Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава III. День строителя

Ирина Дедюхова

Безбрежные воды Стикса

Книга II. Упованья входящих

Глава III. День строителя

Все имело свои плюсы. И если бы раньше она сидела с утра до вечера в корпусах университета, пытаясь при своей преподавательской нагрузке, в условиях полного разрушения системы образования, дать хоть какие-то профессиональные основы непрерывному потоку студентов, то так и не увидела ни зимы, ни осени, ни весны. Ненадежное уральское лето она успевала застать лишь в полном разгаре, накануне его медленного угасания, поскольку комиссии и практики у нее раньше заканчивались к седьмому июля… Правда, потом начинался переход бакалавров в магистратуру, когда требовалось ее участие и помощь, но… это было не в счет.

Да, теперь у нее была полная свобода… от какой-либо возможности заработать в этом городе на нормальную жизнь, но и все, что она здесь делала раньше, было признано никому ненужным. Впрочем, та жизнь, которая устраивалась прямо на всей созданной здесь в советское время инфраструктуре, была далека не только от нормативных требований, но и от каких-либо представлений о справедливости, чести, совести… поэтому какие-то искажения смыслов, имевшие место в ее уголовном деле, сказались не только на ее жизни.

Как всегда, она шла вдоль безлюдной набережной пруда, представляя, какой она была раньше… Сколько раз на этих берегах рушили жизни людей, к счастью, не имея раньше таких административных возможностей, чтобы делать это за бюджетный счет, ни перед кем не отчитываясь, не прикладывая к этому никаких усилий, чисто на магическом уровне «по щучьему веленью, по моему хотенью»…

В сущности, лет пятнадцать в городе у них ничего не строилось в последнее время вне планов ограниченного круга граждан, способных пристраиваться ко всем потокам финансирования строительства. Вот реконструировали набережную, вложив в сами строительные работы не больше трети разворованного… А в результате, судя по начавшимся провалам и осадкам, не сделано ни укрепления откосов, ни дренажа, ни ливневой канализации…

Зато в местных газетках тут же начали публиковать идиотские истории про то, как при строительстве этого самого крупного на тот момент в Европе (да и во всем мире) искусственного гидротехнического сооружения погиб сын какого-то удмуртского шамана, которого заставили против его воли работать землекопом… А шаман пришел и потребовал своего сына обратно, чтоб ему вернули хладный его труп… Потому что удмуртов, дескать, отдавливали в окрестных лесах и заставляли копать этот пруд в условиях, аналогичных Освенциму.

Как раз под прикрытием всех этих идиотских истерик с пруда убрали два работавших там земснаряда, очищавших пруд во всех предыдущих общественных формациях. Ну, раз уж тут был удмуртский Освенцим, так все и промолчали, конечно. Как же возражать, что все же пруд чистить надо, раз такое случилось? Все и промолчали того, как всегда… кроме нее.

Она выступила с сообщениями в местных масс-медиа о строительстве гидротехнических сооружений в Российской империи с приложением кратенькой сметы, включавшей, в первую очередь, зарплату землекопов и местных наемных извозчиков на гужевом транспорте, вывозивших грунт.

В смету входило и устройство временной вымощенной дороги, по которой вывозился грунт от высокого берега – к насыпной части болот в южных низинах. Дорога была построена еще до возведения плотины.

В смету были заложены обеды для рабочих и два перекусона для извозчиков, за места которых дрались все деревенские «ваньки». Во временных зданиях и сооружениях были теплые казармы для рабочих и приюты для извозчиков. Оплата рабочих на казенных работах была в рамках принятых на тот период расценок с учетом переезда в необжитые места. То есть, оплата здесь была гораздо выше, чем в центральных районах страны. Поэтому ко многим рабочим переехали семьи, и южный пологий берег застраивался деревянными избами…

Сказки про удмуртский концлагерь при строительстве пруда после ее публикаций и выступлений закончились, а сам погибший сын шамана был тут же переведен в деревенские «ваньки», поскольку она привела разряды землекопов по ведомостям об оплате. Из чего все поняли, что неквалифицированный персонал при строительстве пруда по лесам не отлавливался.

Граждане, решившие при разгуле демократии бороться за права удмуртов, живших при маковкином заговенье и уже ни в чьей защите не нуждавшихся, конечно, не предполагали, что, оказывается, для копания земли тоже нужны были рабочая сноровка и профессиональный опыт. Будучи весьма далекими от производительного труда представителями филологического ответвления человечества, они не имели представления об организации столь масштабных гидротехнических работ (в длину пруд превышал 12 верст, более 13-ти километров), полагая, будто их возможно произвести лишь силами каторжников и случайно пойманных в окрестных лесах местных обитателей. Они совершенно не представляли, что все строительные работы изначально планируются из расчета определенного числа рабочих требуемого разряда.

Одна из жутковатых ижевских легенд связана со строительством плотины. Рассказывает ее, ссылаясь на краеведа Анатолия Новикова, литератор Сергей Жилин:

— Через несколько лет после начала строительства плотины случилась беда — неподалеку от шлюзов обнаружилась промоина, — пишет Жилин. — Как ни пытались засыпать ее камнем, песком и землей, она все увеличивалась. Даже глубину ее не получалось определить, так она была велика. При одной из попыток исследовать промоину погибли разведчики-добровольцы. Ижевцы были в ужасе: начинало сбываться предсказание окрестных крестьян, что завод этот когда-нибудь непременно провалится под землю и погибнет.

Краевед Анатолий Новиков так рассказывал об этом:

— Тут-то и вспомнились разговоры об убитом и тайно зарытом в плотине сыне местного служителя языческого культа.

На его одежду и добрую лошадь позарились другие строители и, выбрав удобный момент, ударили молодого удмуртского парня по голове дубинкой, а тело зарыли в плотине. Искал отец своего сына, да нигде не нашел. Наконец в одном месте упал старый шаман на землю, вскинул к небу руки: «Отдайте сына, он здесь лежит — его убили и закопали!».

Старик-отец просил откопать тело сына, страшными карами грозил, да его не послушали, и вот сбылось проклятие: земля разверзлась под ногами, и невинно погубленный сын шамана теперь тянет за собой других. Нужно воздать земле ее дарами — хлебом, древесным углем». В тот раз умилостивили потревоженную землю: в промоину, кроме песка и глины, бросали мешки с мукой, короба с углем, многие кидали туда свои драгоценности, люди непрестанно молились. Наконец беда отступила, народ успокоился – пока, вроде, обошлось.

4 мифа Ижевского пруда, Выпуск газеты «Центр» № 15 от 11.04.13

Теперь героя местных мифов «убили и закопали» (в качестве иллюстрации к известной песенке «У попа была собака») неустановленные личности, что позволяло предположить, будто подобные происшествия были обыденностью. Но не про всех мифы складывали, а этот самый шаман начал все чаще поминаться в нынешнее время, когда промоин и осадок становилось все больше после невероятно дорогих работ по реконструкции набережной, проводившихся без всякого учета гидротехнических особенностей прибрежной зоны и требований эксплуатации этого сложного инженерного сооружения.

Много лет эта набережная понемногу освобождалась от зданий и сооружений, чтобы возникла природоохранная зона вдоль главного источника питьевой воды. По генплану на этих землях общего пользования должна была быть продолжена парковая зона в качестве «зеленых легких города».

Но в нынешнее время ее решено было застраивать высотным монолитным жильем, не только уродуя складывавшийся исторический облик набережной пруда, но и создавая значительные проблемы с устойчивостью его берегов. Очевидно, местные «литераторы» и «краеведы» были вполне готовы придумать новый миф с участием местных служителей культа по случаю образования очередных промоин, вывалов… и неминуемых оползней.

Проект «реконструкции» набережной Ижевского пруда, а по сути, наглого и хамского захвата земель общего пользования для хищнической застройки. Из серии «широко шагаешь — штаны порвешь!» 

А так выглядела набережная до частичной» реконструкции» 2010 г. По  научно-обоснованному градостроительному решению, не учитывавшему частные интересы узкого круга лиц, возле пруда оставалась водоохранная зона, являвшаяся зеленой и пешеходной зоной, местом отдыха горожан.

24 июля успели до грозы снять с ГТРК Удмуртия сюжет на набережной вместе с потерпевшей девушкой, провалившейся яму, образовавшуюся возле самого ограждения набережной Ижевского пруда. Ижевчанка Яна, что называется, «кровь с молоком», отнюдь не субтильной конституции, из разряда тех, кого сложно не заметить, когда они проваливаются в какую-нибудь «ямку» за плинтус. И если такая девушка получила травмы выше колена и даже была вынуждена обратиться в травматологию, то и «ямка» была… под стать потерпевшей, зло сжимавшей губы при одной мысли, что вместо нее в яму мог провалиться чей-то ребенок. Юлия не только самостоятельно выбралась из ямы, не только обзавелась справкой от травматологов, продемонстрированной ею на камеру, но стала гвоздем местных новостей с комментарием специалиста. Да, есть женщины в русских селеньях!

Я тоже водила камерой туда-сюда, пока потерпевшая удивлялась, что плиточку на яму, в которую она накануне провалилась по колено, уже скоренько заляпали ночью, будто и не было.  Тогда же, 24 июля в местных новостях в 19-40 я дала интервью на варварски засыпанной части акватории Ижевского пруда, которая тихонько сползает в пруд вместе с проснувшимся оползнем высокого берега, подножия Михайловской горки. Стояла и думала при этом, сколько же еще раз будут снимать здесь зияющие провалы перед тем, как все рухнет?..

Оно само обвалилось!, 12.08.2012 г.

Некоторым выдающимся гражданам нынче стало возможным делать что угодно и сколько угодно, подобравшись из самой сокровенной ипостаси человеческого бытия, через жилищный сектор, куда… не слишком того желая, была приставлена она просто потому, что родилась у своего отца, по неизвестно кем придуманной традиции продолжая его дело.

Да, пожалуй, это была очень темная магия. Кто-то сделал неверные выводы из детской сказки, попутно придумывая свои страшилки про местных шаманов.

И, несмотря на какой-то назойливый новострой, она повсюду видела приметы наступавшего хаоса, в который медленно, но неуклонно погружалась жизнь всего города, вместе с людьми, населявшими его, ничуть не исключая стариков, детей и самых беспомощных.

Иногда она смотрела на старые фотографии набережной пруда с высившимся на ней еще не взорванным в 30-е годы Михайловским собором, и думала, почему люди, не имевшие таких технических новинок, да и в целом, наверно, будучи по количеству каких-то не всегда нужных вещей беднее их нынешних, жили здесь явно свободнее, счастливее и в куда большем единении с природой, строя планы на будущее…

Можно было бы… позлорадствовать, но как раз это ее и не устраивало. Все же по нормальной профессии она была советским инженером-строителем, получавшим образование и профессию для того, чтобы сделать жизнь окружающих лучше и достойнее. А тут… она оказалась выкинутой из жизни, на глазах превращающейся в небытие.

Конечно, еще до увольнения из университета, растянувшегося на три месяца, чтобы успела выполнить всю запланированную нагрузку семестра, она пыталась обратиться к людям, которых считала… ну, хотя порядочными. По крайней мере, тех, кто не прервал с ней отношения, получив услуги, за которые всякий был вправе попросить если не благодарности, то хотя бы человеческой поддержки, не откровенных издевательств «пользуясь случаем».

Правда, большинство из тех, кому она помогла устроиться на работу, решить столь же важные жизненные проблемы, и раньше прерывали с ней отношения сразу, как только считали, что больше она им уже не понадобится, поскольку получили от нее куда больше, чем могли бы получить от кого бы то ни было. Как говорится, учились у старших товарищей. Резко рвать связи, высказывая свое пренебрежение к человеку, от которого получил какую-то важную услугу, было принято здесь… сколько она себя помнила. И следовало еще и поблагодарить, если человек хотя бы просто молчал, а не делал каких-то отвратительных публичных выпадов в ее адрес, как бы подчеркивая, что всего добился без ее помощи, исключительно из-за своих выдающихся способностей.

Естественно, она уже сама не могла обратиться к тем, кто поучаствовал в судьбе ее протеже, поскольку у них в городе было так принято с испокон веку. Пришел куда-то… так надо тут же облить грязью человека, который за тебя попросил, чтобы дать всем понять, что именно его проблемы ты тут решать не собираешься. Как бы в качестве своеобразной декларации преданности новому начальству.

Она вспомнила, как еще в августе 2009 года, в свой отпуск, бросив все, два дня и три ночи делала презентацию для строительного треста, где когда-то работал ее отец. К ней тогда обратился управляющий треста, прислав за ней роскошный лимузин. Тресту надо было попасть в финансируемую программу «Жилье для молодой семьи» с доработанной советской серией.

Когда-то этот управляющий был принят мастером еще ее отцом, хотя спустя годы стал врать, будто принимало его на работу не управление отца, а будто бы сам управляющий трестом… и сразу в трест… а ее отца, у которого научился работать с матера до начальника участка и по его рекомендации попал в трест, он и знать не желает. Ну, как это было принято в их городе говнюков… И она даже помнила, что ее родной город стал стремительно превращаться в город говнюков с середины 70-х…

В принципе, этот нынешний управляющий трестом поступил именно так, как от него требовалось, поэтому дальнейшая его карьера быстро пошла в гору. Это называлось «обрубить хвосты». Таким образом, из его биографии ускользал и существенный пласт работы на линии и тот путь, который он прошел из управления отца в трестовские холуи…

И вот, в качестве управляющего треста, он обратился к ней, рассчитывая, что, как инженер индустриального производства и советский специалист жилищного сектора, она поможет тем, кто еще сохранил индустриальную базу, инженерные кадры и высоко квалифицированных рабочих. Как всегда, в авральном режиме и не считаясь собственным временем.

Презентации с картинками домов для заключения договоров должны были демонстрироваться в городской администрации два дня. Вечером первого дня, закончившегося для треста полным провалом, он и прислал за ней лимузин. Последняя попытка заключения договоров тресту предоставлялась в пятницу, накануне Дня строителя, то есть, через два дня…

Но результат был предрешен, поскольку проектировщик ОАО Удмуртгражданпроект (вернее, то, что осталось когда-то от мощного советского проектного института) предоставил отвратительные картинки, создававшие превратное впечатление от продвинутой советской серии, которую трест разработал на базе промышленной серии 125, имевшей колонны и панели ограждения, дававшие требуемую для жилья высоту этажа в три метра. Это требование намеренно отсекло самые ходовые советские серии с улучшенными планировками и высотой этажа 2,85 м в свету.

В разработке Удмуртгражданпроекта не было архитектурной изюминки. Но само жилье с нормативной долговечностью 150 лет, со сборными конструкциями, прошедшими полную термическую обработку в заводских условиях, по своим потребительским качеством не шло в сравнении с монолитом, особенно для молодой семьи, которой надо родить здоровых детей. Поэтому ее следовало подать все же более грамотно. Но ужасные картинки Удмуртгражданпроекта безнадежно проигрывали в сравнении с 3Д визуализацией, которую выполнили ее бывшие студенты, работавшие у застройщиков, предлагавших монолитные высотки.

Она отлично знала, что трест продул вчистую недавно появившимся фирмам, представлявшим интересы разных кланов в руководстве республики. Все эти фирмы не имели никакой производственной базы, кроме арендованных офисов, компьютеров и корпусной мебели, зато располагали сетью фирм-однодневок, посредством которых, в ходе «обналички», отмывали все средства, поступавшие от продажи квартир, до «черного нала». Проверять их никто из налоговых инспекторов ни разу не отваживался, поскольку за каждой никому неизвестной фирмой стоял не только сильный административный ресурс, но и спецслужбы.

Фирмы предлагали монолитное высотное жилье, наименее приспособленное для жизни, нормативной долговечностью 30 лет, сразу взвинтившее цены на рынке в 70 раз. На объектах у них работали гастарбайтеры из бывших советских среднеазиатских республик, которые налогов не платили, но централизованно принимались республикой через специально созданную сеть «бюро путешествий». И по слухам, все эти гастарбайтеры жили в освобождавшихся цехах Ижевского домостроительного комбината, оборудованными по типу американских тюрем камерами с раздвигаемыми железными решетками. Так что сам Прасолов, занявший место погибшего при крушении вертолета летом 2007 года Данила Белоголовкина в партии «Единая Россия» и в Госсовете, изначально выступал чуть ли не шестеркой на побегушках у руководства республики и спецслужб, взламывавших нормативное пространство отрасли.

За спиной Прасолова стояли фотографии, где он с подобострастным выражением лица позировал то с Путиным, то с Медведевым. После кризиса 2008 года, устроенного обожаемым Прасоловым Дмитрием Анатольичем, были уничтожены все строительные фирмы и предприятия, поддерживавшие нормативное пространство, платившие налоги с начала «лихих 90-х», а на высотное жилищное строительство были выпущены странные фирмы, не имевшие никакого производственного опыта, не собиравшиеся его осмысливать, поддерживать и распространять. Это вызвало вал травматизма и аварий на строительных площадках. Падали краны, срывались и разбивались рабочие, монолитные конструкции рушились до приложения проектной нагрузки в период строительства… но кого из руководителей отрасли это волновало?

В принципе, если бы трест продолжал строить кирпичное жилье продвинутых советский серий, никаких проблем у него не возникло бы. Она сама проходила государственные экспертизы проектов отличных кирпичных домов, помогая проектировщикам преодолевать искусственные препоны. Главный этап экспертизы проходил в Удмуртгражданпроекте. Пройдя все мытарства с проектом, где уровень надежности был рассчитан на 150 лет, а все искажения в нормативных требованиях не оказывали существенного влияния на долговечность и несущую способность конструкций, преодолев множество придирок, получив, наконец, положительное заключение о проекте, — проектировщики искренне радовались… а ей председатели комиссий прямо говорили:  «Вы как-то подготовьте этих придурков, что экспертизу проекта они прошли только для того, чтобы иметь возможность подать в суд на застройщика и потребовать свои деньги за последний этап проектирования. На площадку их все равно никто не выпустит, все площадки в городе готовятся для сыновей Волкова и Осколкова под монолит!»

Потребитель отрасли нисколько не метался бы в своих предпочтениях, сразу выбирая кирпичные дома с нормальными несущими стенами. Продажа квартир и в монолитном доме, строившемся турками под гордым наименованием «Ниагара», о котором она написала статью «Решить проблему», зависла без реализации на два года, пока город не начал под банковские кредиты выделять это жилье бюджетникам.

Турки тогда впервые привезли в город гастарбайтеров, а работу начинали под крылом только что вылупившегося по сценарию фирм-однодневок ООО «АСПЭК».

Однако и через несколько лет, в 2011 году, когда она привозила к «Ниагаре» корреспондентов НТВ, дом стоял, увешанный матерчатыми транспарантами на лоджиях «Продам квартиру в доме» с мобильными номерами, несмотря на все новшества, вроде охраняемой территории со шлагбаумом, «говорящими» лифтами и свободной планировкой.

Для уже неоднократно обобранного потребителя, напрасно ждавшего нормальные кирпичные дома, намеренно не пускавшиеся на рынок, и была разработана программа «Молодая семья». Просто потому, что требовалось сломить сопротивление рынка, не принимавшего самый дорогой и наименее приспособленный для жилья конструктив. В результате молодые бюджетники (врачи и учителя, плохо разбиравшиеся в качестве и надежности такой продукции) должны были на четверть века надеть кабалу, чтобы оплатить все эти воровские схемы по возведению монолита, долговечностью 30 лет. По конструктиву монолитные «этажерки» относились к каркасно-щитовому типу жилья, имея долговечность на уровне советского типового дачного домика.

А вот сам старейший строительный трест, застраивавший город с 30-х годов, оказался совершенно не у дел,поскольку вдруг перестал строить кирпичное жилье, теряя лучшие звенья каменщиков, уничтожая жизни лучших специалистов, а главное, ни с того, ни с сего, продав за бесценок ряд кирпичных заводов подставным лицам, за которыми стояли руководители республики спецслужбы.

Только в результате трест не допустили и к этой программе, хотя полуразвалившийся и почти уничтоженный советский флагман производства, в полной безнадежности, все же смог доработать под изменившиеся условия промышленную серию 125.

Она смотрела на «птички» (перспективный план застройки с птичьего полета), не дававшие реального впечатления от архитектурно-планировочного решения, с приукрашенной местностью, где сооружение только создавало проблемы, с которыми неминуемо должны были столкнуться не только жители уплотняемой застройки, но и сами новоселы.

Но с эстетической точки зрения все было сделано безукоризненно, презентации были составлены с полнымрасчетом на мало осведомленного потребителя… поэтому с паршивыми чертежами от Удмуртгражданпроекта у треста не было ни единого шанса.

Когда-то она говорила студентам, что «птичка» способна приукрасить любую дыру мирового масштаба. При этом у зрителя вдобавок создается и эйфория парения. Собственно, что-то вроде магии… по крайней мере, нечто вроде отвода глаз.

Но все действия в жилищной сфере должны быть направлены на благо потребителя, ведь это… дом! Человек не должен обираться на саму жизнь на пути к нему и за его дверями. Иначе… это просто уничтожит и смысл их профессии, и саму отрасль.

Дом в России всегда отражал индивидуальность человека, что уже не учитывалось при создании серийного жилья. Но что дают эти монолитные корыта? Какой выбор предоставляют все эти фирмы? Только те картинки с явным отводом глаз… А человек, отдав самых лучших 25 лет своей жизни ипотечной кабале, непременно поймет, что его обманули.

Насколько же гнусно были составлены эти жилищные программы для молодых, рассчитанные на то, что четверть века люди будут работать лишь для того, чтобы оплатить проживание в монолитных высотных сараях, менее всего приспособленных для жизни. Но при этом у отобранных участников, прошедших в программу по возрасту и уровню доходов, должна была создаваться иллюзия выбора… наиболее понравившейся картинки, выполненной ее бывшими студентами.

Презентация ООО СУ «КОМОС»И этот выбор (при полном его отсутствии) они должны были сделать сами.«АСПЭК» и «КОМОС» были фирмами с административным ресурсом, шедшим от руководства республики. «КОМОС» вообще принадлежал сыновьям президента республики Волкова и его ближайшего соратника Осколкова.

Когда-то она помогала вписываться в жизнь после декретного отпуска одной бывшей студентке, сумев устроить ее лишь в трест. На большее она рассчитывать не могла, поскольку перед декретным отпуском работала в технической библиотеке проектного института Ипромашпром.

И пока она растила своего малыша, проектный институт был разодран на куски и почти полностью уничтожен. Интересно, что в городе витала негласная мысль о том, чтобы не брать на работу ушедших оттуда сотрудников.

Кому нужны были конкуренты, добившиеся когда-то профессиональных высот, совершенно недоступных большинству вне системы этих институтов промышленного проектирования. К тому же… уничтожался не только сам институт, а в целом промышленное проектирование. А это всегда делалось… вместе с людьми.

Но ее студентка избегала ответственности инженера-проектировщика, устроившись в блатное когда-то место в библиотеке… которые первыми пошли под сокращения.

Она сразу предупредила ее, что трест – хорошая база для восстановления профессиональных навыков, но платят там не густо, ребенка не поднять, поэтому надо искать новое место работы. И та через некоторое время нашла… в этом самом «АСПЭКЕ», где стала беззаботно «жить одним днем» и «брала от жизни все» (по ее выражению), нисколько не заботясь о будущем.

А жилищный сектор противопоказан тем, кто не способен задуматься и о собственном будущем.

В фирме «Титан-ИвестСтрой» с 2006 года  работала устроенная по ее рекомендации студентка, которая тут же начала ей хамить прямо на занятиях, давая понять, что у нее «жизнь удалась», а она, что бы не несла на занятиях – отработанная шихта, больше ей ни на что не нужная.

Она могла бы рассказать этой наглой невоспитанной девочке о том, в какой гадюшник она попала, но понимала, что та находится в каком-то измененном состоянии.

А некоторые вещи все же должна осознать самостоятельно, иначе просто не поверит«Титан-ИнвестСтрой» был назван по фамилии основных учредителей Титовых, начавших свое продвижение с торговли обоями и красками, известное как «Хозбаза». А в монолитное высотное строительство эта фирма устремилась, как волею случая… как бы… у нее оказались «обрубленные хвосты».

Презентация ООО СУ «КОМОС»

29.07.2007 г.Стали известны личности пассажиров, погибших при аварии вертолета Удмуртия. Ижевск. Сусанину стали известны имена погибших при аварии вертолета «Робинсон-44», упавшего в Воткинское водохранилище в Удмуртской Республике.

Ижевск. Удмуртия. Сусанину стали известны имена погибших при аварии вертолета «Робинсон-44», упавшего в Воткинское водохранилище в Удмуртской Республике.

На текущий момент, спасателями найдены 3 тела погибших, находившихся в вертолете во время его крушения.

Презентация ООО СУ «КОМОС» 

Среди тех кто был на борту были: Алексей Титов (руководитель ООО «Хозбаза»), дочь Алексея Титова, Даниил Белоголовкин (руководитель ОАО «Гарант», руководитель фракции «Единая Россия» в Госсовете УР), внук Даниила Белоголовкина.

Поиски погибших продолжаются. Вертолет американского производства «Робинсон-44» вылетел из Ижевска в 18.35.

Презентация ООО СУ «КОМОС»

В деревне Степаново, Воткинского района Удмуртской республики он взял на борт четырех пассажиров.

Пролетая над Воткинским водохранилищем, вертолет винтом задел линии электропередач и рухнул в воду. Сусанин выражает искренние соболезнования друзьям и родственникам погибших этих замечательных людей.

Было совершенно непонятно, какие там «хвосты» будут обрубаться в дальнейшем и каким образом. Но опыт подсказывал, что такие вещи не обходятся без «новых этапов».

Ведь, если мысленно обратиться к регалиям погибших за два года до старта программы «Молодая семья», становилось понятным, что именно они должны были тогда стоять у ее истоков… очень сильно мешая продвинуться «АСПЭКУ» и «КОМОСУ». Неудивительно, что вертолет, на котором погибли и дети, принадлежал «АСПЭКу».

Презентация ООО СУ «КОМОС»

30.07.2007 г. Найдены тела затонувших на вертолете удмуртских депутатовВ Воткинском водохранилище под Ижевском (Удмуртия) найдены тела пяти погибших при авиакрушении вертолета. Cреди найденных погибших трое взрослых, в том числе пилот вертолета, и двое детей.

Напомним, авария вертолета американского производства, который выполнял частный рейс, произошла вечером 28 июля. Пролетая мимо ЛЭП, вертолет зацепился за провода лопастями и упал в воду, — передает ИА «REGNUM».

Презентация ООО «КомплексСтрой»

Пять человек — пилот и четверо пассажиров, двое из которых дети, погибли при падении частного вертолета Robinson-44 в Удмуртии. Среди погибших депутаты республиканского госсовета: руководитель фракции «Единой России» Данил Белоголовкин и председатель постоянной комиссии по экономической политике, вопросам собственности и инвестиций Алексей Титов. По предварительным данным, вертолет потерпел аварию, зацепившись лопастями за провода линии электропередачи.

Презентация ООО «КомплексСтрой»

Вечером 28 июля четырехместный вертолет Robinson-44 с бортовым номером RF-04203 вылетел из аэропорта Ижевска, к которому был приписан, в сторону Воткинска. За штурвалом находился 46-летний пилот Михаил Якимов. По данным пресс-службы МЧС Удмуртии, в поселке Евсеевка вертолет сделал промежуточную посадку, взяв на борт пассажиров — депутата государственного совета Удмуртии Данила Белоголовкина с пятилетним внуком, а также коллегу господина Белоголовкина по республиканскому парламенту Алексея Титова с трехлетней дочерью.

Презентация ООО «КомплексСтрой»

По данным республиканского МЧС, полет был плановым.

Пролетая около 19.30 над Воткинским водохранилищем в районе деревни Степаново, машина неожиданно зацепилась лопастями за провода ЛЭП и рухнула в воду. Как уточнили местные спасатели, глубина водохранилища в месте падения составляла 7 метров. По словам очевидцев, перед ударом о воду вертолет взорвался.

По неофициальным данным, машина принадлежала компании «Аспек-Дружба».

Презентация ООО «КомплексСтрой»

Через час после крушения на месте трагедии начались водолазные работы. К 22.30 спасатели извлекли из воды тела четырех погибших — пилота, двух взрослых и девочки. Тело мальчика было обнаружено только на следующее утро. Как уточнили в республиканском МЧС, работы на месте падения вертолета продолжаются и сейчас, при этом решается вопрос о поднятии вертолета с помощью плавучей платформы Камского речного пароходства. По факту крушения вертолета возбуждено уголовное дело, — пишет «Коммерсант».

Так что… программа «Молодая семья» внедрялась с большими трудностями и почти невыносимым скрипом. Трест, что называется, вообще успел в последний вагон с почеркушками от Удмуртгражданпроекта, испытав настоящий шок от собственной незначительности, отмеченной участниками программы, второпях решавшими, на что потратить четверть века жизни по лживым картинкам ее студентов.

Однажды это должно было произойти. На прогоне презентаций перед участниками программы «Молодая семья» представители треста столкнулись с тем, что давным-давно перестало работать имя и жилищного треста, ставшего подразделением Спецстроя, и проектного института Удмуртгражданпроект, поскольку давно перестало быть символом качества, профессионализма и надежности продукции.

Как и повсюду, здесь давно не ценились профессионалы, поскольку каждого их них можно было выгнать на улицу, взяв на его место других, «более голодных». Руководству можно было назначить какие угодно оклады и премии… это стало каким-то «общим местом» и обыденностью. Хотя и не перестало быть непорядочностью и хамством в отношении коллег.

Индустриальное производство… резко отличалось от кустарного и тем, что требовало порядочного и справедливого отношения ко многим участникам процесса. А на такие «жертвы» и старое советское руководство не всегда было способно.

Но раньше все же было незыблемое законодательство, охранявшие права граждан, а нынче… ничуть не сдерживались самые подлые явления… А уж как кто относится к «персоналу», к производству, к собственному делу всей жизни, наконец… как-то неминуемо сказывается и на отношении окружающих. Какие бы правильные слова они не говорили.

Итак, во вторник 4 августа в восемь часов вечера ей на мобильный позвонил управляющий трестом Прасолов и попросил прибыл «на чай» в лимузине, который стоял перед ее домом.

Если упустить все эти ненужные реверансы в пользу бедных, то суть его предложения состояла в том, чтобы каким-то образом… исправить совершенно безвыходное положение треста.  Просидев до семи часов вечера в администрации, представители треста явились назад ни с чем. С ними не только никто даже не попытался заключить предварительного договора, но никто из участников программы «Молодая семья» даже не подошел к их столу, чтобы поинтересоваться тем жильем, которое они предлагали. И при этом они видели толпы, собиравшиеся у застройщиков, представивших презентации ее учеников.

Следующий день для очередного прогона всех презентаций и окончательного решения  участников программы был назначен на пятницу 7 августа. Шансов у треста не было никаких, ни одного специалиста по презентациям ни Удмуртгражданпроект, ни трест не имели, да и не один человек в городе не взялся бы за уже проваленный проект, не имевший ни единого шанса… проект, на который не взглянул ни один потребитель.  И это была вторая неделя августа, как раз накануне Дня строителя. У треста не было на счетах ни копейки, деньги на дальнейшую работу они могли бы получить только после частичной предварительной продажи квартир в новом доме, где были уже выполнен нулевой цикл.

Справедливости ради следовало заметить, что остальные застройщики в лучшем случае приступили лишь к планировке площадки, если не пытались толкнуть зависший «самострой». Но даже обязательный слайд с генпланом площадки, чтобы дать возможность участникам программы представить местоположение дома, из чистого альтруизма делал за трест молодой референт городской администрации, начинавший работу в тресте, поскольку отлично знал, какие тупиковые варианты явились из треста из наспех устроенного «отдела маркетинга», они не могли на общих основаниях даже сделать пояснения по планировке, не говоря о конструкторском решении.

Давить на совесть и «сознательность» ей не было нужды. Она понимала, что остатки огромной армии советского жилищно-строительного треста просто перестанут существовать. И основная вина за это лежала на полностью лишенном совести и профессиональных основ субъекте, сидевшем напротив нее. Прасолов предлагал ей «представительские» конфеты и врал, будто ему очень помогает по жизни президент Дмитрий Анатольич Медведев, не уточняя, как и чем именно.

Ее так и подмывало поинтересоваться, что же он за ним лимузин не прислал, чтобы тот его вытащил из дерьма за два дня и поместил в шоколад?..  Раз уж так многозначительно подсовывает ей фотку с президентом у российского триколора…

— Ну, мне ни один президент ничем не помог, — пожала плечами она. – А в августе прошлого года бывший президент Владимир Путин, когда возвращался с инспекции олимпийских объектов, где ему, очевидно, «на лапу» мало его друзья отщипнули, заявил, что надо уничтожить всю нормативную базу в строительстве, потому что она типа «удорожает сметную стоимость строительства». И никто ему и слова не сказал.

— Да, я читал ваши публикации, — заерзал Прасолов. – Даже выскажу полнейшее согласие с «Точечным беспределом» и «Решить проблему», но… что я могу сделать?..

Она пристально посмотрела на него, а потом широко улыбнулась. Говорить ему о том, что ему давно следовало уйти на покой, проявить порядочность, хоть толику профессиональной чести и достоинства, человечности к окружавшим его людям… было бесполезно. Как и все в городе, она прекрасно знала, что за городом на своем участке он выстроил уменьшенную копию президентского дворца, который трест возвел в центре города для первого президента республики Александра Волкова.

Мало того, что само строительство этого дворца превратилось в черную дыру в бюджете республики, где на огромные суммы не имелось никаких оправдательных документов вообще, как ей рассказывали ученики, работавшие в контрольно-ревизионных отделах республики.

Но само возведение этого сооружения изначально не имело никакого смысла, поскольку создавалось для атавистической и нежизнеспособной «представительской ветки власти»…

И как мило, что из денег, поступавших на счет треста в качестве зарплаты работников… оказалось возможным выкроить на уменьшенную копию этого здания, символизирующего расцвет демократии для таких, как Волков и Прасолов.

В жизни Прасолова уже были достаточно внятные «знаки» о том, что… он уже взял от жизни не только то, на что имел право, но давным-давно в этом процессе постоянного поглощения взломал все барьеры, выставлявшиеся каждому в душе. Она знала, что он давно не может не лгать…  Случай с его сыном потряс весь город, а особенно строительную среду несколько лет назад.

Его младший сын въехал на высокой скорости в толпу детсадовцев на пешеходном переходе. Его «по полной отмазали», отправили в академический отпуск в университете с их факультета… а ровно через год, накануне выхода из академотпуска, он погиб на машине вместе с двоюродным братом, выехав на встречную полосу под колеса КАМАЗа…  И как только она вновь сказала себе «Бог есть!», Прасолов принялся рассказывать, как он строил Михайловский собор, как об этом опубликовали книгу, издание которой профинансировал трест…

Издание ее книг никто не финансировал… а Прасолов совал ей в руки все новые и новые шикарные краеведческие издания, выпущенные за счет треста и по тем материалам, которые она когда-то пробивала в местных газетах еще в конце 80-х…

Вот у нее была когда-то статья по деревянной архитектуре Сарапула, бывшим крупным купеческим городом на Каме, застраивавшимся в советское время и управлением ее отца… А тут трест выпустил шикарное подарочное издание с дореволюционными фотографиями не сохранившихся зданий… поскольку незнакомая ей архитекторша, автор этой книги, уже пользовалась открытыми источниками, «пробитой» ею темой, в ее интонациях и в выделенных ею аспектах. Но при этом она не отстояла ни одного здания, не реставрировала ни одного особняка… А с момента ее первых статей исторические здания как в Ижевске, так и в Сарапуле только уничтожались…

— Мы ведь можем издать и ваши романы, — заметил Прасолов с хитрой усмешкой. – Если, конечно, вы согласитесь помочь нам в безвыходном положении, а в пятницу будет  достигнут какой-то положительный результат… Вы же понимаете, насколько это будет унизительно даже для памяти вашего отца! Нам остро необходимо продать хотя бы 15% квартир… Иначе придется приступить к беспрецедентным сокращениям.

— Может быть мы заключим с Ириной Анатольевной договор? – спросила пресс-секретарь Прасолова, бывшая ее студентка.

Она заканчивала университет в 90-е, когда трест практиковал «испытательные сроки» длиной в три месяца. За три месяца работы на разваливающемся производстве к человеку находилось множество претензий, после чего его увольняли, не заплатив и «минималки».

В результате все занятия приходилось начинать с мантры, которую они произносили под ее руководством хором, для обретения внутреннего равновесия и уверенности в себе: «Я без денег не работаю! Я квалифицированный инженер, специальность приобретал для заработка на жизнь, а не для того, чтобы ишачить бесплатно на тех, кто в постсоветский период может профукать собственный рынок! Требую нормальной оплаты труда, иначе настучу в налоговую или пожалуюсь Ирине Анатольевне!»

Вряд ли эту мантру не слышал кто-то из присутствовавших, поскольку эту бесчеловечную практику прекратили через два месяца их коллективных аутотренингов. Студентам она объяснила, что именно такой трехмесячный испытательный срок устраивался всем, кто проходил селекцию на приемной платформе концлагеря. А чем это заканчивалось, они могут выяснить самостоятельно. Кроме того, все должны понимать, что подобные «испытательные сроки» устраиваются после уничтожения обязательной программы становления молодых специалистов, практики наставничества… только потому, что сами руководители бывших флагманов производства решили поиграть с ними в концлагерь в качестве комендантов Освенцима. А это вообще-то давно осуждено в Нюрнберге, поэтому поощрять не следует.

Понять, что Прасолов ее кинет, много ума не требовалось. Причем, вне зависимости, будет подписан договор или нет. Когда в их городе говнюков кто-то соблюдал подписанные договоры?..

Но по договору этот подонок, уже предавший ее отца и всех советских специалистов его поколения, давно предавший всю отрасль, непременно выставит ей неустойку на случай, если они не продадут и 15% квартир. И какой смысл объяснять ему, что вообще-то все происходит после того, как он и все его сотрудники, представлявшие трест на презентации, сделали все, чтобы провалить дело.

— А интересно, — сказала она вслух ехидно, — вот нормативное пространство вроде бы и рушат, плюют на нормативные требования, заявляют, что они, дескать, устарели! А выпуск серийного жилья прекратили по нормативным требованиям, вводя непонятно откуда взявшиеся «градусо-сутки», причем, вне профессиональной системы утверждения нормативов, чтобы обрушить все профессиональные стандарты изнутри. А все ваши формы на ДСК оказываются ненужными, потому что высоту этажа увеличивают… хотя больший объем помещений тут сводит на нет эти самые «градусо-сутки». Нормы не продуманы в комплексе, предложения вносят разные преступные кланы, а все выполняют именно эти нормы… Хотя в целом нормативы отменены… Смешно получается, когда индустриальная советская отрасль идет на поводу у неграмотных выскочек и уголовников.

— Вы поймите, — поспешно ответил Прасолов, обращаясь ко всем присутствующим, — мне пришлось войти в координационный совет «Единой России», избираться в Госсовет Удмуртии, чтобы в самый последний момент войти в эту программу «Молодая семья»! Ведь нас даже в состав фирм, отобранных для реализации этой программы, не пускали! Может, мы пригласили бы вас и раньше, но не были уверены, что нас вообще туда пустят.

— А были бы уверены, так сразу прислали бы лимузин? – насмешливо откликнулась она. – Вы сколько лет под такие фирмы сдавали производство? А как вы разговаривали с нормальными фирмами, которые все налоги платили, где ваши же специалисты работали и всегда поддерживали трест? Да вспомнить хотя бы 70-е годы, когда мой отец в 1975 году сдал единственный центральный коллектор в городе, все руководство трестом выписало себе премии по пять тысяч, что в советское время немало, а отцу даже премию не дали, хотя он выплачивал два штрафа в размере полугодовой оплаты за прорывы не отмеченные на генпланах коммуникаций! Вот эти же подонки под кабалу ипотеки садит ни пригодное для жизни жилье на созданную моим отцом советскую инженерную инфраструктуру, а никто из вас даже закольцовки теплотрасс не сделал и каким-то марионеткам, каким соплякам сдали все городские ТЭЦ! Все это еще в 70-х годах началось! И только для того, чтобы вы прислали сегодня за мной лимузин. Но вы должны понимать, что все эти монолитные халабудины, имеющие срок нормальной эксплуатации меньше, чем у деревянной избы, возводятся на инфраструктуре, за которую моему отцу денег не платили еще в советское время! Ни одного коллектора больше не построено, Ижевск превратился в город говнюков, поскольку гадят без очистных сооружений в пруд, откуда потом пьют, а я ведь хорошо помню, как после сдачи того коллектора я все лето на рынке ягодой торговала, которую надо было еще вырастить, чтобы просто были деньги на хлеб. Это после того, как все руководство треста в роскоши купалось! И вы мне сейчас на жалость давите… Но вы сами довели дело до такого финала!

Лимузин за ней послали, когда кто-то из ее бывших студентов все же доработал жалкие фасады Удмуртгражданпроекта до удобоваримого вида. Кто-то даже делал фотографии для «птички», но довести до ума не смог.

— Мы пытались сами разработать план маркетинга, — тихо сказала пресс-секретарь Прасолова, умоляюще глядя на нее.

– Использовали привязку к генплану для девизов и слоганов, как вы нас учили.

Площадку тресту под внедрение серии 125 выделили самую отвратительную. Вдали от социальной и транспортной инфраструктуры, магистральных инженерных сетей… за «Козьим парком», как в народе назывался чахлый и запущенный «Парк космонавтов», где старухи из частного сектора пасли коз. В ходе креативной раскрутки там даже был установлен монумент козе возле полусгнивших пеньков, выкрашенных масляной краской.

— Мы решили отталкиваться космической темы! – пояснила пресс-секретарь.

— Ну, правильно! – похвалила она девушку. – Не от козьей же… сразу ассоциация «как от козла – молока».

— И сразу указали конструктив, чтобы в отделе маркетинга опять ничего не перепутали, — жалобно продолжила собеседница, подсовывая ей картинку.

– Попова на презентации сегодня, пытаясь привлечь покупателей, стала под конец кричать, что у нас тоже монолит!

— Кошмар! – понимающе кивнула она.

– А про первоначальное название вспомнили, наверно, когда вас с «Козьим парком» на смех подняли?

— Да, было дело! – неохотно призналась пресс-секретарь.

– Но это единственная трестовская площадка, нам же землю под жилищную застройку нарочно не выделяют с 1997 года, вы сами знаете. Вначале мы хотели назвать дом «Орион», а потом решили, что «Созвездие» лучше…

-Но все равно смотрится жалко, особенно на фоне «птичек», — резюмировала она.

— Поэтому мы и сказали, что помочь с презентацией можете только вы, — сказал молодой человек, сидевший у входа, который, очевидно, и был автором картинки. – 3Д мы сделать не успели… да там плохо получается… возле «Козьего парка». Было бы идеально, если бы вы сами нас представили, но…

— Да вы что, в самом деле? – прервал его Прасолов. – «АСПЭК»  от нашего сенатора от республики Хорошавцева… он только что в январе полномочия прекратил досрочно, поэтому за каждую площадку цепляется. А «КОМОС» только будет подниматься, дети-то выросли! Все же реалии надо тоже учитывать, это ведь не книжечки писать… Хотите, чтобы меня тоже вместе с вертолетом утопили?..

Проще всего было вызвать такси и сделать всем ручкой, послав воздушный поцелуй от покойного папы… Но в этом случае Прасолов обвинил бы ее в том… что он собирался сделать с тем же ДСК. А вообще-то он собирался закрыть и окончательно распилить все индустриальное производство, все спустить с молотка… и перейти на монолитную кустарщину. Довести трест до уровня этих фирм-однодневок, которые помещаются в ноутбук.Она поняла, что ей вновь придется поработать на общественных основаниях, нисколько не заблуждаясь на счет того, что там болтал этот бывший папин мастерок… Просто для того, чтобы отрезать ему путь… к любым оправданиям.

— Да что мы все обо мне, да обо мне? – почти весело сказала она всем присутствовавшим в кабинете Прасолова, вопросительно посмотревшим на нее при предложении подписать договор, а при ее тираде про инженерную инфраструктуру, понуро опустившим головы. – Откуда ж я знаю, поможет мое участие в вашей сложной ситуации в пятницу или нет? Главный-то день вы уже провалили, с такими картинками вряд ли возможно победить, а «птичку» в 3Д делать уже несколько поздно. У меня компьютеры старенькие, они необходимый объем будут рендить три дня… И никого перед Днем строителя не найти!

— Так вы отказываетесь? – спросил Прасолов осторожно. – А что, если я скажу, что обратился к дочери Анатолия Александровича, а она отказала?..

— Типа вы сдали все, опозорились по полной программе, а выводы  должна делать я? – пожала плечами она. – Я понимаю, что вы меня кинете, времени вы мне для нормальной работы не оставили…  Если бы вы изначально хотели продать все, а не провалить дело, так чего бы лимузин на неделю раньше не прислать?

— Мы надеялись на проектировщиков! – быстро ответил Прасолов.

— А где они, кстати? — поинтересовалась она. – Почему вы их не просите подписать договор о том, что если вы с их картинками провалите презентацию, то ничего им не заплатите? Вы ведь сами поняли, сколько стоят их картинки.

— Но это бесплатные картинки! – зло ответил Прасолов.

— Поскольку денег на презентации уже нет? – уточнила она. – Ага, значит, и эту картинку про «Созвездие молодых семей» ребятки вам сделали бесплатно? Напрасно! Ну, допустим, я все же в университете получаю зарплату, а свой отпуск могу потратить на любое дерьмо… но какие выводы вы сделали сами? Как руководитель производства, вы должны были сделать выводы! Хотя бы о тех, кого вы наняли в отдел маркетинга.

— Я сделал главный вывод! – торжественно произнес Прасолов, значительно обводя всех тяжелым взглядом. – Если бы мы сразу перешли к монолитному строительству и оставили бы от ДСК один растворный узел, то только выиграли бы! Нынче выигрывает тот, кто избавляется от производственной базы! По крайней мере, с монолитом нам бы без проблем давали площадки. Так мне сказал наш президент Александр Волков!

— Понятно, — опять почти равнодушно пожала плечами она. – Могла бы не спрашивать. Но этим вы перечеркиваете практически всю историю развития отечественного жилищного сектора, собственные профессиональные основы и… много еще чего. А когда вы избавляетесь от производственной базы, то предаете не только сотрудников, за счет которых избираетесь депутатом и партийным боссом вместо погибшего на вертолете Белоголовкина. Вы ведь предаете и всех нас, кто платил налоги в 90-х, полагая, что помогает стране, а не ворью… Вы сдаете всех в пользу воров, у которых вместо строительной фирмы – один ноутбук.

— Я заплатил! – Сказал Прасолов, приподнимаясь. – И кстати, при Белоголовкине и старшем Титове состав фирм был бы другим, но суть предложений бы нисколько не изменилась. «Римский квадрат» с кирпичкой стоит на выселках, за огородами «Сельхозвыставки». Я просто позволил после «Ниагары», выстроенной для «АСПЭКа» турками и узбеками, нашим энтузиастам индустриального строительства доработать 125 серию. Я, может, дороже всех заплатил, чтобы трест все же вошел в эту программу…

Прасолов демонстративно промокнул сухие глаза салфеткой, бросив на нее взгляд. Он, конечно, намекал на гибель своего младшего сына, о котором все в городе говорили, что парень, не отмазывай его родители, уже отсидел бы свое и вышел на свободу, оставшись живым. Все присутствующие сочувственно завздыхали, она поняла, что разговор этим и закончится.

— Ну, заплатили вы все же не мне, не потребителям отрасли, даже не присутствующим, — ответила она, тоже вставая. – Не станет уточнять кому, дело к ночи. Поэтому… я сделаю все, чтобы вы продали квартиры в серийном доме, обещаю. Может быть, вы тогда сделаете… профессиональные выводы. Ведь вы поймете, на что сразу положительно отреагирую люди. Даже при том, что у вас нет никакой визуалки.

— Посмотрим! – ехидно заметил Прасолов, не обращая внимания на внимательно прислушивавшихся к каждому их слову присутствовавших. – При всех обещаю, что помогу вам издаваться на таком же полиграфическом уровне… чтобы не стыдно было ваши книги в руки взять.

— Понятно, — усмехнулась она. — Меня ведь вы не нанимаете, вы меня пытаетесь искушать прекрасными подарочными изданиями… даже не подумав помочь с изданием мне… лет эдак пяток назад… на том же основании, на каком вы издали всю эту… продукцию. Но в чем она вам помогла? Она вам даже толком не дала… откупиться. Договоримся так! Заплатить все равно придется. Не мне лично, но все равно придется. Вы это знали, когда посылали лимузин за мной.

— У меня тоже есть для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться, — предупредил он.

— О! Это следует иметь в виду! – насмешливо ответила она. – Не смогу увернуться, будет точнее, да? Ну, тогда сразу скажу по этому вашему «предложению». Оно без благодарности не останется, не стоило начинать игру со мной. Тем более, раз статьи мои прочли. Кстати, книг вы больше вообще издавать не будете, не только моих, но и кого бы то ни было. Потому что их никто не будет читать, а принимать в подарок… всякий будет считать зазорным для себя, оскорбительным. Они пыль собирают и ложь. А кому захочется почитать, будут читать электронные книги! Это первое. А второе… да, вы можете после пятницы делать неверные выводы, это ваше право. Но ответить придется. Сан Санычу Волкову передайте, что больше ему подлечиться в Германии не удастся, свои пособят. Всего доброго! Лимузин зря не гоняйте, я вызову такси!

Прасолов неуклюже попытался тепло проститься с ней, обещая полное содействие в работе над презентацией. Он даже прикоснулся к ее руке на прощание, и она ощутила ледяной холод.

…Весь следующий день она ездила по объектам и предприятиям треста с фотографом, затем две ночи и последний день слились для нее в сплошные дополнения специалистов подразделений, искренне желавших помочь. В пятницу презентацию принимал главный инженер треста, который ее одобрил и смущенно сказал: «А как мы будем расплачиваться с вами?»

— Вы у меня спрашиваете? – спросила она, растирая красные от бессонницы глаза. – По-моему, ваш руководитель уже придумал, как расплатиться, он ведь считает, что смертью сына вообще за все вперед заплатил. Посмотрим, как вы сможете использовать эту презентацию… Сделала все, что можно вытащить из этой ситуации, с кирпичкой бы и устраивать аврала не пришлось, как вы понимаете. Сейчас мне надо подготовить ваших специалистов из отдела маркетинга.

— Вы текст дайте! – честно попросил главный инженер. – Попова с линии в отдел маркетинга пришла, старовата она уже для линии. А на нашей линии она отупела до уровня пробки от шампанского… Но она все может по бумажке выучить и доложить где угодно!

— Это очень удобно, — покачала она головой. – Впрочем, у нас такой маркетинг нынче повсюду. Ладно, сейчас набью ей текст, пусть выучит и стоит на своем. Здесь, конечно, главный козырь – советское производство. Сами посмотрите, как потребитель отреагирует на него… хотя бы перед тем, как соберетесь уничтожать… по велению начальника, который за все оптом заплатил.

Кое-как, после двух бессонных ночей она дошла домой, поскольку после репетиции текста с повеселевшей Поповой, сказавшей, что в таком русле она всех сделает одной левой, лимузин ей уже не подали.

Субботним утром, перед Днем строителя,  она успела выпустить статью в блоге, пытаясь хотя бы отрезать Прасолову пути окончательного уничтожения индустриального производства. Она так и назвала статью «День строителя», рассказав о последней экскурсии со студентами… понимая, что в любом случае на ДСК ее уже никогда не пустят…

После статьи «поздравления» долго ждать не пришлось. Теперь звонила пресс-секретарь. Безжизненным голосом с тоном, не допускавшим никакого «общения», она сообщила, что накануне в пятницу трест продал все квартиры в «Созвездии», а у других застройщиков купили только те, кому не достались квартиры возле «Козьего парка».

Ее статья «День строителя», несмотря на выходной, всеми замечена, в трест звонят со всех городов с поздравлениями, на автоответчике даже полно заказов, сайт ДСК посетило в 16о раз больше посетителей.

— А теперь об оплате, — сказала девушка каким-то загробным тоном. – Нам всем приказано больше никогда не разговаривать с вами, на ДСК вас велено со студентами больше не пускать. И вообще Сан Саныч Волков очень зол на вас, у него сын и сын Осколкова не смогли продать квартиры, а он программу под эти дома пробивал. Прасолов сказал, что вас уничтожат для всей отрасли навсегда.

— Ну, спасибо, что хоть предупредили, сказала она и положила трубку. И в какой-то момент она даже увидела этого Волкова, звонившего какому-то Бекетову и требовавшего срочно раскачать программу, пусть без финансирования, но срочно. Потом она вспомнила слова отца о том, что надо всегда идти вперед, расширяя линию обороны противника, как завещал товарищ Сталин, поэтому решила постараться сделать вид, что ничего не произошло. А что там за программу придумает Волков… так не она первая. Сколько проектировщиков и производственников уничтожено до нее без всяких программ?.. Вспоминать страшно.

Но вряд ли они сделали главный вывод, решив уничтожить остатки советской индустриальной базы. Ведь они дали ей возможность выставить все лучшие советские наработки последним маршем перед потребителем, тут же решившим положить за нее 25 лет собственной жизни.Понятно, что это был «последний парад» и незримо присутствовавшим за всем происходящим советских инженеров, которым вместе с ней был подписан смертный приговор… И все же накануне Дня строителя она сумела дать слово и потребителю отрасли.Ладно, в отношении нее опять сделали подлость, «обрубили хвосты»… Но теперь сослаться на «народ сам этого захотел» они больше никогда не смогут даже в своих «программах развития». В принципе, никто из «заинтересованных лиц», обиравших потребителя на простом человеческом желании жить не под кустов на довольно суровой природе Предуралья, уже не мог сослаться на неведение и после ее статьи О жилищных спекуляциях в России, к тому же жилищную тему она отслеживала постоянно… Но, поскольку раньше она оговорилась, что количество онкологических заболеваний по данным ВТЭК, врачебно-трудовых экспертных комиссий, в городе за короткий период внедрения монолита увеличилось в 8 раз, все эти данные тут же засекретили, а перед самым увольнением из университета, в конце августа 2012 года ее попытались заставить на камеру признаться, будто она обманывает потребителя, выступая против монолита. Она написала статью О невероятной пользе монолита для нашего здоровья, чтобы воспринимать дальнейшую расправу как должное.

Итак, вчера я на камеру в очередной раз сообщила все, что думаю о «технологии» монолитного жилищного строительства. Но это же надо знать специфику программы «Максимум», куда пускают лишь тех, кто готов без трепета заявить, что мы имеем дело с «домами-убийцами».

И здесь я должна всех успокоить, что никакого трепета во мне давно не осталось. После всех этих издевательств, я с большим душевным облегчением сказала, что мы видим не просто «дома-убийцы», но и визуализацию столь искомого нашими спецслужбами и правоохранительными органами — «экстремизма» в обнимку с не менее вожделенным «терроризмом».

И, конечно, после такого шикарного заявления на камеру, — на НТВ возникла мысль измерить радиационный фон, убив сразу всех зайцев и лошадь, не приконченную никотином.

Хотя я объяснила, что никаких инструментов сейчас в городе для этой цели лично мне не найти. А найдем мы для этой цели — только специализированную организацию, которая замерит то, что надо, короче. Что надо, то и замерит, причем, правильно и, безусловно, политкорректно.

У телевидения свои правила, там нужно сделать шоу  — и из того, что я уже говорю, нисколько не веря, что ситуация может измениться… поскольку индустриальная база отрасли практически «разрушена до основанья». Но другого способа привлечь внимание к полному обвалу профессиональных принципов в жилищном строительстве, кроме как участия в этих «шоу маст гоу» — на сегодня нет.

Я, конечно, постараюсь рассказать об этом связно. Но смысл вкратце состоит в следующем. В декабре 2010 г., когда меня разве что саму в дерьме не обваляли — мне сообщили, что на одном монолитном доме, где не было никакой адгезии бетона и арматуры, — измерения показали недопустимый уровень фоновых  излучений. И я сказала примерно, на какой улице расположен этот дом. А программа «Максимум» решила попросить МЧС г. Ижевска произвести эти измерения (раз у меня нет и никогда не будет дозиметра), а одну съемочную группу — записать со мной эти измерения, дав соответствующий комментарий.

Как бы не предусматривалось Второго пришествия, митингов и демонстраций. Понятно, что никто не оговаривал явления Минстроя, представителей разных  служб города и республики. Короче, надо было подойти с дозиметром… и сделать по возможности скрытно некоторые измерения. Оставалось лишь уточнить… номер дома, конечно.

Поэтому со вчерашнего вечера, с завидной периодичностью через каждые 2-1,5 часа — у меня выясняли, а не вспомнила ли я номер этого дома? А затем выяснилось, что МЧС замерять фон не поедет, у них типа… лицензии на это дело не имеется. Хотя такая бригада есть, а вот лицензии для нее… чот не имеется.

Пока ехали, еще в пути два раза выясняли номер дома. А уж как приехали к тому дому (оказавшемуся по адресу на другой улице) — так уж все сомнения исчезли. Прямо перед этим домом, адреса которого у нас наотрез не знают, — оказались местные «Вести», представители Минстроя, начальство той строительной лаборатории, которая заключение давала, и масса всякого ответственного народа. Тут бы нас всех и заарестовать за несанкционированный митинг, настолько массово вывалило наше строительное начальство к дому, номера которого еще час назад так упорно никто не знал.

О невероятной пользе монолита для нашего здоровья 21.09.2012 г.

…Свое последующее пребывание в программе борьбы с экстремизмом и терроризмом она вспоминать не хотела. Ей вполне достаточно было случайно услышать по телевизору, где иногда в полглаза смотрела местные новости, «в районе бывшего Ижевского домостроительного комбината». Да, бывшего… И она поняла, что эти люди совершенно не дорожат собственной душой, нисколько не догадываясь, как больно ее терять… даже такую, насквозь изгаженную и преданную. Пожалуй, это будет намного больнее, чем расставаться с жизнью.

В этот момент она увидела у ограждения набережной мужчину, фотографировавшего плотину пруда, и почти весело вспомнила, что в советское время за это можно было загреметь для объяснений в ближайшее отделение милиции. Зато теперь… полная демократия.

Мужчина вдруг обернулся к ней и поздоровался: «Здравствуйте, Ирина Анатольевна! Я вас тут второй день ловлю! Очень надо поговорить…»

(Продолжение следует)

Читать по теме:

• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава I. Ключ от всех дверей
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава II. Ультрароссиянцы
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава III. День строителя
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава IV. Полицейские посиделки
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава V. Одержимость
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава VI. Выбраковка
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава VII. Нетрадиционная ориентация
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава VIII. На зимней рыбалке
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава IX. Инфернальные ощущения