Позови меня трижды…
16. ВАЛЕТ ЧЕРВЕЙ
Валет червей означает мысли червонного короля. Но король почему-то далеко… Его почему-то не видно даже. Зато нам раскрыты все выпавшие восьмерки, они до конца раскрывают значение этой карты для пасьянса. Восьмерка пик возвещает скорую смерть близкого человека, восьмерка треф — очень неприятный разговор, а восьмерка бубен это подтверждает и уточняет, что разговор денег касаться будет. Видишь, эти три восьмерки почти соединились, значит, говорят об одном и том же. Ну, и как такое понять? Будет грубый разговор, в ходе которого, кто-то из близких как бы потеряет близкого человека или даже нескольких… Может, сам потом руки на себя наложит? Чо-то я с таким раньше не сталкивалась… Да! Вот эта восьмерка червей, лежащая в сторонке, с червонным валетом означает сердечный разговор, а туз червей говорит, что это будет объяснением в любви.
— Боже мой, как все переплелось, как все запуталось! И теперь вы, господин Терехов, у нас, оказывается, богатый мужчина! Прошу прощения за вчерашнее, — ворковал Люська, стряхивая пепел в вазу, подаренную Валентине Петровне на пятидесятилетний юбилей.
— Слушай, давай без подъебов! — крикнул ему раздраженный Терех, уже пожалевший, что пригласил этого козла на толковище.
Рая с Катькой сидели на диване, Татьяна устроилась рядом с Терехом за столом. В доме пахло сердечными каплями, поэтому о старухах Кате решили пока не говорить.
— Надо нам приехать к этому мудаку на его презентацию с надежными людьми! — безапелляционно заявил Люська. — Другого пути просто нет! И устроить им мочилово, пока они не устроили его нам! Но… Вам всем там показываться просто нельзя. Вас узнают. За зимовку у Катюшки я обязуюсь таких людей отыскать! Не надо на меня так пялиться, молодой человек! А то глаза выдеру, станешь обычным безглазым мудаком! Но нужны деньги! А у меня денег нет, я на ремонт потратился! Вот господин Терехов мог бы за услуги Екатерине Васильевне подкинуть. Все-таки не каждый день с ее легкой руки владельцами таких фирм становятся.
— Ты зачем это сделала, Катя? — зло спросила упорно молчавшую Катьку Татьяна. — Ты всех нас подставила, всех! Хотела, поди, Валерочку от тюрьмы освободить в случае проверки? Ты ведь у нас всю жизнь за Валерочку держалась! Ты за свою жизнь решила Тереху отомстить!
Эндрю Стерретт Конклин
Терех посмотрел на Катьку, — лицо у нее было совершенно как в его сегодняшнем сне. Потом он вспомнил, что она вообще удивительно мало говорила за все время, которое он ее знал. Катя подняла на него заплаканные глаза, и он понял, что не Валерика она спасала, а топила именно его, как когда-то чуть не утопил ее он. Терех растер виски и, рубанув, по столу ребром ладони, рявкнул: «Хватит! Кончай базар! Три тыщи баксов у меня есть!»
— Ну-у, — разочарованно протянул Люська. — Три тысячи это совершенно несерьезно!..
— Так у нас ведь не Москва все-таки, а Карташов — не депутат, — рьяно включилась в торговлю Раиса. — Тысяч пять зелеными, наверно, и стоит-то всего! В трамвае слышала, что за директора обогатительной фабрики всего три тысячи взяли, а за директора рынка, женщина там была, вроде, четыре тысячи, но это вместе с шофером. Начальника КРО вообще, говорят, задаром пришили. Я полторы тысячи добавлю — так что должно хватить, даже, если за срочность попросят! Что зазря людей в заблуждение вводить!..
Пятеро странных мужчин пытались как можно комфортнее разместиться в старенькой белой «Копейке». Каждый, прежде чем залезть в машину, совал в нее свой огромный черный баул, а те, кто разместился там до него, начинали нетерпеливо и возмущенно стонать и повизгивать.
Катя стояла вместе с Люськой и приземистым импозантным мужичком у замызганной машины. Терех курил поодаль у забора, зло глядя на Катьку, по своей давней привычке тут же прилипшую к ним.
— Мы, Люсенька, взяли эту старушку, потому что нас у «Тьери» Владленчик будет на мерсе ждать. А Белоснежку придется бросить врагам, — сказал мужичок, надевая светлые лайковые перчатки. — Мальчики! Не ссорьтесь! Все надеваем перчатки, чтобы не было отпечатков! На переднем сидении сядет Олежек, он в прошлый раз сидел в серединке! Ах, Люсенька, какой же ты отчаянный! — подозрительно дрогнул у него командирский голос, — Всем говорил, что заводишь, чуть ли не семейную жизнь, а тут же схлестнулся с мафией. Ну, давай простимся перед боем.
Мужик поправил шелковый нашейный платочек, обнял Люсю, привстав на цыпочки, и приник к нему губами. Из машины ему тут же закричали: «Жан! Ну-у, я тебя умоляю! Сколька-а можна-а! Ты ведь уже простился! Не тяни время, Жано!»
Жано с повлажневшими глазами оторвался от Люси и, церемонно поклонившись Кате, пошел к машине, поправляя кобуру из гладкой оранжевой кожи подмышкой.
— Люся, ты уверен, что они смогут что-то сделать с Карташовым? Может, не надо, а? Они ведь камикадзе, мы же их на смерть посылаем! — зашептала Катя Люське.
— Поворкуйте, голубки! Пока! — выгнув с заднего сидения, крикнул какой-то странный парень с фиолетовой головой и темно-коричневыми губами.
— Пока-пока! — радостно завизжал Олежек с переднего сидения. С красной головой и в желтой рубашке он был необыкновенно похож на яркую жизнерадостную морковку.
Жано надел черные очки, включил зажигание и, сосредоточенно кивнув Люське, начал выруливать с пустыря. За ним, радостно вереща, очки надела вся его команда. Но очки у всех были веселенькими — желтенькие, розовые, с тонкими металлическими дужками. Окна в машине были открыты, и все, кроме Жано, с улюлюканьем высунули из машины руки в колечках и перстнях с воинственными жестами. У Кати на миг закружилась голова, и ей представилось, что она смотрит какой-то идиотский цветной фильм про итальянскую мафию. Настроение у нее было невыносимо ужасное. Только что они с Люсей собрали эту фантастическую команду, чтобы порешить ее мужа. И почему-то она тогда подумала, что вот Маша окончательно вырастет и, конечно, узнает, почему ее папа уже никогда не вернется из командировки, она такая дотошная… Интересно, а она после этого разговаривать с ней навсегда перестанет?
— Люся! Это же кошмар какой-то! Я даже не представляла, что такие в нашем городе водятся!
— Катенька, они и раньше водились, только теперь к ним прикалываться перестали, вот они и не маскируются под разных ублюдков.
— Они же придурки!
— Они — неисправимые оптимисты-беспредельщики, — сказал Люся, вынимая из сумочки какой-то толстый пистолетик с коротким дулом. Потом он им как-то щелкнул, из пистолетика выкатился барабанчик с дырочками, Люся порылся в сумочке и достал патроны к нему и засунул себе в рот. Потом он начал крутить этот барабанчик и вкладывать патроны изо рта в отверстия.
— Ты же сам-то туда не пойдешь, а? — в накатывающей дурноте спросила Катя.
Alan Fearnley
— Надо поддержать Жано, он меня всегда поддерживал. А теперь ему так трудно психологически… когда я переехал с его дачи.
— Если ему трудно психологически кого-то мочкануть, то зачем брать пять тысяч? — пытаясь хотя бы казаться бесстрастной, спросила Катя.
— Ты не поняла, я про нас с тобой говорю. Он все понял, — дергая какой-то деталькой в пистолете, тихо ответил Люська.
— А что он такое понял?.. Что ты такое ему сказал? — краснея, спросила Катя.
— Наверно, что-то почувствовал, — процедил Люся. — Знаешь, в тот момент, когда обрывается связь, все чувства обострены… Ладно, я пошел к Владлену. Подъедем туда на мерсе с тыла. Что-то у меня тоже нехорошо на сердце. Наверно, из-за Жано.
— Люсь, а зачем им очки? Для маскировки или как цветовой фильтр? Они у них специальные, как в кино? Темно же! — на ходу спрашивала его, увязавшаяся за ним Катя.
— Для понта! — обрезал Люся, на ходу рисуя на щеках белой перламутровой помадой полосы и стрелки. — И зачем Олежек так наширялся?
«Господи! Господи! Господи!..» — подумала про себя Катя.
Но додумать она не успела, потому что Люська повернулся к Тереху и крикнул: «Слушай, деревенский! Забирай Катерину! И не смейте там маячить, слышите? Ты помни наш уговор, деревенский! Решает женщина!..»
Татьяна и Рая в Катиной квартире смотрели по кабельному презентацию недавно открытого элитного клуба «Тьери». На экране этот ее муж, Вовка Карташов, выходил из своего Мерседеса в роскошном смокинге на ковровую дорожку под руку с немолодой, холеной дамой в белом сверкающем платье. Возле дорожки были расставлены пальмы и секьюрити. На пальмах светились маленькие лампочки, а мордовороты-секьюрити были в смокингах. Проход от машины был небольшой, гораздо меньше, чем на кинофестивале в Каннах, но чуть больше, чем на церемонии присуждения Оскара.
Потом изображение задергалось, будто телеоператора кто-то резко ткнул в затылок, камера, похоже, упала вместе с оператором на ковровую дорожку. По экрану пробежало несколько пар лакированных черных мужских ботинок, проскакали белые лодочки со сломанным левым каблуком… Потом на дорожку стремительно выпрыгнули модерновые корочки на толстой каучуковой подошве, попружинили на месте, и скакнули вслед за ботинками… Танька на минуту почувствовала себя маленькой и глупой, наблюдающей жизнь по чьим-то подошвам из-под стола Макаровны. У камеры, поврежденной при падении, снова включилась звукозапись, и раздалось несколько выстрелов. Райка заткнула руками уши и заревела. Татьяна кинулась к шкафчику Валентины Петровны, где приметила еще днем водку, налив полный стакан, вначале выпила сама, а потом понесла водку к Рае, но так и застыла перед телеэкраном с вытянутой рукой. Рылом вниз перед телекамерой на ковровой дорожке лежал Катькин муж с дыркой во лбу, а сверху на него сыпались гильзы, как маскарадное конфетти. Изображение тут же прервали по техническим причинам с пояснением, что какими-то злоумышленниками было совершенно покушение на известного бизнесмена Владимира Карташова. Налетчикам, переодетым в коверных клоунов, удалось скрыться на поджидавшей их за углом иномарке темного цвета. Жигули первой модели, на которых бандиты нагло въехали прямо в толпу у входа в клуб, не смотря на милицейское заграждение, они бросили на месте преступления. Господин Карташов в тяжелом состоянии доставлен в больницу. Работает оперативная группа, действуют несколько оперативных планов по перехвату злоумышленников…
Daniel Maclise
Под утро притащились измученные Катя и Терех. Ни на какие вопросы они не отвечали. Не глядя на встревоженных Таню и Раю, они прошли в смежную комнатку, где стояла узкая девичья Катькина кровать. Таня стояла в проеме двери и молча смотрела, как ее брат и Катька-сопля, скинув верхнюю одежду, валетиком устраиваются спать с измученными, безучастными ко всему лицами…
Всю ночь до самого утра перед ней падал на бегу хрипевший Люська. Жано, заламывая руки кричал: «Люська! Люсенька! Люсиль!», а на губах Люси выступали розовые пузыри… И еще она помнила, как, оттолкнув Тереха от себя, неслась к упавшему Люське… Потом она почему-то хватала его сумочку со смешным пистолетиком. Еще она помнила дергавшийся пере глазами лоб Карташова. Карташов бежал прямо к ней, рыча на ходу: «Хулиганы! Педики! Презентации мне срывать, да? Мочи этих сук, педерасов мочи!» Она тоже кричала: «Гнида ты, Карташов, мерзкая гнилая гнида! Да ты пальца этого педика не стоишь, понимаешь, мизинца! Тварь!» Да, кричала. И могла поклясться, что только трясла этим пистолетиком, что вообще ничего не нажимала, но видела, как на лбу Вовы расцветала маленькая кровавая дырка…
Потом их с Терехом, державшим ее за плечи, выталкивали где-то далеко на пустыре из машины, и Олег-Морковка со слезами кричал, чтобы больше они к ним близко не подходили и чтобы вообще шли в жопу со своими сраными деньгами… И они шли, шли, все куда-то шли дворами почти до самого утра, прячась в подворотнях от любой машины. А в голове Кати звучала какая-то странная песенка:
В отличие от нее, Терех почти не спал. Вначале он не понимал, почему вдруг его размеренная, налаженная жизнь полетела вверх тормашками? А потом в его голову пришло давнее толкование карт, подслушанное им в детстве у Макаровны, о том, что если уж карта выпала, то, даже если она потом уйдет из пасьянса, она оставит свой след… Взять хоть вот этого несчастного Люську… Знал он его меньше двух суток, Катька вообще клялась и божилась, что видала его только два раза в жизни. Еще сутки назад он бы многое дал, чтобы Люська этот навсегда сгинул… И вот Люська сгинул, а на душе такая хренотень, что пол ноги бы своей отдал, чтобы этот гад опять прыгал рядом в юбочке и строил планы на ближайшую зимовку…
Катя во сне два раза принималась пинаться ногами, сбрасывая с них одеяло. Когда она чуть не свернула ему пяткой скулу, он осторожно перевернулся и лег рядом, как все нормальные люди, закутав ее одеялом. Райка с Татьяной устроились на диване, к ним он выходить не хотел. Они точно не спят, Райка с вечера допила всю водку и могла брякнуть такого, чего ему уже не вынести. Не хотел он сейчас бить Райку, короче.
Волосы у Катьки пахли точно также как в детстве. Интересно, а они у нее подросли бы после репейного масла, если бы ее мамка их тогда почти наголо не остригла? Терех просунул под Катькину голову руку, сонная Катька вдруг заворочалась, повернулась к нему лицом, уткнувшись в грудь, обхватила за шею и всхлипнула. Она спала. А у Тереха в ушах гулко стучало сердце. Перед глазами расплывался огонек ночника и багрово-коричневые узоры маленького настенного коврика, который он помнил столько, сколько помнил Катьку…
Утром Танька всех позвала завтракать. Райка сидела на телефоне, уговаривая своего Бобика не плакать, а ехать сразу к отцу. Она, мол, сегодня на стрелку не пойдет, раз все вчера удачно получилось, поэтому тоже сразу рванет от Катьки к родителям. Танька резко надавила на рычаг телефона и зло ее оборвала: «Ты вообще дура или как, подруга дорогая? Кто такие вещи по телефону сообщает? Идиотка!»
За завтраком Татьяна сказала, что ни на какие стрелки нынче вообще никому ездить не надо. Печать у Валерки, пускать подавится. А о паспортных данных и отписках надо не на стрелках договариваться, а хотя бы в бане, как это делают все приличные люди у них в городе. Пускай теперь Валерик за ними побегает, раз так подло с ними поступил. В этой связи она заявила, что Райке с Бобкой надо пересидеть у родителей, которые должны им обеспечить алиби, а всем прочим надо немедленно выметаться в деревню. Но внимания к себе привлекать не стоит, поэтому расходиться все будут по одному. После этого все, не сговариваясь, выразительно посмотрели на Райку. Та, отложив яичницу, обиженно сказала, что ей вечно даже пожрать не дают, но Татьяна нетерпеливо постучала ложкой по столу. Рая быстро собралась и, сумрачно попрощавшись с компанией, вышла, тихонько, без скрипа притворив за собой дверь.
— Теперь я уйду, так разумнее всего будет, — сказала Татьяна. — Но вы, голубчики, смотрите! Тоже не засиживайтесь! Ты, Саш, где машину бросил?
— Так у дома… В гараж поставить не успел… С вечера ноги не несли, а утром — вы притащились, — растерянно ответил Терех.
— Вот и забери ее тихонько. А то никто ведь не поверит, что ты в деревню на автобусе уехал, когда у тебя машина под домом стояла, — встревожено сказала Таня. — В Пыжовке Катьку подождешь, чтобы ей три километра по грязи не тащиться. Пересидим у отца недельку, а через неделю никто ничего и не вспомнит. Еще кого-нибудь шлепнут. У нас это запросто! Ладно, я тоже пошла. И смотрите у меня, пацанва! — зло погрозила им напоследок Татьяна.
Закрыв за Татьяной дверь, Терех повернулся и столкнулся нос к носу с подкравшейся Катькой. Страх полностью изменил ее осунувшееся личико, на него глядела прежняя Катька, которую он больше не хотел отдавать никому. Он обнял ее, потом взял это лицо в руки, по нему тут же горошинами закапали слезы, сердце его опять куда-то покатилось, и подхватив на руки бесчувственную Катю, он понес ее к кровати, еще хранившей их тепло.
— Катенька, я не могу сейчас, не могу, но все будет, только не реви — шептал он ей, целуя волосы, нос, щеки. — Ты сейчас уедешь, правда, ведь? Уедешь? Я приеду потом…завтра. Обещаю!
Alyssa Monks
И с силой прижимая ее к себе так, что у Катьки перехватило дыхание, он прошептал ей то, что, оказывается, давно растеряв все надежды, она ждала всю жизнь: «Я больше никому тебя не отдам!..»
Терех ушел, а Катя безутешно плакала на своей кровати, видевшей много ее слез. Но разве те слезы сравнить с нынешними? О чем только не плакала она на этой кровати… О чем?.. Никогда она еще не плакала над своими исполнившимися желаниями. Да, все ее желания исполнились именно так, как она их загадала, только вот сердце ее почему-то отказывалось принять такой расклад…
- Часть 1.
- 1. Что было
- 2. В подполье
- 3. Сам-четверг
- 4. Десятка пик
- 5. Десятка треф
- 6. Ленорман
- 7. Семерка треф
- 8. Девятка пик
- 9. Король червей
- 10. Девятка треф
- 11. Пиковая дама
- 12. Шестерка пик
- 13. Дама треф
- 14. Трефовый валет
- 15. С песней по жизни
- 16. Ночной разговор
- 17. Дальняя дорога
- 18. Туз бубен
- 19. О разведении слонов в Белоруссии
- 20. Танцы-шманцы
- 21. Ягодок — полный кузовок!
- 22. Пиковый интерес
- Часть 2. Что будет
- 1. ИГРА МАСТЕЙ
2. ДАМА БУБЕН - 3. БУБНОВЫЙ ВАЛЕТ
- 4. КАЗЕННЫЙ ДОМ
- 5. ДУЭТ
- 6. ВОСЬМЕРКА ПИК
- 7. СЕМЕРКА ЧЕРВЕЙ
- 8. СЕМЕРКА БУБЕН
- 9. МАМИНЫ ЗАБОТЫ
- 10. КОРОЛЬ ПИК
- 11. ПЯТЬ КНИГ С ПРЕДИСЛОВИЕМ
- 12. ПУСТЫЕ ХЛОПОТЫ
- 13. ДЕЖА ВЮ
- 14. ОРУЖЕНОСЦЫ
- 15. ВОСЬМЕРКА БУБЕН
- 16. ПОД ПАЛЬМАМИ
- 17. ДЕСЯТКА БУБЕН
- 18. МАРЬЯЖНЫЙ ИНТЕРЕС
- 19. ГОРИ-ГОРИ ЯСНО!
- 20. ШЕСТЕРКА ЧЕРВЕЙ
- 21. МАШЕНЬКА
- 22. БУБНОВАЯ ДЕВЯТКА
- Часть 3. Чем сердце успокоится
- 1. ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ
- 2. БИЗНЕС С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
- 3. ЧЕРВОННЫЙ ТУЗ
- 4. КАТЬКИНЫ КАНИКУЛЫ
- 5. ДЕРЕВНЯ! СЕЛЬПО!
- 6. ОСОБЕННОСТИ УЧЕТА ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ
- 7. БОНЖУР, МАДАМ! ПАРДОН, МЕСЬЕ!
- 8. ДЕСЯТКА ЧЕРВЕЙ
- 9. НА ГРАФСКИХ РАЗВАЛИНАХ
- 10. ВОСЬМЕРКА ТРЕФ
- 11. КОРОЛЬ БУБЕН
- 12. ШЕСТЕРКА ТРЕФ
- 13. УРОКИ ДЛЯ УРОК
- 14. ВАЛЕТ ПИК
- 15. ВОСЬМЕРКА ЧЕРВЕЙ
- 16. ВАЛЕТ ЧЕРВЕЙ
