Математика справедливости

Sogoyan V.S. Yong family 1973

Малыша тут же уложили в кровать, и вся семья собралась вокруг него, как будто сегодня был день его рождения. Но папа сказал очень серьезно:

— Неужели ты не понимал, что мы будем волноваться? Неужели ты не знал, что мама будет вне себя от тревоги, будет плакать?

Малыш съежился в своей постели.

— Ну, чего вы беспокоились? — пробормотал он.

Мама очень крепко обняла его.

— Подумай только! — сказала она. — А если бы ты упал с крыши? Если бы мы тебя потеряли?

— Вы бы тогда огорчились?

— А как ты думаешь? — ответила мама. — Ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой. Ты же и сам это знаешь.

— И даже за сто тысяч миллионов крон? — спросил Малыш.

— И даже за сто тысяч миллионов крон!

— Значит, я так дорого стою? — изумился Малыш.

— Конечно, — сказала мама и обняла его еще раз!

Малыш стал размышлять: сто тысяч миллионов крон — какая огромная куча денег! Неужели он может стоить так дорого? Ведь щенка, настоящего, прекрасного щенка, можно купить всего за пятьдесят крон…

—   Послушай ,  папа , —  сказал   вдруг   Малыш , —  если   я   действительно   стою   сто   тысяч   миллионов ,  то   не   могу   ли   я   получить   сейчас   наличными   пятьдесят   крон ,  чтобы   купить   себе   маленького   щеночка ?

(Астрид Линдгрен «Малыш и Карлсон»)

Вы, наверное поняли, почему в качестве эпиграфа взята именно эта цитата. А, действительно, сколько стоят наши дети? В своем социалистическом детстве помню, что сама постановка вопроса Малышом о применении категории стоимости по отношению к себе резала ухо. Человеческая жизнь была бесценна. Особенно, жизнь ребенка. В стране был единственный привилегированный класс — дети. Да, конечно же, наше поколение не застало «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» Но детство было вполне себе замечательным — мирным и бесплатным: родовспоможение, медицина, детские сады и школа, кружки и занятие спортом. Поэтому, про деньги и не думалось. Даже дефициту спасибо — важны были не столько деньги, сколько межличностные отношения.

Stalin and Molotov with children, Yefanov, Vasili Prokofyevich (1900-1978)

Конечно же, все блага стоили не просто денег, а человеческого труда, любви и усилий. Но они не были способом извлечения прибыли. Система социальной помощи и благ создавалась для жизни и во имя жизни.

Произошла чудовищная трагедия в Кемерово. Она продемонстрировала все ужасы безответственности и монетизации определенных видов государственной деятельности, которые не предназначены для извлечения прибыли.

Я долго считала тезисы И.А.Дедюховой о «концлагере под открытым небом» неким эмоциональным художественным преувеличением, призванным активно воздействовать на чувства читателей, чтобы мысль автора воспринималась быстрее и ближе.

Увы! «Концлагерь» — это не только и не столько эмоции. Это точное и предельно рациональное именование исследуемого явления. Может быть, с научной точки зрения можно было бы и порадоваться, да вот только, жить в этом «концлагере» приходится самим. Как-то не греет субъективность в ситуации, когда сам являешься объектом.

Концлагерь — это когда монетизируется человеческая жизнь, и он сам (человек) рассматривается не просто, как товар (это рабовладение), а как биоматериал, т.е. сырье (золотые коронки, волосы, кожа, донорские органы).

Тогда, конечно, …всё имеет свою цену на живодерне.

Максимов Евгений Николаевич

Это в благостные годы застоя было дико слышать про выплаты Германии потомкам жертв холокоста. А сейчас …притерпелись после Панамских оффшоров с золотыми коронками, за которыми так долго охотился Моссад. Как только устал гоняться за мелкими фирмочками, на которые лапы наложило ЦРУ, так решил оптом получить и с …государства. Т.е. с людей, которые уже выплатили все репатриации, осудили большинство военных преступников, отсидели свое в плену, отработали на восстановлении разрушенных ими стран. Да, многие к тому времени уже примерли, в конце концов. Через 30-40 лет взыграл пламенный гнев потомков, решивших оценить муки и гибель своих близких…

Даже сложно представить, какие суммы эквивалентны таким вещам? За какие деньги готов утешиться и перестать пылать праведным гневом?

Быть может, и не задумалась бы о таком, если бы…, если бы:

Куда делись 3 миллиарда рублей компенсаций жертвам «Зимней вишни»

Пятница, 06.04.2018

Такую сумму могли получить семьи погибших в Кемерово. Но не получат

Алексей Зубец
Как уже сообщалось, государство выплатит семьям погибших при пожаре в «Зимней вишне» по миллиону рублей. Еще по одному миллиону решено перечислить из областного бюджета Кемеровской области. Кроме того, еще по три миллиона согласился выплатить родственникам совладелец торгового центра — миллиардер Денис Штенгелов. Однако, на самом деле семьи погибших в трагедии могли получить в общей сложности более трех миллиардов рублей компенсации…

Математика на службе правительства

Дело в том, что еще в начале текущего года ученые из Финансового университета при правительстве РФ методом математического расчета вывели сумму компенсации, которую в случае смерти должны получить родственники погибшего человека или ребенка. Она составила 46,9 миллиона рулей. Из чего же складываются подобные размеры компенсации?

— В основе нашей методики стоит социология вместе с математикой, — рассказывает проректор по стратегическому развитию и практико-ориентированному образованию Финансового университета при Правительстве РФ, доктор экономических наук, доцент, профессор Департамента социологии, истории и философии Алексей Зубец. — Это работа, которая была заказана нам правительством, и мы ее выполнили еще в 2015 году (тогда сумма подобной компенсации, согласно нашим подсчетам, не превышала 39,3 млн.). А на начало текущего года мы получили в ходе исследований цифру в 46,9 млн. рублей. Она складывается из морального и материального ущерба. Это сумма «стоимости» жизни с учетом различных факторов — вообще, в нее входит много параметров.

«СП»: — Сюда входит деление на возрастные категории?

— Это средняя величина по стране в целом. Она не диверсифицирована по возрасту — там нет разделения на детей или стариков. Более того, делить эту сумму по возрастным категориям неправильно, потому что тогда получится, что старики ничего не стоят. Стоимость людей преклонного возраста вообще получится отрицательной. А этого быть не может с точки зрения Конституции, которая запрещает сегрегацию населения по возрасту, полу и другим социально-демографическим факторам. Поэтому мы посчитали единую цифру для среднего россиянина, которая включает в себя материальный и моральный ущерб.

«СП»: — Алексей Николаевич, но ведь родители вкладывают в своих детей существенные средства. Входят ли в конечную цифру, полученную вами, и эти материальные вложения?

Юрий Петрович Кугач Семья

— Из чего складываются расходы на то, чтобы вырастить и воспитать ребенка, — это отдельная история. И мы в данном случае их не учитываем. Мы смотрели на компенсацию, которая приносит определенное повышение комфортности существования и на потерю удовлетворенности человека своей жизнью. То есть — все связанное с тем, что какое-то количество людей в окружении человека преждевременно умирает. У нас есть баланс между ростом удовлетворенности из-за высокого уровня дохода и ее падением из-за преждевременной смертности людей (низкой продолжительности жизни). Дальше мы построили математическую модель, которая соотносит продолжительность жизни и уровень дохода. И определили, сколько стоит в рублях оценочная величина стоимости человеческой жизни исходя из поддержания удовлетворенности человека своей жизнью. Вот с учетом морального удовлетворения и была выведена эта совокупная величина.

«Сейчас сумма компенсации составляет 50 млн»

«СП»: — Но ведь даже математически невозможно вывести «стоимость» любви матери к своим детям, жены к мужу, сестер к братьям и так далее… Или можно?

— Ну, почему же? Можно. У нас об этом написано в отчете, который размещен на сайте Финансового университета, его можно прочитать.

«СП»: — А как определяется сумма компенсации в каждом отдельном случае?

— В нашей стране сумма отдельной компенсации в каждом конкретном случае определяется судом (если говорить о моральном ущербе). Судьи действуют исходя из собственных представлений «о прекрасном». Могут быть совершенно небольшие суммы. Или вот, например, практика возмещения при гибели человека, которую мы имеем сегодня в связи с пожаром в Кемерово, где люди получают по 5 миллионов рублей. То есть везде по-разному. У нас нет какой-то стандартной методики определения возмещения в связи с гибелью человека.
«СП»: — А пяти миллионов, вы считаете, достаточно?

— Нет, конечно. В мире стоимость жизни, то есть возмещение средств в связи с гибелью человека, начинается от миллиона долларов. Нормой может быть 2−2,5 миллиона долларов. Почему в Европе выплачивается, например, по два с половиной миллиона за погибшего, а у нас по два с половиной только не евро, а рублей, — я не понимаю.

«СП»: — Как вы считаете, почему правительство в полной мере не следует рекомендациям ученых в вопросе компенсаций?

— Потому что экономят деньги. Хотя все рекомендации правительству мы даем регулярно.

«СП»: — Известно, что самая большая сумма компенсации составила 15 миллионов рублей, которые получила мать из Санкт-Петербурга за дочь, погибшую в следствие врачебной ошибки. А какую сумму компенсации, как правило, считают сегодня достаточной безутешные родственники погибших?

— Это может быть по-разному. Сегодня, например, нормативно закрепленная сумма компенсации установлена в размере от 500000 до 9,2 миллиона рублей. Но суды, как правило, выносят решения о выплатах в 70−140 тысяч. Это несмотря на то, что еще в конце пошлого — начале этого года в ходе социологических исследований и опросов населения выяснилось, что люди считали справедливой сумму компенсации в 4,5−5 миллионов. Но уже сейчас были проведены новые исследования, в результате сумма эта стала выше. Потому что люди ориентируются на практику выплат возмещения, которая может быть заниженной. А если мы говорим о компенсации морального ущерба, то есть полной компенсации потерь, связанных с гибелью человека, в том числе и моральной составляющей, то получаем уже другую цифру — около 50 миллионов.

А кому и бриллианты мелковаты
В СМИ мелькали сообщения о том, что Следственный комитет РФ планировал допросить совладельца торгового центра «Зимняя вишня» миллиардера Дениса Штенгелова. Правда, «чипсовый олигарх» давно уже живет в Австралии и возвращаться в родные пенаты не собирается. Да, можно отдать должное предпринимателю — он без разговоров согласился выплатить семьям погибших в качестве моральной компенсации по три миллиона рублей. Но, с другой стороны, никакими деньгами нельзя исцелить боль родственников и воскресить детей, братьев, сестер, жен и мужей. Наверное, именно поэтому учеными сегодня рассчитана такая сумма с учетом полной компенсации морального ущерба — 50 млн. рублей. Путем нехитрых математических действий можно подсчитать, что семьи погибших могли по сути получить (согласно выводам ученых государственного профильного ВУЗа) в общей сложности 3,2 миллиарда рублей. Но получат, по всей видимости, лишь 320 млн.

Предположим, что государство действительно не имеет возможности выплатить людям такую огромную сумму денег. Не секрет, что еще глубокой новогодней ночью (1 января 2018 года в 1.34 по московскому времени) тайком перестал существовать Резервный фонд России. Но тогда, если государство не может выплатить семьям пострадавших такую компенсацию, оно может заставить раскошелиться виновных в трагедии. А кто виноват в пожаре? Со слов задержанных и подозреваемых — только не они. Значит, никто?

Тот же Штенгелов, судя по постам интернет-пользователей, заявил, что абсолютно ничего не ведал о ходе дел в «Зимней вишне»: торговые площади, дескать, были в собственности у разных людей, которые активно сдавали их в аренду. Те обвиняют во всех грехах руководство. Начальство — управляющую компанию, она, в свою очередь, винит охранное предприятие, которое волшебным образом самоликвидировалось на второй день после трагедии. И далее по списку… Справедливость можно найти только в том государстве, в котором царит порядок. Так почему же Россия не может призвать к порядку и ответу тех, кто сколотил свое состояние в том числе и на простых гражданах в той же «Зимней вишне»? Почему не может потребовать с них полной суммы компенсации для родственников погибших? Возможно, это тайна следствия и мы еще узнаем о справедливом решении государства. Что ж, поживем — увидим.

Юрий Петрович «У колыбели»

Взяв деньги человек не рассчитывает ни на высшую справедливость, ни на человеческую. Разве ваш ребенок стоит 5 миллионов? Моральные и нравственные критерии нарушаются. Надо требовать возмездия. А сколько стоит удар по обществу? Как жить со знанием, что зло всегда откупится? И знать, что у всех дети в опасности?

Как легко расписывается автор статьи в невозможности установить виновника происшедшего и призвать его к ответу. Как будто не было римского права с его хрестоматийным «Ищи, кому выгодно». Как получать сверхприбыли, так хозяева этим деньгам находятся. А, как брать на себя ответственность, так никого нет? Да, неужели?

Ответственность устанавливается в соответствии с полученным. А деньги всегда оставляют следы. Кто бенефициар всего этого шалмана — тот и ответчик. Или в пропорции. Надеюсь, следственные органы не забыли, как соответствующие уравнения решаются?

Михаил Блинкин

Математическое ожидание беды

4 апреля 2018 17:48

Жители России гибнут в пожарах в 20 раз чаще, чем в Германии или Великобритании. Исключение — жители Москвы: в столице показатели смертности на уровне стран первого мира. Директор Института экономики транспорта и транспортной политики Высшей школы экономики — о том, откуда взялась такая разница и сколько стоит жизнь человека для организаторов городского пространства

Забрать себе

В 1968 году, то есть 50 лет назад, американский экономист Томас Кромби Шеллинг, ставший впоследствии нобелевским лауреатом, опубликовал статью с говорящим названием The Life You Save May Be Your Own («Жизнь, которую ты спасаешь, может оказаться твоей собственной»). С тех пор в мировом академическом обороте, как и в практике принятия решений по части безопасности человеческого существования, используется параметр «цена статистической жизни» (Value of Statistical Life, VSL).

Ключевым вкладом статьи Шеллинга в науку была замена экзистенциального вопроса о цене человеческой жизни как таковой сугубо прагматическим вопросом: какова цена уменьшения вероятности смерти. Тем самым была инициирована профессиональная (опирающаяся на сложную эконометрику!) дискуссия по поводу готовности общества (власти, бизнеса) платить за конкретные мероприятия и общественные программы, направленные на «уменьшение вероятности смерти».

Уже в 1970–1980 годах использование параметра VSL в страховой практике и инженерных расчетах, связанных с транспортной (противопожарной, производственной, etc.) безопасностью, стало общепринятым, во всяком случае в развитых странах.

В те же 1970-е годы, несмотря на «железный занавес» и полное отсутствие WWW, обозначенный круг идей был усвоен наиболее продвинутыми отечественными специалистами, предложившими включать параметр VSL, к примеру, в расчеты эффективности сооружения подземных пешеходных переходов. Дискуссия по поводу цифровой стороны дела была жестко пресечена партийными кураторами: «Как учит нас партия, жизнь советского человека бесценна!»

Не менее поучительно упомянуть циничный инженерный комментарий к причинам гибели принцессы Дианы, случившейся, как известно, в результате наезда автомобиля на жесткое барьерное ограждение тоннеля под мостом Альма. В 1998 году в популярном американском журнале Public Roads была опубликована статья, где в вину европейским коллегам ставились ненадлежащие, по части модуля упругости, стандарты барьерных ограждений. Авторы подчеркивали, что использование в проектной практике разумно высоких значений VSL диктовало бы необходимость установки более дорогих и сложных барьерных ограждений, при наезде на которые вероятность гибели водителей и пассажиров заметно снижается.

Цена статистической жизни в среднем по России (в смысле, обозначенном наукой) составляет никак не более 3,6 млн рублей

«Сноб» — явно неподходящее место для описания методики вероятностных расчетов с использованием VSL. Впрочем, один кейс, весьма наглядный и нарочито упрощенный, рассмотреть было бы полезно и даже, пожалуй, необходимо.

Для начала исходная цифра: в пожарах, происходящих за год на территории России, гибнет в среднем 7 человек на 100 тысяч жителей, что в 20 раз больше, чем в Германии или Великобритании, но, впрочем, втрое меньше, чем в Нигерии.

Рассмотрим сценарий, в рамках которого двери в кинозал можно будет открыть изнутри для выхода в течение всего сеанса. Допустим, что в этом случае каждый (sic!) посетитель кинотеатра, купивший билет в кассе, приоткроет дверь и проведет дополнительно одного безбилетника. С учетом средней цены билета (порядка 250 рублей в 2017 году, по данным kinobusiness.com) потери кинопрокатчиков составили бы в обозначенном сценарии 25 млн рублей в расчете на 100 тысяч законных посетителей. Понятно, что эта оценка завышена: далеко не каждый из кинолюбителей будет открывать двери для прохода друга-безбилетника. (Столь же понятно, что примерно те же цифры мы получим, заменив пропущенных в кинозал безбилетников на мелкие предметы, украденные из магазина.)

Таким образом, альтернативный сценарий (двери закрыты наглухо) экономит кинопрокатчикам никак не более 25 млн рублей в расчете на 100 тысяч купленных билетов. С другой стороны, здесь возникают риски гибели зрителей при пожаре, которые мы примем в среднероссийской пропорции 7 на 100 000. В этих предположениях финансовые потери в расчете на 100 тысяч зрителей составили бы величину, равную семикратной цене жизни (7*VSL).

Кучеренко В.П.

Судя по тому, что двери в российской провинциальной практике, как правило, закрыты, величина 7*VSL строго меньше 25 млн рублей. Таким образом, цена статистической жизни в среднем по России (в смысле, обозначенном Томасом Шеллингом) составляет никак не более 3,6 (≈ 25/7) млн рублей. Судя по компенсациям, выплачиваемым родственникам жертв кемеровской трагедии, результаты наших очень грубых и сугубо абстрактных расчетов не слишком далеки от истины.

Жизнь статистического москвича, конечно, не бесценна, но стоит вполне приличных денег

Есть еще и очевидный третий сценарий — снабдить двери несложной автоматикой: в спокойной ситуации двери наглухо заперты, по любым тревожным признакам — немедленно настежь открыты. Понятно, что такая автоматика стоит конкретных денег; если игнорировать угрозу пожара (что вполне логично при низких значениях VSL), то это деньги, выброшенные на ветер.

Замечу, что в странах-членах ОЭРС параметр VSL находится в диапазоне 1–5 млн долларов США. В этих условиях «жизнь, которую ты спасешь, может оказаться твоей собственной» не только для героических волонтеров-спасателей, но даже для VIP из бизнеса и власти, принимающих конкретные инвестиционные и регуляторные решения. Кстати сказать, в этих странах двери в кинозалы, как и многие прочие двери, запирать как-то не принято.

Сообщу напоследок, что московские цифры гораздо ближе к среднеевропейским, чем к среднероссийским. В пожарах, происходящих за год в нашей столице, гибнет в среднем 0,9 человека на 100 тысяч жителей. Соответственно, рассмотренный выше кейс дал бы московское значение VSL — строго больше 27 млн рублей: жизнь статистического москвича, конечно, не бесценна, но стоит вполне приличных денег. Соответственно, в московских ТРЦ все более-менее в порядке и с дверями, и с шириной проходов, и с автоматикой. За одну неделю два происшествия — задымление в крупном торговом центре «Афимолл» и пожар в центре «Персей для детей» закончились без масштабных трагедий: эвакуация прошла быстро, погиб только один человек, перепутавший направление эвакуации.

Так что смело идите в кино, если живете в Москве, ваша жизнь уже дорого оценена строителями.

Мама пришла. Козлов Яков Иванович

Ну вот, договорились и до социал-дарвинизма. Уже практически официально. А что ещё ждать при фактическом «концлагере под открытым небом»?

У экологов давно была мысль (ещё в советские времена слыхала), что при проектировании следует смотреть не на дороговизну экологических мер безопасности, а на стоимость ликвидации последствий экологических катастроф, вызванных некорректной деятельностью данного предприятия.

А в наши времена И.А.Дедюхова требовала, чтобы последствия аварии на Саяно-Шушенской ГЭС ликвидировались за счет акционеров.

Поэтому, последствия любых трагедий по вине бизнеса для конкретных бизнесменов должны быть катастрофическими. И если рассматривать выплаты с этой точки зрения, то они должны быть наказанием, а не откупом.

Но, и наказание — это не то, что требуется обществу. Обществу необходимо максимальное предотвращение угроз от человеческой деятельности. Таковым инструментом и является нормативная система.

Да, сухой текст с циферками, табличками и формулками является самым надежным барьером для безнравственности и преступлений. Государственная машина должна руководствоваться имеющимися требованиями и стоять на страже их исполнения.

Автопортрет с дочкой Прядко Юрий Юрьевич