Литература

Позови меня трижды. Часть XXXIII

автор: Ирина Дедюхова 25.08.2020

Позови меня трижды…

14. ВАЛЕТ ПИК

Валет пик — дурной или черноволосый человек. Жди через него ссору, драку, дурную весть. Но то, что несет с собой валет пик, является тайным помыслом пикового короля. С трефой означает лгуна, завистника, сплетника. А ты видишь, сколько треф ты собрала? С восьмеркой пик, которая откроется, вызовет большие неприятности между влюбленными.

* * *

— Отойди от двери, мудак, слышишь? — сказал странный голос из-за Катькиной двери. Терех еще раз глянул в записную книжку — номер квартиры совпадал.
— Просите, а Катю можно? — сказал он неуверенно.
— Щас такую Катю получишь, говно! — прозвучал ответ. Дверь была в выбоинах, со следами огромных мужских ботинок. Возле замка кто-то явно поковырялся финкой. — Ты думаешь, у меня мобильника нет, мудак? Можешь телефонные провода напрасно не дергать! Я сейчас всех педиков из Центра вызову! Они тебя во все дырки дюймовым патрубком оприходуют! Я тебе щас устрою вечерний звон!
— Да я… — растерянно проговорил Терех. — Я гусей Кате привез…из деревни.
— Ну, смотри у меня! — строго сказал кто-то из-за двери, отодвигая запоры. — «Вот моя деревня, а вот, блин, мой дом родной!» Если опять какие-нибудь мудаки на площадке прячутся, я за себя не отвечаю! Нет, чтобы с утра с гусями-то прийти! Ладно, что я сегодня в простое… После вчерашнего. Заходи, родной!
Перед ошарашенным Терехом на каблуках стоял высокий мужик в кожаной юбочке. Поверх стильной клетчатой рубашки, кокетливо расстегнутой до третьей пуговички, на цветном шнуре у него действительно болтался мобильник. В уголке аккуратно накрашенного рта тлела сигарета, в руках он держал металлическую палку для выбивания ковров.

Мужская юбка Жан Поля Готье

— Ты Катюше-то кем приходишься? А, деревенский?.. — бесцеремонно спросил мужчина Тереха. — Обувь снимай, гусей заноси, только давай договоримся сразу, выносить из Катюшкиной квартиры больше ничего не дам! Что за мудацкие у вас здесь привычки? Близость к деревне, что ли, сказывается?
— Да я ничего выносить и не собирался, вроде… — заносчиво ответил Терех. — Я друг Кати. С детства.
— А-а… Как мило! — равнодушно протянул мужик. В нервном возбуждении он довольно угрожающе помахивал перед Терехом палкой. — Так ты в курсе дел ее скорбных, да? Представляешь, милый, только тут для Катеринки ремонт затеял, раскрутился, денежек подзанял, приползает вчера Карташов этот — широко известный в определенных кругах мудак. Приперся вечером, в неурочное время с сумками, крохобор хренов! Решил с меня потребовать пять тысяч как бы за аренду помещения, причем, без всяких расписок. Как увидел ремонт, стал повторной оценкой грозиться для Катерины. На меня с кулаками полез… Охрана с лестницы в дверь колотится — просто ужас! А я с ним толком поговорить-то не смог, у меня как раз тогда клиенты были. Я — на шпильках, весь в образе, делаю характер, а тут два бугая дверь высаживают! Кое-как вместе с клиентами отбились. Теперь надо, конечно, другую дверь с домофоном ставить, но полностью это вопроса не решает. Ты гусей в холодильник складывай. Я Катюшин холодильник на шведский заменил… Катюшу до слез жалко! А у меня и денег сейчас нет, только долги. Деньги мне одолжил надежный человечек…. Сам понимаешь, дорогой, за такой короткий срок даже я не могу натрахать четыре тысячи, вложенные, в общей сложности, в эту квартирку. Обидно, только дело так хорошо наладилось! И мой кредитор прекрасно знал, что я ему эти его три тысячи до настоящих холодов верну! А идти еще пять тысяч просить для жлоба-Карташова — это же несерьезно. И, главное, в ясном уме и твердой памяти — непонятно за что их ему отдавать? Может, этот Карташев еще по разделу имущества нам с Катюшкой тысяч триста останется должен! А? Вы там, в деревне у себя не прикидывали ненароком? Как обидно, черт возьми! Как дожди со снегом пойдут, так ведь и я смогу, в лучшем случае, только 150 зеленых на постоянной клиентуре вытягивать, да и то не каждый день…
Терех сосредоточенно складывал гусей в огромный холодильник, с трудом соображая, что творится вокруг него. Мужик тараторил, делая перерерыв лишь на неглубокие затяжки, стряхивая пепел в стильную хрустальную пепельницу в виде морской ракушки.
— А ты-то сам давно здесь клиентов принимаешь? — почти спокойно спросил его Терех.
— Вторую неделю, милый! Меня Катюша по просьбе своей подруги Людочки, разводящей с пятачка, приютила. Видишь, как тут все теперь цивильно! А ты раньше в этой халупе бывал, деревенский? Я предложил этому Карташову забрать диван, стенку… Все равно выкидывать! Так ведь в микроволновку вцепился — чуть не уронил мудак. Нет, главное, только нашел приют на зиму!
— Ты чо тут зиму перекантоваться решил? — зло спросил его Терех.
— Знаешь, я тебя понимаю, милый, понимаю. Хотя мне ваши деревенские привычки…
— Да чо ты заладил «деревенский», да «деревенский»! — начал закипать Терех.
— Короче, братишка, если вас это больше устроит, я женюсь! — решительно заявил ему мужик в юбке, затягиваясь.
— На ко-ом?
— На Катюшке! Она такая нервная, такая несчастная, какая-то по-деревенски беззащитная… Прости, если опять сделал тебе больно!
— Я щас тебе сделаю больно! Жениться он собрался! Зимовать! С пятачка его подобрали! Ну, дела! Как сажа бела!
— Послушай, милый…
— Да какой я тебе «милый»? Жених он!
— Я в ваши… местные дела еще вникнуть не успел, но чувствуется, у тебя тоже к Катюшке какой-то интерес. Учти, я ее счастью мешать не собираюсь! Хотя глубокого эстетического впечатления ты меня не производишь! Не приближайся! Щас так тресну! Я в депрессии! Стой, где стоял! Скачет еще тут! А где ты раньше был, деревенский?
— Не твое дело! Ты себя со стороны видел? Ты вообще мужик или кто?
— Или кто. Или супер мужик! Уж, на крайний случай, не такой мужик, как тутошние! Она со мной хоть жизнь увидит! Думаешь, я ей сам не могу гуся купить? У вас же, деревенских, и куплю. Но я того гуся и приготовить могу и подать!.. Ты хоть знаешь, как гуся подают?.. Стой на месте! Не собираюсь я твоего гуся жрать! Слушай, у меня к тебе чисто деловое предложение. Не приближайся! Я за себя не отвечаю!..
Мужик отскочил от разъяренного Тереха к окну и выпалил скороговоркой: «Слушай, мне надо срочно как-то этого Карташева убрать!»
— Чо? Как это убрать? — опешил Терех.
— Так, чтобы чисто стало. Убрать чисто. Понимаешь, я здесь новенький… А тех, кого знаю… Ну, они не слишком… решительные, что ли. И потом им тоже деньги нужны. Вот в тебе я вижу что-то такое… И лицо у тебя сейчас… сам-то себя в зеркало видел? Вот! Думаю, Карташевым там не кончится. Ты помогаешь мне убрать их всех, я спокойно отрабатываю долги, зимую, а потом мы ставим перед Катюшей вопрос ребром. Пускай решает женщина! — заявил мужик поправляя замочек на юбочке. — Хотя в этом случае намечается явная несправедливость! Ведь ты мог бы и раньше сообразить, как реорганизовать жизнь своей подружки, без меня! Впрочем, что от вас еще ждать… Не надо так напряженно сверлить меня взглядом! Что ты меня так смотришь? Я вообще имею полное право потребовать, чтобы ты оставил нас с Катенькой в покое! Кто ты такой? По ее схеме здесь был муж-подонок и какой-то любовник, после которого у женщины флакона духов не осталось. Хорошо-хорошо! Пускай у нее есть еще, оказывается, друг с гусями… Если после всех вас она, разменяв четвертый десяток, еще и целоваться не умеет… А-а! Получай, гад! Мудак!

* * *

Вернувшись домой, Терех сразу пошел в ванную комнату. Сняв порванную рубашку и вымыв лицо, он стал обрабатывать глубокие царапины от ногтей. Он так измотался душевно после разговоров с отцом и драки с этим диким мужиком у Катьки в квартире, что с оставшимися гусями даже не заехал к Татьяне. Гусей он мстительно бросил в прихожей, разозлившись на весь белый свет. Катька, видно, совершенно с катушек съехала. И раз этот педик что-то такое говорит о ее муже, значит, у них там давненько разговоры идут про то, чтобы Карташа убрать. До чего они все докатились!
Он посмотрел на себя в зеркало — по лицу проходили глубокие борозды царапин. Уголки рта, которые тоже пытался порвать этот гад, саднило. Терех на секунду представил, как эти жуткие ногти пытаются прямо по морде добраться до его глаз, и с силой зажмурился. И тут его осенило, почему именно так не понравилась ему Катька в тот последний вечер, когда назвала «Сашей». К выходу она повернулась с тем же спокойным и отрешенным лицом, с каким судорожно цеплялась за скамейку в лодке, куда он сам спустил легкое невесомое тельце.
В три часа ночи он проснулся. В голове все звучал этот Катькин голосок: «Сволочь ты, Телех!», а неловко кренившаяся лодка с ней уплывала все дальше…

15. ВОСЬМЕРКА ЧЕРВЕЙ

Восьмерка червей это дом червонной особы, удовольствие, легкая дорожка, веселый разговор. Глянь-ка, а ведь с бубенчиком это получение большого наследства. Ну, это в будущем. А сейчас, как раньше говорили, уединенное свидание, неожиданное счастье, сердечный разговор.

* * *

Запасные ключи мама оставила соседке. Как ни обосралась им эта деревня, а только там сейчас они могли надежду на спасение. Катя с Валентиной Петровной подхватили сумки и впопыхах уже кинулись к двери, пытаясь успеть, но не успели, раздался звонок в дверь.
— Катерина! Если ты немедленно не откроешь, я двери высаживаю! Слышишь? — раздался с площадки голос Владимира.
Катя мигнула маме, и та, схватив Машку за руку, побежала запираться в ванной. В глазок она увидела, что Вова явился со своими охранниками. Она приоткрыла дверь и сказала через цепочку Карташову: «Можешь зайти, Вова, но только один, без быков. Дело у нас все-таки семейное, давай без чужих!»
— Ах, как она разговаривать начала! — сказал Карташов, кивнув бойцам, чтобы те отошли от двери.
Катя впустила его в квартиру одного. Он вошел, озираясь по сторонам. Катя подумала, что он ищет Машку, но он, хмыкнув, сказал: «А чо здесь еще ремонт не сделала? Мало зелени натрахала? А педик твой, значил, решил бабки от меня закроить…»
— Ты зачем, Вова, посторонним людям врешь, что я тебе что-то должна? Ты же меня всю обобрал! Для суда приготовь список всего своего имущества, приобретенного за время нашего брака! Я с тобой развожусь! Список моему адвокату на суде отдашь! Машину вписать не позабудь!
— Так, значит, этот педик — посторонний? Или он у нас адвокат?
— Я не интересуюсь личной жизнью своих жильцов. Он — мой квартиросъемщик, — встала грудью за Люську Катя. И представив, что мог вытерпеть беззащитный Люська от этого Валеры и его дружков, заорала: «Ты у меня сам за хамство заплатишь по суду! Какое право ты имеешь приставать к незнакомым людям!..»
— Какая же ты дура! Не дергайся! Сядь! Я-то подумал, что у тебя впервые действительно что-то получаться начало… Даже я бы не додумался в нашей квартире такой роскошный бордель организовать! При полной звукоизоляции! Ты хоть раз там сама-то была? Ведь туда целыми компаниями народ заезжает, со своими же девками, при полном самообслуживании все сами себя трахают, а этот твой педрилка, только разрисованным телом всех зажигает у шеста под цветомузыку! Это — золотое дно! Где ты только такого артиста откопала? Ведь он — настоящий артист! Даже я, пока он меня за грудки не поднял, не понял, что он — не баба. И хочешь ты того, или, судя по твоей кислой роже, не хочешь, но платить вашей милой шайке придется мне. Не пудри мне мозги, милая моя супруга! Я — занимаюсь такими вещами в нашем районе, поняла? Я! Будешь выступать — Машку отниму!
Услышав про Машку, Катя, заревев от отчаяния, впервые кинулась на него с кулаками, но Владимир, схватив ее за кисти рук, с шипением выговаривал ей уже прямо в лицо: «Пять тысяч зеленых внесешь — расписку дам, это в фонд развития пойдет. Все дают, и ты дашь. А потом будешь платить каждую неделю 700 баксов. Не бойся, простоя не допущу. Сам клиентов доставлю и сам прослежу, чтобы этот твой педерас не отлынивал от самого интересного. Я вас сам трахать буду, обоих! Поняла?»
Он отпустил ее руки, и Катя безвольно упала на пол. Карташев вышел, хлопнув на прощание дверью. После его ухода долго было тихо-тихо, очень тихо, а потом из ванной к Кате вышли зареванные мама и Машка.

* * *

Под самое утро, когда его все-таки сморил сон, в дверь застучали. Ему очень хотелось рявкнуть, как Катькиному жильцу, что только мудаки колотятся в дверь в шесть утра, но, услышав придушенные Танькины всхлипы, накинув халат, побежал отпирать запоры. На площадке стояла растрепанная Танька, поодаль, прямо на лестнице сидела спиной к нему сгорбившаяся Райка. Вдвоем с Татьяной они втащили Райку в квартиру. С виду она была будто пьяная, но запаха алкоголя не было.
— У тебя ничего выпить нет? — с надеждой спросила Татьяна.
Терех молча принес начатую бутылку мартини. Райку пришлось отпаивать Татьяне, у той тряслись руки, крупная дрожь начала утихать только после третьего глотка.
Женщины молчали, собираясь с мыслями, и Терех тоскливо подумал, что они, конечно, по своей бабской привычке, приперлись клепать на Алину. Уговаривать его пришли, чтобы он Катьку назад вернул, надавил на Валерия…
Перед выходными, не желая сталкиваться с Алиной, Терех занимался затовариванием дальних торговых точек. В офисе не был, последних новостей не знал. Да и предчувствия у него были перед встречей с папашей неприятные, поэтому он решил лишними проблемами не грузиться. Свидание же с Катькиным жильцом вообще выбило его из колеи настолько, что он даже позабыл про дела и заморочки их малого предприятия. Честно говоря, он уже тоже стал прикидывать разные варианты, что неплохо бы Катьке вообще нигде не работать… А уж чтобы еще раз заговорить о ней с Валерием — этого от него больше никто не дождется!
Также молча он вынес сеструхе пакет с гусями из коридора.
— В деревне был? У наших?.. — устало спросила Танька, Терех кивнул. — Я тоже не могу уже ездить к ним, как Катькина Машка. Мать нашего Валерия Сергеевича как спросит: «А Валерик когда приедет?», так ведь едва сдерживаюсь в последнее время! А тут еще говорит мне еще: «Танечка! Как дочку прошу! Сходи в церковь, поставь за Валерика свечку! Я знаю, что дела у него неважные! Знаю! Мать не слушает, может его Господь надоумит!» Представляешь? Да этот ее Валерик еще всех нас похоронит…
Танька стала тереть глаза, глядя на нее, немедленно завыла Райка, не забывая слить себе в стакан остатки мартини. Терех с удивлением смотрел на сестру. Она здорово постарела, стала до жути напоминать мать. Он вдруг вспомнил, что действительно не разговаривал с Татьяной около двух месяцев вообще. За это время она ни разу не обратилась к нему со своими вечными проблемами с племянниками. Неужели отец прав — Танька не хотела с ним разговаривать?..
— Что случилось-то, Таня? — тихо спросил он сестру, вздрогнувшую от неожиданности.
— Не знаю… сама не знаю… Страшно только очень, Сашка! — ответила Татьяна и посмотрела на него так, что Терех вдруг ощутил холодок на спине.
— Я давно заметила, где Катя разговоры ваши подслушивает… Да! Я знала! И думала, что ей лучше знать о вас все! Ты же сам, из-за своей дурацкой гордости, запутал дела до крайности… Но тебе-то что? Ты — один! Ты ведь о других не думаешь, а у Кати дочка! Смотри, смотри на меня, сделанного не воротишь! Тебя ведь сразу после Катьки из офиса выперли. На совещания уже ни разу не приглашали. Думаешь, мне не обидно было?
Перед тем, как ты вначале на точки, а после в деревню свалил, Валерка приказал мне найти Наину. Это родную-то жену! Ну, нашла. И Валерий с Алиной поехали к ней домой, потом, как я подслушала, они зачем-то должны были все вместе в исполком ехать. Так, поверишь ли! Я после этой поездки Валерия уже ни разу не видела. Алина приехала одна, злая… Да она всегда, конечно, змеей подколодной была, а тут два дня на меня даже не смотрела! Приказывает как пустому месту: «Принесите кофе! Подготовьте сводки! Наберите Комитет по управлению Госимуществом!» Ну, это неважно… Как сказать-то, не знаю… Помнишь тех старух, что Катька в ларьки Кузьки устроила? Убили их вчера. В самом конце смены. Милиция была, да что милиция?.. Менты на нас смотрят, будто не понимают ничего! В киоске все переломано, тайник вскрыт, а дверь цела! Ясно, что «хозяин» за выручкой приходил! Они бы другому не открыли! Еще в двух Кузькиных палатках продавцы разом уволились, разговаривать не хотят, на огороды сваливают. Это перед ноябрьскими-то! Думаю, старух из-за Катьки так «рассчитали».

Владимир Любаров

— При чем здесь Катька? — спросил Терех осевшим голосом.
— А я думаю, что Катьку первой из нас пришьют! — с дурацким смешком брякнула захмелевшая Райка.
— Рая, молчи! Договаривались ведь, — осадила ее Татьяна. — Ты ведь и сам понимаешь, что не случайно на Бобика циркулярка набросилась… И имплантант мог бы дешевле, зараза, стоить. Сколько я ни высматривала, так никакого имплантанта на пальцах у Бобки не заметила. Да и Райка в животе у него тоже ничего на пятьдесят миллионов в тех деньгах не нащупала.
— Он, Терех, наврал все нам. Мы как тогда с Катей поговорили, я поняла, что ни хрена Кузька и врачам не отдавал, — уже без всякого смеха сказала Рая, протягивая Тереху какие-то бумаги.
— Катя со старухами своими установила, что у Кузьмы был свой оборот в фирме, — перебила ее Таня. — Ведь ты помнишь, родители ему ничего после перестройки не дали, а квартиру он купил сразу, как в фирму перешел. С каких средств? Бобку с Раей обобрал! И посмотри, через кого! А ты еще после поджогов голову ломал, откуда у Валеры деньги? Откуда договора с Дагестаном? Почему чиновники эти Валере кланяются? Нас ведь Валерик вместе с Кузькой за придурков держали всю дорогу…
Терех смотрел тупо на договора займа. На каждом листочке перед неровной Райкиной распиской стояла уверенная подпись Катькиного мужа — Владимира Карташова. Он начал медленно возвращаться к былому и, как часто с ним бывало в жизни, вдруг начал жалеть, что неосмотрительно накинулся на вчерашнего мужика в юбке с кулаками.
— Тут самое интересное, — понизила голос Татьяна. — На фирму оформлено несколько продуктовых магазинов бывшего райпищеторга в центре города. И еще несколько земельных участков. На них собирались бензиновые заправки строить. Чуешь? Сама эти документы у Алины на столе видела, она куда-то уезжала, так я туда-сюда молнией. Чиновники из исполкома сказали Алине, что спиртным скоро запретят в ларьках торговать, только в магазинах можно будет. Она кому-то по телефону докладывалась, а я по селектору слушала. Поэтому, с учетом завтрашнего дня, на фирму оформлено целое золотое дно. Но хозяева у этого дна тоже имеются. Катька-то три баланса делала, а Алина пришла четвертый баланс делать для серьезных людей. И по всем ее расчетам, чувствуется, Валерик им многовато должен за все остался. Но, наверно, не без Кузькиного участия. Кузя, наверно, Валерику денежки так же, как Райкиным докторам отдавал. Я вот думаю, что вначале Кузьма мог киоски старушечьи обчистить, а потом эти пришли… Не знаю уже, голова кругом!
— Так… — протянул Терех задумчиво. — А сам-то Кузьма нынче где?
Вот слушай. Перед тем, как Валерий пропал, накануне его поездки в исполком, вечером приехали какие-то люди. Быки. Вызвали и Кузьму У них было совещание, вела его Алина. Я кое-что услыхала, но потом Алина вышла и меня домой выгнала. Думаю, вопрос у них встал там ребром. Валерку, когда еще он тут был как бы за главного, еще раньше два раза вечером в кабинете допрашивали. Да, чуть не забыла! Перед совещанием Алина заставила наших дальнобойщиков автогеном Катькин сейф вскрыть! И единственное, что из сейфа взяли — ее диаграммы с выручкой только по Кузькиным киоскам. Она их зачем-то вела, ей старухи каждое утро звонили…
— Катьку точно первой кокнут! — оптимистически заявила Райка.
— Заткнись вообще! Без тебя тошно! — взвилась на нее Татьяна. — Домой Кузьма сразу после отправился в сопровождении двух секьюрити. Такие мордовороты, прости Господи! Он в машину с ними садился, я с остановки видела. А я еще, грешным делом позавидовала ему, что, мол, в должности его повысили. Впрочем, нам всем на них сейчас наплевать. Ты был в деревне, Катька дома носом в стенку лежала, нас тоже соседи видели — за старух не заметут. Менты считают, что их общежитские уделали, которые, мол, с ними раньше пили. Такая у них версия. А вот мне нехорошо, что-то…
— Катьку, наверно, первой… — заикнулась, было, Райка, но Терех с Татьяной синхронно заорали на нее матом.

* * *

Телефон ни у Тереха, ни у Тани не отвечал. У Раи к телефону кто-то все-таки подошел, трубка долго молчала в ответ на Катины заполошные крики: «Рая! Это я! Ответь!»
— Раи нет дома, — сказал Бобка сломленным голосом. Желая отомстить всему свету, Катя не подумала, что ее месть коснется и бывшего юного барабанщика.
— Бобка, это я, Катя! Где Рая? Давай срочно! — закричала ему Катя.
— Они с ночью поехали в морг на опознание, — безжизненно ответил ей Бобка. — Потом они поехали с Таней к Тереху. Потом Терех приказал нам сваливать к родителям. Я детей к отцу отправил, а сам тут остался… Я, Катя, Раю жду…
Катя положила трубку и поняла, что за гадость всем она сделала накануне. Кого-то уже убили. Наверно, Кузьку… Которого никогда и не жалко было. Вроде бы. Но вот когда это делают напрямую из-за тебя, то земля уходит из-под ног, хотя точно знаешь, что мама с Машей уже трясутся на автобусе по дороге в деревню…
Катя села у старого круглого стола, обхватила голову руками и стала просто ждать. А потом, когда раздался звонок в дверь, она просто настежь открыла ее и рухнула на руки, едва успевшему подхватить ее Тереху…

0
14
Facebook Twitter Google + Pinterest

Ещё по теме:

Отцы и дети

Позови меня трижды. Часть XIII

Сирены. Часть I

Комментировать

Войти с помощью: