Ирина Дедюхова
Безбрежные воды Стикса
Книга I. Месть Единорога
Глава V. Веяния новых времен
Натали посмотрела на литографию с полотна, где голая Романова изображала Фемиду… и с ужасом подумала, как все же изменились времена. А уж как они с Романовой поменялись не в лучшую сторону, сколько лишних кило набрали в этой нервной работе, лучше не вспоминать.
Но, как восклицал Цицерон: «О времена, о нравы!» Нынче и для Facebook не снимешься, не говоря об Instagram, хотя некоторым все можно. Но вот уже такое полотно приходится с работы тащить домой, потому что оно, хоть и замечательно подходило к старым веяниям, уже совершенно не отвечало новым.
А ведь когда-то у них даже календари публиковались для особо почетных гостей с полуобнаженными «Мисс Прокуратура»… И куда все ушло? Главное, кому это все мешало?..
Натали с огорчением вспомнила, сколько проблем у нее всегда накапливалось из-за внезапной необходимости следовать новым веяниям времени… Она с раздражением подумала, что отнюдь не так уж плохо, когда все катится как по маслу, ничего нового не происходит, а каждый день знаешь, чего ожидать.
Такое время было у нее, когда позднее утро и рабочий день, когда она с презрением смотрела на всех этих лохов и терпил с высоты своего положения, — были лишь прелюдией к ночному карнавалу.
Она не понимала тех, кто опасался дня сурка, относясь к такому повороту событий, как к ловушке. У нее были не дни, а целые периоды в жизни, когда могла бы с полной ответственностью сказать «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!»… за исключением одной небольшой детальки: ей нужен был отдельный кабинет с приемной, чтобы больше не делить его с Наташкой Петровой.
Ну, хотя бы потому, что, будь у нее отдельный кабинет и в качестве закутка за перегородкой, ей бы не пришлось в один прекрасный день выслушивать от Петровой требование снять календари с Фемидами и убрать полуголую Роману со стен их приемной, поскольку, видите ли, Петровой неловко в таком антураже проводить пятиминутки с молодыми стажерами и начинающими прокурорами.
К самому концу нулевых, Натали поняла, что в их районной прокуратуре из ее ровесниц осталась одна Наташка Петрова, которая вообще была на два года моложе, но ни разу ботекс не колола, демонстративно не красилась, и не покушалась на карьерный рост, безропотно вытягивая все бумажонки за своими начальниками.
В своем затрапезном мешковатом кителе Петрова давала в телевизоре пояснения по наиболее громким делам, к которым не следовало привлекать внимание укороченными юбочками из секс-шопа и длинными ножками, которые, в народе уже окрестили «прокурорскими». Имея вполне достойные ноги, которые Натали помнила по прежним карнавалам пусть и в самой отдаленной массовке, Наташка Петрова нарочно ходила в ботах «прощай молодость», вела сдержанную переписку с наиболее занозистыми и гумозными гражданами из самых отвязных лохов и охотно проверяла все дела у молодых оболтусов «из приличных семей», пристроенных по высоким родственным связям.
Поэтому она безропотно унесла домой всех обнаженных Фемид, когда Петрова поставила вопрос ребром: «Наташ, ты когда срамоту-то свою снимешь? Перед мальчонками неудобно… Еще и спрашивают меня, мол, не я ли это в молодости?.. А оно мне надо?»
И как раз тогда она еще подумала про себя, что как ни относись к праву, как прецеденту хотя бы из единства судебной практики, а сам прецедент источником права не станет. Разве их календари не были долгое время весомым прецедентом? А вот она снимает их… поскольку, как не относись к массам, как к лохам, а свое мнение эти лохи все же как-то продавят.
Ну… как за прецедентом не уследишь, кто же именно его лоббировал, так не выявишь и сложные пути продавливания некоего «общественного мнения». Вот, например, лояльная ко всем Петрова, вполне безразлично и даже с долей юмора относившаяся к этим плакатам, вдруг просит их убрать, хотя никто ее к этому не принуждает. Более того, в отделении вообще все проходило на «ура», если Петрова относилась к этому снисходительно. Но она просит это убрать, потому что чувствует, что изменилось общее отношение к подобным прецедентам в обществе… Может, и карнавалы у них прекратились по той же причине.
Хотя, если спросить саму Петрову, что за блажь ей пришла в голову на счет плакатов, которые столько лет висели и навевали приятную ностальгию, она скажет, что изменились времена…
Нда, «Времена и люди», передача такая в детстве была по советскому радио. А вот нынче как-то без людей принято обходиться… И передачи – либо «Времена», либо «Время покажет»… Сколько же она обходилась без людей, не находя и доли прецедента в их мнении по поводу?..
Это ведь лишь принято утверждать, будто право у нас не прецедентное, а это не так! А при прецедентном праве источником самого права будет уже считаться не народ, а отдельный судебный прецедент, созданный конкретными людьми для конкретного случая. И в результате такой частный случай становится общим законом. Такой вот каламбур.
С другой стороны, как ни шифруется общество следователей и прокуроров от простых граждан, а без «лохов» и «терпил» их существование тоже теряет смысл. Кого-то все-таки надо привлекать к ответственности, кого-то надо обвинять от имени государства, на кого-то подавать гражданские иски…
Иначе ведь зарплату платить не станут. Как известно, для ощутимого повышения окладов в прокуратуре маловато будет лирических отступлений на вечную тему всех прокурорских корпоративов – «какой же дебил у нас народ».
Следователи всегда веселили присутствующих рассказами, как им ежедневно приходится вести дознание на счет того, кто же кому проломил башку, допрашивать свидетелей, выяснять про алиби и дедуктивным методом определять, кому из «нашего с вами народа» унизили народное достоинство. Испытывая при этом наслаждение и высокий поэтический драйв.
Однако для резкого роста собственного благосостояния прокурорам поневоле приходилось раскрывать злые умыслы этого народа, чтобы к очередному корпоративу им уж точно никто не мог доказать, будто у «нашего с вами народа» бывают какие-то другие стремленья, кроме как нажраться, наширяться и отметелить друг друга под радостное ржание случайных прохожих.
И хоть в прокуратуре иной раз хотелось зажмуриться от этой нескончаемой череды образов нашего народа, но ведь все понимали свое высокое предназначение. Поэтому третьим тостом при очередном коллективном расслаблении прокурорских всегда была хоровая речевка «Давай-давай еще!» из песни «А у кафе Метелица».
И все же Натали никак не могла принять «наш с вами народ» в качестве источника права вместо хорошо организуемых прецедентов, большинство из которых заранее обговаривалось на судейско-прокурорских корпоративах.
Но при этом не могла не отметить для себя факт, что именно общественное мнение всегда составляет суть новых веяний. Даже в том случае, когда это общественное мнение подменяется корпоративным прецедентом.
Эти веяния новых времен всегда шли какими-то массовыми кампаниями, не ограничиваясь столицей или их медвежьим углом.
В начале осени 2010 года по всем каналам вдруг начали крутить новость про одного столичного прокурора, который накануне дня рождения любимой супруги, движимый исключительно высокими категориями семейных ценностей, взял и позвонил одному подследственному, намекая как бы аллегорически, что хорошо бы ему подарить любимой жене BMW X5.
Тот даже поначалу не понял. Подумал даже, что прокурор района проявляет как бы заботу о его семейных взаимоотношениях. Поэтому начальнику нашей героини пришлось практически открытым текстом по телефону объяснить, что после такого подарка его жене, сразу исчезнет множество проблем с законом у этого гражданина. И если сами собой рассосутся разные проблемы с закрытием дел и прекращением разного рода следственных заморочек, то всегда ведь можно и о своей жене подумать… столь же заботливо и великодушно.
Понятно, что прокурор, любящий муж своей супруги, понятия не имел, что этот гад все пишет прямо на телефон, а потом выкладывает в сети Интернет со всякими похабными комментариями… Подавая, кстати, некрасивый пример другим, когда все вдруг захотели выложить ролики «про этих обнаглевших прокурорских».
26 октября 2010 г.Прокурор перед арестом вымогал джип для жены
Вячеслав Трофимов
В распоряжении Life News попала запись того, как зампрокурора САО Москвы требует у коммерсанта BMW X5 — на день рождения супруги.
В распоряжении Life News оказалась одна из главных улик по делу экс-заместителя прокурора Северного округа столицы Вячеслава Трофимова, обвиняемого в серии крупных мошенничеств почти на 4 000 000 долларов.
За четыре дня до задержания Трофимов позвонил бизнесмену Алексею Ященко, чтобы лишний раз напомнить о «долге». В разговоре речь шла о транше в 100 000 долларов, при получении которого прокурор-миллионер впоследствии попался спецслужбам в «Роял-баре».
По ходу разговора служитель закона как бы между прочим требует у бизнесмена джип — чтобы подарить его жене на день рождения.
Т: Че, у нас получится на понедельник, нет?
Я: Я сегодня получил все и отправил на обналичку. Где-то в понедельник вечером — во вторник утром будет нал. Я во вторник улечу в командировку.
Т: Ну и короче, б…дь, у тебя ни х… не получится во вторник, ты с…бешься в командировку…
Я: Чтобы обналичить 100 тысяч и отдать тебе, я дал залогов на 200. Хочешь верь, хочешь не верь.
Не успокоившись на том, что очередная «мелочь» в виде сотни тысяч зеленых будет получена со дня на день, Трофимов тут же принялся выбивать из Ященко подарок для своей жены.
Т: У тебя есть «иксы» (джипы BMW X-серии)? У меня 24 декабря у жены день рождения.
Я: Нету…
Т: Вообще никаких? Ни пятых, ни шестых?
Я: Вообще…
Т: Да п…дишь ты все нах… Вообще никаких быть не может. Я, б…дь, сколько раз проезжал мимо твоего салона, у тебя всегда все есть, только почему-то для меня ничего нет.
Напомним, бывшего заместителя прокурора Северного округа Москвы Вячеслава Трофимова арестовали в декабре 2008 года сразу после получения взятки в 100 000 долларов от владельца компании по продаже яхт Алексея Ященко. Позже следствию удалось установить еще три эпизода мошенничества на целое состояние.
Отпрыск прокурорской династии успел за время своей службы в правоохранительных органах получить в качестве подарков от запуганных жертв катер Monterey 290 CR, автомобиль Bentley и не один десяток пачек с «портретами американских президентов» — на общую сумму около $4 млн.
А надо сказать, что Натали давно не могла свести концы с концами без спонсоров и карнавалов, хотя разговоры о резком повышении зарплаты в прокуратуре до уровня судейских становились не мечтами, а вполне реальными расчетами. Об этом ей Петрова постоянно бубнила, уговаривая не влезать ни в какие авантюры.
На каких-то посиделках с их начальником, где Петрова всегда присутствовала гвоздем программы, поскольку могла быстро и очень красиво «собрать стол» буквально из ничего, у них зашел разговор о том, как все же бизнесмены новой волны не уважают своих правозащитников. Хотя продвинулись они после «убойного времени», получив полный карт-бланш, а вот нет «в нашем с вами народе» какой-то необходимой толики благодарности.
И их начальник Пашка Биянов рассказывает аналогичную историю, просто точь-в-точь такую же, какую они с Петровой накануне в интернете вычитали про московского прокурора Вячеслава Трофимова. Типа решил их прокурор день рождения жены отметить, приходит в салон, а там тоже все нарочно и слаженно делают вид, будто совершенно не понимают, что это он имеет в виду. Для всех других, кто за деньги покупал, там всегда все модели имеются, но стоило все же не бобику с помойки, а районному прокурору поинтересоваться «модельным рядом», так сразу все оказывалось проданным, а продавцы смотрели при этом в сторону, пытаясь шепотом намекнуть, что «нынче не 90-е!»
И дальше их начальник Биянов под осторожное хмыкание Петровой произносит гневную тираду про то, как его достали все эти непонятливые коммерсанты, а в особенности достали с этими 90-ми так, что ему страстно хочется устроить им всем «новый 37-й год»!
Мысль эта была не новой, с конца нулевых она носилась среди правоохранительных структур, пронизывая всю их деятельность. Многие вдруг поняли, что за это время все лохи слишком распустились и отбились от рук. Особенно лохи распустились в проклятом Интернете, с его YouТube, веб-кошельками, логин-паролями и интернет-магазинами.
И Натали решила, что для нее это будет вполне удачным веянием времени. Тем более, что и ей пора было уже менять машину и шубы.
Петрова, как только они вернулись в свой кабинет, схватила за руку Натали, подтащила ее к окну, где, как она считала, нет прослушки. Она тут же горячо зашептала ей, чтоб она их молокососа не слушала, что не поможет ему папа-федерал, когда его с такими замашками отсюда турнут. А у них нет таких пап, да и какие были, давно уж изработались и померли, поэтому им надо сидеть на булках ровно и ждать повышения окладов, особо не привлекая к себе внимания.
Натали тогда была немного зла на Петрову за плакаты с Фемидами, да и подумала еще, что, если их предводитель сгорит на работе, то и.о. прокурора района могут назначить именно ее. Петровой даже не предложат, зная, что она наотрез откажется. Потом ей, естественно припомнилось, что, в принципе, все как-то с их давних индийских плясок — замечательно устроились. Кроме нее, конечно. Только ей почему-то не получалось вытянуть «счастливый билетик».
А дальше все произошло, как Петрова предсказала. Все разговоры их начальника давно писались, поэтому сразу после именин супруги ему срочно пришлось ложиться в кардиологию. Едва успел перед самым обыском. После кардиологии у него обнаружилась грыжа, потом — язва, а потом он улетел на остров Гоа проходить санаторно-курортное лечение, да так оттуда уже на работу в прокуратуру не явился.
День рождения супруги был в сентябре, в октябре начальник сбежал в кардиологию, поэтому Натали неожиданно для всех, а для себя в первую очередь, стала исполняющей обязанности прокурора района в самом конце октября.
Но в то, что вот так можно сгореть на работе, тогда еще мало кто верил. В октябре все думали, что Натали «заткнули дырку» буквально на две-три недели… потом папа-федерал развеет все сомнения, и их паренек вновь вернется к руководству района. Но с что-то с новыми веяниями не подфартило, и в январе во всех газетках пропечатали, что начальник ее больше не вернется на свое хлебное место.
21 января 2011 г. Прокурор Октябрьского района Ижевска Павел Биянов освобожден от должности
Фото: kp.md
В Прокуратуре Октябрьского района Ижевска произошли кадровые перестановки.В Прокуратуре Октябрьского района Ижевска произошли кадровые перестановки. Дело в том, что приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 29 декабря 2010 года младший советник юстиции Биянов Павел освобожден от должности прокурора Октябрьского района и уволен 11 января этого года из органов прокуратуры по собственному желанию, сообщили в Прокуратуре Удмуртской Республики.
Исполнение обязанностей прокурора Октябрьского района Ижевска возложено на заместителя прокурора района, советника юстиции Наталью Кислухину.
Вначале Натали, оказавшись в роли и.о. прокурора района, по заветам Петровой сидела тихо, никому не звонила и подарков не просила. Жизнь начала казаться ей серой чередой неразличимых будней. Но постепенно до нее начало доходить, что, пока ей не прислали нового молодого прокурора, она и сама имеет неплохие шансы стать «хозяйкой правосудия» центрального и вполне престижного района крупного отечественного мегаполиса.
И накануне того, как ее назначили и.о. прокурора района — ей вовсе не показалось, как молодые прокуроры, у которых она запросила дела по прокурорскому надзору, чтоб отписать неким терпилам, что их совершенно законно отметелили в ихнем следственном отделе, — тихонько так сказали между собой: «Курица старая!» И захихикали, конечно. А кроме нее там больше никаких «куриц старых» поблизости не было.
Она, значит, старается изо всех сил, им же, можно сказать фигурально, задницы прикрывает, а они ей платят черной неблагодарностью.
И буквально за пару дней (уже после «курицы старой») до того, как ее начальника, успевшего удрать в кардиологию, чуть не скрутили прямо у него в кабинете «маски-шоу», а ей выдали приказ о назначении «и.о.», — открывается, значит, дверь у нее в кабинете, и всунувший туда свою крысиную мордочку молоденький прокурорчик между делом ей предлагает, как ни в чем ни бывало: «Наташ, чо сидишь-скучаешь? У меня помощница в декрете, а до утра надо обвиниловку со следаком сочинить. Один гад украл в магазине «Все по 36 рублей» два блокнота и шесть просроченных рулетов с черникой. Страниц двадцать щас из себя давить придется! Ты пока за пивом не сбегаешь?..»
Ну, сбегала, конечно. Куда денешься-то? Но случай больно задел Натали по остаткам того, что до мерзавки Генераловой она ощущала в себе как «личное достоинство».
В таких невеселых размышлениях она вдобавок вдруг слышит что-то… непонятное… от одного знакомого по городской прокуратуре, который всегда громче всех хлопал в ладоши и с деланным энтузиазмом кричал «Браво!», когда она исполняла индийские танцы. Будто сквозь вату до нее доносится его бодрый голос: «Давай, Наталья… принимай район!»
И поняла тогда наша героиня, что все в нашей жизни бывает не зря, а все путеводной звездой ведет к некому триумфу, когда она, наконец, сможет отомстить всем — за все и сразу! Всем, кто громче хлопал Генераловой… ну, и другим, короче.
…За долгие годы работы в прокуратуре выработался у Натали острейший слух. Иначе она бы там и не выжила, даже индийские танцы бы не помогли, не говоря о стриптизе. Она могла услышать, как через три кабинета от нее, где молодые прокуроры, считавшие, что «надолго здесь не задержатся», с громким ржанием пишут кассационные представления, а некто тихонько кладет в личный сейф папочку с весьма интересующими ее материалами…
Вот и на это раз она никак не могла ошибиться, что за два кабинета от нее один прокурор сказал другому: «Это нам временно Наташку назначили, ты вообще не слушай, что она вслух нести будет. У нее никогда мозгов не было, только тазобедренный сустав. Ну, никому в голову не придет эту трепаную курицу сделать прокурором района!»
Выслушала все это Натали, но виду никому не показала, а молча пошла занимать кабинет бывшего начальника… Села она, значит, за стол, где все ей было до боли знакомо, все так и лежало на своих местах, кроме ноута, изъятого при обыске, электронной записной книжки и фотографии бывшего начальника с президентом страны возле российского триколора…
Натали машинально подключила свой ноут, и как-то само собою получилось, что ей тут же пришла скачка на такие противные ролики из Интернета, заказанные перед обыском ее бывшим начальником…
Вначале одно пришло… Потом другое…
А потом и вовсе такое… что, прям, смотришь и принимаешь что, последний ролик и не просмотреть до конца без «продукта массового спроса». Наталье даже пришлось сгонять за… этим самым молодого прокурорчика, оказавшегося в приемной.
Он, видимо, думал, что, может, его «и.о.» назначат. Она, значит, идет со своим ноутом место занимать, а он так и сидит с открытым ртом в приемной. Картина маслом.
Но Наталье уже и думать об этом сразу стало некогда, она как такое увидела… такое, что выглянула в приемную и погнала своего незадачливого конкурента до ближайшего киоска, чтоб по пути развеял свои неприличные мечтания. До аптечного киоска, конечно, чтоб никто лишнего не подумал. Там корвалол стали чакушками продавать, поэтому, вслед за длинными ножками прокурорских девочек, его так и называли «прокурорский».
Само назначение исполняющим обязанности прокурора района после крика ее начальника «У этого гада для меня никогда не было ни подходящего размера, ни нужного модельного ряда!» и таких вот роликов, любезно предоставленных провайдерами в качестве спонсорской поддержки прокуратуры… вызвали у нашей героини смешанные чувства досады и недоумения.
Только-только она добралась до какого-то позитивного осмысления своего бытия! А теперь получалось, что на остров Гоа ей уже не слетать на учебу районной прокуратуры, да и ремонт кабинета не закажешь. И придется ей «сидеть на булках ровно», но только в чужом, несколько ободранном во время обыска кабинете, одной, без Петровой, к соседству с которой она, оказывается, уже привыкла.
Короче, невеселое получилось заселение в новый кабинет, но тут ей позвонила Амалия Сергеевна из Октябрьского районного суда с поздравлениями, и после ее звонка Натали решила для себя никогда заранее не разочаровываться во всех людях и в жизни.
— Наташка! Поздравляю! Наконец-то! Как это ловко у тебя все получилось… комарик носу не подточит! Ты такая молодец! Ты это заслужила, Натаха! — затараторила судейская помощница, и Натали слегка покраснела, поняв из ее скороговорки, что в Октябрьском суде считают, будто это она сдала Павлика Биянова, чтобы его подсидеть…
Ей самой такое почему-то в голову даже не пришло, а за нее уже в суде все додумали, привыкнув приговоры писать по их обвинительным заключениям! По их убеждению, именно она, проникшись новыми веяниями века высоких технологий, записала переговоры своего начальника на счет неподходящих размеров и отсутствующего модельного ряда, да и выложила их в Интернет…
Натали было неловко признаваться, что по компьютеру она ищет только судейскую практику и новые фильмы… которые теперь уже показывают и на Рен-ТВ по выходным в детское время. Но она сделала вид, будто весьма продвинута в виртуальных делах, чтобы Амалия Сергеевна не заложила ее компьютерную безграмотность своему патрону.
Из ее сбивчивой речи, полной недомолвок и непрозрачных намеков, Натали поняла, что если ей удастся изловить некого компьютерного экстремиста, то можно будет на одних экспертизах поменять машину и шубу, закрепиться на должности и оказать всем огромную услугу, поскольку до нее, оказывается, все уже поменяли машины и шубы на некой «борьбе с экстремизмом». Наталье, естественно, никто ни о чем и словом не обмолвился.
Натали вспомнила даже, как один раз после индийских танцев все поехали в самую престижную сауну их района. На работу с утра пришли свеженькими, чистенькими… хвастаясь, какие чудесные массажные процедуры им там прописали — к легким закусками из морепродуктов. И, как уж вы сами догадываетесь, Натали никто не предупредил, что надо за углом в «черные вороные» садиться. Она, как дура, вызвала такси, а дома у нее опять горячую воду отключили.
А утром, естественно, на ее претензии их молоденькие прокурорчики так ей и сказали: «Так ты же, Наташ, сама на такси уехала!» И смотрят прямо в глаза и нагло улыбаются, короче!
Натали поняла, что, не стань она для всех неожиданно «и.о.», ей бы и про мощный распил бабла невероятных размеров на «борьбе с экстремизмом» — тоже никто бы не проболтался! Она по достоинству оценила остроумность такого решения. Не надо брать никаких взяток, а просто тупо «борешься с экстремизмом», получая те же самые идиотские миллионы на одном экстремисте!
И пока там Караулов восторгается объемами взяток каких-то идиотов, на одном экстремизме можно срубить бабла на порядок больше, судя по размаху этого гадкого и ненавистного Интернета.
* * *
Сложность заключалась в том, что сами экстремисты оставались незнакомым и малоизученным объектом… не столько борцов с правонарушениями, сколько для науки антропологии в целом.
Закон о борьбе с экстремизмом был, были выделены и солидные бюджетные средства на освоение в ходе этой борьбы. Имелись отделы по борьбе с экстремизмом и даже Общественные советы при МВД на все готовых за деньги «общественников». Но вот кто такие экстремисты и чем их можно выделить из толпы… предстояло еще выяснить.
Все задействованные в «борьбе с экстремизмом», уже успевшие спустить финансирование первого года без всякого отчета с прежним начальником, — названивали теперь с утра и до вечера Натали, как новому и.о. прокурора района, с одним наивным вопросом Шуры Балаганова: «Остап Ибрагимович, а когда мы будем делить наши деньги?» Но самих экстремистов, на отлавливании которых можно было срубить хорошее бабло, поблизости так и не появлялось.
Из осторожных справок по этому поводу у Натали вообще сложилось впечатление, что это нечто волосатое, в зеленом маскхалате, живущее далеко в горах. И судя по затянувшимся военным компаниям по наведению конституционного порядка в горах, эти экстремисты очень упорно всех ненавидят.
Так про экстремистов Натали рассказывала Вадим Витальевич, который ездил вместе с СОБР бороться с этими гадами и все почему-то зимой. Как сам Вадим Витальевич оказался с СОБРом зимой в горах … Натали даже узнавать не хотелось, тем более, раз ее в сауну не взяли.
Но после его сбивчивых пояснений при слове «экстремист» перед глазами Натали сразу возникали заснеженные вершины, и некий экстремист, занимавшийся экстремизмом на горном склоне в ожидании СОБРа Вадима Витальевича.
Натали плохо представляла себе, как еще можно выразить экстремистскую суть экстремизма… зимою в горах. Поэтому воображение рисовало ей огромный том «желтых страниц», которые экстремисты зачитывают с горных вершин по алфавиту — и непременным экстремистским комментарием «Ненавижу!» Самые закоренелые экстремисты, конечно, добавляли: «Ненавижу до чертиков!» и орали: «На дух не переношу!»
Ехать с Вадимом Витальевичем в горы и искать там экстремистов, Натали было совершенно некогда. А никаких гор, как назло, у нее в районе не наблюдалось, — одни дурацкие пригорки, а к ним… разные темные личности. Один из этих личностей, по фамилии Поздеев, всегда был близок к весьма высокопоставленным кругам, поэтому всегда был в курсе всех новых веяний. Поздеева к тому времени уже уволили из органов прокуратуры за пьяный дебош, поскольку он пьяным попал в ДТП с нехорошим исходом для других участников.
Когда-то играл у них в индийском оркестре — в красной чалме и накладной бороденке. И поскольку даже после ДТП отнюдь не затерялся, а постоянно заходил по высоким кабинетам, Натали поинтересовалась, чем это он «на воле» занимается. Ну, просто заглянула в разные папочки по чужим сейфам… а как увидела все компрометирующие фотки с малолетками, так сразу интересоваться перестала, но поняла, что этот Поздеев явно в курсе происходящего.
Улучив момент, Наталья его поймала за индийскую бороденку, напомнила про красную чалму и намекнула про фотки с малолетками, хранившиеся в сейфе через три кабинета от ее, да и попросила ей рассказать, как же ей-то с кучей накопившихся проблем пристроиться этому празднику жизни под названием «борьба с экстремизмом»?
Но вначале пришлось под легкий, ни к чему не обязывающий коктейль вспомнить с этим Поздеевым, как они после наиболее громкой римской вечеринки с индийскими танцами, так и не переодевшись, будучи в карнавальных костюмах и в своих образах, проникли на спор в районную психушку под видом простых граждан, желающих выйти из запоя за деньги.
Особенно смешно было вспоминать реакцию дежурного врача по психам. Он, конечно, сразу раскусил их, поняв, что они к нему явились непосредственно из оперного театра. В целом принял их хорошо, намекнув на давнее сотрудничество в области реализации недвижимости городских психов, и угостил напоследок амфитаминчиком.
Психушка числилась у общественности — как место, где демократия отсутствует напрочь. Разные ужасы про их районную психушку в народе говорили, если честно. А если уж совсем честно, то поговаривали, будто через районную психушку тот же Одноглазов «незаконно оборачивал» большие партии наркотиков и изымал у ненормальных пациентов донорские органы.
Делов-то куча. Зачем, скажите, к примеру, психу — две почки? Ему и одной много. А еще в районной психушке было отделение для тех, кто хотел закосить от армии. Ну, нормальное такое отделение, без которого ни одному большому мегаполису не прожить.
27.03.2013 г. Врач-психиатр из Ижевска осужден за взяточничество
Октябрьским районным судом г.Ижевска рассмотрено уголовное дело по обвинению врача-психиатра военно-врачебной комиссии военного комиссариата УР, обвиняемого в совершении 4 преступлений, предусмотренных ст. 290 УК РФ – получение взятки.
В суде установлено, что подсудимый в период с октября 2010 года по апрель 2012 года, являясь врачом-психиатром военно-врачебной комиссии военного комиссариата УР, способствовал в силу своего должностного положения в незаконном освобождении четырех призывников от прохождения военной службы и получении военного билета. За оказание данных незаконных услуг подсудимый брал взятки. В общей сложности подсудимый получил 205 000 рублей.
При рассмотрении дела по одному из эпизодов преступных действий подсудимого дело было прекращено в связи с истечением сроков давности привлечения к ответственности.
При назначении наказания суд учел, что подсудимый ранее не судим, положительно характеризуется, страдает хроническими заболеваниями, его мать является инвалидом 2 группы и нуждается в постоянном уходе. Учитывая данные обстоятельства, а так же явку с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, суд назначил подсудимому наказание в виде лишения свободы сроком на 3 года 6 месяцев условно, а так же дополнительное наказание в виде штрафа в размере 650 000 рублей.
Приговор в законную силу не вступил, может быть обжалован в ВС УР.
Все это под коктейль она вспоминала с легким смешком и приятным чувством удовлетворения, пока барабанщик Поздеев сливал ей важнейшую информацию: «Наташ, кто такие «экстремисты» — вообще доподлинно никто не знает. Надо им сунуть такого «экстремиста», которого они готовы принять в качестве такового. Заглотить в качестве наживки! И закрыть при этом глаза на дикий нецелевой распил бабла «на борьбу с экстремизмом». Понимаешь? Взятки и вымогательство тачек — это позавчерашний день. Сегодня грядет новая эпоха совершенно законного гешефта. И без твоего редкого умения проводить «психиатрические экспертизы», после которых все становятся окончательными психами, пригодными лишь на донорские органы, — такое, конечно, не провернуть. Но, сама понимаешь, здесь тебе нужен крепкий паренек из следственного отдела. Я ведь теперь не у дел, Натали, и к делам возвращаться не собираюсь. Меня почему-то и.о. прокурора не назначили, да и из прокуратуры выперли. Спасибо, что не посадили…»
И тут Наталья как раз и вспомнила своего незадачливого знакомого из следственного отдела — Ильгиза. Она заверила придурка, что верные следаки, готовые на все, — у нее найдутся. Ведь этих экстремистов надо суметь еще затащить в психушку, а они нарочно не дают повода избрать им такую меру пресечения, чтоб доставить в психушку под конвоем.
Решат типа, что шибко заняты «борьбой с мировым голодом» или, что им нечего надеть… короче, оставалось как-то позаботиться, чтоб в психушку экстремиста доставил верный человек из следственного отдела.
Но на повестке дня оставался и другой неразрешимый вопрос — кто же должен был стать этим вожделенным экстремистом?
Перед районным придурком Наталья не стала скрываться, раз уж он и без того прослыл в их районе придурком: «Слушай, я ведь в компьютерах этих… мало что понимаю. Только порнуху смотрю. В качестве прокурорского надзора, конечно. Ты не подскажешь, а кого бы замести оттуда, что все только перекрестились двумя руками и спасибо сказали?»
Поздеев посоветовал порыться в сейфе своего начальника, который Наталья совершенно не догадалась обчистить первым делом, обалдев от увиденного в роликах. Он пояснил, что краем уха слышал, что ее начальнику давно заказывали писателя Огурцову, а тому все некогда было, ему надо день рождения супруги отметить. Только он точно не знает, мужик это или баба? Потому что раз писатель, так ведь это должен быть Огурцов, верно?
И так уж получилось, что и Наталья тут вспомнила прикрытую другими документами бумажку с заказухой, где неровным почерком было нацарапано «писатель Огурцо…». Дальше Натали прочитать не удалось, да и на кой черт ей тогда сдался такой писатель. Но она поняла, что писатель этот проживает в ее Октябрьском районе, хотя о нем снимают ролики даже на Киевском телевидении.
Поздеев достал мобильный модем и тут же дедуктивным методом выяснил, что этот писатель, конечно, Огурцов, причем, постоянно говоривший нехорошие слова по словарю Ожегова: «гнида», «сволочь» и «чмо». Для простоты идентификации и удобства лингвистической экспертизы.
А потом он в Фейсбуке вычитал, что русский писатель всегда должен быть по фамилии непременно Огурцов. Писатели по фамилии «неогурцов» как-то не приживались на буйных просторах Русского Интернета, хоть нарочно старались материться и общаться с народом по-свойски.
Он заверил Натали, какая это редкая удача, когда сходу удается обнаружить подходящего экстремиста… которого хотят уничтожить сразу все, кого он хоть раз встречал в жизни! Включая всех жителей его родного села Калиновка…
Да, Поздеев лучше нее разбирался с Facebook и YouTube, но совершенно не разбирался в следственных мероприятиях, за что, собственно, и вылетел из органов. Поэтому, по давно заведенной привычке, Натали решила посоветоваться с Петровой, которая пришла в ужас от ее намерений.
Она сказала, что даже их неукротимый Павел Биянов на такое не пошел, хотя его «ломали». Напомнила, что на такое не пошли ментовские, а также республиканский СКР. Предупредила, что заказуха окажется липой, всех свидетелей стороны обвинения будет в суд не собрать, а все шишки свалятся на нее. Все протоколы придется подделывать, а что будет с экспертизой… это отдельная, весьма и весьма грязная история. В результате она просто погубит жизнь незнакомой женщины, судя по всему, вполне порядочной. Но даже если она сможет как-то это реализовать, все преференции от этого нетипичного поступка достанутся другим.
— Наташа, — озабоченно сказала Петрова, — ты не думай, будто у тебя «нет другого выхода»! Вспомни, как нам еще в советское время говорили, что это основная уголовная мотивация. А сколько мы этого нытья выслушали про то, что у них не было другого выхода.
— Но у меня действительно нет другого выхода! – упрямо повторяла Натали.
— Да у нас у всех выходы отражены в нормальном правовом подходе, — теряла терпение Петрова. – Ты же понимаешь, что перенос статьи о защите чести и достоинства из гражданского процесса в уголовную практику дальше потянет необходимость утяжелить эту статью! Это сейчас она считается «легкой», но ведь ты тоже чувствуешь репрессивную логику! А дальше что? Доносы, репрессии, шантаж, запугивание… И посмотри, к чему Биянов подошел, когда тоже решил всем устроить «новый 37-й год»!
— Ну, вот давай рассуждать логически, — ответила ей тогда Натали. – Ильгиз два раза не прошел переаттестации, его просто из органов могут выпереть. А мне надо удержаться на месте главы нашего районного отдела. И если я стану руководителем, нам же лучше будет. А у тебя, наконец, тоже будет отдельный кабинет. А эта баба вообще никому не нужна, там все организует юрист университета, который перешел из ГБДД после того, как парнишек отмазывал от ДТП со смертельными исходами.
— На счет никому не нужных баб нас еще с тобой в совке предупреждали, — покачала головой Петрова. – Я понимаю твои трудности, но их бы надо пережить тихонько, не высовываясь… Вспомни, как наш полковник говорил, несмотря на то, что нас тогда было время торжества материалистической философии про то, что бога нет! Он говорил, что не дай нам бог поднять руку на невиновного, как бы «никому не нужного», чтоб помочь дело закрыть. А здесь ведь тебе с самого начала все ясно!
— Наташ, — попыталась примирительно свести пафос Петровой к шутке Натали, — здесь все ясно, что баба эта всех достала, раз про писателя Огурцова уже ролики заказаны даже на киевском телевидении…
— А ее выступление на НТВ ты смотрела? – спросила Петрова. – Знаешь, она там первой сказала, что нельзя сравнивать нынешнее благосостояние с советским временем «мы ведь лучше жить стали!» За 20 лет в мирное время, в богатейшей стране мира должны были произойти какие-то положительные изменения. А надо сравнивать с тем, как бы мы жили, если бы не дали ворам грабить государственную собственность и достояние. После этих слов… за ней непременно встанет нечто, против чего нам не выстоять, Наташа.
— Ты знаешь, что за ней кто-то стоит? – с тревогой спросила Натали. – Вот я чувствую, что за ней кто-то стоит, чувствую! Не может быть все так просто. Да и она бы не распоясывалась так, если ее никто не прикрывает… Мне бы тут на организацию экстремистского сообщества выйти!..
— Пока вы этой римской дурью маялись, воображая себя графами и графинями, — взорвалась Петрова, — вы совершенно оторвались от жизни! И до сих пор маетесь примитивными материалистическими представлениями. Это я тут с сопляками и ментами Митькова ходила… как труповозка все это время… Вот приведу тебе пример с тем же юристом университета из ГБДД, с которым вообще нет смысла говорить… про какие-то основы законности, мистику или здравый смысл. Отмазал он от ДТП младшего сынка одного крупного начальника, который, кстати, трудовую карьеру начинал мастером у отца этой твоей назначенной экстремистки. Этот сынок отделался лишь тем, что его с первого курса университета отправили в академический отпуск, свалив все на его проблемы с здоровьем. Хотя, с первого курса в академ не отправляют, как ты знаешь. Грозило ему до семи лет, поскольку в пьяном виде он врезался в толпу детсадовцев на переходе… Шли они с красными флажками, а ему вообще горел красный свет. Дети четырех-пяти лет… он человек восемь положил сразу под колеса.
— И что? – недовольно нахмурилась Натали, не понимая, к чему она клонит.
— А то, что ровно через год, перед выходом на учебу в университет, — спокойно ответила Петрова, — полностью отмазанный сынок, посадив своего двоюродного брата в машину, отправился развлечься в Казань. А на обратном пути вылетел на встречку под колеса КАМАЗа … Оба погибли на месте. Только у него старший брат был, а его двоюродный брат был единственным сыном. И я ведь нарочно на вынос его тела ходила… Видела, как этот университетский юрист пригнал толпу студентов с венками. Еще тогда подумала, что он своей отмазкой эти похороны год назад организовал. Будь все по закону, парень был бы жив, уже бы свое отсидел, а может бы и раньше по УДО бы вышел… А тоже ведь бегал и всем доказывал, что у этого идиота «не было другого выхода», а за этими детьми все равно «никто не стоит». Здесь ты будешь иметь дело не с детками, здесь точно за ней встанет то, с чем нам не справиться.
— Это все мистика и бабские сказки! – отмахнулась Натали.
— Мистики здесь будет по уши, — согласилась Петрова, — ведь и любое извращение законодательных норм… тоже своеобразная мистика. Ты решила в угоду уголовникам сделать уголовницей порядочную женщину, хотя должна была защищать ее права. И скажу, что она мне тоже не нравится! Но именно поэтому я бы предпочла держаться от нее подальше. Но то… что ты хочешь сделать… это, Наташ, тоже ведь что-то вроде колдовства. Тем более, вы будете работать по американской книжке «Магия слова», где как бы исследуются основы манипуляции чужим сознанием.
— Хочешь сказать, что я начинаю «охоту на ведьм», — насмешливо поинтересовалась Натали. – Ну, начинаю… что ж теперь делать? Зато какие деньги на это выделяют! Мы ближайшие десять лет будем жить с борьбы с терроризмом и экстремизмом. Надо думать на перспективу.
Креспи Джузеппе Мария «Эней, Сивилла и Харон»
— Да я и думаю на перспективу, — невозмутимо ответила Петрова. – Десять лет пролетят быстро, особенно, в нашем возрасте. Это молодяшкам кажется, что десять лет – это почти бесконечность. Им хоть сто лет, хоть десять… Тебе-то пора повзрослеть. Деньги закончатся раньше, а весь пар выйдет в свисток к началу суда над этой бабой. Если она вообще дойдет до суда… И как только ты ее загонишь в воды Стикса хотя бы по колено… мы с тобой, Наташка, окажемся на самом дне. Ты не думай, я тебя при любом раскладе не брошу, всегда можешь на меня рассчитывать. Просто потому, что у меня с тобой вся жизнь прошла… так что ничего тут не поделать.
Натали вздрогнула тогда от упоминания про воды Стикса, внимательно посмотрев на Петрову.
— Слушай, а тебе тоже такой сон снится? – осторожно спросила она ее.
— Конечно, снился и не раз, — тяжело вздохнула Петрова. – Я тут тихонько справки навела, так ведь это всем и снилось у нас… Может, у нас здесь такое место… сонное.
Продолжение следует
Читать по теме:
- Глава I. День «Ч»
- Глава II. Тень в зеркале
- Глава III. Прокурорская девочка
- Глава IV. А в Фейсбуке котики!
- Глава V. Веяния новых времен
- Глава VI. Про худду и вуду
- Глава VII. Экстремистские страсти
- Глава VIII. Средство для памяти
- Глава IX. Неформальное общение
1 comment
Потрясающий роман! Начисто сносит «комиксовое» мышление.