Русский соловей. Александр Алябьев

…Все родное к сердцу ближе.
Сердце чувствует живей,
Ну пропой же, ну начни же:
Соловей мой, соловей!..
В. Домонтович

Любопытное было это дарование по душевной чуткости и соответствию запросам множества людских сердец, бившихся в тон алябьевским мелодиям… В нем уживались пестрота наблюдений ума, едва ли не «фельетониста от музыки», с вниканием в запросы сердца своих современников…
Б. Асафьев

Родоначальник русского романса, замечательный композитор Александр Алябьев основал музыкальную пушкиниану, русскую камерную инструментальную музыку, стал предвестником многих будущих достижений национальной композиторской школы. Более всего известен вокальными произведениями, которые по сей день являются наилюбимейшими и часто исполняются даже в семейном кругу по воле настроения. Например, «Соловей», «Зимняя дорога», «Вечерний звон» и многие, многие другие.

Алекса́ндр Алекса́ндрович Аля́бьев (4 [15] августа 1787, Тобольск — 22 февраля [6 марта] 1851, Москва) — русский композитор, пианист, дирижёр.

Александр Алябьев с детства увлекался музыкой, брал уроки фортепиано и изучал композицию. Он писал романсы на стихи известных поэтов и вокальные миниатюры, произведения для оркестра и оперы для столичных театров. Алябьев пережил сибирскую ссылку, однако и там не оставлял свои занятия музыкой.

В XIX веке пользовался большим успехом, написал около 200 романсов, 6 опер, 20 музыкальных комедий, множество других музыкальных произведений. Среди лучших произведений Алябьева — романсы «Соловей» (1826) на слова А. А. Дельвига, «Зимняя дорога», «Два ворона» на стихи Пушкина, «Вечерний звон» на слова И. Козлова, «Нищая» на стихи П. Беранже в переводе Дмитрия Ленского.

Александр Александрович Алябьев родился 15 августа 1787 года в семействе дворян в Тобольске в семье губернатора Александра Васильевича Алябьева (1746—1822). Мать, Анна  Андреевна (умерла в 1813  году), была дочерью Андрея Ивановича Новикова и Авдотьи Ионовны Григоровой. Иногда пишут, что известный издатель Н.И.Новиков приходился ей родным дядей, однако это не так: он представлял другую родственную ветвь. У Анны Андреевны были братья Федор, Петр, Иван, Нил и сестра Наталья, вышедшая замуж за полковника Федора Григорьевича Стрекалова.

Анна Андреевна и Александр Васильевич Алябьевы

Алябьев получил хорошее домашнее образование и с детских лет приобщился к занятиям музыкой. Семья губернатора, который был покровителем местного театра и оркестра, не пропускала, практически, ни одного спектакля или концерта.

«Рожденный в недрах непогоды,
В краю туманов и снегов
Питомец северной природы…»
П. П. Ершов

Расположенный на берегу Иртыша, недалеко от впадения в него реки Тобол, Тобольск тогда являлся не только административным, но и духовным центр Сибири, будучи в то же время вратами в мрачное изгнание, одним из главных этапов суровой ссылки. Неслучайно, самое первое упоминание о композиторе принадлежит ссыльному, а именно А. Н. Радищеву, которому губернатор разрешил, по пути в острог в 1790 г., задержаться в Тобольске на целых семь месяцев, за что получил выговор от начальства. В своем письме писатель рассказывает о случившемся большом пожаре в городе: «Всех больше потерпел здешний губернатор. Счастливым себя почитал тем, что осталась в доме его овчинная шуба, в которую кутали трех его детей при случившейся тогда холодной погоде». Среди этих малышей был и восьмимесячный Саша. После пожара Алябьевы переехали в двухэтажный каменный дом на Богородской улице, сохранившийся и поныне.

Во время пребывания Радищева в дружной семье Алябьевых было уже два сына (Василий, Александр) и четыре дочери (Евдокия, Екатерина, Елизавета, Софья). Все хлопоты в большой семье лежали, очевидно, на плечах матери, Анны Андреевны. Отец, Александр Васильевич, был очень занят административными трудами, за которые удостоился чина действительного статского советника и ордена Св. Владимира 2-й степени. Благодаря его деятельности в Тобольске активно развивались промышленность, судоходство, была открыта первая в Сибири типография (1789), где стали печатать первые сибирские журналы. Один из них, «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» (1789-1791), издавался под редакцией ссыльного поэта П. П. Сумарокова (1765-1814), родственника известного поэта и драматурга А. П. Сумарокова (1717-1777). В 1794 г. А. В. Алябьевым был построен в Тобольске первый в Сибири театр, а до этого он разрешал театральной труппе давать представления в своем доме на Богородской улице, где проходили также и музыкальные вечера, репертуар которых включал более 100 произведений. Александр Васильевич часто просил присылать из столицы ноты и музыкальные инструменты.

Без всякого преувеличения можно сказать, что маленький Саша буквально с первых дней жизни рос в артистической, музыкальной атмосфере. Уже в юные годы слыл хорошим пианистом.

Алябьевы большое внимание уделяли образованию своих детей, учили истории, географии, математике, немецкому и французскому языкам. В некрологе А. В. Алябьева отмечено, что «он при всех своих занятиях не упустил доставить приличного и даже превышающего средств его воспитания детям своим…».

Дом Алябьевых был музыкальным, здесь играли и родители, и гости — ссыльные, которым покровительствовал отец будущего композитора. В 1796 году семья переехала в Петербург, где отец получил должность в Берг-коллегии — Горном ведомстве, а Александр Алябьев брал уроки музыки у Иоганна Генриха Миллера, «знаменитого контрапунктиста» (М. Глинка), у которого обучались композиции многие русские и иностранные музыканты. С 1804 г. Алябьев живет в Москве, продолжая образование в Благородном пансионе Московского университета, где занимается игрой на фортепиано и теорией композиции, и здесь в 1810 г. были изданы его первые сочинения — «Новый французский романс с аккомпанементом для фортепиано», два фортепианных вальса, написан Первый струнный квартет. Эти сочинения являются едва ли не самыми ранними образцами русской камерной инструментальной и вокальной музыки.

Когда началась Отечественная война, Александра Алябьева зачислили в казачий полк и отправили на Украину. Он познакомился с Денисом Давыдовым и поступил в его партизанский отряд, а после был направлен в Иркутский гусарский полк, который стоял тогда в белорусском Кобрине. Там он подружился с Александром Грибоедовым и Николаем Толстым — отцом Льва Толстого.

Через месяц после начала войны (12.06) 25-летний Алябьев отправляется добровольцем в армию, куда вместе с графом Н. И. Толстым (отцом писателя) принят корнетом 3-го Украинского казачьего полка, выступившего в сентябре из Белой Церкви к Брест-Литовску. После переправы через р. Буг Алябьев получает боевое крещение в крупном сражении при Ловчицах, а впоследствии участвует в операциях также на территории нынешней Белоруссии, в том числе и в Березинской операции, где Наполеон потерял больше половины своей армии и сам чуть не попал в плен. В конце 1812 г. Алябьев действует с партизанским отрядом Д. Давыдова,

 а в начале следующего его переводят в Иркутский гусарский полк, где он подружился с корнетом А. С. Грибоедовым.

В феврале отряд подпоручика Алябьева уже Ахтырского гусарского полка принимает участие в битве у г. Калиш (Польша) и заставляет сдаться в плен два вражеских батальона во главе с саксонским генералом К. Ф. Э. Ностицем.

В марте 1813 г. в сражении под Дрезденом, взятом небольшим отрядом Д. Давыдова, Алябьев ранен пулею в руку. В октябре этого же года принимает участие в боях под Лейпцигом («битва народов» — под Лейпцигом (4-7.09.1813) в жестокой битве сошлись армии почти всех государств Европы),

 за что награжден орденом св. Анны 4-й степени «За храбрость».

Как непосредственный участник военной кампании на территории Российской империи получает также серебряную медаль «1812 год».

За последующие непрерывные военные действия, проходившие уже на территории Франции, Алябьев награжден еще орденом св. Владимира 4-степени с бантом.

Как и орден св. Анны 4-й степени, его давали исключительно лишь за личные боевые заслуги и храбрость. В начале 1814 г. Алябьев захватил в плен со всеми бумагами  адьютанта начальника штаба французской армии фельдмаршала Л.-А. Бертье. За эту операцию он был произведен в поручики. 18 марта русские войска с триумфом входят в Париж. Война закончилась и в апреле зачисленный в лейб-гвардейский конно-егерский полк Алябьев возвращается на родину, в Старую Руссу. В этом городе и Новгороде полк квартирует следующие два года, в течение которых Алябьев часто берет длительные отпуска для лечения, поправки после войны домашних дел и усиленно занимается музыкой. В апреле 1817 г. он возвращается в Ахтырский гусарский полк в чине штабс-ротмистра. Через год получает назначение на должность адъютанта при генерал-лейтенанте Н. М. Бороздине, под началом которого находился Дерптский конно-егерский полк, куда Алябьев переводится в чине штабс-капитана. В мае следующего года он произведен в капитаны, а несколько месяцев спустя, оставаясь адъютантом, вновь переходит в лейб-гвардейский конно-егерский полк, где участвует в учениях, маневрах и смотрах. В 1922 г. умирает отец и капитан Алябьев вновь находится в длительных отпусках, а в конце 1923 г. подает прошение об отставке и из газеты узнает, что «за раною» уволен от службы «подполковником с мундиром и пенсионом полного жалованья».

Значительную часть службы в армии Алябьев провел в боевой обстановке в Западной Европе. С 1812 по 1814 гг. там он находился в ежедневных передвижениях, постоянном соприкосновении с противником и частых «жарких сражениях». В этот период имелось мало возможностей общения с музыкальной культурой Германии, Польши и Франции, они, однако, случались и, конечно, не были бесследны для будущего композитора. Временные затишья на фронте позволяли иногда посещать немецкие, итальянские и французские оперные и балетные спектакли, музыкальные вечера. В эти годы Алябьев познакомился также с песенно-маршевой музыкой зарубежных стран, постоянно слышал русские и украинские казачьи, солдатские песни, военно-патриотические марши. Отзвуки военных лет можно слышать во многих его произведениях, созданных как в ближайшее после войны время, так и более поздние годы. К ним, несомненно, относятся романсы «Прощание гусара», «Один еще денек», «Слеза», «Совет», застольные военные песни «Друзья! Не будем тосковать», «Застольная гусарская», «Из страны, страны далекой», «Война, война! Прощай, Сиана», «Бойцы садятся на коней», «О ночь, о ночь, лети скорей», «Ты помнишь, брат, те времена», «Чу! Тревога грянула», «Усы, усы мои лихие».

За годы войны и последующей армейской службы дружеские отношения связали А. А. Алябьева со многими представителями передовой интеллигенции. Кроме упомянутых выше А. С. Грибоедова и Д. В. Давыдова, в числе его близких знакомых были многие декабристы (Н. Н. Оржицкий, П. А. Муханов, Ф. Н. Глинка, А. А. Тучков, А. А. Бестужев-Марлинский), с которыми композитора связывали не только приятельские отношения, но и творческие связи. В круг близких знакомых Алябьева входили лица очень разных, даже противоположных, политических взглядов. Чувство воинского братства у него, однако, стояло выше этих различий и он всегда живо откликался на все, что касалось боевых соратников. В частности, именно по замыслу Алябьева был создан памятник-саркофаг командира Ширванского полка Н. А. Теплова, скончавшегося в 1813 г. от тяжелой контузии, полученной в Бородинском сражении.

Среди друзей замечательного русского композитора Александра Александровича Алябьева было немало выдающихся личностей. Большая разница в возрасте не помешала Алябьеву сблизиться в годы войны с Александром Сергеевичем Грибоедовым — автором бессмертной комедии «Горе от ума».

Александр Сергеевич Грибоедов был таким же страстным любителем музыки, как и Александр Алябьев, и «очень хорошим музыкантом», по отзыву М. И. Глинки. Он серьезно занимался музыкой, играл на фортепиано, органе, флейте, изучал теорию, сочинял музыкальные пьесы. Из всего музыкального творчества А. Грибоедова сохранились только два вальса, изданных в 1832 г.

После войны 1812 года Москва укрепила эту дружбу, благодаря общим театральным интересам и общим светским связям. «Они… пустились в большой московский свет, бывали на всех балах, всех праздниках, пикниках и собраниях… В них обоих — молодом и уже заявившем о себе поэте и не таком молодом, но известном своими сочинениями композиторе — все еще кипит дух гусарской вольности…».

На этих вечерах А. С. Грибоедов любил импровизировать на фортепиано. Позже в воспоминаниях современников встречались суждения, что некоторые темы грибоедовских импровизаций проскальзывали в романсах Александра Алябьева.

Известен рассказ о совместном посещении двумя Александрами московского театра. Приятели шумно реагируют на игру актеров, увлекают за собой партер и раек. Когда в антракте А. Грибоедов и А. Алябьев вышли в коридор, к ним после подошел предмет насмешек москвичей полицмейстер Ровинский в сопровождении квартального. Последовало объяснение. Полицмейстер обратился к А. Грибоедову:
— Как ваша фамилия?
— А вам на что?
— Мне нужно это знать.
— Я Грибоедов.
— Кузьмин, запиши, — сказал полицмейстер квартальному.
Тогда Грибоедов обратился к полицмейстеру:
— Ну, а ваша как фамилия?
— Это что за вопрос?
— Я хочу знать, кто вы такой.
— Я полицмейстер Ровинский.
— Алябьев, запиши, — сказал Грибоедов своему приятелю. (Композитор и поэт были на ты.) Этот эпизод имел самые неблагоприятные последствия в несправедливом обвинении Алябьева.

В литературе отмечен и другой эпизод встречи Алябьева и Грибоедова в Москве. «Как-то, проездом через Москву, — рассказывает в своих театральных воспоминаниях режиссер Н. И. Куликов, — Грибоедов с Алябьевым пришли на репетицию на сцену к Верстовскому, тогда не только большие воспитанники, но и десятилетние ребятишки, толкая друг дружку, с восторгом говорили: «Иди, иди, здесь сочинитель «Горе от ума», Грибоедов!». Окружили его и не спускали глаз с великого писателя. Автору воспоминаний едва исполнилось в момент происшествия 13 лет. Если рассказ его точен, то приход друзей в театр был осенью 1823 г., когда А. Грибоедов привез законченную рукопись комедии и читал её во время своего пребывания в Москве в кружках друзей и знакомых.

На слова Грибоедова у Алябьева есть романс, начинающийся словами: «Ах, точно ль никогда…». Стихотворение А. Грибоедова написано в 1831 г. Издатель, публикуя его, указал в примечании: «Романс, который мы помещаем в «Телеграфе», написан А. Грибоедовым для театральной пьесы, в которой он участвовал, но, по неизвестным причинам сей, дышащий истинным лирическим восторгом, остался в рукописи».

12 февраля 1822 года в Большом театре Петербурга прошла премьера водевиля Николая Хмельницкого с музыкой Алябьева, Людвига Вильгельма Маурера и Алексея Верстовского «Новая шалость, или Театральное сражение». Алябьев дебютировал как театральный композитор. В это время сблизился с писателем Михаилом Загоскиным, композитором Алексеем Верстовским.

Композитора тем временем стала все больше тяготить военная служба. Он подал прошение об отставке, и в конце 1823 года вышел приказ о его увольнении. В 1823 году Алябьев, в чине подполковника, вышел в отставку с мундиром и полным пенсионом. Алябьев обосновался в Москве. Он участвовал в музыкальных вечерах, которые проходили в доме Марии Ивановны Римской-Корсаковой. Позже ее младшая дочь Екатерина стала супругой композитора. В доме драматурга А. Шаховского он встречался с Н. Всеволожским — организатором литературного общества Зеленая лампа; с И. Гнедичем, И. Крыловым, А. Бестужевым. В Москве на вечерах у А. Грибоедова музицировал с А. Верстовским, братьями Виельгорскими, В. Одоевским. Алябьев участвовал в концертах как пианист и певец (прелестный тенор), много сочинял и все больше завоевывал авторитет у музыкантов и любителей музыки.

В январе 1823 года в театре на Моховой поставили оперу-водевиль «Деревенский философ», а в июне — с разницей в неделю — в Петербурге и Москве прошла премьера оперы Алябьева «Лунная ночь, или Домовые», которая имела большой успех. В 1824 году им были написаны оперы-водевили «Хлопотун, или Дело мастера боится» и «Проситель» совместно с А.Н. Верстовским, поставленные в театрах Москвы. Владимир Одоевский позже писал: «Оперы Алябьева ничем не хуже французских комических опер».

В 1825 году музыка Алябьева прозвучала в московском Большом театре. Для открытия нового здания театра Михаил Дмитриев написал поэтический пролог «Торжество муз». Музыку к нему создали Фридрих (Федор) Шольц, Алексей Верстовский и Александр Алябьев.

В 1825 году написал оперы-водевили «Встреча дилижансов», «Забавы калифа, или Шутки на одни сутки» совместно с А.Н. Верстовским, которые были поставлены в Большом театре в Москве.

Однако в жизни Алябьева были не только музыкальные вечера и театральные премьеры, но и азартные игры.

В феврале 1825 года композитора арестовали: в его доме играли в карты, случилась ссора. Один из участников конфликта через три дня умер от апоплексического удара. А один из свидетелей рассказал в полиции, что погибшего ударил Александр Алябьев. Других доказательств и подобных показаний не было.

В начале 1825 Алябьев был арестован по подозрению в убийстве помещика Т. М. Времева, композитор оказался в тюремной камере. Но даже там он продолжал писать музыку.

Пока тянулся судебный процесс, Алябьев сочинил несколько опер-водевилей, романс «Соловей»,

вокальную миниатюру на стихи Антона Дельвига. Тогда же им был сочинен комический балет «Волшебный барабан, или Следствие волшебной флейты» (судя по названию, — продолжение балета «Волшебная флейта, или Танцовщики поневоле»Маковеца, 1818), балет был поставлен в 1827 в Московском Большом театре (балетмейстер Ф. Бернаделли).

Композитор А.Н.Верстовский сказал о нем: «Русскому таланту и тюрьма – на пользу! Алябьев отозвался с усмешкой: Передайте ему, что рядом со мной полно пустых камер».

ЕВГЕНИЯ МИРОШНИЧЕНКО Соловей

Первое печатное упоминание о романсе — объявление в газете «Московские ведомости» от 1 января 1827 г. о том, что ведущий тенор Большого театра П. А. Булахов 7 января исполнит новую русскую песню «Соловей мой, соловей» на слова А. А. Дельвига с музыкой А. А. Алябьева.

Известно, однако, что стихотворение Дельвигом было написано еще во второй половине 1825 г., а на титульном листе партитуры Алябьева Третьего струнного квартета  имеется дата окончания работы – 11 декабря 1825 г. и рукой композитора указано на заимствование в третьей части квартета из «русской песни «Соловей». На этих основаниях некоторые исследователи полагают, что романс был сочинен вначале на слова народной песни «Соловей мой, соловей» и скорее всего в 1823 г., когда вышедший в отставку подполковник Алябьев поселился в Москве. Позднее, ввиду несомненных поэтических достоинств, композитор предпочел издать романс с текстом Дельвига.

Соловей – Джоан Сазерленд – nightingale Joan Sutherland Алябьев Дельвиг 1969

Среди первых исполнителей «Соловья» – ученик М. И. Глинки — Н. К. Иванов, цыганка Татьяна Демьянова, чаровавшая А. С. Пушкина, московская певица П. А. Бартенева, немецкая оперная артистка Г. Зонтаг, впервые познакомившая с русским романсом зарубежную публику, подруга И. С. Тургенева — французская певица П. Виардо.

Позднее, в середине ХIХ в. он часто исполнялся как в России, так и за рубежом многими певицами, начиная с всемирно известных примадонн оперных групп и кончая участницами самодеятельности. Следует отметить, что в первозданном виде романс исполняется очень редко. Обычно поют только первые четыре строки (в стихотворении Дельвига их 28), а из мелодии делают тему с вариациями, украшая ее имитацией соловьиного пения, чего в оригинале нет.

Триумфальный успех «Соловья» породил огромное количество переложений для самых разных инструментов (скрипки, виолончели, гитары, арфы), ансамблей и оркестров. Глинка и сам Алябьев сделали переложения для голоса и хора с оркестром. На мотив его А. Л. Гурилевым написан котильон и полонез, Ф. Листом — две транскрипции для фортепиано, музыка романса включена в балет «Конек-горбунок». В несомненном родстве с «Соловьем» состоят несколько последующих романсов Алябьева: «Прощание с соловьем» (1828, слова Н. А. Кашинцова), «Прощание с соловьем на севере»  (1831, слова И. И. Веттера), «Что поешь, краса-девица» (1834, слова В. В. Домонтовича), «Сладко пел душа-соловушко» (1834, слова И. И. Лажечникова), «Любовник розы соловей» (1834, слова И. И. Козлова).

Сергей Форостяный (фортепиано) Алябьев-Лист «Соловей»

1 декабря 1827 года Государственный совет вынес обвинительный приговор: Александра Алябьева лишили дворянского звания, наград и приговорили к ссылке в Сибирь с лишением всех прав и дворянского звания. Основной причиной сурового приговора послужила, по-видимому, близость Алябьева к декабристским кругам. Николай I неоднократно отклонял ходатайства о смягчении участи Алябьева.

«Узнав о своем месте ссылки, он весело расхохотался.

— Что вас изволило так развеселить, сударь? — с недоумением поинтересовался чиновник. — В Сибири-то вас научат серьезности!

— Это вряд ли, — отозвался Александр Алябьев. — В Тобольске я провел лучшие годы моей жизни — детство и юность. Ведь мой батюшка был губернатором Тобольска».

В 1828, после 3-летнего заключения в крепости, Алябьев был направлен в Тобольск. В феврале он прибыл в Тобольск и поступил под надзор губернатора Западной Сибири Ивана Вельяминова. Вельяминов позволил композитору заниматься музыкой.

…Твоя воля отнята,
Крепко клетка заперта,
Ах, прости, наш соловей,
Голосистый соловей… — писал Дельвиг.

«…Не так живи, как хочется, а как бог велит; никто столько не испытал, как, я, грешный…» Только сестра Екатерина, добровольно последовавшая за братом в ссылку, да любимая музыка спасали от отчаяния.

В Тобольской ссылке Алябьев жил в приходе Захарьевской церкви, где ему вменялось регулярное покаяние. В этот период композитор занимается сочинительством военной и церковной музыки, в основном оставшейся неизданной. Церковные сочинения Алябьева в церковно-певческую практику не вошли. Рукописи их хранятся в библиотеке московской консерватории.

В тот же год в Тобольск из Омска перевели оркестр «казачьей музыки». Алябьев взял его под свою опеку. Они много репетировали, и коллектив стал полноценным симфоническим оркестром, который играл на балах и давал концерты. Алябьев также выступал как дирижёр и пианист. К этому времени относятся широко известные романсы Алябьева, опубликованные в сборнике «Северный певец» (1828, 1831), и ряд оркестровых произведений. Во время этой ссылки он написал самые известные свои романсы «Зимняя дорога», «Вечерний звон», «Два ворона».

Благодаря хлопотам Вельяминова и родных в 1832 году Алябьеву удалось выехать на Кавказ — лечить глаза. Конечно, там он тоже находился под «строгим наблюдением». Нес послушание регента Свято-Троицкого собора г. Ставрополя.

С февраля до начала курортного сезона 1832 года композитор жил в Ставрополе, затем переехал в Пятигорск. Из архивных документов известно, что остановился он в доме «умершей майорши Карабутовой», который сохранился до наших дней, с 1980 отмечен мемориальной доской, а с 1997 является отделом музея-заповедника М.Ю. Лермонтова («Дом Алябьева»).
Во время пребывания в Пятигорске Алябьев много работал: было положено начало новому большому этапу в творческой деятельности композитора — его занятиям музыкальным фольклором. Алябьеву принадлежат первые в России обработки песен — русских, украинских, цыганских, народов Заволжья, Средней Азии и Кавказа. Во время своего пребывания на Кавказе Алябьев работает над сборником украинских народных песен, в чем ему помогает известный ук­раинский литератор и фольклорист Максимович. Они вошли в сборник «Кавказский певец». Тогда же Алябьев начал работать над музыкой к кавказской повести Бестужева-Марлинского «Аммалат-бек». Позже это произведение стало основой для одноименной оперы.

Она рассказывает о событиях кавказской войны, участником которой был автор повести. Страдающие, обреченные на гибель влюбленные Аммалат и Салтанетта не могут изменить предопределенность событий и противостоять требованиям отца героини, продиктованным прагматизмом и политическим расчетом. Автор показывает иное, отличное от христианского, понимание общечеловеческих идеалов, обусловленного мусульманскими социально-политическими традициями. Лишь отрывки из этой оперы в пяти действиях были исполнены в марте 1938 г. и пресса сообщала: «Слышавшие в Москве песни кавказских горцев, которые успел схватить Алябьев, странствуя по Кавказу, говорят, что это – те очаровательные звуки, которые Европа не знала, от которых веет горными бурями, в которых слышна новая жизнь».

В частности, можно усомниться, что композитор так охотно откликнулся бы в 1832 г. на просьбу известного ботаника, историка и знатока украинского фольклора М. А. Максимовича (1804-1871) заняться обработкой украинских народных песен, если бы не был знаком с ними задолго до этого предложения. Впервые Алябьев побывал в Малороссии еще в 1812 г., когда добровольцем вступил в 3-й Украинский казачий полк, формировавшийся в Киевской губернии. Указанный сборник «Голоса украинских песен» вышел в 1834 г., был тепло встречен общественностью и одобрен Н. В. Гоголем: «Только в последние годы, в эти времена стремления к самобытности и собственной народной поэзии, обратили на себя внимание малороссийские песни, бывшие до того скрытыми от образованного общества и державшиеся в одном народе…Впрочем любители музыки и поэзии могут несколько утешиться: недавно издано прекрасное собрание песен Максимовичем, и при нем голоса, переложенные Алябьевым» («О малороссийских песнях»). В отличие от многих работ композитора, которые остались неизданными или даже утраченными, этому сборнику, включавшему 25 песен, была уготована счастливая судьба, уже в советское время он переиздавался в 1961 г. (под ред. Б. С. Штейнпресса) и в 1977  г. (под ред. Б. В. Доброхотова).

Касаясь украинских связей А. А. Алябьева, нельзя не упомянуть активного его участия в музыкальной жизни Одессы, славившейся в первой половине ХIХ в. своим театром, которому уделено несколько строф последней главы «Евгения Онегина»: «…Пора нам в оперу скорей. Там упоительный Россини, Европы баловень – Орфей». Следует, однако, отметить, что воспоминания А. С. Пушкина («Итак, я жил тогда в Одессе») посвящены старому зданию театра, уничтоженному, к сожалению, пожаром в 1873 г. Именно в старом здании театра был исполнен ряд произведений Алябьева, приехавшим после сибирской ссылки в Одессу в 1836 г. для лечения ревматизма грязями Куяльницкого лимана. Там впервые была исполнена симфония «Прощание с Севером», посвященная тобольским друзьям, скрасившим его пребывание в ссылке, а также поставлены оперы-водевили «Новый Парис» и «Новая шалость».

В 1833 году композитору позволили поселиться в Оренбурге, где он попал под крыло генерал-губернатора Василия Перовского — участника Отечественной войны, ценителя искусств. Рискуя собственной карьерой, Перовский добивался для ссыльного разрешения жить в Московской губернии, в имении родных.

Живо интересуясь музыкой народов России, композитор записал кавказские, башкирские, киргизские, туркменские, татарские народные песни, составил и опубликовал (совместно с историком-фольклористом М. А. Максимовичем) сборник «Голоса украинских песен» (1832, издан 1834).

Александр Алябьев по-прежнему много сочинял. В 1838 году он написал музыку к пушкинской «Русалке» — эта работа была навеяна впечатлениями от гибели поэта. Спектакль представили на сцене московского Большого театра. Вместо имени композитора на афише спектакля были указаны только инициалы — «А. А.».

В 1843 году после бесчисленных прошений Алябьеву наконец разрешили жить в Москве. Дворянское звание ему не вернули.

В Москве композитор стал постоянным участником «четвергов» в доме Александра Вельтмана — лингвиста, поэта, археолога.

Почти 30 лет (1842 – 1870 гг.) в Оружейной палате Кремля работал, а с 1852 г. возглавил ее участник русско-турецкой войны, подполковник в отставке Александр Фомич Вельтман, оставивший огромное научное и литературное наследство.

Современники поражались его трудоспособности: «Он принадлежит к числу тех московских типических тружеников, которые работают с утра до вечера в своем кабинете, никуда и никогда почти не выходят из дому, кроме случайных необходимостей, не знают никаких на свете удовольствий и всецело преданы своему делу. Подражателей им желать бесполезно, ибо могут ли найтись охотники корпеть над письменным столом или за книгами часов по 15-ти в день?» (М. П. Погодин).  Научные интересы Вельтмана охватывали топографию, археологию, историю, этнографию, фольклористику, филологию, философию и особенно значителен его вклад в славяноведение и скандинавистику. В истории же русской литературы А. Ф. Вельтман остался прежде всего как прозаик, автор многочисленных фантастических романов, одобрительно встреченных Пушкиным, Белинским, Толстым. Однако литературную деятельность он начинал на поэтическом поприще под несомненным влиянием Пушкина, с которым познакомился в Кишиневе в 1820 г. В середине 20-х гг. им написаны повесть в стихах «Беглец» и драматическая поэма «Муромские леса», «Песня разбойников» из которой стала поистине народной.

Что отуманилась, зоренька ясная,
Пала на землю росой?
Что ты задумалась, девушка красная,
Очи блеснули слезой?..

Напевность, мелодичность стихотворений Вельтмана привлекала многих композиторов, в том числе одного из основоположников русской вокальной лирикиАлександра Александровича Алябьева. Кроме «Песни разбойников» им написана музыка на песни («Что-то ты, моя желанная…», «Кто это вдали…») из драмы Вельтмана «Ратибор Холмоградский» и популярный романс «Не для меня придет весна…».  На его же стихи композитором созданы романсы «Тайная скорбь (Туманен образ твой…)»,  посвященный сестре Алябьева, Н. А. Исленьевой, и «Тайна» из цикла «Шесть романсов», посвященного будущей жене композитора, Е. А. Офросимовой (урожденной Римской-Корсаковой). Выбор последнего стихотворения явно не случаен: первые и последние слова каждой строфы его составляют фразу «Я вас люблю».

Я не скажу, я не признаюсь, в чем тайна вечная моя.
Ее я скрыть от всех стараюсь, боюсь доверчивости я,
Боюсь доверчивости я.
Вас не займет она, не тронет, как скучной повести рассказ.
Так пусть же навсегда потонет она в душе моей от Вас,
Она в душе моей от Вас.
Люблю невольный знак случайный.
Не верьте, небо я молю навек оставить грустной тайной,
Кого я пламенно люблю,
Кого я пламенно люблю.

На вечерах у Вельтмана собирались известные писатели, музыканты и ученые. Много времени Алябьев уделил хоровому творчеству: он написал и подготовил к изданию «Собрание разных русских песен» для хора. В него вошли миниатюры, на стихи Александра Пушкина, Антона Дельвига, Василия Жуковского, Николая Карамзина и других поэтов. Однако сборник был издан только в 1952 году.

В 1847 завязывается его дружба с А. С. Даргомыжским^[4].

Алябьев — автор музыки ко многим операм-водевилям: «Путешествующая танцовщица-актриса, или Три сестры-невесты» П. Н. Арапова, «Забавы Калифа, или Шутки на одни сутки» А. И. Писарева.

Романсы Александр Алябьев писал на стихи самых лучших поэтов: своего любимого командира Давыдова, Жуковского, Вяземского, Козлова, Кольцова, Лермонтова. Двадцать два романса написаны на стихи Александра Пушкина, и пятнадцать из них — ещё при жизни поэта. В конце жизни его более других вдохновляли стихи Огарёва.

В самом начале композиторской деятельности именно стихи Жуковского, его сентиментально-романтическая поэзия переживаний, чувств и настроений нашла отклик у Алябьева.

Одним из главных достижений Жуковского следует считать его стих, с которым по звучности, мелодичности и певучести не может сравниться ни один из поэтов допушкинской поры. Литературоведы единодушно отмечали: «Отличие от всех других поэтов гармонический язык — так сказать, музыка языка — навсегда запечатлело стихи Жуковского… Он отделывает каждую ноту своей песни тщательно, верно столько же дорожит звуком, сколько и словом».

Почти все использованные Алябьевым стихотворения Жуковского сочинены и опубликованы поэтом в 1810-х гг. К числу первых созданных романсов относятся: «Не узнавай, куда я путь склонила», «Прошли, прошли вы, дни очарованья», «Дней моих еще весною» и «Младой Рогер свой острый меч берет». Последующие романсы публиковались вплоть до 40-х гг., хотя написаны были композитором, очевидно, гораздо раньше.

К наиболее часто включаемым в программы относятся романсы «Дубрава шумит», «Кольцо души-девицы», «Песнь бедняка», «Верность до гроба», «Вот моя песнь» и особенно популярен романс «Прошли прошли вы, дни очарованья»:

Прошли, прошли вы, дни очарования!
Подобных вам уж сердцу не нажить!
Ваш след в одной тоске воспоминанья!
Ах! лучше б вас совсем мне позабыть!
К вам часто мчит привычное желанье –
И слез любви нет сил остановить!
Несчастие — об вас воспоминанье!
Но более несчастье — вас забыть!
О, будь же грусть заменой упованья!
Отрада нам — о счастье слезы лить!
Мне умереть с тоски воспоминанья!
Но можно ль жить, — увы! и позабыть!

С годами в творчестве Алябьева все явственнее проступали автобиографические черты. Мотивы страдания и сострадания, одиночество, тоска по родине, стремление к свободе — вот характерный круг образов периода изгнанничества (романсы «Иртыш» на ст. И. Веттера — 1828, «Вечерний звон», на ст. И. Козлова (из Т. Мура) — 1828, «Зимняя дорога» на ст. Пушкина — 1831).

«Если жизнь тебя обманет…» (Девичий романс)

Романс был написан композитором при жизни А. Пушкина во второй половине 20-х гг. позапрошлого века. Алябьев посвятил его своей девятилетней племяннице Лиде, дочери его сестры Варвары и ее мужа Н. Шатилова. Лидия Николаевна (в замужестве — графиня Шатилова-Сиверс) обладала красивым голосом, ее имя неоднократно встречается в программах любительских концертов в Петербурге.

Любопытно отметить, что это стихотворение Пушкин написал во время ссылки (1824-1826) в альбом также девочки-подростка, 15-летней Зизи, как звали ее домашние. Зизи (Евпраксия Николаевна) была младшей дочерью П. А. Осиповой, владевшей соседним с Михайловским имением Тригорское. На правах умудренного взрослого поэт ей советует:

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.

Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.

Позже Пушкин посвятил ей несколько шутливых строк в «Евгении Онегине» (глава V: «…Цимлянское несут уже; за ним строй рюмок узких, длинных, подобно талии твоей, Зизи, кристалл души моей»).  Дружеские чувства поэта к Евпраксии Николаевне (в замужестве — баронесса Вревская) не ослабевали до конца его жизни. Она была необыкновенно отзывчива и Пушкин мог говорить с ней открыто о своих жизненных неприятностях. Лишь ей он сказал о предстоящей на следующий день дуэли с Дантесом.

Одним из первых композиторов, обратившихся к пушкинской поэзии, был А. А. Алябьев. Поэзия Пушкина вдохновляла его на протяжении всей жизни. В годы сибирской ссылки им написаны «Зимняя дорога», «Предчувствие», «Пробуждение», «Я помню чудное мгновение…»; в Кавказкой — «Я вас любил», «Увы, зачем она блистает…». На склоне лет, в конце 40-х годов вернувшись в Москву, Алябьев завершает пушкинский цикл романсом «Я разлюбил свои желанья…». Всего на тексты Пушкина Алябьев написал 22 романса.

Интересна история создания романса «Слеза». Стихотворение создано Пушкиным в 1815 году, когда юный лицеист и его ближайшие друзья часто встречались с офицерами гусарского полка, стоявшего в Царском селе. Как предполагают исследователи творчества А. С. Пушкина, это стихотворение предназанчалось специально для пения. Опубликовано оно было в 1824 году, а до этого распространялось «в списках», и Алябьев использовал для своего романса именно рукописный вариант. Таким образом, написанный в период между 1816 и 1818 годами романс является первенцем не только алябьевской, но и всей музыкальной пушкинианы.

Несомненно, что романсы Алябьева — одно из лучших воплощений пушкинской поэзии в музыке. В рецензии на романс «Зимняя дорога», изданный в 1832 году в Петербурге, сказано: «На сих днях вышли в свет четыре новых романса Алябьева. Стихотворения А. С. Пушкина нашли в сём случае достойного композитора. Следуя основному правилу при композиции, он шёл рука об руку с поэтом; он только явственнее выразил благозвучие, скрытое в каждом стихе».

Алябьев-Пушкин. Зимняя дорога. Дмитрий Григорьев, Н.Арутюнова

Кроме песен и романсов Александр Алябьев первым из выдающихся русских композиторов создал музыку к двум театральным постановкам произведений Пушкина — «Кавказский пленник» и «Русалка».

Сильное душевное смятение вызвала нечаянная встреча Алябьева с бывшей возлюбленной Екатериной Александровной Офросимовой (1803-1854, в девичестве Римской-Корсаковой, дочерью Марии Ивановны Наумовой и Александра Яковлевича Римского-Корсакова, дом которых на Страстной площади в Москве, помнивший Пушкина, Грибоедова, Дениса Давыдова, считался одним из прототипов дома Фамусова; в 1-м браке (с 1827 года) — за Андреем Павловичем Офросимовым (1788-30.7.1839), полковником). Еще до 1925 года Алябьев ухаживал за Екатериной Александровной, познакомившись с ней на одном из балов. Между ними начался роман, который прервался после ареста Алябьева. Ее образ вдохновил композитора на создание одного из лучших лирических романсов «Я вас любил» на стихи Пушкина.

В 1833 г. в Москве был опубликован вокальный цикл Алябьева «Шесть романсов», посвященный Екатерине Александровне Офросимовой (урожденной Римской-Корсаковой). В него вошли романсы на слова Г. Гете («Я вижу образ твой», перевод А. Бистрома), М. А. Бестужева-Рюмина («Кольцо»), А. Ф. Вельтмана («Тайна»), С. Степанова («Где ты, где ты, друг мой милый»), П. А. Вяземского («До свидания») и А. Мицкевича («Саше», перевод Ю. Познанского).

Нина Фомина Я вижу образ твой А.Алябьев Nina Fomina

Этот сборник получил положительную оценку современников. В одной из рецензий того времени, опубликованной в «Московских ведомостях», отмечается, что музыка Алябьева «…всегда исполнена пленительных мелодий; разнообразна тонами и отличается изяществом вкуса, такова она и в сих романсах».  Век спустя этот цикл, рожденный чувствами к будущей жене, исследователь творчества Алябьева Б. Доброхотов отнес к лучшим достижениям композитора в любовной лирике. Интересно отметить, что на рукописи романса «Тайна», в котором первые и последние слова каждой строфы составляют фразу «Я вас люблю», композитор обозначил место и время сочинения: Пятигорск, 17 июля 1832 года.

Алябьев-Пушкин. Я Вас любил. Михаил Головушкин, Людмила Духан

К сожалению, неизвестны портреты Екатерины Александровны, но  какое-то  представление может дать посвященное ей стихотворение Жуковского «Кто вас случайно в жизни встретит». Сохранился рисунок А. С. Пушкина, на котором изображена ее сестра-близнец, Александра Александровна, которой был увлечен поэт, ей посвящены строки из седьмой главы «Евгения Онегина».

Кроме вокального цикла «Шесть романсов» А. Алябьев посвятил Екатерине Александровне и ряд других произведений.

20 августа 1840 года в селе зятя композитора В.М.Исленьева Рязанцы Богородского уезда в церкви Святой Троицы А.А.Алябьев обвенчался с овдовевшей к тому времени Екатериной Офросимовой. Екатерина Александровна писала: «Я вступила в супружество с Алябьевым уже во время его несчастия, не увлекаясь никакими житейскими выгодами, и одно только чувство любви и уважения к его внутренним качествам могло ободрить меня на такую решимость». Можно определить круг лиц, присутствовавших на свадьбе. Согласно записи в метрической книге, поручителями со стороны жениха были полковник граф Федор Иванович Толстой и корнет Николай Иванович Иохимсен, а со стороны невесты — князь Андрей Иванович Вяземский, титулярный советник Иван Петрович Рышков и Владимир Михайлович Исленьев. (Граф Ф.И.Толстой — это знаменитый Толстой-Американец, сват А.С.Пушкина, друг Д.В.Давыдова и П.А.Вяземского. Александр Алябьев на слова его дочери Сары (умерла в 1838 году) сочинил романс «Роза».)

Своих детей Алябьевы не имели, они заботились о Леониле Пассек (ок. 1824-1904), взятой на воспитание Екатериной Александровной. Отца Леонилы Василия Васильевича в начале XIX века также сослали в Тобольск, откуда многочисленная семья Пассеков приехала в Москву в 1825 году. В Тобольске Пассекам покровительствовали родственники композитора — Василий Федорович Алябьев и его жена Екатерина Ивановна, крестившая у Пассеков одного из сыновей. По приезде в Москву Пассеки сблизились с дочерью В.Ф.Алябьева Александрой Киреевой — красавицей, воспетой Пушкиным и другими поэтами. В 1842 году 18-летняя Леонила вышла замуж за капитана Григория Петровича Сорокина. Он происходил из тульских дворян, воспитывался в Императорском военном сиротском доме. Венчание состоялось 18 января в церкви свт. Спиридона Тримифунтского на Козьем болоте. Свидетелями со стороны жениха были его сослуживцы Павел Дмитриевич Рудаков и Алексей Абрамович Якимов, со стороны невесты — Екатерина Александровна Алябьева и брат Леонилы Вадим Васильевич Пассек (1808-1842) писатель, историк Симонова монастыря, друживший с А.И.Герценом и женатый на его «корчевской кузине» Татьяне Петровне Кучиной». На свадьбе мог присутствовать и сам А.А.Алябьев, по сведениям полиции, 30 января отбывший из Москвы в село Офросимовых Пущино Тульской губернии.

Единственный родной брат замечательного русского композитора А. А. Алябьева (1787-1851), Василий (1784-1857), был первенцем в многодетной семье действительного тайного советника А. В. Алябьева (1746-1822), сыгравшего значительную роль в истории культуры Сибири. Старшему сыну с детства прочили продолжить карьеру отца и определили в горное училище, по окончании которого он служил по горному ведомству в Санкт-Петербурге и Москве. Впоследствии В. А. Алябьев стал чиновником особых поручений в Министерстве внутренних дел.

Братья Алябьевы были очень дружны и связывали их не только семейные узы, но и творческое сотрудничество. Ряд романсов композитором написан на стихи Василия Александровича, и совместно они внесли заметный вклад в развитие русской вокальной музыки.

В. А. Алябьев печатался мало и как поэт в настоящее время совершенно забыт. Почти все его стихотворения были опубликованы лишь как тексты к музыкальным сочинениям брата. Первое из них — «Коль правда то, что быть вдвоем», издано в Москве А. Н. Верстовским в «Музыкальном альбоме» (1827). За ним последовала публикация романса «Совет» в сборнике «Северный певец» (1829). Шутливые его строки обращены, очевидно, к известному Ф. Толстому-Американцу, бывшему шафером на венчании А. А. Алябьева с Е. А. Офросимовой:

Ты, Федор, славный был гусар,
Товарищей надежным другом,
Оставя бранный сердца жар,
Теперь ты славным будь супругом.
Но мой совет ты затверди,
Что в браке к счастью путь недальний,
Жену хозяйкою веди
И крепче ключ держи от спальни.
Любезная жена есть клад,
Твоя не может быть иною;
Ты пламенем любви богат,
Она ж прекрасною душою.
И так от брачного венца
Себе счастливой жди судьбины
И к году с именем отца
Зови друзей ты на крестины.

Другие стихотворения В. А. Алябьева («Цветок», «Элегия (Бедный певец)», «Северный узник») также появились в музыкальных сборниках: «Северный певец» (1832), «Три элегии…» (1838). Последнее из его опубликованных при жизни вместе с нотами стихотворений — «Вот моя песнь» (1849). Помимо этого исследователем творчества композитора Б. В. Доброхотовым найдено в архивах и опубликовано в 1975 г. вместе с музыкой Александра Алябьева стихотворение «Черкес».

Единственным произведением В. А. Алябьева, опубликованным (1836) без соавторства с Александром, явилась пропитанная религиозными и патриотическими чувствами поэма «Странник», которую он послал ссыльному брату со словами:

Где ты, мой брат! — где все семейство!
Какое небо видит вас?
Какое злое чародейство
По свету разогнало нас?

Сравнительно недавно также в архиве обнаружено и опубликовано (1993) еще одно его стихотворение — «К чему твой страх…». Кроме текстов к романсам брата В. А. Алябьевым было написано еще либретто к музыкальной трагедии «Отступник, или Осада Коринфа» (1837).

24 апреля 1842 года Алябьеву, находившемуся в столице полулегально, было высочайше предписано выехать на жительство в Коломну, куда композитор с женой отправился 16 мая.
«Коломна городок — Москвы уголок» — так говорили о самом красивом тогда городе Московской губернии. Здесь Алябьев создавал церковные хоры и оперу «Аммалат-Бек». До нас дошла запись местной пословицы, сделанная Александром Александровичем на титульном листе нотной тетради: «У дворян животы тонки, да длинны, а у купцов животы толсты, да коротки».Из наиболее известных коломенских жителей того времени композитор мог встречаться с Иваном Ивановичем Мещаниновым и Савином Дементьевичем Шераповым.

Титулярный советник И.И.Мещанинов жил в старинном доме, который когда-то посещала Екатерина II (проезд Артиллеристов, 7, в усадьбе сейчас располагается артиллерийское училище). Современники отзываются о нем как о человеке хорошо образованном и склонном к уединению. Упоминает о Мещанинове как об уважаемой в городе личности и литератор Н.Д.Иванчин-Писарев, выпустивший в 1843 году книгу «Прогулка по древнему Коломенскому уезду». В Коломне он познакомился с «почетным гражданином Сав. Дем. Шераповым, храмоздателем и благотворителем неимущих, а притом и любителем отечественных древностей». К нему Николай Дмитриевич отнесся с заметной долей иронии. В письме к Д.П.Голохвастову он сообщает: «Я получил еще три письма от выступающего на литературном поприще коломенского почетного гражданина Шерапова, и все три со стихами».
Сам Н.Д.Иванчин-Писарев к родоначальнику русского романса Александру Алябьеву имел не последнее отношение: его тетка Елизавета Петровна была женою дяди композитора Петра Андреевича Новикова. К тому же Алябьев является автором музыки к двум стихотворениям Николая Дмитриевича. Иванчин-Писарев жил у себя в имении в селе Рудины Серпуховского уезда и, вполне вероятно, навещал Алябьева в Коломне.

Новиковы вообще тесно связаны с Коломенским уездом, где издревле находились их поместья. Родовая вотчина матери Алябьева — село Юрасово, пожалованное Новиковым еще в XVII веке. В середине XIX века это село (уже Бронницкого уезда) принадлежало двоюродному брату композитора Николаю Петровичу Новикову, соседнее же Семеновское — его родному брату Василию вместе с Николаем Петровичем и Авдотьей Ивановной Новиковыми.
В конце XVIII века в Коломенском уезде дядя Анны Андреевны (матери А.А.Алябьева) Борис Иванович Новиков владел селом Непецино, а ее братья — селениями Алешково, Хахалево, Обухово, Мощаницы и другими. В 1843 году Непецино принадлежало троюродному брату Алябьева литератору Петру Александровичу Новикову; Тарбушево, Обухово его двоюродному брату Николаю Петровичу; Алешково, Речицы, Хахалево — зятю И.А.Новикова Петру Артамоновичу Кожину; Мощаницы двоюродной сестре Алябьева Авдотье Ивановне Новиковой.

«Вечерний звон» — стихи Ивана Козлова, музыка Александра Алябьева

31 октября 1842 года в Успенском соборе коломенского кремля крестили Николая, сына канцеляриста Михаила Николаевича Лаврова и его жены Екатерины Сергеевны. Восприемниками были «коломенский помещик Александр Александрович Алябьев и коломенская дворянка девица Варвара Васильевна Иванова». М.И.Лавров служил в коломенском уездном суде. В 1839 году вышел в отставку, проживал с семьей в Коломне. Е.С.Лаврова, дочь майора Сергея Александровича Тиханова, имела братьев Василия, Александра и сестру Елизавету. Тихановы были знакомы с И.И.Мещаниновым (крестным отцом Александра и Елизаветы Сергеевичей).
1 апреля 1843 года в церкви Николы Гостиного в коломенском кремле крестили Иосифа, сына коломенского уездного доктора, коллежского советника и кавалера Федора Егоровича Сабинина и жены его Любови Николаевны. Восприемники — «подполковник Стефан Кондратьевич Канищев и 14 класса чиновница из дворян Екатерина Александровна Алябьева, урожденная Римская- Корсакова».

В Коломне Алябьевых могли навещать их родные: Соймоновы, Сорокины и другие: в фонде Коломенского уездного суда сохранились копии доверенностей, оформленных супругами в 1842 году. 3 июня Александр Александрович выдал доверенность своей сестре Авдотье Соймоновой на получение заемных писем от Екатерины Александровны (жены) на сумму 42 тысячи 857 рублей серебром. Сумма эта, судя по всему, была взята Екатериной Александровной для обеспечения приданым Леонилы Пассек. 17 июня Е.А.Алябьева оформила доверенность Г.П.Сорокину на управление своим имением, а 14 августа передала полномочия управляющего Ивану Петровичу Рышкову.

6 апреля 1843 года Екатерина Александровна Алябьева подала князю Д.В.Голицыну письменную просьбу: восстановить ее мужа на службе и ходатайствовать о разрешении ему жить в столицах. Разрешение было получено в июне. 5 июля в Коломенском городническом правлении А.А.Алябьев дал подписку в том, что ему «о Высочайшем соизволении разрешения… жительства в Москве коломенским господином городничим … объявлено». 17 июля он прибыл в первопрестольную и остановился в доме своей жены на Новинском бульваре (подробнее о судьбе дома Алябьевых можно прочитать на сайте проекта «Москва, которой нет» — «Дом Алябьева» и в статье православного журнала «Мир Божий» — «Последние часы дома Алябьева»).

По сведениям полиции, с 6 по 12 августа Александр Александрович находился в селе Соймоновых Тарычево Подольского уезда, с 27 августа по 1 сентября — гостил в селе сестры В.А.Шатиловой Александрове Звенигородского уезда, а 15 сентября выехал в Дмитровский уезд в село Даниловское, принадлежавшее сестре Е.А.Алябьевой Софии Волковой.

18 февраля 1844 года в церкви Николая чудотворца на Арбате крестили дочь Сорокиных Александру. Восприемники отставной капитан Сергей Александрович Римский-Корсаков и Екатерина Александровна Алябьева. 1 июля 1845 года в церкви Николая чудотворца на Новом Ваганькове крестили Петра Сорокина: крестный отец — А.А.Алябьев, крестная мать — вдова подпоручика Анастасия Петровна Нудольская. 2 декабря 1847 года в церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы в бывшем Новинском монастыре крестили Екатерину Сорокину восприемниками были ее дядя Помпей Пассек и Екатерина Александровна Алябьева.

Александр Александрович Алябьев умер 22 февраля 1851 года, а 24 февраля скончался его двоюродный брат Николай Петрович Новиков. Братьев похоронили в Симоновом монастыре у церкви близ северной ограды, рядом с отцом и матерью композитора, братьями матери Нилом и Петром Новиковыми, а также ее сестрой Натальей Стрекаловой. Эпитафии на памятниках А.В.Алябьеву и П.А.Новикову принадлежали перу Н.Д.Иванчина-Писарева.

После смерти А.А.Алябьева его вдова часто посещала монастырь, заказывала панихиды. В 1853 году попечением Екатерины Александровны была возобновлена церковь у северной ограды, освященная во имя преподобного Александра Свирского чудотворца. Под церковью устроили усыпальницу, куда перенесли прах Алябьева. В течение 1854 года до самой смерти Екатерины Александровны здесь ежедневно служились молебны. Позже, очевидно, исполняя волю покойной, ежедневные службы заказывала ее воспитанница Л.В.Сорокина.

«Русская музыкальная газета» в 1901 году так описывала семейный склеп Алябьевых: небольшое окошко, льющее скудный свет, чугунная плита на возвышении, над плитой — распятие и несколько икон, перед ними — лампада, в стороне — обветшавшее кресло.

Симонов монастырь разрушили в 1930 году. Вместе с ним исчезли могилы композитора и его жены.

24 февраля 2009 года состоялась торжественная церемония открытия памятного креста на символической могиле композитора Александра Алябьева в Москве, у стен храма Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове^[6].

Возвращение памяти

Начало исполнения ранее никому не известных сочинений Александра Алябьева состоялось только весной 1947 года. Тогда был организован концерт в Московской филармонии, где прозвучали через сто с лишним лет полного забвения «Вариации для скрипки с оркестром», «Третий струнный квартет» и две оркестровые увертюры. Успех был грандиозным! Пропагандой камерного творчества композитора занимались такие великие музыканты, как Гилельс, Ойстрах, и коллективы — хор имени Свешникова, Государственный квартет имени Бетховена. С 1949 года издаются никогда не публикованные произведения Алябьева, попутно раскрываются белые пятна его биографии. Приходило понимание той великой роли, которую он сыграл во всей истории музыкального искусства России. Самое интересное то, что в разных архивах продолжают обнаруживать его неизвестные сочинения. Поскольку странствия его продолжались долго и география их обширна, могут случиться и ещё открытия подобного плана.

Алябьев — Квартет №3 соль мажор (посвящен Ф.Шольцу)

Использованы материалы:

• Алябьев, Александр Александрович
• Александр Алябьев
• А.А. Алябьев
• АЛЕКСАНДР АЛЯБЬЕВ. ГОДЫ ЖИЗНИ
• Alexander Alyabyev
• Александр Александрович Алябьев — пианист, композитор… гусар
• Александр Алябьев: краткая биография