Должна отметить, что четыре вебинара в неделю, посвященные рассмотрению какой-либо одной проблеме или смежных с главной, — в результате действительно дает «эффект ваджры», о чем не раз говорила Ирина Анатольевна. Хотя поднять сложные темы на таком уровне… вряд ли еще у кого получится, но в результате каждый раз приходим к значимым открытиям (при полном осознании того, что до нас никто до такого не додумывался).
Эффект ваджры — это серьезный системный подход к каждому явлению, который тут же вызывает какие-то опосредованные волны и в реальной жизни.
…С древних времен это [мужское] начало символизирует странное орудие, жезл и прочее под общим названием ваджра, как-то проходящее в последнее время у нас сквозным художественным образом во всех публицистических циклах. Сами в Википедии почитайте.
А собственно, почему? С какой стати? А потому что у этой самой ваджры, когда она пронизывает времена и пространства, раскрываются четыре лепестка… Ну, прямо как четыре страты нормативного пространства или четыре вебинара на неделе. Только р-раз! И пронизали!
В мае неделя, навсегда оставшаяся для меня (как и для многих слушателей) «под знаком» вебинара по Хованщине, началась с рассмотрения Коллегиальной системы государственного управления и сути реформ Петра, Правления Федора Алексеевича и Софьи Алексеевны Романовых… И вот мы уже на «Хованщине», понимая, насколько же Мусоргский исказил историческую правду в своем либретто…
Ирина Анатольевна зачитала несколько биографических справок о Мусоргском, где непременно отмечался «злой рок», который якобы не давал закончить это произведение. Отдельно она упомянула, что, еще не написав ни одной строчки «Хованщины», Модест Мусоргский посвятил ее (в сущности, чистый лист бумаги) Стасову. Хотя, как и «Князя Игоря» Бородина, завершать все пришлось безотказному Римскому-Корсакову.
Получалось, что, отойдя от исторической правды, чтобы очернить образ Софьи Алексеевны, Мусоргский и накликал свой «злой рок»! Но если бы только на себя!
Приведу пространную цитату из статьи Что хочет женщина. Часть VI.
Итак, вся эта Хованщина в реальности начинается с диспута в Грановитой палате, где одна царевна Софья против всех раскольников доказывает им, что нет разницы, каким образом креститься, а окостеневшие догматы не имеют отношения к действительно незыблемым нравственным нормам.
Василий Перов. Никита Пустосвят. Спор о вере («прения о вере»). 1880-1881.
Далее раскольники-черноризцы выходят на площади Москвы и врут, будто они победили и посрамили Софью. Вот с этой лжи на Софью и начинается Хованщина.
Как видим, Мусоргский решил закрепить правоту оболгавших Софью раскольников в своем произведении. Но и он ведь все равно для них никакого иного выхода не нашел! Куда им звать народ? А только в огонь!
И в результате для всего народа в этой народной мистерии получается два шикарнейших выхода: либо на плаху со стрельцами, либо в огонь с раскольниками. Однако кое-кто оказался проворнее, пристроился-таки в Преображенский полк и типа явился посередь Хованщины, которую разгребала одна Софья, спасая не только своего брата Ивана, но и сводного брата Петра и мачеху, и всех этих Нарышкиных, которым после-то полковников в армии не давали, а в Хованщину они все висели в стрелецких проскрипционных списках, кстати, вместе с Голицыными.
Смешно, когда Модест Петрович приписывает в Хованщине победу Петру, то есть линии Нарышкиных, когда брата Ивана Натальи Кирилловны, матери Петра, стрельцы долго пытали, потом казнили, а ее престарелого полуслепого отца отдали заставили принять монашеский постриг.
И до Преображенских полков еще шесть лет, между прочим, так к Мусоргскому они могли явиться только на машине времени.
Потом все голову ломают, что ж так разнесло-распоносило Модеста Петровича, что свою херню-то так и не смог домучить… И ведь не жил уж с той поры, совестишку драную топил в горькой.
Здесь надо бы добавить два существенных моментика. Один, который все вреде бы и знают… но осмыслить вару в башке нет. За что ж драка-то была в Грановитой палате? А до Петра церковная власть еще и при Алексее Михайловиче Тишайшем стояла все же на ступень выше царской. С этой сторонки бы не мешало и Смутное время рассматривать, да и Семибоярщину, то каждый раз наиболее важный моментик упускают, а это ведь шибко на руку нынешней педерасне.
Петр, став самодержцем, первым отказался от патриаршьего выезда, вообще поставив церковь на место. Определил там Синод чисто для проформы, но никаких коллегий церкви не дал. И вот здесь ведь даже те, кто живенько пошел по систематизации приказной, коллегиальной и министерской систем управления, не отдают себе отчет, насколько много значили всякие приказные дьяки и подьячие в приказной системе, то есть и там сидели те же церковники, куда ни плюнь.
То есть в Грановитой палате при Софье 5 июля 1682 года решалось, кто ж во всех приказах засядет и будет сверху царям на головы плевать. Раскольники рвались к власти, заручившись поддержкой Ивана Хованского, Бати и Большого Лебедя… Пошли ва-банк! А их Софья разбила наголову в диспуте одна, поэтому в Хованщине встал вопрос, чтоб извести весь царский корень, а потом поставить того царя, которого захочется.
К тому же времена-то рассматриваются стародавние, особого законодательства о престолонаследии и при Петре так и не возникло. Петр — всего лишь внук Михаила Романова, первого царя, избранного Земским собором. То есть все еще на слуху и на духу, в некоторых головах бродит мысль о том, что ведь и переизбрать можно запросто.
А второй моментик в том, что все наши историки, особо не обременяя себя нравственностью и изучением точных наук, идут по пути трактовки исторических событий… которые не учитывают некоторых всем известных нравственных оценок, неписанных правил и решений. И в результате почва получается уж больно зыбкая, жиденькая.
Царь Федор Алексеевич, царевна Софья Алексеевна и соправитель Петра Иоанн Алексеевич — по маменьке Милославские. Как уж эти самые Милославские просочились в царские родственники, разговор отдельный. Если вкратце, нельзя было на тот момент Милославских обойти, никак нельзя. Но сам Алексей Михайлович своего тестя не уважал, звал «Ильей, не тестем». И этот Илья Данилович (не тесть) был, кстати, дьяком Посольского приказа.
Смысл в этих Милославских был следующим. Эта такая западная ветвь голозадых мигрантов, которые приперлись еще в свите Софьи Витовтовны. Затем начинается… где воеводство себе купят, где землицы кусок унаследуют… и из царских палат потом такое дустом не выкуришь. И бились всегда Милославские за место царских стольников. Интересная такая должность. Вот у кого холуйства в крови нет, тому такая должность без надобности. С другой стороны… ведь приятно, когда у тебя на роли дворецких вроде бы даже вполне такой европеизированный холуй, из просвещенных и культурных, всегда рад угодить.
Потешные полки у Петра берут наименование с Потешных палат, первым хозяном которых и был, кстати, этот Илья Данилыч, но не тесть. А уж какие там увеселения закатывались для именитых гостей… так разве что его правнучка Анна Иоановна превзошла в обустройствах Ледяного дома. Было в кого разлагаться.
Милославские… настолько вездесущий род, так во всех сферах просочился, что еще Николай II с какого-то перепугу принимал решение о восстановлении этой фамилии. Хотя… на мой взгляд, так разницы никакой — что страусов на Руси разводить, что Милославских.
Резоны имею, знаете ли. То, что происходило с с Милославскими в период правления Федора Алексеевича, а после с Софьей Алексеевной и Иоанном Алексеевичем… закономерный итог всему спорному периоду подъема Милославских из грязи да князи. Личные качества Федора, Софьи и Иоанна здесь не имеют никакого значения, дети отвечают за грехи отцов. Хочет кто этого или нет, считает справедливым или нет… а все равно ответят!
Ведь любого грешника спроси, он ведь не для себя грешит, а токмо волею пославшей его жены и все для деток, все для них! Вот детки за его грехи и расплатятся. Не нами заведено, не нами и кончится. Поэтому всем заранее надо подумать, как детки останутся без них с наворованной кучей бабла за их грехи отвечать. И ведь не у всех будет ума палата, как, например, оказалось у Софьи.
Милославские не так далеко ушли от Мстиславских, то есть понятно, кого и как они поддерживали в Семибоярщине. А уж то, что в Семибоярщине и в Смутном времени проявили себя во всей красе Голицыны и Ромодановские, которые после и Петру служили… ну, так «не мы такие, а время такое». Зато головами жертвовали и в цари, кроме первого Земского собора, выбравшего Михаила Романова, более не рвались. А Милославские пристроились по-хитренькому.
И если раньше всю семью Иоанна Грозного травили через стольников, то вот Милославских травили на церковном причастии. Раньше-то такое вслух не скажи, грех какой. Хотя все понятно! А нынче… какого только греха из той церкви не вывалило.
Есть, конечно, какой-то сюр в происходящем… Вот Софья как за церковь билась на диспуте! Мало того. что ее и через двести лет за это в опере «Хованщина» оплевали, хотя такое было не под силу ни ее современникам, ни потомкам. А вот ее брата Федора вместе с первой женой и сыном-младенчиком траванули именно на церковных мистериях. Да и к смерти Алексей Михайловича Нарышкины были готовы и во всеоружии, а вот Милославские такого явно не ждали.
Но Милославские (особенно в содружестве с Голицыными) были обречены, какими бы выдающимися способностями не обладали их представители. А вот прилетело за все Смутное время, за Семибоярщину… хотя их деды-правдеды были уверены, будто уж теперь их детки навечно править останутся.
Но если не вдаваться особо в эту не слишком приглядную картинку, все же надо сказать, что Модест Мусоргский вообще не имел никакого права уничтожать росчерком пера и с глухого перепою семь лет царствования царевны Софьи с Василием Голицыным, а главное, уничтожать нравственный смысл Хованщины, точнее, безнравственный смысл: отрицание полного разгрома от Софьи на диспуте, то есть полную моральную несостоятельность последующего «огненного крещения».
Но кто ж у нас выходит на передний план вместо царевны Софьи, которая побеждает всю орду без всяких полков. Ведь почему Хованский со старшим сыном спокойно поехал к Софье на совет? Они отлично знали, что дворянского войска она собрать не сумела. И стрелецкого войска они с собою не взяли, поскольку показали бы этим свою вину за поклеп на счет богословского диспута. Да и все понимали, что Софья-то абсолютно беззащитна! Это уж было прямым бунтом со стрельцами к ней переться.
Как у нас любят историки факт убийства старших Хованских рассусоливать! Типа ведь убили без суда и следствия, даже второпях палача не позвали. Любят по себе судить. Раз типа позвали Хованских, так ясно же, чтоб убить. Все же в соприкосновении с русской историей честь и достоинство не помешают хотя бы гипотетические.
А то некоторые «Игры престолов» насмотрелись, где честь и достоинство не предусматриваются даже гипотетически, так решили, что именно такого и хотят женщины. Не все так просто, мои маленькие голубенькие лоббисты, не все так просто.
Весь этот идиотский стрелецкий разбой творился со средины августа 1682 года. Стрельцов увещевали, меняли им подгузники и вытирали сопельки, а они, что ни день, придумывали все новые развлечения. 19 августа должен был состояться крестный ход в Донском монастыре, в котором по обычаю должны были принимать участие цари. Воспользовавшись этим, царская семья в полном составе (оба царя, обе вдовствующие царицы — Наталья и Марфа (золовка Софьи, вторая жена ее брата Федора), и восемь царевен — две тётки и шесть сестёр царей, в том числе правительница Софья) под конвоем царских стольников выехала якобы в монастырь, но по дороге свернула в Коломенское — подмосковное имение царской семьи, откуда они по просёлкам, в объезд Москвы, к 14 сентября добрались до села Воздвиженского на Ярославской дороге, в нескольких верстах от Троице-Сергиевого монастыря, который был выбран в качестве царской резиденции на время противостояния со стрельцами. Сюда же собрались остатки боярской думы и царской дворни.
Подробно перечисляю, чтобы было понятнее, что Софья вывела из Москвы, где бесновалась «системная оппозиция», женский батальон с детьми. Только очень болезненному Иоанну через месяц должно было бы стукнуть 16 лет. Хоть церковь про него разнесла, будто он на голову был хворый, но, судя по Анне Иоановне, такого не скажешь. Однако, точно был не рубака.
Сопровождали их только не разбежавшиеся стольники, которым самим охрана требовалась. Небось, и они в стрелецких списках были упомянуты, а потому не сбежали от Софьи раньше.
Коломенское было загородной резиденцией еще при Иване Грозном. При Алексее Михайловиче это стало любимым местом выезда на природу. Единственное место, где при Романовых сохранялись Лев и Единорог, главные символы Рюриковичей. Но крюк в Коломенское Софья со своим визжащим табором делает не из ностальгических соображений. В Коломенском живет верный стрелецкий дозор по отдельным избам, там же есть оружейная мастерская, где еще при ее отце работали мастера Оружейной палаты.
От Софьи никто ничего хорошего не ждал, хотя она единственная в начале бунта выплатила все долги стрельцам, переливая серебряные сервизы на монеты. Но… такая уж это была царевна, что отъезд всей царской семьи под ее предводительством несколько встревожили стрельцов.
И здесь… спорный момент, потому что сейчас принято считать, как это написал Мусоргский в «Хованщине», что Иван Хованский получил приглашение от царевны Софьи на совет. Модест Петрович, пропившийся до белой горячки, у нас ведь нынче единственный исторический гуру, поскольку его «Хованщину» не только предпочитают не слушать, но и самой такой перспективы боятся… почти также, как возможного воцарения Софьи Алексеевны. Ведь согласитесь, оперу, где семилетнее правление Софьи технично «позабыто» можно написать либо с большого перепою, либо из ссыкливости перед этой мощной фигурой, либо как-то… напополам. Вначале перессаться перед Софьей Алексеевной, потом спиться к чертовой матери после подлости в ее отношении.
Ну-с, вернемся к реальным событиям августа 1682 года. Через месяц, в середине сентября, князь Хованский с сыном Андреем отправились в Воздвиженское договариваться с правительницей. Очевидно, они в точности как Модест Петрович, перессались перед Софьей Алексеевной. Однако они решили, что никуда она от них не денется со своей инвалидной командой, а кроме того… нагло рассчитывали на ее благородство.
Вот это мальчики (независимо от вашей ориентации), просто читается в их наглом поведении. Это уж я вообще не понимаю, как можно подобного плебейского гонору набраться. Мало того, что выяснят, что женщина абсолютно беззащитна, еще и рассчитывают на ее приличное домашнее воспитание, будто жениться собираются!
Вот и Хованские рассчитывали, что явятся к ней поговорить об ее экстремизме, а она им еще поможет протокол на себя составить, потому как они не шибко грамотные… А они ее потом в психушку сдадут, заступиться-то за нее некому.
И торопиться им было некуда, решили заночевать по дороге в Пушкино, принять ванну, выпить чашечку кофе. Уточнив, что к Софье до сих пор никакое дворянское войско не явилось… что по тем временам означало почти что блокировку в Яндексе. Поэтому им еще можно было побаловаться деревенским массажным салоном и грязевыми припарками.
Конечно, у Софьи есть Шакловитый Федор Леонтьевич… но он только-только начинает службу в начале 1660-х гг. поступил на службу в подьячих Разрядного приказа, который как раз и ведает служилыми людьми. С 1672 г. подьячий Приказа тайных дел. Весной 1676 г. пожалован в дьяки Разрядного приказа. Хотя все его изображают таким харизматичным мужчиной, который может и Ивана Хованского ножиком пырнуть, он больше мастер по учености, в 1682 г. входил в состав комиссии по составлению родословных книг… котооые в сердцах сжег старший брат Софьи Федор. Акунин вообще написал про него опус «Убить змеёныша»… так что повсюду это Шакловитый просочился в виде какого-то гангстера.
27 августа 1682 г. он был пожалован в думные дьяки, 7 декабря того же года — в думные дворяне. И уже после бунта, в декабре 1682 года он становится главой Стрелецкого приказа. А раз ставила его Софья, то она точно поставила на бывшее место Большого Лебедя Хованского — его полнейшую противоположность. Ага, с полной гарантией того, что он не приобретет такую же харизматику.
То есть… Шакловитый (как бы его не изображали наши недоделанные мужички из историков, писателей и композиторов, которым пальчик покажи, они и штанишки обмочат) по жизни был полнейшей противоположностью Хованским. Это потом Петр будет себе очки набирать, демонизируя его облик, пытаясь именно приблизить к Хованским, которых победила его сестра.
Это я к тому, что, скорее всего, Софье в мужском платье в качестве этого звэря-Шакловитого еще и пришлось брать Хованских в Пушкино тепленькими. Обычно про это пишут, будто бы они «были схвачены сильным отрядом царских стольников»… Которые ежели и были бы в наличии, то не пришлось бы по задворкам с визжащими бабами мотаться. Но… зная вас, мальчики, как облупленных, кому ж доверишь такое тонкое дело, чтоб ободрать всех этих леблядей под липку?..
Короче, этим необычайно усиленным отрядом Хованские 17 сентября (в день рождения Софьи) были привезены в Воздвиженское уже как пленники без особых приключений. Здесь, у околицы, в присутствии нескольких бояр отцу и сыну было зачитано обвинение в намерении извести царей и самим завладеть престолом, и смертный приговор, который был тут же приведён в исполнение. И только тогда Софья же перенесла свою ставку в Троицу и стала собирать ополчение.
И вот то, что при поимке у них там нешуточный диспут завязался, что чем-то свои намерения Хованские выдали, а Софья точно отправилась за папашей с сыном… хотя бы чисто из любопытства, говорит то, что младший сын Хованского был просто отправлен в ссылку.
После «Хованщины» совершенно органично неделю завершил вебинар Пушкин и Есенин — два взгляда на «русский бунт». Был еще и дополнительный вебинар по Наталье Алексеевне, поскольку раскрывшаяся тема многовекового навета на царевну Софью, признаюсь, не отпускала.
Про ваджру во времени – от 1882 до 1921 годов как осмысление в искусстве «русского бунта, бессмысленного и беспощадного» (Пушкин). А сейчас о ваджре в пространстве. Это ближе к образу царевны Софьи. Четыре лепестка ваджры в пространстве — опера «Хованщина» — картина Сурикова «Утро стрелецкой казни» — картина Репина «Царевна Софья во время стрелецкого восстания» — портрет Мусоргского кисти Репина. Все это — 1881 год, за исключением Софьи ( 1878).
«Хованщина». Эскиз к опере художника Константина Алексеевича Коровина
Василий Суриков. «Утро стрелецкой казни»
И. Репин «Царевна Софья Алексеевна через год после заключения ее в Новодевичьем монастыре, во время казни стрельцов и пытки всей ее прислуги в 1698 г.» (1879)
Мусоргскому картина Репина не понравилась. Писал о Софье как о «злой бабе». Есть обширная цитата с его оценкой.
Но следующая работа Репина, выставленная на Передвижной выставке 1879 г., “Царевна Софья в день стрелецкой казни”, Мусоргского не удовлетворила, как не удовлетворила она и Стасова. Стасов, теперь уже вопреки Крамскому (последний был тронут картиной), не отрицая талантливой экспрессии, с которой была написана “Софья”, отказывал Репину в умении правильно разрешить историческую тему. Он не находил в художественной натуре Репина — жанриста, бытовика и психолога — нужных элементов для выражения исторической драмы и подлинных исторических характеров; историю он считал не “репинским делом”. Со Стасовым на этот раз и Мусоргский согласен: “Полная отдача удивительному мастерству кисти нашего друга-художника — тем досаднее за его правительницу Софью… Зачем наш друг, художник первоклассный не захотел поучиться у современников Софьи, прежде предприятия его картины?” — говорил Мусоргский Стасову, сам уже глубоко и проницательно изучивший в работе над “Хованщиной” XVII век: “Если бы она, т. е. Софья, из опочивальни вошла в молитвенную келью и, увидев братнины безобразия, как тигрица кинулась бы к окну и отвернулась, а глаза ее сошлись бы у самой переносицы и застыли, и она бы застыла сама с зачугуневшими кулаками, — я понял бы художника, я узнал бы Софью”.
И Мусоргскому больно за неудачу друга, больно за свое разочарование: “Моя мечта звала меня к маленькой толстоватенькой женщине, не раз испытавшей жизнь без прописей, а увидел я петрусхожую бабу, злую, но неозлобленную, бабу огромную, но не маленькую, бабу не толстоватенькую, а всю расплывшуюся до того, что при ее огромной величине (по картине) зрителю было мало места — мне казалось” [Письмо Мусоргского к Стасову от 7 марта 1879 г. (М. Мусоргский. Письма и документы, стр. 381).], — уже с явной досадой договаривает Мусоргский.
Стасов сошелся во взглядах на новую картину Репина с этой оценкой Мусоргского. Он писал:
«Для выражения Софьи, этой самой талантливой, огненной и страстной женщины древней Руси, для выражения страшной драмы, над нею совершившейся, у Репина не было нужных элементов в художественной его натуре. Не видя всего этого действительности, Репин вынужден был «сочинять», он «сочиняет» позу, выражение, взгляд своих исторических личностей»*.
* (В. В. Стасов. Собр. соч., т. 1, ч. 2, стр. 709—710.)
А Репин взял и объединил обеих в своем творчестве! Саму мятежную царевну и не оценившего ее композитора.
Картина «Правительница царевна Софья Алексеевна через год после заключения её в Новодевичьем монастыре во время казни стрельцов и пытки всей её прислуги 1698 года», явленная на публике в 1879 году. Для написания этой работы Репин подыскал тёток потолще да побезобразнее: мать Серова Валентину Бергман, писательницу Елену Бларамберг (псевдонимы Апрелева, Е. Ардов) и «некую портниху», имя которой осталось неизвестным. Соединённый портрет толстух, несомненно, удался.
Этюд к картине
портрет Софьи; картина Репина; фото матери Серова — Валентины Бергман
В остальном же проект был признан провальным. Даже друзья художника – П. М. Третьяков, В. И. Суриков, М. П. Мусоргский – не говоря уже о незаинтересованных зрителях – высказались о ней резко отрицательно. Модест Петрович написал, что «увидел на полотне «бабу не толстоватенькую, а всю расплывшуюся до того, что при её огромной величине (по картине) зрителям было мало места». Репин «отомстил» ему за эти слова два года спустя, создав известный живописный портрет композитора, в котором, не зная предмета, легко можно спутать изображаемого с заурядным красноносым выпивохой.
М.П.Мусоргский (фото и портрет И.Е.Репина)
Здесь не место, вероятно, много распространяться на тему, что-де очень многие из современников находили внешность царевны Софьи весьма привлекательной, а иностранцы полагали её даже красивой (неужто вырождение Европы было заметным уже тогда?). Суть в том, что задачей Ильи Ефимовича было отнюдь не отразить некую историческую реальность, а создать свою, параллельную, населённую уродливыми персонажами. В. В. Стасов, что весьма показательно, после знакомства с данной работой признал Репина «вообще неспособным к исторической живописи».
Но венцом творчества Репина явилась, конечно же, картина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года». Самая известная из его картин. Самая растиражированная в качестве учебного пособия для школ (в советское время), и на почтовых открытках тоже.
И.Е.Репин. Иван Грозный убивает сына.
Замысел этой работы, как пишет советский искусствовед А.А. Фёдоров-Давыдов, возник у Репина после прослушивания концерта Римского-Корсакова. Эта музыка оказалась настолько впечатляющей, что захотелось «и в живописи изобразить что-нибудь подобное по силе его музыки».
Может быть. Но скорее всего – чепуха: куда вероятнее, что отправной точкой этой работы стала картина такого же, как и он, «передвижника» – Н.С. Шустова, – названная «Иоанн Грозный у гроба убитого им сына», датируемая 1860-и годами – которых, кстати говоря, после написания данного полотна, Николай Семёнович не пережил – он скончался в Петербурге в начале февраля 1869 года, едва достигнув 30-летнего возраста.
Н.С. Шустов. Иоанн Грозный у гроба убитого им сына, 1860-е, Тульский музей изобразительных искусств
Репин знал покойного достаточно близко: «Шустов считался y товарищей большим талантом, – писал он о нём в своей книге «Далёкое близкое», – от него ждали многого. Это был необыкновенно красивый брюнет с очень выразительными черными глазами и гениально высоким и широким лбом. Нельзя было придумать более идеальной наружности художника. К несчастью, бурной артистической молодостью он расстроил своё здоровье, заболел психически и вскоре yмер, оставив молодую женy».
«Бурной молодостью» страдали многие артистические натуры, да не многих она уводила в сумасшедший дом. Логично предположить иное: Шустов нарушил заповедь, прописанную в Библии: «Не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла» (Пс. 104, 15. Ср. 1 Паралип. 16, 22). Ибо вот вам другой пример. Иной художник, и тоже «передвижник» – В.Г. Шварц, – в 1864 году осчастливил публику полотном «Иоанн Грозный у тела убитого им сына».
Иван Грозный у тела убитого им сына. Худ. Шварц В.Г. 1864
Вскоре «почувствовал, что здоровье стало ему изменять, а потому, полагая, что деревенский воздух и полное спокойствие помогут ему восстановить силы, отправился в деревню к отцу». Увы, как пишут, «здоровье его все более и более разрушалось». Ровно в таком же возрасте, как и Шустов, 30 лет от роду, на благорастворённых воздухах Курской губернии, Вячеслав Григорьевич скоропостижно скончался.
Совпадение? – ладно; но почему ещё на самом только приближении к этой теме Ивана Грозного «ни с того, ни с сего» ослеп на один глаз художник Г.С. Седов? Отчего застрелился в своём имении другой разработчик именно этого пласта истории (и он же – автор не менее гнусного, чем репинское, по мнению любого православного человека, полотна «Протодиакон, провозглашающий на купеческих именинах многолетие» – написав всё те же «лупоглазие, зев и рев») Н.В. Неврев? Источник сообщает – «от отчаяния».
Вероятно, Илья Ефимович знал, в большинстве случаев, о печальных итогах работ своих предшественников «по раскрытию темы» Иоанна Грозного. Но, возможно, не улавливал причинно-следственных связей. Или просто хотел испытать судьбу.
«Судьба», безусловно, не подвела: вскоре после окончания его картины «Иван Грозный…» (1885 год), у мастера начала сохнуть рука. Через два года от него ушла жена, очаровательная Вера Шевцова, родившая ему четверых детей. Сказалось и на потомстве: душевным недугом страдали вторая дочь Репиных Надежда и сын Юрий. Юрий, к тому же, с годами стал вылитой копией Петра Первого, что совершенно отчётливо видно на портрете работы В. С. Сварога, и его, Юрий Репина, собственной картине «Великий вождь» («Пётр I перед Полтавской баталией»), написанной в 1910 году под впечатлением грандиозного, всеимперского празднования 200-летия знаменитого сражения. Она экспонируется в музее заповедника «Поле Полтавской битвы» и имеет своё, негласно-шутливое название «портрет Юрий Репина в образе Петра І».
Петр Великий объезжает войска после Полтавской битвы (с картины Ю. Репина); Юрий Репин. Портрет работы Василия Сварога
Искусствоведы чуть ли не в один голос твердят, сколь много Илья Ефимович трудился по изучению материалов изображаемой ним эпохи. Шил, дескать, даже костюмы для натурщиков, заимствуя образцы из лучших музеев. Вникал в детали интерьера дворцов…
Всё сказанное, по большей части, враньё. Чтобы понять это достаточно сколь-нибудь внимательно, и без эмоций, посмотреть на пресловутую картину «Иван Грозный…». И что это за ичеготы на ногах поверженного царевича? Ага, вот о них: «специально для работы над полотном по особому заказу были сшиты сапоги царевича, Ренин расписал их масляными красками», – сообщает источник. Да, так они и выглядят, эти фантазийно-расписные «лабутены» XVI века. Но это отнюдь не то узорочье, коим русские украшали кожи и ткани, чтобы «удивлять красотою наряда», а какой-то монголо-татарский секонд-хенд.
А во что одеты царевич и его отец? Репин изобразил их обоих по-свойски, в исподнем платье. По Олеарию, царская одежда состояла летом – из легкого шелкового опашня, золотной шапки с меховым околом. Под верхнюю одежду надевался обычный наряд – сорочка, зипун и становой кафтан (спереди разрезанный, застегивающийся, расходящийся книзу, без воротника, с широкими рукавами, напоминающий архиерейский сакос)». Однако «облачение» сына напоминает скорее нечто среднее между женским капотом и пеньюром, даже с кружевцами и рюшечками, а одежда отца – спецовку чернорабочего.
Специфичен, естественно, и интерьер картины. Туманные, как бы облупленные стены. Некая дурно сколоченная, опрокинутая табуретка, долженствующая изображать опрокинутый трон. Ковёр, которого в реальности в XVI веке никак не могло быть, ибо эта техника ковроткачества появилась гораздо позже. Какой-то валик от дивана, характерный для XIX столетия, но никак не раньше… Подобный, возможно, стоял у Репина в мастерской. А возле него лежал и тот пресловутый подержанный ковёр, купленный где-то на толкучем рынке.
Но главное, конечно, лица персонажей. Для портрета Ивана Грозного Репину позировал его близкий приятель, полтавский художник Г.Г. Мясоедов, тоже «передвижник». Почему он? Григорий Григорьевич, с присущим ему странным юмором, объяснял, что гаже рожи, чем у него, Илье Ефимовичу было просто не сыскать. Но Репин всё равно искал. И что-то нужное, в этом плане, было позаимствовано им из «портрета» композитора П. И. Бларамберга, а также «какого-то старика, жившего в Царском Селе», а помимо того – с «чернорабочего Литовского рынка».
Но главное, что в объединённый портрет этих четверых были добавлены и черты одного из «ночных кошмаров» английского художника швейцарского происхождения Иоганна Генриха Фюссли, чьи картины являлись любимыми у такого специфичного ценителя прекрасного, каковым являлся Зигмунд Фрейд.
И.Е.Репин «Иван Грозный убивает своего сына» ; Мясоедов Г. Г. Автопортрет.; П. И. Бларамберг :: Серов Валентин Алексеевич; И.Г Фюссли
С творчеством Фюссли Репин познакомился во время своей пенсионерской поездки за границу в 1873-1876 годах. Они ему понравились, более того – «произвели впечатление». И вот ещё какая деталь: В полотнах Фюссли, как много раз отмечалось исследователями, «место реально «осязаемого» пространства занимает неопределенный мрак, из которого появляются герои». Точно то же самое видим мы и на картине «Иван Грозный…», где «монстры» (и убивающий, и убитый) проявляются именно из не вполне определенного полумрака: безошибочный приём, весьма сильно воздействующий на впечатлительного зрителя.
Царевича Ивана Репин срисовал с В. М. Гаршина, этакого «рыцаря печального образа» русской литературы.
Репин портрет Гаршина
Три года спустя после презентации пресловутой картины Всеволод Михайлович, в возрасте 33 лет, совершил самоубийство, бросившись в лестничный пролёт. Дом был невысок, высота падения невелика, и смерть наступила лишь после нескольких дней мучительной агонии.
А Г.Г. Мясоедов чуть не повторил, буквально, сюжет картины: в порыве гнева едва не лишил жизни своего малолетнего сына, по совпадению – тоже Ивана. Но жизнь он ему в любом случае исковеркал: сначала не признавал его своим ребёнком, затем запрещал К. В. Ивановой, художнице, своей второй жене, проявлять материнские чувства, а мальчику внушал, она всего лишь его кормилица. Далее, разлучив их, «безжалостно, – как пишут исследователи, – оторвав ребёнка от матери», отдал его на воспитание «передвижнику» А. А. Киселёву… В итоге сын отца возненавидел. Когда Григорий Григорьевич умирал, Иван Григорьевич у смертного одра отца просто бесстрастно запечатлевал на картоне его агонию. А потом распродал всё «наследство» – и собственные картины отца, и подаренные ему коллегами по цеху. Чтобы и памяти не осталось.
Ещё один важнейший «персонаж» картины – кровь. Она всегда притягивала, буквально завораживала Илью Ефимовича.
Наиавторитетнейший ценитель, Павел Михайлович Третьяков, в разговоре с художником Василием Ивановичем Суриковым, заметил по этому поводу: «… у Репина на «Иоанне Грозном» сгусток крови, черный, липкий… Разве это так бывает? Ведь это он только для страху (выделено нами, – прим. автора). Она ведь широкой струей течет – алой, светлой. Это только через час так застыть может».
Репин годами, что называется, ходил вокруг статуи «Иван Грозный», изваянной двенадцатью летами ранее М. М. Антокольским. И вот какие чувства она в нём вызывает: «…этот мерзавец, Иван IV, сидит неподвижно, придавленный призраками своих кровавых жертв, и в его жизни взята минута пассивного страдания».
Иван Грозный. Антокольский. М.М.. Русский музей
Крови добавляет страшное событие 1 марта 1881 года: убийство Игнатием Гриневицким императора Александра ІІ.
Буквально вцепившись в тему Ивана Грозного и, в частности, сюжет якобы убиения ним своего сына Ивана, сделав его, что называется, ходячим, они очень и очень плохую службу сослужили своему Отечеству.
Во-первых потому, что «фактом» убиения царевича, который на самом деле места отнюдь не имел, последовательно и настойчиво утверждали в общественном сознании (а картины, согласитесь, сильнейший способ воздействия на «толпу») предельно искажённый образ христианнейшего, на самом деле, богобоязненного и отнюдь не склонного к тем «излишествам», которые ему приписывают, великого государя. «Вина» его лишь в том, что Он первый осознал непростую, божественную природу царской власти. Что из княжеств, великих больше по названию, сумел построить крепкое государство, в итоге выдержавшее испытание и «Смутой», и нашествием «европейцев». Более того: расширил за время своего правления территорию страны вдвое, увеличил во столько же раз, и даже более, её народонаселение. Прирастил державу Сибирью. И так далее.
Ни в одном из Русских летописных источников не говорится об «убиении» царевича. Эту версию решительно и аргументированно отверг ещё в 1903 году академик Н. С. Лихачев, тщательно проанализировавший их все. Его авторитетный вывод таков: царевич Иоанн скончался в Александровской слободе после 11-дневной болезни, казавшейся поначалу не опасной.
Помимо летописных источников, косвенно говорит о том и переписка царя Иоанна IV Грозного: в частности, в письме Н.Р. Захарьину-Юрьеву и А.Я. Щелканову он написал, что не сможет приехать из слободы в Москву из-за болезни сына, у одра которого пребывал неотлучно, молясь. «… а Нам докудова Бог помилует Ивана сына ехати отсюда невозможно».
Психологически трудно себе даже представить, что в такой момент, и после этих слов, отец мог поднять сына со смертного ложа, чтобы добить его тем ломом, который столь тщательно выписал и уложил на переднем плане своей картины Илья Ефимович.
Откуда же эта ложь? Сугубая брехня об «убиении» проистекает из самого что ни есть мутного источника: сочинения папского легата, иезуита Антонио Поссевино, который таким образом решил отомстить Ивану Грозному за провал своей миссии: царь «переиграл» посланца Рима, и в конце концов отверг притязания его патрона, папы Григория XIII об унии с католицизмом. Он же (Поссевино) запустил в оборот и «мульку» о чудесном спасении царевича Дмитрия (за что в итоге Русь получила нашествие аж двух Лжедмитриев). А из Поссевино, в свою очередь, враньё об «убиении» царевича Ивана перекочевало в «труды» прочих сочинителей-иностранцев – того же Жака Маржерета (который, к его чести, писал осторожно: «Ходит слух…), Исаака Массы (тоже, впрочем, выражавшегося обтекаемо: «Иван умертвил или потерял своего сына»), Генриха фон Штадена и прочих. Благодаря чему на Западе и утвердилось за Грозным близкое, по их представлениях, прозвище «terrible» (страшный, ужасный, громадный, внушающий страх), что совершенно не соответствует русским представлениям (город Грозный, к примеру – это «Ужасный», что ли?).
То же самое и с царевной Софьей. Подобно ссылке на академика Н.С. Лихачёва, сошлёмся (кратко) в данном случае на авторитет Вольтера, исследовавшего материалы о ней путешественников и дипломатов, и пришедшего к выводу: «Правительница имела много ума, сочиняла стихи, писала и говорила хорошо, с прекрасной наружностью (sic!) соединяла множество талантов…». И где же этот многий ум, прекрасная внешность, отражение талантов в репинской «Софье»?
Могут возразить: мнения пристрастны, оценочные суждения – не факт. В случае с царевной Софьей действительно, «фотографий» нет. Однако в споре о внешности Ивана Грозного точку поставил в начале 1960-х годов академик М.М. Герасимов. В своей работе «Документальный портрет Ивана Грозного» он отмечает: «Наше представление об образе Ивана Грозного по преимуществу навеяно произведениями художников XIX века». То есть натуральных вредителей-«передвижников». Ничего семитского, как по Репину, не было в лице царя: «…по своему типу Иван Грозный ближе всего был к динарскому, т. е. основному антропологическому типу, характерному для славян. Однако индивидуальные особенности строения черепа (форма орбит и носа) указывают на влияние каких-то, видимо, южноевропейских кровей». Это тоже понятно: ведь мать его, Елена Глинская, была полтавчанкой, носительницей крови жителей тех мест, которые будут названы впоследствии Юго-Западной Русью.
Так что ложь оно всё, что понасочинял нам своей бойкой кистью И. Е. Репин. Или, по крайней мере, тенденциозный взгляд на историю из Пятисобачьего переулка (выражение, напомним, Корнея Чуковского). Враньё получилось, не спорим, талантливое. Но при этом никак не стоит отождествлять творчество Илью Ефимовича с чем-то хотя бы отдалённо напоминающим историческую живопись: «Судя по свидетельству современников, И. Е. Репин не обладал не только чутьем живописца, но и вообще не особенно был отягощен знаниями», – пишет о нём современный историк Сергей Фомин. А уже упоминавшийся нами Александра Бенуа на рубеже XIX-XX веков, то есть сотню с лишним лет тому назад, оценивал Репина как художника, который «для истории ещё не готов» (и это уже после «Царевны Софьи», «Ивана Грозного» и других «знаковых» работ!). «Вообще неспособным к исторической живописи», напомним, признавал его Владимир Стасов. И даже ученик «мэтра» И.Э. Грабарь свидетельствовал своим авторитетом: «Конечно, Репин не исторический живописец».
Не исторический живописец, безусловно. Но писать об этом начали, стоило ИА с обидой высказать, что сын Ивана Грозного был очень болен, но успел принять монашеский постриг, как это подобает Рюриковичу, дабы примкнуть к Небесному воинству. И как можно подобное нести, глумясь вдобавок над горем отца?..
Там было еще одно упоминание об Иване Грозном, первом в русской истории с полным правом носившим царский титул. ИА заметила, что стоило поддаться тогдашним политическим спекуляциям на истории и не разместить Ивана Грозного на Вечевом колоколе, как все пошло у Романовых вразнос… Но с рассматриваемым пластом русской живописи тоже не все так просто! Здесь тоже присутствует роковое совпадение: 1 марта 1881 года выставили картину «Утро стрелецкой казни» с утра, а во второй половине дня убили Александра II.
Конечно, скажете, обычное совпадение. Но Софья — стрелецкая казнь- Хованщина – это как триединство темы стрелецких бунтов 17 века… и предвестник будущих бунтов с весьма туманными целями на словах, а на деле — захват власти любой ценой.
Хованщина – первый стрелецкий бунт 1682, а картина Сурикова — последний в 1698 году, после которого со стрельцами и стрелецким войском было покончено раз и навсегда. И рассмотрение этой истории стало актуально в конце 70- 81 годах ХIХ века!
Покушение на Александра 2 1 марта 1881
Какой 1881 год знаковый! Достоевский предчувствовал, что не переживет зиму 1881 года, и ушел в январе. Писатель, оставивший последние форпосты на пути «революционных преобразований». Два года спустя в 1883 уходит практически не признанный критикой Мельников-Печерский, завершивший в 1881 году вторую часть старообрядческую эпопеи «На горах». Художник Крамской, единственный кому понравилась Софья Репина, писал и Достоевского и Крамского. Все друг с другом связаны!
Посмертный портрет И. Н. Крамского Ф.М.Достоевского
Иван Николаевич Крамской Портрет писателя П.И. Мельникова-Печерского
Но рубеж 80-х годов — литературный пик. «Братья Карамазовы» в 1880 и «На горах» в 1881. Вот в каком литературном обрамлении писалась «Хованщина». Кстати, легенда о граде Китеже впервые представлена публике в первой части старообрядческой эпопеи «В лесах».
Цепь событий, приведшая Софью к власти, очень интересно аукается с современностью. Старообрядчество «вдруг» заинтересовало российское телевидение не раньше не позже, а в 2011 году. Вышел тогда в сентябре 20 серийный очень дорогой сериал «Раскол» с фразой одного из героев–раскольников как «нам языки резали на Болотной площади». А годом раньше в 2010 году вышел на телеэкраны 24 серийный сериал «В лесах и на горах» по роману о старообрядцах Мельникова–Печерского, который гордо игнорировала в XIX веке «либеральная критика».
Вот какая предыстория интересная получается, которая современных деятелей культуры и телевидения до дрожи волнует. 14 апреля 1682 г. сжигают пламенного трибуна староверов протопопа Аввакума, а через две недели 27 апреля 1682 г. скоропостижно умирает царь Федор Алексеевич. До Хованщины рукой подать! И что стало бы с Романовыми, с Россией, если бы на защиту семьи и братьев не встала Софья?
В сериале об Аввакуме «Раскол» при угрозе казни говорит: «Казнить можно, но за мной последует царь Федор». Но ведь последовали тысячи людей, дети, старики, беременные женщины, с которыми раскольники самосжигались заживо! И с этими массовыми самоубийствами в старообрядчестве пришлось бороться именно Софье!
Раскольники увидели в этих двух смертях Аввакума и Федора, последовавших одна за другой, сакральный смысл. Гонения на них неугодны богу. Но потом-то все эти коллективные самоубийства старообрядцев-беспоповцев, когда загонялась толпа до 2 тысяч человек… более похожи все же на коллективные казни в отместку. Поэтому расставить нравственные акценты в этой истории требуется, не играя датами по собственному усмотрению. Там буквально «каждый день год кормит», все решают не только точные даты, но и часы.
Дума объявила 27 апреля 1682 г. царем десятилетнего Петра при регентстве его матери Натальи Кирилловны. Но фактически главой правительства стал лидер клана Нарышкиных Артамон Матвеев, в доме которого Алексей и встретил Наталью Кирилловну, что красочно показано и в упомянутом выше сериале.
Софья (???) и Милославские подбивают стрельцов к бунту, который и случается 15 мая 1682 года. Активность в агитации проявил племянник Милославских Петр Андреевич Толстой (будущий первый граф), предок Алексея Константиновича Толстого и Льва Николаевича Толстого, ну и, по средней «графской линии» Алексея Николаевича Толстого (правда, некоторые сомневаются), который единственным из писателей описал бурные похождения предка в «Петре I».
25 мая 1682 г. Петра и Ивана при регентстве Софьи венчают на царство в Успенском соборе. Фактически получается двоевластие. Чувствуя шаткость власти и симпатию к себе Хованского, активизируются раскольники. Спор о вере, после которого Никиту Добрынина, по прозвищу Пустосвят, казнят по приказу Софьи. Позже Софья убирает и Хованского. На его место ставит Шакловитого, героя и оперы и романа и пьесы и фильма. Где его только нет! Еще одна попытка удержать власть в 1689 году. Шакловитого казнят. Очень интересный его образ в фильме «Юность Петра».
А его деревеньку Говорово Петра жалует думному дьяку Автоному Иванову. Новый владелец строит в своих владениях церковь Троицы, по которой отныне деревня именуется Троицкое. Там зверствовала внучка Иванова по прозвищу Салтычиха. Кровь, кровь и кровь… Кончила наследница деревеньки, окропленной кровью прежнего владельца, очень плохо. Об этом тоже рассказали в начале марта 2018 года на федеральном канале в жутком сериал с современными аллюзиями, которых не могло быть в ХVIII веке. Ведьма с болот призывает подпавшую под ее влияние Салтыкову возродить «ведическую религию», воскресить всех усопших сестер-ведьм. Для этого нужно жертвоприношение – жителей Троицкого пытаются сжечь в деревянном храме Салтыкова и ведьма. Но дед Тютчева предотвращает этот кошмар. Как вам такой поворот сюжета? А начало то истории деревни Троицкое положено казнью Шакловитого, которым заинтересовался уже Акунин в 2017. В марте 2018 режиссер Алексей Бородин его выводит на сцене в «Последних днях». И оба сюжета идут параллельно в театре и с телеэкрана на всю Россию. Кстати, Юлия Снегирь, сыгравшая Салтычиху в сериале «В лесах и на горах», играет одну их главных героинь Марью Гавриловну. Актриса Копанова, играющая одну из жертв Салтычихи, а сериале исполнила роль Дуни Смолокуровой.
Пересмотрела «Юность Петра» и «В начале славных дел», которые лидировали в советском прокате в начале 80 -х годов прошлого столетия. Софья — Наталья Бондарчук. Голицин — Стриженов. Невольная перекличка вебинаров. Стриженов в фильме «Капитанская дочка» Гринев. А у Перова в мастерской стояли картины «Спор о вере» «Суд Пугачева».
1881 год — как год перелома в русской культуре и политике. И вновь всплывают допетровская Русь, старообрядцы и русский бунт. Могильщик с Ваганьковского кладбища Кузьма — рыжий стрелец, держащий свечу как нож как олицетворение этого бунта, почти вжавшийся в кремлевскую стену Петр. Поединок взглядов и воль. Современники почувствовали предупреждение…за неполных сорок лет до падения романовской монархии.
Что же случилось с Мусоргским? А с Суриковым? Боялся спать по ночам. Кошмары мучили. Казни. Кровью пахло. Сам он потом говорил:»Я, когда «Стрельцов» писал, ужаснейшие сны видел: каждую ночь во сне казни видел. Кровью кругом пахнет. Боялся я ночей. Проснешься и обрадуешься. Посмотришь на картину: Слава Богу, никакого ужаса в ней нет… У меня в картине крови не изображено, и казнь еще не начиналась… Торжественность последних минут мне хотелось передать, а совсем не казнь».
Репин, который с рыжим Кузьмой познакомил
«Поразившись сходством намеченного им одного стрельца, сидящего в телеге с зажженною свечою в руке, я уговорил Сурикова поехать со мною на Ваганьковское кладбище, где один могильщик был чудо-тип. Суриков не разочаровался: Кузьма долго позировал ему, и Суриков при имени «Кузьма» даже впоследствии всегда с чувством загорался от серых глаз, коршуничьего носа и откинутого лба». (И.Репин)
Суриков. Работа над «Утром стрелецкой казни»
(Суриков, тем не менее, Кузьму определил как очень нехорошего человека), удивлялся: «Почему нет у Вас на картине ни одного казненного?» У него самого за окном Софьи висит повешенный стрелец. Суриков решил поэксперементирвоать, написал мелом стрельца на виселице, нянечка вошла ив обморок грохнулась. Третьяков пришел : «Вы картину хотите испортить?» Убрал. Но какая энергетика от этой картины шла! И три картины друг с другом перемигивались!
Вышла биография царевны Софьи Виктора Наумова в серии ЖЗЛ в попытке разобраться в «самом оклеветанном персонаже русской истории».
Аннотация к книге «Царевна Софья»
Царевна Софья Алексеевна — одна из самых загадочных фигур в русской истории. В патриархальной стране, где публичная деятельность женщины была немыслима, она вознеслась на вершину могущества. Кто она — узурпировавшая власть ретроградка, державшая в черном теле будущего великого преобразователя, или мудрая правительница, решавшая задачи, непосильные многим коронованным мужчинам? Сохрани царевна влияние, осталась бы Россия средневековым полуазиатским государством — или ее европеизация прошла бы более мягко, чем грандиозная петровская ломка традиционного уклада?
Историк Виктор Наумов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи Софьи, ее приверженцев и врагов; опровергает многочисленные мифы и заблуждения, связанные с ее личностью и правлением, показывает ее реальную роль в стрелецких мятежах 1682 и 1698 годов, дает сенсационную трактовку отношениям царевны с ее фаворитом князем Голицыным, создает яркий и трагический образ выдающейся женщины, стоявшей у кормила огромной страны.
Парсуна правительницы Софьи
Царевна Софья, несмотря на приговор историков (Карамзина и др., считающих ее «интриганкой» и помехой на пути Петра), в конце 19 века будоражила воображение художников. Ее писал не только Репин, но и Маковский ( с красной лентой в волосах похожа на цыганку), Перов (Спор о вере), у Сурикова картина «Царевна Софья».
Маковский К.Е. Портрет царевны Софьи Алексеевны
Честно говоря, меня удивляет этот интерес к Софье в начале 80 годов позапрошлого столетия. «Спор о вере» с фигурой Софьи во весь рост стал лебединой песнью Василия Перова. И свою Софью он противопоставил картине Репина. Своеобразная перекличка. Понятно, что все хотели успеть к 200 летию событий 1682 года. Софья и Милославские сломали естественный ход событий. Правление всех Екатерин, Елизавет и Анн стало возможным только после реформ Петра. По русской традиции и обычаю, место царевны — в монастыре.
ИА упомянула пьесу «Убить змееныша» Акунина. На днях обнаружила спектакль театра РАМТ Софьи Апфельбаум «Последние дни» в постановке Алексей Бородина. Соединение трех пьес разных веков — пушкинского «Медного всадника» из XIX века, «Последних дней» Булгакова их века XX и «Убить змееныша» из ХХI… Волнует вопрос, а что было если бы убили Петра? Стала бы Россия великой? Если бы победила Софья и Голицын? Но именно в Хованщине Софья сделала все, чтобы победил Петр! Вспоминаю слова ИА: «При любом раскладе Россией должен править мужчина». Как все же у некоторых великая Россия в голове не умещается….
Перов Василий Григорьевич. Никита Пустосвят. Спор о вере
А далее идет картина художника Корзухина, ошибочно приписываемая Сурикову. Но тоже, заметим, 1881 год!
А.И. Корзухин (1835-1894) Сцена из истории стрелецкого бунта. Иван Нарышкин попадает в руки мятежников, 1881 г.
А вот у Сурикова другая картина про Софью, причем, в одних источниках она именуется просто царевной «Посещение царевной женского монастыря», в других — царевной Софьей («Посещение царевной Софьей женского монастыря»).
Суриков Василий Иванович «Посещение царевной женского монастыря», 1912 г.
Чем больше думаю об этой теме, тем более интересные мысли родятся. Художественные образы Софьи и ее окружения начинают будоражить воображение деятелей искусства в определенной временной цикличности — как только приближается очередной юбилей стрелецкого бунта 1682. И эти образы начинают «будоражить» реальность. В 1881 году убили императора Александра II накануне юбилея. Но собственно, 1682 год — начало царствования Петра, хотя и правила Софья.
В 1980 году режиссер Герасимов ставит двухсерийный фильм «Юность Петра»и «В начале славных дел» по роману Алексея Николаевича Толстого, который в кинотеатрах посмотрело 23, 5 миллиона человек! Шакловитого играл очень колоритный и харизматичный актер Вадим Спиридонов, прославившийся ролью Федора Савельева в фильме «Вечный зов». Мне кажется, все «гангстерообразные» Шакловитовы, включая «Убить гаденыша», идет от образа Спиридонова, причем, созданном именно в сериале «Вечный зов».
Не менее харизматичный актер сыграл и правую руку Шакловитого стрельца Кузьму Чермного — актер театра на Таганке Борис Хмельницкий, участник спектакля «Пугачев» по Есенину. На вебинаре он мелькал на заднем плане в монологе Хлопуши. Продолжение истории царствования Петра снимается в телеверсии «Россия молодая» по роману уже Юрия Германа в 1981-82 годах. Везде добротная литературная основа в советском кинематографе. И с этими фильмами кончается эпоха «дорогого Леонида Ильича», и вот уж с 1985 начинается перестройка, закончившаяся крахом Советского Союза! Вот какая связь бунтарских образов стрельцов Шакловитого и Кузьмы Чермного и такого политического итога? А она ведь точно присутствует!
Ну и, совершеннейший сюр с этой пьесой Акунина «Убить змееныша» 2017 года и ее постановкой в марте 2018 года. Сюр начинается с изъятия компьютеров ИА с историческими текстами и темами так и не состоявшейся тогда «Учебки» (прообраза нынешних вебинаров «Книжной лавки») в ноябре 2010 года, которые попадают к Акунину. И пошла у него «историческая серия» романов и пьес.
Пьесу «Убить змееныша» Акунин написал по заказу Российского академического молодежного театра ( РАМТ), директором которого является Апфельбаум, в январе 2015 года. Это она нам отвечала от имени министерства культуры на письма в поддержку Цискаридзе. После того как ее посадили под домашний ест, в Интернете появилась и ее биография.
В 2002 -2006 гг. она работала в Большом театре заместителем Начальника художественно-
Как-то мы на дружеском форуме поклонников Николая Цискаридзе обсуждали роман «Арабеск на мокром асфальте» некоей Арины Борисовой. Это как раз один из псевдонимов Акунина, который вообще-то пробивается по жизни с грузинской фамилией. Тогда ИА и рассказали про свои «разногласия» с этим около литературным деятелем, а вернее, о краже материалов для этого «деятеля культуры»… путем уничтожения компьютеров под видом «борьбы с экстремизмом». И вот пожалуйста, в 2017 году или раньше директор театра Софья Апфельбаум ему заказывает пьесу о попытке Софьи и Шакловитого убить Петра, чтобы вставить вот в такой «трехслойный пирог». Уверена, что Апфельбаум «в курсе» романа «Парнасские сестры», уж кто только не в курсе, разгадывая все коллизии, намного более живые, детективные и жизненные, чем загадки «»Алмазный мой венец» Валентина Катаева из навсегда ушедшей эпохи. Директором же театра, где представили пьесу, является Софья Апфельбаум, которая была упомянута в романе Каллиопы ХХI века «Парнасские сестры»!
Далее тему подхватывает режиссер Алексей Бородин и выводит Софью, Голицина и Шакловитого на сцену не только вместе с Петром, но и с «Каллиопой» ХIХ столетия Александром Сергеевичем Пушкиным в пьесе другой Каллиопы уже ХХ века Михаила Булгакова «Последние дни»! И как такой вот сюрреализм взбудоражит реальность? Три Каллиопы задействованы разом!!!! Получилось классическое «Позови ее трижды» — трех Каллиоп фактически позвали в этом театре.
Вот ссылка на статью из «Российской газеты» о спектакле «Последние дни». Молодежный театр — это бывший ТЮЗ, который стоит рядом с Большим театром на Театральной площади. Соседи!
Не для ИА ли вся эта затейная постановка «Последних дней»? Для кого, спрашивается, эти дни — последние?.. Так хочется выдать желаемое за действительное? Или мысль уж настолько мутная, что самим все проанализировать сложно? Но в результате столь продуманных мноходовок всегда почему-то получается немного иначе…
И в заключении о сцене «прощения» Петром стрельцов в «Хованщине». Но ведь историческая правда в том, что в результате Петр и лично казнил стрельцов! В первый раз в 1689 году он их действительно простил. Мусоргский исходил из рассказа — по дороге установлены плахи с топорами, на которых лежали стрельцы. Петр их помиловал… тогда! А Мусоргский вводит в оперу сцену: стрельцы несут плахи и секиры, имелся в виду этот эпизод 1689 года. Но от событий реальной Хованщины этот эпизод отделяет как раз те семь лет, на которые Мусоргский решил обделить царевну Софью.
1 comment
К вопросу о стремлении к изображению крови Репиным.
Встречалась классификация маньяков на садистов, некрофилов и пикацистов. Пикацисты — любители наблюдать истечение крови из тела жертвы…