Оперные зарисовки

       

Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжёлое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.
Душа певца, согласно излитая,
Разрешена от всех своих скорбей;
И чистоту поэзия святая
И мир отдаст причастнице своей.  

Е.А.Баратынский

В советские времена нас так настойчиво воспитывали классической музыкой, навязывая её везде, где только можно, оформляя  ею все мало-мальски значительные события в жизни страны, транслируя её ежечасно по радио, начиная с нее любой концерт, заставляя морщиться и уворачиваться, переключать каналы, которых и так было немного, что вдруг пропавший с приходом  «новой жизни» звуковой фон,  воспринялся мной как облегчение. Потом началась борьба за выживание, попсовая культура, пришедшая на смену советским установкам, стала новым звуковым оформлением,  таким же бездарным, как и все активно внедрявшиеся нововведения.

Ничего  в жизни не происходит случайно. Случайная встреча с дамой, приятной во всех отношениях, вдруг вернула мне забытый интерес к оперной классике. Оказывается, пока я пребывала в  «прострации», классика не утратила своего значения, приобрела нового зрителя и, что самое главное, обросла новыми, талантливыми  исполнителями.

Помню свой первый оперный спектакль, на который меня вытащила Natali, «Евгений Онегин» в Новой Опере потряс меня именно наличием молодых голосов. О чудо! Красивые, в самом расцвете жизни, девочки и мальчики (пусть простят меня за фамильярность, это от чувств) они не пустили своё природное дарование на «два притопа-три прихлопа», с их талантом так просто было бы на этом зарабатывать. Они работали.

«Доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем. И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его». Экклезиаст 12:6-7

Конечно, как женщина, и как пассивный потребитель эрзац-культуры, я в первую очередь обратила внимание на мужчин, заметьте, красивых мужчин. Алексей Татаринцев, Игорь Головатенко, Евгений Ставинский. Глаза разбежались.

Тенора у нас всегда были в дефиците,  те немногие, что начинали блистать на советской сцене, по заграницам разбежались, а тут такой подарок. Партия Онегина проходит несколько в тени Ленского,  больше на заднем плане мизансцены, но такого Онегина невозможно было на заметить.  А уж когда вышел генерал Гремин, я пришла в полное смятение. Мало того, что шикарные голоса, так ведь еще и как драматические актеры оказались на высоте.

Мое счастливое, одуревшее от нахлынувших впечатлений состояние, прервала Natali, с легкой небрежностью сообщившая, что я увидела не всех шикарных мужиков. Есть еще один —  Василий Ладюк. «Не может быть!», сказала я, и  решила проверить.

Боязнь по отношению к столь классическому жанру, как опера, все же присутствовала, поэтому хотелось посетить что-то относительно»попсовое», не слишком серьёзное. Следующий мой выход в  Новую Оперу на «Севильского цирюльника» был уже адресным. Я  шла на Ладюка. Не имея в багаже насмотренности, но напуганная осовремененными постановками в Большом классических спектаклей,  я  настороженно восприняла   вариант в итальянском  стиле   20-х годов. И зря.  Опера итальянского автора как нельзя лучше вписалась в  новые декорации, а уж любовная история с комическими поворотами событий тем более.

Актёры отрывались на всю катушку. Чего стоило неожиданно начавшиеся роды у беременной женщины на приеме у докотора Бартоло, смешное падение загипсованного пациента. Веселились все. Но больше всех проказник Фигаро в исполнении Василия Ладюка.

Очень органичный, легкий,  «сам себе на уме», как он ловко обслуживал своих брадобрейских клиентов, а этот смешной проход через зал с огромной лестницей.

Все-таки странное ощущение. Не всё в этом спектакле сложилось, что-то не производило должного впечатления. Но сам жанр настолько многогранен и сложен, что даже в ситуации, когда не всё идеально даже для неизбалованного зрителя, этот зритель не остается опустошенным и разочарованным. Обычно «вытаскивает» музыка и профессионализм музыкантов.

Почти все арии Фигаро на слуху, здесь трудно показать что-то новое, но талант исполнителя заставил меня слушать их как в первый раз.

Интерес нарастал. Послушать его в Большом в партии Жермона не удалось, билеты на Ладюка раскупаются как горячие пирожки. Надежда услышать в Большом театре  голоса еще лучше не оправдалась.  «Травиата» не впечатлила, неизменно хороша была только музыка и дирижер-француз, который эту музыку передавал слушателю всей душой.

Но тут, в конце февраля, в Новой Опере давали Симфонический концерт c  участием Василия Ладюка и Евгения Ставинского. Я была в полном восторге, оба вместе, вот это удача!  И, как булгаковский Шарик, повторяла про себя «так свезло мне, так свезло, просто неописуемо свезло»(с). Должна сказать, что третьим солистом  на этом концерте был в качестве чтеца Вениамин Борисович Смехов, что тоже  интересно.

В программе были:

Р. Штраус «Мещанин во дворянстве», оркестровая сюита из музыки к пьесе Ж.Б. Мольера
Л. Яначек «Тарас Бульба», симфоническая рапсодия (по Н.В. Гоголю)
М. Равель Три песни Дон Кихота к Дульсинее для баритона с оркестром
Ж. Ибер Песни дон Кихота (из к/ф «Дон Кихот») для баса с оркестром

Со всеми заявленными музыкальными произведениями мне предстояло первое свидание, поэтому душевный трепет был соответствующий. Сама обстановка симфонического концерта всегда настраивает на  серьезное восприятие, так сказать  послушать, подумать.

Первое отделение было полностью посвящено «Мещанину во дворянстве». Изящная, легкая музыка сопровождалась короткими фрагментами из пьесы в исполнении Вениамина Смехова. В те несколько секунд, которые были  отпущены для чтения, он как нельзя лучше создавал зрительный образ для органичного восприятия оркестровой сюиты.

Музыкальные критики обвинили его в том, что гнал текст в ущерб чистоте речи, использовал сверх меры актерские краски и т.д. Не знаю, не знаю…, актер такого уровня обладает безупречной дикцией, никакой  «нечленораздельной каши» я не услышала, его молниеносные актерские перевоплощения позволили мне — неискушенному зрителю, получить истинное наслаждение от музыки. Думаю, что самостоятельное прослушивание было бы не таким ярким. То же самое могу сказать и о симфонической рапсодии «Тарас Бульба».

Да, зритель я – далеко «не продвинутый». Казалось бы сложные вещи должны оттолкнуть и разочаровать, но в этом-то и магия настоящего, и искусства тоже, в той или иной степени оно «доступно» всем. Зачем мне вдаваться в технические тонкости музыкального полотна, я считываю образ, ощущение. А настоящие мастера его создают, тем более, что наличие его, практически, абсолютно гарантировано. Произведения исполняются десятилетиями, многия и многия убедились в его (образа) существовании. Но сами вещи настолько непросто устроены, что открывают слушателю (даже опытному) все новые и новые свои грани. Талантливость определяется степенью исчерпаемости произведения.

И вот настала очередь солистов.  Им предстояло показать публике Дон Кихота. Музыка Равеля и Ибера была написана  в 1933 году по заказу кинорежиссера Георга Вильгельма Пабста к  фильму «Дон Кихот» с участием Федора Шаляпина. Музыка Равеля оказалась сложнее для  восприятия, но исполнение Ладюка позволило преодолеть мою неподготовленность. Виртуозные, технически сложные  пассажи были безупречны,  так сладко замирало сердце,  ведь  Рыцарь печального образа пел о своей любви к Женщине.

Евгения Ставинского я ждала с нетепением. Дон Кихот у меня зрительно ассоциируется с Шаляпиным, а совпадение тембра я заметила еще на «Евгении Онегине». Ожидание меня не обмануло, Ставинский достоин сравнения с великим русским басом, неподдельный драматизм,  владение голосом, эти трагические пассажи, просто акварельное pianissimo. Есть вершина, к которой стремиться, достойный преемник великого наследия, я любовалась, наслаждалась и, к своему стыду, ловила себя на мысли, что никак не могу определиться кто мне больше нравится, хотя выбирать между баритоном и басом это уже верх неприличия. Настойчиво стучалась мысль, ну чем же они одинаково подкупают?

Сдержанность, благородство, лаконичность жеста при минимуме мимики. Да, да! И это без открытых, на разрыв аорты, эмоций. Обоснованное самоуважение, уважение к публике, отсутствие так нынче любимого мема «дешового популизма». Внутреннее напряжение уже обычно присутствует в исполняемом произведении, звучит в музыке. Поддержание старых, добрых традиций вокализирования гораздо эффектнее, чем следование модным трендам.

Как жаль, что Дмитрий Корчак теперь блистает своим талантом больше на зарубежной сцене. Да…вотребованность теноров все так же высока и на Западе.  Ну что же, все равно приятно осознавать, что не оскудела земля русская талантами. Мне кажется, я не одинока в своем стремлении к классике. Публика устала от примитивности и бездушия того, что ей сейчас предлагается в большом количестве. Хочется верить, что происходящие явления на русской сцене ведут  к Ренессансу классического искусства.

В начале апреля Новая Опера преподнесла своим слушателям великолепный подарок  — концерт «Музыка трех сердец»  , а именно Василий Ладюк, Ирина Лунгу(сопрано, солистка Ла Скала,  выпускница Воронежской академии искусств) и маэстро Лоран Кампеллоне.

Французский дирижер, тот единственный, который остался в памяти после неудачного посещения ГАБТ, стоял у пульта.  Заявленное название как нельзя лучше соответствовало духу спектакля. Полное единение солистов, дирижера, оркестра никого не оставило равнодушным.  Маэстро держал оркестр на кончиках пальцев, просто срастаясь с действием, он беззвучно пропевал с солистами каждый звук, подстраивая под них огромный оркестр. Непостижимое чудо рождения музыки.

    Волшебная Ирина Лунгу, обладательница красивого,    сильного сопрано показала себя как состявшаяся драматическая актриса. Замечу, что из иностранных языков, у меня только «английский со словарем», а тут французский — итальянский … Но все было понятно, нас роднила её Величество — Музыка.

И снова талант Василия Ладюка заставил меня трепетать. В очередной раз не соглашусь с музыкальными критиками, которые цепляются к нему с недостаточной проработкой низов (похоже нахваталась терминологии). В каватине Валентина из «Фауста» именно на его низких нотах  душа замерла. По окончании основной программы  было два биса, два великолепных дуэта ( Вечерняя Москва почему-то отметила, что был один, похоже что они не были на концерте, так как в статье обсуждали околотеатральные сплетни, а не сам концерт) мы бы слушали и больше, но пора и честь знать.

Я шла, улыбаясь, по Петровке и думала, какое счастье, что благодаря Natali, я нашла для себя Новую Оперу. Молодой театр, основанный дирижером Е.В.Колобовым в 1991 году, но уже  имеющий  традиции, собрал под свои своды лучших оперных певцов России, предоставляя им совершенную свободу для реализации таланта, солисты много гастролируют, в том числе и за рубежом, и как знать,  где завтра окажутся полюбившиеся солисты. Этот жанр требует высокого уровня дарования и подготовки, и молодая, одаренная молодежь, уважая то, что они делают, создают новые вещи не понижая планку.

Это должно становиться модным, а не выдернутое с ресторанных подмостков сразу на центральные площадки страны только лишь потому, что смогло произвести неизгладимое впечатление на не очень трезвую в тот момент жену высокопоставленного чиновника и теперь терзающее наши уши  «плачет-значит», «друга-круга»,   поющее через каждое слово — «душа,  душой, о душе»,   и по этой причине заставляющее сомневаться в наличии самой этой души.

При этом театр дорожит своим зрителем, в первую очередь привлекательной ценовой политикой. Стоимость билетов позволяет наслаждаться высоким искусством людям очень невысокого достатка. Достойная, интеллигентная публика, знающая себе цену.

Кстати о публике. Она играет не последнюю роль в  имидже театра. Довелось мне на днях послушать божественную Хиблу Герзмава в «Лючии де Ламмермур» в музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко ( любовно именуемый в народе Стасиком). Яркое, незабываемое исполнение, зрители апплодировали стоя.

Но зритель был несколько другой, чем в Новой Опере . Сам театр после недавнего ремонта  выглядит очень респектабельно, и публика тоже соответствующая, нарядная, наличествовали вечерние платья, красивые кружевные блузки с открытой спиной, жемчуга и бриллианты, некоторые мужчины были в дорогих костюмах и при фирменных часах. Буфет во внутреннем дворике предлагал клубнику в шоколаде и прочие деликатесы.

Но после того, как все благополучно расселись в партере, начались непонятные перешептывания и разговоры, которые продолжались в течение всего спктакля. Так хотелось предложить им поп-корн, чтобы хоть немного отвлечь. Кое-кто достал свои гаджеты, чего-то в них увлеченно разглядывая, один пацан, не побоюсь этого слова, играл  в сетевую игру. Конечно так вели себя далеко не все, но осадочек остался. Непрятное впечатление, скажу я вам… В Новой Опере таких зрительских импровизаций я не заметила.

В Новой Опере  у каждого зрителя есть возможность подбежать к любимому артисту и преподнести букет цветов, неважно какого размера, разве любовь можно измерить? В Стасике огромные охапки цветов вынесли служащие и было непонятно, то ли зрители дарят, то ли администрация в пределах сметной стоимости.

Должна с благодарностью советскому прошлому признаться, что такое  непринужденное восприятие классической музыки базировалось на той «школе», которую в меня, да и в других моих соотечественников, впихнули в советские времена. После двадцатилетнего  провала,  я и не мечтала, что вновь увлекусь классикой, вечной и настоящей.

И снова о мужчинах. Лучшие — в Новой Опере!!! В Стасике  понравился бас Роман Улыбин и тенор красивого тембра  Чингис Аюшеев, хотя бурят в роли шотландского аристократа смотрелся несколько экзотично,  остальные впечатления не произвели.

Мужчины, мужчины, умеете вы покорять слабую, беззащитную перед вашим обаянием, женскую душу.

Все, решила, иду  3 июня в Новую Оперу на «Парад басов и баритонов». До встречи…