Осторожные вопросы. Часть II

Сергей Ткачев: Дамы, что-то вы сегодня необычно тихи и пасмурны…  Я думал, что тут никого нет, и я умудрился прийти первым.

Натали: (хриплым голосом) Сергей, вы догадались принести чего-нибудь покрепче?

Сергей Ткачев: Вы сомневаетесь в моих способностях? Вот вам, держите…

Натали: (быстро хватая, нервно открывая и судорожно наливая в стаканчик) Благодарю…

Сергей Ткачев: (несколько обескураженно) Не понял. Что, прям так, без закуски?…

Диана: (печально, почти обреченно) Спасибо, что не из горла…

Сергей Ткачев: Диана, я вас не узнаю. В чем дело? Что приключилось

Аделаида: (удрученно) Да-а-а-а, Сергей, как видите, дамские нервы не железные…

Сергей Ткачев: Да я на такое и не рассчитывал. Я нормальный мужчина и прекрасно осознаю всю нежность и хрупкость женской природы

Анна: Хорошо, хоть вы. А то нынче расплодилось всяких недоразвитых, которые готовы рассказать, что женщина может из гранатомета палить после телефонного разговора с дочерью.

Сергей Ткачев: Это вы о чем? Не говорите загадками? Вы меня мучаете…

Диана: Да, не важно. Это нервическое. Лучше плесните ещё в стаканчик. Нужно снять стресс.

Сергей Ткачев: Вы явно чем-то напуганы.

Аделаида: Не чем-то, а вполне конкретными угрозами, которые тут стали сыпаться из сети, как из рога изобилия…

Анна: Ага, у нас же дофига сейчас всяческих дебильных психологов, которых не знают, куда пристроить. И теперь эти профнепригодные уроды (подвизаясь то ли на фабрике троллей, то ли ещё в какой структуре) стали всем демонстрировать свои возможности в сети.

Аделаида: Мол у них есть доступ ко всем ресурсам и они могут вычислить любого сетевого автора.

Анна: Поэтому на простеньком ресурсе (в соцсети, например) готовы взломать аккаунт и поместить новое содержание, носящее угрожающее содержание для хозяина.

Аделаида: Типа, они такие умные и умеющие тонко намекнуть…

Анна: А поскольку для читателей романа «Парнасские сестры» образ КАМАЗа, мотающегося вокруг Большого театра, приобрел специфичное содержание откровенной угрозы, то сами понимаете, что когда тебе подобные мемы в соцсети подкинут, то это воспринимается …определенным образом…

Сергей Ткачев: Голубушки, давайте ещё по глоточку. Расслабляйтесь и успокаивайтесь. Свои нервы надо беречь — не мне вам такое объяснять…

Аделаида: Ах, так вы рекомендуете помотать нервы другим?

Сергей Ткачев: Насколько это возможно…

Натали: Возможно… Легко вам говорить. А пока на свете творится такое, когда ни до каких нервов, и никаких нервов не хватает.

Сергей Ткачев: Дамы, давайте включать рацио. Вам же не посмели угрожать открыто. Следовательно позиция угрожателя весьма шаткая.

Диана: Опять же, раз кто-то скатился до угроз, значит его деятельность заведомо незаконна и носит преступный характер.

Натали: А то мы не знали?!

Сергей Ткачев: Дамы, не забывайте, что вы слабые и ранимые, следовательно, в любой схватке заведомо бессильны, поэтому в целях самообороны можете выбирать оружие любой поражающей силы.

Анна: Гранатомет, что ли?

Сергей Ткачев: Да без разницы. И кстати… лучше нашего Классика надо помнить. Был же у нее гранотомет «Муха» с оптическим прицелом в сказке «О двух воинах-джидаях«. Ей тогда все наши местные джидаи писали, что у гранотомета нет оптического прицела.

Аделаида: Нет, гранатомет мне явно не по силам. Да и нет навыков его использовать. Никто этому не учил. И сам не научишься. Тем более, раз у него даже оптики нет.

Сергей Ткачев: Тогда остается применять лишь то, что дано.

Диана: Красоту и обаяние?

Натали: Да, Бог с вами! Оставьте вы эти фэнтази тем самым инфантильным авторам мужикам с ярко выраженным эдиповым комплексом. Достали уже!!!

Сергей Ткачев: Так говорите, вам там в сети тонко намекнули на …толстые обстоятельства?

Натали: Да, …до сих пор потряхивает…

Сергей Ткачев: Зря они так… Ой зря… Намеки это потрясающее информационное оружие. Душечки, соберитесь. Вот не верю, что у вас не припасено парочка-другая зубодробильных намеков. Это же не для себя, а все ради детей.

Аделаида: Диана, так что там у вас в загашничках припасено.

Диана: Если про детей, то у нас сейчас чего только не коснись, все их касается. И «Синий кит», и тема Донбасса, и Керченский стрелок, и прочие массовые провокации.

Анна: Помнится вы недавно с Натали за чашечкой кофе поминали какого-то персонажа, прям всего себя посвятившего детям и детству, особенно их защите.

Диана: Вы этого персонажа имеете в виду?

“Помощь детям Юго-Востока Украины”. Светлый вечер с Игорем Комиссаровым (09.10.2015)К. Мацан

 

— Поводом к нашей беседе — мы, наверное, много тем постараемся затронуть, — самым таким свежим поводом, наверное, стало создание при Следственном комитете Российской Федерации — сейчас я точно прочитаю, как называется — Общественного координационного совета по вопросам оказания помощи детям Юго-Востока Украины.

И. Комиссаров

— Да, совершенно верно.

К. Мацан

— Вот, может быть, прямо с этого и мы и начнем, как с такой, может быть, самой свежей темы?

А. Пичугин

— Актуальной.

К. Мацан

— И всем понятна, в общем-то, ее важность, без дополнительных объяснений. Из чего выросла эта идея, в чем смысл этого начинания?

И. Комиссаров

— Ну, наверное, она выросла из того, что я попытаюсь опровергнуть Ваши слова, для начала, что всем это понятно, что она важна. Если бы она была всем важна, если бы к ней адекватно относились, тогда бы не было задачи создания такого совета, который… Ну, это общественный совет, который попытался привлечь общественность для координации той деятельности, которая связана с теми детьми, которые поступают с Юго-Востока Украины.

А. Пичугин

— А почему именно при Следственном комитете? У нас огромное количество разных федеральных ведомств, при которых, казалось бы, это логичнее было бы создать. А почему именно Следственный комитет? Или там речь идет обычно о расследованиях каких-то проблемных или трагичных ситуаций, связанных с детьми?

Игорь Комиссаров

И. Комиссаров

— Я думаю, здесь вполне объяснимо, потому что сотрудники Следственного комитета, наверное, в первую очередь, видят эту боль, эти несчастья. Они беседуют с этими матерями, которые теряют детей, и, общаясь с ними и видя, что эту ситуацию надо поменять — это просто лицом к лицу, — тогда возникают какие-то другие мысли и другие желания. Многие люди просто этого не видят — они живут далеко от этого. Вот, наверное, чем объясняется. И то, что председатель Следственного комитета при том огромном количестве задач, которые, в соответствии с Законом, возложены на Следственный комитет Российской Федерации, находит на это время, находит возможности, находит чувства, чтобы попытаться изменить эту ситуацию…

К. Мацан

— Вы сказали, что не всем это очевидно. Казалось бы, в новостях про масштабы гуманитарной катастрофы говорят много, и тема Украины в принципе сегодня у всех на слуху. Неужели, с Вашей точки зрения, в обществе недостаточно об этом думают и заботятся об этом?

И. Комиссаров

— Ну, я могу Вам привести много примеров. Мне много приходится, в соответствии с поручениями председателя Следственного комитета, летать по России в командировки. Ну, это, как правило, те места, где совершаются резонансные преступления в отношении несовершеннолетних. И большинство тех лиц, которые, в силу своих функциональных обязанностей, обязаны в эту ситуацию вникать — просто такая вот тавтология получилась… Вот я спрашиваю: «А Вы выезжали на место гибели ребенка? Вы беседовали с его семьей? Вы с ними вообще разговаривали?» А там надо 60-70 километров проехать. «А на могиле ребенка Вы были?» — «Нет». Вот с одним из руководителей субъекта Федерации я беседовал, и когда показал две фотографии одного мальчика — он пришел лечить зубы… Пришел лечить зубы, но в результате некомпетентности врачей и отношения к своим обязанностям стал инвалидом. Ну, не было у ребенка тогда ни квартиры, ни особого внимания к нему. Шло следствие. Вот мы занялись этим вопросом. Вот я показал ему две фотографии: ребенка, прикованного к постели (а это районный центр, километров, наверное, 60 от этого города, где он живет), и того мальчика, который пришел полгода назад. Это было вечером. Утром он сказал: «Игорь Федорович, а я подумал, что это мог быть мой внук. Я вообще ситуацию по-другому… просто стала моей ситуация». И вот так в жизни происходит. Он говорит: «Ну, видеть по телевизору — это как воевать по телевизору. Войну надо видеть лицом. Надо видеть эти трупы, что происходит, этих людей несчастных. Вот тогда рождаются другие действия».

А. Пичугин

— Расскажите в целом, как работает Координационный совет, что входит в его компетенцию.

И. Комиссаров

— Координационный совет только создан. Вернее даже, мы его создаем. Мы попытались объединить в этом совете всех неравнодушных людей, которые могут повлиять на то, чтобы эти дети были увидены, чтобы они не были забыты, чтобы помощь, которая им оказывается, была адекватна, разумна. Потому что иногда даже благие какие-то намерения… Люди хотят помочь, они говорят: «Ну, вот мы денег сейчас дадим, и все изменится». А это большое искушение для тех людей, у которых никогда не было денег, и вдруг, там, ребенок ранен или ребенок погиб, и вдруг обрушивается сумма какая-то, достаточно большая. Люди это получают — а что потом с ними происходит? Можно же и не только помочь, а даже повредить, когда это будет идти не на содержание ребенка, а это пойдет на удовлетворение каких-то своих личных интересов. И такое, к сожалению, в жизни бывает. Но иногда люди просто хотят откупиться — дать денег, и все изменится. Так не бывает.

…

К. Мацан

— Генерал-майор юстиции лично участвует в такого рода делах — опять-таки, может показаться несколько странным. Потому что кажется, что высокий начальник сидит в кабинете, занимается стратегическим управлением процессами, а, что называется, «в поле» не выезжает. Вам часто приходится именно самому заниматься расследованиями и работать «в поле»?

И. Комиссаров

— Ну, я сам расследованиями не занимаюсь — я занимаюсь, в соответствии с поручением председателя  Следственного комитета, контролем за ходом и результатами расследования уголовных дел. Летаю я, как правило, с периодичностью раз, в прошлом году летал с периодичностью два раза в неделю по всем регионам Российской Федерации. Я практически везде был. Ну, на Чукотке только не был. В ряде регионов был не по одному и не по два раза. Ну, есть такой метод — Вы, наверное, слышали: от частного к общему. И при контроле за ходом расследования уголовного дела, одного, например, можно выйти на причины и условия, почему они происходят. И надо же поменять причины и условия! Иначе половина страны будет сидеть, половина будет ее охранять.

…

К. Мацан

— А как в принципе Вашей жизни началась именно детская тема в Вашей профессии? Если Ваше имя набрать в поисковике, то основные новости всегда связаны с преступлениями — ну, так уж получается — против несовершеннолетних детей. Это Ваш выбор, это так совпало само собой? И что это для Вас значит — заниматься именно детской темой?

И. Комиссаров

— Для меня? Ну, она — вот я Вам сказал… Вот тогда, когда я поехал… Я до этого этим вообще никогда не занимался, и для меня это вообще все было очень далеко. Вот когда погиб Женя Табаков, Александр Иванович сказал, что ну надо что-то делать, понимаете? Ну, вот когда каждый раз приходит и такая стопка бумаг ложится — это сообщения о преступлениях, которые совершены в отношении детей в России, говорит: «Ну, надо что-то поменять. Так не должно быть». Достаточно в тот момент общество на эту тему смотрело как-то очень, скажем так, сложно, я хочу так мягко сказать. Очень сложно смотрело на эту тему.

К. Мацан

— А в чем была сложность?

И. Комиссаров

— Сложность? Ну, она была никому не интересна, понимаете? Допустим, пропал ребенок. Вот сейчас для Вас — Вы привыкли: пропала девочка или мальчик. Вот «Первый канал» показывает, что пропала девочка где-то, в какой-то деревне какого-то района. Вот восемь лет назад это было невозможно, об этом никто не говорил. Или сейчас что-то случилось с ребенком — об этом все говорят.

А. Пичугин

— Ну, «Лиза Алерт», да, сейчас есть, которая… Везде плакаты висят, все приглашают вступать волонтеров.

И. Комиссаров

— Не только они! Много уже людей!

А. Пичугин

— Ну, понятно, что это много, да. Это просто яркий пример такой.

И. Комиссаров

— И реагируют! И мы же забрали себе все преступления из полиции — ну, сделали нашей подследственностью, которая касается детей. И люди стали больше приходить. И даже тот всплеск — вот, допустим, по статистике можно прогнозировать, что он произошел только потому… Одна из причин — произошел потому, что людям просто надо больше доверять. Они к нам приходят, они понимают, что они — не пушечное мясо. Что тот же ребенок, который приходит к нам, или мама с ребенком… Раньше была ситуация какая? Вот он пришел, рассказал в полиции, потом рассказал следователю. Потом следователи поменяли еще одного следователя. Потом рассказал это в суде. Каждый раз он одно и то же. А был показатель — «раскрыто уголовное дело», и никому это было не интересно. Вот мы впервые задумались, слава Богу, о том, что мы все правосудие осуществляем ради тех людей, которые к нам пришли, а не ради того, чтобы преступников в тюрьму посадить. Это все по-христиански. Ну почему восемь лет назад об этом никто не думал?

К. Мацан

— Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Мы продолжаем беседовать с Игорем Комисаровым, генерал-майором юстиции, помощником председателя  Следственного комитета Российской Федерации. Начали говорить об очень тонкой такой, требующей чуткости теме — о детской. Я вспоминаю, кстати — в одном из давнишних таких сериалов про тогда еще милицию был герой, в обязанности которого входило заниматься именно преступлениями против несовершеннолетних и трудными(?) подростками, в том числе. И по ходу фильма это считалось каким-то таким… с иронией к этому относилось: «Ну, вот тебя поставили на неблагодарный участок — теперь трудись». Это я к тому, что и вправду, наверное, внимание к детской теме как-то за это время… поменялся вектор этого внимания. Я бы вот о чем хотел спросить у Вас, Игорь Федорович. Мне кажется, что заниматься детской темой, до этого занимаясь взрослой темой, скажем так, преступлениями, не связанными с детьми, требует, может быть, какой-то внутренней перенастройки, какого-то иного человеческого, может быть, отношения к работе. Все-таки это дети. Всем понятно, что это что-то особенное, особенно хрупкое. Вот у Вас был какой-то такой период перехода, какого-то внутреннего изменения, когда Вы начали заниматься именно детской темой?

И. Комиссаров

— Ну, я сказал, что это было по поручению председателя Следственного комитета. Он мне сказал: «Я, — говорит, — хочу тебе отдать самое дорогое для меня — этим заниматься». Это высокое доверие. А во-вторых, мы на православной радиостанции, да? Я просто Вам расскажу историю, когда еще больше уверовал в Господа. Я родился 1 июня, в День защиты детей. Я не специально это делал — наверное, так получилось. И я об этом даже не думал, когда мне это поручили, но вот этот маленький мальчик, который погиб, защищая свою сестру, герой, Женя Табаков — мы плотно работаем с семьей. До сих пор мы с ними встречаемся. До сих пор мама мальчика приходит к нам на торжественные собрания. Он у нас — как наш сотрудник. Его фотография есть в нашем музее. Мы учим наших сотрудников тому, что можно в семь лет пойти перед большим дядькой почти двухметрового роста — пойти защищать сестру, отдать жизнь за нее, за свою сестру, за свою семью, за ее честь. Оказалось, что ты можешь это сделать. Я к чему говорю? Вот мы занимались — мы помогли, чтобы ей купили квартиру, чтобы сестра получила образование. Мама работает у нас в Следственном комитете. Она получила высшее образование. Ну вот мама вышла замуж. Она мне рассказала об этом весной, это было несколько лет назад. Ну, я говорю: «А когда примерно рожать-то будете?» Она говорит: «А, Игоречек, в середине мая!» Ну, я в шутку и говорю: «Родите 1 июня-то! Это же День защиты детей!» Она говорит: «Да почему?» — Я говорю: «Ну, сделайте ему подарок вот такой». Ну, так вот получилось. Она говорит: «Да невозможно, по срокам никак не получается». Ну, меня обычно друзья поздравляют 1 июня, и приходит SMS. Я думаю: «О-о!» — это 00: 20. Я думаю: «Кто-то хочет меня поздравить». А SMSка: «А я, — говорит, — в клинике, сейчас буду рожать». Ну, вот родился мальчик Коля. Я стал потом его крестным. Родился 1 июня. Еще потом был — мы сегодня мальчиком занимались. Тоже отдал жизнь за своих детей. Он рождается… Я говорю: «Тоже пошутил?» Рождается девочка — она, правда, раньше, чем надо родилась, но тоже в этих числах, близко!» Ну вот как тут Бог, Господи поверит? Как вот специально! Уже третья…

Сергей Ткачев: Меня пробила скупая мужская слеза …от умиления…

Анна: Бесспорно, скулы сводит от дешевого лицемерия…

Диана: И как говорится, «а в это время…»:

Igor Komissarov

Генерал-майор юстиции Игорь Комиссаров : «В каждой школе есть столы для опущенных»

2017-07-09
В Госдуме было проведено заседание с целью поиска способов борьбы с распространением так называемой идеологии «АУЕ». Во время этого мероприятия старший помощник председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина отчитал представителя МВД Евгения Дубова за то, что ведомство не в курсе происходящего в школах. Представитель МВД Евгений Дубов сказал следующее: «Все слышали и видели в интернете и средствах массовой информации ролики с участием подростков, которые выкрикивают какие-то лозунги, и при этом звучит аббревиатура АУЕ. Как она расшифровывается, все наверное опять же из средств массовой информации знают: «арестантский устав един». Если разобраться, то никто их этих несовершеннолетних в местах лишения свободы не был. Раскрывать я конечно все не могу, но ребята, когда их спрашивали, в чем смысл состояния в некоей организации, отвечают: никакой организации нет. А где ты узнал? Из интернета. А что это значит? Я не знаю, что это значит. Вот все говорят и я говорю».

На это старший помощник председателя СК, генерал-майор юстиции Игорь Комиссаров ответил так: «Мы, наверное, живем с вами в параллельном мире. Я не знаю, где вы работаете, но вы абсолютно не представляете себе ситуацию, которая творится. За свои слова я готов ответить. Ситуация родилась — сколько там — лет шесть назад, когда я прибыл в Челябинский, прошу прощения, в Забайкальский край, там, где девятилетний мальчик подвергался систематическому сексуальному насилию. Вот там были школьные тетрадочки, где было написано: положенец, смотрящий, вор в законе. Не только у этого ребенка, это оказалось у каждого ребенка в детском доме. Приехала масса чиновников из Забайкальского края, включая бывшего губернатора. Меня вообще спрашивают: что так много машин приехало? Я говорю, знаете, тут такое ЧП случилось, ребенка малолетнего изнасиловали здесь в интернате. Мне говорят: вы знаете, у нас в каждой школе есть в Забайкальском крае столы для опущенных. Вот это все подтвердилось. То, что в каждой школе есть общак. Почему вы об этом не знаете? Вы работаете в МВД».

Анна: Ой, так смахивает на запуск очередной информационной кампании по рекламе уголовщины, вроде той, что проводилась по «Синему киту».

Аделаида: Да, что-то конкретных предпринимаемых мер против никто не озвучивает. Чистая профанация и имитация обеспокоенности.

Натали: Вот именно, все всё знают, зарплаты получают и ничего не делают. И почему-то представитель СК за такую «халатность» никого пачками не пакует, а лишь выслушивает и жалуется на такое горе прифигевшему электорату.

Сергей Ткачев: Хотя, должен бы уже отчитаться о принятых мерах по пресечению откровенно уголовного беспредела.

Диана: Вот ещё любопытный материальчик:

Председателя Следственного комитета РФ генерал-майор юстиции Игорь Комиссаров

February 6th, 2017

Следственный   комитет  РФ: систему изъятия детей надо кардинально менять
О необходимости глубокого реформирования органов опеки и попечительства в части, касающейся изъятия детей из семей, заявил старший помощник председателя СК РФ  Игорь   Комиссаров

3 февраля на рабочем совещании уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка. Эту новость передает ИА Красная Весна.

Совещание, проходящее в аппарате президента, посвящено вопросу проведения в регионах РФ мониторинга практики изъятия несовершеннолетних из семьи. Комиссаров, в частности, сказал: «Практика расследования уголовных дел, касающихся детей, убедительно доказала, что систему (изъятия детей — прим. Красная Весна) надо ломать и надо кардинально менять». «Абсолютно точно знаю, и это позиция не только моя, позиция  Следственного   комитета , председателя его», — добавил он. Также помощник председателя СК РФ отметил, что необходимо уходить от контроля к помощи семье.

Напомним, 3 января президент Путин дал ряд поручений по итогам своей пресс-конференции 23 декабря 2016 года. Так, Министерству труда и социальной защиты, Общественной палате РФ и уполномоченному по правам ребенка было поручено проанализировать практику изъятия несовершеннолетних из семьи с точки зрения избыточно применяемых мер или неправомерного вмешательства в семью.

КОММЕНТАРИЙ РВС

________________________

Необходимо поддержать позицию, озвученную представителем СК, что вместо того, чтобы осуществлять контроль над семьями, им необходимо оказывать помощь, а сложившаяся система требует срочного и немедленного реформирования. Однако конкретное предложение нуждается в комментарии, считает председатель Новосибирского отделения РВС Коваленин Александр Викторович.

«Идущий в обществе спор о путях этого реформирования сводится к борьбе за полномочия по работе с еще не распавшейся семьей — будут ли они сосредоточены в одном ведомстве, которое к тому же выступает государственным регулятором рынка семейного устройства детей — в органе опеки и попечительства, или же сохранится разделение полномочий — профилактикой занимается полиция, помощью социальная защита, устройством детей опека. Первый вариант и есть завершение становления системы ювенальной юстиции западного образца. Мнение представителя  Следственного   комитета  находится в русле усиления роли опеки, расширения ее штатов. То, что при этом говорится о помощи, а не о контроле, на баланс полномочий не влияет».

Случай с семьей Дель вызвал оживлённое обсуждение не только в связи с жестоким и противозаконным способом отнятия детей, применение которого и вызывает родительские протесты — детей забрали не по закону, а «на всякий случай», до разбирательства. В данном случае это было и бессмысленным, так как в эту «опекунскую семью» у органов опеки были все полномочия войти с внеплановой проверкой. Не менее оживлённо обсуждается случай семьи Дель как пример набирания детей, в том числе инвалидов, в систему «платного родительства» (возмездной опеки), в которой семья Дель могла до этого считаться образцовой.

Аделаида: Как видите, люди слышали про то, что проблемы надо решать системно, что должна быть профилактика, то есть проще предотвратить, убрав причины. Но именно этого и не делается, а создается законодательство, порождающее новые трудности.

Натали: Лицемерие тем и плохо, что оно выдает ложность целеполагания.

Диана: Боюсь, наоборот, при имеющемся ином целеполагании, не совпадающем с заявленным, исполнитель не в состоянии правдоподобно солгать (не все же великие актеры), отсюда неискренность и лицемерие, которое невозможно не уловить.

Анна: Ой, да какая разница! Ирина Анатольевна пообещала, что на русском невозможно уже будет лгать, вот и лезет теперь эта фальшь.

Сергей Ткачев: Та-а-к, я не понимаю, а в чем тут намеки, которые планировались?

Аделаида: Согласна, пока с намеками не густо. Очередной лицемер выполз покормиться на детской темке за бюджетный счет. Выстраивает работу социальных органов, паразитирующих на проблеме.

Диана: Ну можно теперь приступить и непосредственно к намекам…

Игорь Комиссаров

На совещании в СК РФ приняли ряд важных решений по вопросам помощи детям юго-востока Украины и Сирии
02 Августа 2018

Вчера, 1 августа, на заседании Координационного совета СК России по вопросам оказания помощи детям, пострадавшим в результате гуманитарных катастроф, стихийных бедствий, террористических актов и вооруженных конфликтов    принят ряд важных решений по совершенствованию механизма оказания помощи детям юго-востока Украины и Сирийской Арабской Республики, нуждающихся в лечении и реабилитации, в том числе в связи с полученными ранениями.

В заседании приняли участие: Председатель Координационного совета Александр Бастрыкин — Председатель СК России; секретарь Координационного совета Игорь Комиссаров — старший помощник Председателя СК России; члены КС Леонид Рошаль —  Президент Союза медицинского сообщества «Национальная медицинская палата»; Елена Байбарина —  директор Департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава РФ; Всеволод Вуколов — руководитель Федеральной службы по труду и занятости РФ; Анатолий Елизаров — директор Департамента оперативного управления МЧС РФ; Сергей Ярош — замруководителя ГСУ СК России по городу Москве; Наталья Авилова — директор благотворительного фонда имени Е.П. Глинки «Доктор Лиза» — приняла участие работе в режиме он-лайн.

Весной 2015 года был выработан совместный четкий алгоритм действий, согласованный со специалистами Минздрава России, МЧС России, сотрудниками благотворительных фондов по организации перевозки тяжелобольных детей с юго-востока Украины, нуждающихся в срочной высокотехнологичной медпомощи, в российские медицинские учреждения.

Советник Президента Российской Федерации Михаил Федотов, в свою очередь, поблагодарил Следственный комитет за неравнодушие, большую проделанную работу по решению перечисленных выше проблем. Он отметил оперативность ведомства при решении любых вопросов, связанных с защитой детей, даже если они формально не входят в его компетенцию.

Все участники заседания согласились, что необходимо сделать все, чтобы дети ДНР и ЛНР могли своевременно получать высокотехнологичную медицинскую помощь у себя по месту жительства. Для этого российской стороне необходимо  продолжить обучение врачей данных регионов, оказывать содействие в получении врачами современных методических пособий, а также в поставке новейшего медицинского оборудования.

Доктор Леонид Рошаль отметил  тенденцию по снижению количества детей с юго-востока Украины, нуждающихся сегодня  в эвакуации в Россию для получения высокотехнологичной медпомощи. Он сообщил, что  по сравнению с 2015 годом количество таких маленьких пациентов стало в два раза меньше. По его словам, теперь при содействии российской стороны многие дети могут получить всю необходимую квалифицированную медицинскую помощь по месту жительства.

Член правления фонда «Справедливая помощь Доктора Лизы» Ольга Демичева в своем выступлении сообщила об отсутствии средств на организацию паллиативной помощи в некоторых субъектах РФ. Директор Департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава РФ Елена Байбарина  подтвердила, что  проблема действительно существует и ее необходимо решать совместными усилиями.

Анна: Намеки намеками, но неплохо бы поинтересоваться историей вопроса о проявлении у СК пристального внимания к детям и медицине.

Диана: Помните про историю мальчика, который стал инвалидом после обращения в стоматологию. Про него ещё генерал Комиссаров в своем интервью рассказал.

Натали: Да, и из его рассказа следовало, что помощь семье оказали местные власти. А про ФМС ни гу-гу. И что-то никто никаких законодательных иннициатив после этого случая по их адресу не предлагал.

Аделаида: Действительно, ФМС не для работы же создавалось, а для разбазаривания бюджетных средств на ненужную прокладку и избыточный контролирующий орган, который в случе ЧП ни на что не способен.

Диана: Зато, есть чем заняться СК, который потихоньку пригребает себе контрольные функции за медициной.

Следственный комитет заставит врачей рассказывать об ошибках в лечении пациентов
18:10, 05.02.2014

Из-за пробелов в российском законодательстве медики не обязаны сообщать о допущенных ими ошибках, которые привели к тяжелым последствиям для здоровья пациента. Следственный комитет попросит Минздрав изменить эту ситуацию.

Паша попал в Новгородскую областную больницу в конце прошлого года с диагнозом «остеомиелит нижней челюсти в области 6-го зуба, аденофлегмона подчелюстного пространства». До этого мальчику удалили зуб в детской стоматологической поликлинике, однако затем потребовалось дренировать рану. Как сообщается, дежурный хирург поставил ребенку другой диагноз, его состояние ухудшалось, и врачи провели экстренную операцию, во время которой сердце ребенка остановилось, что привело к органическому поражению мозга.
Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин отправил для расследования ситуации в Новгородскую область своего старшего помощника — Игоря Комиссаров.

Как сообщает пресс-служба СКР, новгородские следователи допросили родственников ребенка, свидетелей, врачей больницы и стоматологов, сотрудников страховой компании, изъяли медицинскую документацию из лечебных учреждений. В ближайшее время будет назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза по качеству оказания медицинской помощи ребенку.

Однако как отметил Игорь Комиссаров, о происшествии следователи узнали от СМИ, «медицинскими учреждениями правоохранительные органы о случаях ненадлежащего оказания медицинской помощи, приведших к тяжким последствиям, не информируются в связи с пробелами в существующей нормативной базе. В связи с чем гласность таким фактам может быть придана только самими гражданами.

Анна: И прям сразу продемонстрировали молниеносную реакцию на заявления граждан …в сети.

Сергей Ткачев: Вот видите, какие замечательные у нас органы, даже официальных заявлений не понадобилось, только пара-другая постов в сети от недовольных женщин.

Диана: Странно, но в этом случае даже никакой конкретики не прозвучало.

10 мая 2015
Игорь Комиссаров раскритиковал Минздрав Хабаровского края

Старший помощник председателя Следственного комитета России Игорь Комиссаров прибыл в Хабаровск, чтобы разобраться в ситуации, связанной с многочисленной критикой в СМИ и социальных сетях деятельности краевого перинатального центра. Сейчас по фактам ненадлежащего оказания медицинских услуг в учреждении региональным управлением СКР возбуждены уголовные дела.

В ходе визита старший помощник председателя Следственного комитета побеседовал с работниками медицинского учреждения. Он выяснил, что, несмотря на многочисленную критику в средствах массовой информации и Интернете деятельности перинатального центра, с персоналом никто по этому поводу из руководства не общался, не было масштабного обсуждения в коллективе, никто не пытался выяснить причин сложившейся ситуации. Всё ограничилось лишь формальным разбирательством.

 

По итогам проверки Игорь Комиссаров созвал оперативное совещание, на котором отметил, что проблемы, которые наблюдаются в хабаровском перинатальном центре, системны. Они выражены в равнодушном, а порой грубом отношении сотрудников медицинских учреждений к гражданам. Виной этому подчас низкая организация контроля со стороны руководства учреждений и контролирующих лиц за подчинённым персоналом, особенно среднего и младшего звена. На совещании также выступил Владимир Чаюк, который подтвердил, что в Хабаровском крае просчёты носят не единичный характер.

 

На совещании также официально подтвердили увольнение с должности главврача перинатального центра Валерия Ступака. По словам заместителя председателя правительства Хабаровского края по вопросам социального развития, с поста его сняли за систематическое игнорирование жалоб, которые поступали со стороны пациентов. Как уже писало агентство, информация об увольнении главврача появилась 6 мая, однако прокомментировать её никто официально не смог.

 

В ходе заседания высказали мнение, что некоторые должностные лица не до конца осознали важность вопроса. Это даже несмотря на то, что в ходе расследования уголовных дел уже выявлен ряд причин и условий сложившейся негативной ситуации с оказанием медицинской помощи, на которые долгое время не обращалось должного внимания. Этот факт признало большинство участников совещания. Старший помощник председателя Следственного комитета России высказал ряд претензий министру здравоохранения Александру Витько, раскритиковал работу начальника управления юридической и кадровой работы, документационного обеспечения министерства здравоохранения Хабаровского края Юлии Ариненко.

 

По итогам совещания правительству Хабаровского края порекомендовали обратить внимание на имеющиеся проблемы и в кратчайшие сроки выработать комплекс мер, чтобы их устранить. До 16 мая 2015 года должно быть  заключено межведомственное соглашение о выявлении преступлений, связанных с некачественным оказанием медицинской помощи, а также производстве сложных комиссионных, комплексных судебно-медицинских экспертиз по уголовным делам этой категории.

 

Персонал хабаровского перинатального центра, несмотря на все установленные факты, продолжает защищать уже бывшего главврача Валерия Ступака. Медицинские работники сейчас подписывают открытое письмо, в котором просят поддержки, чтобы остановить поток негативной информации о медучреждении. Отзывы, опубликованные в СМИ, по мнению медиков, порочат как главного врача, так и сотрудников учреждения и не имеют под собой никакой основы.

Аделаида:  Ну, да. Никакой конкретики сказано не было. Только главврача уволили не понятно за что. За него даже коллектив заступился, значит не самая последняя сволочь был. Если б что, народ бы только порадовался и конкуренты поспешили бы занять освободившееся теплое место.

Натали: А меня интересует, а какие претензии к главврачу были предъявлены? Неужели, наконец-то догадались, что не может быть такой маленькой зарплаты у медперсонала (врачей и медсестер) по сравнению с руководством? Может выявили избыточность и паразитарность системы ФМС?

Анна: Может выявили канал поставок абортивного материала и торговлю новорожденными?

Сергей Ткачев: Да ладно вы? Не язвите!

Натали: Что ладно? Достали эти рассказы про то, как гинекологи уговаривают молоденьких девушек на аборт, пугают намеренно всякими несуществующими осложнениями. А уж про то, как незамужние мамочки удирают из роддома с новорожденными, опасаясь, что у них ребенка украдут, не слыхали, что ли?

Сергей Ткачев: Не пугайте.

Диана: Чего пугать. Всех давно уже напугали. Вполне себе официально.

Надежда Фратти (Щелгачева)продала 1255 детей из детских домов на органы. Суд РФ приговорил ее к четырем годам условно, после чего она спокойно уехала за границу

Русских детей вывозили в Италию на органы

В своё время Надежду Фратти (Щелгачеву), обвинили в том, что она обманным путем вывезла в Италию для усыновления 1260 российских детей. И где же теперь эта самая Фратти? Фратти, подобная Франкенштейну Я снова спрашиваю: а где же все остальные дети? И спрашиваю не я один. Запросы о местонахождении наших детей российские правоохранительные органы отправляли в Италию неоднократно. По словам сотрудника прокуратуры Волгоградской области Николая Бичехвоста, пока в России шли суды над Н. Фратти, было подготовлено международное поручение: проверить судьбу каждого ребенка, проживающего в Италии. А заместитель начальника следственного управления Волгоградской области Василий Гощук добавляет:

– Мы ждали из Италии документы, где на каждого из волгоградских усыновленных детей должна быть предоставлена официально подтверждённая информация, что дети живы. Но нам так и не ответили.

Волгоградским следователям командировку в Италию не дали. С инспекцией туда ездили московские следователи. Которые нашли следы пятерых детей. Пятерых из тысячи двухсот шестидесяти.

А тем временем мир, подуставший от сенсационных разоблачений типа того, что римский хирург Рафаэлло Кортезини сделал сотни тайных операций по пересадке почек, узнал о «благословенной» Италии ещё кое-что. Причём, из уст министра внутренних дел самой Италии Роберто Марони. Министр выдал горькую правду не в газетном интервью, а на ежегодной ассамблее ЮНИСЕФ в Риме:

– Малолетние иммигранты оказываются «золотым дном» для торговцев живым товаром, которые продают их органы. Мы имеем основания говорить о торговле детскими органами. И признаки торговли уже обнаружены в Италии.

Марони не был голословен: с 1974 по 2008 г. в Италии бесследно исчезли 9802 несовершеннолетних, 8080 из них – иностранцы. По сведениям министра, каждую неделю в Италии пропадают восемь малолетних детей.

Анна: И, обратите внимание, дело давнее, широко известное. Число пострадавших колоссальное. …И тишина. Никаких таких защитников детей не беспокоит и не волнует.

Натали: Но приняли же «закон Димы Яковлева». Перекрыли канал поставки…

Сергей Ткачев: Перекрыли или перехватили?

Аделаида: Может не стоит так пессимистично?

Сергей Ткачев: А, может, наоборот следует попристальней повсматриваться в действия представителей наших госорганов, от которых что-то ничего позитивного заведомо не исходит.

Натали: Может следует позадавать осторожные вопросы на предмет, отчего не устраняются причины, а внимание лишь только единичным следствиям, а основной поток негатива отчего-то не уменьшается?

Анна: Да, и эти самые представители госорганов прекрасно знают, раз озвучивают, про причины и следствия. В чем мы уже здесь имели возможность убедиться.

Аделаида: Только вот, никаких конкретных мер никто не озвучивает, никто конкретных исполнителей не назначает, отвечающих за достижение конкретных результатов. Лишь бла-бла-бла…

Сергей Ткачев: Откуда вы знаете, что никто никого не назначает? Может и назначают, только вам все знать не положено. Может, и конкретные контрольные цифры имеются, только их вам не докладывают…

Натали: Интересно, и по какой причине?… Неужели, секретности?

Сергей Ткачев: По причине, по которой вы уже сказали. Вот эта самая секретность.

Натали: А не касается ли эта секретность секретности каналов вывода уголовных и грязных средств, полученных преступным путем?

Сергей Ткачев: Скорее всего. Вам же намекнули, чтобы вы заткнулись и не совали свой нос, куда не надо.

Диана: Если бы только нам порекомендовали помалкивать. А то тут, похоже, рекомендуют и другим.

«Дело врачей». Следственный комитет против медиков
01 Март 2018

Булат Мухамеджанов

Качество медицинских услуг стабильно вызывает серьезную критику населения России. В 2012 году только в подразделения Следственного комитета РФ поступило более двух тысяч заявлений о преступлениях, совершенных врачами.
Результаты социологических опросов, проведенных в 2015 году самим Министерством здравоохранения, показали, что лишь 40 процентов граждан удовлетворены оказываемой врачами помощью и здравоохранением в целом. По версии ВЦИОМ, картина с доверием к российской медицине выглядела еще более грустной – 35 процентов.

Важную роль в табуировании темы сыграло и мощное медицинское лобби, которое не было заинтересовано в раскручивании «дела врачей». Судебно-медицинские экспертизы, проведенные в учреждениях Минздрава, в большинстве случаев не выявляли нарушений в действиях медиков, работающих в самих учреждениях Минздрава. Уголовные дела в отношении врачей, которые строятся исключительно на выводах экспертов, рассыпались, потерпевшие не могли привлечь виновных к ответственности.
А пациенты продолжали умирать – так, в 2015 году, согласно статистике СКР, потерпевшими от ятрогенных преступлений стали 888 человек, 712 человек погибли, в том числе 317 детей. Но все понимали, что это капля в море – пострадавших гораздо больше.

Наконец, терпение председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина закончилось: он решил покончить с безнаказанностью врачей и дать жесткий отпор медицинскому сообществу. Сначала, в режиме «для служебного пользования», в статистических карточках СКР появилась отдельная графа «ятрогенные преступления*», наряду с преступлениями террористической, экстремистской или коррупционной направленности. Тем самым врачебные дела были выделены в отдельную, особо контролируемую категорию.
В январе 2016 года в Татарстане, выбранном в качестве пилотного региона, впервые в недрах СКР было создано специальное судебно-медицинское отделение, сотрудники которого стали выносить экспертные заключения по ятрогенным преступлениям. Теперь, помимо стандартного направления материалов на исследование в экспертное учреждение Минздрава, местный следователь мог в качестве дополнительной опции обратиться и к своим, «доморощенным», экспертам, чье мнение также принималось как доказательство в суде. Создание подобного медицинского подразделения внутри следственного органа доказало свою эффективность и, к слову, получило высокую оценку руководства.

В сентябре 2016 года Бастрыкин организовал коллегию ведомства, которая была полностью посвящена расследованию дел о некачественном оказании медпомощи населению. Он потребовал от региональных управлений СКР подписать договоры о сотрудничестве с органами здравоохранения, чтобы те информировали следователей обо всех трагедиях с беременными, роженицами, детьми, и заняться «всесторонним исследованием обстоятельств гибели пациентов в каждом конкретном случае».

Дальше – больше. В феврале 2017 года председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин подчеркнул, что расследование ятрогенных преступлений является одним из приоритетных направлений деятельности ведомства. И уже в марте глава СКР официально объявил о создании судебно-медицинского подразделения в Санкт-Петербурге, работники которого «сконцентрировали у себя лучшие достижения европейской, американской и зарубежной криминалистической техники».

«Вы знаете, какая у нас проблема с судебно-медицинскими исследованиями, есть целый ряд причин, о которых я сейчас говорить не буду… Мы хотим в рамках нашей штатной возможности создать собственные экспертные подразделения для обеспечения оперативности в завершении сроков специальных исследований и тем самым сокращения сроков расследования уголовных дел», – сказал тогда Бастрыкин.

Таким образом, многолетняя монополия Министерства здравоохранения на проведение судебно-медицинских исследований и экспертиз, касающихся врачебных дел, была разрушена.

В октябре 2017 года в СКР прошло совещание по вопросам расследования врачебных дел, на котором перед следователями была также поставлена задача по выявлению причин и условий, способствовавших трагедиям, и их исключению в медицинской практике.

Руководитель «Зоны права» Сергей Петряков (только за два последних года юристы организации взыскали свыше 10 миллионов рублей с больниц в пользу пострадавших) отмечает, что не ратует за «посадки» врачей, так как в 99 процентах случаев их преступные действия являются неумышленными.
«Выяснение обстоятельств случившегося независимыми от системы Минздрава экспертами, лишение виновного врача права заниматься медицинской деятельностью, справедливая денежная компенсация, выплаченная больницей пациенту, – вот основные требования, которыми мы руководствуемся в судах», – сказал Петряков.

*  Ятрогенные преступления —. разновидность преступлений против жизни и здоровья человека.

Анна: Интересно, а какие у этой вновь созданной экспертизы компетенции, раз они в реальной медицине не работают. И какие претензии они будут выставлять тем же фельдшерам, оставшимся в глубинке, если последние могут только грипп лечить (по хорошему). Те же претензии по поводу воспаления легких не выкатишь, раз пульмонолога во всей округе не сыщешь.

Аделаида: Или в каком-нибудь высококлассном медицинском центре пусть попробуют какому-нибудь светиле выкатить обвинение?

Натали: Интересно, а в клинике у Рошаля разве летальных случаев не бывает?

Сергей Ткачев: Вобщем, поняли. Зачем заниматься восстановлением  методично разрушаемой системы здравоохранения? Не проще ли её добить?

Диана: Как видите, данный вывод и мотивация очевидны, что и сами врачи прекрасно осознают. И даже выступают по данному поводу.

На роль козлов отпущения назначили врачей
By liga, on Октябрь 7th, 2017

Президент МОО «Лига защиты врачей», врач невролог, физиотерапевт Семен Гальперин:

Введение уголовной ответственности за врачебные ошибки может стать последней точкой в разрушительной реформе российского здравоохранения. Сначала были разрушены больницы и сокращены медработники, а финансирование отрасли принесено в жертву милитаристским программам. Теперь пришло время искать виновных во всех тех несчастьях, которые принесла людям так называемая «оптимизация». Вполне ожидаемо, что на роль «козлов отпущения» назначат врачей. Ведь, не чиновников же наказывать, в самом деле. Ошибки совершают все, даже представители СК. И каждый врач непременно время от времени ошибается. Ведь и он человек, о чем, кажется многие уже позабыли. Я бы посоветовал СК заняться реальными делами и не гоняться за врачами ради галочки в отчетах о своей деятельности, а поискать настоящих виновников разгрома нашей медицины, скопивших состояния на хищениях при государственных закупках и капремонтах ликвидированных больниц. Ясно одно, введение уголовной ответственности за ошибки окончательно уничтожит российского врача как явление. Мы однажды уже практически потеряли инженеров в период приватизации промышленности. Давайте, остановим эту новую беду, угрожающую всему народу России.

Анна: Прекрасно, что медики осознают опасность. Но видно, что они слишком заняты своей профессиональной деятельностью и у них нет ни сил, ни времени обратить внимание на эти проблемы более осознанным взглядом.

Натали: Да что вы от них хотите? Получение такой профессии — это выматывающий трудоемкий процесс для тех, кто занимается честно. А кто нечестно, тот быстро приноравливается к очень многим не очень хорошим вещам. Скажем так… обтекаемо.

Сергей Ткачев: Вот были бы мозги и инстинкт самосохранения, то давно бы обратились к ИАД …за помощью. Ведь, на её ресурсах давно обсуждаются вопросы того, что творится в медицинских отраслях, связанных с детьми.

Диана: Увы, пока что, там попаслись, похоже, совсем другие и с совсем другими мотивацией и целеполаганием.

Запас под узников: как Следственный комитет крепит законодательную базу для борьбы с врачебными ошибками
Александр Пахомов
Мединдустрия
19 Января 2018, 18:46

Первый материал под заголовком «Особенности расследования преступлений, связанных с некачественным оказанием медицинской помощи при родовспоможении» уже появилась на страницах издания: старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии академии Татьяна Петрова на примерах из практики объясняет врачам, за что и по каким статьям их будут привлекать к уголовной ответственности.

Аделаида: Видите, как в первую очередь нагло и некомпетентно лезут в отрасль, связанную с детьми?

Диана: Да, вот вам свежий пример попытки реализовать свои заявленные возможности.

Осуждённый вологодский врач: «Я себя виновным не признаю. Я ребенка не проспал»
Опубликовал(а) Медицинская Россия —
08.11.2018

Шесть лет учился, потом еще учебы эти все, в самой профессии я уже 13 лет работаю, в отделении реанимации детской больницы. И попасть в такую ситуацию, что я не смог спасти девочку, и за это лишился вообще всего, и жизнь сломали – это страшно.
В Вологде суд вынес приговор врачу-анестезиологу областной детской клинической больницы Алексею Смирнову. Его приговорили к двум годам колонии и ещё 2,6 года лишения права заниматься врачебной деятельностью, передаёт newsvo.ru.

Натали: Можно позадавать осторожные вопросы и тонко понамекать?

Сергей Ткачев:  Да, ради Бога, голубушка. Ждем-с с нетерпением.

Натали: Вы только опять не орите, и не кипятитесь. Я опять вспомню ту Маринину с её детективами, в которых она за отсутствием воображения) сливала (будучи профессиональным аналитиком) уже известные на тот момент преступные схемы, в которые по началу публика не могла поверить, считая, что до такого докатиться нельзя. А оказалось можно. Так что, сейчас, её сюжетики — это практически готовые обвинения.

Сергей Ткачев:  Да, давайте. Вы же, все равно, не успокоитесь.

Натали: Так вот её сюжет про схемы выстраивания каналов поставок всякого-преступного продукта и делание на этом карьер («Стечение обстоятельств«, «Не мешайте палачу«). Вот и в данном случае, если посмотреть на это «дело врача», не просто, как на топорную отработку новой статьи, а на попытку запугать и расставить на ключевые места своих людей?

Анна: А что? Вполне себе достоверная версия.

Аделаида: Конечно, можно долго стенать, что при разрушении системы здравоохранения глупо предъявлять к врачам заведомо невыполнимые требования.

Диана: Ага, при методично разрушаемой системе подготовки кадров требовать почти божественного уровня квалификации в сложнейших случаях.

Сергей Ткачев: Но в глаза бросается то, что это, скорее всего, способ запугать оставшихся и поставит на место беспринципного человека…

Натали: …И такие усилия предпринимаются не для того, чтобы простого взяточника поставить. Там явно больший интерес.

Сергей Ткачев: Очевидно, что коммерческий…

Анна: Вот не нравится мне такое сочетание: силовые органы, дети, высокотехнологичная медицина и репрессивный инструментарий против врачей. Ой, не нравится…

Читать по теме:

• Осторожные вопросы. Часть I
• Осторожные вопросы. Часть II