Педагогические теории конца ХIХ-начала ХХ века в Германии, Англии, США. Часть I

В июле 1866 г. после победы при Садовой, одержанной прусской армией в ходе австро-прусской войны профессор географии из Лейпцига Оскар Пешель написал в редактируемой им газете «Заграница»: «…Народное образование играет решающую роль в войне… когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем». Затем этот тезис был приписан Бисмарку, что лишь показывает значимость осознания роли педагогики в той реальности.

В конце XIX и начале XX века возникает ряд педагогических теорий, которые продолжают оказывать влияние до сих пор. Большой популярностью пользовалась в Германии начала XX века и в ряде других стран педагогическая теория Георга Кершенштейнера (1854—1932). Экстраполяция социологических  идей в педагогику породила новое направление педагогической мысли — социальную педагогику, наиболее известным представителем которой был Г. Кершенштейнер.

Родился 29 июля 1854 года в Мюнхене. Окончил Мюнхенский университет, работал преподавателем в коммерческих училищах и гимназиях Нюрнберга, Швайнфурта, Мюнхена. С 1918 г. профессор Мюнхенского университета. Одна из ярких фигур немецкой педагогики конца ХIХ-начала ХХ века. Находясь под сильным влиянием идей И. Г. Песталоцци, он стремился найти для школы твёрдую почву в тесной связи с жизнью на основе трудового принципа. Делает попытку подойти к ученику со стороны его профессиональных интересов и гражданского воспитания. Умер 15 января 1932 в Мюнхене.

Одним из свидетельств международного признания Г. Кершенштейнера стало известное решение ЮНЕСКО (1988), касающееся всего четырёх педагогов, определивших способ педагогического мышления в ХХ веке. Это — Джон Дьюи, Георг Кершенштейнер, Мария Монтессори и Антон Макаренко^[1]. источник

Во времена Кершенштейнера дети рабочих до 13-14 лет занимались в трудовых школах, а дети аристократов до 18 лет воспитывались в семье. Кершенштейнер считал, что однообразное машинное производство лишит жизнь промышленного рабочего радости и творчества: ни религия, ни искусство, ни высокая оплата труда не обеспечат ценного содержания жизни. Выход один — научить людей видеть смысл своей жизни в заботе друг о друге, в радостях семьи, в общении с друзьями. «Человек не беден и не лишен смысла жизни, пока может заботиться о других, о своей семье, о своих товарищах по ремеслу, о согражданах, о человечестве, когда он с юношески лет научится находить свое счастье в этой заботе», — писал Кершенштейнер. По его мнению, путь к этому — определенным образом организованное школьное воспитание, предполагающее дух товарищества вместо культа индивидуализма, взаимодействие вместо соревновательности в учении. Он советовал строить работу каждого класса и всей школы на основе самоуправления, проводить совместные игры, экскурсии и праздники. В этих условиях в детях будут формироваться такие качества, как готовность к взаимопониманию, интерес к людям, ответственность — основа «гражданских добродетелей».Суть гражданского воспитания — сформировать у молодого человека представление о его гражданском назначении и задачах своего отечества, возбудить желание посвятить жизнь служению этим задачам. Именно необходимость гражданского воспитания была у Кершенштейнера обоснованием требования государственного образования для всех подростков от 13 до 18 лет.

Школа должна готовить детей к будущей трудовой деятельности. Ее цель не сообщение знаний, а выработка у школьников элементарных трудовых навыков и воспитание дисциплины поведения. Исходя из того что дети трудящихся покидают народную школу в возрасте 13-14 лет, поступают на работу и часто попадают под воздействие «нездоровых» идей, распространяющихся среди пролетариата, он предлагал создать обязательные дополнительные школы для работающих подростков, которые должны были обеспечить профессионально-техническое обучение и выработать у молодежи навыки выполнения гражданских обязанностей. Педагог писал: «Главные вопросы политической экономии и главные вопросы воспитания взаимно связаны друг с другом: как многих экономических проблем нельзя решить без хорошего народного образования, так во многих случаях невозможно действительное улучшение условий воспитания без улучшения экономических, социальных, частью даже политических условий». Подростков, считал Кершенштейнер, необходимо воспитывать в уважении к задачам государства, сознании гражданского долга и любви к Отечеству. Это удержит их в будущем от революционных выступлений. Согласно Кершенштейнеру, необходимо использовать и религиозность как средство гражданского воспитания. Педагог придавал большое значение нравственному воспитанию молодежи, сформулировав круг важнейших его задач: воспитание самообладания, справедливости, преданности, сильного чувства собственной ответственности; ведение разумного образа жизни, способности к самовоспитанию. Акцентируя внимание на воспитании у подростков характера и воли, Кершенштейнер выделял две разновидности воли: пассивную (терпение, выдержка, постоянство) и активную (мужество, храбрость).

Предложенная им программа деятельности дополнительных и народных школ определяла целью гражданского воспитания будущих рабочих воспитание профессиональной работоспособности и широкой осведомленности в сфере своей профессии, формирование представлений о социальных, профессиональных интересах и интересах сограждан, отечества.

Существующую в то время в Германии систему образования  Кершенштейнер считал недемократичной, государство должно предоставить своим гражданам равные возможности в получении образования. Предлагалась программа преобразований школьного образования, которая включала пять пунктов:

— создание единой начальной  народной школы, где каждый ее тип ( основная, гуманитарная, естественно-научная) ведет к общему образованию;

— индивидуальный подход в обучении. «Духовная сила ребенка  растет только через преодоление  трудностей, но то, что для одного ребенка трудно, для другого — игра. Не следует орлу давать такие упражнения, которые подходят для воробья».

— организация школы  на началах самоуправления, товарищества, взаимопомощи и взаимодоверия;

— организация продуктивной работы учеников как основа обучения;

—  организация самостоятельной  деятельности учащихся, введение в учебный процесс практических работ, опытов, экскурсий, а также ручного труда и рисования. Отрицание зубрежки, лекционной системы и традиционных экзаменов.

Российские современники Кершенштейнера неоднозначно относились к его педагогическим идеям.

В 1913 г. он выступил на Всероссийском  съезде по народному образованию, где  обсуждался вопрос о единой школе. Краткое  изложение его доклада было помещено на страницах российских журналов — «Вестника воспитания», тезисы — на страницах «Русской школы». Развернулась дискуссия. Доклад Кершенштейнера был встречен с одобрением одними и негодованием другими. Предметом обсуждения стал вопрос о целях воспитания. Для Кершенштейнера цель воспитания сводилась к формированию полезных обществу граждан, т. е. человеку должна быть предоставлена возможность всестороннего образования не ради его самого, а в интересах процветания общества и общественной культуры. Все должны иметь равные права в образовании, поскольку в будущем им придется нести все «обязанности граждан в одинаковой степени». Кершенштейнера обвинили в отходе от гуманистических позиций.

Вместе с тем русские педагоги с симпатией относились к идее Кершенштейнера о том, что в школе должна быть «одна опора». Углубляясь в одну сферу человеческой культуры, человек достигает цели образования — духовного развития. Каждый идет путем, поэтому нужна дифференцированная школа.

Будучи одним из теоретиков школы труда, Кершенштейнер однозначно и противоречиво рассматривал проблему соотношения общего и профессионального образования, отходил от принципов — целостного развития личности. Физический труд связан не с умственным трудом, а с будущей профессиональной деятельностью.

 

В своих трудах подверг критике традиционную народную школу и гимназию, нуждавшихся, по мнению Кершенштейнера, в такой системе образования и воспитания, которая обеспечивала бы подготовку из детей и подростков благонамеренных граждан, добросовестных и инициативных в области своей профессиональной деятельности работников.

Кершенштейнер считал, что было бы ошибкой сокращать срок пребывания детей трудящихся в школе, высказал мысль о необходимости «реформировать» школу, сделать ее «трудовой». В этой школе учащиеся, по его мнению, должны заниматься ручным трудом и получать технические навыки, умение работать над различными материалами при помощи соответствующих инструментов. С этой целью при каждой народной школе для практических занятий должны быть мастерские, сад, школьная кухня. Трудясь в школе, воспитанники должны последовательно развивать в себе качества, необходимые для лучшей работы, приучиться все старательнее, честнее, добросовестнее, обдуманнее выполнять процессы ручного труда. Кроме того, народная школа должна дать учащимся общую трудовую подготовку к предстоящей профессиональной деятельности.

Кершенштейнер считал, что в народной школе не следует давать значительное общее образование. По его словам, «сущность трудовой школы заключается в том, чтобы вооружить минимумом знаний и максимумом умений, навыков и трудолюбия, а также соответствующими гражданскими убеждениями».

У Кершенштейнера в лаконичной форме предложены условие успешности трудового гражданского воспитания:

— нельзя ограничивать профессиональное образование чистой техникой;

— важно научить школьников выполнять что-нибудь одно. Это дает для образования больше, чем половинчатость и разносторонность;

—  необходимо приучать мальчиков и девочек отдавать на служение общим интересам не только свои мысли и чувства, но и действия, насколько это дозволяют их природные способности.

 

 

Свои требования в отношении постановки «гражданского воспитания» в трудовой школе Кершенштейнер смог осуществить в Мюнхене, где ряд лет руководил делом народного образования. Там он, помимо народных школ, организовал так называемые дополнительные школы. Они должны были обслуживать рабочих крупной, средней и мелкой промышленности разных специальностей и профилей, от работающих на токарных станках до парикмахеров. В продолжение 2—3 лет владельцы предприятий должны были каждую неделю освобождать своих работников на 8—10 часов для занятий. Общеобразовательные знания в дополнительных школах давались очень скудные, в них проводились занятия по чтению, письму, счету и естествознанию (применительно к профессии). Так, например, для подростков, которые работали в пивоваренной промышленности, естествознание сводилось к изучению процессов брожения, изготовления закваски и т. д.

На основе своих идей Кершенштейнер перестроил учебные планы народных школ Мюнхена, отведя много часов на изучение математики и естествознания и подчеркнув значение изобразительно-иллюстративной деятельности учащихся, использования в процессе обучения наглядности (плакатов, таблиц, картин). Трудовое обучение и воспитание было поставлено в центр школьной жизни. Г. Кершенштейнер считал целесообразным обучать подростков различным видам ремесленного труда, включать в школьный курс самостоятельные лабораторные работы, практические занятия, экскурсии, занятия по общеобразовательным дисциплинам. Организация обучения на ранних этапах должна примыкать к игровой деятельности. Педагог полагал, что правильно организованное трудовое воспитание будет способствовать формированию у школьников таких черт характера, как честность, добросовестность, старательность, аккуратность, исполнительность.

По сути дела, Кершенштейнер был сторонником двойственной системы народного образования. Его «народная школа», готовящая послушных и толковых рабочих, никак не связана со средней школой (гимназиями и реальными училищами). В народных (массовых) школах Кершенштейнер считал нужным широко использовать различные виды ремесленного труда, самостоятельные лабораторные работы, практические занятия, ручной труд на уроках общеобразовательных дисциплин. Свой «трудовой принцип» он почти не распространил на среднюю школу. Так, в реальных училищах труд, по его мнению, может осуществляться в лабораториях, а в гимназиях трудовая деятельность ограничивается работой с книгой и учебником.

Собственно профессиональная подготовка, по Кершенштейнеру, должна осуществляться в так называемых дополнительных школах для работающих подростков, имеющих образование в объёме народной школы. Дополнительные школы создавались обычно для рабочих одной профессии, к потребностям которой здесь приспосабливалось изучение всех учебных предметов. В тесной связи с концепцией трудовой школы у Кершенштейнера выступала теория гражданского воспитания, наиболее полно изложенная в книгах «Понятие гражданского воспитания» («Der Begriff der staatsburgerlichen Erziechung», 1910) и «Понятие трудовой школы» («Der Begriff der Arbeitsschule», 1912). В них Кершенштейнер  рассматривал народную школу и армию как наиболее действенные государственные воспитательные институты.

Кершенштейнер считал, что вовлечение молодых рабочих в дополнительные школы усилит их «гражданское воспитание» и отвлечет от участия в рабочем движении. Он пишет, что против «внутренних врагов», против носителей пролетарского сознания не помогают ни пушки, ни броненосцы, ни даже штыки целой армии. Необходимо применять другое оружие, более тонкое, но и более верное и сильно действующее — политическое воспитание, внушающее учащимся «понимание, задач государства, сознание вытекающего отсюда гражданского долга и любовь к отечеству».

Кершенштейнер ненавидел социализм и революционное движение, считал, что организованное воспитание «может дать надежную защиту» от тех людей, которые «сеют ненависть ко всякому буржуазному обществу». Его воспитание, как прямо заявлял Кершенштейнер, направлено против диктатуры, как он иронизировал, «так называемого пролетариата». Предложенные Кершенштейнером формы подготовки рабочей молодежи и его педагогические взгляды пользовались популярностью в империалистической Германии, где по примеру Мюнхена в начале XX века стали повсеместно открываться дополнительные школы и в начальные школы вводился «трудовой принцип».

Н. К. Крупская оценивала взгляды Кершенштейнера: «Он далек от всякого демократизма. Он преклоняется перед буржуазным государством, блюдет пуще всего его интересы и с ними сообразует свою педагогическую деятельность… Он хочет школы, которая при помощи новых методов преследовала бы старые цели… Новые методы в руках кершенштейнеров являются лишь более утонченным и совершенным средством, построенным на знании детской индивидуальности, повлиять на их чувства и мировоззрение, пропитать их соответствующей моралью и идеологией…».

Реформаторские идеи Кершенштейнера оказали значительное влияние на развитие педагогический теории и школьной практики в Европе первых десятилетий 20 века.

В Германии, Англии, США с конца XIX века значительное место заняла так называемая экспериментальная педагогика. Она ставила перед собой задачу найти новые методы изучения ребенка путем эксперимента и отвергала другие методы научно-педагогических исследований. Но положительной стороной деятельности педагогов этого направления было осуществление ряда исследований, которые способствовали более глубокому пониманию отдельных сторон педагогического процесса.

Вместе с тем следует отметить, что они рассматривали ребенка вне общественных условий, трактовали воспитание не как социальное, а как чисто биологическое явление. Представители экспериментальной педагогики подчеркивали, что их наука является внеклассовой, внепартийной и, следовательно, «аполитичной», в то время как «философская» педагогика (под таким названием фигурировала вся остальная буржуазная педагогика) субъективна и не опирается на строго научные факты, полученные точными методами. На самом же деле экспериментальная педагогика стремилась найти средства воздействия «на душу» ребенка в целях воспитания его в духе буржуазной идеологии. Сами методы, которые она предлагала, были не точны и не объективны. Эксперименты в большинстве случаев проводились в искусственных условиях и давали результаты, нужные господствующим классам.

Экспериментальная педагогика широко использовала для исследования умственной одаренности детей «метод тестов» — вопросники и задачи, составленные таким образом, что они зачастую дезориентировали ребенка своей сложностью. Тесты претендовали на универсальность и были рассчитаны на некоего «абстрактного ребенка». На базе экспериментальной педагогики в конце XIX века в США возникла педология, которая быстро распространилась в западноевропейских странах и была перенесена также в Россию.

В те же годы в Германии развернул свою деятельность другой крупный буржуазный педагог — Вильгельм Август Лай (1862—1926), который пользовался довольно широкой известностью и в других странах, в частности в дореволюционной России. Основываясь на данных биологии и экспериментальной педагогики, он попытался создать так называемую педагогику действия, которая характеризовалась чрезмерной биологизацией воспитательно-образовательного процесса. Он полагал, что всякое внешнее раздражение вызывает во всех организмах, начиная с простейших и кончая человеком, ответное движение, или реакцию. При этом рефлекторный акт всегда протекает по одной и той же схеме: восприятие — переработка — выражение (или изображение).

Эту механистическую схему Лай применял и к процессу воспитания и обучения, который, по его мнению, складывается из внешних воздействий на учащихся и их ответных реакций. Учащиеся сначала посредством наблюдений получают впечатления, восприятия, которые затем перерабатываются в сознании, и, наконец, происходит выражение воспринятого и переработанного посредством разнообразных действий.

Впечатления, воспринятые и обработанные сообразно с нормами логики, эстетики, этики, а также религии, должны во всех областях и на всех ступенях воспитания дополняться внешним выражением. Этому выражению, или изображению, Лай придавал важное значение в педагогическом процессе, так как именно здесь учащийся имеет возможность проявить свою активность в действиях.

Отсюда и название всей его теории — «педагогика действия». Средствами «выражения» в педагогическом процессе, по Лаю, являются различные виды изобразительной деятельности: рисование, лепка, моделирование, черчение, драматизация, пение, музыка, танцы, а также уход за растениями и животными, производство опытов, устные и письменные работы и т. д. Лай полагал, что все преподавание должно быть построено на основе этих положений. Так, при изучении естествознания школьные участки дают возможность организовать посевы, выращивать растения и т. д. Если почему-либо это невозможно, то в классе или в школе должны быть цветы в горшках, за которыми учащиеся следят и ухаживают. На уроках дети должны зарисовывать, прибегать к «изображениям».

В экспериментальной педагогике Вильгельм Август Лай  полагал, что в основе детских поступков лежат врожденные либо приобретенные рефлексы, которые нужно изучать в и  лабораториях, и в естественных условиях.

30 июля 1862, Бётцинген (р-н Брайсгау герц. Баден) — 9 мая 1926, Карлсруэ (Германия)

Лай Вильгельм Август

Из семьи крестьян. Учился в начальной школе Бётцингена (1868—1876), по настоянию отца поступил в сельскохозяйственную школу, но через год после его смерти бросил учёбу. Решив стать педагогом начальных классов, окончил среднюю школу в Генгебахе (учился в 1878—1880). Был сельским учителем, затем учился в Высшей политехнической школе и педагогическом училище Карлсруэ (1880—1883). Сдав экзамен на звание учителя (1885), продолжил обучение в университетах Фрайбурга (1885—1886) и Галле; из-за болезни не окончил образования. Работал учителем в школах Фрайбурга (1886—1893), в учительской семинарии в Карлсруэ (с 1893); преподавал естественнонаучные дисциплины и сельское хозяйство. Защитил диссертацию по экспериментальной дидактике в университете Галле (1903), профессор (1920). В 1924 в связи с тяжёлой экономической ситуацией в Германии досрочно отправлен на пенсию. источник

Главным ориентиром воспитания рассматривалось изучение детской физиологии и сенсорики. В основу воспитания он ставил деятельность ребенка, считая, что эту деятельность нужно организовать с учетом его особенностей, рефлексов, потребностей физиологии и психологии. Обучение, по определению А.Лая, должно следовать за биологическими стадиями развития ребенка, выступая как бы в качестве механизма управления рефлексами, импульсами и воли учащихся согласно нормам культуры.

Содержание основного педагогического принципа действия

В высшей степени важным педагогическим событием, равносильным плодотворному преобразованию воспитания и преподавания, явилось бы с нашей точки зрения широкое и последовательное проведение в жизнь всеми учителями и воспитателями следующих положений:

1. Воспитанник есть член окружающей его жизненной среды, которая на него воздействует и на которую он сам реагирует с целью достичь чувственных или духовных выгод и избежать материального или духовного вреда.

2. Врожденные рефлексы, реакции и инстинкты, которые проявляются в играх ребенка, в этом естественном и успешном самообучении, должны стать основой и исходным пунктом всего воспитания. Это биологическая сторона воспитания.

3. Воспитание должно, таким образом, воздействовать на врожденные и приобретенные реакции, чтобы они пришли в соответствие с нормами логики, эстетики, этики и религии. Это социологическая сторона воспитания. Развитие есть процесс реакций и их органов. Воспитание есть поэтому развитие, руководимое сообразно требованиям общежития или культуры.

4. Задачей воспитателя является прежде всего изучение врожденных и приобретенных реакций питомца, ибо от них прежде всего зависит круг представлений и идей. В качестве реакций должны рассматриваться: рефлексы, инстинкты, произвольные и автоматические действия, привычки и навыки, возникающие путем упражнений из волевых действий. Реакции, если разобраться в них вполне отчетливо, состоят из раздражения и движения, из впечатления и внешнего выражения; в случае рефлекса эти два момента следуют непосредственно друг за другом, в случае инстинктивного действия их связывает лишь одно-единственное представление; наконец, в случае произвольного действия соединительным звеном являются два или несколько представлений, между которыми происходит выбор, долженствующий обеспечить достижение задуманной цели; в случае автоматических действий, привычек и навыков эти промежуточные элементы снова устраняются. Воспитание воли и активности будет успешным лишь в том случае, если его исходной точкой мы изберем врожденные реакции, инстинкты. От инстинктов зависит прежде всего круг представлений, интерес и воля. Следовательно, не представления, но инстинкты являются фундаментом для воспитания интереса, чувства и воли. Точно так же для Вундта действия являются только заключительными моментами чувств и аффектов, стремящихся к моторной реакции.

На основании вышеуказанных фактов биологии, анатомии и физиологии, психологии, теории познания и школьной гигиены мы приходим к основному педагогическому принципу действия.

Питомец есть член окружающей его жизненной среды, влияние которой на себе испытывает и на которую он в свою очередь реагирует, основу всего воспитания должны поэтому составлять врожденные и приобретенные реакции. Впечатления, воспринятые и обработанные сообразно нормам логики, эстетики, этики и религиозной науки, должны поэтому во всех областях и на всех ступенях воспитания дополняться внешним выражением. Последнее в свою очередь позволяет достигать все большего совершенства в наблюдении и переработке, поскольку внешнее изображение сравнивается каждый раз с чувственным или духовным прообразом, представлением цели и сызнова повторяется.

Каждая реакция — будь то морганье глазом, ответ на удар, ответ на вопрос или решение математической задачи — имеет в виду одну цель: наиболее выгодное приспособление к внешним обстоятельствам. В центре сознательной реакции стоит представление цели, прообраз результатов нашей деятельности. Внешнее выражение есть, следовательно, сознательное, преднамеренное приспособление к данным обстоятельствам. «Приспособление» не следует, однако, понимать в дарвинистическом смысле. Мы имеем здесь дело не с пассивным, но с активным приспособлением. Человек, следуя основному педагогическому принципу, может целесообразно приспособлять свою изобразительную деятельность, влиять в смысле совершенствования на свою душу и тело и на окружающий мир. Ибо для души и тела имеет силу следующее положение: функции и их органы совершенствуются взаимно и человек, приспособляясь целесообразно к обстоятельствам, становится господином окружающего мира и всего творения. В. А. Лай «Школа действия».

Лай исходил из того, что в основе воспитания и обучения должны лежать реакции-действия: ребенок испытывает влияния извне, умственно их перерабатывает и сложившиеся представления выражает с помощью различных средств (слово, рисунок, эксперимент, работа на школьном участке, в мастерской и т. п.).

Главное место в этой триаде — восприятие, переработка, выражение. Лай отводил особую роль третьему компоненту — выражению, которое и является собственно реакцией, действием, направленным на приспособление ребенка к окружающим условиям среды, в том числе и социальным. Однако он заметно ограничивал предмет педагогической науки биологией ребенка, что обедняло возможности изучения закономерностей воспитания. В. Лай относился к педагогам, признававшим наличие природных способностей учащихся (в том числе к обучению и к труду), их заметное разнообразие и стремившийся неким образом учесть этот факт в учебном процессе. Поскольку близкие к нему в этом отношении педологи, как и вся педология, была объявлена в СССР по Постановлению ВКП(б) с 4 июля 1936 г. вне закона, это не могло не отразиться и на восприятии трудов и личности самого В.Лая в «советское» время после 1936 г.

ЛАЙ (Lay), Вильгельм Август (1862—1926), герм. буржуазный педагог, один из представи­телей буржуазной т. н. экспериментальной педагогики, основные положения и методы к-рой в большинстве случаев мало отличаются от принципов и методов разоблачённой поста­новлением ЦК ВКП(б) от 4/VII 1936 лженауки педологии
<…>
Од­нако вредная сторона педагогики Лай заключает­ся не только в этой биологизации педагогического процесса, но и в глубоко реакционных политических установках Л. как проповедни­ка того реакционного «закона» антинаучной буржуазной педологии, к-рый стремится дока­зать «особую одарённость и особые права на существование эксплуататорских классов и „высших рас“ и, с другой стороны,’—физиче­скую и духовную обреченность трудящихся классов и „низших рас“» [О педологических извращениях в системе наркомпросов, Поста­новление ЦК ВКП(б) от 4 июля 1936, см. га­зету «Правда» от 5 июля 1936, № 183 (6789)]. На эти позиции Лай встал ещё до широкого распространения в Германии гнусных фашист­ских расистских «теорий» и поэтому с полным правом может быть назван одним из предше­ственников фашистской педагогики и педоло­гии. Как типичный представитель контррево­люционной буржуазии Л. пропитывает свою педагогику поповщиной. Таким образом, рас­суждения Лайя о «рефлексах», о «рефлекторном акте» как основе педагогики являются лишь прикрытием откровенно-идеалистической ре­акционно-поповской педологии и педагогики. Его реакционные взгляды получили особен­но яркое выражение в работах, относящихся к периоду первой империалистической войны (1914—18) и после неё.

Весьма ценные в педагогическом отношении разнообразные практические и творческие работы, драматизация и иллюстрирование литературных произведений, игры и спорт у Лая нередко приобретают самодовлеющее значение и ведут к нарушению систематичности научного образования.

Решающее значение в педагогической практике придавал организации действия, в понятие которого включал любую практическую и творческую деятельность учащихся и их поведение. Труд в системе Лая — не учебный предмет, а принцип преподавания. Для того чтобы ребенок научился правильно реагировать на окружающую обстановку, Лай считал необходимым организовать в стенах школы такую социальную микросреду, которая вынуждала бы учащихся согласовывать свои действия с законами природы и с волей данного сообщества людей. Важную роль в нарисованной В.А. Лаем школе жизни должны были играть учебный план и методы преподавания, основанные на учете индивидуальных особенностей каждого ребёнка.

Признаваемые всеми полезными в педагогическом отношении практические и творческие работы школьников в лабораториях, мастерских, уход за растениями и животными, театрализованные представления, лепка, рисование, игры и спорт — в рекомендациях В.А. Лая вслед за Д. Дьюи приобретали главенствующее значение по отношению к систематическому научному образованию. Лай считал что «школа действия» способна изменить социальную действительность Германии, а экспериментальная педагогика – синтезировать все педагогические искания начала ХХ века. Школа, по его мнению, должна готовить лояльных граждан буржуазного государства, важное место в этом гражданском воспитании Лай отводил религии. В реальной жизни «Школа действия» — осталась только теоретической моделью.

Видным представителем немецкой экспериментальной педагогики был Эрнст Мейман (1862—1915), который создал трехтомный систематический курс «Лекций по введению в экспериментальную педагогику». В отличие от А.Лая, был за разносторонний подход к изучению личности ребенка.

Мейман Эрнст

Мейман Эрнст (Meumann, Ernst 1862-1915) — нем. педагог и психолог, основатель экспериментальной педагогики и педагогической психологии. Учился в ун-тах Тюбингена, Берлина, Галле, Бонна. В 1893-1894 гг. ассистент В. Вундта в Лейпциге. С 1897г. — проф. философии и психологии в Цюрихе, Кенигсберге, Мюстре, Галле, Лейпциге, Гамбурге. Один из основателей журнала «Архив общей психологии» (1903) и «Журнала экспериментальной педагогики» (1905).

Основная цель экспериментальной педагогики, по Мейману, — дать общей педагогике эмпирическое основание. Эмпирическому изучению подлежат объект воспитания (ребенок, подросток, юноша); общие закономерности и индивидуальные особенности его физического и духовного развития; этапы развития; психологические и физиологические особенности школьной работы ребенка (техника заучивания, приемы «умственной гигиены» и пр.); дидактические приемы с т. зр. их эффективности; школьная организация.

В целях разностороннего изучения ребенка он объединял данные педагогики, психологии, психопатологии, анатомии и физиологии. Он возражал против педагогического эксперимента на уроке, в обычной школьной обстановке. Кроме указанных выше наук, основой педагогики Мейман считал этику, эстетику и некую науку о религии. Мейман не изучал все же ребенка в целом, он рассматривал изолированно психические функции детей (внимание, память и т. д.); при этом он полагал, что школьников должны изучать не учителя, а по преимуществу психологи (иначе говоря, педологи); это отрывало учителя от повседневного изучения учащихся в процессе их воспитания и обучения. Методами экспериментальной педагогики являются не только широко понимаемый эксперимент, но и прямое систематическое наблюдение за детьми, а также собирание и анализ продуктов детского творчества (рисунков, дневников и пр.).

До сих пор не потеряли значения исследования Мейману приемов заучивания, «умственной гигиены», типологии представлений, обучения детей рисованию и др. Вместе с тем дать целостное представление о развитии ребенка Мейману не удалось. Придерживаясь механистической теории развития как функции наследственности и среды, М. противопоставлял естественное созревание обучению (воспитанию). Исследования физической и духовной сторон развития, а также отдельно взятых психических процессов оказались оторванными друг от друга. Такое механическое объединение знаний о различных сторонах развития было характерно для педологии, в становлении которой Эрнст Мейман сыграл свою роль. Однако идеи комплексного подхода к изучению детского развития, индивидуализации обучения, более широкого привлечения к научным исследованиям педагогов-практиков сохраняют свою актуальность.

В 90-х годах XIX века в США зародилась и затем расцвела так называемая «философия прагматизма». Сторонники прагматизма заявляли, что их философия выше идеализма и материализма, что будто бы объективной истины не существует и человек не может к ней приблизиться. В качестве критерия истины прагматисты признают пользу, при этом значимость пользы определяется чувством «внутреннего удовлетворения», или самоудовлетворения.

Американский философ и педагог Джон Дьюи (1859—1952) был видным представителем одного из направлений прагматизма, так называемого «инструментализма», утверждающего, что всякая теория, всякая идея, раз она полезна данному индивидууму, должна рассматриваться как «инструмент действия».

Джон Дьюи родился 20 октября 1859 года в городе Берлингтоне, в небольшом северном штате Вермонт, в семье табачного фабриканта. По окончании школы он начал учиться в Вермонтском университете по программе свободных искусств. С особой страстью занимался философией под руководством профессора Торея, который читал курс философии этики. После окончания университета Дьюи преподавал в 1879—1881 годах в частной средней школе в Ойл Сити (Пенсильвания), директором которой была его двоюродная сестра. Работая в школе, Джон продолжал интенсивные занятия философией.

Джон Дьюи в 1902 году.

Был профессором Мичиганского, Чикагского и Колумбийского университетов (1904—1930). В 1919 году стал одним из основателей Новой школы социальных исследований в Нью—Йорке. Стоял во главе «Лиги независимого политического действия». Во время Второй мировой войны Дьюи выступал против идеологии фашизма, в частности против нацистского насилия над педагогикой.^[3]

В 1928 г. Дьюи приехал в Советский Союз, чтобы помочь Наркомпросу в освоении «способа проектов», Надежда Константиновна Крупская принимала его в своём кабинете на Чистых прудах. Идеи прагматизма и метод проектов привлекали внимание педагогов многих стран, в том числе и России, и считались средством для построения школы нового типа. Профессор В. В. Кумарин пишет: «Луначарский, по совету Ильича, вместо „прусской модели“ ввёл американскую. Ленину очень хотелось, чтобы пролетарские детишки росли здоровыми, не витали в облаках „всестороннего развития личности“ (что такое „личность“ и сколько у неё сторон — кто знает, пусть поднимет руку), а как можно раньше распознавали своё призвание и не болтались в жизненной проруби как круглые отличники. В начале 30—х годов Сталин, который очень любил простые решения, снова«восстановил в правах» железобетонные единые учебные планы и программы».

Когда в 1937 г. была создана комиссия по расследованию знаменитых московских процессов «врагов народа» (она была создана по требованию Л. Д. Троцкого, так как на этих процессах обвиняемые ссылались, что тот якобы склонял их к шпионажу и терроризму), эту комиссию возглавил Дьюи, несмотря на то, что ему уже было почти 80 лет. Комиссия исследовала материалы процессов и нашла, что все обвинения, выдвигаемые против Троцкого и его сына Льва Седова, фальсифицированы, тем самым оправдав не только их, но и косвенно жертв самих процессов.

Л. Троцкий и Д. Дьюи по окончании контр-процесса.

Участие Дж. Дьюи в упомянутых процессах повлияло на распространение его книг в Советской России. Если в 20—х годах ХХ в. некоторые его книги издавались в СССР большими выпусками до 9 раз, то после упомянутых процессов книги Дьюи были изъяты из советских библиотек, а даже упоминание о нём крайне не приветствовалось. Книги Дьюи вновь стали доступны широкому российскому читателю только после 1991 г.

Построенная на такой философии педагогика, естественно, носит беспринципный, «деляческий» характер. В конечном счете идеал Дьюи — «хорошая жизнь».

Но после второй мировой войны с усилением реакции в США отношение Дьюи к СССР решительно меняется. Его политические воззрения становятся все более и более реакционными, из его педагогических взглядов делаются выводы о необходимости сокращения умственного образования трудящихся («метод проектов», так называемая теория «прогрессивного воспитания» и т. д.). Он становится врагом Советского Союза, а в последние годы своей жизни выражал явное сочувствие фашизму.

Дьюи полагал, что радикально изменившиеся условия жизни требуют радикально изменить постановку образования. Но каковы должны быть эти изменения? «Интеллектуальное образование», по мнению Дьюи, оправдывалось лишь тогда, когда его получало меньшинство общества (т. е. дети господствующих классов), которое обладает «интеллектуальными импульсами, тенденциями и склонностями». Ввиду того что сыновья и дочери трудящихся имеют только «узкопрактические импульсы, тенденции и склонности», новая система образования, предназначенная для массовых школ, должна быть организована таким образом, чтобы она стимулировала развертывание «практических импульсов», помогала детям «что-нибудь работать, что-нибудь делать» вместо усвоения научных знаний.

Таким образом, Дьюи утверждает, что систематические знания трудящимся не нужны. Для громадного большинства нет «непосредственного социального основания для приобретения чистого знания, здесь нет никакой социальной выгоды от этого в случае успеха». «Импульсы» рабочего класса направлены на другое — на практическую подготовку к жизни. Задача школы — путем соответствующего воспитания и обучения подрастающего поколения смягчить классовые противоречия.

Большую роль в развитии ребенка Дьюи придавал наследственности, причем придерживался реакционной ее трактовки. По его словам, теория наследственности сделала общепризнанным положение, что совокупность умственных и физических свойств индивидуума есть достояние расы и передается по наследству. Воспитание, как указывал Дьюи, должно опираться на наследственность и исходить из инстинктов и практического опыта ребенка. Оно является непрерывным расширением и углублением этого опыта. Центральная фигура в процессе воспитания — ребенок. Он солнце, вокруг которого вращается весь педагогический процесс. Все дело в ребенке. Его силы должны быть выявлены, интересы удовлетворены, способности упражняться.

Призыв Дьюи обратить внимание на ребенка в педагогическом процессе и строить обучение исходя только из интересов ребенка в конечном счете приводил к отказу от систематического обучения, к снижению роли научных знаний в воспитании детей.

Недооценивая систематические знания, Дьюи считал, что «обучение посредством делания» только и может связать детей с жизнью. Он говорил, что «занятия трудом делаются явно центром школьной жизни». Поскольку в жизни существует разнообразный труд, учащиеся должны познакомиться и с разнообразными его формами. По мнению Дьюи, важно подготовить школьников к трудовой деятельности уже в школе, дав им необходимые знания и включив в доступные виды труда. Их работы должны быть разносторонними и осуществляться в огороде, в саду, в столовой, на кухне, в различных индустриальных мастерских, оборудованных современными машинами. Следует организовать занятия вокруг какого-либо одного задания, например постройки домика. В этих условиях дети первоначально заняты вычерчиванием плана по масштабу, на уроке арифметики рассчитывают стоимость материала для домика, на уроке языка изучают правописание слов, связанных с домиком, на уроках рисования и лепки готовят украшения для домика. Так же можно и нужно поставить изучение всех предметов, учитывая возраст и интересы детей. Большое место в учебном процессе он отводил игровой деятельности, импровизациям, экскурсиям, домоводству, художественной самодеятельности.

Правильно подчеркивая роль трудового воспитания, Дьюи не связывал его с широким общим образованием. Его положение «обучение посредством делания» приводило к недооценке научного образования учащихся, к снижению роли учителя, который является у Дьюи организатором, консультантом, но не руководителем процесса обучения.

Школа, по мнению Дьюи, не должна иметь постоянных учебных классов, программ, расписания. Подчеркивая интерес ребенка как ведущее начало, Дьюи препятствовал плановой организации работы школы, противопоставлял самостоятельные исследования учащихся вооружению их научными систематическими знаниями. Дьюи сам не выдвигал «метода проектов», но мысли его были использованы для разработки этого метода обучения как универсальной формы организации учебных занятий в школах, что приводило к разрушению классно-урочной системы обучения.

Цель организации детской деятельности, по Дьюи, не в том чтобы дети познавали действительность, свойства и отношения предметов и явлений, а в том, чтобы, действуя, они наиболее целесообразно приспособлялись к среде, подбирали средства и способы наиболее успешного преодоления возникающих препятствий, накапливали опыт и соответствующие ему знания. Деятельность детей Дьюи сделал центром, вокруг которого “группируются научные занятия, сообщающие сведения о материалах для них и процессах их обработки”.

Учитель в школе и воспитательница в детском саду, считал Дьюи, не должны планировать заранее процесс работы с детьми. “Учительница должна учить детей, как пользоваться инструментами, как выполнять известные процессы, но не по какому-нибудь заранее составленному плану, а по мере того, как что-нибудь требуется по работе”. “В учебной передаче инициатива принадлежит учащемуся даже больше, чем при торговле покупателю”,— писал Дьюи.

Проповедуя теорию врожденных способностей, Дьюи так сформулировал роль воспитателя: “Ребенок постоянно деятелен и сам дает ход заложенным в него способностям. Роль же воспитателя сводится к тому, чтобы дать правильное направление его деятельности”. Коротко суть своей методики Дьюи выразил следующими словами: “Воспитание должно опираться на первоначальное и независимое существование прирожденных способностей; дело идет о их направлении, а не о их создании”. Дьюи стоял на позициях педоцентризма, сводил роль учителя к организации детской самодеятельности и пробуждению у школьников любознательности.

Дьюи утверждал, что детям не нужны систематические знания как распыляющие их внимание и выдвинул отдельные темы, взятые из жизни, которую дети стремятся воспроизвести в воображаемой форме. Они начинают, считал Дьюи, с изображения в деятельности, игре, рисунках и т. п. того, что сами видят в домашней жизни, затем обнаруживают связи ее с окружающим. Эти их представления постепенно развертываются в отдельных частях темы, выступающих на первый план в разное время. “Воссоздавая один и тот же образ жизни ребенок работает в чем-то одном, давая различные его фазы, ясные и определенные, и связывая их в логическом порядке друг с другом”. Таким путем воспитывается у него “чувство последовательности”.«Не надо слов — сделай что-нибудь!» — так можно резюмировать философскую теорию Дьюи.

Он критиковал современную ему американскую школу за отрыв от жизни, выступал за ее реформу, требовал пересмотра коренных основ школьного образования. В его трудах получила дальнейшее развитие и окончательное оформление прагматическая педагогика, которая в начале XX в. стала теоретической основой реорганизации школы США, обусловив новые цели, содержание и методы школьного обучения. Дьюи сформулировал основные принципы образования, которые определили направление многих педагогических новаций XX в.:

1. Обучение и усвоение знаний должно осуществляться на активной, а не на пассивной основе.

2. В управлении школой и в практике ее работы следует применять демократические принципы. Принцип демократического участия — средство приобщения индивида, будь то ребенок или учитель, к самоуправлению в условиях справедливого общества, служащего интересам всеобщего благосостояния.

3. Мотивация является чрезвычайно важным фактором в сфере образования. Важно разграничивать простое любопытство и собственно познавательную мотивацию. Учитель несет ответственность за зрелое педагогическое руководство учащимися, ему не следует ради их мотивации допускать, чтобы «каждый занимался, чем хочет».

4. В обучении следует делать упор на решение реальных проблем.

5. Исследовательская свобода учащихся является существенным элементом методики обучения. Деятельные умы не могут развиваться бел исследовательской свободы. Она должна быть связана с актуальным уровнем развития ребенка.

6. Следует осуществлять постоянный поиск новых решений в отношении содержания обучения. Школьная программа не должна оставаться неизменной. Напротив, сдвиги в социально-культурной сфере должны служить стимулом к непрерывному изменению содержания образования.

7. Учитель призван быть творческой личностью в той или иной области. Подготовка будущих учителей должна основываться не только на узкопрофессиональных программах, но и на изучении свободных искусств.

Предложил новую концепцию образования для американской массовой школы, суть которой заключалась в развитии «практического импульса» у детей. Поскольку «интеллектуальные импульсы» — привилегия немногих, нет смысла давать основной массе школьников отвлеченные знания. Все знания должны извлекаться из личного опыта ребенка, получаемого во взаимодействии с окружающей средой.

Свою педагогическую теорию Дьюи впервые практически применил в экспериментальной школе-лаборатории при Чикагском университете.

Он придавал большое значение семейному воспитанию и вовлечению родителей в решение воспитательных задач. Организовал первую в США Ассоциацию родителей и учителей. Джон Дьюи — автор более 30 книг и 900 статей по проблемам философии, социологии, педагогики. Его перу принадлежат такие работы, как «Школы будущего», «Школа и общество», «Демократия и образование» и др. Педагогика Дьюи пользовалась большой популярностью в Европе. Советская школа 1920-х гг. была восприимчива к идеям западных педагогов, заимствуя их (комплексные программы, метод проектов). В 1928 г. американский педагог посетил СССР. Он неоднократно бывал в Мексике, Великобритании, Турции, Китае, Японии, где выступал перед педагогической общественностью с пропагандой своих идей. Педоцентристская концепция Дьюи оказала огромное влияние на систему школьного образования США и других стран в 30-е гг. XX в.

Продолжение следует…

 

Использованы материалы:

• «Педагогическая мысль в конце XIX и начале XX века в Западной Европе и США» Н.А.Константинов, Е.Н.Медынский, М.Ф.Шабаева
• Мейман Эрнст
• Лай, Вильгельм Август
• Вильгельм Август Лай
• Вильгельм Август Лай
• Лай, Вильгельм Август
• Георг Кершенштейнер
• Георг Кершенштейнер
• Кершенштейнер Георг
• Педагогические идеи Георга Кершенштейнера.
• Стэнли Холл, Джон Дьюи и их взгляд на дошкольное воспитание
• Дьюи, Джон
• Джон Дьюи

Читать по теме:

• Педагогические теории конца ХIХ-начала ХХ века в Германии, Англии, США. Часть I
• Педагогические теории конца ХIХ-начала ХХ века в Германии, Англии, США. Часть II
• Педагогические теории конца ХIХ-начала ХХ века в Германии, Англии, США. Часть III