Вход в римский театр — Лоуренс Альма-Тадема
Диана: Дамы, а вы уверены, что в случае неблагополучия театров речь всегда идет о бюджетных деньгах? Вот, как сейчас принято говорить: «нет судебного решения, следовательно и обвинять нельзя».
Натали: Диана, для судебного решения необходимы следственные действия, …ну так нас учат детективные сериалы, заполонившие экраны телевизоров.
Диана: Вот, и я о том же. Вы же следствия не проводили.
Аделаида: Следствием пусть занимаются специально обученные люди. Им зарплату, между прочим, платят, и не маленькую. К тому же, они постоянно требуют её повышения.
А где экономическая целесообразность их деятельности и существования, я спрашиваю?
Натали: Это не вы спрашиваете. Это Ирина Анатольевна постоянно и настойчиво так интересуется…
Аделаида: Да, да… Я не против. Ей сподручнее интересоваться…
Я просто ей вторю. У меня тоже возник вопрос: зачем содержать такие дорогие силовые органы, которые не в состоянии «отбить» собственное содержание?
Натали: Отбить, кстати, они могут …содержание себе. Но при этом целесообразность их существования стремительно стремиться к нулю, поскольку свои прямые обязанности по обеспечению безопасности в обществе и по охране государственной собственности выполняют крайне …неэффективно.
Аделаида: Прям, сразу вспоминается статья Ирины Анатольевны про себестоимость. Очень хочется поинтересоваться себестоимостью таких «охранительных государственных услуг». У нас, как подмечает ИАД, приноровились все, кто ни попадя, оказывать госуслуги. Хотя, в самом термине уже очень явственно слышен уголовный душок.
Диана: Ну, что ж вы так? Без всякого оптимизма. Вот, смотрите, как рванули 200 миллионов искать. Прям, с таким энтузиазмом. Аж творческая интеллигенция ошалела.
У «Гоголь-центра» обнаружили сомнительную «Платформу»
У режиссера Кирилла Серебренникова прошли обыски по делу о хищениях 200 млн рублей
23.05.2017, 13:00 (обновлено в 15:04)
Во вторник сотрудники Следственного комитета России (СКР) пришли с обыском в московский «Гоголь-центр». Позже обыски начались и на квартире у художественного руководителя театра режиссера Кирилла Серебренникова, а также в других местах, связанных с учреждением культуры. По данным “Ъ”, речь идет о полутора десятках адресов. Следственные действия продолжаются весь день. Как сообщил СКР, обыски связаны с уголовным делом о хищениях бюджетных средств АНО «Седьмая студия», связанного с Кириллом Серебренниковым. В частности, речь может идти о контракте по проведению «инновационного проекта «Платформа»» для Министерства культуры стоимостью 210 млн руб.
Сотрудники Следственного комитета пришли в здание «Гоголь-центра» на улице Казакова во вторник утром. Как сообщает РБК, их сопровождали сотрудники ФСБ. Следователи до сих пор находятся в театре, их интересует финансовая документация и носители информации. Вооруженные мужчины в балаклавах перекрыли вход в помещение и не пускали туда актеров и сотрудников «Гоголь-центра». Практически одновременно обыски начали и в квартире художественного руководителя театра Кирилла Серебренникова.
Сейчас обыск у Кирилла Серебренникова завершен, и он отправился на допрос в Следственный комитет. «Сейчас будем со следователем разговаривать. Неизвестно ничего. Я в шоке»,— сказал режиссер. Отвечая на вопрос о том, как прошел обыск, он сказал: «Все было интеллигентно и деликатно, вопросов у меня нет».
Аделаида: Так это, наверное, кому-то понадобилось компенсировать потери от общака полковника Захарова. Или, вы полагаете, что кто-то заставил силовиков, наконец-то, заняться выполнением своих прямых обязанностей?
Натали: Ой, даже разбираться не хочется.
Диана: Вот, вам так всегда – разбираться не хочется. Даже в этих театральных делах у вас особого желания покопаться не замечается.
Натали: А зачем? Когда эта задачка решается, что называется «в общем виде».
Диана: Что?
Натали: Какой смысл искать в сети и других средствах информации сведения о нелегитимных проводках, секретных документах, какие-то оговорки и сплетни? Это дело, как раз, следственных органов. У них для подобных действий имеются специальные возможности и административный ресурс. А мы воспользуемся методом «черного ящика», или способом Менделеева (когда он по наблюдению за ж/д составами составил формулу чего-то там), короче рассмотрим систему в целом.
В перистиле — Лоуренс Альма-Тадема
Диана: А поняла. Это вы опять будете рассказывать, что в праздник приличному человеку и в театр не сходить.
Натали: Именно!…
Это ж каждый зритель на своей шкурке чувствует – ждут его в театре или воспринимают, как назойливого посетителя.
Аделаида: Да уж, Натали. Сколько мы с вами в свое время статеек начитались, где всякие постановщики режопер обвиняли публику в недоразвитости. Причем, чем больше были государственные траты на театр, тем больше снобизма перло из «творцов».
Натали: Да, да. Это мы с вами никак кислотный скандал и все события с ним связанные, пережить не можем.
С драматическими театрами ситуация попроще. В отличие от Большого, где речь идет о 4 миллирдах, в случае с тем же Серебренниковым звучит сумма в 200 миллионов. Думаю, что деньги, выделяемые Волковскому театру гораздо меньше. Но даже их достаточно, чтобы ставить спектакли на авнсцене, которую зритель бельетажа и балкона уже полноценно не видит. Отсюда делается простенький вывод, что наличие зрителей там не предполагается.
Аделаида: Да вы что? Правда с балкона уже ничего не видать?
Натали: Правда. Так это я вам рассказываю о постановках Марчелли для большого зала театра. А он тут повадился ставить камерные постановки, не задействуя зрительный зал вообще, располагая зрителей на самой сцене. Там помещается максимум человек 200.
Аделаида: Так у вас здание театра такое большое! Его же просто отапливать, да в такие морозы, в которые мы посетили ваш город, — это ж сколько денег надо?!
Натали: Ага! Целую уйму при имеющихся колоссальных аппетитах ресурсообеспечивающих компаний. И при этом зал пустой, а если и не пустой, то заполнен при таких камерных спектаклях процентов на 20%.
Аделаида: А цены у билетов какие?
Натали: Когда спектакль на весь зал, то на балконе можно купить и рублей за 200…
Аделаида: Понятно теперь, почему для балкона и не ставят…
Натали: А в случае камерного спектакля на сцене – билеты уже за 700 руб.
Аделаида: Интересно, там не имеется ли какой схемки, на которой выгоднее ставить такой камерный вариант?
Натали: Не знаю. Но знаю, что глупо ставить на большой сцене такую малую по занимаемому объему вещь, когда имеется специально отремонтированная камерная сцена.
Диана: Да, да. Для чего столько сцен простаивающих? Вон у нас Гергиев максимально интенсивно использует все имеющиеся площадки, и везде публика заполняет залы. Недаром он возмущался неравномерным финансированием и неясными критериями этого финансирования.
Мариинский театр имеет большой бюджет, но он дает больше тысячи спектаклей в год. У нас огромная концентрация на своих задачах: большой бюджет, большая поддержка партнеров театра, большой гастрольный бюджет, вложения в записи и телевизионные трансляции, которые приносят популярность и знакомят сотни тысяч людей с лучшими образцами наших достижений — одно дополняет другое.
Мне кажется, что работодатель, то есть государство в лице министерства культуры должно более реально оценивать вклад коллективов в искусство и культуру страны. Надо произвести какую-то переоценку ценностей. А нас уж точно нет смысла упрекать в том, что нам помогают, потому что если взять бюджет в три-четыре миллиарда и разделить на количество наших спектаклей, то получится, что мы работаем почти вдвое дешевле, чем многие. А если представить, что у нас есть еще Приморская сцена, то с этим вообще вряд ли кто-то справится.
Натали: Да, тут следует прибегнуть к критерию И.А.Дедюховой про типичность мотиваций. Поскольку нетипичность мотиваций подобного неравномерного финансирования просматривается однозначно.
Аделаида: Недаром тот же Урин бросился на поддержку жутко как страдающего К.Серебренникова.
Глава Большого театра написал письмо Путину из-за допроса Серебренникова
Москва. 24 мая. INTERFAX.RU — Гендиректор Большого театра Владимир Урин направил письмо президенту Владимиру Путину, в связи с ситуацией вокруг худрука «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова.«Я считаю, что то, как это было сделано в отношении режиссера (Серебренникова), это неправильно. Он художник, человек, не отвечающий, с моей точки зрения, и как я знаю, не отвечающий за финансовую составляющую», — заявил Урин в среду журналистам в Москве.
«Тут свое дело сделали СМИ, которые действовали, не имея достаточно точной информации», — отметил глава ГАБТ.
Урин выразил надежду на то, что расследование ситуации вокруг «Гоголь-центра» «будет предельно объективным, в рамках закона, и с предельным уважением к человеку, имеющему мировое имя, с пониманием ситуации».
На вопрос «Интерфакса», почему он винит СМИ в освещении ситуации с «Гоголь-центром», гендиректор театра подчеркнул, что «всех интересует имя, люди не разбираются в ситуации, но слышат имя, и в результате возникает впечатление, что главный виновник этой финансовой «разборки» — Кирилл Серебренников».
«Это неправильная позиция. Мы имеем дело с очень серьезной материей, эта материя — художник», — отметил Урин.
Натали: Интересно, а какова реакция Марка Захарова?
Диана: А почему именно его?
Аделаида: А потому, что он снял спектакль Богомолова «Князь» с репертуара Ленкома. И не из идеологических каких-то соображений. Говорят, что спектакль кассу не давал. А судя по цене билетов Ленкома, от кассы благополучие театра сильно зависит. А в такой ситуации «естественный отбор» происходит органично и без особых скандалов.
Натали: Вот дотировался бы у нас в театре каждый купленный билет, а не театр вообще, глядишь и режиссерам было бы не до фестивального зрителя, а ориентировались бы на потребности местной публики. Её бы воспитывали и радовали.
Аделаида: Помню-помню ваши рассказы о фестивалях под управлением Д.Волосникова, который и с задачей воспитания справлялся, и с заполненностью залов проблем не было
Натали: Да, а вот теперь и на фестивале его нет, и призывы звучат защищать почему-то Итина? А вот, когда надо было вступиться за действительно интересного художника, ничего подобного не звучало. Наверное, не было «нетипичной» заинтересованности призывальщиков. Ладно, проехали…
ЕВГЕНИЙ МАРЧЕЛЛИ: (только что прилетевший из Омска)
ВЛАСТЬ, ПОДУМАЙ!
Художественный руководитель Волковского театра Евгений Марчелли комментирует последние события, связанные с задержанием Юрия Итина:
«Это как обухом по голове, как взрыв бомбы… Арестован в аэропорту, собирался лететь на гастроли театра в Омск… Заключён в камеру с рецидивистами… Следствие требует срочной посадки, переживает, что отменили расстрельную статью…
Что это?! Пойман главарь банды, серийный маньяк, опасный экстремист???
Органы!!!Последние 7 лет проработали вместе. Для меня Юрий Итин — абсолютный профессионал высочайшего класса и глубоко порядочный человек. Человек, очень серьёзно относящийся и к делу, и к собственной репутации. Я горжусь дружбой и сотрудничеством с ним.
Спасибо всем, кого эта история не оставляет равнодушным. Мне все это представляется каким-то чудовищным недоразумением. Очень надеюсь, что следствие будет проведено профессионально и грамотно. Виновность человека определит суд.
А пока, ОРГАНЫ, ОТПУСТИТЕ ЧЕЛОВЕКА!!!Очень много вопросов. Почему три года молчали?! Почему именно сейчас?! Что, все 216 миллионов присвоили? Три года присваивали?! Сидели и присваивали?! А вы, контролирующие органы, где были? Решили ждать шесть лет а потом круто накрыть?!
Очень хочется гордиться своей страной, но ВЫ НЕ ДАЁТЕ!!!
ВЛАСТЬ, ПОДУМАЙ!!!»
Аделаида: Власть, похоже, прислушалась и отправила Итина под домашний арест.
Всё бы ничего. Только вот, какова себестоимость проведенных маски-шоу? И возвратится ли в казну сумма, потребная, хотя бы на их месячное содержание?
А то ведь, домашний арест, как помнится в случае с Васильевой, приводит к возврату ранее конфискованных средств. Зачем нам, как публике такое дорогостоящее шоу за наш же счет?
Вишни — Лоуренс Альма-Тадема
Диана: Между прочим, другие, в отличие от вас, Натали, задачки «в общем виде» не решают, а сообщают подробную информацию о финансовых возможностях современных «творцов».
А вы знаете, где живут угнетаемые режимом свободные художники? Где влачат свое жалкое существование изгоев и белых ворон посреди серой массы ватников? На Пречистенке.
Пречистенка — это такая московская улица, около Храма Христа Спасителя. Вместе с соседней Остоженкой это самый топ столичной недвижимости, здесь самые дорогие дома и квартиры. У Кирилла Серебренникова квартира на Пречистенке.
Если бы у нас было зрелое гражданское общество, мы б уже давно потребовали от власти прекратить выдавать деньги всем этим творческим деятелям. Вот абсолютно всем. Ребята, хотите творить? Творите! На здоровье. Находите себе зрителя с деньгами, находите себе спонсоров-меценатов с деньгами, и вперед. Дерзайте. Но только без госбабок. (Источник)
Аделаида: Ну, вот видите, какие люди «добрые», чужих секретов не хранят…
Натали: А я вот, дамы, продолжаю настаивать на решении задачи «в общем виде». Особенно, это нас женщин касается.
Диана: Как это?
Натали: Очень просто. О творящемся беспределе в финансовой сфере современного театра нормальная женщина …просто увидела на сцене. И даже всяческой аморалки не потребовалось. Пиление бюджетных средств видно по скромности (если не убожеству) костюмов на сценах Больших и не очень больших театров…
Диана: Так, это может, выражение художественной бездарности постановщиков и художников.
Натали: Не-а…
Аделаида: Точно, Натали. Тот же Черняков работал без художника по костюмам. Даже на таком гонораре экономил. Помнится, в том же Евгении Онегине самая дорогая часть реквизита – это очки Гремина, купленные в магазине за 15 000 Черняковым самолично, о чем он радостно всем и сообщил. Финальный пиджачок главного героя был пошит почти так же, как платье Скарлетт О’Хары «из занавески», точнее из ткани то ли старого занавеса БТ, то ли аналогичной (небось в запасниках отрез завалялся).
Диана: Вот-вот. Сразу вспоминается вебинар про Аббу, где ИАД рассказала, что в Швеции костюмы, которые нельзя было носить в обыденной жизни, налогом не облагались. Отсюда диковатые, но жутко симпатишные сценические образы артистов.
Аделаида: По моему, слишком жутковатые, на мой вкус…
Диана: Но в выразительности вы им не откажете.
Аделаида: Не откажу.
Диана: И на том спасибо.
Гречанка — Лоуренс Альма-Тадема
Натали: А вот вы заметили мои публикации про «Модное безумство»?
Аделаида: Заметили. По-мне, слишком академично и нуднова-то. Не уверена, что мужчинам интересно.
Натали: Зато (хотя цикл ещё не закончен), можно уже сделать вывод о костюме верхних классов. Которые должны были сообщать окружающим о своем статусе и положении. Опять же, неотъемлемой частью такого положения была публичность, которая сопровождалась некоторой театральностью. Это был определенный насущный функционал данного положения в обществе. То есть, те самые представительские функции. Так вот для их исполнения костюм строился …архитектурно. Заметили?
Диана: Особенно вычурность.
Натали: Не без того. Надо было радовать глаз публики.
Диана: Поняла-поняла. И сейчас публику в большей степени радуют исторические костюмы.
Натали: Можно и современными обойтись, но выразительными по форме, по цвету, с выстроенной архитектурой.
Диана: Да, не меньше публику радуют причудливые конструкции того же мюзикла «Король лев», который показала на вебинаре ИАД.
Натали: Вот-вот. Но сами понимаете – это дорого. Дорого обслуживать. Дорого возить по фестивалям.
Аделаида: Но совершенно нормально для репертуарного театра, который посещает массовый зритель, если не пилить бюджет.
Диана: Но вот же говорят о дороговизне таких костюмов.
Итак, на сегодняшний день в шуме по поводу Кирилла Серебренникова внятного мало, но то и дело всплывают разные суммы: от 200 миллионов рублей до 1 млн 286 тыс. рублей. В частности, последняя цифра обозначает якобы деньги, выделенные на костюмы для экспериментальных спектаклей. Много это или мало? Для практиков это вообще не вопрос. На него они отвечают сразу несколькими: 1 миллион 286 тысяч отпущено на один костюм или нужно «одеть» весь спектакль? Ведь, например, одеяние английской королевы в одной постановке стоит 1,5 миллиона! Костюмы из каких тканей? Нужно ли их «старить», фактурить?
Мы связались с известным театральным художником Викторией Севрюковой. На вопрос «много это или мало» отвечает: «Это ничто».
— Каждый спектакль нужно рассматривать по-разному. Например, просто майка — одна цена, а обработанная, «продуманная» — другая. Если у кого-то возникают подозрения, то надо садиться и составлять альтернативную смету, все просчитать. То есть разговаривать надо только со сметой в руках. (Источник)
Натали: И вы верите?
Аделаида: Надо опять вспомнить о себестоимости, про которую напомнила ИАД.
Натали: Ну, что там лепить про дороговизну костюмов, когда самая дорогая составляющая сейчас – это труд создателей костюмов, который оплачивается (как известно) весьма скромно. Чтобы оценить стоимость материалов, достаточно зайти в любой магазин. Цены, особенно на корейские ткани, которые и подходят для большинства театральных одеяний весьма недороги. Да и кто сейчас дорого одевается? Посмотрите на цены свадебных салонов – там миллионами не пахнет.
Диана: Вы говорите про какую-то дешевку.
Натали: Можно подумать на театре из габардинов и бостонов шьют. Это не кино, надо работать на большое расстояние, а не на крупный план.
Но, если хотите. Вот эксклюзивная технология. Её использовали при постановке в БТ «Бориса Годунова».
01 ИЮЛЯ 2010
Эту идею театральный художник Павел Каплевич вынашивал целых 15 лет. И вот свершилось! В марте он представил публике свою коллекцию «пророщенных», или «живых» тканей, производство которых держит в секрете.
«Пророщенные», или «живые» ткани из коллекции Павла Каплевича, салоны «Два Дома»
Весенним днем в студии на Патриарших он рассказывает мне о «пророщенных» тканях и о том, где можно применить эти необычайно удобные в производстве («за день могу сделать пять тысяч метров») и прекрасные по виду ткани. О спектаклях, где он, театральный художник Каплевич, одел в свои ткани всех артистов и декорации. О том, что уже десять лет его постановке «Коллекция Пинтера» — и все как новенькое.
Аделаида: Там неприятный для «пилильщиков бюджета» момент. Автор говорит, что готов обеспечить производство 5 000 метров за неделю…
Нетрудно догадаться, что такой объем при таком малом промежутке времени говорит уже о вполне себе малой себестоимости
Диана: Да, бог с ней с себестоимостью, которую пытаются накрутить на ручном и эксклюзивном производстве.
Аделаида: Да, действительно, производство театральных декораций и платья – вещь плохо нормируемая и формализируемая, на чем и пытаются сыграть.
Натали: Опять предлагаю решить задачку «в общем виде». Зачем один костюм за 1,5 миллиона, если публика эту стоимость не заметит в выразительности образа. То есть, этот костюм не произведет эффект на заявленную сумму. (Эффект может быть какой угодно, вплоть до ужаса, если такова задумка. Главное, чтобы его сила была эквивалентна затраченным усилиям).
Диана: Поняла.
Натали: И при этом, чтобы кассовый сбор соответствовал потраченным средствам. Данное условие, конечно же, примитивнее, но …надежнее.
Аделаида: Ну, можно и так…
Натали: А до меня теперь начинает доходить, что всякий эпатаж – это обязательный сопутствующий продукт скромного невыразительного визуального сценического решения. Это ж просто неотъемлемый элемент данной «технологии».
Аделаида: Не совсем. Ваше высказывание надо дополнить ещё одним фактором – отсутствием дарования. Потому как при наличии оного – зачастую его одного и достаточно.
Натали: Да, вспомним В.Высоцкого. Сколько на нем денег заработали. А был только он, гитара и его творчество.
Аделаида: Оптимальная схема для всяческих концертных жучков – жуликов, паразитировавших на нем. Сколько народу вокруг него кормилось.
Натали: Да, но они-то воровали с прибыли, а не с убытков…
Аделаида: Но, тем не менее, Высоцкого-то буквально сожрали, потакая его слабостям. В любом случае, с криминалом связываться опасно.
Диана: К своему таланту следует относится ответственно
Она внимательно перечла эпизод встречи муз с Фамиром Фракийским. Этот известный певец похвалялся, будто превосходит их своими песнями.
В его хвастовстве заключался намного более глубокий смысл, чем сказка об удивительной встрече певца с божественными аллегориями творческих сил человеческой души. Фамир считал, что всем этим силам он обязан лишь себе самому. Он и мысли не допуская, что может затронуть чужую душу своей песней, как бы заранее отказывая своим слушателям в наличии души и способности испытывать высокие чувства. Вряд ли он понимал, что любой певец, взывая к музам, — становился их временным пристанищем. Несмотря на то, что от природы он обладал удивительными способностями к музицированию, душою он бы слеп. Возможно, потому, что не стремился замечать других.
Ларисе Петровне показалось абсолютно естественным то суровое наказание наглецу: он был ослеплен и лишен песенного дара и искусства играть на кифаре. Столь высокая самооценка певца и ее скорбные последствия – приводились Гомером не только в назидание смертным и как противоядие от человеческой гордыни.
Лариса Петровна истолковала этот эпизод гораздо шире. По ее мнению, Фамир Фракийский заявил, будто может творить без муз вообще, что сам по себе хорош, а его слушателям – «и так сойдет». Она поняла, что музы защищали тех, кто не просто добивался личной славы, но стремился своим искусством сделать мир лучше. Однако, поддерживая и вдохновляя тех, кто следовал высоким творческим задачам, музы безжалостно расправлялись с теми, кто утверждал, будто в искусстве можно обойтись и без них, без их высоких целей и божественного дыхания. («Парнасские сестры» И.А.Дедюхова)
Поэзия — Лоуренс Альма-Тадема
Продолжение следует…
Читать по теме:
