерты на выбор повара, что, наверно, логично.

У кафе их уже ждал метрдотель, тоже весь из себя прекрасный, в белом кителе с галунами, но вдобавок с бабочкой. Он поздоровался фирменным обволакивающим баритоном и сообщил, что мэтр Мимоля с девочками ее уже ждет в служебном помещении.

Хорошо, что она, хоть и совершенно не готовая посетить шикарное место сборищ представителей неформальных сообществ, оделась довольно прилично для прогулки. Даже вызывающе. По озабоченному выражению лица Мимоли, на котором мелькнула тень облегчения, она поняла, что в целом выглядела не так уж плохо.

С Мимолей были две суровые девушки мужиковатого вида, одна из которых почти моментально соорудила ей прическу при помощи геля и удивительно нежных кончиков пальцев, пока вторая накладывала маску, готовя ее лицо вдохновенной кисти Мастера.

Она нисколько не возражала против откровенно сексуального вечернего наряда, отлично зная вкус Мимоли по местной телепередаче «Модные тенденции сезона». Ни на что другое она и не рассчитывала, удивляясь, насколько точно были подобраны ее размеру вещи. Без всяких вопросов ей прекрасно подошли даже мягкие туфли-лодочки на невысоком каблуке, но очень изящные. У нее складывалось впечатление, что, оказавшись роялем в кустах, Мимоля имел куда больше времени на подготовку, чем 20 минут поездки на такси.

— Я вас видел в торговом центре «Талисман», — пояснил ей Мимоля. – Вы были в фетровой шляпке под прекрасные двадцатые. В принципе, образ читается, основа хорошая… но этот испуганный взгляд… потухший! Будто ждете, что на вас сейчас извращенцы в масках нападут и начнут ребра крушить… А где же драйв? Где бесценный опыт прожитых лет и открытое сердце будущему, я вас спрашиваю?

— А вы в курсе, — начала она с осторожной запинкой.

— А кто ж не в курсе? – удивился он. – Вы у нас единственная достопримечательность в городе такого уровня. Не считая меня, конечно. Но учтите, что мы так с советского времени живем. И чего только не пришлось вынести от всяких извращенцев… Маразм крепчает постоянно и независимо от сезона. Надо держаться и поддерживать друг друга!

Результат его творчества превзошел ее закономерные ожидания. Конечно, если уж речь шла о ней, то сам по себе напрашивался образ русской модели Иваны Платиновой из фильма «Остин Пауэрс: Шпион, который меня соблазнил», особенно, с учетом ее внешности и судимости за экстремизм. Мимоля это понял сразу, поэтому и она органично «влилась в образ», который он будто вытащил изнутри, задавленный и замученный всем, что происходило с ней эти годы.

Вечерний наряд, дополненный папахой из белой норки и такого же короткого жакетика фигаро вместо палантина или горжетки, как-то удивительно грел душу, хотя ажурное черное платье на бретелях больше было похоже на сексуальное нижнее белье, дополненное коротким черным кимоно из почти невесомого шелка…

В этот момент она почему-то вспомнила шикарно сервированный стол в зале судебных заседаний голой Фемидки, признавшей ее сайт экстремистским. Больше всего ее поразило, что пировавшие судьи с легкостью забыли невероятной красоты букеты на все праздники. А она такие букеты видела только на полотнах голландских мастеров… И что таким бездушным людям – уничтожить ее жизнь и лишить всех ее радостей, если их нисколько не тронула такая безупречная гармония?.. Как же ей, оказывается, не хватало этих чудесных тонких вещей, прикосновения нежных пальчиков и довольного шепота Мастера «Шарман!»

В 1999 году, когда вышел этот глупый фильм про Остина Пауэрса, ей не было и сорока… И она была… вполне себе красивой. Но кому все это надо было? И тогда вместо нее жили те, кто, возможно, вообще на все это не имел никакого права.

А она все эти годы и без травли за «экстремизм» провела, как те чудесные букеты увядали все праздники в темном зале судебных заседаний…

Безвольно следуя командам опытного Мимоли, она совершенно слилась с образом Иванны Платиновой в исполнении актрисы Кристен Джонстон в эпизоде, где та спрашивает у Остина Пауэрса: «Знаешь, милый, как мы согреваемся в холодной России? Мы играем в шахматы!»

* * *

В сопровождении невероятно довольного своим творчеством Мимоли она вошла в просторный, но очень уютный и в то же время вполне респектабельный обеденный зал. За столиками с небольшими лампами в ярких абажурах и цветными свечками в стеклянных бокалах сидели с виду вполне нормальные мужчины и женщины разного возраста. Они обернулись к ним и, как бы ободряя ее и отдавая должное мастерству Мимоли, захлопали.

К ним подплыл метрдотель в капитанском кителе и, указав Мимоле на столик у окна, залитого вечерними огнями, где уже сидели его мрачные девушки, бережно ухватил ее за локоток.

— Позвольте, я вас провожу, Ирина Анатольевна, — услышала она его сладкий баритон возле самого уха. – Выглядите, просто сногсшибательно! Закуски поданы, шампанское охлаждается…

Черт возьми! Ради такого стоило плюнуть и пройти еще пару судов про экстремизм. Она присела на предложенный стул за столик, где уже устроился невыразимо печальный вудист Сергей. Рядом с ним сидел мужик деревенского вида, с массой затейливых амулетов на груди. Она поняла, что это и есть Федор, напарник Сергея по ООО «Удмуртское вуду».

Все присутствующие мужчины, кроме двух вудистов, были в самых стильных пиджаках и бабочках. Даже на Мимоле в качестве коктейльного дресскода моментально возникли бирюзовый жакет и цветная бабочка.

Только два ее спутника поверх шерстяных свитеров были обвешены какими-то мешочками, странными железками, камешками, ракушками и даже экзотическими насекомыми, впаянными в слюду…

К ним подошел официант, тоже в белом кителе и золотой бабочке. Он очень красиво наполнил высокие хрустальные фужеры розовым шампанским, а затем бережно принял у нее папаху и норковое фигаро.

Возле ведерка с шампанским стоял поднос с тарталетками , наполненными черной икрой. Тарталетки были украшены листиками укропа, тмина и мяты. И икра у них здесь точно настоящая, паюсная… не какая-нибудь белковая… Наплевать на этого итальянского повара, сейчас она в этом ажурном платье будет морально разлагаться в этом вертепе разврата с черной икрой и шампанским… А потом – будь что будет!

Все эти издевательства с экстремистскими происками приучили ее намного проще относиться к жизненным явлениям. Интересно, что и совершенно неожиданных жизненных явлений, на которые она никак не могла рассчитывать раньше, становилось больше… или она их раньше просто не могла почувствовать? К черту! Сейчас они увидят, как она запросто уничтожит этот поднос с черной икрой… Шампанское! Только полные идиоты считают, будто под икру можно пить водку, а шампанское надо заедать шоколадом, перебивая его нежный вкус и не чувствуя пузырьков, которые должны поднять настроение.

— Выпьем за знакомство, Ирина Анатольевна! – сказал Федор. – Если бы знали, как я рад, что вы согласились нас посетить. Спасибо вам большое, что не отказали!

— Смеетесь, что ли? – с подозрением спросила она, пригубив сладкое холодное шампанское. – С какой стати мне отказываться? Меня вообще здесь никуда никто не приглашал. Я и сама недавно выходить из дому стала. Крайне признательна за приглашение, но чувствую неукротимое желание съесть всю эту икру… О! Божественно! Еще один бокал и можете меня линчевать за терроризм и разжигание ненависти…

Сергей не вмешивался в их общение, взяв на себя обязанности радушного хозяина. Он подкладывал ей в тарелку салатики и крошечные плюшечки, как и прежде безошибочно догадываясь, что именно она хотела бы попробовать… потом, после того, как опустеет поднос с икрой, который Сергей пододвинул к ее тарелке, понимающе кивнув на ее благодарный взгляд.

— А как вы в налоговой отчитываетесь за свое предприятие? – поинтересовалась она у Федора, когда официанты меняли у них приборы и обновляли ассортимент холодных закусок. — Как я понимаю, в вашем деле ведь важна абсолютная тайна сделок. Иначе… смысла нет!

— Вы про уход от налогов? — улыбнулся Федор. – Все же правоохранительная жилка в вас срабатывает, несмотря на наше коррупционное застолье…

— Нет, давно уже и в мыслях не держу! – запротестовала она. – Вообще считаю, что нынешним нельзя ни копейки в руки давать, пока за прежнее не отчитаются. И спрашиваю из-за склонности к мистике, а вовсе не по причине давних иллюзий… которые давно развеялись. Иначе, разве я была бы здесь?

— Мы же разные учебы только в отчетность включаем, — пояснил Федор. – У нас разве принято верить в магию? Нет! Но далее идут не к врачу, не к психологу… Вспомните, все ваши знакомые хоть раз ходили к колдунам.

— Да и я как-то ходила… за 300 рублей, — махнула рукой она. – Он сказал, что у меня силы много, а он ее… отсосет, и я буду жить «как все», типа успокоюсь.

— Кличка у него была… Шалашовка, у него фамилия была созвучная, и он хорошо тогда у вас отсосал, — усмехнулся вудист. – Он же переехал от нас… в Питер! Вам не удалось в Питере осесть в начале нулевых, зато за вами наше население массово в Питер ломануло… А ваш колдун там неплохо поднялся, из Шалашовки стал Гаррисом. А потом на Селигере его другой… экстрасенс порешил. Может, он и его решил… отсосать. Кто ж там поймет? Но вся эта петрушка с ним произошла, как только закончился период черного солнца, черное время стало заканчиваться.

— Ага! Значит, к самому Концу света 2012 года, а чокнутых прибирали после десятого января 2013 года? – догадалась она.

— Именно, в аккурат к вашему дню рождения статейку напечатали! – подтвердил Федор. –  Только вам это было безразлично, наверно, даже не заметили. Причем убийство произошло в октябре 2012 года, тогда заголовки были… что надо! Кровавая битва экстрасенсов: в Тверской глуши белый маг уничтожил чёрного колдуна, а затем попытался разорвать себя на куски

— О! – удивилась она, посмотрев на планшет Федора. – У меня в это время суд был в Октябрьском суде по поводу запрета на профессию…

— После которого сразу Сердюкова у Васильевой взяли с делом Оборонсервиса, — кивнул Федор. – Мы тогда с Сергеем поняли, что, если вы переживете самое черной время, декабрь 2012 года, сумеете войти в период Водолея при смене солнечных периодов, то все еще сумеют насладиться и не такими «битвами экстрасенсов»…

29.01.2013 г. Экстрасенс, рассказав, за что он убил колдуна, угодил в психбольницу в Тверской области

Спецкор «Комсомолки» выяснил неизвестные детали расправы над питерским знахарем и окунулся в мир безумия экстрасенса, которого хотят направить на принудительное лечение в психбольницу

Целителя Гарриса Шалашова (слева) убил экстрасенс Александр Егоров (справа) за то что тот, якобы, проклял его семью

— Самолюбие целителей граничит с безумием. И если это самолюбие уязвить — жди беды, реакция будет очень жесткой, граничащей с безумием. Я думаю, что жертва, целитель, о котором вы пишете, уязвил, посмеялся над гостем, и тот в порыве ярости уничтожил его, — тверской целитель Владимир Бакушин озвучил мне свою версию кровавой расправы над колдуном Гаррисом Шалашовым, истории, пропитанной мистикой и безумием, развязка которой происходит в эти дни, в эти минуты на берегах Селигера.

Суд над экстрасенсом Александром Егоровым, который зарубил топором питерского колдуна, находится в своем апогее. Сам экстрасенс в психбольнице.

Напомним, что расправа над целителем произошла в глухой деревеньке Игнашовка Осташковского района в октябре прошлого года — Гарриса Шалашова убил селижаровский экстрасенс (так он себя называл) Егоров. В записке, которую убийца оставил на месте расправы, он написал, что отомстил колдуну за сына, на которого тот якобы навел порчу.

«Сатане сатанинская смерть!» — написал Егоров и попытался взорвать себя гранатой в лесу. Отделался осколочными ранениями ног. Задержали экстрасенса в день убийства. Вскоре его отправили на психиатрическую экспертизу. Спустя четыре месяца «Комсомолке» удалось восстановить картину происшедшего и выяснить, что сейчас происходит с убийцей и что его толкнуло на преступление.

— Тут вообще ничего не поймешь дальше, что написано! И физиономия этого Гарриса нарочно затуманена, — с раздражением заметила она. – Надеюсь, «Сатане сатанинская смерть» — все же не про меня.

— Да там написана ерунда, а мысли нарочно выводятся в зону сумеречного сознания съехавшего крышей «белого мага», — подтвердил Федор. – Мы в это и не вчитывались, там суть важна! Все происходит на Селигере, в местах силы, к которой нынче решили подсосаться все, кому не лень. Шалашовка там должен был сделать главное… Он явно имел заказ на ваш счет. Уехал в Питер, а потом вдруг отправился из Питера, где у него, по слухам, все было на мази… Едет не куда-то, а на Селигер, куда нынешние руководители всю молодежь оболванивать свозят… Вы ведь тоже отнюдь не случайно живете у Ижевского пруда, где периодически шаманите.

— Да я же совершенно… несерьезно! – засмеялась она. – Вы что, во все это верите?

— А вы? – жестко спросил Федор. Не дожидаясь, пока она соберется с ответом, он сказал: «Ирина Анатольевна, давайте, не будем выкручиваться! Мы же не на психологической судебной экспертизе в нашей дурке! Мы с вами решили встретиться с Сергеем, потому что… пусть и поздно, но сделали свой выбор. И нас тоже коснется то, что вы всем тут, в нашем городе «патологических садистов и говнюков», от широты душевной нашаманили…»

— Да какое это имеет значение? – засмеялась она. – Мои слова ничего не значат, как меня все здесь уверяли… хотя и вынесли приговор об особом террористическом значении всего сказанного… Но ведь в нашей жизни верить в это не принято…

— Потому что налицо идеология двойных стандартов, — закончил ее мысль Федор. – Вот мы и решили с Сергеем создать такую обстановку, где общепринятые стандарты никакого значения иметь не будут… Сергей, покажи Ирине Анатольевне те фотографии! Вначале на нашем пруду, которую конторские сняли, пока она шаманила вечерком, а потом космическую… с сайта NASA.

— Ой, бросьте! – возразила она, внимательно рассматривая фотографии. – Это вообще какой-то фотошоп. У меня ничего сверхъестественного не получается! Особенно в жизни… одна ерунда. Да если бы я в это верила, я бы вначале себе хоть что-то бы… неважно. Вы же сами видите, что все происходит медленно, не сразу и… вполне естественным образом.

— Да-да! – рассмеялся Федор. – Это и есть высший пилотаж в магии! Медленно, не сразу, но неотвратимо. И абсолютно естественным образом! С Оборонсервисом и Агролизингом немного прокололись только, там было сразу и для всех неожиданно. Обухом по голове. Наверно, перенервничали из-за запрета на профессию… Хотя, вполне это ожидаемо было, всем нашим инженерам были выставлены куда более однозначные запреты на профессию, просто выставили за двери, как приблудных бобиков. Никто с нами особо не церемонился! Законов ради нас с Сергеем не принимали, за экстремизм не судили, по психушкам не развозили, просто сказали, что больше мы не нужны, вычеркнули из жизни… Кстати, к нам с Сергеем в октябре 2012 года уже заказчики шли по вашу душу… и мы им не смогли бы отказать… Неизвестно, чем бы тогда все закончилось и для вас, и для нас. А как вдарил вначале Оборонсервис, а в декабре Агролизинг, так все наши заказчики были вынуждены заняться текущими проблемами и срочно активы спасать… на Кипр, конечно! Швейцария доступна далеко не всем… Ну, а ваш милый дефолт на Кипре уже был с нормальной оттяжкой и вполне ожидаем.

— Все это очень неожиданно, — чуть было не расстроилась она, рассматривая снимки. Но тут подали горячее. Поэтому, любуясь священнодействием официантов в белых кителях и в бабочках, она решила плюнуть на все и наслаждаться текущим моментом бытия, немного досадуя, что ЛГБТ-сообщества, несмотря на разные сложности и общественный негатив, как-то могут устроить в своей жизни такие прекрасные романтические моменты, а ей вот только сейчас выпал шанс воспользоваться потрясающим сервисом… да и то, лишь благодаря какой-то очередной фальшивке NASA! Пусть лучше расскажут, как на Луну слетали, идиоты.

— Мы давно с Сергеем за вами следим, — пояснил Федор. — С одной стороны, очень за вас переживаем, а с другой стороны… потому что… наше время тоже ведь заканчивается. Но все равно, не хочется, чтобы оно закончилось как у вашего знакомого за 300 рублей.

— Да что о нем говорить? – сказала она как можно более равнодушно. – Но раз уж вы за мной следили все это время, то хотелось бы узнать об официальной деятельности вашего предприятия… Все же вы занимаетесь не только слежкой и анализом открытых источников… Вы ведь даже визитки раздаете с ИНН, номером лицензии и всеми реквизитами… Поневоле ловишь себя на мысли, не пристроиться ли к такой шикарной фирме?

— Вам это не нужно, — поддержал ее шутливый тон Федор. – Да и, судя по всему, вам некогда такими вещами заниматься. Официально мы входим в систему школ магии, все центры в Москве, у нас же все идет из столицы… не только в наших креативных системах мировоззрения, но и в традиционных…

— Ни черта себе вудисты выражаются! – вырвалось у нее на грани восхищения. Ей очень не нравилась выхолощенная местная речь с примитивными, засоренными жаргонами образными выражениями.

— Вы уже третий раз помянули, — с нескрываемой опаской тихо вставил Сергей. – Сами же знаете… вдруг явится?

— А что, еще не являлся? – с беззаботным смехом спросила она. – В вашей-то креативной системе мировоззрения!

— Ну, чем позднее явится, тем лучше, — неопределенно ответил Сергей.

— Система занятий в нашей школе представлена обучающими курсами, информативными факультативами, практическими ритуалами, — заученно произнес Федор.

— Да уж, — буркнула она, вскользь рассматривая программы обучения. — Понятие и значение моделей мира… Понятие договора: влияние и значение… Знаете, Конторой от этих программ так и попахивает. А вот здесь все программы сведены лишь к изготовлению кукол вуду и любовным приворотам. И много желающих приобщиться?

— Не то слово! Кроме того, у нас проводятся учебы с последующими мастер-классами, — продолжил Федор импровизированную презентацию. – Наши выпускники учатся предсказывать будущее, выполнять трансовые танцы, заниматься песнопением, создавать фигурки богов, общаться с божествами.

— Как мило! – съязвила она. – А польза какая-то есть?

— Мы считаем, что польза проявится через три-четыре года упорных занятий, — усмехнулся Федор. – Но у нас, конечно, есть и как бы такой развлекательный аспект. Нынче квесты по магии вуду очень популярны, например, «Профессор Вуду».

— Так и есть! – торжествующе ткнула она в описание. – В Москве этот ваш квест устраивают «в пяти минутах от Лубянки»… кто бы сомневался!

— А на праздники идут всякие карнавалы нечисти, — как ни в чем ни бывало, продолжил Федор. — И наши компаньоны из ЛГБТ-сообществ могут здесь самовыражаться без раздражающей тематики «розовых карнавалов»…

— Короче, жизнь у вас вполне удалась, судя по отличной кухне, — вздохнула она с ноткой тоскливой зависти. – Поэтому непонятно даже, зачем вы меня кормите?.. Столько хлопот…

— И нам бы больше досталось, — закончил Федор, невесело рассмеявшись. — Конечно, сейчас объясню! Только вы не думайте, что Сергея не ломало, когда он после ваших курсов ко мне примкнул. Я же видел, как его ломало! И сам я этим бы не стал заниматься, если честно. Мы механу закончили, чтобы нормально на заводе работать. Да мы с ним из деревни, поэтому работать привыкли с детства. Что касается вашего сегодняшнего выхода в свет… пусть это останется сюрпризом или праздником. Когда это каждый день, все становится обыденностью.

— Не греет душу? – в тон ему пошутила она.

— Честно говоря, не только не греет, но и разлагает, – согласно кивнул Федор. – Вначале скажу, что есть в вуду такое направление действительно черной магии – худду. Мы этим старались с Сергеем не заниматься. Вернее… это просто ряд способов добиваться всего и сразу на почве религии вуду. Но все эти куклы и зомбирование – есть в любых языческих культах, в том числе и в удмуртских. Из вуду были взяты очень детальные представления о строении души, о том, что с ней можно сделать практически.

— Ну, это ведь не только в вуду, — рассмеялась она. – У Оскара Уайльда в «Портрете Дориана Грея» все замечательно сказано: «Душа у человека есть, это нечто до ужаса реальное. Ее можно купить, продать, променять. Ее можно отравить или спасти. У каждого из нас есть душа. Я это знаю точно».

— The soul is a terrible reality, — сказал Сергей на английском фразу «Душа у человека есть, это нечто до ужаса реальное», — Вы всегда последнюю фразу говорите, как «Я это знаю точно», а у нас переводят «Я это знаю».

— Мне так эта фраза кажется незавершенной, нераскрытой! – призналась она.

— Вот именно! – сказал Сергей. – Вы машинально замыкаете фразу, делаете ее нерасторжимой, слитной смысловой синтагмой… то есть, заговором по сути. Ладно, к этой сути и давайте переходить, раз сами трижды помянули того, чье имя нельзя называть.

Он протянул ей колоду больших карт и попросил вынуть наугад одну карту. Поколебавшись, она зажмурилась и вынула одну карту.

— Что и следовало ожидать! – торжествующе сказал Федор. – Единорог с девизом «Благосостояние и дружба»!

— Ирина Анатольевна, мы не будем лукавить и погружать вас во всю нашу муть, — начал говорить Сергей, с понурым видом убирая карты. – Это карты Таро, они родом из Египта, где сейчас ваша старшая дочь живет. Вроде мелочь… но по классическому раскладу вы как бы олицетворение мистического существа, символизирующего свет истины.

Символизм:

Единорог — Символизирует лунное женское начало, целомудрие, чистоту, девственность, совершенное добро, достоинство, силу разума и тела, неподкупность. Слияние двух рогов в один означает единство противоположностей и неделимую власть государя.

Единороги иногда изображаются по обе стороны от Древа Жизни, как его стражи.

Сражение льва и единорога символизирует солнечные и лунные силы и пары противоположностей. Единорог — правитель вод, его рог помогает обнаружить в воде яд и обезвредить его. У астрологов единорог — это ртуть, а лев — сера. У китайцев единорог часто отождествляется с цилинем, одним из четырех духовно одаренных животных, он — суть пяти стихий. Если он изображается белым, то это лунный символ, инь, животное, но как цилинь, он представляет собой союз инь и ян. Он символизирует мягкость, доброжелательность, добрую волю, блаженство, долгожительство, великолепие, мудрое правление, прославленное потомство. Рог единорога является счастливым пророчеством для императора.

Проехать верхом на цилине означает обрести славу. В христианстве Христос — это рог спасения. Рог, как противоядие, символизирует способность Христа отпускать грехи; единство Христа и Бога-Отца, а также Христа, как единственного сына Божия. Как обладатель чистоты, непорочности и девственности, единорог является эмблемой Девы Марии.

Если единорог изображен в одиночестве, он символизирует монастырскую жизнь и является эмблема святых Юстина Антиохийского и Юстина Падуанского. В египетской мифологии единорог олицетворяет все моральные качества. В греко-римской традиции единорог — атрибут всех девственных, лунных богинь, особенно Артемиды (Дианы), воительницы. В античной мифологии Единорога символизирует крылатый конь Пегас, один символов искусства.

Значение карты:

Единорог — означает порядочного, доброго, надежного человека, неподкупного, обладающего рыцарскими достоинствами и благородными качествами. Человек у которого сбалансированы чувства и разум, все действия предсказуемы и последовательны, человек с добрым сердцем и чистыми помыслами. Мягкий, доброжелательный и безобидный, всегда готовый выслушать вас, однако, он — бесстрашен и может всегда встать на вашу защиту, он физически сильный и обладающий крепким здоровьем. Если вы больны, появление в раскладе Единорога укажет вам на скорое выздоровление.

Он умеет прощать и никогда не держит обиду в себе долго, предпочитает выяснить все и сгладить острые углы конфликта. Это может быть монах или другое духовное лицо, священник.

Дипломат, политический деятель, который борется за права других людей.

Обычно это одинокий человек, свободный от семейных уз и обязательств. Это может быть студент, ученый, которые ведут уединенный образ жизни, для того, чтобы подготовиться к решающему экзамену или предоставить миру какую-то гениальную идею, люди, которые работают на благо другим людям.

Единороги преданные и верные друзья.

В негативном значении или в перевернутом может указывать на излишнее беспокойство, пугливость, трусость или, наоборот, драчливость или агрессивность, проблемы с людьми и законом. Человек играет с жизнью и смертью, по собственной неосторожности, может означать отравление ядом.

Указывает на слабость характера и умение упускать счастливые возможности, не умение приспосабливаться в этой жизни.

Два Единорога рядом с повешенным – это Жертвоприношение.

— Если разбираться в современных символах, — перебил его Федор, — то с чем там только не столкнешься! Прежде всего, с «мощной сексуальностью и изобилием». Уж не станем уточнять, кто так практически может истолковать эти символы. Но главный символ там – заживление! Единорог приходит, чтобы вылечить душу и спасти.

— Мы вас пригласили вовсе не из шкурных соображений! – тут же, уловив поток ее нехитрых мыслей, сказал Сергей. — Нас вам уже не спасти, речь идет о вас. Сколько не доказывай, будто вуду – это религия, но и мы ей занимались исключительно в качестве магии. Просто потому, что нас сживали со свету, заживо загоняли в могилу… Магия – это когда меняешь естественный ход событий, занимаешь не свое место.

— С этой точки зрения, любая уголовка – магия? – поинтересовалась она.

— Совершенно верно! Особенно, когда при этом не просто отводятся глаза, а вообще навязывается иная картина мира, подтвердил Сергей. – Мы, конечно, всем этим занимались в безвыходном положении, но за все придется платить. Мы готовы! Главная и единственная просьба к вам… не уводите единорогов! Поймите, даже конченным уродам, кем вы всех нас считаете не без веских на то оснований, очень больно, когда уходит последняя надежда, а мир действительно становится именно таким, каким мы его представляли, когда пытались оправдать свои слабость и трусость.

— Угу, — согласился Федор, — я даже Сергею сказал, что мы – трусы и слабаки, а теперь у вас тоже нет другого выхода. Ваша карта всегда нам выпадала в перевернутом виде.

— Ну, почему же! – возразила она. – Выход всегда есть! И не такие уж вы трусы, раз решили устроить такое сегодня. Просто вы думали, что… или наоборот не думали, что я сделаю именно то, чего от меня добиваются – оставлю вас всех, наконец, в покое!

— А мы даже этого хотели, представьте себе! – не слишком весело рассмеялся Федор. – Задумка такая с самого начала была. Мы так и хотели, чтобы вы нас всех в покое оставили! А потом поняли, что это означает. Для нас покой – это не просто телесная смерть, но и духовная. И эта духовная смерть в нашем случае будет достаточно ужасной.

— Мы все говорим про разницу между худду и вуду, — мрачно сказал Сергей. – Начинаешь с вуду, а, рано или поздно, приходится вызывать и достаточно ужасных Лоа. Да ведь и не знаешь, кто к тебе явится. А как свою душу такими вещами загрязнишь… там уже и худду на горизонте! Типа того.

— В картах Таро есть такая карта «Старик», — попытался ответить на ее недоумевающий взгляд Федор. – Как только кто-то начинает покушаться на жизнь Единорога, эта карта активизируется… в ком-то. Ну, это смерть, конец времени… Не могу объяснить, помогай Сергей!

— Так карта «Старик» защищает Единорога? – попыталась задать она наводящий вопрос.

— Вовсе нет, — отрицательно покачал головой Сергей. – Он тут же начинает питаться теми, от кого ушла защита Единорога. Он становится сильнее, а его цель… Единорог!

— Но я не имела вас в виду, — запротестовала она, — когда я шаманила на воду, я просила, чтобы все, кто живет чужой жизнью, за счет уничтожения жизни других, больше не имели бы никакой возможности это делать! И чтобы все, кто участвовал в моем деле – тоже ответили за каждое свое слово, как заставили отвечать меня.

— Да, там главное направлено против сути черной магии – жизни за чужой счет, — отметил Федор. – И, с одной стороны, это ослабляет Старика, который и сам живет за счет жизней других, с другой стороны, он может, если выразиться юридически, получить переуступку прав требования! Он может теперь пользоваться любым человеком, кто, так или иначе, был задействован в этом деле, сделал неправильный вывод, добровольно лишившись защиты.

— Наверно, это не мои проблемы, — задумчиво заметила она.

— Пока точно не ваши! – заверил ее Сергей. – Мы с Федором подумали, все прикинули… и решили дать бой. Мы о том говорим, что, если мы проиграем, он явится к вам. А он… никого не убивает, он ведь по-своему «гуманный». Он подселяется по магии худду паразитом, а душу хозяина загоняет в какой-то ад, где человек проживает один и тот же день целую вечность.

— Петля времени! – со знанием дела заметила она.

— Может быть и петля, — согласился Сергей, — обычно говорят «день сурка».

— А судя по всему, нас всех загнали в такую петлю и хотят, чтобы день сурка длился вечно, — заметил Федор.- Вот мы тоже нашли в этом лазейку и сообразили, как можно хотя бы ненадолго его задержать. Но поняли, что и вас надо предупредить…

— Нет-нет! Даже не думайте! – резко запротестовал Сергей, опять догадавшись о ходе ее размышлений, когда она поняла, что главное уже сказано, десерт съеден, а ей надо бы вернуть туфли-лодочки и другую одежду.

— Вы о таких мелочах подумали, Ирина Анатольевна? – засмеялся Федор. – Действительно, какой-то Единорог! Давайте считать эти вещи – проявлением наших с Серегой расчетов. Мы хотим вам передать… частичку души, потому что оказались сами не способными ее сохранить в целости.

— Да о чем вы говорите? – возмутилась она. – Вы же еще вполне живые и здоровые! Вы обязаны жить нормально, у вас ведь есть время…

— Похоже, что время наше вышло, — сказал Федор. – Но лично я постараюсь сделать так, чтобы Сергей из-за меня не пострадал.

— Ну, опять двадцать пять! – запротестовал Сергей. – Говорю же, до конца пойдем вместе. Я на все это сознательно подписался, вполне трезвым и дееспособным.

В зале несколько раз моргнул свет, будто из-за перепадов электричества. И в последний миг падения напряжения она вдруг тоже будто попала в петлю времени. Темный зал, только что залитый огоньками лампочек с цветными абажурами преобразился. Свечки в стаканах продолжали гореть, но вместо сияющих чистотой фужеров их подсвечники превратились в битые пыльные остатки прежней роскоши. Возле нее никого не было, выбитые окна освещала яркая луна. Возле стойки с битой посудой валялись перевернутые стулья и сервировочные тележки. Ей стало холодно, потому что снег падал через выбитые окна на скатерть с пятнами засохшей крови и горчицы возле разбитой соусницы…

— Нет, это будет в декабрьское полнолуние, около девяти вечера, — сказала она Федору и Сергею, участливо смотревшим на нее. – Но Старик придет с вашими бывшими посетителями курсов и… мне очень жаль, Федор! Давайте сюда свои амулеты, я постараюсь их отстоять.

Продолжение следует

Читать по теме:

• Глава I. День «Ч»
• Глава II. Тень в зеркале
• Глава III. Прокурорская девочка
• Глава IV. А в Фейсбуке котики!
• Глава V. Веяния новых времен
• Глава VI. Про худду и вуду
• Глава VII. Экстремистские страсти
• Глава VIII. Средство для памяти
• Глава IX. Неформальное общение