Некоторые соображения относительно культурных взаимоотношений Грузии и России – и не только…

Вниманию читателей предлагается

интервью с прозаиком из Тбилиси Георгием Лордкипанидзе.

Несколько вопросов и развернутые ответы. Это взгляд взрослого человека, много видевшего, много знающего и много думающего о происшедшем.

Не скажу, что я воспринимаю то о чём говорит Георгий Борисович, точно так же, как и он. Но вместе с читателями ещё раз, а может, и не раз перечту изложенное, а потом задам вопросы ещё. Мне кажется они у меня возникнут.

Возникнут потому, что затронутая тема очень непроста и велика. Сразу все понять и освоить (мне, по крайней мере) не получается.

Вероятно, Ирина Анатольевна и будет недовольна тем, что перед читателем ставятся вопросы, а не предлагаются решения, и это недоработка автора. …Но, я же не Ирина Анатольевна, мне до неё далеко, … и не только мне.

В конце концов, публику приучили к реалити-шоу. Так кто сказал, что оно (в смысле шоу) не может происходить в форме выработки понимания некоторого вопроса. Тем более, что этот вопрос касается многих и непосредственно, это большой кусок нашей жизни, влияющий на дальнейшее в большой степени.

Поэтому, долой всякие дурацкие «дом-2» вместе с Ксюшей, а попытаемся поговорить сами и о своем. Сначала послушаем Георгия Борисовича Лордкипанидзе, а потом зададим ему вопросы или выскажемся самостоятельно (не забывайте — мы в интерактивной среде)…

 

1.  Каковы ваши ближайшие литературные планы? Накладывает ли на них ограничения ваш возраст – 60 лет?

Г.Лордкипанидзе: Определенные ограничения, к сожалению, накладывает. Хочешь – не хочешь, а после шестидесяти всем полагается хоть иногда призадумываться о вечном… Шучу, конечно, но в каждой, даже самой невеселой шутке, как известно, присутствует её же доля. На практическом языке – это призыв к самому себе: По возможности не размениваться на мелочи, ибо они уже позади.

Среди ближайших планов два основных: на месяц вперед и на год вперед. Первый – перевести на русский язык (самому!) свой рассказ «Антибиография», совсем недавно (в январе текущего года) опубликованный в одном из ведущих грузинских литературных журналов. «Антибиография» всего лишь описание сухим анкетным языком жизни типичного обывателя-интеллигента моего поколения – если угодно грузинского советского «образованца», – появившегося на свет божий в год смерти Сталина и дотянувшего (с потерями и без) до сегодняшнего дня.

Столь своеобразным способом я попытался выплатить часть невозвратного долга своему поколению – «потерянному» и во многом обойденному благодаря череде печальных событий, связанных с процессом полураспада СССР. К сожалению, термин «потерянное поколение» введенный в обиход в середине прошлого века на фоне повального увлечения Хэмингуеем и Ремарком, относится ныне не только к подхваченным и унесенным ветрами и водоворотами Первой и Второй мировых войн, но и к жертвам очередной катастрофы (как иногда утверждают, геополитической), ставшей результатом предательских интриг внутри высшего руководства горбачевской КПСС и неожиданного ее «испарения» вместе со всеми ее 18 миллионами членов (в компартии я, кстати сказать, никогда не состоял).

Говоря о долге, я подразумеваю моральный долг благополучно выживших в отношений тех, кто родившись по недосмотру в глубокое советское время, адаптироваться к антисоветскому по различным причинам либо не захотел, либо не смог, либо смог – но за счет утери личного достоинства. Место моего поколения в длинном ряду поднабравшихся за столетие «потерянных», где-то ближе к предпоследнему месту (с допуском в ту или иную сторон). Об этом и речь в рассказе.

Вторая (и более ответственная) моя цель следующая. Надеюсь в текушем году завершить (или, по крайней мере, довести до ума) роман о Грузии последнего десятилетия, о несчастной стране «процветавшей» под «мудрым» руководством своего «демократического» и проамериканского вождя – Михаила Саакашвили.

Идея эта возникла у меня не без некоторого влияния извне. Думал я на эту трудную тему довольно долго и раньше, не очень понимая, однако, как, с какого конца, можно к ней подступиться, но к окончательному решению взяться за нее меня подвигло прочтение недавнего романа Марио Варгаса Льосы «День козла», посвященному диктатуре генерала Трухильо в Доминиканской республике 60-ых годов прошлого века. Хотя отличий, конечно, в данном случае куда больше чем сходств. Была и еще одна аналогия – лидер «красных кхмеров» Пол Пот.

Саакашвили, разделяя насильственные методы трансформации общества и возглавляя захватившую после «Революции роз» в Грузии всю полноту власти секту более известную как «Национальное Движение», отличался от кампучийского кровопивца тем, что Салот Сар (Пол Пот) был скромным в быту человеком, а президент Грузии лично, и не обижая себя, контролировал седьмую часть госбюджета. К счастью для грузинского народа сыграло свою положительную роль цивилизационное отличие североамериканских демократов от китайских маоистов – американские патроны в конечном счете не посмели дать своему ставленнику отмашку на откровенный геноцид, более того – постепенно слили его с политической арены. Но что сделано – то сделано.

Роман (внешне он задуман как политический триллер с элементами детектива) получил пока условное рабочее название «Смерть ректора», а там посмотрим. Действие происходит на фоне убийственной (иной раз и в прямом смысле) и профашистской реформы системы образования в маленькой постсоветской стране: с характерным «смывом в унитаз» предшествующих поколении ученых, с конкурентной – ни на живот, а на смерть – борьбой за рабочие места среди молодого «американизированного» поколения грузинских интеллектуалов и т.д.

Полагаю, что это – не только проблема Грузии. Научное наследие советских времен – а это, прежде всего, живые люди – не дает покоя многим т.н. «реформаторам» на всем постсоветском пространстве, включая и сегодняшнюю Россию. Как бывший гражданин Советского Союза, у которого это гражданство отняли не по своей воле, я – если угодно по «совковой» инерции – позволяю себе затрагивать темы выходящие за географические пределы того государства, гражданином которой являюсь сегодня.

Да и вообще: в современном глобализированном мире мышление, культура и ее неотъемлемая часть — литература (точно так же, как и большая наука) не признают государственных границ, тем более нарезанных авантюристами по еще живому телу Советского Союза в приснопамятные псевдодемократические 90-ые. Легитимность осуществленной «нарезки» еще долго будет оставаться под вопросом, что и получает внешнее выражение в нескончаемых и искусственно подогреваемых этнических конфликтах на территории бывшего СССР.

Я глубоко убежден: ни один националист ни в одной из бывших республик не дорвался бы до власти даже на короткий срок, если бы на это не закрывали – совершенно намеренно и с расчетом – глаза те облеченные властью и ответственностью лица в советском партийно-государственном руководстве, которые получали зарплату как раз за то, чтобы такого ни в коем случае не допускать.

Я, вообще-то, если можно так выразиться, литератор политического склада ума. В какой-то мере в моих произведениях политика всегда присутствует. И наиболее естественные герои их – люди из упомянутого выше «потерянного поколения». Условно говоря он (или она) – 70-80-ники. Люди эпохи т.н. «застоя», в ходе последущего радикального перелома пытающиеся как-то выжить, приспособиться к потоку явлений – зачастую вопреки своим убеждениям, спасти себя и своих близких от того цунами, которое накрыло всю нашу огромную страну на изгибе эпохи самоуничтожения. Я заметил, что в России некоторые сейчас думают будто эта проблема их касается мало, так как Россия по определению колосс – она сильная, большая и справится в одиночку, а в других местах, например в т.н. «ближнем зарубежье» хоть трава не расти.

Некоторые же, напротив, полагают, что проблема «утери себя» как раз в большей степени русская и российская, нежели чужая… Ничего подобного! По разным мотивам, но ошибаются представители и тех, и других. Проблема эта – вполне себе советская, иначе говоря – общая, ибо все мы выросли из советской шинели, или, если угодно, из советских штанов.

Во всех бывших советских республиках, и даже шире: во всех странах бывшей т.н. «народной демократии» – от Монголии до Польши (и особенно это касается восточноевропейских обществ казалось бы вполне определивших свое место в нынешней системе Евросоюза) отношение к периоду переходному от социализма к капитализму остается незаживаюшей, кровоточащей раной, достойной внимания настоящих писателей этих стран (или хотя бы тех, кто считают себя настоящими).

Я часто задавался вопросом: Как так могло получиться, что во время т.н. «перестройки» большинство нашего, тогда еще общего, совместного народа – при всех реальных, непридуманных, органических огрехах советской общественно-политической системы – позволило так беспардонно себя охмурить, одурачить и оболванить?

Народ тогда вел себя как коллективный Козлевич, но увы – коллективного Остапа Бендера не оказалось рядом в нужный момент. Если быть точнее – Остапа не оказалось рядом, так как коллективный партноменклатурный Корейко успел его подкупить и он, будучи морально нестойким турецко-поданным, променял все свое первородное янычарское обаяние на белые штаны и малиновый пиджак.

Но, тем не менее, никогда мне не удавалось (да и по сей день не удается) ответить себе самому на этот вопрос с достаточной степенью достоверности. Ну давно ушедшие в прошлое сталинские репрессии (о масштабе которых в 70-ые мало кто имел действительное представление); ну единичные и изолированные (как тогда казалось) диссиденты; ну дефициты и очереди за туалетной бумагой; ну формальные комсомольские собрания в научных институтах; ну однопартийность, – да мало ли что еще….

Но как все это могло перевесить реальные достижения – от Большого Космоса до бесплатного образования и сочинских пляжей и т.д. (не буду отвлекаться на бесчисленные примеры «за») – великая тайна сия есть. Впрочем, кто-то там наверху уже тогда прекрасно осознавал, что для достижения намеченной стратегической цели – ликвидации социализма – будет достаточно и небольшой части общества, просто ее следует постоянно поощрять как раз за то, за что следовало бы пожурить.

Сегодня эту часть называют «креативной»… Что за часть это была? Кстати, тоже плоть от плоти нашего народа… Мелкобуржуазная масса – порождение «застойных 80-ых» – восхищающаяся ежевечерними пассами Кашпировского по Центральному Телевидению (это ж надо было додуматься предоставить ему прайм-тайм на государственном телевидении в социалистической стране!) и с удовольствием верившая даже в ту муру, что вождь мирового пролетариата товарищ Ленин – всего лишь гриб.

Да, такой массой можно было манипулировать как угодно, зомбировать так, чтобы она потом зомбировала других, использовать в качестве тарана для достижения любой, самой грязной цели и этот коллективный «там наверху» (хотя нынче многие «герои перестройки» известны пофамильно) – оказавшись не только очень умным, но и очень подлым – все хорошо рассчитал.

С его подсказки все те, кто ставили себе целью разрушение социалистического строя и расчленение СССР, вовремя поняли: их время пришло! И вскоре именно эта часть общества окажется тем всесильным вирусом, который и подомнет под себя всех остальных, все более-менее здоровое. К этому потом из чисто прагматических соображений – как соль и перец к основному блюду – добавили национал-шовинистические распри и кухонные склоки, на десерт ослабили контроль за обращением оружия, и дело было сделано! Какую «демократию» они нам принесли – мы сегодня видим.

Иммунитет страны был подорван, а затем и окончательно уничтожен, некогда единая страна обречена на внутреннее разложение и распад. Об этом, кстати, и мой рассказ «Триумфальное вторжение иммунодефицита на Юг», с которым русскоязычный писатель может ознакомиться в Сети.

У меня есть небольшой роман «Ацтек» (опубликован его журнальный вариант в грузинском журнале «Литературная Палитра», №3-4 за 2010 год, но русского перевода, к сожалению, пока не существует), который я писал в то время, когда режим Саакашвили казался незыблемым, Грузия позиционировала себя в мире в качестве застрельщика остаточного антисоветизма и лучшего в мире американского агента.

Поскольку Саакашвили для внешнего потребления (для внутреннего он был, как я уже отмечал, сектантом «краснокхмерского» типа) строил из себя деятеля с «либерально-демократическим паспортом», то писать оппозиционные по духу вещи не возбранялось, но, конечно, ежедневная телепропаганда властей оказывала свое влияние на большинство населения.

Без такой промывки мозгов – да еще без массовых телефонных прослушек и насаждения массового страха – режим так долго не продержался бы, да и война 2008 года, на мой взгляд, была бы невозможна. Так вот, героем этого романа я сделал моего соотечественника – выпускника МГИМО и начинающего дипломата, сделавшего в обстановке начала 90-ых выбор между Москвой и Тбилиси в пользу своей родины и, в конечном счете, оказавшегося лет через двадцать у разбитого корыта – его максимумом стали малозначительная должность культурного атташе посольства Грузии в Мексике и неизбывное ощущение напрасно прожитой жизни.

В романе он находит своеобразный, но относительно элегантный и достойный выход из положения – встает на путь «левого экстремизма» и антиглобализма, сбегает из посольства и присоединяется в лесах мексиканского штата Чьяпас к партизанским отрядам субкоманданте Маркоса, известного вождя тамошних вооруженных сапатистов. Ну, там много всего понамешано, лучше прочитать роман, всего не перескажешь….

Вот таковы, в общих чертах, мои ближайшие намерения. Работать надо.

2. В чем, на ваш взгляд выражаются особенности литературного процесса на постсоветском пространстве – на примере Грузии?

Г.Лордкипанидзе: По-моему, прежде всего в том, что его как единого целого не существует. Кроме того, создается впечатление, что сегодня он протекает (если протекает) не только на страницах книг и журналов, но еще и в каком-то ином суперпространстве – то ли издательском, то ли кулуарном – с неизвестными правилами международной игры. Все большую роль начинает играть интернет-литература.

И потом: что следует понимать под литературным процессом? Процесс создания новых литературных произведении? Процесс появления новых авторов на страницах печати? Процесс их премирования или замалчивания? Перевода на иностранные языки? Коммерческий успех? Все это вместе? Вообще-то, можно представить писателя и его произведения в виде некоего созвездия, в котором автор играет роль (условно) системообразущего светила, эдакой альфа-звезды, а его произведения – звездочек, вращающихся вокруг него по законам литературной гравитации.

А иногда бывает, что функция такой альфа-звезды возлагается на само произведение, а автора при этом почти не видно, он затерялся в тумане времен. Тогда мы могли бы представить себе литературный процесс как некое бесконечное и величавое течение звездной пыли в историческом космосе, время от времени порождающее звезды – от тусклых карликов до гигантов первой величины.

Течение это не может быть ограничено национальными рамками – с какой стати? При таком подходе и в рамках подобной литературно-астрономической системы литературныый процесс выражается в постепенном, мерном и в то же время непроизвольном «производстве» все новых и новых звезд и звездочек в Литературной Метагалактике. Объективно литературный процесс, вне зависимости от того, что думает о себе сам автор-субъект (или его критики), не предполагает наличия революционных изменений, ибо вселенная поразительно равнодушна по определению – невозможно представить себе, что стабильную метагалактическую невозмутимость способны поколебать пусть и признанные историками масштабными, но столь «мелкие» с мета-глобальной точки зрения события как, скажем, восстание Спартака, наполеоновские войны, Октябрьская революция, война во Вьетнаме или «Революция роз» в Тбилиси. На поверхности мощного космического течения эти исторические завихрения практически незаметны, хотя мы и знаем об их существовании – благодаря их литературному отражению в океане вечности. Вот вам и весь литературный процесс!

Да мало ли сколько и каких произведении безвестных гениальных авторов утеряно за прошедшие годы (не говоря уже о столетиях) на дне культурного слоя, но, может, не безвозвратно, может, ожидая своего часа – и это тоже часть литературного процесса. Как и коммерциализация. Как и введение финансовой и культурной цензуры вместо политической. Как и девальвация любых литературных премии, включая Нобелевскую. Как, впрочем, и распространение обособленных «литературных тусовок» в постсоветское время во всех бывших совреспубликах. С этой точки зрения ничего особенного в Грузии – как и в мире – не происходит, все течет своим чередом.

3. Как можно охарактеризовать, на ваш взгляд, отношение властей Грузии и в целом современного грузинского общества к проблемам развития национальной науки и культуры?

Г.Лордкипанидзе: Как крайне нигилистическое. В Грузии бушует либертарианство идеологически привнесенное извне такими друзьями Михаила Саакашвили как Каха Бендукидзе и Юлия Латынина. По инерции новое руководство страны во многих принципиальных вопросах – предварительно сменив риторику на более умеренную – разделяет позиции и подходы прежнего правительства «демократических красных кхмеров», что, разумеется – если так будет продолжаться и впредь – чревато утратой и народного доверия, и – в перспективе – власти. На словах правящие круги Грузии науку и культуру уважают, поют им фимиам, на деле – ни во что не ставят. Финансирование важнейших интеллектуальных отраслей остается на пещерном уровне, оно десятикратно меньше тех европейских стандартов, на которых наша самозванная грузинская «элита» (впрочем, равно как и ваша российская) разве что не молится по утрам. А может и молится – я не знаю!

Не секрет, что интеллект не является приоритетом в наше насквозь коммерциализованное время – им труднее управлять. Огромная доля национального дохода – и так весьма ограниченного – уходит на поддержку силовых структур, воюющей за пределами страны в составе международных сил армии, подкуп собственной бюрократии и т.д. Ну, в этом мы, как это ни прискорбно, не одиноки в современном мире.

Правда, кое-что пока поддерживается на плаву за счет богатой советской традиции (тогда грузинская культура неплохо смотрелась на общесоюзном фоне), но долго так продолжаться не сможет. Чтобы все это не походило на старческое брюзжание, отмечу, что отдельные прорывы в молодежной среде наблюдаются, можно назвать и конкретные фамилии, и произведения которые на слуху в местной читательской среде, но – если подходить к ним с высшей меркой – погоды они, на мой взгляд, не делают. Слишком много в них нарочитого постмодернизма и слишком мало реализма, просто опыта и познания действительной и зачастую суровой жизни в Грузии.

Кстати, большой проблеме взаимоотношения власти и науки посвящен (частично) и мой рассказ «Триалог в литературном кафе», русский перевод которого также можно обнаружить в сети – например в «Книжной Лавке». В нем есть и «изнанка» – я попытался показать т.н. «эйджизм» тех вечно подкармливаемых извне компрадорских кругов, которые очутились у кормила грузинской власти в результате известной «Революции роз» 2003-го года.

Вы, возможно, не поверите (тем более, что официально они свои планы не афишировали), но наши «демократические красные кхмеры» намеревались нахрапом исключить практически подчистую старшие, советские поколения (на деле тех, кому было за 40-45) из всех форм общественно-политической и научной жизни (за редчайшими исключениями, сохраняя некоторых наиболее близких им идеологически или по родственному признаку людей ради благостности милой их сердцу псевдолиберальной витрины). Чем не «нечаевщина наоборот»?

Быстрыми темпами осуществлялась планомерная замена т.н. «совков» на «хомо американусов» (юнцов проучившихся – в ряде случаев – лишь несколько месяцев в каком-нибудь зарубежном колледже и бегло говорящих по английски) в министерствах и крупнейших университетах страны.

Основная масса традиционных научно-исследовательских институтов академической системы упразднялась, а их персонал оказывался на улице одним росчерком пера и т.д. Неужели эти позорные процессы недостойны литературного отражения? К сожалению, мало кто из действующих ныне грузинских литераторов занимается этим, многие предпочитают «писать о птичках»… На деле злая воля «демократических красных кхмеров» довольно успешно противопоставляла друг другу «отцов» и «детей». В результате же многие наши «постмодернисты» из молодых да ранних и по сей день в душе сохраняют латентную лояльность по отношению к павшему профашистскому режиму, до сих пор в той или иной степени поддаются на его демагогические инвективы.

С сожалением вынужден отметить, что наши «демократические красные кхмеры» обладали и обладают немалой (как гласной, так и негласной) поддержкой и в определенных московских кругах – как до войны 08.08.08., так и после нее. Истинная подоплека подобного «либерализма» мне не до конца понятна (свою роль, вероятно, сыграли и неформальные связи грузинской диаспоры с московскими властями), но это простая констатация факта, которая со временем вполне может стать предметом художественного воплощения.

4. Просматривается ли в настоящей, весьма сложной обстановке, какая-либо перспектива развития двусторонних российско-грузинских связей? Не только политических…

Г.Лордкипанидзе: Даже если горизонт занавешен густым туманом, а небо над головой клубится тучами, хороший капитан всегда обязан иметь в виду, что любая непогода явление временное. Главное, не спасовать перед ураганом и перетерпеть шторм.

Контакты в сфере культуры – назло грузинским русофобам и российским грузинофобам – поддерживаются несмотря ни на что. Людям науки и искусства – за редкими исключениями – удалось каким-то образом сохранить свои старые связи и не опуститься до уровня животного шовинизма. Меньше всего благодаря государственной поддержке, а больше – благодаря неоднократно осмеянному недалекими и эгоцентричными «новыми людьми» советскому прошлому, накрепко связавшему судьбы грузинского и русского народов.

Если оставить в стороне чистую политику, то следует все же признать, что объемная, всесторонняя правда о грузино-российских взаимоотношениях, о культурной и духовной общности наших православных народов достаточно противоречива. Корни этой противоречивости уходят в глубь веков, в эпоху когда Грузия ослабела и потеряла государственность, Российская же Империя постоянно расширялась. Но я не сторонник пересмотра истории, тем более, ревизии современности на основании т.н. спорной исторической истины, которую всяк народ (в лице своего научно-литературного сообщества) всегда склонен трактовать по-своему и в свою пользу.

Я против намеренного выпячивания негативных исторических моментов и их использования в корыстных целях и для оправдания текущей политики. Оставляю роскошь переливания из пустого в порожнее демагогам, а меня увольте… Как ни странно, но в осмыслении фактов сегодняшнего дня мне немного  помогает то, что я – лично – вне политики. Я не Путин и не президент или премьер свой страны и не обязан мыслить исключительно политическими категориями. Хотя совсем без политики политическому писателю, разумеется, не обойтись.

Судьбе было угодно, чтобы наиболее сложная проблема между нашими странами приобрела самый неприятный, конкретно территориальный оттенок. Не распадись СССР до этого не дошло бы, но мы живем (увы и ах!) в том историческим контексте, который незнаком с сослагательным наклонением. Территориальную проблему, как и проблему признания Россией отпавших от Грузии сепаратистских регионов, я здесь, с вашего позволения, рассматривать не стану – оставим дипломатам дипломатово.

С моей точки зрения, методологически наиболее правильно было бы рассматривать грузино-российский конфликт не как локальное и злободневное порождение текущей политики самозванных постсоветских «элит», а как естественное последствие развала Советского Союза и «сжимания» вокруг России ранее антисоветского, а впоследствии просто антироссийского кольца, сокращение сферы ее геополитического влияния, в чем виновата прежде всего – уж, извините, — сама Россия, вернее «либеральные коммунисты» горбачевских времен и те, кто пришли им на смену. Не существовало бы сегодня прозападных не то чтобы маленькой Грузии, но даже и прибалтийских стран, Украины и Молдовы (да и всей Восточной Европы), не завладей ключевыми «хлебными» постами внутри Садового Кольца те силы, которые на деле – а частенько и на словах, в открытую – идентифицировали себя не столько с родной Россией и ее интересами, а с неродной Америкой и ее интересами, с политическими партиями США – причем в большей мере с агрессивными республиканцами, а не с относительно мягкотелыми демократами.

Вспомните т.н. «козыревскую дипломатию»! Именно силы мнящие из себя больших американцев, чем сами американцы и являются тем «либертарианским резервом», той самой «пятой колонной», которая несет опасность прежде всего самим русским, или, если точнее, российским гражданам вне зависимости от их национальности – что, разумеется, вовсе не означает будто противостоящие им общественные силы идеальны и безошибочны, на их совести тоже немало всякого! Но такова жизнь… Правда, сегодня эта «пятая колонна» Москвой полностью не правит, но правит многим и, кроме того, оказывает значительное влияние на сопредельные земли по всему периметру России.

В целом московский политический бомонд – насквозь буржуазный в худшем значении этого понятия – ищет в бывших совреспубликах союзников исключительно среди начальства, ради экономических выгод опираясь лишь на местных князей и ханов; игнорирует мнение народов этих стран, отказываясь при этом от самых элементарных моральных принципов. А иначе как могли регулярно появлятся на политическом небосклоне такие вполне рукопожатные в Москве фигуры как, к примеру, президент Ниязов в Туркменистане – диктатор каких мало, или президент Саакашвили – до поры до времени, пока тот окончательно не заигрался пытаясь одновременно усидеть на двух стульях: западным и российским? Да и драматические события в Киеве подтверждают это… Подобные примеры можно продолжить. И что в этом хорошего? Так ли должна была себя вести Великая Россия?

Как мне издали кажется (хотя, говорят, если кажется надо креститься) самым слабым местом т.н. честных и умеренных русских националистов или, если угодно, национал-демократов является их наивная, первозданная скупость (а в их представлении – рачительная мудрость).

Причем чисто  по-человечески она понятна, ибо оправдывается довольно низким жизненным уровнем в самой Россий, сонмом нерешенных проблем – от распространенного алкоголизма до социальной несправедливости – и питается мифом о том, что в советские времена бывшие союзные республики, страны народной демократии и афро-азиатские колонии мирового империализма высасывали из бедной России все соки. На самом деле же это – в принципе антироссийские рассуждения.

Деятели такого склада никак не желают уразуметь, что статус Великой Державы не передается по наследству. Поддерживать этот статус и одновременно отсиживаться в стороне – невозможно. За влияние в мире приходится платить и сильная, эффективная внешняя политика всегда затратна. В реальности сегодня на поддержание этого статуса в нынешнем виде (а ядерная Россия от него, по-моему, пока отказываться не собирается) разного рода прямыми и косвенными способами, денег уходит пропорционально побольше чем в советские времена – когда такой статус никем в мире не ставился под сомнение.

Другое дело, что соответствующие расходы не всегда прописаны в строчках госбюджета, ибо кое-что перекладывается на частный (то есть в свое время неправедно изъятый у народа в ходе приватизации и, следовательно, не вполне легитимный) капитал, но вот результаты подобного «внешнеполитического хозяйствования» несравненно хуже – несмотря на отдельные локальные успехи типа сирийского. Непонимание того, что экономия на внешней политике себе дороже, одно из слабейших мест образа политического мышления так называемой «новорусской элиты» – олигархической по самой своей сути.

Надувание щек при наличии запасных вилл в Швейцарии, яхты на Лазурном берегу, учеба отпрысков за границей, «нажитые непосильным трудом» пентхаузы в США, лечение больных мизинцев в Израиле или Австрии, новогодние гулянки в Куршавеле, дворцы в Лондоне или, на худой конец, в Испании, Хорватии или Болгарии – вот ее отличительная черта, несмываемое родимое пятно. Имеет ли это отношение к престижу и весу России на международной арене? Имеет и еще какое! И весьма отрицательное.

Сказать по правде, вопрос о том, кто начал в 2008-ом пятидневную грузино-российскую войну не столь уж важен и принципиален – тем более, если заботиться о будущем больше, чем о прошлом. По чести говоря, эту позорную страницу следовало бы вымарать из истории. От начала и до конца война эта была чужой и чуждой основной массе грузинского (и, надеюсь, российского) народа, грязной провокацией в которой посильное участие принимали и натовские спецслужбы, и скупленная Западом на корню компрадорская «элита» саакашвилевской Грузии, и та властная часть «пятой колонны» в самой Москве о которой я упоминал выше и для которой эта «небольшая войнушка» была по разным причинам выгодна. По поводу жертв – все равно грузинских, осетинских или российских – особо никто из этих «акторов» не тяготился.

Но, в конце концов, могу напомнить и то, что в свое время при наличии желании и доброй воли «правильная» Москва могла бы просто не допустить госпереворот в Грузии (нечто подобное произошло и на Украине) и не усадить в президентское кресло Михаила Саакашвили, политические и человеческие качества которого были ясны вменяемым и разумным людям в Грузии уже тогда, в ноябре 2003-го. Но она усадила или, скажем так, сильно поспособствовала усадить. Саакашвили обвел кое-кого вокруг пальца и страстное желание Москвы устранить горбачевца Шеварднадзе оказалось сильнее и логики, и права. Не случайно же на решающем митинге в Тбилиси выступил с громогласной речью в поддержку будущего президента Грузии не кто иной как тогдашний секретарь Совбеза РФ господин И. Иванов.

А корень зла – не устану повторять это – в преступном развале Советского Союза вопреки итогам известного референдума 91-го года, то есть вопреки мнению большинства советского народа.

Историю, прошлое, изменить невозможно, но литературная фантазия в качестве отдушины, к счастью, придумала историю альтернативную, и – дабы сделать ход моего мышления более ясным – я позволю себе прибегнуть к самоцитированию. Как-то, лет десять тому назад, отдав дань экзерсисам в жанре альтернативной истории, я написал (изначально же по русски) роман «Станция Мортуис», ныне довольно широко представленный в Сети.

В нем, в частности – наряду с другими вещами – описывается и то, какой могла бы стать наша планета в том случае, если бы Советский Союз продолжил свое существование. Там у меня немало строчек посвящено нашей «перестройке», в том числе и следующие: «Можно лишь поражаться тому, как адептам социальной справедливости из ОССС и подчиненной ей системы Служителей Истины (СИ) все же удалось выдюжить и, разделавшись в августе памятного мне 91-го года с горбачевцами и миссионерами, сохранить целостность страны, проведя ее буквально по кромке пропасти.

Но это было немного позже, а тогда… Вместо того, чтобы исправить или, на худой конец, подправить общество, горбачевцы, исходя из присущей им лени и сопутствовавшей ей бессовестности, объявили это принципиально невозможным. Общество они решили выворотить наизнанку, разумеется небескорыстно. На моей памяти коррупция в той или иной степени всегда подтачивала основы государственности, но при М.С. она расцвела настолько буйно, что стала нуждаться в идеологических оправданиях и они, увы, не заставили себя ждать. В результате конкретные носители коррупции возомнили себя примерными гражданами.

С сожалением отмечаю, что миссионеры — как правило, лично порядочные, но слепо ненавидящие Советский Союз люди, — во имя ложных политических целей пошли сперва на скрытый, а затем и на открытый союз с коррупционерами всех мастей, предоставив им в полное распоряжение как свои интеллектуальные возможности, так и целую демократическую идеологию. Теперь коррупционерам уже сравнительно нетрудно было отвлечь внимание сидящего на мизерной зарплате и утерявшего привычную перспективу трудящегося люда от преступной долларизации экономики, порожденной ею инфляции рубля и прямого присвоения народной собственности, и направить его энергию на достижение иных, вроде бы высоких целей. Например, на защиту прав человека, на обеспечение свобод совести и слова, на развитие этнической самобытности вплоть до отделения национальных республик от Союза и создания независимых государственных образований, а в целом — на достижение мнимых и действительных экономических, гражданских и сексуальных свобод.

Любимой темой подконтрольной миссионерам прессы стал подсчет количества жертв коммунистического режима за все десятилетия его существования, а сакральной ее фразой — некая высшая мудрость, звучавшая примерно так: «Если вы такие умные, то почему вы такие бедные?». Внешние приоритеты страны объявлялись либо несущественными, либо вовсе несуществующими.

Припоминаю, что во всей этой вакханалии присутствовал еще один, особенно неприемлемый для меня нюанс. Достижения нашей науки на земле и в космосе, особенно точных ее дисциплин, коими наш народ всегда справедливо гордился, слишком часто высмеивались безграмотными писаками от журналистики, которые цинично коря советскую науку за отсталость, в то же время не стеснялись тратить огромное количество лживых словес во имя дальнейшего уменьшения ее бюджетного финансирования.

Сие, в условиях американского научного лидерства, объявлялось ненужной роскошью, а работникам умственного труда, всяким там старшим и младшим научным сотрудникам, предлагалось либо вовремя записаться в стан миссионеров-демократов, либо взять в руки мотыгу и грабли дабы физическим трудом зарабатывать себе на жизнь. Не удивительно, что наука постепенно вытеснялась астрологией, научные прогнозы подменялись гороскопами, на экраны телевизоров хлынул поток шарлатанов с дипломами и без, но бог с ней, с наукой… Снявши голову по волосам не плачут, до науки ли было, когда рушилось все государство, весь привычный уклад жизни.

В моду вошло посыпание головы пеплом по поводу и без повода, вор в законе как-то незаметно превратился в героя, демагог — в правдолюбца, взяточник — в мецената, преступник предстал гуманистом. Не удивительно, что фрондирующие пичужки, совсем недавно браво пописывавшие нравоучительные статейки о пользе воспитания молодежи в духе верности идеалам коммунизма, начали ощущать себя если не потомственными миссионерами, то хотя бы могучими борцами за свободу.

Тогда же на весь мир прошумело перевранное по одному из телемостов СССР-США (очередное изобретение горбачевцев) заявление наивной советской участницы о том, что в стране у нас, мол, нету секса. Бедная девушка, которой ведущий просто не дал завершить осмысленную фразу, попала под волну гомерического хохота присутствующих, а впоследствии была отдана зубрами продажной журналистики на растерзание толпе.

Подрастающему поколению великой державы примером для подражания предлагалась чистая в помыслах проститутка. Проституция вообще — и не всегда, кстати сказать, телесная, — воспевалась всеми возможными и невозможными способами, принципиальность и верность подлежали осквернению и осмеянию, о светлых революционных идеалах уже и поминать вслух считалось неприличным.

Возобладали эпигонство, низкопоклонство, самоуничижение, мазохизм. Возникавший на наших глазах священный союз между продажной частью высшей партийной номенклатуры (т.н. «крышей») и всеми теми, кто проходил в агентурных данных под секретным кодом «демшиза» — недовольными, нелояльными, идиотиками, дешевыми авантюристами, психически озабоченными людьми, мелкими добровольными шпиончиками иностранных государств, — постепенно стал угрожать самим основам нашей государственности…».

Признаюсь, я и сегодня не стал бы ничего менять в этом отдельно взятом пассаже.

В заключение хотел бы подчеркнуть, что, по моему мнению, Культура играет во взаимотношениях стран – тем более столь различных по силе, влиянию и масштабам – все же гораздо более важную роль, чем Политика. А в культурном аспекте оба наших общества – и российское, и грузинское – во многом схожи. Оба православные, но выросли из советских штанов. Оба привыкли гордиться героическим прошлым – иногда совместным. В обоих хорошо заметны отчетливые следы блатной субкультуры.

С одной – северной – стороны Кавказского хребта, раскинувшаяся на полмира страна, в которой душевное исполнение «Владимирского централа» способно заполнить благодарными слушателями бывший Дворец Съездов, с другой – южной – «небольшая, но гордая  птичка», где кумовство и воровство в течении десятилетий были не только широко распространены, но и считались особой доблестью и шиком…

Моя страна, вышла в период правления режима Саакашвили на второе или третье место в мире по количеству заключенных (в том числе политических) на тысячу душ – ничего себе рекорд! – но ведь среди томившихся в тюрьмах и колониях было немало и таких, кто сидел за дело. Бытовое воровство в период Саакашвили действительно удалось свести к минимуму, чем – в основном – и объяснялась его личная популярность в излишне затянувшийся период неправедного пребывания «Националов» у власти среди наиболее обывательских кругов населения. И учитывать это надо!

И вообще: не учитывать реалии жизни – всегда себе дороже!

Г.Л.

 

Читать в Литературном обозрении:

• Некоторые соображения относительно культурных взаимоотношений Грузии и России – и не только…
• Георгий Лордкипанидзе — Пара слов на смерть «принца Бориса»

Читать в КНИЖНОЙ ЛАВКЕ:

Георгий Лордкипанидзе. ТРИАЛОГ В ЛИТЕРАТУРНОМ КАФЕ