Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава I. Ключ от всех дверей

Ирина Дедюхова

Безбрежные воды Стикса

Книга II. Упованья входящих

Глава I. Ключ от всех дверей

 Он пробовал еще и еще… но приходилось признать, что решить возникшую проблему в ближайшее время ему вряд ли удастся. Пока он не сомневался, что непременно найдет решение, как находил и раньше, с горечью размышляя, что оказался совершенно не готовым к своей неожиданной ликвидации.
…Поначалу он ощущал только плюсы внезапного омоложения на три десятка лет. Вместо возрастных болей в неподатливых суставах, он ощущал переполнявшую его энергию и впервые за много лет чувствовал непередаваемую радость свободы движения. Эта эйфория длилась достаточно долго и начинала уже несколько тревожить его, хотя бы потому, что превалировала в принятии им каких-то поспешных и необдуманных решений.
Тревога была не слишком сильной, но присутствовала, поскольку личная самоидентификация всегда была главным фактором в мотивации всех его поступков: «Я ли это делаю? Насколько мне это нужно?»
В том-то и дело, что при подселении первоначальный владелец тела не мог быть вытеснен куда в другое тело, как это было представлено, например, в фильме «Ключ от всех дверей». Хотя не только с этической точки зрения, но и с практической стороны дела это было бы гораздо удобнее. Однако бывший хозяин тела не только должен был оставаться в «замкнутом круге», где его душа была вынуждена переживать одно и то же событие вечно, но и присутствовать в теле… условно живым. С точки зрения традиционной (материалистической) медицины, он как бы находился в коматозном состоянии.
Само подселение более точно диагностировалось как двустороннее диффузное поражение коры и подкорки полушарий головного мозга. В ходе все более глубокого слияния с новым вместилищем сознание прежнего владельца подвергалось значительному изменению и высокой степени угнетенности. Он не только не был способен самостоятельно вступать в речевой контакт, выполнять команды, открывать глаза и координированно реагировать на болевые раздражители из внешнего мира, но мог переживать лишь один и тот же момент бесконечно, в качестве «дня сурка», находясь в глубокой искусственной коме.
Тем не менее, первоначальный владелец должен был оставаться в теле живым, иначе неминуемо бы погиб ствол головного мозга. Это условие и было главным физиологическим барьером в деле развития разного рода стремлений путешествий по телам в рамках магии худу или даже вуду. Примерно так, как это представляли себе создатели фильма «Ключ от всех дверей».
Даже зомбирование в вуду, имея в основе фармакологическое воздействие, предусматривало сохранение в теле в коматозном состоянии основного массива информации, связанного с первоначальным сознанием человека до момента его изменения.
Хотя именно в вуду под изменением сознания понималось его дробление, чтобы в теле оставалась лишь несамостоятельная часть прежней личности, необходимая для поддержания жизнедеятельности ствола головного мозга.
Ему приходилось наблюдать настоящих зомби, глубоко понимая физиологическую суть этого состояния. По общему двигательному беспокойству или характерным подергиванием конечностей в ответ на болевой раздражитель, рефлекторным ответам на тесты с нашатырным спиртом; мимическим реакциям при перкуссии скуловой дуги, он мог определить легкое коматозное состояние «свежего зомби», которое могло прогрессировать при последующем расщеплении личности.
И если первоначально корнеальные рефлексы и реакции зрачков на свет сохранялись, глотание не было нарушено, дыхание и кровообращение были достаточными для поддержания жизнедеятельности организма, то с течением времени наблюдались патологические типы дыхания, артериальная гипотензия и нарушения ритма сердца. И каким-то образом остановить нарастающие признаки гибели ствола головного мозга при зомбировании было возможно лишь с помощью магических обрядов повернув глаза подопытного во внутрь.
В принципе, его мало волновали сами последствия всех спонтанных и скоропалительных поступков, совершенных им сразу после подселения, поскольку одновременно он наслаждался и удивительным отсутствием каких-либо руководящих и контрольных функций, нормативов или регламентов для его ведомства, о котором будто все забыли, как только его прежнее тело поспешно вывезли к лифту.
В нем кипела молодая кровь, он наслаждался полнейшей свободой и возросшими возможностями… не как одержимостью, а как совершенно естественным симбиозом, если выражаться более научно, нежели этот процесс подселения описывался в составленной Бычковым-Окуркиным справке о магии худу.
Во-первых, они с Бычковым были, что называется, на одной волне, в одной профессиональной среде. А поскольку среда эта была весьма специфической, то и взаимопонимание у них было совершенно особым.
Во-вторых, к полному взаимопониманию следовало приложить не летальный уход Бычкова на второй план. Ведь если Бычков хотел его гибели, то у него, напротив, была намного более гуманистическая задача сохранения жизни своему антагонисту. Пусть, конечно, в неполноценном качестве, но как можно дольше.
Да и какая разница была самому Бычкову, если его стремление в этот отдел и в контору в целом – было изначально связано с желанием застраховаться от всех рисков в жизни, иметь гарантированное содержание и не маяться сложностями добывания хлеба насущного? Разве постоянно переживаемый триумфальный день победы на Стариковым – не являлся для него квинтэссенцией ухода от жизненных рисков?
Основной риск, кстати, подобное бытие представлялось для самого Старикова. Бычков мог незаметно освободиться и вырваться наружу, почувствовав ущербность бытия своего сознания. Именно поэтому при зомбировании в вуду личность подопытного (чтобы не употреблять слово «душа», которое Стариков не любил, избегал и считал симулякром) постепенно разрушалась дроблением и расщеплением.
А в худду прежний владелец находился в коматозном состоянии, переживая один и тот же триумфальный день… совершенно как доктор Фауст, сказавший, наконец, Мефистофелю «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!» — фразу, давно ставшую символом наивысшей степени счастья, удовольствия, восхищения полнотой жизни, ее красотой… наслаждения.

Фауст Ну, по рукам!
Когда воскликну я: «Мгновенье,
Прекрасно ты, продлись, постой!» —
Тогда готовь мне цепь плененья,
Земля разверзнись подо мной!
Твою неволю разрешая,
Пусть смерти зов услышу я —
И станет стрелка часовая,
И время минет для меня.
Иоганна Вольфганга Гёте (1749—1832), трагедия «Фауст» (1808), ч. I, сцена 4 «Кабинет Фауста»

Однако сама практическая недостижимость человеком наивысшего блаженства в нашем материальном мире оставляла и достаточный риск того, что Бычков не станет довольствоваться одним днем триумфа, а непременно захочет большего. Ведь и к его ликвидации Бычков приступил, наметив куда более значительные свершения в ближайшем будущем, к которым будет продолжать стремиться, даже попав во временную петлю.
Стариков не чувствовал и каких-то нравственных противоречий в своем теперешнем состоянии, поскольку и раньше не ощущал двойственности в нравственных принципах Бычкова, полностью совпадавшими с его собственными. Можно сказать, что основное содержание их натур составляло неукротимое стремление к удовольствию и наслаждению.
Именно эта нравственная однополярность и сделала Старикова открытым внешним воздействиям куда менее опытного Бычкова. И для обоих было бы бессмысленно отрицать эту взаимную уязвимость, поскольку защиту от подселения и психологических манипуляций создают не заклинания худду, а нравственное развитие вопреки стремлениям к удовольствиям. Это отлично сознавали Стариков и Бычков, совершенно не собираясь отказываться от изначально греховного пути поиска все более изощренных наслаждений.
И еще в те времена, когда они были двумя разными людьми, Стариков открыл Бычкову много новых способов получения наслаждений путем манипуляций сознанием окружающих, испытывая на обрушении их жизней почти божественный административный ресурс.
А при их слиянии практически в единое целое, Стариков куда глубже понял, какое наслаждение могут приносить чужие физические мучения, пусть совершенно лишенные практического смысла, грубые и примитивные, как когда-то считал он. И это было новое, непознанное, неизведанное… как после изысканных яств отведать простую пищу с забытым вкусом.
С его подселением в Бычкова в нем произошел какой-то глубокий личностный обмен на таком уровне, что Стариков понемногу начал забывать, какие моральные ограничения он накладывал на себя раньше, в чем-то порицая поведение Бычкова. И это взаимное влияние становилось настолько необратимым, что Старикову приходилось все чаще прибегать к попыткам самоидентификации, спрашивая себя: «Я ли это делаю? Насколько мне это нужно?»
Всегда рассматривая очередное вторжение в виде своеобразной одержимости, он впервые почувствовал полное и всеобъемлющее подчинение собственного интеллекта – тем мыслям и желаниям, которые испытывал до него Бычков. И, прежде всего, потому, что эти мысли и желания ничуть не отличались от его собственных.
Поэтому он вначале решил, что процесс вживления в Бычкова-Окуркина произошел не только органично, но и позволил открыть в себе какие-то неожиданные стороны натуры и духовные стремления.
Например, он поддержал и продолжил программу Бычкова по пси-программированию различных маргинальных слоев населения в маньяков для ликвидации пенсионерок, вышедших за сроки планированного дожития, поскольку эти направления поддерживались федеральным финансированием.
В качестве связующей психометодики Бычковым предлагалось воспользоваться НЛП (нейролингвистическое программирование), используя слова-ключи, посредством которых «вытягивалась» бы из подсознания вся последующая цепочка ассоциаций, заложенная во время подготовки будущих маньяков.
Несмотря на то, что нейролингвистическое программирование (НЛП, от англ. Neuro-linguistic programming) не было признано академическим сообществом, оно давало неплохую материальную отдачу, основываясь на технике моделирования (копирования) вербального и невербального поведения людей, добившихся успеха в какой-либо области, и наборе связей между формами речи, движением глаз, тела и памятью. В сущности, желание подражать какому-либо кумиру доводилось с чисто прагматическими целями до необходимого результата.
Стариков по достоинству оценил наработки Бычкова в определении слов-ключей, максимально воздействующих на эмоциональное поле (третье материальное тело сущности) объектов. На уровне генетики для определенных групп населения были определены звуковые синтагмы, которые могли бы быть заучены объектами без понимания их смысловой нагрузки. В качестве большинства «ключей» Бычковым брались научные термины.
Объект, не анализируя и не вникая в смысл фразы, в которой встроено слово-ключ, реагирует лишь на команду «ключа», самостоятельно выстраивая в воображении отрепетированную ассоциацию и соответственно на неё реагируя.
В результате получалось… да практически идеальное исполнение любой акции, поскольку и сам объект был уверен, что придумал это сам, «всё взял из своей головы». Ну, некоторые смогли бы еще сморозить чушь, будто слышат «голоса», но вряд ли смогли бы это доказать на психолого-психологической экспертизе.
Хотя пребывание под глубоким гипнозом при желании мог обнаружить любой опытный эксперт, но такого желания, как правило, не возникало, потому что без слов-ключей, которые не смог бы назвать и сам зомбируемый, вместо конкретного обвиняемого можно было получить невменяемый овощ при любой попытке более детального исследования возможного гипнотического воздействия.
Введенный Бычковым способ саморазрушения психики при любой попытке профессионального обследования был безусловно хорош, но имел заведомо узкие выставленные граничные условия используемых методик.
Еще для начального перегруза сознания через фразы, состоящие из оборотов визуального, слухового и кинестетического ряда, Бычков предлагал использовать исключительно мигрантов из Средней Азии, плохо знающих русский язык, с криминальным прошлым. Стариков подумал, что для такой категории испытуемых лиц любая фраза на русском могла звучать как зомбирующая абракадабра, вызывающая желание немедленно стать маньяком, устроив «мочилово в сортире» в ближайшем лифте многоквартирного дома.
Он с удовольствием почесал переносицу, наслаждаясь не только тем, что его никто не видит, но и тем, что никто уже и не вспомнит, кому принадлежало это движение, даже если вдруг увидит его в новом обличье. Вряд ли непосвященные могли догадываться, какое наслаждение приносило отсутствие даже гипотетической возможности ограничения свободы воли в обозримом будущем.
Это было какое-то парение, чувство, сравнимое, пожалуй, с настоящей внутренней свободой, когда дозволено абсолютно все. Ни сожалений, ни угрызений совести, ни раскаяния… ведь и никакого воздания все равно не наступит. Он был выше всех нравственных оценок, поскольку они опасны лишь для тех, кто, рано или поздно, окажется на берегу Стикса.
Тем же, кто, как он, никогда не вступит в эти воды, требовалось только забвение. И здесь ему не нужно было требовать у кого-то права на забвение… будто люди не понимали, что само это требование лишает их всякого права… на более снисходительное отношение к их грехам и ошибкам.
Он сознавал, что без полюса нравственных критериев, его сознание, лишенное зачатков внутреннего самоконтроля, становится… по-своему маргинальным. А может быть, именно такое сознание было самым низменным, поскольку не предусматривало нравственного развития вообще. И в этом заключалась для него главная опасность.
Он знал, что нейро-лингвистическое программирование могло быть широко использовано лишь в отношении лиц маргинального образа мыслей, без активного участия критического мышления. Способы манипуляций такой прослойки населения отрабатывались в рекламе, ток-шоу, сериалах и прочей теле- и радио-продукции.
И вне зависимости, насколько безгрешными представляли себя эти люди, насколько безобидными были для окружающих в качестве обывателей, маргинальность их мышления (а значит, полная уязвимость для манипуляций) определялась нежеланием нравственного совершенствования, всего лишь душевной ленью.
Судя по всему, Бычков внимательно изучил всю имевшуюся засекреченную библиографию Игоря Смирнова, большого знатока пси-методик манипуляций массовым сознанием, ушедшим из жизни как-то слишком неожиданно, в расцвете сил… тоже, очевидно, попав под внезапную ликвидацию.

Игорь Викторович Смирнов (5 апреля 1951, Москва — 5 ноября 2004, там же) — российский ученый, доктор медицинских наук, основатель компьютерных психотехнологий. Сын Виктора Абакумова.
Был генеральным директором Института компьютерных психотехнологий, заведующим Лаборатории психокоррекции Московской медицинской академии, председателем Совета директоров «Сайкотекнолоджиз корпорейшн» США.
Мать — Смирнова Антонина Николаевна, дочь гипнотизера Смирнова Николая Андреевича, репрессирована вместе с мужем (впоследствии умерла от инсульта). Отец — комиссар госбезопасности, создатель военной контрразведки СМЕРШ Виктор Абакумов. В 1955 г. было выдано новое свидетельстве о рождении, где в графе «отец» стоял прочерк, а фамилия изменена на материнскую — Смирнов.
Закончил Первый Московский ордена Ленина государственный медицинский институт (МОЛГМИ) имени И. М. Сеченова в 1976 г.. Занимался разработкой компьютерных психотехнологий, позволяющих диагностировать и нелекарственным способом корректировать психическое и физическое состояние человека путем прямого, минуя т.н. «цензуру» сознания, доступа в подсознание с целью выявления причин, приведших к заболеванию или психологическим проблемам, для дальнейших коррекции и прогноза поведения и состояния человека.
В 1976 г. под работы И.В. Смирнова на базе упомянутого 1-го МОЛГМИ была создана Кафедра нелекарственной терапии и Лаборатория психокоррекции, которую он возглавил. Первым пришел к идее использовать ЭВМ и, в дальнейшем, персональные компьютеры как технологические платформы для диагностики и коррекции психического и физического состояния и предложил оригинальный синтез психоанализа (диагностики неосознаваемой сферы) и компьютерных технологий — метод компьютерного психосемантического анализа (анализа вызванных реакций обследуемого в ответ на неосознаваемое предъявление ему тестовых стимулов) или, как называл его сам автор, «способ психозондирования» (Патент и Авторское свидетельство СССР № 148… от 08.08.1980 г.)
Позднее один из вариантов психозондирования выделен автором под названием MindReader (Патент РФ № 2218867 от 11.12.2002 г.) Метод был реализован в нескольких аппаратно-программных (программно-технических) комплексах исследования психики человека, последним из которых был «MindReader 2.1» (АПК КПСА MindReader 2.1).

Бычков использовал методики, озвученные Смирновым в конце 90-х… весьма и весьма похожие на те, которые «экспертам-лингвистам» предстояло приписать «экстремистам» в последующей «борьбе с экстремизмом».
Хотя, конечно, подобное программирование человека «словами-ключами» (впоследствии признанными в рамках ст.282 УК.РФ «экстремистскими») мог выполнить далеко не каждый специалист, даже имея подготовку Игоря Смирнова.

О конкретных методах массового зомбирования очень откровенно рассказал корреспонденту газеты “Труд–7”, М. Зубову, академик Игорь Смирнов, директор специально созданного НИИ психоэкологии, являющийся одновременно, зав. кафедрой психоэкологии Российского Университета дружбы народов:
— Но вы не отрицаете, что в принципе с научно-технической точки зрения скрытое воздействие на сознание через телеэкран возможно?
— Конечно, возможно. Есть так называемый “двадцать пятый кадр”, который телезрителю не заметен, но аккуратно доставляет информацию в мозг… Однако сегодня этот простейший метод зомбирования вряд ли кто-то станет использовать, поскольку его нетрудно зафиксировать на простой видеомагнитофон… Есть более высокие, “цифровые” технологии, позволяющие “вмонтировать” в изображение и звукозапись дополнительную информацию, которую человек воспримет бессознательно, как “установку” <…> Делается это так. Я записываю некую фразу — установку, адресуемую пациенту, и при помощи компьютерных технологий как бы выворачиваю звук наизнанку. Если теперь ее прослушать — она звучит как шум прибоя. Можно замаскировать эту запись под музыку или как-то еще. И пусть пациент слушает. Через некоторое время мозг эту речь “декодирует”, расшифрует. Человек даже не догадался о том, что он нечто услышал, но при этом все запомнил и получил приказ, который отныне будет выполнять.
Этот метод хорош тем, что пациент не может сопротивляться услышанному, не подходит критично к той установке, которую в него вкладывают, не осмысливает ее <…>
Кстати, если еще раз вернуться к неприятной теме “зомбирования”: лучшая защита — это интеллект. Чем лучше тренирован мозг, тем сложнее навязать ему ненужную, вредную информацию. Он будет защищаться, отвергать то, что не соответствует духовным устоям”(“Труд-7” от 16 декабря 1999, с. 26).

Стариков пробежался по собранным ссылкам, отдельно изучил папку с апробацией принятых методик, вполне отдав должное достигнутым Бычковым результатам за достаточно краткое время. Работа представляла собой практически готовый задел на докторскую в области психологии с солидным грифом секретности.
Так что Бычков был не таким уж Окуркиным и возле него поработал все эти годы с большой пользой для себя. Даже непонятно, что они могли не поделить в такой масштабной работе, где он бы куда с большим удовольствием был полезным соратником, а не держателем зоопарка ручных сурков. Но… как говорится, в их службе и не угадать, где окажешься под ликвидацией. Игорь Смирнов, наверно, тоже не предполагал, что уйдет из жизни слишком внезапно и неожиданно, как, кстати, это произошло и с его отцом, Виктором Авакумовым.
Отдельно была собрана папка сорвавшихся покушений на старушек. Стариков, отдавая должное тщательности подготовки каждой акции, личному контролю и уровню подготовки объектов, был вообще удивлен, что таковые неудавшиеся акции имели место быть.
С некоторым раздражением он начал изучение папки спасшихся старух, поскольку его здорово обескуражил сам факт того, что одинокие старухи каким-то образом могли уйти от спланированной в их отделе ликвидации, а он едва успел пройти архивацию.
Спасшиеся старушки были либо из одного района поселка Машиностроитель, либо ходили в собор Александра Невского, в который на девятом троллейбусе каталось и большинство одиноких старух пос. Машиностроитель.
Вначале Стариков (как, очевидно, задолго до него и Бычков) подумал, что, возможно, кто-то из священнослужителей собора в ходе проповеди или исповеди каким-то образом противостоит зачистке своей паствы, возможно, имея виды на жилплощадь пожилых одиноких прихожанок.
Но в приложенных к делам намеченных жертв фотографиям Стариков вместо православных ритуальных предметов столкнулся… с визитками ООО «Удмуртское вуду», вспомнив, что аналогичную визитку ему дал и Вадим Витальич Бекетов сразу после подселения в Бычкова.
Большей частью эти изворотливые старушки выживали, обращаясь к одному и тому же умельцу по этой части, проживавшему как раз в поселке Машиностроитель. Адепт магии вуду по имени Федор, апеллируя к тому факту, что в 1860 году Ватикан признал вуду разновидностью католичества, начал использовать защитные фетиши христианства в своих практиках явно для расширения круга своих клиентов, как бы заранее успокаивая их совесть.
Ну, а проходимые старушки решили, что раз есть такой просвещенный мужчина, из простых и деревенских, к тому же уверенный, что незачем отвлекать Вседержителя по разным пустякам, то почему бы не воспользоваться его услугами?
Хотя основной контингент мистических практик Федора формировался в ходе публичных защитных ритуалов, которые он проводил в кафе «Перекресток», принося в жертву бройлерных цыплят с Вараксинской птицефабрики, слава «христианского колдуна» из поселка Машиностроитель постепенно докатилась вначале до старушечьей составляющей паствы собора Александра Невского, а затем перекинулась и до центрального Михайловского собора.
Широкую колдовскую практику, основанную на местных языческих культах, Федор имел и раньше. Однако Бычков накопал, что в становлении Федора в качестве последовательного приверженца вудуистского культа принял деятельное участие их общий хороший знакомый Вадим Витальич Бекетов.
Возможно, именно поэтому Вадим Витальич столь щедро и по-отечески вдруг поделился с ним не только визиткой, но и ценной информацией. Очевидно до старого лиса каким-то образом дошло, что Бычков уже в курсе его связей с этим вудистским предприятием широкого профиля.
Как это он там говорил?.. Типа ему нужны были сторонние эксперты… А Федора с его ООО «Удмуртское вуду» ему вахтеры насоветовали, они давно пользовались его услугами и выражали полнейший восторг. Далее Вадим Витальич сказал, что вудистов двое, зовут их Федор и Сергей, они простые деревенские лохи, механу закончили. Про худу ничего не знают, потому что вначале они и вуду не занимались, перебиваясь «своими деревенскими методиками». А потом добрый дяденька из ФСБ по фамилии Бекетов им книжек всяких подогнал…
Стариков опять потер переносицу, уже не скрывая своего волнения. Он вспомнил, как Бекетов называл его Хароном, а вдобавок сообщил, что эти два вудиста говорили, будто экстремистка является мамбу… И, похоже, что-то сказали на счет того, будто теперь «ее ход», как в шахматах.
Конечно, Бекетову всегда нужны были сторонние эксперты, чтобы списывать на них бюджетные деньги и отнимать хлеб у их отдела. А вот когда он его лично просил не влезать в эту «борьбу с экстремизмом», так с этим можно и не считаться… ведь он не деревенский эксперт с карточкой ООО «Удмуртское вуду».
По идее, все ориентировки на Федора Бекетов был обязан передать их отделу гораздо раньше, но отчего-то решил использовать доморощенного мага в новом продвинутом качестве исключительно для собственной пользы, вдобавок ставя палки в колеса Бычкову при любой попытке выйти на него. Стариков с удивлением выяснил, что несколько раз Бекетов, прикрывая Федора, давал Бычкову самую противоречивую информацию или намеренно обманывал.
Возможно, поначалу он использовал его и в качестве противовеса, а также собственной защиты. И тут невозможно было точно сказать, кто кого использует больше и шире. Федор явно продвинулся в новых для себя практиках.
С момента начала отработки федерального финансирования в рамках грантов на «борьбу с экстремизмом», Бекетов начал работать с Федором очень плотно, особо не рассчитывая на органы прокуратуры, а может, напротив, стараясь и с этой стороны прикрыть «прокурорских девочек». Тут-то Федор и выявил какую-то двойственность поведения.
Стариков вспомнил, как все неудачи с экстремисткой Бекетов пытался переложить на их отдел, доказывая, что они не обеспечили его соответствующей поддержкой и прикрытием, хотя даже не посоветовался при выборе объекта, предварительно не оговорил все детали планируемого нейро-лингвистического программирования.
То ли он поначалу рассчитывал обойтись услугами своего Федора, то ли сыграл роль своеобразный оксюморон, изначально заложенный в процесс отработки ст.282: посторонний человек, не имевший понятия, о чем, собственно, идет речь, — обвинялся как раз в выстраивании мощной системы нейро-лингвистического программирования, способной привести к очередному государственному перевороту.
Бекетов при Бычкове с каким-то глуповатым смешком называл экстремистку – «твоя заместительница», имея в виду, что эту преподавательницу обвиняют именно в том, чем с конца 80-х занимались их постоянно трансформируемые отделы.
И вряд ли Бекетов вполне отдавал себе отчет в том, насколько опасной в этом случае представлялась вся эта «борьба с экстремизмом», когда лозунгам в толпе приписывалось значение «слов-ключей», а всякие воззвания поднимались до уровня магических заклинаний с использованием неразделимых синтагм речи.
Если не принимать во внимание личность самой экстремистки, каким-то образом избежавшей гибели в психбольнице, — то вся эта «борьба с экстремизмом» де факто и де юре осуждала… нейро-лингвистическое программирование и все программы пси-обработок, сводя на нет десятилетия усилий, дискредитируя полученные результаты.
Стариков почувствовал, как его начали захлестывать волны неукротимой ненависти, настолько сильные, что он сделал ряд дыхательных упражнений, чтобы каким-то образом продолжить изучение всех этих документов. Теперь он вполне понял природу психологических срывов Бычкова и характер его «особых» отношений с Бекетовым.
Возглавлявший самый ненужный и чисто формальный отдел, Бекетов, в сущности, по полной программе воспользовался всеми достижениями их отделов, которые сделали возможными развал страны и ряд последовательных государственных переворотов. А затем, чтобы получить дополнительное финансирование и упрочить административные ресурсы, он дал ход «борьбе с экстремизмом», где посторонние и гражданские осуждали именно их методы, которые привели его на вершину власти, оставив их в тени.
И от таких рассуждений хотелось перегрызть глотку Вадиму Витальевичу вместе с этим Федором, чтобы они вполне насладились борьбой с экстремизмом, раз научились возбуждать вполне обоснованную ненависть.
По представлению Бычкова, этот Федор был чем-то вроде двойного агента, используя Бекетова и в качестве источника информации. А Стариков понял, что в этом отходе от норм типичного сотрудничества со спецслужбами Федора был повинен неудачный выбор объекта в деле становления «борьбы с экстремизмом». Все попытки приписать какой-то маргинальный образ мыслей назначенной экстремистке — выглядели всего лишь попытками расправы над женщиной, осмелившейся сказать правду о происходящем.
…А когда Стариков увидел PrintScreen электронного письма Вадима Витальевича Федору с адресами старух, включенных Бычковым в разработку по программе «Маньяк в Ижевске», он подумал, что и сам бы на месте Бычкова заподозрил, будто информацию Бекетову сливал именно он, Стариков, раз все знали, что дружбу они вели с ним с глубокого советского времени.
Впрочем, Бекетов просил Федора провести шаманский ритуал, чтобы старушки находились в состоянии эйфории, «положительной самооценки и отказа от эгоистических точек зрения»… как под влиянием наркотика ЛСД.
А вот то, что Федор на самом деле предпринимал в отношении намеченных жертв, это уже целиком и полностью находилось на совести Бекетова, делившегося со своим подручным вудистом оперативной информацией чужого отдела.
Вообще Стариков и сам отдавал должное изворотливости и невероятной живучести старух, прекрасно осведомленных, насколько все властные структуры, начиная с органов социального обеспечения, не радует их затянувшееся «время дожития». Его нисколько не удивляло, что никому не нужные старушки начали нарочно ходить по колдунам, чувствуя неясную угрозу, сгустившуюся над их головами.
Однако и он не мог предположить, что под влиянием Федора зажившиеся получательницы социальных благ организуются в какое-то подобие старушечьего хора, будут ходить с песнями и бутылочкой красненького по городским паркам и скверам, вместе посещать церковную службу и устраивать дежурство с ночевками по наиболее опасным квартирам.
В ряде случаев, как он понял, старушки съезжались вместе, когда вудисты проводили свои учебы, ритуалы, приемы клиентов в освободившихся квартирах, оплачивая аренду жилья частичным ремонтом или выплатой задолженности за жилищно-коммунальные услуги.
ООО «Удмуртское вуду» организовывало для старушек почти благотворительные занятия йогой и курсы самообороны, где их обучали простым способам сохранения жизни и жилплощади, рассчитанным на разные возрастные группы.
Стариков лишь передернул плечами, поняв, что никого из старух не обманула и кампания с «бурановскими бабушками», завоевавшими Евровидение и вроде бы своими внезапными творческими успехами продемонстрировавшими всему миру потрясающую заботу руководства республики о старшем поколении.
На ресурсах, восхвалявших первую в мире женщину-экстремистку из Удмуртии, о бурановских бабушках вообще писалось так, будто они являлись «проектом», выпущенным и профинансированным исключительно в пику этой madam. Что недалеко было от истины, но все же имело более сложную эмоциональную нагрузку в основе целеполаганий.

Так что… сами можете делать вывод, чему именно была дымовой завесой вся эта позорная история с бурановскими бабушками, дорогие внучки. Тут же надо посмотреть, кому именно мы-то с вами за здоров-живешь во внучки пристроились с такими… бабушками.
Но вначале следует рассмотреть это мультикультурное явление с государственной точки зрения, не поддаваясь на местечковые спекуляции. Итак, способствовало ли продвижение бурановских бабушек общему развитию культуры? Нисколько! Это даже не окультурило местное быдло, чтоб оно осознало уже все, что сделало в отношении единственной широко известной женщины из Удмуртии — Дедюховой.
Ну, чтобы посмотрели на себя… как-то со стороны и поняли, что докатились до эсэсовского скотства, что перед очередным витком «борьбы с экстремизмом» надо бы вначале хотя бы цифры полученных достижений критически изучить.
Здесь простое сопоставление этих двух явлений сразу дает много позитивных выводов в анализе. Развитие и становление бурановских бабок произошло в отместку и вместо разрушенной жизни Дедюховой. Если бы не уничтожали ее, если бы не проворовалась местная «элита», не сумевшая прикрыть свое воровство «борьбой с экстремизмом», — бурановские бабки не попали бы на Евровидение, поскольку никакого «творческого потенциала» там нет в помине.
Наверно, глупо перечислять все сделанное Дедюховой для всего общества совершенно бесплатно, кто запамятовал, может ознакомиться с ее скромной биографией.

И там можно судить, насколько важно даже не помощь государства, а хотя бы отсутствие организованной фашистской травли Дедюховой для всех нас. Без бурановских бабок мы жили и проживем, а вот то, что говорила и обосновывала Дедюхова, как намечала правильные пути, находила нравственные вехи… чего ж лишний раз повторять? Это все очень важно, чтобы нам оставаться людьми.
Развитие Дедюховой мешало петь свои идиотские песни бурановским бабкам? Ничуть! Но допеться до Канн и Евровидения бурановские бабки могли лишь при уничтожении Дедюховой, как в притивовес, будто местное было тоже уважает общечеловеческие ценности и имеет хоть какую-то поверхностную культуру… тут же щедро спонсированную мировым прорывом на Евровидении…
Однако, если каждый шаг Дедюховой — это общее культурное и нравственное развитие всего общества, то любое становление и «путь к успеху» у бурановских бабок этим совершенно не опасны!
В начале 2013 года, когда уничтоженная здесь Дедюхова встала на стражу культурных ценностей на «кислотной атаке» в Большом театре, начались радостные реляции, как успех бурановских старух на Евровидении станет типа «новым этапом».
И вот чот не стал, да? Потому что это тупик, выхода из которого вперед не бывает, оттуда только задницей надо пятиться, если кто из местечковых позабыл.

Удмуртские вести. Часть IV

В принципе, вся эта старушня традиционно считалась маргинальной целевой прослойкой пси-практик, поэтому проект «бурановских бабушек» должен был напротив вызвать негатив затрапезным видом, старческими голосами и намеренно тупой песенкой на непонятном языке.
Изначальная провокационность того, что на международный песенный конкурс вместо молодых начинающих звезд выставлены ничем не примечательные старухи из удмуртской глубинки, вдобавок совершенно не умеющие петь, — уже отдавала прямой спекуляцией на возрасте, национальной и половой принадлежности «конкурсанток», что в целом должно было вызвать негативный эффект в обществе. Если выразиться с заведомо маргинальной точки зрения, накопленный негатив, в особенности, при последующих неизбежных скандалах дележа «заработанного имиджа», — должен был свести «на нет» традиционные культурные ценности, базировавшиеся на уважении к женщине, особенно, преклонного возраста.
Хотя бы настолько, чтобы в последующих случаях зачистки жилплощади от этого контингента в рамках проекта «Маньяк в Ижевске» возникала мысль, что это все же «меньшее из зол», «хорошо, что старушку, а не ребенка и не девушку», если в результате устроенного старушечьего погрома на Евровидении все же не удавалось достичь реакции «достали эти старухи, туда им и дорога!»
«Старушечья карта» разыгрывалась и в 2010 году, когда отдел Вадима Витальевича вместе с «прокурорскими девочками» приступил к отработке экстремистской ст.282.
Экстремистке тогда как раз исполнился «полтинник», поэтому при опросе соседей, сослуживцев, студентов и прочих возможных свидетелей ее преступления, молодым следователям было рекомендовано презрительно морщиться и давать понять, что все женщины, старше 50-ти лет, по причине климактерического синдрома, имеют предвзятое, заведомо неверное суждение, поэтому все их высказывания изначально можно с уверенностью отнести к экстремизму. Или маразму. Как это будет удобнее.
Но возникли проблемы с первым составом «прокурорских девочек», поскольку все они дожидались очередных званий, давно перешагнув полувековой рубеж.
И почему-то именно этот подход с упором на возраст объекта не слишком сработал, не совпадая с какими-то внутренними установками, явно указывающими на недостаточно низкую степень люмпенизации мышления населения.
— Они еще могут позволить себе существование совершенно бесполезных старух, — в задумчивости произнес он вслух мучавшую его мысль, рассматривая фотографии старушек, вывешивавших по совету своего «знакомого экстрасенса» Федора гобелены с единорогами.
Буквально накануне его ликвидации, у Бычкова был первый срыв – в октябре 2016 года, когда по наводке бдительных старушечьих патрулей прямо в подъезде жилого дома орлы Митькова взяли «на живца», 76-летнюю активистку Марью Иванову Колесникову, — одного из активов Бычкова, узбека Дониербека Кимсанбоева.
Кимсанбоев попал в проект Бычкова, уже засветившись в Санкт-Петербурге. Поэтому нашумевшую фигуру решено было использовать в провинции по прежнему сценарию расчистки жилья первых массовых серий, поскольку прежние активы, действовавшие с самого запуска проекта «бурановских бабушек», быстро сходили с ума.
Первоначальный опыт Бычков получил, подготавливая пять активов по однотипному сценарию активизации, работая в рамках большой госпрограммы улучшения жилищных условий военнослужащих. Его активы тогда отработали как бы под одного неуловимого маньяка в разных городах Поволожья, где за достаточно краткий период было «очищено» от старушек более тридцати квартир.

11 Ноября 2013 г. На территории Приволжского федерального округа появился серийный убийца
СУ СКР по Тульской области распространил ориентировку на подозреваемого в серийных убийствах.
В период с 2011 по настоящее время на территории Приволжского федерального округа, совершено 32 убийства женщин преклонного возраста.
Во всех случаях жертвами преступления были одиноко проживающие в домах –«хрущевках» женщины возраста 75-90 лет. Преступник, используя их доверие, представляясь сотрудником ТСЖ либо социальных служб, проходил в квартиру, где душил их удавкой, например, поясом от халата потерпевшей.
У следствия имеются все основания полагать, что данные преступления совершены одним лицом.
Последние 3 убийства пожилых женщин – 25-27 сентября 2012 года, были совершены в г. Уфа Республики Башкортостан, тем же способом-преступник предположительно ждал женщин на улице, обманным предлогом входил в их квартиру, где затем душил их.
В настоящее время следствие располагает видеозаписью с изображением потенциального преступника, попавшего в объектив камеры видеонаблюдения в подъезде одной из жертв.
Кроме того, имеется фоторобот данного лица, составленный одним из свидетелей, и совпадающий с изображенным на видео.
Лицу, информация которого поможет следствию в установлении личности преступника, будет выплачена денежная сумма в размере 1 000 000 (один миллион) рублей. Конфиденциальность гарантируется.

Актив Кимсанбоев не успел проявить себя и показать какие-то результаты. Практически сразу после его активации гражданка Колесникова передала операм Кимсанбоева в оглушенном состоянии, избитого полускалками, которыми вооружились практически все старухи, посещавшие курсы самообороны, проведенные силами ООО «Удмуртское вуду».
Как невозмутимо пояснила операм Марья Ивановна, она сразу опознала злоумышленника по выданному ей на курсах «фотороботу».
— Я его сразу узнала! Еще когда за дверью сопел! В глазок разглядела… А уж как в дверь позвонил и сообщил, что сантехник из управляйки, так мне уж все стало ясно! – спокойно пояснила Марья Ивановна, прикладывая к полускалке страшненькую куклу вуду. – Видите? Ведь точь-в-точь! Выражение, главное, точно схвачено! Да и когда нынче сантехник сам придет, если им вначале не заплатить? Благо нам Сергей Сергеич все объяснил. Полускалка у меня теперь всегда под рукой, движение «Вудистский круг» мы на чучелках отрабатывали… Коридор небольшой, только полускалкой и можно обработать. Все сделала, как нас учили: прямым тычком в пах, сбоку в плечо, по затылку сверху… Вроде получилось! Он сразу хрюкнул, попытался на лестничную площадку откинуться, но мы его с Варварой живенько сюды перетянули… Так правильно, второй год отрабатываем этот прием! Должно было получиться-то, мы же работали над собой, росли в духовном плане… Но пока вас ждали с Варварой Петровной, мы его два раза пинали, когда он шевелиться начинал… От греха подальше!
На вопрос, говорит ли что-то ложный сантехник после того, как дамы обработали его полускалкой, старушки смущенно сказали, что молодой человек матерился по-русски почти без акцента и постоянно повторял фразу: «Нервные и психосоматические реакции при деменции».
Чувствуется, две старые перечницы уже успели заглянуть в Интернет и выяснить, что деменция – это старческий маразм, который у пожилых женщин встречается чаще, чем у мужчин аналогичного возраста.
По всему было видно, что Кимсанбоева Бычков готовил в цейтноте, успев взять для фразы-ключа то, что попалось ему на глаза из вступления к обоснованию самого проекта.
Стариков читал вполне научное и хорошо аргументированное обоснование финансирования, испытывая законное чувство гордости за своего ученика. Старухи действительно куда чаще стариков впадали в маразм. Бычков абсолютно верно, с крепких рационалистических позиций доказывал, насколько непрактично оставлять у таких гражданок дорогостоящую жилплощадь, да еще и платить пенсию, пусть мизерную, но совершенно впустую расходуя средства. Ведь большинство этих старух, перешагнув отведенное им время дожития, двигались к окончательному маразму, чем могли воспользоваться всякие предприимчивые граждане, оставив спецслужбы совершенно ни при чем.
Стариков только вздохнул, вспомнив, сколько на его веку квартир и имущества ушло на сторону через врачей психоневрологических диспансеров и домов инвалидов с головой. Он даже вспомнил, что, нисколько не сомневаясь в скором превращении экстремистки в овощ, в Октябрьской прокуратуре выстроили цепочку, чтоб ее трехкомнатная квартира в престижной «ленинградке» не ушла на сторону в психушке.
Бычков, кстати, доказывал, что «пущенные на самотёк» маразматические старушки совершенно напрасно обогащают деятелей, подвизающихся на оказании психической помощи населению в текущих реформах.
В то время как с этим ширящимся контингентом все равно надо что-то решать. По диаграммам Бычкова было видно, что к 2020 году количество маразматических старух увеличится на 38%.
И пока они из ложно истолковываемого гуманизма тянули с немедленным решением этой проблемы, к пожилым маразматикам начали усиленно подключаться частные благотворительные и пенсионные фонды со своими широко разрекламированными пансионами.
А в этот момент к прекрасному начинанию их отделов, масштабному проекту с использованием методик нейро-лингвистического программирования… вдруг подключились старухи с полускалками, не желая добровольно освобождать необходимую стране жилплощадь…
Поэтому Стариков вполне понимал Бычкова, повсюду оставившего примечания на латыни: «statim occidere villain!!!» («немедленно убить негодяя!!!»).
Кроме того, в записной книжке, посвященной этому самому деревенскому вудисту Федору, Стариков обнаружил и прямой, совершенно открытый контакт Федора с экстремистской в начале осени 2016 года… Как же много он пропустил… Может, Бычков намеренно устранял его от важной информации? Наверно, боялся утечки, подозревая, что он, Стариков, может быть источником для того же Федора…
Какая наивность! И какое коварство со стороны Бекетова, только в день его ликвидации раскрыть Бычкову глаза на то, кто информировал Федора… начиная с вуду, заканчивая адресами намеченных жертв из числа маразматических старух. Зная, что Бычков вызвал ликвидаторов к ничего не подозревавшему… старому маразматику, которым, очевидно, он и считал старого приятеля… Будучи всего лишь на четыре года моложе его предыдущего тела.
Конечно, Бычков не мог уничтожить Бекетова, но начал зачистку с возможных утечек… вовсе не желая на этом останавливаться. И это было во всех смыслах разумным шагом. Только теперь Стариков с горечью понял, что подписался на ликвидацию именно собственным необдуманным участием в римских карнавалах, устраиваемых Бекетовым в 90-х… со всеми этими наташками-какашками, недоделанными ильгизками, ворами в законе, давно почившими в бозе, бывшими министрами и прочими «жертвами реформ»…
Внезапно он понял, что если немедленно не начнет действовать, то так и останется с этим бессмысленным описанием ключей от всех дверей… к жалким мозгам всех активов, против которых выстроились старые маразматички со скалками с хитрой деревенской мордой во главе…
И здесь Бычков его в очередной раз удивил. В качестве источника информации о Федоре он использовал двух активов, пристроенных в качестве охранников вудиста. Активы давно сидели на «кислоте», поскольку, несколько изменяя сознание, ЛСД, в отличие от подобных психоактивных веществ, не оказывало негативного воздействия на внутренние органы.
Дальше он действовал с лихорадочной поспешностью, стараясь наверстать упущенное время. Его не остановило, что пасмурный декабрьский день был отмечен в его календаре красным кружком, призывавшим проявить осторожность в полнолуние. Он тут же позвонил на мобильные обоим активам и, сказав ключевую фразу, приказал немедленно явиться за ним, доставив к месту нахождения объекта.
— Rubicon transit! – сказал он самому себе на «прекрасной латыни», понимая, что обратного пути не будет.
Как только позвонили с вахты, сообщив, что его дожидаются два молодых человека, прибывшие за ним на машине, он накинул щегольской кожаный плащ Бычкова, вооружившись старинной тростью с чугунным набалдашником.
…В фойе кафе «Перекресток», куда он вошел первым, было абсолютно пусто. За стойкой администратора, рассчитанной на двух метрдотелей, никого не было, несмотря на то, что небольшой зал перед барной стойкой, справа от него, был набит битком. Были заняты даже все стулья у стойки.
Он нисколько не заблуждался в том, что за публика здесь собирается. Да и сложно было бы не понять, что он оказался в гуще ЛГБТ-сообществ по тому, как на него сразу уставились, навели смартфоны и дружно выдохнули «Ах!», как только, вслед за ним, в фойе зашли охранники Федора, во внешности которых уже начали сказываться последствия активации, Стариков понял, что его появления здесь все ждали, явно собравшись на заранее объявленное представление.
Один из охранников сзади негромко подсказал: «Федька с дружком в vip-зале!»
Стариков задумчиво рассматривал яркую публичку, набившуюся в зал у барной стойки, встревоженной воробьиной стаей зачирикавшую, как только один из охранников раскрыл местоположение Федора. Значит, администратор к ним не выходил нарочно.
— А с этими-то что теперь делать? – задумчиво сказал он вслух, глядя, как все посетители кафе навели на него смартфоны.
— Да что с этих педиков взять? Чего их опасаться? – махнул на них рукой второй охранник. – Они же безобидные! В ментовку не пойдут, они знают, что с ними в ментовке сделают.
— Это понятно, нисколько я таких не опасаюсь, — пожал плечами Стариков, – тем не менее, мне не нравится, что они сюда приперлись как в театр… Надо бы весь этот дурдом потом… отбраковать!
Яркая публика за столиками и у стойки сразу возмущенно заверещала, но Стариков уже почувствовал этот непередаваемый запах страха, который волнами докатывался из соседнего совершенно пустого зала, в глубине которого он разглядел две жалкие фигурки, сидевшие вплотную друг к другу на плюшевом диванчике.
Он пошел в зал к вудистам и, широко улыбаясь, громко сказал этой наглой деревенщине, помахивая тростью: «Вижу, меня заждались?»
Оба вудиста вскочили с мест и, вместо того, чтобы броситься бежать, вдруг начали швыряться в него сгустками плазмы, чисто по-деревенски раскорячив ноги, стараясь держаться ближе друг к другу. Два брата-акробата… вудистами себя вообразили, надо же!
Но вскоре два учредителя ООО «Удмуртское вуду» заставили с ними считаться и воспринимать всерьез. Он понял, что, окажись на его месте прежний Бычков, ему пришлось весьма туго, поскольку каким-то образом эти двое успели провести защитный ритуал Единения… о котором точно не могли ничего знать. Несмотря на то, что он с легкостью отражал огненные сгустки тростью, плащ в нескольких местах начал тлеть и дымиться.
Где же они могли всего этого насмотреться? Неужели эта экстремистка, к которой сунулся Вадик Бекетов, не так проста, как они это себе представляли?..
Скорее всего, просто подражают каким-нибудь киношным персонажам. Небось, все блокбастеры с супергероями пересмотрели, пытались перенять приемы… Вполне возможно, что еще и тренинги устраивали, используя вместо полускалок жгучую плазму…
Но, как бы они не швырялись явно не ими добытой плазмой, они точно оказались не готовыми к тому, что два бывших охранника Федора по его команде встанут на четвереньки и с волчьим воем набросятся на них, стараясь добраться острыми волчьими зубами до горла.
Шуточки с вуду закончились для двух корешей достаточно негативно, больше всех доставалось Федору, метавшего огненные шары в визжавших волков левой рукой, потому что правая у него уже висела беспомощной плетью. Второй мужик с криком: «Федька, держись!» изо всех сил пытался прикрыть от набрасывающихся на них адскими псами охранников.
Стариков с наслаждением втягивал запах свежей крови, считая, что результат схватки предрешен. Он ничем не хуже тех педиков, которые с воплями сгрудились в баре со своими смартфонами. Он тоже может получить удовольствие от культурного посещения кафе…
Стараясь перекричать визги публики со смартфонами, он заорал Федору: «Заканчивай эту комедию! Вы должны мне сдать барона Самеди и мамбу! Слышишь? Вы мне нужны как колдуны! И все! Я оставлю вас в живых! Слышишь? Вы понимаете свою выгоду? У вас же отбоя от клиентов не будет!»
Но Федор, не обращая внимания на предложенную возможность утрясти конфликт мирным путем, продолжал упорствовать, кидая в него сгустки плазмы, взрывавшейся жгучими искрами у него за спиной.
А Старикова будто заклинило на этой выгоде. Уворачиваясь от кипевшей плазмы, с противным шипением сжигавшей на своем пути даже воздух, на каком-то нервном срыве он все повторял двум упрямым вудистам местного разлива: «Вы выгоду свою понимаете? Быдло деревенское! Вы понимаете свою выгоду? У вас же от клиентов отбоя не будет!»
Впервые он не чувствовал в своих словах особой силы, способной заветным ключом вскрыть плотно захлопнутые перед ним двери.
И как только Федор, превозмогая боль, крикнул ему с нескрываемой ненавистью, что они уже поняли свою выгоду, когда сами стали «клиентами» Старика, прямо в глаза ему ударил нестерпимо яркий свет, заставив все внутри содрогнуться. По залу на помощь двум истекавшим кровью вудистам неслись два ослепительно белых единорога, сразу набросившись на волков…
Он никак не мог их рассмотреть, потому что они как бы светились так, что от этого света резало глаза, и весь мир сливался в светящийся шар, от которого внутри поднималась мутная волна ужаса. Ударив, единороги мгновенно отпрыгивали от волков, разбегались по залу и снова со всей силы били рогами и копытами волков, которые не могли их даже толком рассмотреть, хотя ростом те были под два метра в холке.
Заслонившись от света тростью и прижмурившись, Стариков смог увидеть, что одна лошадь явно слабела на глазах, хотя поначалу держалась очень бодро.
И пока единороги окончательно не прикончили двух визжавших волков, ставших в этой схватке совершенно бесполезными, он попытался накинуть лошади-подранку аркан из молнии. Совершенно забыв о себе, Федор и Сергей закричали лошадям: «Уходите! Уходите!», пытаясь прикрыть их от сразу же осмелевших волков, почувствовавших мощную поддержку.
Улучив момент, когда Федор, раскинув руки, встал перед запыхавшимся, терявшим силы единорогом, Стариков, резко изменив направление петли молнии, сумел набросить ее на шею ненавистного вудиста. На это ушли все его силы, поэтому он, плюнув на все условности, просто дал себя окончательно поглотить накатывавшему черному туману ненависти. Он рвался прочь, как можно дальше от двух рогатых лошадок, с трудом переводивших дух. Последние силы уходили на то, чтобы тащить за собой упиравшегося Федора, лицо которого стремительно чернело в светящейся петле, сжимавшейся вокруг жилистой шеи.
И перед тем, как черным туманом покинуть навсегда полусожженное кафе «Перекресток», он откуда-то издалека услышал отчаянный вопль второго вудиста: «Федька, держись! Не поддавайся ему! Я тебя вытащу!»

(Продолжение следует)

Читать по теме:

• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава I. Ключ от всех дверей
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава II. Ультрароссиянцы
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава III. День строителя
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава IV. Полицейские посиделки
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава V. Одержимость
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава VI. Выбраковка
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава VII. Нетрадиционная ориентация
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава VIII. На зимней рыбалке
• Безбрежные воды Стикса. Книга II. Упованья входящих. Глава IX. Инфернальные ощущения