Оперное искусство всегда было вершиной музыкального творчества, требующего колоссальных творческих усилий драматурга, композитора, режиссера, исполнителя, и когда эти ипостаси сходятся на самом высоком уровне, получается шедевр, замыкается эстетическая триада автор-образ-зритель.
Ну не скажете же вы, что композитор пишет музыку, чтобы ее оценили только коллеги по цеху? Любому творцу необходим успех у публики, полные залы, аншлаг, задолго раскупленные билеты.
Но как-то в последнее время из этой триады выпадает последнее и самое главное звено зритель/слушатель для которого создаются музыкальные произведения, да и уровень исполнительского мастерства уже давненько снизил планочку. То Ленского в ГАБТ поет Николай Басков, то Мария Максакова прошла чесом солисткой от Мариинки до Новой Оперы и Геликон-опера, то потерявшая голос Любовь Казарновская демонстрирует неприличные антраша, то вдруг Дмитрия Хворостовского кинулись оплакивать как невосполнимую потерю… Пропуская мимоходом, что для российского зрителя/слушателя он был потерян давно.
И пусть зрителя можно обвинять в отсутствии музыкального образования, то как же коллеги такое могут молчаливо сносить или одобрять?.. Поднаторели, так сказать, на зарубежных хлебах, нечего сказать.
Мало того, что отечественная культура в упадке от нынешних вкусов уголовной элиты, но и деятели искусств, как бы «пропагандировавшие русское искусство за рубежом»… для пользы собственного кармана, что-то не слишком духовно обогатились, вернувшись из зарубежных турне.
А тут, значит, перед самым Новым годом, возвращение состоялось уже в виде праха… И все делают вид, будто так и надо! Вспомнила по случаю, как при освобождении Одессы там обнаружилось много певцов, делавших карьеру при гитлеровцах, но не успевших съехать в Румынию. Спросили у Сталина, что предпринимать в отношении… особо знаменитых. Великий Кормчий тогда и сказал, что как при немцах пели, так и теперь пусть поют… что, дескать, взять с этих певцов?
В случае кончины Дмитрия Хворостовского… многие решили взять все и сразу, отыграться за все. В особенности, за нынешнее состояние оперного искусства, за откровенно-похабное отношение к российскому зрителю, за желание при первой возможности «пропагандировать отечественное искусство за рубежом», за баксы-тугрики-евро…
Дмитрий Хворостовский был последним из советской системы отбора певцов. Сейчас, как говорилось устами героини Алисы Фрейндлих в фильме «Большой»: «Понаберут с улицы».
Дмитрий Хворостовский хоть исходными данными обладал, выучку получил, но …потратил её не на нас, не у себя на родине. Разрушаемая советская система образования позволила отследить талант, выставить профессионалов на его становление… А дальше?.. А дальше всем ручкой «адью»…, а назад уже только в виде праха.
Неискушенному зрителю, у которого не было возможности побывать на выступлениях певца за границей, с творчеством Хворостовского можно было познакомиться по известным записям. Это «Евгений Онегин» из Метрополитен опера (2007 г., Рене Флеминг, Рамон Варгас, Елена Заремба) и «Дон Жуан: месть Лепорелло» («Don Giovanni. Leporello’s Revenge») (2000 г., Канада). Эти роли не требовали от Хворостовского особого драматического перевоплощения, поскольку играл он в них практически самого себя. Самовлюбленного эгоцентриста.
На записях военных песен артист не удосужился убрать уже появившийся к тому времени (2003 г.) акцент. Этот акцент здорово режет ухо слушателю. По теперешним восторженным отзывам рецензентов на этот цикл можно сделать вывод, что они (рецензенты) не сподобились эти диски послушать. А ведь в начале 2000-х слушателей этот акцент здорово коробил, и этот момент обсуждался в сети достаточно подробно.
Надо отметить, что старые исполнители как-то не слишком убивались в связи с кончиной «золотого баритона», может компьютером пользоваться не умеют, а может еще почему. Молодые и безусловно талантливые вон как сокрушались, что и не знали как спектакль петь, узнав о такой утрате.
Ах, какие чувствительные, словно близкого человека потеряли. Ну не можешь петь — не пой, уступи место другим, может у них лучше получится. Похоже они просто не знают, что при глубоком горе, когда взаправду слёзы в горле комом, пропадает голос, даже не певческий, а просто голос, да и эмоции уходят в минус 250 по Цельсию, когда собственные телодвижения воспринимаешь как бы со стороны и недоумеваешь почему весь мир не рухнул, а продолжает жить в прежнем режиме, ничуть не отменив радости бытия, какие уж тут спектакли. Да и фотки со спектакля памяти безвременно ушедшего совершенно не отражают трагедийности переживаемого исторического момента.
Обычные веселые фотки после спектакля. И это нормально! Ненормальна эта вселенская театральная скорбь, наигранность дешевого разлива, балаганная театральщина. Как бы с наездом на зрителя, чтоб обеспечить «соответствующую реакцию». Но нельзя же собственную жизнь превращать в один сплошной театр, где сами уже не разберут — где обычные театральные страсти, а где настоящие?.. Понятно, что стараются не выпасть из тренда, но ведь при этом отступают от основ профессии. Не говоря уж о чисто человеческой порядочности.
Неискренняя скорбь коллег объяснима. Профессиональная зависть и та же профессиональная конкуренция. Например, ещё при жизни золотого баритона сокрушались и язвили, что он поет партию Евгения Онегина аж до 50 лет. Понятно, что пел не в Большом, а в Метрополитен. И пока он пел там, у остальных шансов не было …там петь. Правда, с уходом Хворостовского шансов не прибавилось, но теоретическая возможность появилась.
Допускаю, что многие скорбели в спешке, пакуя чемоданы… Но в этой скорби коллег чувствовалась и нотка нескрываемой радости: «Теперь наша очередь наконец-то! Сейчас мы отсюда свалим!» Но потом осознали, что перспектив …не прибавилось. Пришлось скорбеть с постными рожами дальше.
После похорон Хворостовского Кабзон возмущался, что на них не было московских коллег певца. Хм, … может он (Кобзон) и зря так о людях? Может они поскромничали и представляться не стали, а их самих Иосиф Давыдович вряд ли знает в лицо. Боюсь, что их и публика особо не знает. Ведь по ТВ в той же программе «Большая опера» пиарят отнюдь не «звезд» оперной сцены, а какой-то не оперившийся молодняк. Того же Кунгурова (победителя передачи) можно было потом лицезреть в театре (до того, как он его покинул) в моржовой партии (второстепенного персонажа). Так что, у нас с оперным жанром большие проблемы. И в основном по причине этих всеобщих заграничных вояжей… больше напоминающих «норки нараспашку» из «Бойни №5» Курта Воннегута. Сами посмотрите и выясните, согласны вы со мной или нет.
Но в целом нам, зрителям и слушателям, от всего этого заграничного шебуршания оперных… ни жарко, ни холодно, поскольку нас будут продолжать «травить» в Большом тем же Черняковским «Онегиным» до тех же 50 лет, только не в той блестящей физической форме, что у Хворостовского и не с тем голосом и харизмой. Да, поговаривают, что на эту форму он и положил свою жизнь. Не на развитие оперного искусства в России уж точно. Да нынче в целом принято развиваться в индивидуальном порядке за общий счет, делая после всем ручкой.
Ну-с, раз «о мертвом либо хорошо, либо ничего кроме правды»… то резюмирую сказанное. Дмитрий Хворостовский, безусловно одаренный исполнитель с великолепной советской школой оперного пения, но в интеллектуальном плане звезд с неба не хватавший… Да уж и в истории нашего оперного искусства… он имел не самые выдающиеся голосовые возможности. Но, что самое прискорбное, обладал совершенно нулевыми актерскими данными, и при этом, по причине безмерной самовлюбленности, глубоко впавший в театральщину, в последние годы отдававшую просто балаганом.
Слава свалилась на него благодаря протеже великой Ирины Архиповой, и была последним приветом от авторитета и возможностей советской оперной элиты. Как говорится оказался в нужное время в нужном месте. И понеслось, Берлин-Вена-Нью-Йорк-Лондон, где он и поспешил остаться на ПМЖ, аж в далеком 1994 году. Типа всего достиг сам, на Родину с прибором. Это уж как у всех оперных нынче общее место. О зрителях-слушателях и не поминаем, всем и так сойдет, пусть спасибо скажут, что за билеты сдирают поменьше, чем в Метрополитен-опера.
Здесь замечу, что все нынешние звезды, звездочки и обычные звездюки сами ходили по советским ценам на куда более талантливых исполнителей! Тогда искусство принадлежало народу, и разве так уж мало имели тогдашние звезды, чтоб потом оставшимся «на лавке» ничтожествам можно было столько лет гадить в душу воспоминаниями, как они мало отгребли за свое «высокое искусство». Имею в виду всяких там… пальцем тыкать не стану. Но поскольку это было, так сейчас и итоги можно подвести! Больше такое вообще никому не надо. Мы и на старых записях проживем. Но после того, как от местечковой пошлятины выслушали, как оно мало нагрело руки на искусстве в «совке»… больше здесь ни один фигляр с подмостков не станет «великим». Останется только кучкой праха. Вот помрут — сами увидят!
Не понадобилась наша признательность, любовь… нагадили в душу? Так не суйте свою мертвечину с постными лживыми рожами! Надо знать свое место! Выбрали бабло — после вон из духовной сферы. Посочувствуем утратам… когда время после праздников появится. Уделим минутку. Но навязываться не станем. Как не позволим и хамских расчетов на «признательность». Мало поимели, так и «признательность» ни к чему.
…Приходится констатировать, что зарубежная публика невзыскательна, умелый пиар и все, она не отличит собачьих консервов от натуральной еды. Ей неведомо массовое музыкальное образование, которое было доступно каждому в СССР, в разных видах конечно, от непрерывной трансляции классической музыки по радио, доступных записей на грампластинках ( с легкой музыкой было немного сложнее) до музыкальной школы, которую закончила добрая половина девочек 70-х годов. Хороший музыкальный вкус сам по себе не заводится, как и любое мало-мальски серьезное знание, его навязывают, в большей или меньшей степени подавляя свободную волю, так ценимую Западом.
Я помню наш первый робкий оперный вебинар, наших технарских мужчин, не очень понимавших зачем они на него пришли. И как быстро прошла эта неуверенность, стоило только Ирине Анатольевне рассказать о каждом музыкальном произведении, увязав каждую оперу с историческим моментом написания, показать великих исполнителей и куда делась эта неуверенность. Отличительной особенность оперных вебинаров Книжной Лавки является неангажированность, имея возможность использовать неограниченные возможности Интернета слушателям совершенно необязательно слушать предложенный вариант. Сколько раз мы ко всеобщему удовольствию «уходили» со спектакля и перемещались на совершенно другую постановку, патамушта не понравилось.
И нам навязывают Дмитрия Хворостовского как «лучший голос Земли», это до какого унизительного подобострастия надо докатиться, словно не было Тито Гоби, Муслима Магомаева, Юрия Гуляева, Георга Отса и много -много других достойнейших. А совесть у этого «лучшего голоса Земли» была? это как культ личности без самой личности. Когда человек переживает с нами самое тяжелое время и понимает что в этот момент искусство особенно необходимо людям, тогда рождается по настоящему творческая личность и память о нем переживает его самого. Здесь же человек, делавший пиар из всей своей жизни и даже смерти. Одни сплошные постановочные фото из цикла «жизнь удалась».
Он сам признается, что счастливчик по жизни, даже сумев чудом избежать авиакатастрофы в 90-е годы и по этой причине решив креститься, к Богу так и не пришел
— Я хотел бы сказать, что Господь Бог ведёт нас по жизненным виражам, но я в него не верю. Господь Бог не может знать и думать о каждом из нас.
— Мы сами себе предоставлены. Я уверен: загробной жизни нет и не может быть. Нам даётся только одна жизнь, которую мы должны прожить без черновиков.
Ну что же, теперь он это точно знает. Я не буду обсуждать его профессиональные погрешности как шумное дыхание, «пельмень в горле» ( слушая его мне постоянно хочется сглотнуть и откашляться), это удел специалистов, хотя меня, как зрителя, они также раздражают. Но все его вокальные номера, что оперные партии, что песни военных лет звучали с совершенно одинаковой, яростно отрешенной эмоциональной окраской, словно он собирается не петь, а костыли в шпалы заколачивать и совершенно не отдает себе отчета о чем поет, полностью сосредоточившись на силе удара технике подачи звука. Православные песнопения вообще без веры исполнять безнравственно.
Немногим приходило в голову разделить свой прах и захоронить в нескольких местах, причем совсем не там, где обретается собственная семья, а там где престижно, как на Новодевичьем и немножко на родине, в Красноярске, где будут по гроб жизни осчастливлены таким пантеоном. А как же безутешная вдова? Куда же она будет приносить свои слезы? Покойному так нравились ее спокойствие и выдержка в отличие от русских женщин, которые только и могут, что причитать
«Ах, ты мой бедненький, ой, ой…» Ничего подобного, все было только на позитиве, весело.»
Оперные пели ему дифирамбы, видимо понадеявшись, что он поможет с устройством за границей. Но на родину он приезжал только с концертными турне, а совсем не для того, чтобы хоть что-то сделать для русской сцены. Голос это не главное. Теплоту и тембр русскому оперному певцу придает сотворчество с отечественным зрителем. И право петь песни военных лет надо еще заслужить, а то ведь если «как много их, друзей хороших лежать осталось в темноте» поет заезжий гость, пересидевший войну где-то в Лондоне, то вообще глумление получается.
И.А.Дедюхова пишет сколько раз у нее срывался отъезд, и языки знала и нужна была, и могла бы устроится не хуже какого-то оперного певца, с советской степенью к.т.н., таких с удовольствием брали, но каждый раз возникали обстоятельства неодолимой силы и поэтому всем, кто уезжает раскрывать свой талант за границу, надо четко понимать, что значит здесь не сгодился, что Россия в тебя не вцепилась обеими руками, как неоднократно можно было видеть на Дедюховой. А почему возникает ассоциативная связь именно с Ириной Анатольевной, да потому что только она говорит, что ей очень нужен читатель, чтобы оживить образ.
Ни зритель, ни слушатель, ни читатель уже никому не нужны из современных деятелей искусства, нужны только деньги.
Прахом он уехал служить чужому искусству, прахом и вернулся. Почему его цикл песен военных лет так вымороченно звучит? Ведь не только из-за чужеземного акцента. Да потому, что прозвучал не в те годы, когда даже парад Победы отменили, всячески принижая великий подвиг родной страны, а создавался в угоду конъюнктуре, когда стало модно быть «патриотом». В 90-е он пел «Отчалившую Русь» Г.Свиридова, а не песни войны. А как нам нужна была в те годы поддержка… Здесь, в России, должны были быть созданы образы, причем вовремя, а у нас ищут только деньги, да так что приходится разыскивать свидетелей необычайно талантливого спектакля, а при таком подходе образы не создаются.
Прикидываешь эту ситуацию на себя и понимаешь, что сегодня вот с таким отношением, когда плюют на своего зрителя, вовсе не популяризируют русское искусство за рубежом, а совершенно бесстыдно торгуют собой. Так и хочется сказать им : «Нет, не будем мы вас помнить, господа, как вы там бабло сшибаете».
Г.Вишневская успела вернуться через 16 лет эмиграции, и…
Она же уезжала из совершенно другой страны, которая подавляла и не давала развиваться ее таланту. А вернулась, когда в Большом театре вовсю орудовали всякие «прогрессивные» черняковы, подвергнувшие унизительному опусканию классической оперы до уровня корпоративной пьянки. И как-то мало верится в ее слова о непрерывной связи с Россией в годы вынужденной эмиграции. Да мало ли какие партии она пела когда-то, где тот момент катарсиса, который должен был прозвучать здесь?
Л.Казарновская какая трепанная приехала, с единственной целью почистить перышки и что-то еще содрать для себя, поиздержавшись. Л.Максаковой вообще без разницы петь дурным голосом в Венской опере с Басковым или орать вместе с нашими депутатами в Думе. И никто из деятелей искусств не дал соответствующую оценку такому разнузданному поведению коллег по цеху. Они возбуждаются только по причине угрозы закрытия финансирования. Раз эти деятели докатились до разрушения законодательства в Думе, видимо решив для себя, что раньше было беззаконное общество, то дальше то куда?
Наследство Хворостовского озадачило всех: что же он оставил
Шоу-биз
Певец при жизни попал в список самых богатых знаменитостей. Но своим талантом он это, безусловно, заслужил.
Дмитрий Хворостовский был одним из самых высокооплачиваемых оперных певцов в мире. В 2016 году, например, он даже попал в число главных российских знаменитостей по версии журнала «Форбс». Тогда заработок артиста оценивался в 1,8 миллиона долларов. В топ самых богатых звезд он входил несколько раз – в 2005, 2006 и 2008 годах. Максимальный его доход в это время составлял 2,4 миллиона долларов. Помимо гонораров за выступления по всему миру, Хворостовский неплохо зарабатывал на рекламе. В силу своего имиджа и мировой известности он был востребован – рекламировал люксовые бренды, например, часы. Снимался он и в ролике шоколадных конфет. Но это было очень достойно подано и не повредило его артистократическому имиджу. Стоимость рекламных контрактов Хворостовского начиналась от 100 тысяч долларов.
Все эти хорошие доходы позволили артисту оставит наследникам солидный капитал. А в 2007 год он купил роскошную 300-метровую квартиру в респектабельном лондонском районе Хаммерсмит. Семья баритона занимала там целый подъезд. На цокольном этаже расположена гостевая комната и музыкальный салон с выходом на задний дворик-сад. На первом этаже – гостиная с газовым камином и кухня с балконом. Выше – две детские комнаты. А на самом верху – семейная спальня с романтичным окном в потолке. Как говорит риелтор, примерная стоимость такого жилья – десять миллионов фунтов (около 800 миллионов рублей). Правда, точную сумму Дмитрий даже родителям не называл.
После того, как стало известно о болезни, Хворостовский выбрал для лечения одну из самых дорогих клиник мира.Все медицинские манипуляции артист доверил специалистам клиник Лондона Royal Marsden. Как уверяют пациенты, курс химиотерапии и лучевой терапии, включая диагностику и консультации врача, стоит в этом центре около 100 тысяч фунтов (примерно
восемь миллионов рублей).
Но пришла разрушительница всех наслаждений и опустила занавес.
2 комментария
https://7days.ru/news/ne-stydno-v-seti-vozmushcheny-situatsiey-s-gremmi-i-dmitriem-khvorostovskim.htm?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com
«Не стыдно?»: в Сети возмущены ситуацией с «Грэмми» и Дмитрием Хворостовским
Семья баритона впервые вышла в свет после похорон.
Накануне в Нью-Йорке прошла 60-я церемония вручения премии «Грэмми». Ожидалось, что академики посмертно наградят статуэткой Дмитрия Хворостовского. Мало кто сомневался, что всемирно известный российский баритон будет признан победителем в номинации «Лучший классический сольный альбом». В этой категории был представлен альбом Хворостовского «Свиридов: Отчалившая Русь», записанный на стихи Сергея Есенина совместно с пианистом Константином Орбеляном.
С настроем на победу на церемонию отправилась семья Хворостовского. Вдова певца — Флоранс незадолго до начала вручения написала в своем микроблоге: «Готовимся к Грэмми. Мы любим тебя, Дима!» Вместе с ней на вручение отправились дети: дочка Нина и сын Максим. Семья Дмитрия Александровича впервые появилась на публике после похорон. Но Хворостовского не удостоили заслуженной посмертной награды…
В номинации лучшей была признана канадская оперная певица Барбара Ханниган. Разочарованию поклонников Хворостовского нет предела. И, в отличие от многих других ситуаций, в данной случае возмущение фанатов абсолютно оправдано. «Это просто слишком мелкая премия для великого Дмитрия Хворостовского!», «Своей некомпетентностью принизили премию», «Как им не стыдно? Других слов нет», «Очень обидно, что жюри оказалось таким бессердечным. Флоранс и детям очень нужна была эта награда», — пишут поклонники в микроблоге Флоранс.
Прямо по классику: «Как жаль, как жаль, что всем нас..ть!» (с)