Мне, значит, тут один написал в личку… Типа, с чего это я решил «всякое старье» перечитывать? А отчего бы и не почитать, что за это славное время в нашем городе-государстве Москве начирикали… левой ногой в надежде, будто все вокруг — ущербные страдальцы от дислексии.
При этом не единожды пришлось убедиться в подлинности одного заявления сестрицы о том, что в мск у нас нынче проживает отребье, не только не читающее то, что навязывает нам в качестве «литературы», не стыдясь эти «интеллектуальные» высеры ставить рядом с Толстым и Достоевским… Но они и публикуют заведомо то, что прочесть невозможно, поскольку это бессвязная белиберда, скомпилированная на компьютере по известной местечковой методике «папа режет, мама клеит».
Можно сколько угодно «не замечать», делать вид «как это прекрасно» и утверждать вслух, будто такого «нипанимают» те, кто типа «читать не умеет», поскольку очередной эрзац ведь «совсем как настоящий». Мол, попросту у некоторых там дислексия и все такое.
На самом деле все просто… Навязывается заведомая мертвечина, на которой человек не просто «отдыхает от жизни», а выматывает собственную душу, пытаясь просто осмыслить написанное явным идиотом, гасит именно те силы души, которые предназначены для творчества.
Такая простая (пожалуй, даже примитивная) оккультщина, позволяющая под давлением ложного «общественного мнения» сделать выбор в пользу того, что «летать не может», никогда «не взлетит», не станет полноценным художественным образом, умножающим душевные силы, дающим духовную свободу.
Интересно, что вдруг в конце прошлого года, сразу после Великой Мутации, начались попытки отойти от «проекта» по фамилии Бродский.
Сергей Кредов
15 января 2021 г. · YouTube ·НЕ О ТОМ ВООБЩЕ
По-моему.
Впрочем, я послушал первые минут 15 и последние минут 5, когда выносилось резюме.
Сильно раздут антисоветизм Бродского, то есть беседа изначало строится на ложном посыле. На мой взгляд, его как раз отличала крайняя сдержанность в политических оценках. Он воспринимался за рубежом как явление «антисоветское», как «жертва режима», верно, и через это получил нобелевку. Но сам он в эти узкие рамки себя не заключал. Хватало ума и тонкости этого не делать. Его поэзию следует оценивать как явление сугубо эстетическое. И здесь возможны те и другие оценки. Именно поэтому отношение к поэзии Бродского едва ли будет меняться со временем. Забывать станут, да. Но какое-то количество поклонников у Бродского останется всегда.Сравнение Бродского с… Пушкиным резануло. Якобы первый в XX веке сделал то, что второй — в XIX. Иронии я не услышал. Наровчатов говорил, что за такие открытия надо ударять током. Сравнение Бродского с Высоцким (якобы оба «народны»), по-моему, тоже неудачная импровизация. Высоцкий-то, вне сомнения, народен…Наиболее естественно сравнение И.Бродского с Б.Пастернаком. Все, что умел Бродский в области поэтической формы, умел Пастернак. Но покажите у Бродского хоть что-нибудь, приближающееся по уровню к лучшему у Пастернака? К «Звезде Рождества»? Б.П. — вот кто был и элитарен (часто заумен), и народен.
Бродский как поэт мне абсолютно чужд, и политика тут ни при чем. Он мне не интересен. Ничего не дает ни уму ни сердцу. И его рассуждения о культуре кажутся мне не интересными. При этом его успех меня ничуть не раздражает. Он добивался его по-своему честно, не играл чужой роли. «Хотите любить меня — любите, не хотите — не надо». После многих неудачных попыток проникнуться поэзией Бродского я успокоился: не выйдет этого. Не произносил он слов, не высказывал мыслей, которые вызвали бы у меня священный трепет в жилах, как это умели делать другие поэты. При этом я знаю, что многие поклонники Бродского — люди высокой культуры, не хуже меня разбирающиеся в поэзии. Часто это духовно близкие люди. Они так же, как я любят, Пушкина, Некрасова, не говоря о Пастернаке (вот только с Есениным Бродский «сочетается» редко, с Высоцким, полагаю, тоже). Они искренне любят Бродского, я искренне к нему равнодушен. Эту загадку я разгадать не сумею, и должен сказать, она меня совсем не раздражает. И спорить тут не о чем. Так было и так будет.
Комментарии
Александр Ковтунов
Прилепин посвятил один из последних «уроков» тоже Бродскому
Я пока не посмотрел — только анонс виделИрина Дедюхова
Александр Ковтунов Прилеин вначале должен ответить за вранье мне, а потом уж… по всем прочим. Тем более, что по ним-то у меня спросят, а не у сучки-прилепина. Иосик Бгодский, получивший синекуру с золотых коронок из Освенцима, всех своих восторженных почитателей за собой утянет в бесконечную пропасть. Они сами решат, стоило ли это такого, без сучки-прилепина, каждый в индивидуальном порядке. А сейчас вопрос стоит ведь о другой «литературке», к которой тащили и иосик, и прилепин — «Так говорил Щваб». Вот за возможность этого высера все и ответят поганым отродьем.
А я жду отчета прилепина за ворованную победу на Тенетах-2002. Просто из чистого любопытства! Переуступку прав требования я сделала давно.
Но здесь ведь мало того, что надо все делать вовремя. Хотя бы… где-то в середине нулевых, да?..
То, что я никогда не смогу сказать о Бродском…
18.09.2005 г.
Есть одна вещь, которую я никогда не смогу сказать о Бродском. Я не смогу никогда сказать: «Мир праху его!» Потому что бедный Иосик и после смерти продолжает отрабатывать свое выдвижение на Нобелевскую премию.
Скольких русских поэтов уничтожали его именем! Недавно, под прикрытием его имени пытались и после смерти свести счеты с великим русским прозаиком Шолоховым. За речь против еврейской дессиды. А разве он оказался не прав? Сегодня, по-моему, сомневаться в его правоте как-то глупо.
Впрочем, сколько странных представлений в нас въелось, клещами впилось — сомневаться в которых не принято. А почему? C какой стати? Недавно у меня состоялся вполне знаменательный диалог о поэтических достоинствах этого местечкового Нобелевского лауреата. Начало диалога никакого отношения к поэзии Бродского не имело, обычно любители его творчества начинают с оскорбления окружающих и обсуждения их психики и физиологии. Такое глубочайшее, неизгладимое впечатление производит творчество этого Нобелевского лауреата.
— Простите, но если вы немного понимаете в литературе, то вы должны согласиться, что Бродский — это таракан на фоне Шолохова. И опять-таки какой-то мой личный «недотрах» — здесь ни при чем. Это вещи — объективные.
— Про Бродского, Вы же это несерьезно?
— Угу, особенно я серьезно предупреждаю о вашем хамстве с «недотрахами-климаксами» при обсуждении особенных качеств этого лауреата. Тоже мне, «лауреат»! Элементарной культуре не смог обучить собственного читателя.
А вы серьезно будете противопоставлять поэзию — большой прозе? Вы плохо знаете литературу. Пушкин не вдруг дорос до прозы, Алексей Толстой, Бунин… Я тоже поначалу использовала поэтические эпиграфы в качестве костыля-опорки, чтобы при перерывах в работе вновь «войти в ту же воду».
Поэзия, какой бы она ни была, по философской и мировоззренческой глубине — лишь ступенька перед большой прозой. это надо понимать.
Поэтому люди, которые стали поливать помоями Шолохова, а на его место тянуть в качестве «гения литературы» — Бродского, ничего не понимают в литературе.
Кстати, выснила для себя, что подавляющее большинство «защитников Бродского» его на самом деле не читали. а многие не знают русской поэзии на таком уровне, чтобы понять, кого он, зачастую не слишком удачно, компилировал. Поддержать разговор не в состоянии, кроме уровня балагановых-паниковских «сам дурак».
Но ведь там речь идет и о Прилепине, от которого приходится нынче срочненько уползать, забывая, сколько бабла затрачено на его партию о правде с детектор лжи наперевес… Забывая, сколько потрачено бабла на то, чтобы невнятную бормотологию от этого мошенника и прощелыги выставить в качестве «литературы».
Однако с Захаром Прилепиным все гораздо сложнее, верно? С ним ведь надо начинать, когда его выдающееся произведенье выставили в последний момент на сетевом конкурсе Тенета, «переиграли» все обсуждения «профессиональным» жюри, объявив, будто это говно начирикано стареньким старичком, доктором биологических наук, который вот-вот помрет, поэтому совершенно нелегитимная премия скрасит остаточек жизни старенькому говнюку, которую не в падлу обокрасть женщину.
Ведь вылезло это быдло с грязным матом на Дедюхову, чтобы вдобавок вместо уже победившего в конкурсе романа «Повелительница снов» протащить говно от Захарки Прилепина совокупно с высерами Ирины Денежкиной про разложение молодежи про воздействием наркотиков и беспорядочного секса. И все за бюджетные денежки, направляемые для таких сомнительных целей непосредственно от Владислава Суркова.
2 февраль 2020 г. «Постоянно действующее ополчение»: Захар Прилепин в Москве презентовал свою новую партию
Кстати, ровно по такому сценарию Прилепин с Бояковым и ловко сдриснувшим в Волковский театр Пускепалисом, был выставлен и против Татьяны Дорониной. Именно потому, что ему не в падлу обворовывать женщин на их действительные победы… он ведь просто педераст! Ему так и полагается!
Да и уже если взять какие-то странные войны на Юго-Востоке Украины, когда в сердце каждого нормального человека стучит подвиг юных девушек из «Молодой гвардии», зверски замученных фашистами, когда так и хочется спросить, с каких это щей были преданы все завоевания Великой Отечественной, как вообще можно было предать такое… То как-то паскудненько выглядит «писательство» педераста по вызову, решившего «не врать» публично в случае обнуления Владимира Путина, уже отсидевшего два президентских срока совершенно не конституционно. Чего ж этот Захарка, спрашивается, раньше-то «не врал»?..
Ах, да! Это ведь у нас типа дислексия, это ж мы неправильно конституцию читали, не въехали малеха, что это всех прочих касается, а вот к Владимиру Путину, ни разу не представившему программу развития страны, не способному принять участие в дебатах на равных, это же не относится! Вот сейчас ополчение около/литературных педерастов и извращенцев все прочтет «по правде», с детектором лжи на пузе, оне привычные!
Вроде как… былое и думы, быльем поросло. С того времени, когда Захарка ловко всех обведя вокруг пальца под видом старенького профессора, решившего обматерить Дедюхову, чтобы свое занудство подсунуть в качестве «литературы», разными местами финансовые вложения в себя-любимого заработал. Дедюхову в то же время только грабили совершенно фашистскими методами. Да и поделом всем, дислексикам-то литература ни к чему, им и компиляции прилепиных сойдут за милую душу.
Но вот приспело время сливать Иосика Бродского, поскольку дальше такое уже не протащить… А тут и Захарка Прилепин так и крутится на языке, стоит лишь помянуть всех прочих, давно ставших ненужными и бесполезными. В минувшем обнулении он ведь тоже ни черта не пригодился со своей «правдой». Напротив, только мешал!
Только и с литературной точки зрения, чем дальше, тем вся эта эрзац-литература становится обременительной. Поскольку по самому жизненному пути Прилпина (как, собственно, и по Бродскому) видно, сколько душевных сил этими «проектами» попросту отправлено в некрофилию. И таки да! Это всегда выдвигается за счет нормальной литературы, направляется на уничтожение жизни человека, который действительно инициирован на творчество, действительно имеет связь с тонкими мирами, действительно дает тот материал, с помощью которого можно усилить собственную душу.
И проверяется ведь такое не детекторами лжи на неопрятном пузе у Захара Прилепина. Это сразу очевидно, еще до чтения, поскольку от текста идет… та искомая всеми оккультными пендюками магия слова. Некоторым никак дающаяся, ускользающая сквозь пальцы.
А как только дана оценка «хрущевской оттепели», «серебряным копытцам» вкупе с потрясными достижениями «Серебряного века», которые после «Тихого Дона» ни на звезду, ни в Красную армию… так ведь вдруг дочитываются и до мемуарчиков Лидии Чуковской, до истинной сути! А раз умели и раньше читать, а не маяться дислексией, то почему бы не опубликовать эти мемуары до воплей-истерик выше названного автора по поводу «Софьи Петровны»?..
Наталья В. Иванова
15 января 2021 г. ·Ташкент в годы войны
Evgeny Guslyarov
15 января 2021 г. ·Из дневника читателя
СЛАДКАЯ ЖИЗНЬ В ЭВАКУАЦИИ. РАНЕВСКАЯ В ПЬЯНОМ ВИДЕ КРИЧАЛА…Почему имя Анны Ахматовой появилось в Постановлении «О журналах «Звезда» и «Ленинград»»14 августа 1946 г
…Сталина и Жданова, конечно же, информировали и об условиях жизни Ахматовой в Ташкенте, когда Ленинград умирал от голода. С вином, жареными курочками, писательскими интригами и восхитительным бездельем.
Всё это достаточно подробно описано в книге Лидии Чуковской, дочери Корнея Ивановича (Записки об Анне Ахматовой: В 3 т. Т. 3. 1963-1966), которая долгое время исполняла роль «келейницы» при «монахине-блуднице» Ахматовой.
«NN горько жаловалась, что ёе заставляют выступать два дня подряд, а у нее нет сил; что она имеет право не работать совсем на основании своей инвалидной карточки («Неужели вы этого не знали?»). На мое предложение показать эту карточку в Союзе: «Тогда меня вышлют в Бухару как неработающую»…
«Сегодня я зашла днем, принесла творог и яйца, долго ждала ее у Штоков, где мы, ни с того, ни с сего дули перцовку.NN почему-то была веселая, возбужденная, шутила. Смеялась, упрашивала меня идти вместе с ними всеми на Тамару Ханум. Но я помчалась в детдом…»
«Затем явились Беньяш, Слепян, Раневская. Сидели мы как-то скучно, по-обывательски. Раневская рассказывала поха-ха-хабные анекдоты. При всем блеске ее таланта это невыносимо. NN несколько раз звонила к Толстым, которые страшно огорчены и не скрывают — так как премия не ему. NN решила сделать визит сочувствия. «Это правильно», — сказала Беньяш. «Я всегда знаю, что следует делать», — сказала NN, а я вновь огорчилась».
«Вечером. Поздно, зашла к NN. У нее застала Раневскую, которая лежала на постели NN после большого пьянства. NN, по-видимому, тоже выпила много. Она казалась очень красивой, возбужденной и не понравилась мне. Она говорила не умолкая и как-то не скромно: в похвалу себе…»
«Сегодня, в Союзе, Радзинский рассказал мне, что вчера вечером за NN присылали машину из ЦК, и там спрашивали о ее здоровье, книге, пайке и пр. . После того как NN была приглашена в ЦК, Радзинский с легкостью выхлопотал для нее в издательстве 1000 р.»[3]
Жили хорошо. В комнаты заходила педикюрша, Радзинская жарила утку, Раневская приносила вино, и дамы частенько злоупотребляли им, после чего «Раневская в пьяном виде кричала во дворе писательским стервам: Вы гордиться должны, что живете в доме, на котором будет набита памятная доска»».
В книге Чуковской можно найти много подобных сцен.В общем, кто-то лил кровь на фронте, кто-то погибал от холода, непосильной работы и голода в оккупации, кто-то вершил трудовой подвиг в тылу. Кто-то в это время лопал усиленный паёк в Ташкенте. А кто-то, как Радзинский старший, отец известного телефальсификатора нашей истории, не только лопал, но и заведовал распределением этих усиленных пайков со всеми вытекающими последствиями.
Был, оказывается, у Ахматовой и ещё один грешок — несколько встреч с Исайей Берлином, вторым секретарём Британского посольства в СССР.Либеральными литературоведами эти встречи преподносятся, как обычные скромные беседы о литературе. Берлин, дескать, интеллигентный умница-дипломат, который к концу дипломатической карьеры страстно увлёкся русской литературой. В реальности Берлин — сотрудник British Information Services, входилвшей в состав British Security Coordination, «зонтичной структуры», координирующей деятельность таких служб, как Ми-5, Ми-6, SOE.
Британская служба информации — место работы Берлина — была по сути пропагандистским отделом в этой глобальной разведывательной корпорации, созданной по личной инициативе Черчилля.
Я, конечно, не утверждаю, но ведь могло это вызвать неприязнь у Сталина и заведующего всей партийной агитацией и пропагандой Андрея Жданова. Что-то мне после этой книжки и осуждать их, Сталина и Жданова за «людоедское постановление», стало не очень охота… Единственно, Михаила Зощенко жаль…Комментарии
Дмитрий Погодин
Прекрасно, просто потоком идут старые новости, которые теперь очень многое системно объясняют.Ирина Дедюхова
Дмитрий Погодин они потому и идут, что всем давно об этом все ясно, вердикт вынесен.
Зощенко нисколько не жаль, он как мужчина заработал на все последующее задолго.Дмитрий Погодин
Ирина Дедюхова полностью согласен. Просто многим, как в начальной школе, нужны иллюстрации к книге.Ирина Дедюхова
Дмитрий Погодин конечно! Но я видела, как все эти воспоминания изымались и вычеркивались! Я что-то не помню ни одной падлы из филологов, кто бы встал рядом со мной в 2003 году, когда началось посмертное шельмование Пушкина, Гоголя, Достоевского, Лескова… в качестве антисемитов. Будто они обязывались всякому говну быть «семитами». Срамота. Потом вы вдели, как шельмовали меня. Сучке Ахматовой, срани господней, такое не снилось, Зощенко-засранцу — тоже! Но раз нынешние «читатели» докатились до пиара высера фашиста и некрофила Шваба… сейчас с каждой падлы спросится, причем, через меня. И неважно, сдох кто уже или нет. В русской литературе останется только то, что сейчас уничтожит прокисшие мозги всех этих вонюх швабовцев. Как-то так. Механизм мне самой пока не понятен, но вещь вполне рабочая.
Механизм этого воздействия вообще никому не понятен. Вон в каббалистике все пытаются выявить «механизм» Творца, определить, как в нем шарики-винтики работают… чтоб потом решить проблемы современносси, которые сами же и создавали, отходя от нравственных императивов, известных каждому, как раз и представляющих в каждом «искру божью». И чем дальше… тем все глубже увязают в намеренной и вполне осознанной дислексии на уровне, что типа ведь не для них-то общие законы писаны.
Каббала связана с осмыслением Творца и творения, роли и целей Творца, природы человека, смысла существования. Основу каббалы составляют древние сочинения «Йецира»[1], «Багир» и «Зо́ар»[1].
Каббала признавалась всеми направлениями ортодоксального иудаизма как дополнение к традиционному религиозному образованию. В XX веке каббалу начали использовать для истолкования актуальных проблем современности. Так, один из основателей религиозного сионизма раввин Авраам Ицхак Кук пытался синтезировать сионизм и каббалу, суть которой в личностном диалоге Бога с еврейским народом. Этот этап развития каббалы связывают с возрождением еврейской национальной жизни в Израиле. Кук рассматривает еврейский народ как единый организм и применяет понятийный аппарат каббалы для социальных процессов, даёт «социологическую проекцию каббалы». Кук считает, что, реализуя творческий потенциал этого своего «Я», человек и народ обретают смысл своей жизни.
Однако, несмотря на все трудности сегодняшних каббалистов, механизм так и непознанной ими природы Творца, все равно срабатывает с удивительным постоянством. Вроде как и захвачены все издательства, все существующие государственные системы воздействия магии слова от литературных толстяков до телевидения… А на выходе все равно вдруг оказывается, что самый значительный роман современности Армагеддон №3 создан и в свободном доступе, работает себе в сторонке, дожидаясь, пока вся эта некрофилия сама себя не изживет.
А что в результате работы этого непознанного механизма? Во-первых, «кина не будет!», поскольку кино без настоящей современной литературы сдохло. Это тоже сейчас заводь некрофилов, пожирающих остатки недоразвитых слепков. Самого книгоиздания больше нет, поскольку никому не нужны бумажные книги «пыль собирать», но и в электронном виде тоже не особо.
Заметим, что нет и телевидения, даже новостные каналы вынуждены покупать посещаемость на Ютубе…
Но и у нас в жизни уже написанное, созданное, работающее… действует не совсем адекватно и так, как бы этого хотелось. Ведь для того и создавались все эти общественные институты, чтобы это-самое (магическое и непознанное) работало в нормальном режиме, выжигая некрофилию и оккультщину.
А когда все это есть, оно и работает бесконтрольно и непредсказуемо где-то на периферии, замыкая области дислексиков, где все понарошку, все лживое и изначально мертвое, мешающее жить, развиваться, сбивая прицел с задач собственной жизни.
Лауреаты литературной премии «Русский Букер» — 2013
4 декабря на торжественной церемонии в гостинице «Золотое кольцо» председатель жюри литературной премии «Русский Букер» прозаик и сценарист Андрей ДМИТРИЕВ назвал имя лауреата премии 2013 года за лучший роман на русском языке. Им стал Андрей ВОЛОС за роман «Возвращение в Панджруд».Волос, А. Возвращение в Панджруд : роман / А. Волос. — Москва : ОГИ, 2013.
4 августа — день рождения писателя, руководителя творческого семинара в Литинституте Андрея Германовича Волоса.
Андрей Германович ВОЛОС родился в 1955 году в Душанбе, в семье геолога. Окончил Московский институт нефтяной и газовой промышленности. До 1994 года он работал в Москве геофизиком и программистом, потом занимался риэлтерской деятельностью.
В литературе дебютировал как поэт в 1979 году, публикацией в журнале «Памир». Занимался стихотворными переводами с таджикского языка, в 1988 году выпустил книгу стихов. В 1989 году у Андрея ВОЛОСА вышла книга прозы «Команда 22/19». Автор романов «Хуррамабад» (2000) и «Недвижимость» (2001). В 2000 году писатель был отмечен Государственной премией Российской Федерации. Произведение «Аниматор» вошло в шорт-лист премии «Большая книга» (2006). В настоящее время живет и работает в Москве.
Новый роман «Возвращение в Панджруд» Андрея ВОЛОСА снова посвящен его родным краям. Главный герой — знаменитый поэт Рудаки (858–941), основоположник современной персидской (таджикской) поэзии. Писатель фактически придумывает ему и характер, и биографию. И разворачивает ее перед нами в виде воспоминаний, которым предается переживший крушение «Царь поэтов» — ослепленный по приказу бухарского эмира и высланный на родину, в кишлак Панджруд. Причем, в виде особого наказания, 300-километровый путь он должен проделать пешком. Длинна дорога от Бухары до Панджруда, особенно если идти по ней предстоит слепому старику. Счастье, что его ведет мальчик-поводырь — где найти лучшего провожатого? Шаг за шагом преодолевают они назначенный им путь, и шаг за шагом становится ясно, что не мальчик зряч, а старик; и не поводырь ведет слепого, предостерегая от неожиданностей и опасностей пути, а слепой — поводыря, мало-помалу раскрывая перед ним тайны жизни. Андрею ВОЛОСУ удалось создать яркий образ, наделенный неповторимыми чертами живого человека, ясно различимый во тьме разделяющих нас веков.
Скажите, кому-то надо решать большие (и заведомо нерешаемые) проблемы Андрея Германовича Волоса, которые руководит в Литинституте курсами, чтобы свою писанину двигать?.. И ведь все это по-пидарски суется уже когда и Прилепина совали вместо «Повелительницы снов» до которой ему вообще никогда не дотянуться, даже если его растянут на колесе обозрения?
Но… ведь там есть масса «тонкостей» и «деталей» из области «Механизм мне самой пока не понятен, но вещь вполне рабочая». И в некоторых случаях… особенно для некоторых… это получается, как хранить боеприпасы, разбросав их в чистом поле (авось, не бомбанет!), а в специально приготовленные для ответственно хранения склады — поросячьи кизяки складывать.
03.06.2011 г. Крупное ЧП на артиллерийском арсенале в Удмуртии
По данным Минобороны, возгорание произошло 2 июня около 23.10 мск в одном из складов 102-го арсенала Центрального военного округа недалеко от поселка Пугачево в Удмуртии. Пожар на складе привел к детонации боеприпасов. В результате ЧП на удмуртском арсенале пострадали более 50 человек.
Всего из опасной зоны, куда попали 10 населенных пунктов Удмуртии и Татарстана, были эвакуированы более 28 тысяч человек.
Причиной возгорания на арсенале в Удмуртии, по предварительным данным, стало короткое замыкание в системе электропроводки, сообщил высокопоставленный источник в военно-следственных органах, работающих на месте ЧП.
Ага, это как раз за неделю до суда на Дедюховой… А потом только, значит, хотели ее взорвать к чертовой матери вместе со всем надоевшим ТЦ Петровский, как опять «двадцать пять»…
В городе ввели режим чрезвычайной ситуации регионального уровня. Следователи возбудили уголовное дело по статье «Выполнение работ, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц»
Но это мелочи, конечно! Но ведь стоит вспомнить, как после Тенет издатели-рестораторы из ОГИ (которые сейчас усиленно продвигают этого Андрея Германовича Волоса, работавшего раньше геофизиком и… риэлтором), поехали со всеми «победителями» запить-зажрать свои ворованные победы. Чтоб непременно с ветерком, чтоб перед носом у Дедюхи… И чем это закончилось? Ага, там типа всего лишь одного «ресторатора» с расчлененкой жены под микитки взяли…
Типа можно продолжать в том же духе, авось, удастся вскорости и самим постигнуть «механизм» таких «воздействий», когда гражданин Патрушев вместо кокаина вдруг самолет аргентинской муки завозит… Не пройдя растаможку. А ведь по этому случаю могут парочку слов добавить два молодых сотрудника ФСБ, оравших на Дедюхову, что она много себе позволяет в отношении «их генерала» по фамилии Патрушев, а вот они ей покажут кузькину мать.
Дислексикам, конечно, пояснять, что такое русская литература… никакого смысла нет. Но любой роман, обладающий здесь достаточной магией, предоставляет нормальные пути прохода и эвакуации всем, кто использует его по назначению. И лучше, если это все с позитивными целями неуклонного и поступательного развития всего общества наша Ирина свет Анатольевна все же переработает в нормальные русский роман страничек эдак на 500-т, чтоб от него не оторвать пару суток, а потом ходить и свою жизнь переформатировать… Намного хуже, господа-товарищи, когда наша ИА вместо романа скажет: «А пошлите-ка, вы все в жэ!»
Вот сказала она «пошел в жэ» Михаилу Шишкину, собиравшему все мыслимые литературные премии… И что получилось? Мало того, что выяснилось, как «миса/сыскин» чисто по-пидарски в свой блендер решил спустить творчество Веры Пановой, очень ценимой и уважаемой ИА. Там ведь полезло по поводу швейцарского ПМЖ «мисы» такое, что хоть всех святых выноси… Не станем уточнять, как говорится.
Первые книги Шишкина являли собой триумф литературного аутизма: вывихнутый хронотоп, энциклопедические дефиниции и гигабайты «Википедии» складывались в раскидистую шараду с отгадкой длиною в жизнь. Подвергать эти крестословицы разбору… да что вы, право?! Есть более гуманные способы самоубийства.
А не подскажите, почему урод, не способный читать, явный дислексик, должен на нас учиться писать русские романы? Это что за местечковая блажь такая? Почему тупая скотина, уже предавшая Родину, навешивается здесь с упорством клинического идиота, маньяка, будучи при этом неспособной даже рассказать историю? Это что за хамство в отношении великой культуры? Уж не говоря о намеренном садизме в отношении доверчивых читателей…
Сложно представить себе книгу более неподходящую для постановки в театре. Так как «Венерин волос» — это сумбурное собрание отрывков диалогов, размышлений, большое количество незаконченных историй, как из реального, так и из вымышленного мира. Сложность языка и постоянная смена времени и места — все это как бы призвано утаить от читателя истинный смысл и основную мысль произведения. Но оказывается, что справиться с такой непростой задачей возможно.
Постановка Евгения Каменьковича, напротив, отличается легкостью и прозрачностью. Режиссер сам признался, что для зрителей мастерской Петра Фоменко из романа Михаила Шишкина он оставил только «самое важное». Источник
А вот по-нашему, по-простому можно сразу понять, что никакая это не книга, раз там нет интересной истории? Ну, что же это за гавно-то такое, чтобы вешать потомкам победителей фашистских полчищ (несмотря на подлое предательство в руководстве и полностью проигранный собственный Армагеддон, о чем еще говорилось в романе Армагеддон №3 ) — мысль о том, будто в поганой Швейцарии, сходящей с ума на почве каннибализма, не раз пропустив через себя кровавые проклятые деньги… рай земной?
И какой смысл у себя под носом превращать рай земной в фашистский концлагерь? Чтобы доказать, будто ничтожное дерьмо «миса-сыскин» — типа «великий русский писатель»? Идея какая-то… дефективная. Впору еще на самого «сыскина» с детектором лжи на пузике полюбоваться. Самим-то в собственной жизни заняться совершенно нечем.
Создание хорошего театрального спектакля, по роману, который совсем не предназначен для использования в инсценировке – задание сверхсложное, но в данном театре никогда не останавливались перед трудностями, что, в свою очередь, блистательно доказал Каменькович, когда приготовил театральной публике поистине уникальную творческую работу, которая получилась очень лёгкой и невероятно прозрачной.
«Самое важное» – это потрясающая постановка, повествующая о скользящем переплетении столетий. Действие спектакля размеренно переходят из одного города в другой, путешествуя во времени. На сцене театра поместилась большая часть Европы. Сквозь сюжет чётко просматривается тема эмиграции. Определённые обстоятельства заставляют героев искать своё счастье в абсолютно чужом государстве, но при этом они стараются не потерять самое дорогое. Здесь зрители смогут увидеть в красивой девушке пожилую учительницу, а также очаровательную царевну-лягушку. Слушая её превосходный диалог с Толмачём, легко может возникнуть впечатление, что и впрямь-таки произошло нечто самое важное.
«Самое важное» – это удивительная по своему содержанию постановка, дающая возможность понять, что же такое жизнь и настоящая любовь. Каждый человек должен знать о том, что смысл его жизни кроется во всём, что его окружает. Здесь нет места пафосу, страстям, героизму и крикам. Зато будет проникновенность и бытиё, со всем своим откровенным шармом. Перед зрителями, одно время заменяет другое, и при этом не прекращаются интереснейшие истории, потрясающие и необыкновенные исповеди, воплощенные в жизнь на сцене профессиональными непревзойдёнными актерами, такими как: Мадлен Джабраилова, Томас Моцкус, Иван Верховых, Михаил Крылов и другими.
Всех желающих увидеть интересную и незабываемую историю, а также ощутить на себе положительную энергетику изумительной постановки, приглашаем на спектакль «Самое важное»!
Но… некоторым ведь тоже законы не писаны. Особенно, когда финансирование театра нисколько не зависит от «зрительских симпатий». Самый цимес всего этого театрального зрелища в том, что ни режиссер, ни тем более его жалкие актеришки сами не способны прочесть «мисы сыскина». Писано ведь для получения и распила премий, а не для того… ё-моё. Но в результате нечитаемость и непрочитанность… общая дислексия налицо.
13 октября 2006 года Время новостей: Самое важное. Мастерская Петра Фоменко. Пресса о спектакле
«Самое важное» — так в «Мастерской Фоменко» назвали спектакль по роману Михаила Шишкина «Венерин волос», многослойной и туманной пятисотстраничной книге, год назад получившей премию «Национальной бестселлер». Честно говоря, «Венерин волос» — роман, который в последнюю очередь можно вообразить представленным на театре. Все в нем тому сопротивляется: и чередование обрывков разных историй, почти не складывающихся в единый сюжет, и языковые упражнения, не лишенные манерности, и горы метафор, затемняющие смысл… Но Евгений Каменькович, ставя Шишкина, как будто взглянул на роман простодушно, отметая непонятное и находя прямые связи между сюжетными обломками.
В результате там, где, казалось, писатель кокетничал виртуозностью и был чрезмерно многозначителен, обнаружилась простая и трогательная история. Про русского толмача (переводчика), работающего в швейцарской государственной конторе, решающей, давать ли беженцам с востока вид на жительство или депортировать обратно. Про жену, с которой он расстался, и маленького сына, которому он теперь пишет и не отправляет письма. Про юношескую любовь, унизительную службу в армии, школьную училку Гальпетру, про ревность, а еще про Тристана и Изольду, Дафниса и Хлою, Ксенофонта и эллинов, которые в его снах смешиваются с рассказами беженцев из Чечни. И на фоне всего этого — фрагменты книги писателя-толмача о некогда знаменитой русской исполнительнице романсов, написанной в форме дневника, который Изабелла вела с детства, с начала ХХ века, а оборвала в 1936 году.
Каменькович поместил историю в музей — это и музей «Останкино», куда водила Гальпетра школьников, и город-музей Рим, где толмач сходился и расставался со своей Изольдой. Гипсовые статуи, швейцарская стерильность, цветная подсветка, видео с красотами, рамы на стенах, а самое главное — гладкий пол, по которому все лихо, будто по льду, скользят в войлочных музейных тапках. Это скольжение и задает прелестный пластический образ спектакля, такой же точный, каким в прошлом спектакле Каменьковича у Фоменко, «Дом, где разбиваются сердца», было постоянное ковыляние-спотыкание героев, чьи каблуки подламывались на полу, усеянном бутылочными пробками.
Все скользит и летит, все легко и акварельно, в одно касание, чем так славятся актеры «Мастерской Фоменко». Если и было в книге Шишкина что-то серьезное, тяжелое, как разговоры с беженцами, например, — улетучилось без следа, стало беспечным театром. Все соответствует подзаголовку, который дал Каменькович спектаклю, — «Этюды и импровизации». Каждый из восьми актеров играет чуть не по десятку ролей, мгновенно переходя из одной в другую, меняя голос, походку, повадку — весь облик героя. Рустэм Юскаев из заботливого папы Беллы, напевающего хором с мамой «Любви все возрасты покорны…», превращается в порхающего и болтливого гида-итальянца, потом в красующегося перед девушкой знаменитого артиста дореволюционного Художественного театра, потом в армейского «деда» Серого, в циничного врача и так далее…
Все милы, все узнаваемы, все когда-то уже играли что-то подобное. Михаил Крылов — изображает ли он беженца из России, юного возлюбленного Беллы или школьника — оказывается клоуном. Полина Кутепова во всех ролях нежна, лирична и очень красива. И только Ксения Кутепова в этом спектакле совершенно неузнаваема. Надо сказать, эта рыжая красотка превратилась в уникальную характерную актрису очень широкого диапазона. Стоит видеть, как она играет Гальпетру — женщину без возраста, очкастую мымру с откляченным задом, огромными грудями, свисающими до пояса, в пухлом мохеровом берете и коричневом сиротском сарафане. Гальпетру — невыносимо занудную, нелепую, добрейшую и пронзительно трогательную. А через две минуты, поскакав по сцене в платье и с косами дореволюционной гимназистки, Ксения уже семенит на каблучках в роли чистенькой стриженой девочки-адвоката, которая явилась в тюрьму на встречу с русским полууголовником, и все время краснеет.
Есть в этом спектакле всего два актера, играющих по одной роли: во-первых, Мадлен Джабраилова — Изабелла. Она замечательно точно показывает, как меняется героиня от четырехлетнего ребенка, тянущего ручку высоко вверх, чтобы погадала цыганка, до сорокалетней знаменитой певицы, жены советского функционера. (Хотя, надо сказать, ей, как и всем фоменковским актерам, еще со студенческих лет роли детей удаются лучше, чем зрелых людей.)
Второй — Иван Верховых, играющий толмача. Этот немолодой, бородатый, с проседью актер, никогда прежде не игравший у Фоменко, сразу заметен в спектакле, как чужой. В сущности, он ничего не играет, скорее сухо, по-режиссерски, намечает роль, оставаясь на сцене внимательным, но холодноватым наблюдателем и комментатором. Оказывается, и правда, на эту роль Каменькович специально пригласил не актера, а режиссера. Ему нужен был именно посторонний человек, со взглядом автора, а не участника, даже о себе говорящий в третьем лице. Рассказывают, что, когда на одну из репетиций пришел новый член постановочной группы, он сразу спросил у Каменьковича: «Это сам Шишкин?» Режиссер был очень горд.
Это, конечно, не искусство, это каббалистика, когда под благовидным предлогом душе не просто не дают катарсиса, здесь надо непременно нагадить в душу, измотать ее, лишить сил, сделать такой же бескрылой и бессильной, как душонки тех, кто решил в Творце гвоздиком поковырять, распознав, «как это габотает».
5 Февраля 2009 г. * Краткий курс модернизма: «Улисс» в Театре «Мастерская Петра Фоменко»
Известная театральная шутка гласит, что хороший режиссер — тот, кто умеет поставить даже телефонную книгу. Смысл ее (не книги, а шутки) в том, что литературный текст для настоящего театра — не самое главное, что подлинная театральная игра рождается не из строчек, что ткань действия всегда есть плод не чтения, но этой самой игры. Книга Джеймса Джойса «Улисс» для театра в известном смысле сродни пресловутой телефонной книге: трудно представить себе среди шедевров мировой литературы какое-то произведение, которое бы сильнее «Улисса» противилось своему переносу на подмостки. Про такие книги в театральной среде принято многозначительно хмурить лоб — «ну что вы, это же так несценично, это нельзя поставить!»
С другой стороны, постановка «Улисса» — дело благодарное: если экранизировать роман кое-кто и пытался, то театральных интерпретаций никто из зрителей не припомнит. Следовательно, театралам не с чем будет сравнивать постановку «Мастерской Петра Фоменко»: чего греха таить, роман Джойса относится к тому разряду литературных памятников, которые мало кто прочитал от первой до последней строчки, но при упоминании которых все приличные люди кивают, мол, как же, знаем, читали, но очень давно и поэтому ничего не помним. Это, в конце концов, не беда, для просмотра спектакля общих сведений достаточно: что описаны в «Улиссе» события одного дня из жизни рекламного агента Леопольда Блума; что книгой и сегодня можно пользоваться как путеводителем по родному Джойсу Дублину; что роман похож на внутренний монолог и что герой мучим ревностью к своей жене; наконец, что автор свободно играет различными жанрами и стилями, отчего и считают «Улисса» манифестом модернизма в литературе.
В общем, можно вконец запутаться в вопросе, стоит или не стоит переносить Джойса на сцену. В данном конкретном случае надеяться можно на режиссера Евгения Каменьковича, одного из основателей «Мастерской Петра Фоменко» и известного педагога. Когда он приступал к инсценировке романа Михаила Шишкина «Венерин волос», многие тоже сомневались — сложная и несценичная проза. Между тем у Каменьковича получился один из лучших спектаклей «Мастерской» — «Самое главное»: в нем хорошая современная литература подружилась с непринужденной и лукавой театральной игрой, страсть к которой у «фоменок» в крови. Многозначительная постмодернистская проза превратилась в ясный и легкий спектакль о любви. Говорят, что именно после успеха «Самого главного» Петр Фоменко и дал добро на то, чтобы актеры начали репетировать сложнейшего «Улисса». А сам Евгений Каменькович хотел этого много лет. И все эти годы он писал и переписывал инсценировку романа Джойса.
Естественно, что в романе Джойса огромное количество действующих лиц. В театре под руководством Петра Фоменко, говорят, обошлись силами всего девяти актеров — шесть из труппы «Мастерской» плюс трое из стажерской группы при театре. Главная нагрузка ляжет на плечи трех актеров. В роли Леопольда Блума — Анатолий Горячев, Молли Блум сыграет Полина Кутепова, а поэта Стивена Дедала — Юрий Буторин. Других дублинцев будут играть Алексей Колубков, Владимир Топцов, Олег Любимов и Андрей Казаков. Над романом команда под руководством Каменьковича работала ровно год — начали в феврале прошлого года, выпускают в феврале нынешнего. Много это или мало для «Улисса», станет ясно на премьере. Зрителям советуют запастись не только любопытством, но и терпением: спектакль получился длинным.
Поскольку в нашем городе-государстве дислексия окончательная и бесповоротная, напомню одну заметочку нашего Классика приблизительно того же временного среза… Очень короткую.
Так не нынешние новости вспоминать, как наши деятели искусств друг дружку ловко ножичком свежуют: Жена солиста Мариинского театра, которого она изрезала ножом, заявила об избиении. Или еще лучше… разбираться с секс-скандалом Николая Цискаридзе (см. СМИ: Цискаридзе лишат должности из-за интимной переписки с Юдашкиным), который типа «никогда не читал Дедюхову»… Вот даже Дар Персефоны нарочно не прочел!
Цискаридзе и Юдашкина заподозрили в романе после слитой интимной переписки
Честно, говоря, немного поразил развязный тон «сетевого срача» заметки Заказуха Николая Цискаридзе. Хотя полагала, что меня уже сложно чем-то удивить после его ролика с Мариной Федункив в одной майке в июньский период самоизоляции по поводу ковида. И если говорить о последовавшем затем ролике ЛавСтори… так лучше вообще не говорить. Там такие тонкие моменты, которые перестают ощущаться с окончательным переходом в маргинальщину. Ну, Наташа Королева там вроде мелькала… Так и сделали бы клип этой Наташе, которая и спела бы на порядок лучше, да и песенку бы подобрала… поприличнее-помелодичнее.
Речь в «Заказухе» идет в русле раскрутки скандальных постановочных моментов «Манон Леско», где засветилась женщина-культурист и какая-то анонимная обнаженная, прикрытая газеткой. Подробнее можно ознакомиться с новинками современной режоперы в публикации КП — «В Большом показали бесстыдство»: зрители в ужасе от скандальной постановки.
<…>А тут бы по другому случаю пафос-то проявить… Некоторые постановки Большого театра требуют завершения и однозначной оценки.
В Содружестве Технарь уже многие дали ссылку на совсем давнюю статью Литературного обозрения «Воображение», которая касается как бы целей и задач искусства, а в частности там идет речь о загадках фильма Питера Гринуэя «Контракт рисовальщика», о некоторых символах и аллегориях, использованных режиссером.
Но сейчас внезапно «заговорил» один фрагмент, который на тот момент был актуален — о судьбе балетного премьера Павла Дмитриченко.
Солист балета Большого театра Павел Дмитриченко. Фото сцены из балета «Иван Грозный»
Проблема в том, что многие не понимают искусства, его смысла и назначения, а просто кормятся при нем. Даже не снизошли до проявления обычной и такой естественной человеческой жалости… Но тут все ясно. Поговорим о других, проявляющих жалость, но …слишком поздно, что эквивалентно понятию «не вовремя».
Ведь, если позволили публично уничтожить жизнь человека, то теперь зачем подписывать какие-то петиции. То что происходило с Дмитриченко с намеренной ничем не оправданной жестокостью, как раз и весьма красноречиво, говорило, что идет заказное преследование. Помните этот 19-часовой допрос, круги под глазами? Почему не выпустили не совершившего ничего артиста до суда? Ведь именно этого следовало добиваться в условиях нынешних судебных реалий.
Такой сценарий развития событий мог позволить рассчитывать на положительный исход дела. И кто не знал и не знает о настоящей практике современного судебного производства, когда маловероятно оправдание, сидящего в тюрьме обвиняемого? Вот когда и в чем следовало проявлять свою гражданскую позицию.
Тем более, что красноречивый прецедент был перед глазами. Дело А.Рябова было ещё так свежо. И вот сравнивая эти две ситуации, так очевидна преданность и верность учеников одного и равнодушие и трусость коллег другого. В случае с педагогом было сделано все, чтобы освободить человека из тюрьмы во время следствия. Была оказана мощная общественная поддержка, собраны деньги, привлечены авторитеты известных людей. А здесь? …
История с одиозным адвокатом Виолеттой Волковой, про которую всем все давно было ясно по её предыдущим процессам? Почему не было выступлений протии адвоката? История с оплатой более чем мутная. Обсуждаемая особа была уже скандально скомпрометировано своим поведением в процессе с Пусси. Её репутация однозначно подмочена. Просто, поражаешься всему происходящему. Такой отход от элементарных норм культуры и собственного я…
То есть, все дальше будет завершаться должным образом и в установленном порядке, а время, когда надо было сказать правду и сделать однозначный нравственный выбор, уже вышло. Так что все, кто воспринимал те события в качестве чего-то «аллегорического», вполне могут насладиться другой аллегорией — парочкой сочных гранатов в подарок от Персефоны. Дар Персефоны
И с каких только «чтений» не разносит некоторых (см. Не убийство, а опера какая-то: Максакова отказалась от подозрений в убийстве из ревности).
Ирина Дедюхова поделилась публикацией Rus2Web.
Им, конечно, ничего не светило. И сидели бы они на кухнях тюремного блока с такими уголовными замашками, подлостью и ненавистью к согражданам. Это же надо было тупыми аморальными уродами, чтобы натворить то, что они творили все это время. Стыда при этом нет совершенно. Но, обратите внимание, все оправдания сводятся к тому, что человек может купить за деньги. Однако нормальному человеку этого маловато! Как совершенно недостаточна сама эта местечковая хабалка в качестве духовной проповедницы. Как ее типа понесло! Просто любо-дорого!
А сказала это она по поводу спецматериала от Ирины Прохоровой, утверждающей, что все пакости и подлости последнего времени от нее и ее братца вполне дозволительны, поскольку в СССР очень плохо пахло… просто воняло!
И того дамочка не соображала, что этот дурдом из рассказика ИА «Моя Мерилин» — «А я скажу почему! Тогда дезодорантов хороших не было!» То есть, как в советское время воняло от таких прохоровых, так и нынче. В целом-то ничего не меняется.
23 августа 2016 г. «Музей запахов социализма излечил бы старшее поколение от ностальгии»
В московском парке «Музеон» 20 августа прошел культурный фестиваль «Остров-1991», посвященный 25-летию августовского путча. В рамках дискуссионной программы главный редактор издательства «Новое литературное обозрение» Ирина Прохорова прочитала лекцию «1991: личные сценарии перемен». Корреспондент Rus2Web законспектировал лекцию, а затем поговорил с Прохоровой о застое, перестройке и лихих девяностых, а также расспросил о грядущих выборах и перспективах интеллигенции в современной России.
О девальвации знания в СССР
Я изучала английскую литературу в университете и собиралась быть академическим ученым. Нужных книг всегда не хватало, а ряд авторов XX века вообще как бы не существовал, их нельзя было даже упоминать. Это было скорее жонглирование именами, нежели серьезный разговор о науке. Например, человек написал диссертацию про Грэма Грина, уже подготовился к защите, и в этот момент этот злосчастный Грин что-то нехорошее сказал про советскую власть — в таких случаях приходилось класть диссертацию на полку. Я защитила диссертацию в 1986 году, меня едва не завалили, приписали, что я иду на поводу у буржуазных исследователей.
Сейчас мы говорим, что безобразие с липовыми диссертациями, которыми занимается Диссернет, — это ситуация пост-советского времени. Девальвация гуманитарного знания идет именно оттуда. Потому что когда ты приучаешься писать о том, чего нет, высасывать из пальца концепции и постоянно менять знаки с плюса на минус — это порождает большой цинизм в сознании. Отсюда эти бесконечные разговоры о переписывании истории — это привычка писать, «чего изволите», ради того, чтобы получить корочку.
О самореализации в СССР
Эпоха застоя — это отсутствие социальных лифтов. Когда сталинский режим был частично демонтирован и движение по карьерной лестнице перестало быть связано с бесконечным убиением людей, всякое движение прекратилось, потому что.реальных стимулов в советском государстве не было. Люди на поколение старше меня дорастали до руководителя отдела с двумя сотрудниками в подчинении годам к пятидесяти. А если ты женщина, да еще и не член партии — быть тебе младшим редактором. Все самолюбивые, амбициозные, талантливые люди либо спились, либо уехали. Все, что они могли делать — уйти в подполье, работать истопниками. Практически целое творческое поколение заплатило отказом от самореализации, лишь бы не сотрудничать с преступным режимом.
Нам было уготовано такое же будущее. Но август 91-го года, а перед этим несколько лет перестройки, встряхнули общество — особенно мое поколение. С одной стороны, это было время, когда исчезло все. Творческая интеллигенция начинала работу в журнале с обмена «кому нужен сахар — кому нужна водка» (со второй половины 1980-х Ирина Прохорова работала редактором в журнале «Литературное обозрение» — прим.). С другой стороны, в 1989 году началась настоящая гласность, и вся цензура просто развалилась. Нам было тридцать с небольшим, и в первый раз вдруг появилось ощущение, что в нашей деятельности есть смысл.
О баррикадах в августе 91-го
Здорово, что я провела три дня на баррикадах. Те, кто вернулись с баррикад, перестали быть советскими людьми. До сих пор, когда я об этом вспоминаю, у меня всплеск адреналина, и он, как ни странно, не проходит спустя двадцать пять лет. Внутри было не страшно, страшно было снаружи. Самое страшное — когда ждали штурма с 20-го на 21-е. Когда погибли три мальчика. Там были люди всех социальных слоев, всех возрастов. Не было идеи, что там сидит только интеллигенция, там был срез советского общества — от репрессированных до бывшего партаппаратчика, который проникся демократическими идеями. Я человек до сих пор неверующий, но я поняла, что такое мгновенное религиозное преображение, о котором писали отцы церкви. Когда я вернулась в редакцию, прогуляв три дня, у меня было ощущение, что я говорю с людьми, которые не вышли на улицы, через какую-то стенку, потому что изменилось все.
Баррикады около Белого Дома, август 1991 г. (Фото: Валерий Христофоров/ИТАР-ТАСС)
О «лихих девяностых»
Много есть справедливых воспоминаний о тяжестях девяностых годов. И в редакции «НЛО», которую я создала в 92-м году, есть много баек о криминальных элементах, которые приходили к нам, а однажды даже чуть не грохнули меня по башке. Да, было ужасно тяжело университетским работникам и учителям, люди меняли квалификации, уходили, это чрезвычайно грустно. Но никто почему-то не вспоминает, что появилась возможность заниматься тем, что ты хочешь. Можно было открывать любые журналы, можно было выбирать любые темы для диссертаций. Можно было менять сценарий жизни. Я не говорю, что это легко и просто. Это довольно драматично и страшно. Когда вы живете полжизни в государстве, где главной добродетелью является неизменность, — это страшная травма понять, что хочешь-не хочешь, а ты должен измениться. Мы открыли в себе те качества, о которых не подозревали.
О ностальгии по СССР
Я знаю много людей, которые прекрасно состоялись и при этом ностальгируют по Советскому союзу. Я говорю: «Ребят, ну вспомните, кем вы были, что вам светило — да ничего! Мы бы сейчас сидели седые, страшные, с гнилыми зубами и расстроенным здоровьем на кухнях и по-прежнему бухтели бы что-нибудь. У нас не было будущего, о чем вы плачете?» Этот нынешний тон ползучей ностальгии — не по реальному Советскому союзу, а по той жизни, которая ассоциируется со стабильным, неподвижным, молодым существованием.
Если можно было бы создать музей запахов социализма, это значительно быстрее излечило бы старшее поколение от ностальгии, нежели любые визуальные образы. Проблема в том, что от Советского союза осталось мало неофициальных зрительных образов. Все, что мы видим, — это советские фильмы, хорошо цензурированное прошлое, которое не сходит с экранов. Люди сначала вспоминают свою молодость, а потом воспринимают как реальность, что жили бедно, зато все были чудесные и духовные. То, что исчезло и плохо воспроизводимо, — так это система советских запахов, смердящее бедностью и безысходностью советское пространство. Достаточно человеку старшего поколения дать понюхать, как пахла советская столовая, половину ностальгии как рукой бы сняло.
О свободе в 90-х
Ощущение было, как будто вас приговорили к пожизненному заключению, вы отсидели какое-то время, и вдруг вы проснулись и видите, что стены распались, и вы свободны. Это позволило пережить самые тяжелые годы первой половины девяностых. То, что свобода — это само по себе невероятная ценность, ради которой можно многим пожертвовать, до недавнего времени как-то выпадало из нашего разговора. Когда я выступаю на каком-нибудь не самом демократическом радио, мне все время говорят: мы готовы поголодать, пусть будет бедность, зато Крым — наш. Я всегда считала, что главный приоритет государства — чтобы граждане были благополучны. Но уж если вы готовы быть бедными и голодать, почему же вы не хотите голодать ради свободы, а готовы голодать ради амбиций правящей верхушки? Интересно, что жертвенность нашего народа, которая может быть добродетелью, на идею свободы всенародно не распространяется.
Мы сделали, что могли сделать тогда советские люди с тем коридором мировоззрения и понимания возможностей. Ведь мы ничего не умели, нам пришлось учиться всему заново. Дилетантами, в каком-то смысле, мы и остались. Наши иллюзии, что мы в пять-десять лет можем все изменить, — были иллюзиями. Мы были представителями радикальной советской культуры, которые считали, что можно сделать пятилетку в два года и развернуть реки. Нам, наверное, удалось воспитать часть нового поколения, для которой свобода не абстрактный звук. Системная работа с обществом и в обществе — это будет уже прерогатива этого поколения.
О сегодняшнем дне
Мы все же очень далеко ушли от стандартов советской жизни. Сейчас ситуация неприятная и становится все хуже, и тем не менее, вряд ли нынешним правителям удастся воссоздать весь маразм и идиотизм позднесоветского существования. Мой оптимизм основан на том, что у молодых людей сейчас, пусть и сужающийся, но все равно более широкий коридор возможностей, чем был в моей молодости.
Сегодняшняя ситуация иногда напоминает мне начало 80-х годов — это было такое помрачение сознания, когда все превращалось в дурной анекдот, полная бессмысленность и бесперспективность. Скажи нам тогда, что мы получим в 91-м, никакой фантастический роман этого описать бы не смог, потому что мы верили больше дистопиям, чем розовым утопиям. Почему тогда в ситуации полной цензуры и в отсутствие всякого интернета демократические идеи проникли в разные слои общества? Это вопрос для нас самих. Значит мы не очень понимаем, что общество куда более способно к адаптации и переменам. Поэтому, посыпая голову пеплом сейчас, может быть, мы опять не видим каких-то очень важных вещей, потому что находимся в рамках иллюзорных моделей. И если уж такое общество тотальной цензуры и полного контроля при отсутствии любой индивидуальной инициативы смогло в какой-то момент сказать «нет» всему этому, значит, мы недооцениваем это общество. Если оно тогда сказало «нет», почему оно не может и сейчас в какой-то момент выставить более высокий барьер насилию?
О выборах
Конечно, наши выборы сейчас трудно назвать выборами в полном смысле слова. Деградация политической жизни — одно из самых печальных явлений. Можно понять апатию: странно выбирать между ЛДПР, КПРФ и «Единой Россией». Что там выбирать-то, собственно говоря? Недаром доверие к телевизору упало чуть ли не в два раза в последнее время. Люди перестали смотреть эти дебаты, потому что все видят одни и те же лица, которые исповедуют одно и то же. Получается забавная ловушка. Изничтожая политическое поле, власть добивается обратного: люди вообще перестают интересоваться политикой, и таким образом влияние политиков на людей уменьшается.
Но я глубоко уважаю и восхищаюсь тем небольшим количеством людей, которые пытаются все равно пройти в Думу — это и одномандатники, и кандидаты от демократических партий. Я считаю, что всем надо постараться прийти и проголосовать. Нам кажется, что ничего невозможно, а кто его знает? Недаром мы видим, как периодически мандражирует власть, хотя, казалось бы, все схвачено. Значит, шанс, что пройдут какие-то разумные люди, все равно остается. Я считаю, их нужно поддержать. Пройдут они, не пройдут — не важно. Эти голоса — некоторая моральная поддержка им. Пусть их там будет десять человек, и тем не менее, это лучше, чем если еще десять мест будут занимать неизвестно кто.
О перспективах
Я бы табуировала название «теория малых дел», потому что это дискредитация системной работы с обществом, которая началась еще с конца XIX века. Когда произошла радикализация жизни, то та самая работа учителей, врачей, людей, которые строили библиотеки, школы — это была созидательная деятельность. Ее дискредитировали, говорили, что ничего не надо, а нужна революция, бомбы. Что из этого вышло — мы знаем. Потому что если вы не создаете среду, то ничего не будет. Демократия — это система институций, а не только говорение. Поэтому эскапизм был бы очень печальным [исходом]. Я считаю, что даже в нынешней ситуации можно многие вещи делать, их надо делать. Надо помогать людям, недаром столько благотворительных фондов, волонтерства и так далее. Это важнейшая деятельность. И заметьте, это движение ширится — люди перечисляют деньги, помогают. Для меня это очень позитивный момент. Значит, общество изменилось, оно стало менее жестоким, хотя ему и пытаются навязать новый тип жестокости. Но оно сопротивляется.
*Фестиваль организован порталом Colta.ru, Президентским центром им. Б. Н. Ельцина и образовательным порталом «Твоя История»
Баррикады около Белого Дома, август 1991 г. (Фото: Валерий Христофоров/ИТАР-ТАСС)
Продолжение следует…
Читать по теме:
- Дислексия города-государства. Часть I
- Дислексия города-государства. Часть II
- Дислексия города-государства. Часть III
- Дислексия города-государства. Часть IV
- Дислексия города-государства. Часть V
- Дислексия города-государства. Часть VI
3 комментария
Очень интересная ретроспектива получается!
Москва давно превратилась в какой-то кровососущий организм. Типа пиявки.
Не ожидал, что будет так интересно сопоставить сравнительно недавние истерики тех, кто читать не умеет, в динамике. Никакого развития, одна деградация! И очень удачно рассматривается влияние автономной системы, города-государства, на мозги.