Продолжим рассматривать дикие нравы сегодняшних представителей «высокого искусства», уже полностью раскрывшихся до донышка и вывернувшихся наизнанку.
Точнее, вынесем сюда, в продолжении темы некоторые важные пазлы для понимания внутренней сути всей этой жутенькой «театральщины», которая раскрывается в реальной жизни — некрофилией… вплоть до расчлененки. Да если вспомните, там и прерываться пришлось с этой всей чертовщиной… на самоподжоги с провокациями против Великого и могучего (см. Очередные вопросы языкознания), а далее уж… на длительный «сезон расчлененки» (см. Не обещайте деве юной).
А раз уже произошло то, что не должно было произойти по умолчанию, если хотя бы одна сторона рассматриваемого конфликта действительно следовала целям и задачам высокого искусства, то вот тогда из соображений культуры постарались корректно выстроить защиту Татьяны Дорониной, а уж после расчлененки и сатанинской некрофилии… так не до политесов.
Поэтому начнем с публикации, которая дала начало конфликту. Это все получили «под елочку» в декабре 2018 года.
Татьяну Васильевну уволили с должности худрука МХАТА, и пожилые актеры теперь умоляют не лишать их работы
На прошлой неделе неожиданно объявили: 85-летнюю Татьяну Доронину на посту худрука МХАТа им. Горького сменит 54-летний продюсер и режиссер Эдуард Бояков. А кресла его замов получат актер и режиссер Сергей Пускепалис и писатель Захар Прилепин.
При этом Доронину утешили должностью президента театра и назначили главой художественного совета.
— Три года назад я ушел из МХАТа, — вздыхал тогда Антон. — Не мог больше терпеть непрофессионализм и разврат. Представьте, бывшая уборщица Ира, я даже фамилию-то ее не помню, сейчас заведует режиссерским управлением! Оттуда все профессионалы убежали: Игорь Старыгин, Алексей Булдаков, Алиса Гребенщикова. Все разваливается, потому что Доронина самоустранилась от руководства театром. А как все было прекрасно каких-то 12 лет назад! Помню замечательные гастроли 1992 года в Северную Пальмиру. Жили мы в гостинице «Санкт-Петербург». Как-то поднимаюсь часика в три ночи на второй этаж и вижу: Доронина пьяная в умат стоит, прислонившись к стене, не дойдя всего несколько метров до своего «люкса». Ну не бросать же народную артистку! Обнял ее и отволок в номер, где уложил спать.
«Железная леди» в любой непонятной ситуации широко улыбается. Фото: legion-media.ru
Вскоре, однако, по словам младшего Королькова, Татьяна Васильевна выпустила приказ о запрете задерживаться актерам после спектакля больше чем на 15 минут.
— Вместо того чтобы культурно выпить в стенах театра и разойтись по домам, все отправлялись в общежитие неподалеку, где попойки превращались в безобразные оргии. Групповухи происходили там чуть ли не каждый день! Фамилии этих развратников вам ничего не скажут. Все они малоизвестные артисты…
Мата и наготы не было
— Новость о смене руководства стала для нас неожиданной, — заявил «Экспресс газете» 78-летний премьер МХАТа, народный артист России Иван Криворучко. — Пока мы, артисты, не знаем, чего и ждать. Даже, что такое «президент театра» Татьяна Доронина, никто не понимает. Перемены, понятное дело, давно назревали. Но это были просто разговоры за кулисами. Опасаюсь, что теперь уволят некоторых актеров, пожилых особенно. Хотя вроде бы объявили, что все останутся на местах.
Бояков заявил, что возьмет всю ответственность за будущее театра на себя. Фото: ИТАР-ТАСС
— Как проявят себя эти люди — Бояков, Прилепини Пускепалис, — мы пока не знаем, — констатировал 60-летний заслуженный артист Борис Бачурин. — А вот о Татьяне Васильевне Дорониной много теплых слов могу сказать. Мы ведь при ней собирали полные залы на 1400 мест. Но для нашего патриотического театра привычна не очень богатая публика (школьники и студенты, билеты которым покупали на весь класс родительские комитеты. — Г. У., И. С.). Зато на сцене мата у нас никогда не было, да и нагой никто не бегал. Разве это плохо? А так, пускай сейчас театр развивается. Мы практически все в штате, а не как в МХТ им. Чехова на временных контрактах, поэтому уволить нас по закону никто не имеет права. Лично я стариком себя не считаю. Артисты — это особая статья, мы творчеством до конца живем! Так что прошу новое руководство: не выгоняйте уж нас, пожалуйста!
— Паники в труппе нет, ждет приятных перемен, — констатировал 49-летний актер Станислав Курач. — На перемены, думаю, повлиял закон о разделении должностей в театре — директор, художественный руководитель и главный режиссер больше не могут быть одним лицом. Помещение у нас огромное, пока ничего не сдаем в аренду, значит, не получаем дополнительного дохода. Вот сейчас, я так понимаю, Бояков этим и будет заниматься, чтобы организовать приток денег в театр и увеличить окупаемость. А если к нам придут медийные актеры — тоже хорошо. Повысится здоровая конкуренция. Но и наши штатные сотрудники — прекрасны, думаю, у нас тоже будет шанс показать себя.
Битва за гаражи
Создатели телеграм-каналов по поводу изменений во МХАТе высказывались более смело.
— Хочется посочувствовать одному человеку: Евгению Витальевичу Миронову. Вопрос с мхатовскими гаражами, расположенными на дворовой территории Театра Наций (его возглавляет Миронов. — Г. У., И. С.), теперь укреплен «настоящими мужчинами» (Бояковым, Пускепалисом, Прилепиным. — Г. У.), — сообщил канал «Кот ХП». — Если раньше Миронов жаловался на самом верху на старушку Доронину, то теперь оборону не пробьешь. Учитывая давнишние серьезные расхождения Романа Должанского (зам. худрука Театра Наций. — Г. У., И. С.) и Эдуарда Боякова, битва за гаражи может обостриться.
— Рада за МХТ имени Горького, — написала Ксения Собчакв своем канале «Кровавая барыня», — с приходом Эдуарда Боякова туда снова можно будет ходить на спектакли, а не только на светские мероприятия.
Сразу отметим, что первой порадовалась такой «рокировочке» Ксения Собчак, давненько крутившаяся в театре «Практика» как раз в составе «светской тусни».
Но заканчивался 2018 год, когда нам в очередной раз на роль президента России выставили бессменного Путина, а у Навального тогда была несвежая роль уговаривающего не ходить на выборы… чтобы после выражать «недовольство результатами» неадекватным поведением в общественных местах.
И таки да, это был год, когда обновленный-обнуленный Владимир Путин провел пенсионный дефолт, в сущности, откровенно признав, что целью этого «правленья» является всех мошеннически обобрать к старости, чтобы затем уморить с голоду. То есть, уничтожил последние завоевания советского народа в Великой Отечественной.
Ну, это и понятно было с самого начала, глядя на то, как наши власти ползают на брюхе перед Ангелой Меркель, стараясь сбыть ей подешевке все «национальные достояния». А нам при этом доказывают, будто во Второй мировой фашистами были не те, кого нынче представляет Ангела Меркель, а вот прямо мы с вами, где каждая семья имеет похоронки с той войны…
И создать подходящую «среду» для подобных сатанинских «внушений» было призвано то, что раньше у нас считалось «театральным искусством».
Не станем уточнять, про «мат и наготу», поскольку… дело это у нас давно житейское, учитывая то, что ставилось при этом не только в самом «Театре наций» (см. Сати), не поделившем с МХАТом гаражи, но и дикие нравы всей этой среды. Оставим все это на совести тех, кто сразу кинулся подбрасывать щепки в огонь.
Отметим лишь, что Доронину поддерживают образцы классической русской драматургии, академическая манера исполнения. Но… сама она, как режиссер, в современной драматургии поставила на Юрия Полякова, решив не ссориться с заскорузлой партийной тусней, так в результате и нового костяка театра не создала, и свое потеряла.
И та же беда у Дорониной, что и у других — возле нее не возник круг настоящих зрителей, прямо в огромном зале замкнувший современные художественные образы. Классику она сохраняла… но на уровне Пекинской оперы, где целые провинции по тысяче лет ныли по две-три песенки, тоже «сохраняли традиции». А надо было развивать! Тем более, в момент излома всего общества, когда надо было отстаивать нравственные императивы!
По сути, Доронину поставили, чтобы она помогла уйти со сцены и из жизни «театральным старичкам» более-менее достойно. А с ними отошла от театра и та публика, которая помогала творить в театре настоящее волшебство катарсиса.
В то же время Бояков делал ставку на современную драматургию, которая как бы должна была победить. По крайней мере, на середину десятых (в том числе, на декабрь 2018 года, когда Доронину поливали грязью, а защитить тогда ее было некому) ставка Боякова себя оправдывала. И в качестве костяка современной драматургии он выбрал Владимира Сорокина.
Марина Федоровская: — Как и любой текст Сорокина, «Капитал» — пьеса метафоричная и с налетом чего-то потустороннего. Практически живой классик, Сорокин написал ее специально для театра «Практика» — впервые после долгого перерыва вернувшись к драматургии.
Вроде бы абсолютно узнаваемые ситуации топ-менеджерской деловой рутины взрывают слова какого-то потустороннего языка. На рекламе банка сияют масонские символы. Реалистично выписанные сцены «корпоратива» в ночном клубе достигают апофеоза в игре «Задави Ходора», смысл которой в том, что… каждый должен рассказать о самом стыдном событии в своей жизни. На сцене один за другим появляются узнаваемые офисные типажи и возникают типичные производственные конфликты, которые выворачиваются самым фантасмагорическим образом, так что буквально дрожь пробирает. Это впечатления от предпремьерного показа.
Эдуард Бояков: — Я считаю Сорокина большим русским писателем и готов служить ему. Русский театр сильно задолжал Сорокину. Большинство вещей нужно было ставить 10-15 лет назад, тогда театр был бы живее, интереснее.
Владимир Сорокин: — И «Капитал», и мои ранние пьесы были написаны как реакция на советскую жизнь и на советский театр. Это попытка не то чтобы взорвать его, но вскрыть, как запаянную консервную банку, где скопился спертый воздух. Но постсоветский театр достаточно долго сопротивлялся мне, и дефлорации не происходило. Были достаточно робкие попытки постановок. Александр Левинский в Ермоловском театре поставил первую часть пьесы «Дисморфомания». Спектакль разрешили, но с одним условием — чтобы никакой рекламы.
Это был чистый андерграунд. Люди по вечерам подходили к кассе, заговорщически подмигивали, и так длилось чуть ли не два года. Потом в Театре на Юго-Западе Валерий Белякович поставил сразу две пьесы — «Щи» и «Dostoevsky-trip», которые идут до сих пор. Еще была постановка в 1994 году Жака (Вадим Жакевич. — Ред.) по пьесе «Землянки» в театре «Школарусскогосамозванства». Она была очень эстетской, вполне удачной, но долго не прожила. И вот потом мне преподнесли настоящий подарок. Я и не ожидал, что мою пьесу Hochzeitsreise «Свадебное путешествие» можно так поставить. В берлинском Фольксбюне Франк Касторф ставил как социальный триллер, а Эдуард — как пронзительную, трогательную человеческую историю. Если для немцев важнее была политическая сторона, то здесь все сказано через отношения двух персонажей — эмигрантки Маши Рубинштейн и сына офицера СС Гюнтера. Это было как эффект перевернутого бинокля. После двух десятилетий тотального разочарования в русском театре я в него поверил благодаря Боякову. Ну и «Капитал» я хотел увидеть именно на его сцене.
Марина Федоровская: — Тема больших денег уже заявлена в вашем творчестве — у Эдуарда в спектакле «Пьеса про деньги», у Владимира — в пьесе «Dostoevsky-trip», где Настасья Филипповна кричит: «Пусть сгорают доллары, рубли и шиллинги». Что она значит для вас?
Владимир Сорокин: — Эта пьеса не про деньги, конечно. Про людей. Но заниматься трактовками своей пьесы не очень корректно.
Эдуард Бояков: — Для меня, простите за банальность, эта пьеса про людей, про наше время и про театр. Сорокин чувствует те законы, по которым театр строится. То, что он сейчас пишет, — это точная диагностика, где каждая реплика имеет отношение к социальному стереотипу и знакомой нам ситуации. Каждое время имеет собственный невроз и оформляет его в речи. Вот это сорокинский язык точно ухватывает. Поэтому «Капитал» — пьеса про то, как театр реагирует на реальность, в том числе языковую. Но самое главное для меня в этой пьесе — прием, который можно назвать авторской самоцитатой. Я имею в виду серию откровенных монологов персонажей в конце пьесы. Этот прием Сорокин уже использовал в «Dostoyevsky-trip». И если такой автор позволяет себе повтор, то это очень важно. Для меня это имеет отношение, простите за высокопарность, к нравственному выбору. Я понимаю автора так: и спасение театра, и спасение зрителей — во внимании к собственной биографии, к тем моментам, которых мы стыдимся, но которые оказывают на нас влияние всю жизнь. Это могут быть сцены инцеста или блокадные ужасы, как в «Dostoyevsky-trip», а могут быть досадные бытовые мелочи, как в «Капитале». Но без признания, покаяния человек не идет дальше. Ему ведь придется отвечать за все, рано или поздно.
Если смотреть на пьесу через такую оптику, то очень важным становится и человеческий опыт, который мы получили с актерами. Это ведь очень ансамблевая пьеса. У нас получилась очень интересная компания. Разные типы актерские и психологические. Главная роль у Игоря Гордина. Это выдающийся артист. Его работа в спектакле Камы Гинкаса «Дама с собачкой» — одна из вершин русского психологического театра. Но в чем-то ему намного тяжелее, нежели артистам, уже сыгравшим в «Практике». Здесь надо играть текст. С другой стороны, надо постоянно пропускать через себя токи современной жизни. А это многим актерам очень тяжело делать. Многие в театре бегут от современной жизни. А мы пытаемся наоборот как-то с нею разобраться, найти себе в ней место. Капитализм, который всего пятнадцать лет назад пришел сюда, определяет почти все: начиная от лица вашего журнала и заканчивая нашими поступками, которые якобы с деньгами не связаны. Для меня эта пьеса — возможность понаблюдать под увеличительным стеклом за этими капиталистическими скорпионами, которые друг друга жрут. Я никогда не входил в состав правления крупного банка, да и Владимир Георгиевич там никогда не был. Но художественная реконструкция этих отношений, реакций внутри коллектива из восьми человек — это интереснейший эксперимент, который нам поможет разобраться в себе.
Владимир Сорокин: — Импульсом для написания этой пьесы было мифологическое отношение к деньгам в нашем обществе — обществе неофитов капитализма. В начале девяностых они были сокровищем: помните детективные романы начала девяностых — там обязательно фигурировали мешки денег, ведра с бриллиантами и золотом. А сейчас это уже не сокровища, а некая небесная субстанция, на которую молятся, которая требует определенной магии. Так что эта пьеса на самом деле о магическом сознании людей.
Марина Федоровская: — В нашем обществе любят мифы, в том числе о масонах. Расскажите о символике «Капитала».
Эдуард Бояков: — В начале работы над спектаклем к нам пришли влюбленные в Сорокина ребята из компании just design. Вообще-то, они делают огромные рекламные кампании крупных банков, для ВТБ например. Но такого кайфового задания — придумать рекламную кампанию для фантасмагорического банка из театральной пьесы — им еще не давали. Они придумали знак банка, который совмещает в себе… много чего, начиная от звезды Давида и заканчивая орденом Победы. Еще там есть пирамида и глаз на долларе.
Марина Федоровская: — Главная метафора спектакля — «шрамирование» лица директора.
Владимир Сорокин: — Пресса уже написала, что это буквально понятая фраза «банковская операция». Дело в том, что в нашем мифологическом государстве глава любой компании собственным лицом отвечает за нее. Я попытался это понять как реальность — человек отвечает собственной кожей, своими мышцами лица.
Эдуард Бояков: — Если бы это был золотой век, шрамы были бы тоньше или вообще отсутствовали. Все было бы красиво и по совести. Но здесь идет игра «Задави Ходора». Меня часто спрашивают про политический театр, ведь в «Практике» идет Равенхилл, пьеса Игоря Симонова «Небожители» про судьбу опального олигарха. Конечно, «Практика» не политический театр. Нас интересует, что происходит с людьми. А на людей влияет политика. Значит, нас и это интересует. Если для того, чтобы остаться у кормушки, нужно задавить Ходора, задавить свою совесть, я буду говорить об этом. Вслед за автором. У нас в театре это выражение стало нарицательным — перед репетициями или трудными совещаниями мы говорим: «Пойдем задавим Ходора».
Владимир Сорокин: — Каждый отращивает своего собственного Ходора. В конце концов приходится давить. Такова наша жизнь.
Марина Федоровская: — Мужчина чертит карту бизнеса на своем лице. И есть женщина, которая отвечает за танец-ритуал.
Владимир Сорокин: — Она олицетворяет главную жрицу капитала, которая танцует перед лицом божества. В зависимости от силы и точности этого танца будет божественная реакция.
Эдуард Бояков: — Танец этот мы придумали, пытаясь передать разгул и бред нынешних рекламных кампаний. Мы решили, что он должен быть в эстетике Америки 30-х, времени мифа о капиталистическом рае. И Сорокин теперь говорит про жрицу! (Улыбается.)
Марина Федоровская: — Оттого, как она «зажжет», зависит будущее банка?
Эдуард Бояков: — Ну конечно. Мы все с этим сталкиваемся. Я сам оказываюсь в роли этой жрицы, которая рекламирует спектакли своего театра. Я постоянно должен быть в состоянии рекламной вздрюченности. И я буду плясать на каком-то постаменте, чтобы только люди пришли.
Владимир Сорокин: — Я думаю, что тебе можно и не плясать, потому что у театра «Практика» уже есть имя, он стремительно ворвался в московскую жизнь, зрители приходят и приводят новых людей.
Эдуард Бояков: — Конечно, хорошо, что у нас люди сидят на подушках в проходах. Мы не делаем вид, что гламурная жизнь и капиталистическая идея нас не интересуют. Идея андерграунда не работает сегодня. И то, что на наших спектаклях Тина Канделаки, Ксения Собчак, Ольга Слуцкер, Света Бондарчук и другие жрицы гламура сидят рядом со студентами из Нижнего Новгорода, очень важно. То, что Мамут, Авен и Фридман сидят рядом с Владимиром Мартыновым, Гермесом Зайготтом и Олегом Куликом, — это и есть реализация идеи театра, где с разными людьми говорят об одном. О главном, надеюсь.
Владимир Сорокин: — Я бы добавил: каждый раз, оказавшись в «Практике», я, человек, в свое время разочаровавшийся в театре, лишний раз убеждаюсь, что театр жив. И теперь я думаю о новой пьесе.
Пришлось сделать выдения «про жрицу»… Хотя не думаю, будто Сорокин и Бояков понимали суть театрального искусства настолько глубоко. Но театр вышел из коллективных мистических мистерий, таковым он и остался по своей сути. Волшебство катарсиса не только возвышает и очищает душу, но и делает неуязвимым перед нашими сегодняшними неурядицами.
Живой нравственный выбор зала драматической сцены — тут же врывается ураганом в жизнь… Вот и возникает масса заинтересованных лиц, готовых спустить в унитаз «души прекрасные порывы», втоптать их в мерзость и грязь, намеренно измотать душу зрителя, сделать его беспомощным в собственной жизни.
…Именно тогда молодежная организация «Идущие вместе» вышла отметить «сороковины Большого театра». В огромный унитаз (этот тот предмет, из которого Сорокин ест) перед Большим театром бросали порнографические сочинения либреттиста. Во все инстанции были направлены письма – помогите спасти Большой театр. Остановите извращенца и его покровителей, иначе все погибнет. Миазмы «культуры» в «Большом театре» https://trueinform.ru/modules.php?name=News&sid=44206
И там не зря Бояков и Сорокин болтают про жрицу. У такого действа жрица непременно будет. Но… лишь после ритуального жертвоприношения, о котором постоянно напоминает наш Классик. Это законы жанра драматургии! Надо было заранее знать, где собрались гадить и исподним трясти.
Тут они друг друга в жрицы назначают. А впоследствии Бояков, проводит оттторжение Дорониной… как жертвоприношение, полагая, что на самом деле жрица — конечно же, Татьяна Доронина! Отсюда и все его оскорбительные выходки, вызвавшие возмущение общества.
На самом деле… кто здесь жрица, все давным-давно догадались. Поэтому именно сюда и начали собираться достаточно странные личности. Самая яркая фигура, пропитанная мертвенной театральностью, это Рената Литвинова. На ее фоне и Сати Спивакова выглядит неотесанным бревном (см. Сати). Именно Рената Литвинова четко и внятно пояснила цели и задачи всей этой современных «драматургии» и «театра» — способствовать умерщвлению души, проводить в последний путь, служить психопомпами, проводниками умерщвленных душ. А это не жреческая роль!
…Для себя выделила инсайды (попросту, досужие сплетни) того периода, когда дружба между Бояковым и Сорокиным достигла своего апогея, а после пошла на спад. Жирным шрифтом выделила косвенное их подтверждение. Поговаривали тогда, будто Собчак закрутила роман с режиссёром театра «Практика» Эдуардом Бояковым.
И сейчас смотрю, все это выглядит несколько иначе… Будто Собчак посещала спектакли со своей тогдашней свитой… как инспектрисса «заведения». И таки да, «Практика» под видом «элитарности» и «интеллектуальности» действительно являлась «экспериментальной площадкой». Вот только чего?.. Но совершенно очевидно, что здесь ставились эксперименты… над зрителями.
И никто там не был заинтересован в выполнении главной задачи искусства — сделать человека сильнее, лучше, возвысить в духовном плане. Скорее, наоборот. Ну, вы же понимаете, что мы в последнее время обсуждаем методики превращения человека в животное, как на приемной платформе концлагеря. Полагаю, чтоб такой человек не успел проклясть торжествующих извергов человечества перед смертью.
А зачем им ДНК корректировать, если они уже и так выделились? Многие сделали пересадку лица с жэ… Тело стало быстрее разлагаться? Посмотрим, что может генная инженерия, если проклясть сатанинских уродов всем миром. Вместе с теми, кто им помогает уйти от возмездия.
«Триумф самого Дэвида» фрагмент по Nicolas Poussin (1594-1665, France)
Отметим также, что на тылы Боякову при переходе в МХАТ, тем не менее, прикрыть было некому.
Для такой площадки нужна литературная основа. Но эта основа трещала по швам. Громко и противно. Понятно, что оценку «столпам текущего литературного процесса» ИАД дала «строго, но справедливо». Всем «остальным» предлагается не чирикать.
Глядя на текущие события, хочется процитировать Виктора Пелевина:
«…какие бы слова ни произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает, что перед нами блядь и провокатор. Потому что если бы этот человек не был блядью и провокатором, его бы никто на политическую сцену не пропустил – там три кольца оцепления с пулеметами. Элементарно, Ватсон: если девушка сосет х*й в публичном доме, вооруженный дедуктивным методом разум делает вывод, что перед нами проститутка.
Я почувствовал обиду за свое поколение.
– Почему обязательно проститутка, – сказал я. – А может, это белошвейка. Которая только вчера приехала из деревни. И влюбилась в водопроводчика, ремонтирующего в публичном доме душ. А водопроводчик взял ее с собой на работу, потому что ей временно негде жить. И там у них выдалась свободная минутка.
Самарцев поднял палец:
– Вот на этом невысказанном предположении и держится весь хрупкий механизм нашего молодого народовластия…»
Ампир V
Комментарии
Иван МитряйкинВладимир Геннадьевич Поляков, я не знаю что такое 2-е место в областной парламент. Но мне кажется здесь речь о политических лидерах
Иван Митряйкин Владимир Геннадьевич Поляков, хотя я не верю в честных политиков
Иван Митряйкин Владимир Геннадьевич Поляков, я то могу, но съедят. Такие там долго не задерживаются. Были наглядные примеры. Насмотрелся. Поэтому и не полез, был шанс.
Владимир Геннадьевич Поляков Иван Митряйкин, я немножечко был и есть в политике (на областно-городском уровне). Не съели. Правда. вывели в положение «вне игры». Ну, так это потому что «соратники» по команде допускают это.
Иван Митряйкин Владимир Геннадьевич Поляков, везде по разному, у Вас вне игры, у нас едят. А в большой политике бл*ди. Эх..
Владимир Геннадьевич Поляков А вот если человек занимает 2-е место на выборах в областной парламент — он блядь? Ирина Дедюхова процитированный текст — редкое говно. писал блядь и провокатор.
Иван Митряйкин Ирина Дедюхова. Вы забыли добавить одну важную фразу, она звучит так: «… писал блядь и провокатор, по моему мнению»
Ирина Дедюхова Иван Митряйкин, вы тоже забыли весьма важную деталь! Мое мнение в данном случае определяющее. Ну, потому как… кто я, и кто Пелевин! Я-то Витька знаю как облупленного.
Но в целом есть тут такой… даже не культорологический, а вообще цивилизационный момнт. Подобные тексты при дамах не цитируют. Вы ведь лучше меня знаете, с какими целями сами процитировали эт-самое. А мнение дамы по такому поводу является опредяющим. Зацените, я не стала разбираться вашу позицию и мотивы. Но вот пришла тетенька из метро, посмотрела, ахнула, высказала «мнение»… и оно вами даже не обсуждается! Просто потому, что вы в соцопросах идете на букву «му».
Мы же помним эту жалкую попытку попиарить последний (на тот момент, сейчас не знаю, есть ли новый) роман Пелевина. Но, что-то эта пиар-акция Гребенщикова скатилась к завуалированному пиару И.А.Дедюховой. Уж кому-кому, а ГБ ли не знать, кто же Жрица на нашей общественной театральной сцене.
Помню те муки, когда слушала дикую пелевинскую графоманию. Редкое дерьмо и неумение, нежелание понять реальность. Да, что я!? У человека была задача отформатировать чужие мозги, точнее, запудрить. Но, на самом деле запутался сам…
А тут ещё один «властитель дум» (самоназначенный») подоспел. Сколько было сил и средств вбухано в раскрутку человека, как интервьюэр надрывался, а эффект нулевой. Кто такое знает, кто такое помнит? Даже унитазы у БТ не помогли. Сами понимаете, после членовредительства на Красной площади — простовато смотриться…
Т.В.: Владимир, чем вы можете объяснить свою большую популярность на Западе, чем в России?
В.С.: Властью «шестидесятников». В принципе наше время, да и вся перестройка — парадигма «шестидесятников». Собственно, это воплощение их идей; естественно, власть сейчас у них, хотя идеи уже догнивают, тем не менее… Поэтому не только я, но даже, например, Илья Кабаков тут не существует. Не существуют другие «семидесятники», те, кто внес другую эстетику, — их тоже в общем как бы нет. Нет Мамлеева, например, его никто не знает, его не заметили, как не заметили Сашу Соколова, я не говорю про более молодых. Поэтому я не вижу в этом ничего противоестественного — нормальное мышление. Несколько лет назад в Германии вышли все мои книжки, там идут пьесы мои… Я там выступаю постоянно…
Т.В.: В рамках фестиваля «Берлин в Москве» намечены ваши выступления в Литературном кафе в театре имени Моссовета. Перед какой публикой вам больше нравится выступать: немецкой или русской?
В.С.: Во всем, что касается выступлений, я меркантилен: выступаю только тогда, когда платят деньги. Просто так это неинтересно, потому что я вообще не получаю удовольствия от общения с публикой. Если и есть какие-то интересы, учитывая, что я здесь вообще не зарабатываю ничего, то я не отказываюсь, когда мне предлагают… А какая публика, мне все равно.
Т.В.: Владимир, на выставке в «ХL» я видела, как к вам подошел молодой человек и, судя по тому, что он вам говорил, это был ваш поклонник. Что вы испытываете в такие моменты?
В.С.: Чувство неловкости. Не знаю почему — видимо, не умею получать удовольствия от этого, так же как и от общения с публикой. Потому что тексты и тело, которое их породило, — достаточно разные вещи. Я знаю одного тонкого поэта, который как человек — жуткий такой коммунальный монстр. Вот этот разрыв, несоответствие текстов и человека — он настолько радикален, что я всегда искал у этого человека орган, который порождает стихи, но не мог найти. Поэтому благодарить Рубинштейна за то, что он породил эти тексты, для меня бессмысленно, поскольку это несознательный процесс — это все равно что благодарить мать за рождение красивого ребенка. Она здесь ни при чем, это не ее заслуга.
Ну, да, как-то стремно откровенным извращренцем и явным «непатриотом» прикрывать вновь открывшиеся «патриотические» перспективы. Этот Сорокин слишком много наболтал о своем желании свободы. Закрепил за собою образ извращенца. Ни о чем другом его уже и не спрашивают.
Т.В.: Владимир, а не могли бы вы подробнее остановиться на причинах особого акцента, подчеркнутой физиологичности, извращенности в ваших произведениях?
В.С.: О каких-то перверсиях? Мне об этом трудно говорить, потому что у меня нет понятия культурно допустимого и недопустимого у меня нет, как у людей традиционной культуры, такого резко очерченного культурного кода, за границами которого начинается культурно недопустимое. И насилие вообще, насилие над человеком — это феномен, который меня всегда притягивал и интересовал с детства, с тех пор, как я это испытал на себе и видел. Это меня завораживало и будило разные чувства: от отвращения до почти гипнотического возбуждения. Вот я помню, лет в девять, по-моему, отец меня впервые повез в Крым, мы там сняли милый домик с персиковым садом. В первое утро я вышел в этот сад, сорвал себе персик, начал есть и из-за забора услышал какие-то странные звуки. Я ел персик, а там — потом я понял — сосед бил своего тестя. Старик плакал, и я понял, что это происходит регулярно, потому что он спросил: «За что ты меня бьешь все время?», и сосед ответил: «Бью, потому что хочется». Это было первое впечатление от Крыма: этот персик, удары и всхлипы… Поэтому насилие всегда меня притягивало. Но это не значит, что я садист — скорее наоборот, я мазохист.
Т.В.: Мазохист в душе?
В.С.: Ну да… Да, скорее, мазохист.
Т.В.: Значит, несмотря на расхожее мнение о том, что вы современный маркиз де Сад, по отношению к себе вы не можете принять такую формулировку?
В.С.: Конечно, у меня другая проблематика, чем у де Сада. Хотя если что и может нас объединять, так это процесс выяснения выносимости бумаги: сколько она может вынести. Когда я его читаю, у меня возникает чувство, что, видимо, он неосознанно решал эту проблему: веры вообще в печатное слово, заслуживает ли оно доверия вообще к тексту… Нужно ли верить в него? Меня, собственно, в литературе притягивали те гиперусилия, которые прикладывали авторы, чтобы оживить бумагу. Гиперусилия Толстого, например, потрясающи, но я как-то всегда чувствовал, что это бумага. Может быть, именно потому, что я сначала научился рисовать, а уже потом писать.
Т.В.: А вы сейчас уже не намерены делать выставки? Вам уже неинтересно?
В.С.: Выставки — нет, я вообще против галерейной индустрии, я за элитарность в искусстве, за то, чтобы искусство не было доступно всем, чтобы имело те же черты приватности, что и любая деятельность человека.
Т.В.: Принцип «чистого искусства» вам ближе?
В.С.: Не то чтобы «чистого», а элитарного. Вообще феодализм для меня наиболее принимаемый общественный строй — соответственно искусство при этом строе для меня идеально было бы.
Т.В.: Почему феодализм?
В.С.: Это для России наиболее приемлемо.
Т.В.: Сейчас все говорят о кризисе искусства, постмодернизма, о том, что он исчерпал себя. Как вы оцениваете
такие высказывания?
В.С.: В постмодернизме нет механизма исчерпанности, по-моему, он в нем просто не заложен, мне кажется,
постмодернизм переживет все, что о нем говорят.
Т.В.: То есть он будет развиваться, развиваться и развиваться?
В.С.: Нет, он не будет развиваться, ему уже некуда развиваться. Но мне кажется, что он надолго, потому что
постмодернизм — это не процесс, это состояние: в нем нет динамики. И когда я думаю о постмодернизме, я вспоминаю Древний Египет: там в течение многих веков ничего не менялось совершенно. Не менялся ни уклад жизни, ни, так сказать, иерархии, и искусство не менялось чисто формально. И очень может быть, что ХХ век как век процессов различных уже завершился — а то, что будет потом, будет время состояний, как
мне кажется. Поэтому говорить о кризисе постмодернизма как бы нелепо вообще.
Поэтому, у Боякова остался только один кандидат, один вариант, одна «литературная основа», почти «базис». Это Захарушко. Патриот-патриот, просто самый цимес, или квас (ести так угодно).
Тут на днях Соловей у Фейгина инфу слил, что Захарко-то лично симпатичен самому главному. Нравится, мол, такой типаж (то ли омоновский, то ли ещё какой) наравне с типажом «Хирурга»… Но это, чу! враги! Вражьи голоса и поклеп. Просто Захарушко весь из себя русопятый патриот и честный-пречестный. Вы не верите? А зря!…
Там про Пускепалиса уже устаревшая инфа идет. Он уже технично свалил в Волковский, благо место прикормленное. Даже зрительный зал отремонтировал. Вот не была — не скажу… И даже боюсь идти… Короче, пока короновирус, что-то у нас опять мутят…
4 декабря продюсер и режиссер Эдуард Бояков по решению министерства культуры возглавил Московский художественный академический театр (МХАТ) имени Горького. Вместе с Бояковым в театр пришли два заместителя: актер и режиссер Сергей Пускепалис будет отвечать за творческую работу, а литературной частью займется писатель Захар Прилепин. Актриса Татьяна Доронина, которая управляла театром до этого, останется во МХАТе в должности президента и возглавит его художественный совет. «Медуза» рассказывает, что происходило в театре в последние годы, чем новое руководство театра занималось раньше и при чем тут Донецкая народная республика.
Что это за театр?
МХАТ имени Горького существует с 1987 года: тогда из-за внутреннего конфликта в труппе театр МХАТ СССР по приказу министерства культуры поделился на два. Один — под руководством Олега Ефремова — стал называться МХТ имени Чехова, он находится в Камергерском переулке. Второй, на Тверском бульваре, возглавила актриса Татьяна Доронина. Театр открылся спектаклем по пьесе Максима Горького «На дне»; драматургия Горького до сих пор составляет основу репертуара театра. Много ставят во МХАТе и других классиков — Чехова, Булгакова, Шекспира, Островского. Из современных авторов во МХАТе наиболее широко представлен Юрий Поляков — драматург, бывший главный редактор «Литературной газеты» и доверенное лицо Владимира Путина на двух последних президентских выборах.
С момента своего создания МХАТ имени Горького определяет себя как преемника Московского художественного театра, основанного Константином Станиславским и Владимиром Немировичем-Данченко в 1898 году, и строит свою идеологию на традициях театра, сложившихся в советскую эпоху. Сама Татьяна Доронина называет миссией театра «возвращение к Станиславскому». Критика часто называет репертуар МХАТа старомодным; например, на премию «Золотая маска» его спектакли ни разу не выдвигались.
«Театр сохранит свою патриотическую, яркую позицию. Театр будет развиваться. Поддержка театра министерством будет увеличена. Ни одна постановка театра, пользующаяся успехом, не будет снята», — пообещал, представляя новое руководство труппе, Владимир Мединский.
Кто такой Эдуард Бояков?
«Мы сегодня должны найти драматургов, которые через 20 лет так же будут присутствовать в этой афише, как и выдающиеся советские драматурги, — сказал новый худрук после своего назначения. — Этот поиск должен вестись. А главное — театр должен служить традиционным ценностям, служить родине и нашей великой русской культуре. Я постараюсь сделать все для этого».
К современной драматургии Бояков — один из самых известных театральных деятелей России — всегда имел непосредственное отношение. Он был директором премии «Золотая маска» почти с момента ее основания, с 1994 по 2005 год. Именно во время его руководства премия стала самой престижной театральной наградой страны, а одноименный фестиваль провел в Москве гастроли знаменитых режиссеров со всего мира: Эймунтаса Някрошюса, Резо Габриадзе, Джорджо Стрелера и других.
В конце 1990-х Бояков также работал директором Российского академического молодежного театра; в 2002-м учредил фестиваль «Новая драма» — во многом благодаря ему прославились российские драматурги нового поколения (Василий Сигарев, Максим Курочкин, Иван Вырыпаев). Новая художественная повестка, предложенная Бояковым, определила политику как минимум двух московских театров, появившихся в 2000-х годах и определивших свою эпоху: «Театра.doc», учрежденного Еленой Греминой и Михаилом Угаровым в 2002-м, и «Практики», созданной в 2005-м по инициативе того же Боякова. Собственно, «Практика» изначально и позиционировалась как «экспериментальный центр новой драмы»: в подвале в Трехпрудном переулке до сих пор играют современные пьесы.
Бояков руководил «Практикой» восемь лет — а в 2013 году уехал в Воронеж: управлять местной академией искусств. Тогдашний глава региона Алексей Гордеев планировал провести в регионе «культурную революцию» — по примеру проекта «Пермь — культурная столица России», запущенного за несколько лет до того (Бояков был арт-директором пермского театра «Сцена-молот» и поставил там несколько спектаклей). Бывший глава «Практики» планировал расширить список факультетов, приглашать знаменитых культурных деятелей читать лекции, а также хотел построить в Воронеже новый культурный кластер — на месте бывшего экскаваторного завода. Уже через два года Бояков вернулся в Москву — и позже рассказывал в интервью изданию TeatrAll, что «местная элита» его «съела, поборола».
В 2014 году Бояков стал много говорить о традиционных ценностях, упомянутых в его комментарии о будущем МХАТа. «Поводом для моей трансформации стали события на Украине и присоединение Крыма», — объяснял он позже в интервью православному журналу «Фома». В том же году он подписал обращение российских деятелей культуры в поддержку политики Владимира Путина на Украине и в Крыму, стал часто высказываться в поддержку министра Владимира Мединского и проводимой им культурной политики. Бояков говорил, что по своим взглядам он всегда был «консерватором, славянофилом и почвенником», жестко критиковал бывших коллег по «Золотой маске», называя решения жюри (например, о награждении Кирилла Серебренникова) политическими, а не творческими. В 2018 году после церемонии вручения премии Бояков написал в фейсбуке, что ситуацию в российском театре надо менять, так как им руководят в основном «статусные худруки» и «тусовка», в которую входят «жеманные, игривые геи, одинокие злые богемные женщины и запойные диссидентствующие неповзрослевшие интеллектуалы».
С 2015 года Бояков неоднократно ездил в самопровозглашенную Донецкую народную республику — и по культурным делам, и как частное лицо: например, в гости к своему другу, писателю Захару Прилепину.
Как во МХАТе оказался Сергей Пускепалис?
Сергей Пускепалис
Заслуженный артист России Сергей Пускепалис, выпускник курса Петра Фоменко в ГИТИСе, известен прежде всего как театральный режиссер. Он поставил много спектаклей в региональных театрах: в Саратове, Челябинске, Омске, Магнитогорске (там он работал главным режиссером Драматического театра имени Пушкина), Ярославле (был главным режиссером Театра имени Волкова). В Москве работал в Театре Олега Табакова, «Современнике», «Мастерской Петра Фоменко».
Дебютом Пускепалиса в кино стала эпизодическая роль в фильме Алексея Учителя «Прогулка» в 2003 году — с тех пор он сыграл еще более 30 ролей, в том числе в «Как я провел этим летом» Алексея Попогребского и «Восьмерке» Алексея Учителя.
С 2015 года Пускепалис часто бывал в ДНР и, по словам Захара Прилепина, «помогал [республике] материально». Актер рассказывал, что был хорошо знаком с убитым в 2018 году главой ДНР Александром Захарченко и обсуждал с ним, «как сделать так, чтобы людям было хорошо, счастливо, светло, спокойно».
В разговоре с изданием РИА ФАН Пускепалис отметил, что его опыт руководства театрами в Магнитогорске и Ярославле пригодится в управлении МХАТом. Свою главную задачу новый заместитель руководителя формулирует так: «Привнести какой-то новый импульс в то, что уже было сделано и сохранено Татьяной Васильевной [Дорониной]».
И при чем тут Захар Прилепин?
Захар Прилепин
Захар Прилепин — один из самых ярких представителей современной российской прозы. В юности он работал в ОМОНе, в 1996-м служил в Чечне во время первой чеченской кампании, в те же годы вступил в Национал-большевистскую партию, основанную Эдуардом Лимоновым. Затем начал заниматься журналистикой; в частности, работал в нижегородском филиале «Новой газеты», а уже в 2010-х вместе с Сергеем Шаргуновым возглавил сайт «Свободная пресса».
Прославившие Прилепина как писателя романы были основаны в первую очередь на личном опыте: «Патологии» (2004) — о чеченской войне, «Санькя» (2006) — о молодых национал-большевиках. В 2014 году вышел последний на данный момент роман Прилепина «Обитель» — о жизни в Соловецком лагере; за него он получил премию «Большая книга» и премию Правительства РФ в области культуры.
С 2016 года писатель входит в Общественный совет при Минкульте России, а с 2014-го активно участвует в вооруженном конфликте на Востоке Украины. В 2016 году он стал советником президента ДНР Александра Захарченко; затем возглавил отдельный батальон армии Донецкой республики. За месяц до убийства Захарченко Прилепин покинул ДНР и в настоящее время живет в России.
Произведения Прилепина переведены больше чем на 10 языков и хорошо известны за рубежом. Тем не менее в 2017 году представлявшее писателя за рубежом немецкое литературное агентство Wiedling Literary Agency отказалось с ним сотрудничать из-за того, что он вступил в батальон ДНР. Романы, повести и даже рассказы Прилепина неоднократно ставили в театре и экранизировали. В 2013 году фильм «Восьмерка» по его рассказу снял Алексей Учитель; в августе 2018-го начались съемки сериала по роману «Обитель», его продюсирует режиссер Валерий Тодоровский.
Самой известной театральной постановкой по роману Прилепина стал спектакль «Отморозки» по роману «Санькя». Его в 2012 году поставил на проекте «Платформа» Кирилл Серебренников, который сейчас находится под домашним арестом по обвинению в хищении денег, выделенных на «Платформу».
Сам Прилепин рассказал «Медузе», что постановки по его текстам идут в восьми российских театрах, поэтому на новой должности он хотел бы в первую очередь не ставить свои произведения, а «поженить театр и другую современную прозу». Среди писателей, чьи произведения он хотел бы видеть на сцене МХАТа имени Горького, Прилепин назвал Олега Ермакова, Евгения Водолазкина, Михаила Тарковского и Сергея Шаргунова.
По словам Прилепина, работать во МХАТе имени Горького его позвали около полугода назад. На его решение пойти работать в театр повлияло то, что у него с Бояковым и Пускепалисом «долгая история, и у нее донбасские корни». «Для меня это боевые товарищи из мира культуры», — сказал писатель.
Также писатель в разговоре с «Медузой» отметил, что новое руководство намерено работать с существующим коллективом театра, но «перемены в сторону актуальных спектаклей неизбежны». «Мы делали с Бояковым в Донецке постановку по поэтическому сборнику „Я израненная земля“, — рассказал Прилепин. — Ни один российский театр не позволит себе сделать постановку по такой актуальнейшей теме. Но мы этого точно бояться не будем. Говорите, таких книг и пьес нет? Была бы установка, а пьесы появятся».
Короче, вся надежа на патриотизм Захарки. Вот жеж у человека, как душа болит, аж пробило на слезу. Правда, всем пофиг на этот конфликт. Никому с него гешефт не светит. Задарма рубаху на груди рвать — дураков нет. Да, и никто не верит, что записной патриот без предоплаты работает. Да, «злые мы — можешь валить от нас.»
Держитесь, родня. Я понимаю, как это тяжело.
«Захар, приветствую вас!
Ровно 45 дней назад переписывались, в первый день войны…
В общем, горько признавать, но вы оказались правы… Армения переоценила свои силы, своё влияние в мире… Армяне расслабились, поверили в своё величие, в иллюзию второго Израиля, который мал, да удал…
Турки, террористы, азербайджанцы, оказались, сильнее, жёстче и чего греха таить, подготовленнее!
Несмотря на героизм молодых ребят, которые держали натиск этой орды, мы проиграли…
Обидно до слез и до скрежета в зубах.
Обидно за парней, которые не испугались и дрались до конце!
Обидно за то, что вместе с 7 чужими районами (которые давно надо было подороже продать/разменять на гарантии, а не сидеть как собака на сене) потеряли свои церкви, монастыри и кладбища предков…
Обидно, что у них есть такой союзник, а у нас нет (правда они с ним все 30 лет последовательно дружили, а мы играли в многовекторность, стратегии партнерств строили, просчитывали)!
Обидно за улюлюкающую толпу, которая празднует на улицах, уже даже не азербайджанскими, а турецкими флагами,
И ещё много за что…
Ладно, пишу не для жалости, или скорби, пишу, потому что среди прочего, вы тогда сказали, что если Россия не поможет, вы назовёте нас предателями…
Прислушиваюсь к себе, слушаю друзей есть обида на себя, есть ненависть к туркам, есть затаённое ожидание подлости от Азербайджана (просто, по праву сильного), но чувства предательства со стороны России нет… Сами виноваты и это наша трагедия и надо иметь силы выпить чашу до дна.
России всё равно спасибо. Спасибо, хотя бы за то, что несмотря на всё это — помогала.
За борты из Моздока, за оружие, за помощь с беспилотниками…
Семену Пегову отдельное Спасибо! Он вообще теперь наш герой, передайте пожалуйста при случае… Благодаря ему, столько людей в России и в мире узнали про героизм простых ребят…
В остальном, надо скорбеть и извлекать уроки
И надеяться, что точка ещё не поставлена…
Удачи вам!»
Так что все это некрофилия, как и предупредила всех наш Классик. Это проводники душ в иной мир, потому и собрались все на Донбассе. Чисто в качестве нынешних столичных «патриотов»… изначально предав все завоевания Великой Отечественной.
Но шутка с настоящим сакральным искусством в том, что, если лишить его отработанной оболочки, выставив в ней эрзац, — оно само просочится в жизнь, каждому определит роль в наших «маленьких трагедиях», запустит общий процесс форматирования под нравственные императивы. И тут «патриотизмом» не прикроешься.
Еще раз приведу этот смешной отрывок спектакля лета 2019 года. Как у нашего Егорки одни отговорки.
В беседе с Царьградом Егор Холмогоров раскрыл двойное дно критики Эдуарда Боякова. Он уверен, «атака началась на единственного настоящего патриота».
Российский политический деятель, публицист, обозреватель телеканала Царьград Егор Холмогоров оценил заявления ряда артистов, нацеленных против худрука Московского художественного академического театра (МХАТ) Эдуарда Боякова. Напомним, президенту России Владимиру Путину ранее было адресовано видеообращение, где коллеги призывали вернуть во МХАТ Татьяну Доронину. Как подчеркивает Холмогоров, нападки совершенно несправедливы и беспочвенны.
«Бояков придал театру новую динамику, он ставит по спектаклю в месяц — и это отличные спектакли: «Последний герой», «Леди Гамильтон», «Последний срок» по Валентину Распутину. Понятно, что такая нагрузка некоторым кажется чрезмерной, но, мне думается, зритель от нее точно выиграет», — подчеркнул Егор Холмогоров в комментарии для Царьграда.
Отдельно наш собеседник высказался и о «замечательной, уважаемой актрисе Татьяне Дорониной». Ее талант никто не отрицает, однако и «театру нельзя находиться в вечном вчера», добавил обозреватель.
«Тем более несправедливо противопоставлять Доронину как патриотку Боякову как какому-то непатриоту. Напротив, Эдуард Владиславович — носитель патриотических убеждений, член комитета по духовно-нравственным ценностям Всемирного Русского Народного Собора, заметный своими яркими выступлениями. Его концепция театра как пространства, которое работает 24 часа — не только спектакли, но и лекции, выставки и так далее, заслуживает всяческого внимания, — продолжил Егор Холмогоров. — Мне кажется, в данном случае в данном обращении слишком много обычной групповщины. Безусловно, в политике назначения глав московских театров много непрозрачности и странных решений. На одного Боякова приходятся такие персонажи, как Богомолов или Серебренников. Но тем страннее, что атака началась на единственного настоящего патриота среди этой волны новых назначенцев. И тут уже непонятно: такие нападки — глупость или чья-то интрига именно для того, чтобы не допустить появления патриотического театра в самом центре Москвы».
От каждого слова веет мертвечиной, слова не наполняются смыслом. Мертвый язык — искусство психопомпов, с опарышами на воротничке, как мило нам пояснила Рената Литвинова.
Но раз это пьеса, так ведь все должно завершаться прямо сейчас и в логике драматургии, по законам жанра. Ну, чтоб окончательно проникнуться… «идеями патриотизма».
Все СМИ уже облетела новость о том, что член правящей в Венгрии правоконсервативной партии “Фидес”, непримиримый гомофоб и депутат Европарламента Йозеф Сайер был задержан на нелегальной гей-бдсм-секс-вечеринке. Если вы думаете, что это Европа, у нас такого нет, что наши “скрепоносцы” такими вещами не балуются, вы сильно ошибаетесь.
Осведомленный телеграм-канал «Генерал СВР», который нередко публикует актуальную и весьма чувствительную для кремлевской верхушки, её приспешников и обслуги информацию, вечером в субботу опубликовал еще один любопытный слив, который на этот раз касается одного популярного в определенных кругах литератора – путинского патриота. Разумеется, за достоверность приведенных фактов не можем ручаться ни мы, ни авторы публикации, но едва ли приведенная ниже история покажется кому-то невероятный – ведь мы знаем насколько лицемерна и лжива путинская «элита».
Поэтому никто не удивится узнав о том, что отечественные гомофобы, такие как, например патриотический писатель Прилепин, или депутат-патриот Милонов (автор закона о запрете гей-пропаганды) тоже могут быть склонны к однополой любви. И полиция их нередко ловит во время таких утех, вот только покровительство АП и ФСБ , а также деньги дают возможность избежать огласки. К примеру, по данным осведомленных источников, полицейских патрульных осенью прошлого года заинтересовал одиноко стоящий в лесополосе недалеко от дороги в Подмосковье Mercedes-Benz GLS. Полицейские решили проверить, подошли и посветили фонариками в салон авто, ребята в жизни видали многое, и мужскую крепкую любовь тоже, взяли бы немного денег и ушли, но один из них узнал в любителе нетрадиционных утех знаменитого боевого писателя по имени Захар П, предположив, что в авто была встреча с читателем и Захар П. показывал насколько искусно владеет языком Эзопа. Конечно, так расставаться Захару с полицией уже было не комильфо и были вызваны знакомые из ФСБ, которые изъяли у одного из полицейских телефон с пикантной записью. Но полицейские в накладе не остались, получили щедрые отступные и строгие рекомендации помалкивать. А в этом году Захар П создал правоконсервативную партию и собирается активно, что, как убедились полицейские, для него не характерно, участвовать в политической жизни России. Примечательно, что Кремль не только не мешал в создании новой партии, а всячески помогал. Возможно, в Кремле неправильно понимают словосочетание “конструктивная политика” и случай в лесу с Захаром считают тестом на конструктивную политичность. Так что “скрепы скрепами”, но и мы не отстаём от Европы.
И как вам шуточки жрицы?.. Нда, «обидеть девушку может каждый»!
«И та же беда у Дорониной, что и у других — возле нее не возник круг настоящих зрителей, прямо в огромном зале замкнувший современные художественные образы. Классику она сохраняла… но на уровне Пекинской оперы, где целые провинции по тысяче лет ныли по две-три песенки, тоже «сохраняли традиции». А надо было развивать! Тем более, в момент излома всего общества, когда надо было отстаивать нравственные императивы!
По сути, Доронину поставили, чтобы она помогла уйти со сцены и из жизни «театральным старичкам» более-менее достойно. А с ними отошла от театра и та публика, которая помогала творить в театре настоящее волшебство катарсиса.»
Спасибо, Натали, что сформулировали эту важную мысль. Это и тревожило год назад, когда давали перепосты в защиту Татьяны Дорониной.
И правда, непонятно из-за чего тогда все произошло. Если не учитывать интересы «третьих лиц». Доронину слегка попинали. За Врагову даже толком не брались. Одному Фокину по касательной прилетело.
Владимир Сорокин: — И «Капитал», и мои ранние пьесы были написаны как реакция на советскую жизнь и на советский театр. Это попытка не то чтобы взорвать его, но вскрыть, как запаянную консервную банку, где скопился спертый воздух. Но постсоветский театр достаточно долго сопротивлялся мне, и дефлорации не происходило. Были достаточно робкие попытки постановок. Александр Левинский в Ермоловском театре поставил первую часть пьесы «Дисморфомания». Спектакль разрешили, но с одним условием — чтобы никакой рекламы.
Это был чистый андерграунд. Люди по вечерам подходили к кассе, заговорщически подмигивали, и так длилось чуть ли не два года. Потом в Театре на Юго-Западе Валерий Белякович поставил сразу две пьесы — «Щи» и «Dostoevsky-trip», которые идут до сих пор. Еще была постановка в 1994 году Жака (Вадим Жакевич. — Ред.) по пьесе «Землянки» в театре «Школарусскогосамозванства». Она была очень эстетской, вполне удачной, но долго не прожила. И вот потом мне преподнесли настоящий подарок. Я и не ожидал, что мою пьесу Hochzeitsreise «Свадебное путешествие» можно так поставить. В берлинском Фольксбюне Франк Касторф ставил как социальный триллер, а Эдуард — как пронзительную, трогательную человеческую историю. Если для немцев важнее была политическая сторона, то здесь все сказано через отношения двух персонажей — эмигрантки Маши Рубинштейн и сына офицера СС Гюнтера. Это было как эффект перевернутого бинокля. После двух десятилетий тотального разочарования в русском театре я в него поверил благодаря Боякову. Ну и «Капитал» я хотел увидеть именно на его сцене.
8 комментариев
Спасибо, Натали, что сформулировали эту важную мысль. Это и тревожило год назад, когда давали перепосты в защиту Татьяны Дорониной.
А что это за могущество жрицы, если пидара поймали с любовником? Про него и так все было ясно с самого начала!
Воистину «дикие нравы»! Но на мой взгляд, Доронина была и оставалась жрицей драматического искусства!
Что-то и меня гложат смутные сомнения на счет жрицы. Вроде все гладко получается… а чем докажете?
зря гложат ))) прилетит, не говорите «а мне то за что?»
И правда, непонятно из-за чего тогда все произошло. Если не учитывать интересы «третьих лиц». Доронину слегка попинали. За Врагову даже толком не брались. Одному Фокину по касательной прилетело.
Мощный аккорд под занавес!
Похоже, что «дикие нравы» низкого оккультизма и масонства навязывались в Русском Искусстве с «Серебряного века».