От штофа до шкалика

Анна: У нас нынче что, Натали, дегустация? И где ж, позвольте поинтересоваться, виновница нашего сегодняшнего заседания клуба «розовых черепашек»? Надо полагать, что  Аделаида вновь скрылась где-то в… погребах?

Натали: У нас нынче, Анна, если так можно выразиться, прострация, то бишь, крайняя степень изнеможения, расслабленность, упадок психической активности… Не могу пока полностью адаптироваться после своего дня рождения, нахлынувших после него событий… Потом был день рождения Ирины Анатольевны, символически совпавший 90-летней годовщиной со дня смерти Ленина, которого нашего прима не жалует. А тут… будете смеяться, но Аделаида у нас тоже январская! И, представьте себе, родилась она вовсе не в Татьянин день! Ее день рождения совпадает с днем рождения русской водки!

Анна: Боже мой… и точно! В этот день в 1865 году в Санкт-Петербурге Дмитрий Менделеев защитил докторскую диссертацию «О соединении спирта с водою», посвященную теории растворов. Это ж должен помнить всякий русский интеллигент.

Натали: Так что… скляночки в вашем распоряжении, дорогая. Я сейчас закуску выкачу. Мне Ирина Анатольевна презентовала трехъярусный сервировочный столик на колесиках… Вначале я даже опешила, а сейчас вижу как это удобно. Можно сколько угодно ставить локти на стол… пока сама Ирина Анатольевна не пожаловала.

Анна: Натали, у нас и вовсе, знаете ли, такая нынче прострация, что только держись. И нам Ирина Анатольевна давно обещала подарить нагайку вместо сервировочного столика. Может, вся эта майданная байда обусловлена погодными явлениями и предыдущими празднествами, как вы считаете? Ведь новости читать невозможно без восклицаний: «Пошли все в жэ!» Вы уж меня извините за прямоту. А зачем вам столько мензурок, что закуску уже приходится держать на колесиках?

Натали: Это не мензурки, а штофы и шкалики… рюмочки всякие… баночки с аперитивом…  Пока вы новости про свое продвиженье по Европе читали, вышло нам распоряжение по гарнизону — впредь горячительные напитки употреблять из традиционной русской посуды.

Анна: А я, напротив, зимой заграничную посуду уважаю, точнее, европейскую. Но вовсе не стремлюсь к непременному присоединению к Европе, потому что в нашем случае непонятно, кто к кому присоединяется? То ли Европа к нам опять пьявкой липнет, то ли мы стремимся влиться в Европу так, чтоб в результате получился раствор, непригодный к употреблению. Ни вовнутрь, ни плешь смазывать…

Натали: Не расстраивайтесь, Аннушка! Выпейте аперитив, он улучшает цвет лица и настроение…Повышает иммунитет! А что за европейскую посуду у вас предпочитают зимой?

Анна:  К примеру, у нас продают коньяк «Наполеон», но все знают, что это вовсе не коньяк, а польская паленка, употреблять вовнутрь его не рекомендуется. Вообще лучше не соприкасаться с этой жидкостью, открывать бутылку лучше в одноразовых перчатках и с большой предосторожностью. А вот бутылочка на ноль восемь… чисто  загляденье! А какая пробочка надежная…

Натали: Но ведь если этот поддельный коньяк просто выливать, то бутылка будет обходиться слишком не экономно! Ирина Анатольевна не одобрит такой расточительности.

Анна:  А мы ей не расскажем! Некоторые пробовали содержимым бутылки фетровые шляпки чистить… это бессмысленно! Лично я  этой жидкостью  кастрюли от накипи чищу. Как бы из экологических и домохозяйственных соображений. Потому что такое… даже куму не нальешь, мы ж не озверели пока до такой степени, еще держимся. У нас ведь тоже далеко не все в «Беркут» подались, где-то внутри себя сохраняем традиции. Поэтому польско-французскую бутылку предпочитаем наполнять водкой домашнего изготовления.

Натали: Польская водка была раньше… неплохой!

Анна:  Она, может быть, и нынче ничего, только в качестве поддельного коньяка они нам наливают такое. Сам факт уже настораживает! Интересно, что они нам нальют, если мы туда войдем в качестве бедных родственников?

Натали: А я… как прочла новость про то, как у ваших желающих войти в Евросоюз и приобщиться к зарубежной культуре — разобрали к-катапульту, так чуть не поперхнулась оливье.

Анна:  Лучше не читать! А вы, Натали, надеюсь, в оливье вареную морковь, случаем, не крошите?

Натали: Упаси бог! Только карамелизированное яблоко из экзотики. Просто задумалась… Вспомните, сколько у нас кричали «Надо немедленно вписываться в Европу!» Разве что с катапультами не прорывались. А чем закончилось?

Анна:  Ой, да и у нас тем же самым закончится! Рвутся те, кто привык Родиной торговать. Для всех это заканчивается неважно. Хотелось бы уточнить, вы твердо решили сегодня сразу все шкалики опустошить?

Натали: Как получится. Вначале подумаешь, что это слишком, наверно. Но как наши новости почитаешь, какие-нибудь речи руководящих граждан послушаешь, так и тянет погрузиться в народное творчество. Вы на те штофы не смотрите, Аннушка, их Аделаида на Татьянин день принесла. Ирина Анатольевна сказала, что такие штофы раньше дворникам выставлялись, а конюхам — полуштофы. Как говорится, «а мужики-то и не знали».

Анна:  Ну, сразу начнем или именинниц подождем? Я вижу, вы чего-то тоскуете? Вам к такому арсеналу веселье по гарнизону не прописывалось?

Натали: На счет веселья ничего не прописывалось, все сухо и по-деловому. Вы же знаете, как мы любим веселиться за чужой счет под легкой анестезией. Обычно, за счет тех, кто этим беззастенчиво занимался раньше. Нет, на счет веселья ничего не предписывалось, это же непредсказуемо, кто вдруг решит проявить желание повеселить наше дамское общество. А вот на счет «легкой анестезии» предписывалось немедленно возродить традиции и… все! Стоит ли ждать нынешнюю и предыдущую виновниц торжеств второй половины января… даже и не знаю. Наверно, даже не стоит. Аделаида  наполняет портфолио творческими встречами, а вот чем занимается Ирина Анатольевна… потом выяснится, и мало никому не покажется.

Анна:  Да, как правило, когда выясняется, чем она занималась, пока мы тут себе капаем себе аперитивы, лучше об этом и не думать.  А какие именно традиции, там не говорилось? Читаю кулинарный словарь Похлебкина… вот кто возрождает традиции и возвращает какую-то уверенность.

Аперитив  (от фр. aperitif). Буквально: послабляющий. Так называют напитки, которые употребляются до или во время еды для лучшего усвоения пищи или для возбуждения аппетита. Аперитив не должен быть насыщающим, не должен обладать резким вкусом — иначе отвлечет от еды. Вот почему в этой роли чаще используют соки овощей и фруктов, минеральную воду. У некоторых народов в качестве аперитива применяется молоко (финская кухня), зеленый чай (среднеазиатская и японская кухни), кумыс (башкирская, казахская, киргизская кухни), айран (азербайджанская, северокавказская кухни), тарак (бурятская кухня).
(Кулинарный словарь В.В. Похлебкина, 2002)

Натали: А помните, Анна, раньше продавались наборы открыток с рецептами национальной кухни народов нашей страны? Это было так трогательно! Прекрасное время, когда важными заботами были размышления о предстоящем ужине. Никто не устраивал борьбы нанайских мальчиков с населением, не возводил катапульты… Ведь настоящую народную культуру можно постичь не наскоком, а в полном душевном равновесии, с вкусным кусочком во рту….

Анна:  А это что у вас за вкусный кусочек? Боже… какие все же жлобы эти политики и манипуляторы… Устроят ни пойми что, а после с окрестных теток борща требуют. И ни в каких планах нет, чтобы я таким чудным кусочком исконные традиции заедала… Что это я ем, Натали?

Натали: Панцанелла с красным перцем, Аннушка, угощайтесь! Я вам рецепт дам!
Перец болгарский красный 3 штуки, лук красный 1 головка, чеснок 4 зубчика, помидоры 4 штуки, масло оливковое 8 столовых ложек, уксус бальзамический 1 столовая ложка, соль и перец черный молотый по вкусу, багет французский1 штука… Вроде бы ничего не забыла.

Разогреваете духовку до 200 градусов, режете багет на тонкие ломтики и выкладываете на противень, подрумяниваете булочки в духовке на 5 минут до хрустящей корочки. Натираете 2 зубчиками чеснока на булочки, щедро сбрызните все оливковым маслом и отправляете в духовку на 8-10 минут, перемешивая все эти ломтики до румяного состояния. Это называется «чесночные крутоны».

Пока все охлаждается, очищаете перцы от семян и режете на небольшие кусочки. И в то же время разогреваете сковороду с оставшимся оливковым маслом. Высыпаете в шипящее масло тонко нарезанный лук и чеснок, пассеруете 2 минуты, затем добавляете нарезанные на 4 части помидоры и перцы. Уменьшаете огонь, накрываете крышкой и готовите 20 минут, пока вся жидкость не выпарится. Перекладываете в миску, охлаждаете и добавляете чесночные крутоны!

Анна:   Я бы еще базилик добавила, если честно. Мало ведь пользоваться традициями, надо из обогащать! А из тех открыток с кульнарными рецептами прежде братских народов, не вооруженных катапультами, я помню чудесную традицию употреблять чеснок, помидоры и перец непременно с базиликом… А что у вас в том графинчике? Бальзамический уксус?

Натали: Нет, Анна! Я туда клюквенную водку налила… А что?

Анна:   Натали, как вы могли? Немедленно разливаем это по рюмкам… Ну, с этими катапультами и банковскими заморочками забыли про святое! Все уже в головах перепуталось! Да побольше рюмку возьмите! Натали, голубушка, это соусник, сюда водку не размещают…

Натали:  Вы только никому не рассказываете! Ну, за неизменность традиций! А как вы узнали, что… это неподходящий графинчик?

Анна:    Да, честно говоря, сама не так давно узнала. Мне Ирина Анатольевна намекнула, что не в наших традициях на дамских посиделках сразу мои любимые бутылки на ноль восемь выставлять. Хоть у нас тогда была свиная отбивная с молотым перцем. Потом расскажу пару секретов, как ее лучше отбить. Зачем мне теперь все эти секреты? В Евросоюзе этом еще и свинину православным запретят, небось…

Натали: Не расстраиваетесь, Анна, вдруг вас еще и не примут?.. С катапультой точно не возьмут! И что она сказала-то?

Анна: Она сказала, что в этих маленьких графинчиках легко не запутаться, если знать, что под водку они делаются… без ручки! Представляете? Все эти мензурки с высокими горлышками — под водку, а если там ручка имеется, то это уже соусник.

Натали: А мужики-то не знали…

Анна:  Да что там знают эти мужики? Мне тогда и говорит Ирина Анатольевна, что, мол, не нами заведены графинчики, в их форме сокрыта народная мудрость, не говоря о содержании… А хорошо ваша клюквенная пошла, Натали!

Натали: Спасибо, Анна! Так что вы говорите о народной мудрости в графинчике?

Анна:  Заметьте, Натали, ни один графинчик не только не имел ручки! Емкость его была равна четному числу шкаликов — на два, четыре и шесть шкаликов, не больше. К двум и четырем шкаликам шло по шесть стопок, а уж к шести шкаликам — все двенадцать.

Натали: Мне это как-то сложно понять. Не в смысле клюквенной анестезии… просто нынче такой разнобой! Мне кажется, этого давно уже не знают и сами производители графинов, если таковые еще имеются на наших бескрайних просторах.

Анна:  Натали, в дамском кружке это лучше все же знать, в этом я с Ириной Анатольевной соглашусь. Она ни разу при наших мужчинах коньяк в пробирке не выставляла и никого такими подробностями не истязала. Но… в ожидании именинниц… лучше все же вспомнить исконные ритуалы.

Натали: Странно, смотрю, в академических словарях «шкалик» — старая русская мера объема вина, равная 1/200 ведра (0,06 л). А в словаре Ожегова — «мера вина (водки), равная 1/100 ведра». Вообще в современных словарях шкалик приравнивается к стакану водки! Это же просто… экстремизм какой-то!

Анна: Ну, вы ж учитывайте, что накануне Первой мировой войны Российская империя считалась наименее пьющей страной, что бы там не говорили. На склонности к спиртному базируются все идеологии «демократического» толка, а уж первое «демократическое» преобразование — это искоренение государственной монополии на продажу спиртного.

Натали: А я отлично помню, что Дмитрий Менделеев по просьбе Государя провел соответствующие исследования, раз и навсегда определив наиболее благоприятную градусность водки.

Анна:  Это стало эталоном и для советского производства. А уж Горбачев, начавший вдруг «борьбу с пьянством» — с вина и шампанского, явно не шкаликами употреблял крепкие горячительные напитки.

Натали: Сегодня словарь Ожегова применяется гражданами, от природы склонными к доносительству, — в качестве доказательства, будто одним использованием русского языка можно совершить уголовное преступление. Многие вещи здесь тенденциозно искажены. Ведь и словарь Даля у нас уже идет со значительными изъятиями и сокращениями. У Ожегова шкалик вообще называется «стаканом водки», т.е. равным 200 грамм, а это — полстакана, то есть 100 грамм! Спиваются наши правоохранительные лингвисты, но туда им и дорога!

Анна:  Вообще было на счет шкалика было старинное русское слово «остограммиться», но, наверно, сейчас оно уж является преступным, как ненормативная лексика. Слова «косушка» и «осьмушка», наверно, нынче большинству филологов неведомы, они ж спиртное в иностранной таре употребляют, причем, до донышка, в графинчик не сливают.

Натали: А вот вина было приличным подавать в графинах большой емкости, с виноградными гроздьями и ручкой, шампанское — в ведерке, а  для водочных графинов на два или четыре шкалика была специальная полка в буфетах и сервантах. А вот и наша именинница! Просим-просим, милая Аделаида к столу!

Аделаида: Здравствуйте, дамы! А что, Ирины Анатольевны еще нет?

Анна:  Еще не подошла, но после угощения Натали это уже несущественно! Дамы, как скрасили ваши дни рождения холодный месяц январь!

 

Натали: Шкалик произошел от немецкого слова «Schale» — сосуд, а сама мода на стеклянные графинчики пошла, конечно, от немцев. От них пошла и особая культура употребления спиртного, неприемлемая к традиционным слабоалкогольным русским напиткам. Сами стопки с золотыми ободками по краешку — располагали к совершенно неприемлемому русскому способу питья медовухи — черпаками и кубками. Немцы пили медленно, по капле…

Анна: …что не мешало им упиваться «в зюзку». Отметим, что и само слово «водка» — польское.

Натали: Шкаликами назывались и сальные стеклянные плошки, которыми раньше обвешивались борта пароходов для иллюминации и создания романтического настроения. Танцы на палубе под духовой оркестр были раньше излюбленным развлечением в томные летние вечера.

Аделаида: Эх, умели жить люди! Культурно, невероятно прекрасно… при полном консенсусе. Не пили до такой зверской степени, чтобы всякое ворье к бюджету и всем богатствам присаживать, чтобы на ровном месте маяться, куда б всей страной продаться?

Анна: Ну-с, дамы, давайте рассмотрим, кто ж нынче пытается радовать нас сосредоточием интеллекта, явно употребляя горячительные напитки не шкаликами, а ведрами, прикрываясь словарем Ожегова.

Аделаида: А тут сплошная путаница с штофами получается! Смотрите, в одном месте пишут, будто штоф  [от нем. Stauf] — старинная русская мера объёма жидкости равная 1/10 ведра (применялась до введения метрической системы). Четырёхгранный сосуд с коротким горлышком для вина, водки и т.п. (обычно такой вместимости). Стеклянный,  узорного стекла, фаянсовый штоф и запечатанные штофы с ромом. А дальше уже происходит что-то с заплетающимся немецким языком:  штоф (нем. Stoff) —русская мера объёма жидкости. 1 штоф = 2 бутылкам водочным = 10 чаркам = 1,23 л.

Анна: И все равно водочная бутылка раньше была гораздо мельче… О! Ирина Анатольевна! А мы тут как раз русские народные традиции осваиваем! Немного запутались только, почему штоф в разных словарях на немецкий язык переводится по-разному?..

Ирина Анатольевна: Добрый вечер, дамы! А какие проблемы? Мне кажется, название этого сосуда с немецкого переводилось в разной степени алкогольного опьянения… нашими творцами академических словарей. Вы с ними не пили, поэтому даже не представляете, что это за толкователи основ… или снов. Неважно.  Stoff — это такое мощное немецкое понятие… здорово исказившее картину нашей российской жизни в связи с принудительным познанием марксизма. Обозначает оно вещество или материю. Помните еще «три источника, три составные части марксизма»? Так вот материализм Фейербаха — проистекал как раз из такого штофа узорного бутылочного стекла. Это, можно сказать, более поздние демократические наслоения на русско-немецкую дружбу народов. Изначально все же наш штоф с немецкого и обратно переводился и переливался как  Stauf.

Анна: Как мне нравится, Ирина Анатольевна, слушать вас после клюквенной… нда… после клюквы слушать, как вы по-немецки разговариваете.

Ирина Анатольевна: А представляешь, если эти… с катапультами довыеживатся так, что до конца жизни только по-немецки и будут говорить — хоть под клюкву, хоть без нее. Им аусвайсы выдадут и научат различать Stoff от Stauf.

Анна: Нет, вы как-то сделайте, чтобы такого ничего не было! Ленин помер, а вы родились, так можно так сделать, чтобы прекратились эти «белой акации гроздья душистые»? Это же безобразие, сколько нашему бедному Киеву досталось от бурной деятельности Владимира Ильича на ниве классовой борьбы! Не говоря уж о том, что нынче творится!

Аделаида: Дамы, вся эта классовая борьба разворачивается сразу, как только отменяется государственная монополия на водку. Бюджет пустеет, рецептуру не выдерживают, традиционные меры потребления перемешиваются даже в академических словарях. Докатились, что штоф уже ассоциируется с материей. Подходящий идейный источник материализма.

Натали: Мне кажется, с этой классовой борьбы народ забыл штофы и шкалики, слил горячительные напитки по бутылям ноль восемь, начал их воспринимать не как приятный штришок к действительности, а как способ хоть на минутку забыться от классовой борьбы. А я помню, еще у бабушки было два чудесных графинчика, туда как раз поллитровка входила. Один, побольше, выставлялся гостям, а второй, поменьше – деду к обеду. И все так чинно, достойно.

Ирина Анатольевна: И странно, что водка в приличных домах ежедневно по графинам не разливалась, приобреталась одна бутылка на неделю, а то и больше… Дамам капали аперитив для аппетита. После такого обеда совершенно не хочется разбиваться по классам и государствам. Гильотины или катапульты тоже мастерить не захочется. Вот видите, как важно следовать мудрым народным традициям?

Натали: Вот за это стоит выпить! Я теперь абсолютно уверена, что лишь неукоснительное и точное соблюдение традиций спасет мир! На здоровье!