Позови меня трижды. Часть XXVIII

Позови меня трижды…

3. ЧЕРВОННЫЙ ТУЗ

Это обычно дом женатых людей. Или почти женатых. При девятке пик кутеж, а в семейном дому — это, знаешь ли, драма. Хотя десятки и указывают на страсть, наслаждение. В общем раскладе этот туз читается еще и как свидание, почти деловое, и важный разговор.

* * *

Валерий проснулся среди ночи. Рядом тихо спала Катя, которую ему все-таки удалось перетащить к себе на диванчик. Лицо у нее было грустное даже во сне, время от времени она как будто всхлипывала. А какое веселое, чудесное лицо было у нее только что в его сне! Это был старый сон, его сон, который он всегда считал счастливым. Этот сон касался давнего случая, когда они все, еще в старом дворе, поливали друг друга из шланга. Маленькая Катька бегала плохо, но в тот раз, когда она обрызгала его водой и, бросив шланг, побежала, он вдруг увидел, что догнать ее уже будет трудно. Катька, захлебываясь счастливым смехом, кричала: «Догоняй, Валет, догоняй!» И в этот момент все внутри него переворачивалось, и он понимал, что она уже не ребенок, а маленькая женщина…

И каждый раз, когда Валерий видел этот сон, ему крупно везло наяву. Один раз его не убили, он остался жить, это было еще в тюрьме, а второй раз — пришел груз, который они с Терехом в отчаянии считали пропавшим.

Глядя на спящую рядом женщину, доверчиво прижавшуюся к нему обнаженным телом, он все думал, что же сделала с этой бабой жизнь? Лаская желковистую кожу, женственную роскошь тела, он был готов завыть от обиды на то, что не его ребенок развернул ее бедра и плечи и материнскими соками наполнил ее грудь. Ни одна женщина за всю его жизнь не обняла его так, как Катька. Та самая Катька, что кричала когда-то под окнами: «Валет, выходи!» Все в ней было его, все было родное. Он чувствовал, как что-то огромное заполняет его душу. Что-то такое, чего он не в состоянии ни вместить в себя, ни осознать до конца… От чего вдруг сжимало сердце и каленым песком щипало глаза.

* * *

— Кать! Ты о чем думаешь?

— Ни о чем.

— Может, мне уйти?

— Ну, что ты, Валер, я действительно так устала сегодня… Не бери в голову, ешь. У меня ведь жизнь такая… Одна усталость от нее. Неинтересная жизнь, говорить не о чем.

— А что тебе вообще интересно?

— Ничего. Да не расстраивайся ты! Мне на все плевать. Это ведь не смертельно, но так гораздо проще. Начальник орет — плевать, зарплату не платят — плевать, сокращением грозят — плевать! Только и на все другое плевать приходится, потом все заплеванным кажется…

— Слушай, мы фирмой в офис переехали. Раньше ведомости и кассу Райка с Терехом вели, а тут какой-то отчет в налоговую требуют, бухгалтер нужен. Так, может, ты оставишь это свое производство по плевкам в длину, ты ведь — экономист?

— Ну?

— Баранки гну! Ты бухучет знаешь?

— Ну?

— Ты пойдешь ко мне бухгалтером? Кать, слушай, с этим ведь чо-то делать надо!

— Я боюсь тебя подвести.

— Так и не подводи! Сдай отчеты, трудно станет, возьмем кого-то в помощь, а не захочешь дальше работать, так тоже проблем нет. Ты меня понимаешь?

— Да понимаю я тебя, Валера. Просто я не понимаю, зачем я тебе? Если мне работу по новому объекту не дадут, то я пойду. Я в институте отпуск за свой счет возьму. У нас там всем на это плевать… Я, конечно, приведу бухгалтерию в порядок, отчет сдам, а там — сам решай.

— Вот, просто выйдешь, отчеты поделаешь, хоть от своих проблем отдохнешь.

Валерий легко говорил с Катей о бухгалтерии, хотя эта самая бухгалтерия становилась для него серьезной проблемой, из налоговой инспекции ему уже прислали два строжайших предписания. И, даже искренне стараясь помочь Катькиной депрессии, он не мог забыть об этой занозе в заднице. Валерий стал уже вполне деловым человеком. Он уже привык связывать несколько проблем таким образом, чтобы одна из них сама, без его участия решала другую. А, кроме того, он ни сколько не сомневался, ни в ее способностях, ни в ее лояльности по отношению к нему.

Но в целом, отношения его с этой Катькой не вдохновляли. Это оказалось не легкой интрижкой, задуманной в пику зарвавшемуся деловому Тереху и предавшей его Наине, Катька поглотила его целиком. Если бы он знал, что с ней будет все так не просто… Катерина казалась ему снежной королевой из какой-то страшной не детской сказки. Ну, не в смысле красоты неземной, а в смысле общего обморожения верхней конечности. Она как-то шепотом сказала ему, что если бы он пришел раньше, то все, может быть, было по-другому.

Почему-то ему не приходило раньше в голову, что Катя будет сидеть с ним молча, сложив руки на полных круглых коленках, не кинется радостно ему на шею, как Анютка из шестого киоска или Маришка из Смоленска… Даже ее, Катино тело, такое мягкое и податливое уже не приходилось отогревать. В ней словно отдельно от навсегда потухших глаз жила какая-то незнакомая ему женщина с кошачьими повадками, жадная и щедрая в любовных ласках. В постели он не гасил ночник, потому что ждал и не хотел пропустить, когда на миг из черт его любовницы проступало девичье личико с доверчиво распахнутыми ему глазами…

Но до ночи надо было еще дожить. А как жить с этой женщиной, сосредоточенно глядящей мимо него на стенку, завешенную ковром, он не знал.

* * *

Через неделю уговоров Валерий преодолел Катькино вялое сопротивление. Работы по новому объекту ей все равно не дали. Единственной из отдела. С ней тут же перестали разговаривать начальники соседних отделов, чтобы она не вздумала просить их замолвить за нее словечко. Катя забрала косметичку из стола и пошла оформлять отпуск без содержания. Дали без проблем. Это было выгоднее прямого сокращения. Выходя из института, она оглянулась на девятиэтажное здание. Странно, у нее возникло щемящее чувство, что сегодня она была в своем отделе, где прошло столько лет ее жизни, в последний раз. Плевать!

Как хорошо, что она действительно немного отдохнет от всего этого, может быть, даже забудет кое-кого, ей столько всего надо бы забыть… А там Танька, Терех… И Валере не надо тратиться на бензин, заезжая за ней в институт в другой конец города.

На своем огромном малиновом джипе Валера несколько раз катал ее за город, на заправку. Пока он выходил из машины платить к окошечку заправки, Катя внимательно изучала показания спидометра, рассматривала щиты со стоимостью бензина и, морща лоб, привычно подсчитывала траты Валерия. Привыкнув в последнее время к жесткой экономии на себе, сократив все желания до несущественного минимума, она испытывала неловкость от того что даже ее передвижение до дома стоит Валерию немалых денег.

4.  КАТЬКИНЫ КАНИКУЛЫ

Татьяна с утра немного задержалась, но, зная, что Валерия с утра не будет, а все остальные часов до одиннадцати будут принимать товар, решила, что ничего в этом страшного нет. На вахте она привычно взяла телефонную трубку, чтобы снять кабинет Валерия с ночной охраны. Но сидевший в углу сторож, молодой парень в пятнистой форме сказал, что ему пришлось сделать это самому, поскольку к Валерию Сергеевичу уже пришла посетительница. В углу приемной на скромном приставном стульчике, с которого только вчера Таня выставила на солнце розовый куст, действительно сидела женщина. Она дремала, прислонившись к стене.

— Катя… — прошептала Татьяна, и, схватившись за сердце, опустилась в кресло.

Точно, Катьку-то она в последний раз видела больше десяти лет назад, когда она задания Валерке для техникума делала. И тогда она была не шибко веселой, но ведь не такой! Погрустит, пообижается, понятное дело, но потом-то они даже всегда смеялись, шутили. А теперь перед ней сидела женщина, которую уже ничем не могла удивить жизнь. С острой болью Татьяна представила, как от этой доходяги Валерий почти каждый вечер отправляется с красочными приглашениями на городские званные вечера… Как с Кузьмой он выезжает в закрытые бани «решать вопросы», как с какой-то Маришкой договаривается по телефону о билетах «туда-обратно»… Да если бы Тереху такое подфартило, разве бы он хоть на минуту оставил бы ее одну? И всю жизнь эта дурочка ломилась в закрытые двери, со слепым упрямством минуя гостеприимно распахнутые перед нею…

— Здравствуй, Таня, — ровным тихим голосом сказала Катя.

— Вот и я говорю, что здравствуй, — сухо сказала Татьяна, распаленная своими мыслями о Катиной глупости. — Какими судьбами? Валерия Сергеевича до обеда не будет.

Она чуть было мстительно не добавила, где именно будет Валет, но осеклась, потому что ресурс у этой Катерины был явно на исходе.

— Ага… Он говорил что-то, — равнодушно сказала Катя. — Он меня послал бухгалтерию у вас привести в порядок и отчеты сдать за прошлый квартал и за этот.

— Так-так… А зарплату он какую тебе, милая, положил, если не секрет? Я не из любопытства спрашиваю, если ты за прошлый квартал чо-то там, так мне сегодня тебя в ведомость надо включить… До обеда! Вот!

— Он ничего не сказал, он просил так, по-дружески… Чтобы я от института отдохнула, отвлеклась. Но, наверно, сколько-то заплатит. Но это будет уже в будущем месяце, ты не беспокойся. Он приедет, скажет.

— Понятно… — тяжело вздохнула Татьяна. — Давай, располагайся, плащ снимай. Я тебя к Тереху в каморку посажу. Чаю с ним сейчас попьешь. Идем!

Если бы Катя сейчас за ее спиной еще и зашаркала ногами, Татьяна бы не выдержала. У нее тоже свой ресурс был на исходе. Про эту бухгалтерию она прекрасно знала, что все бухгалтерши, с которыми разговаривали Терех и Валерий требовали крепкие деньги. Знакомые Валерия им на фирму каждый день звонили и сообщали, что вот только сегодня освободилась одна замечательная девочка, умница, что долго она на воле не проходит, потому что она — прямо, звезда бухгалтерии. Она, конечно, тут же устроится, но они из чисто дружеских побуждений могут ее подослать… Более того, пара таких стырвочек и сами являлись в приемную, без звонка. Но даже у Кузьмы хватало ума проявить осторожность к таким казачкам засланным. Но садить забитую жизнью Катьку без твердо оговоренных денег, чтобы иметь ее под рукой на любой случай… Это тоже не помещалось в голове. Татьяна знала, что с головой у Кати все в полном ажуре. Она мигом просчитает и бухгалтерию и самого Валерия. И она не представляла, как эти дополнительные открытия скажутся на душевном здоровье Екатерины. Нет, если бы только Катя не знала Валета с детства, если бы не глядела на него как на божничку… Тогда бы еще все было путём…

— Вот, заходи, Катюша, сюда, садись. Сейчас Терех явится, я ему на мобильный скину, — сказала Татьяна, отпирая Терехову каморку. Она с надеждой подумала, что у Тереха хватит ума сделать так, чтобы Катя еще долго не расчухала особенности их бизнеса, и тогда действительно все могло сойти своим путём.

Валерий не постеснялся. До обеда он вообще не появился. Но когда Татьяна с Райкой зашли к Тереху якобы попить чайку, Катерина, заваленная накладными, счетами, ведомостями, уже даже неуверенно улыбалась, а на ее лице явственно проступал легкий румянец.

— Мать чесная! — потрясенно прошептала за спиной Рая, толкнув Татьяну кулаком в спину.

— Я же тебе говорила, — шепотом ответила ей Татьяна. Но ей еще кое-что надо было выяснить для полноты картины.

— Катя, там камазники подъехали. Окорочка привезли, вакуум, паштеты… Сумку давай, мы с Раей возьмем на тебя! — сказала она нарочито бодро и оптимистически.

— Н-нет… — все так же неуверенно улыбаясь, сказала Катька. — Мне не надо. Да у меня и сумки с собой нет…

— Я, прям, проблююсь от умиления! — зашипела в Танькину спину Раиса.

Татьяна тут же захлопнула дверь, чтобы отдышаться в коридоре. Продуктовые наборы Валерий прекратил брать где-то с месяц назад, когда окончательно ушел от жены и снял в центре города квартиру с правом выкупа. Его шофер рассказывал, что шеф с новой бабой в магазины заезжают очень редко. Вообще, судя по спидометру, почти никуда не ездят. До заправки, да домой. Если бы в ресторан поехали или хоть пива выпить — Валерий Сергеевич его бы не отпускал. На приемы и в рестораны он всегда ездил с шофером.

Вслед за Татьяной в коридор вышел Терех.

— Тань, ты чо? Разведка боем? Ты сразу сама не видишь, что у нее не только сумки, но и денег нет? К какому хрену ей сумка-то?

— Терех, я же тебе говорю! У меня это вообще в башке не укладывается!

— Ладно, только тихо давай, не ори. Возьми за мой счет всего там, я хоть матери ее завезу.

* * *

Как здорово было снова встретить ребят! Правда, все они уже были с определенными сдвигами — все-таки возраст другой и немалые по нынешним временам деньги. К проявлениям разных чудачеств, связанных с материальной свободой, Катя уже была подготовлена общением с Валерой и эксцентричным поведением некоторых заказчиков в институте. В принципе, по этой части она ожидала даже большего. В обед Таня и Рая накрыли у Тереха богатый стол, видно, в ее честь, и за смехом и разговорами Катя узнала о старых друзьях много нового.

И когда после обеда Валерий зашел в офис, он обнаружил раскрасневшуюся, улыбающуюся Катю в новой Тереховской подсобке, Она энергично стучала пальчиками по калькулятору и компьютеру одновременно, а Терех почему-то крутился рядом. Проходя коридором, Валерий слышал, что она буквально только что над чем-то хохотала так, как ни разу не смеялась с ним за весь последний месяц.

Дома она впервые за весь месяц приготовила более-менее сносный ужин, но потом долго разговаривала о чем-то с Валентиной Петровной по телефону. Раньше этого не наблюдалось, поэтому Валерий вообще терялся в догадках, как общаются между собой мать и дочь. И когда за ужином она вдруг рассмеялась каким-то своим мыслям, Валерий решил, что выделит под бухгалтерию комнату, в которой теперь заполняли путевки дальнобойщики. Не так-то уж они часто бывают в офисе, а занимается ими Терех, вот пусть он и похихикает вместе с шоферней!

* * *

Катя быстро освоила небольшие магические фокусы с исчезновением накладных на пропитый населением товар. Был товар — была накладная, выпили товар — и накладной нету. А зачем она теперь? Ее аккуратный женский подчерк придавал документации скромное обаяние хорошо поставленного дела. Простаивающий у них в офисе компьютер Катерина использовала на благо общего дела. Теперь Терех и Валерий могли знать теперь в любой момент буквально обо всех точках, о состоянии банковских и бухгатерских дел.

Катя без зазнайства могла простым языком объяснить самую суть любой проводки, и Терех, чувствовавший, что финансы — это недоступная для его умишка область, вдруг начал немного разбираться в бухучете. Считать деньги, дать им вырасти, обласкать каждый рублик — это, по искреннему убеждению Тереха, было гораздо увлекательнее, чем их тратить. Катя его отчасти понимала и находила ответы на все его мучительные из-за незнания финансовой части дела вопросы, а он наконец-то мог откровенно с кем-то поговорить обо всем, получить квалифицированную справку.

* * *

— Валер, ты чо, в самом деле? Она за три года бухгалтерию поднимает, все в порядок приводит, до одиннадцати вечера здесь сидит.

— Раз сидит до одиннадцати, значит, до шести ни хрена не работает.

— Ты думаешь, она сама не знает, сколько это стоит? Валера, она же сметчица!

— Во-первых, Терех, Катька в своем институте получает в три раза меньше, она все-таки у нас не на полную ставку и, я думаю, временно. Во-вторых, окружающие могут подумать, что я ей плачу вовсе не за бухгалтерию. А кроме прочего — она, сам знаешь, чья жена, пока. И я еще не знаю, во что это выльется. И если взять оптимистический расклад, то в данный момент деньги ей не нужны, они ей при разводе будут только помехой. Себе заработную плату я до бесконечности повышать не могу, но мне тоже надо и о Наине с Егором подумать. Поэтому я считаю такой порядок оптимальным, если учесть те продуктовые наборы, что ты возил Валентине Петровне.

— Ты знаешь, я ведь и ей кое-что из продуктов давал.

— Правильно. Так что поимела она неплохо.

— Слушай, у нее ведь получилось меньше, чем у шофера твоего.

— Так и работа-то у нее — бумажки перебирать, не мешки ведь с цементом ворочать!

— Не знаю, я так не могу.

— А я могу, поэтому я руководитель, а ты — исполнитель. Поэтому и в голову не бери! Не твоего это ума дело!

Дважды при ней Таня всем разносила конверты из кабинета Валеры. Катя привыкла, что ей конвертов не дают. Да, наверно, было бы неловко, чтобы и ей тоже давали… Она ведь, в принципе, по-дружески. Заканчивался июнь, а с ним и квартал, у Кати начинались горячие денечки сдачи отчетов. Балансов надо было делать сразу три: один — для налоговой, второй — по «черной» наличке, а третий — сводный, который бы содержал анализ общего положения дел, динамику продаж по каждой из многочисленных точек и клиентов-оптовиков. Катя теперь подолгу засиживалась на работе. Валера уезжал раньше, и теплая мысль, что он ждет ее дома, скрашивала одинокие вечера за компьютером.

Потом Таня, как-то хмыкнув, тоже подала ей конверт. Катя удивилась, в конверте был расходный ордер, который надо было заполнить, и вполне приличная сумма. Она даже обрадовалась. Но когда она дошла до возросших оборотов текущего года, она поняла, что реальная зарплата у всех выше на порядок. Почему-то Валера не подумал, что все ордера подшивать к ведомости Рая будет под ее руководством. Нет, она не обиделась, она понимала, что эти обороты создавала не она, поэтому то, что ей выдали, для нее было очень хорошо. Просто она испытала горечь того, что Валера не считает ее способным работником и, очевидно, полагает, что все у них не надолго.

В сущности, она трезво оценила ситуацию и сделала однозначный вывод: ее просто используют. Это-то и пытался объяснить Терех непреклонному Валерию, он искренне старался предостеречь друга. Но когда Валерий упирался в деньгах, переубедить его было невозможно. Кстати, это помогало фирме выйти пусть с минимальной, но прибылью из самых безнадежных сделок. И даже искренняя привязанность к Кате не смогла перевесить деловое стремление Валерия еще раз воспользоваться ее бескорыстием. Зря он вспомнил институт и ее зарплату в нем при Терехе. Да даже подумал об этом зря. Другим, дескать, можно, почему же мне нельзя так же? После конвертика Катя привычно достала из стола карты, и институтское мерило тут же всплыло в грубом разговоре крестового и червонного королей бубновой девяткой.

Валера зря считал, что она умеет только плакать. Каждая женщина к ее годам умеет таить в своей душе и любовно выращивать самые причудливые цветы зла. Тот путь, который прошла Катя, навсегда отучил ее связывать все надежды с мимолетно брошенным взглядом. Конвертик позволил ей трезво и точно определить отведенный ей срок.

Сколько же слез было ею пролито по милому другу Валерочке. И она знала, что он искренне хочет ее сейчас, что он, быть может, просто заблуждается в своей воображаемой способности легко разорвать с ней отношения в любой момент. Она безошибочным женским чутьем понимала, что нужна ему, как воздух, и помимо бухгалтерии, что именно это его и пугает в ней. Но всего этого она смогла добиться, только навсегда отказавшись от мечты о нем. Он пришел к ней только тогда, когда она уже его не ждала, когда ни он, и никто другой уже не был ей нужен. Потому что тогда, когда ей было тяжелее всего, когда все умирало в ее душе, никого из них с ней не было рядом.

Поразмыслив как следует, Катя решила работать с еще большим рвением и держать ушки на макушке. В деле она оказалась весьма способным финансистом, склонным к аналитике, и что-то мстительное, горькое заставляло ее бороться за каждую копейку Валеры в финансовых отчетах.

Любой бухгалтер знает, что если возникает кредит, то он непременно закрывается дебетом того же самого или совершенно иного счета. С Катькой, в общих чертах, произошло вот что. Она попалась на удочку. Ей ведь раньше было совершенно плевать на все. И это действительно было удобно! Валерий вдруг к ней пришел — плевать, в фирму она его навороченную-раскрученную пришла — плевать. И какая-то мелочь — конвертик со смешной, в принципе, суммой выбил ее из колеи. Дед бил-бил, не добил, баба била-била, не добила, а маленькая мышка вдруг раз! И вдребезги!

И Катя открыла кредит Валерию. Она была отличным бухгалтером, она вспомнила все детали, она просчитала все его слова и поступки. Причем, Валерий бы удивился, если бы узнал, что в этот кредит пошло все приблизительно с двухлетнего Катиного возраста. Кредит рос, но появлялся и дебет. И ни один мужчина не поймет, что за дебет вдруг появился в Катиной душе.

Ей стало не все равно, ей стало не плевать, поэтому горькой отравой в ее душе проснулась детская любовь к Валерию. Она была острой и жалила душу ревностью, она не была уже слепой, поэтому обжигала бедную Катину душу стыдом. Она будила сожаления, воспоминания, обращала внутренний взор в прошлое, поэтому лишала будущего. Несчастливая любовь.

Странно, но этот момент они оба, каждый на свой манер любили друг друга, но ни надежды, ни покоя, ни счастья не дарила такая любовь.

• Часть 1.
  • 1. Что было
  • 2. В подполье
  • 3. Сам-четверг
  • 4. Десятка пик
  • 5. Десятка треф
  • 6. Ленорман
  • 7. Семерка треф
  • 8. Девятка пик
  • 9. Король червей
  • 10. Девятка треф
  • 11. Пиковая дама
  • 12. Шестерка пик
  • 13. Дама треф
  • 14. Трефовый валет
  • 15. С песней по жизни
  • 16. Ночной разговор
  • 17. Дальняя дорога
  • 18. Туз бубен
  • 19. О разведении слонов в Белоруссии
  • 20. Танцы-шманцы
  • 21. Ягодок — полный кузовок!
  • 22. Пиковый интерес
• Часть 2. Что будет
• 1. ИГРА МАСТЕЙ
  2. ДАМА БУБЕН
• 3. БУБНОВЫЙ ВАЛЕТ
• 4. КАЗЕННЫЙ ДОМ
• 5. ДУЭТ
• 6. ВОСЬМЕРКА ПИК
• 7. СЕМЕРКА ЧЕРВЕЙ
• 8. СЕМЕРКА БУБЕН
• 9. МАМИНЫ ЗАБОТЫ
• 10. КОРОЛЬ ПИК
• 11. ПЯТЬ КНИГ С ПРЕДИСЛОВИЕМ
• 12. ПУСТЫЕ ХЛОПОТЫ
• 13. ДЕЖА ВЮ
• 14. ОРУЖЕНОСЦЫ
• 15. ВОСЬМЕРКА БУБЕН
• 16. ПОД ПАЛЬМАМИ
• 17. ДЕСЯТКА БУБЕН
• 18. МАРЬЯЖНЫЙ ИНТЕРЕС
• 19. ГОРИ-ГОРИ ЯСНО!
• 20. ШЕСТЕРКА ЧЕРВЕЙ
• 21. МАШЕНЬКА
• 22. БУБНОВАЯ ДЕВЯТКА
• Часть 3. Чем сердце успокоится
• 1. ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ
• 2. БИЗНЕС С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
• 3. ЧЕРВОННЫЙ ТУЗ
• 4. КАТЬКИНЫ КАНИКУЛЫ