Как любой настоящий русский роман, роман «Позови меня трижды…» является «энциклопедией русской жизни» по затертому до мозоли на языке выражению Белинского. И в этой «энциклопедии» для меня лично была особенно интересна глава «О разведении слонов в Белоруссии», в ней приводился один факт, который я поначалу приняла за удачный «художественный домысел», хотя потом мне пришлось неоднократно сталкиваться с его абсолютной достоверностью. Просто телевизионные посиделки, описываемые в этом эпизоде были настолько органичны, так полно характеризовали героев, что мне подумалось, будто автор специально все это придумала для большей «остроты сюжета».
На мое поколение, родившееся в последний «советский беби-бум» в середине 80-х, пришлось слишком много общестсенных изломов и уничтожения традиций… зачастую вместе с их носителями, а иногда и с самим местом, где они зарождались и хранились. Поэтому было сложно поверить, будто раньше кинофильм в российской глубинке оценивался по «уровню душевности» и по тому, можно ли на нем… пореветь. В особенности, сложно было отнести это желание «обреветься» к героям, чья жизнь описывается в первой части романа — то есть родителей детей, о которых пойдет речь дальше, во второй и третьей частях этого «пасьянса в романе».
Для меня это было поколение наших дедушек и бабушек, прошедшее Великую Отечественную войну совсем молодыми или подростками. Я еще успела выспросить у бабушки, о том, какое значение в жизни ее поколения имело кино, и моя бабуля значительно расширила мои представления о провинциальной доморощенной «кинокритике» в былые времена.
Для себя я уяснила, что у поколения моей бабушки жестко выделялась категория «душевных фильмов», которые можно было посмотреть и обсудить со старшими. Однако сама жанровая принадлежность фильма к «душевным» заранее означало, что для его просмотра потребуется много душевных сил. Поэтому собирались на просмотр семьей, с соседями, заведомо покупая билеты и готовя носовые платки. А самая высокая оценка творчества кинематографистов звучала приблительно так: «Душевный фильм! Начали реветь почти с начала.»
Может быть потому, что в фильмах, на которых ревела моя бабушка, описывались незнакомые для меня жизненные обстоятельства, а речь шла уже о далеких для меня событиях, жизненном укладе и отношениях между людьми, мне сложно было представить, что со многих фильмов почти вся огромная страна выходила из кинотеатров с мокрыми заплаканными лицами, смущенно вздыхая: «Душевный фильм!»
Нет, я сама тоже, конечно, могла разреветься, но у моего поколения это считалось чем-то постыдным. Пожалуй, только фильм про «Титаник» мощно вышиб слезу из моего поколения так, что после можно было слышать, как девушки, сидя на подоконниках подпевали саундтреку этого фильма в исполнении Селин Дион.
В то же время какие-то веселые фильмы с юмором, песнями — не всегда воспринимался старшим поколением, приготовившимся хорошенько пореветь. Бабушка рассказывала, как они смотрели «Карнавальную ночь» со своими пожилыми тетушками, которым почти весь фильм пришлось объяснять «это чо», да «это чо». Я вспомнила, как в детстве бабушку навестила ее бывшая соседка, немного ее старше по возрасту, всю жизнь проработавшая на заводе и одна поднимавшая троих детей. Бабушка не могда пропустить какой-то детектив, поэтому весь фильм ей пришлось отвечать на вопросы гостьи «это чо».
Мне было запрещено приставать к бабушке, когда она смотрела детективы. Но после ухода этой дамы, я тоже решила «почокать», рассчитывая, что мне-то бабушка должна объяснять по жизни, а вот взрослая тетенька сама должна была разбираться в фильмах. Но тут я получила редкую выволочку, из которой узнала, как надоело бабушке объяснять кино в момент его просмотра.
Большим открытием для меня стало… «индийское кино во времена моей бабушки. Во-первых, именно в этом кинопоиске я поняла загадку романтических отношений между моими дедушкой и бабушкой, которые они пронесли всю жизнь. Для меня никогда не составляло особой тайны влюбленность деда в бабушку, поскольку я почти ежедневно наблюдала, как мой армянский дед до старости непроизвольно делал неподражаемую стойку мужской подобострастности в отношении всех пшеничных блондинок, относясь с нежностью и почтительностью ко всем дамам. Но вот почему моя бабушка, особый образчик славянской красоты, в которой присутствовало главное качество, ценимое тем поколением, — необыкновенно красивые пушистые длинные волосы, — выбрала именно моего деда… всегда вызывало у меня множество вопросов.
В киношной ностальгии бабушка вспомнила, что дед в молодости был удивительно похож на Раджа Капура в главной роли из фильма «Бродяга», особенности, когда он надевал пиджак прямо на майку, а на голову — мятую фетровую шляпу «пирожком». Его с друзьями приглашали все студенческие профсоюзы Иркутска, потому что в художественной самодеятельности он исполнял песни из этого фильма на почти настоящем индийском языке, как они «слету» запоминали его из фильма, а его друзья подыгрывал ему на маленькой гитаре и балайке. После каждого представления к ногам моего очень черного для Иркутска дедушки — штабелями падали влюбленные блондинки Восточной и Западной Сибири.
Оказывается, все «лица кавказской национальности» в Сибири во времена трудной молодости моих бабушки и дедушки имели в художественной самодеятельности почетное амплуа «индийского гостя». «Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть сокровищ в море полуденном далекой Индии чудес..» из вышедшего в 1952 году фильма «Садко» воспринималось населением с особым душевным подъемом, поскольку все кавказские дедушки СССР в этот момент исполняли песни Раджа Капура под балалайку, а кавказские бабушки в ситцевых сари очень точно копировали массовку близких по духу индийских фильмов. Все они сразу становились гвоздем программы.
После Лемешева мой дед не решался исполнить арию индийского гостя, но бабушка рассказывала, что мужской хор горного института не раз исполнял арию Варяжского гостя, которую после в одиночку исполняли на вечеринках его участники. Поэтому и мой дед до старости любил под рюмочку басом прореветь про бушующие волны.
Московский международный фестиваль молодежи и студентов бабушка запомнила только потому, что в кинохронике показывали, будто его посетил сам Радж Капур. Индийское кино имело удивительную особенность: на нем совершенно не надо было никому разжевывать «это чо», поскольку сюжет строился возле песен, всем понятных страданий, на которых можно было всплакнуть, а свою жизненную позицию герои без утайки рассказывали в длиных монологах, отвечая сразу на все вопросы «это чо».
Но и я поняла, почему мне маленькой, когда я просилась на руки, не желая идти сама пешком, бабушка всегда легонько пинала под зад коленом и с наигранным энтузиазмом кричала: «Вперед, японские башмаки!» Всегда думала, что это бабушкино напутствие было связано с пережитой ею в молодости эйфорией почти мгновенной победы над Японией, когда и речи не шло, чтобы отдать Японии Курильские острова, поскольку вся Япония должна была благодарить, что Катунская дивизия не высадилась на Хоккайдо.
http://www.youtube.com/watch?v=E-37boUh0Mc&feature=player_embedded
…Недавно смотрела фильм «Стиляги» из «того времени», поражаясь тому, насколько бездушно представлено то время грандиозных свершений, совершенно иного ощущения жизни. Московская тусовка, и сегодня отошедшая в паразитарном образе жизни от нужд и чаяний страны, — полезла «переписывать историю» на свой лад, приписывая всему послевоенному поколению молодежи низменные духовные запросы.
Конечно, и мои дед и бабушка танцевали под пластинки на рентгеновских снимках. И, скорее всего, авторы фильма сперли эту житейскую подробность из романа моей мамы «Повелительница снов». Но никому не приходилось специально делать эти снимки, поскольку до середины 50-х в стране работали военные госпиталя, где люди умирали почти ежедневно, а рентгеновских снимков в стране оставалось огромное количество и от уже закрытых госпиталей, размещавшихся в школах. В стране не было принято выбрасывать ничего, а уж такую ценность, как рентгеновские снимки никому и в голову не пришло бы выбросить в мусор «просто так». А тем более в Москве, где было огромное количество воинских госпиталей.
И отчего-то авторы фильма «Стиляги», расписывая «ужосы тоталиризма» не знали одной подробности преследования стиляг, описываемой в романе «Позови меня трижды…» Всем арестованным милицией девушкам брили голову наголо, в том числе и при арестах на фестивале. Но бабушка рассказывала, что после фестиваля в стране впервые появились брошенные матерями черные младенцы, до этого в детдомы страны поступали лишь маленькие «немцы».
Но пусть авторы фильма «Стиляги» не лгут, потому что главное желание «пореветь» вызывали фильмы про Великую Отечественную войну, на которых тоже не звучало никаких вопросов «это чо». Люди пережили со страной великую Победу, поэтому они с жадным интересом вновь и вновь возвращались мыслями к этому времени, где каждый из них пережил свою ломку, но остался человеком.
«Небесный тихоход» и «Девочка ищет отца» мы смотрели с бабушкой по телевизору. «Вот раньше какие душевные фильмы ставили!» — с повлажневшими глазами вздыхала моя суровая бабуля, которую боялись все ее сослуживцы… и пациенты. Сразу скажу, что моя мама никогда до написания романа «Позови меня трижды…» не видела фильма «Солдат и слон». Мы его тоже смотрели с бабушкой, никакого ошейника с запиской я на слоне увидела.
Впрочем, может быть я плохо смотрела, поскольку мы с моей суровой и во многом циничной бабушкой проревели почти весь фильм, нам было очень жалко солдат, слона и всю Белоруссию. Пожалуй, так же, с самых титров мы рыдали только на грузинском фильме «Отец солдата»…
И Белоруссию эту тоже было так жалко, так жалко! Самой жрать нечего, от домов — одни трубы торчат, а тут еще слона кормить заставили…
Эх, разучились нынче хорошие фильмы ставить, только на «Зите и Гите» и можно было как следует пореветь.
Небольшое детективное расследование по поводу того, откуда моя мама взяла подробности с ошейником у слона, позволило узнать еще одну дорогую для меня деталь из области прежней всеродной любви кинематографического искусства. Столкнулась с тем, что тишина в зале и отсутствие вопросов «это чо» у взрослой части населения объяснялось существованием в народе особого жанра изустного творчества — рассказов о фильме. Предварительно описать сюжет фильма, чтоб снять в отшении него все моменты неожиданности «это чо» — должны были журнал «Экран», передача «Кинопанорама» и специальные рекламные ролики о ведущихся на киностудиях съемках.
Но в отношении «душевных фильмов» этого было мало. Для наиболее тонких и чувствительных натур зрители, посетившие фильм в качестве почти фронтовых разведчиков, вкратце рассказывали его содержание, заранее предупреждая будущих зрителей, где у них за сердце схватило, где все сжало, что не вздохнуть, где градом посыпались слезы. Это был даже не пересказ фильма, а карта минного поля, снимавшая слишком сильное художественное потрясение. И заинтригованные слушатели из этого сбивчивого эмоционального пересказа делали какие-то выводы для грядущего просмотра.
Оказывается, фильм «Солдат и слон» именно так пересказала моему деду бабуля, которая водила на него студентов. Дед должен был сводить на фильм маленьких маму и дядю и выходные, поэтому бабушка в общих чертах обрисовала ему «боевую задачу», чтобы он не разрыдался перед детьми. Рыдать в кино все же считалось «бабством» среди суровых мужчин, поэтому они и ходили на «душевные фильмы» только после того, как зареванные женщины предупреждали их об «особо душевных» местах фильма, где надо будет заранее взять себя в руки. От сумбурного бабушкиного пересказа фильма «Солдат и слон» у дедушки и осталось впечатление о слоновьем ошейнике.
…Казалось бы все это незначительные детали и уточнения. Но почему все переворачивается во мне, когда я вижу переверную реальность в таких лживых фильмах, как «Стиляги» или «Водитель для Веры»? Потому что я появилась на свет благодаря совершенно другим деталям, создававшим «романтический настрой» у моих дедушек и бабушек, абсолютно другим отношениям к людям и жизни.
И совершенно другое, наверно, сказалось и на моих личных предпочтениях и выборе. Иначе, как бы я сама оказалась среди зареванных арабских женщин, смотревших совершенно другой фильм… про слона?
4 комментария
Превосходное эссе! Невозможно оторватья.
«Солдат и слон» — образы, которые нужно лелеять: таких нынче нет в кино.
Спасибо за ностальгические воспоминания. Индийские фильмы без слез смотреть нельзя (в буквальном смысле).
Thanks for the insight. It bnrgis light into the dark!